башня была готова, если не считать внутренней отделки. В честь окончания строительства Минанг объявил праздник. Перед башней был возведен помост, откуда князь собирался произнести речь. Площадь украсили цветами и яркими тканями. Форимар участвовал в процессии, сопровождающей Минанга, которого несли в позолоченном паланкине. Впереди шагал оркестр, дудя в трубы, бренча по струнам и ударяя в бубны. За ним следовала королевская стража, а потом слуги несли паланкин. Процессия приближалась к площади, где уже собрались тысячи салиморцев, когда земля слегка вздрогнула. Форимар, поглощенный своими искусствами и любовными утехами с Вакти, так и не узнал, что Салимор - страна частых землетрясений. Поэтому большинство жилых домов там - низкие, хрупкие постройки из бамбука и пальмовых листьев, которые при подземных толчках качаются, но, как правило, не разрушаются. Только немногие знатные люди, в том числе князь, жили в каменных домах. Земля вздрогнула снова, и башня затрещала и покачнулась. Тысячи людей, собравшихся на площади, сразу же бросились бежать во все стороны. Первые беглецы, ринувшиеся на улицу, по которой двигалось шествие, смяли оркестр и увлекли музыкантов за собой. Затем произошел главный толчок. Башня еще громче затрещала, пошатнулась еще сильнее и развалилась на тысячи отдельных камней, сыплющихся с высоты, как градины, ударявшиеся о землю с грохотом, который был слышен на много лиг вокруг, и причинивших городу Кватна почти такие же разрушения, как само землетрясение. Вскоре от башни ничего не осталось, кроме груды битого камня, полускрытого за огромной тучей пыли. Благодаря первым несильным толчкам на площади почти не осталось зрителей. Тем не менее, несколько десятков человек погибли - одних убили падающие камни, других задавили в толпе. Гораздо больше людей было ранено. Оказались разрушенными несколько других домов, в том числе и часть дворца, и под их обломками также погибло немало людей. Толпа, бросившаяся по улице навстречу шествию, сшибла носильщиков паланкина Минанга, и князь оказался выброшен на улицу. Он пытался восстановить порядок, но никто его не слышал. По толпе прошел слух, что князь Минанг рассердил богов и тем самым вызвал землетрясение. Некоторые обвиняли в катастрофе князя, а другие - его дьявольского чужеземного приятеля, имея в виду Форимара. Минанга узнали, когда он пытался вернуться во дворец. Толпа, подстрекаемая святым аскетом, набросилась на него и разорвала на клочки. Форимара могла бы постигнуть сходная участь, но среди бурлящей толпы салиморцев, вопящих и кипящих от возбуждения, его за запястье ухватила смуглая рука. "Идем живо!" - позвал знакомый голос, и Вакти втащила его в дверной проем. Форимар оказался в доме друзей Вакти, которые позволили отвести его в дальнюю комнату и спрятать там. Однако оставалось неясным, кто должен наследовать трон после Минанга. Старший сын погибшего князя был шестилетним мальчиком, рожденным наложницей; старшему сыну от законной жены было четыре года. (Салиморцы не позволяют править женщинам.) У каждого ребенка были свои сторонники, и какое-то время казалось, что вопрос о наследовании будет разрешен гражданской войной. Затем Вакти сообщила Форимару, что появился новый народный вождь. Это был не кто иной, как капитан Димбакан, который привез Форимара из Виндиума. Димбакан обещал толпе устроить форму правления, которую он видел в Виндиуме, а именно республику, чтобы главные чиновники государства всенародно избирались на определенный срок, а знать должна быть лишена наследственных должностей. Эта идея была для салиморцев новой, но они восприняли ее с энтузиазмом. Димбакан обещал, оказавшись у власти, провести голосование, которое решит, нужно ли отменить монархию и кому передать власть над страной. Через несколько дней Димбакан в королевском дворце провозгласил себя регентом. Сыновья Минанга исчезли; убили их или похитили, Форимар так никогда и не узнал. Время шло, и люди спрашивали Димбакана, когда же он проведет обещанные выборы; но он все время находил правдоподобные причины для отсрочки. В конце концов он объявил, что подчиняется, хотя и неохотно, единодушной воле народа и провозглашает себя новым князем. Что касается того, насколько единодушной была эта воля, мы можем судить только по словам Димбакана, дошедшим до Форимара. Посетив в очередной раз скрывающегося Форимара, Вакти сказала: "Любимый мой, поскольку королевская танцевальная труппа распущена, а ты больше не даришь мне щедрых подарков, я решила выйти замуж". Форимар сказал: "Ты хочешь выйти замуж за меня? Ох, какая радость! Давай сделаем это побыстрее!" "Что?! - воскликнула Вакти. - Мне - выйти замуж за тебя, беглого чужеземца? Боги милосердные, что за идея?! Нет, я выбрала хорошего мужа, поденного медника. А что касается тебя, то лучше бы отплыть на первом же корабле в родную страну, пока тебя не узнал какой-нибудь фанатик". "Но ты же сказала, что любишь меня!" - скулил Форимар. "Верно, люблю. Но это не важно. Какое отношение любовь имеет к браку?" "У нас в Новарии считается, что одно немыслимо без другого". "Что за варварская страна! - изумилась она. - У нас брак - средство создания семейных союзов, объединения накоплений и строительства прочной, твердо стоящей на ногах, семейной ячейки. Такие соображения обеспечивают гораздо более прочный фундамент для счастливого совместного проживания, чем одна лишь любовь". "Ты говоришь о браке так, как будто это гнусная торговая сделка!" - воскликнул Форимар. "А почему бы нет? - ответила Вакти. - Самое важное в жизни - регулярно питаться, и это гораздо важнее любви. Без любви ты прожить можешь, а попробуй проживи без пищи! Хорошо подобранная пара может питаться основательнее, чем каждый поодиночке. А теперь собирай свои пожитки - завтра в Виндиум отходит корабль. Я придумаю тебе маскировку, чтобы ты мог безопасно пройти по улицам". Так и было сделано. Через несколько лет после этих событий король Фузонио посетил Виндиум. Как обычно, он отправился на поиски таверны, где мог бы инкогнито развлечься среди простонародья. В одной из таверн он оказался рядом с компанией рыбаков, которых легко можно было опознать по их запаху. Один из них - стройный человек средних лет с седеющей бородой - показался ему знакомым. Наконец безотчетные воспоминания стали так раздражать Фузонио, что он подошел к столу веселой компании и притронулся к плечу рыбака, спросив: "Прошу прощения, друг мой, но где я мог вас видеть?" Человек поднял на него глаза и ответил: "Я - Поримар из Кортоли, рыбак в команде капитана... Ох!" - И у него широко раскрылись глаза. "Я уверен, что вы меня знаете, и я тоже вас знаю. Идемте туда, где можно потолковать спокойно". Они нашли уединенный уголок, и Форимар (или Поримар, как он теперь звал себя) поведал о своих приключениях. Фузонио же сообщил Форимару о последних событиях в Кортоли. Братья держались дружелюбно, но осторожно. Король сказал: "Как тебе нравится твоя нынешняя профессия?" Форимар пожал плечами: "Я обнаружил, что для того, чтобы выследить косяк рыбы и забросить сеть, требуется не меньше искусства, чем для того, чтобы нарисовать портрет или сочинить стихотворение". "Могу ли я что-нибудь сделать для тебя? Только не проси разрешения вернуться в Кортоли". "Да. Дай мне денег на покупку собственной рыбацкой шаланды и найма команды". "Ты их получишь", - сказал Фузонио и сдержал слово. Иногда, когда государственные дела раздражали его гораздо больше обычного, король Фузонио думал, кому же из них в конце концов повезло больше - ему или брату. Но затем он вспоминал о тяготах и опасностях рыбацкой жизни, отметал подобные мысли как сентиментальный вздор, и был преисполнен решимости извлечь все возможное удовлетворение из той роли, к которой призвали его боги. Когда Гояния позвала их, они вернулись и увидели, что Мальго стоит перед ней с тупым лицом. Магические веревки, связывавшие его, волшебница держала в своей руке. - Приказывай, Джориан, - сказала Гояния. - Только не слишком тяни. - Мальго! - окликнул Джориан. - Ты выполнишь мой приказ? - Да, сэр, - прорычал Мальго. - Тогда ты немедленно должен покинуть Отомэ, отправиться в Виндиум и наняться матросом на первый же корабль, идущий в Курамонскую империю, на острова Гуолинг или в Салимор. Ты меня понял? - Да, сэр. Могу ли я вернуться к себе домой, чтобы взять все необходимое для путешествия? - Да, но без ненужных задержек. А теперь иди! Мальго, как ходячий труп, заковылял к двери и вышел на улицу. Джориан сказал: - К тому времени как приказ утратит силу, он уже будет в пути на Дальний Восток. На борту корабля посреди океана он не сможет передумать и вернуться. Если он останется в живых, то вернется не раньше, чем через год, а я надеюсь, что к этому времени меня здесь уже не будет. - Давай перевяжу тебе рану, - предложила Гояния. - Спасибо, это только царапина. Благодаря крепкому черепу и лучшему тюрбану доктора Карадура я отделался легкой головной болью. Босо, спасибо, что спас мне жизнь. Босо ковырял носком башмака пол. - Не за что. Ты тоже спас мне жизнь, когда мы свалились в озеро Волькина. Кроме того, ты говорил, что тебе нравится моя стряпня. На пути в "Серебряный дракон" Джориан сказал Маргалит: - Странно. Я трижды сражался с Босо - причем не на шутку. Дважды мы дрались на кулаках, а один раз на мечах. Наша вражда началась, когда он узнал, что я - сын человека, который построил муниципальные водяные часы в Отомэ и тем самым лишил его работы городского звонаря. Любой из нас мог убить другого, потому что каждый силен, как буйвол. Я считал, что он меня ненавидит. Тем не менее, я вытащил его из озера, когда рухнула Башня гоблинов; а теперь он спас меня от топора. Прихрамывая после падения, Маргалит ответила: - Я как-то читала в "Афоризмах" Ачемо, что нужно обращаться с друзьями так, как если бы они однажды превратились во врагов, а с врагами - так, как если бы они однажды превратились в друзей. Джориан усмехнулся в темноте. - Хороший совет. Но тебя, Маргалит, я не могу вообразить в числе своих врагов. 8. БОЛОТА МОРУ В месяц Дракона Джориан получил письмо без подписи, написанное почерком Корина и гласившее: "РЫБКА ЗАГЛОТИЛА НАЖИВКУ". Джориан, Карадур и Маргалит отправились в путь, как только смогли собраться. Карадур и девушка - последняя в мужском наряде, который она носила на горе Аравия, - ехали в фургоне с брезентовым верхом и двумя большими колесами, в который запрягли мула Филомана. Джориан потратил много дней, обучая упрямое животное слушаться поводьев, но был не слишком доволен результатом. Сам Джориан ехал на новом коне по кличке Кадвиль, гораздо более здоровом, чем Фимбри. Во время бурь Джориан забирался в фургон и вел коня позади повозки. Неподалеку от ксиларской границы Джориан повернул на боковую дорогу, которая вела на юго-запад через лес, одетый в густую зеленую листву позднего лета, в сторону болот Мору. Когда дорога превратилась в простую колею, он остановился, стреножил животных и оставил Маргалит охранять их и повозку. Кроме того, он отдал ей арбалет, объяснив, как им пользоваться. Он был доволен, обнаружив, что ей, в отличие от большинства женщин, хватило сил, чтобы натянуть тетиву. Дальше Джориан и Карадур пошли пешком. Они ориентировались по копии карты из архивов Великого Герцога и воспоминаниям Джориана об этих местах со времен его бегства из Ксилара почти три года назад. Вокруг них жужжали мухи; Джориан пришлепнул одну, укусившую его в шею. Лес гудел от металлического пения цикад. Во время предыдущего посещения Джорианом этих мест Ритос-кузнец наложил запутывающее заклинание на лес вокруг своего дома. Он делал это ради леших, местных аборигенов, чтобы охотники и лесорубы не тревожили их покой. Взамен лешие снабжали Ритоса и Ванору, которая тогда была его рабыней, едой. Но когда Ритос попытался убить Джориана, чтобы наложить заклятье на волшебный меч, который он ковал, Джориан сам убил его, и чары были разрушены. Они уже час шли по тропе - возраст Карадура ограничивал их скорость, - когда Джориан отдернул голову: что-то просвистело мимо него и окончило полет с резким щелчком. Джориан увидел дротик, торчащий из дерева рядом с тропой, и вытащил его. Кончик был вымазан в каком-то клейком веществе. - Должно быть, это проделки леших, - сказал мульваниец. - Дротик, конечно, отравлен. - Я думал, что они обитают гораздо дальше на восток, в окрестностях дома Ритоса! - Нет, они населяют весь лесной пояс к северу от Лограмских гор. - Но зачем им стрелять в меня? - Ты убил их союзника - кузнеца. Нам бы лучше вернуться к фургону... Снова свист, и очередной дротик застрял в дереве, на этот раз позади них. - Ложись! - крикнул Джориан, бросаясь ничком на тропу. - Они нас предупреждают, или просто плохие стрелки? - Не знаю, - ответил Карадур, опускаясь не так поспешно. Джориан уже пополз назад по тропе. Еще один дротик вонзился в его кожаную куртку, и он вырвал снаряд. - Они взаправду пытаются убить нас! - сказал он. - Вон один из этих паршивцев! - Между деревьями пробежало маленькое волосатое голое существо с остроконечными ушами и хвостом. - А у меня нет верного арбалета! Ты не знаешь какого-нибудь заклинания, которое спасет нас? - Если они перестанут обстреливать нас из духовых трубок, я смогу наложить новое запутывающее заклинание. Это очень простая магическая операция. - Эй, лешие! - заревел Джориан, приподнимаясь на локтях. - Мы - друзья! Выходите и поговорим! - И он пригнулся, когда мимо прожужжал очередной дротик. - Ползи быстрее! - прорычал он, пробираясь по тропе мимо Карадура. - Я не могу поспеть за тобой! - промолвил Карадур. - Если я подберусь поближе и схвачу одного из них... Смотри! - прошептал Джориан. - Я притворюсь, что меня убили. Делай точно так же. В лицо Джориану летел дротик, но ветка в последнее мгновение отклонила его в сторону. "Ой!" - завопил Джориан, корчась, как будто в смертных муках. Карадур позади него повторял его звуки и движения. Затем оба замерли неподвижно. После долгого ожидания шорох листьев известил о приближении лесных жителей. На тропинке появились трое леших с духовыми трубками, сделанными из тростника. Когда они оказались рядом, Джориан вскочил на ноги и схватил ближайшего из них. Поскольку маленькое существо доходило Джориану до пояса, оно почти не оказало сопротивления. Двое остальных метнулись назад, взвизгивая на своем языке. Когда они подняли свои трубки, Джориан приложил лезвие ножа к шее узника. - Не стреляйте, если не хотите гибели товарища! - крикнул он. Поняли ли нападавшие его слова или нет, но они заколебались. Карадур, подойдя к Джориану, заговорил на щебечущем языке леших, и те ему ответили. Затем они опустили свои трубки. - Что они сказали? - спросил Джориан. - Они говорят, что стреляют в "большой народ", который проходит здесь. С тех пор как их друг кузнец был убит, наше племя все чаще и чаще вторгается в лес. - Скажи им, что наложишь новое запутывающее заклинание, если они оставят нас в покое. - Я как раз собирался это сделать. - И Карадур продолжил переговоры с лешими. Затем мульваниец собрал охапку хвороста и разжег на тропе костер. Из одного из множества отделений своего кошелька он достал щепотку порошка и высыпал его в огонь, бормоча заклинания. Едкий дымок заставил Джориана, державшего своего пленника, чихнуть. - Они говорят, - сказал Карадур, - что ты можешь отпустить их товарища без страха. - Не знаю, насколько можно доверять этим существам... - Я вполне уверен... - Ну да, раньше я нередко принимал твои заверения на веру, и это кончалось очень печально. Какая у них самая главная святыня? - Насколько мне известно, душа Тио. - Отлично, пусть тогда поклянутся душой Тио, что не причинят нам вреда. Мне, рано или поздно, придется освободить этого типа, потому что я не могу одновременно выкапывать корону и держать его в заложниках. Лешие снова защебетали, и наконец Джориан отпустил пленника. Крохотные фигурки пропали среди зелени. Джориан спросил: - Откуда тебе столько всего про них известно? - Приходилось сдавать экзамены на эту тему, когда я изучал волшебство в Тримандиламе. - Если ты знал язык леших, то почему не сразу с ними заговорил? - Я был слишком испуган и задыхался. Они отправились дальше. Джориан вспотел, отгонял мух и бросал озабоченные взгляды сквозь заросли зеленой рощи. Время тянулось медленно. После полудня они вышли на берег болота Мору. Маленький болотный крокодил соскользнул в воду, и по неподвижной, черной глади побежала рябь, над которой парили и метались блестящие, будто стеклянные стрекозы. - Странно, - произнес Джориан, с хмурым видом изучая карту. - Похоже, это средний залив северного ответвления болота Кадвана. Но мы должны находиться гораздо южнее, примерно здесь. - Он ткнул пальцем в карту. - Мне казалось, что я знаю эти места, как ладонь собственной руки... великий Зеватас! Я понял, в чем дело! Твое запутывающее заклинание сбило с толку и меня! Карадур развел руками. - А чего ты ожидал, сын мой? У меня нет способов оградить тебя от его действия. - А на тебя оно тоже влияет? - В общем-то, нет, поскольку я никогда не знал эти места так же хорошо, как ты, когда был королем; заклинание не может сбить меня с толку, потому что сбивать не с чего. Джориан пожал плечами. - Тогда нам остается только двигаться дальше. Идем! Он направился в обход болот, продираясь сквозь густые заросли кустарника и увязая в мокрых тропинках. Усталость Карадура заставляла их все чаще останавливаться на отдых. Джориан то и дело проверял направление по солнцу, но очень скоро обнаруживал, что в какой-то момент развернулся и идет в противоположную сторону. На закате они по-прежнему блуждали по лесу. - Я думал, что к этому времени мы уже должны выкопать корону и вернуться к повозке, - проворчал Джориан. - Могу хотя бы засвидетельствовать, что твое заклинание удалось на славу. Если бы знал заранее, то взял бы с собой еду и одеяла. Нет смысла бродить по лесу в темноте. - Неужели придется провести ночь на голой земле? - спросил Карадур. - Похоже, да. Будем надеяться, что тигр, которого я видел на горе Аравия, не добрался до этих мест. Расстояние для него вовсе не непреодолимое. Джориан соорудил небольшой костер и провел неуютную ночь, прислонясь спиной к дереву, засыпая урывками и не понимая, означают ли доносящиеся до него звуки приближение хищного зверя или просто бурчит его пустой живот. Карадур устроился получше: усевшись на землю со скрещенными ногами, он погрузился в мистический транс и с рассветом проснулся явно в лучшей форме. Они брели все утро, пока ночная прохлада не уступила место душной полуденной жаре. Наконец Джориан сказал: - Должно быть, мы близко от цели. Вид этой местности кажется мне знакомым, если только твое заклинание не перепутало все мои воспоминания. Нет ли у тебя ясновидящего заклинания, чтобы узнать, где лежит корона? - Нет, это специальность Гоянии. Сейчас подумаю... мы закопали корону под бревном, не так ли? - Да. Вон лежит бревно. Может быть, то самое? Но он был неправ, и следующие шесть осмотренных ими бревен тоже оказались не теми. Джориан сказал: - Теперь мне будут сниться кошмары, как я копаю под одним бревном, потом под другим, и так до бесконечности. Ага, вон то кажется знакомым! Через несколько минут Джориан завопил от радости, и они вытащили сверток сгнивших тряпок, в которые был закутан тяжелый предмет. Тряпки эти были остатками платья, которое Джориан сменил, когда встретился здесь с Карадуром во время бегства из Ксилара. Внутри ветоши лежала корона Ксилара, яркая и блестящая. Джориан поднял ее, чтобы полюбоваться блеском утреннего солнца на алмазах вокруг ободка, которые переливались алым, лазурным и зеленым цветами. - Ну, на этот раз я оказался прав! Хоть какое-то удовлетворение... А это еще что такое?! Его ушей достиг звук передвижения тяжелого тела. Джориан вскочил на ноги, осматриваясь. Шелест раздвигаемых ветвей и тяжелые шаги раздавались все ближе. Джориан закричал: - Это паалуанский дракон! На дерево, живо! Через кустарники пробирался чудовищный ящер длиной более тридцати локтей. Джориан запрыгнул на ближайшее большое дерево, старый серебристо-серый бук, на котором хватало низких веток, облегчавших подъем. Вскарабкавшись повыше, он посмотрел, что делает его спутник. Но Карадур вместо того, чтобы лезть на дерево, развязал опоясывавшую его веревку, уложил ее кольцом перед собой и произносил над ней заклинание. Верхний конец веревки взмыл вверх, как голова рассерженной кобры. Когда он поднялся на высоту человеческого роста, Карадур схватился за него обеими руками и обхватил веревку своими костлявыми ногами. Веревка продолжала подниматься, пока не вытянулась почти во всю длину, подняв волшебника на три фатома над землей. Дракон устремился к подножью дерева, на которое залез Джориан. Прижавшись передними лапами к стволу, он стал подниматься, извиваясь между ветвей и выстреливая длинным раздвоенным языком. Джориан поднялся еще выше, где дракон не мог его достать. Дракон, отвернувшись от дерева, обратил свое внимание на Карадура, скорчившегося на конце веревки. Покачав головой, ящер приблизился к веревке и нерешительно прикоснулся к ней кончиком языка. Джориан сообразил, что даже крошечных мозгов рептилии хватит, чтобы догадаться ухватить веревку клыкастыми челюстями и потрясти ее, пока Карадур не сорвется со своего ненадежного насеста. Не тратя времени на размышления, Джориан торопливо спустился и, вытаскивая на ходу меч, подбежал к ящеру, все еще исследующему веревку. Он прицелился в хвост дракона и сумел проткнуть толстую, чешуйчатую шкуру. С хриплым ревом дракон повернул свою громадную голову, чтобы взглянуть, кто его ужалил. Джориан, готовый к этому, убрал меч в ножны и побежал, дракон - следом за ним. Джориан бежал не так быстро, как мог бы, зная, что если он споткнется и упадет, дракон проглотит его прежде, чем он встанет на ноги. Поэтому он бежал осторожно, замечая корни и упавшие ветки. За его спиной топал дракон. Судя по звукам, ящер нагонял Джориана, но тот не увеличил скорости. Джориан все бежал и бежал. Сердце колотилось в его груди, рот ловил воздух. Наконец ему показалось, что звуки погони перестали приближаться. Затем, несмотря на всю осторожность, он угодил ногой в яму, скрытую под опавшими листьями, и растянулся на земле. Он тут же вскочил на ноги, ожидая, что в любой момент на его теле сомкнутся зубастые челюсти. Но взгляд через плечо сказал ему, что его еще отделяют несколько фатомов от дракона, и он помчался дальше. Когда его натруженные легкие уже готовы были разорваться, Джориан заметил, что дракон тоже замедляет ход. Он рискнул оглянуться. Чудовище еще гналось за ним, но все медленнее и медленнее, как игрушка, у которой кончается завод. Джориан перестал спешить, стараясь не слишком отрываться от дракона, чтобы совсем не потерять его из вида. Один ученый в Иразе объяснил ему, что у хладнокровных организмов - например, ящеров - менее совершенное сердце, чем у птиц и млекопитающих, и поэтому они не выдерживают продолжительных физических нагрузок. Так оно и вышло. Дракон совсем остановился, опустив свое огромное тело на землю и замерев, - только его грудная клетка вздымалась, да из пасти высовывался раздвоенный язык. Тяжело дыша, Джориан следил за ним издалека. Через некоторое время ящер поднялся на свои короткие лапы и зашагал прочь. Джориан боялся, что тот может вернуться к Карадуру; но чудовище направилось под прямым углом к своему прежнему курсу. Когда его не стало видно и слышно, Джориан вернулся к тому месту, где была закопана корона. Карадур по-прежнему висел на вершине шеста. - Я могу спуститься? - спросил он дрожащим голосом. - Да, пока дракон далеко. Разве ты не сообразил, что он мог схватить твою веревку зубами и сбросить тебя на землю? - Ох, я подумал об этом. Но в моем возрасте взобраться на дерево невозможно, а лестниц, как в парке Великого Герцога тут нет. Пришлось воспользоваться заклинанием, которое своей силой подняло веревку вместе со мной. - И Карадур соскользнул на землю. По его приказу веревка потеряла жесткость и свалилась грудой к его ногам. Он подобрал ее и снова обвязал вокруг пояса. - Спасибо, что спас меня, рискуя жизнью. Какими бы ни были твои изъяны, сын мой, ты - настоящий герой. - Да ну, чепуха! - смущенно ответил Джориан. - Если бы я хоть на секунду задумался, я бы наверняка побоялся делать что-либо подобное. - Джориан! - сурово сказал Карадур. - Что я тебе говорил по поводу самоуничижения? - Прости. Я не бегал так с тех пор, как отец Эстрильдис гнался за мной с косой, когда я в первый раз пришел к нему на ферму, чтобы приволокнуться за его дочкой. - Джориан подобрал с земли корону. - Больше всего я боялся, что дракон ее проглотит. Тогда мне пришлось бы убить чудище, вспороть ему брюхо и достать корону, а у меня нет ни малейшего понятия, как бы я это сделал. Идем, пока нас не учуял новый ящер. - Нам они не попадались, когда мы с тобой встречались здесь в прошлый раз. Откуда они взялись? - Это был дракон из Паалуа, страны, лежащей за Западным океаном. Прежде паалуанцы устраивали набеги на другие страны, захватывая пленников, которых потом съедали, - ибо они придерживались этого недружелюбного обычая, хотя в иных отношениях были цивилизованным народом. Несколько поколений назад они высадились на берегу Ира, надеясь пополнить свои кладовые узниками-новарианцами. С собой они привезли несколько таких ящеров, используя их для верховой езды: каждый дракон нес на себе полдюжины солдат. Когда паалуанцев разбили, некоторые драконы удрали на юг, в болота, где они выжили и размножились. До меня доходили слухи о них, но сегодня я увидел их впервые. Тщательно следя за картой и за местностью, они сумели вернуться к фургону, несмотря на запутывающее заклинание, которое несколько раз сбивало их с пути. Джориан обнаружил, что проще всего нести корону Ксилара, надев ее на голову. Когда они приблизились к поляне, на которой Джориан оставил повозку, их заставил насторожиться звук голосов. Джориан бесшумно двинулся вперед, жестами приказывая Карадуру держаться позади и не шуметь. Едва между деревьев показалась повозка, Джориан увидел рядом с ней движущиеся фигуры. Подойдя еще ближе, он обнаружил, что это двое мужчин в лохмотьях, схвативших за руки вырывающуюся Маргалит. Третий человек вытаскивал из фургона вещи, - Джориану была видна только его нижняя половина. Рядом лошадь и мул мирно щипали траву. Джориан, вынимая меч из ножен, скрылся за деревом, чтобы блеск солнца на клинке не вспугнул разбойников. Карадур шептал за его спиной заклинание. Джориан оттолкнулся обеими ногами от земли и бросился в стремительную и бесшумную атаку. Он преодолел половину расстояния до повозки, когда один из грабителей заметил его и закричал: - Эй! Альдол, берегись! Третий грабитель, потрошивший фургон, обернулся. Он был ниже Джориана, но шустрым и юрким. Прежде чем Джориан успел поразить его мечом, Альдол вытащил свой меч - охотничий клинок с двойным лезвием. Джориан бежал слишком быстро, чтобы остановиться и парировать удар, и его клинок погрузился в грудь Альдола на половину своей длины. В тот же самый момент разбойник обрушил свой короткий меч на голову Джориана. Клинок с лязгом ударил по ксиларской короне. Слегка пошатнувшись, Джориан попытался вытащить свой меч, но он крепко застрял в хребте Альдола. Пока Джориан тянул за рукоятку, его противник нанес удар справа, целясь Джориану в щеку. Джориан вскинул левую руку, почувствовав, как лезвие разрезает кожу и вонзается в мясо. Затем Альдол зашатался, его колени подогнулись, и он рухнул, увлекая с собой меч Джориана. Разбойники, державшие Маргалит, отпустили ее и схватились за оружие. Все еще стараясь освободить меч, Джориан подумал: "Это конец. Они сделают из меня отбивную, прежде чем я вытащу свой клинок". Но, к удивлению Джориана, на лицах приближающихся разбойников появилось выражение ужаса. Не нападая, они повернулись и побежали по колее в сторону главной дороги. Вскоре они пропали из вида. Джориан, наконец, освободил свой меч. Проткнутый им грабитель шевелился и стонал. Джориан приставил кончик клинка к его сердцу и, надавив на меч, оборвал его мучения. - Джориан! - воскликнула Маргалит, обнимая его. - Ты пришел вовремя! Они как раз хвастались, сколько раз меня изнасилуют, прежде чем перережут мне горло! - Аккуратнее, ты выпачкаешься в крови. - Ты ранен? - Только царапина. Что тут произошло? Он стянул куртку и рубашку. Локтевая кость остановила меч Альдола, но на предплечье зияла кровоточащая рана глубиной в ширину пальца. Обмывая и перевязывая рану, Маргалит поведала свою историю: - Я умывалась в ручье, когда эти подонки набросились на меня. Арбалет был бесполезен - ведь я не могла им воспользоваться. Кажется, одному я подбила глаз. - Она опустила глаза, увидела, что ее рубашка разорвана почти пополам, и стянула разодранные края. - Но что я увидела потом, когда ты бросился на главного разбойника? Мне показалось, будто на нас мчатся трое или четверо Джорианов, все с обнаженными мечами и в золотых коронах. Это было потрясающее зрелище! - Всего лишь небольшая иллюзия, - отозвался Карадур. - Ее хватило, чтобы остальные двое негодяев обратились в бегство. Леди Маргалит, одно я скажу наверняка: если вы станете проводить много времени в компании Джориана, скучать вам не придется. Жизнь по соседству с ним - цепочка опасностей, одна страшнее другой. - Не знаю, почему так, - сказал Джориан жалобным тоном. - Я миролюбивый человек, который не просит от судьбы ничего, кроме возможности честно зарабатывать на жизнь. - Может быть, - предположил Карадур, - ты родился в день, посвященный новарианскому богу войны, - как его зовут?.. - Херике, но я был рожден не в его день. - Джориан снял корону, на которой меч Альдола оставил глубокую зазубрину. - Эта штуковина спасла мой котелок, точь-в-точь, как давеча твой тюрбан. Не думаю, что зарубка сильно уменьшит ее ценность. Маргалит восхищенно воскликнула, глядя на корону: - Джориан, ты уверен, что хочешь расстаться с ней в обмен на Эстрильдис?! - Разумеется, уверен! - фыркнул Джориан. - Именно это я говорил, разве не так? - Он взглянул на мертвого разбойника. - Надо бы оттащить этого негодяя подальше, чтобы на труп не слетелись стервятники. Все равно от жары он скоро завоняет. - Джориан! - сказал Карадур. - Прежде чем ты утащишь тело, не следует ли сообщить об убийстве надлежащим властям? - Кому именно? - спросил Джориан. - Мы сейчас в Отомэ или в Ксиларе? Джориан пожал плечами. - Здесь, на юге, граница никогда не была точно проведена. Будучи королем Ксилара, я пытался убедить отомийцев создать совместную пограничную комиссию. Но они заподозрили какое-то жульничество и ссылались на столько затруднений, что я сдался. По правде говоря, эти места никому не принадлежат, а следовательно, и властей здесь нет. Он отобрал у покойника кошелек и оружие, поднял его на плечи и отнес назад по тропе на десятую долю лиги, где бросил тело, и вернулся к фургону. В течение этого дня и всего следующего фургон был раскрашен яркими цветами и астрологическими символами. Джориан побрился, и они с Маргалит выкрасились в темный цвет. Когда настал черед Маргалит краситься, она сказала: - Джориан, прошу тебя, уходи куда-нибудь и поохоться. Я не хочу, чтобы ты смотрел на меня, пока отец Карадур будет красить мое тело. Джориан усмехнулся. - Ну, если ты настаиваешь... Хотя он тоже мужчина. - Он слишком стар, чтобы мне стыдиться его так, как тебя. Ты же знаешь волшебников; вероятно, ему не одна сотня лет. - Люди любят преувеличивать! - проворчал Карадур. - Верно, я несколько увеличил срок своей жизни аскетизмом и оккультными искусствами; но ста лет мне еще не исполнилось. - Не знаю, живут ли волшебники много веков, - произнес Джориан, - но, без сомнения, их жизнь, лишенная развлечений, кажется очень долгой. Поздравляю, доктор! Ты в девяносто с лишним лет выглядишь на какие-нибудь семьдесят! - Не дразни меня, дерзкий мальчишка! - сказал Карадур. - А теперь бери арбалет и подстрели зайца или что-нибудь, пока я буду преображать облик леди. На следующее утро они выехали на главную дорогу из Отомэ в Ксилар. Карадур принял имя Мабахандулы, которым он пользовался раньше. Он хотел дать Джориану какое-нибудь похожее многосложное имя, но Джориан отказался, заявив: - Я и твое-то имя с трудом запоминаю. Не получится ли глупо, если меня спросят мое имя, а я забуду? Поэтому Джориан стал называться Сутру, а Маргалит получила имя Акшми. Джориан носил тюрбан, красную куртку со множеством стеклянных пуговиц и мешковатые штаны, собранные на лодыжках - все это было куплено у Хенвина-костюмера. Мульванийский наряд Маргалит состоял из широкого куска тонкой ткани в двадцать локтей длиной, сложным образом многократно обернутого вокруг ее тела. Они неспешно ехали по Ксилару, то и дело останавливаясь, чтобы заработать несколько грошей предсказанием будущего, фокусами и танцами. Маргалит, звеня бубном, исполняла танцы, которым научили ее Джориан с Карадуром, пока Карадур стучал в барабан, а Джориан дудел во флейту. Его рана воспалилась, и левой рукой стало больно шевелить. Джориан играл те музыкальные фрагменты, которые помнил по путешествию в Мульван, повторяя их снова и снова. Хотя Карадур бормотал, что многие поколения мульванийских музыкантов встанут из могил, разъяренные тем, что Джориан делает с их искусством, крестьяне не находили в музыке никаких изъянов. Как верно указывал Джориан, им было не с чем сравнивать. Благодаря практике труппа совершенствовала мастерство, и если результат нельзя было назвать подлинным мульванийским искусством, зрелище все же получалось неплохим. Однажды в пасмурный день Карадур спросил: - Далеко ли до ближайшей деревни, сын мой? Джориан нахмурился. - Должно быть, впереди Ганареф, если я правильно помню. По моим расчетам, мы доберемся туда после темноты. Я мог бы пришпорить Кадвиля, но Филоман что-то прихрамывает. Его нужно подковать заново; кузнец в Отомэ оказался халтурщиком. - Придется снова разбить лагерь? - спросила Маргалит. - Вряд ли. Где-то здесь отходит дорога на замок Лорк, и мы сможем переночевать в замке. - Он взглянул на небо. - Если не ошибаюсь, может начаться дождь. Карадур сказал: - Кажется, ты говорил мне, Джориан, что в замке барона Лорка живут привидения? - Так утверждают слухи; я никогда не выяснял. Я обращаю мало внимания на подобные легенды. - Иногда - слишком мало внимания, - проворчал Карадур. Загрохотал гром. Маргалит и Карадур заговорили одновременно. Мульваниец требовал немедленно свернуть с дороги и натянуть палатку; девушка настаивала на том, чтобы добраться до Ганарефа. Они все еще спорили, когда Джориан сказал: - Кажется, вот дорога на замок Лорк. Маргалит выглянула из фургона. - Она заросла травой. Ей никто не пользуется? - Видимо, нет. Дождь начинается! - воскликнул он, когда несколько крупных капель упало на брезентовый верх фургона. - Решено: мы проведем ночь в замке. Кто-нибудь, дайте мне плащ. - И, закутавшись в плащ, он повернул коня на заброшенную дорогу. - Я вовсе не жажду встретиться с призраком своего предка, - сказала Маргалит. - Ты - наследница барона Лорка? - Да. - Тогда, если там окажется привидение, оно примет нас по-дружески. Вперед! Пробираясь через заросли и огибая молодые деревца, кое-где выросшие прямо на дороге, они ехали через лес по длинному и пологому подъему. Дождь разошелся всерьез. Вскоре Джориан настолько промок, что уже не было смысла прятаться в фургон. На вершине холма лес уступил место низкому, разреженному подлеску, завладевшему широким заброшенным пространством вокруг замка. За маленькими тонкими деревцами маячили разрушенные стены замка, черные на фоне туч. Сквозь главные ворота, развалившиеся на куски, они попали во двор. Он не только зарос травой и молодыми деревцами, укоренившимися между булыжниками, но и был испещрен рукотворными ямами, которых путники избегали с немалым трудом. - Здесь побывали охотники за сокровищами, - сказал Джориан. - Да и жители Ганарефа наведываются. Они сняли подъемную решетку и множество обвалившихся камней для своих надобностей. Интересно, найдем ли мы целый кусок крыши, под которым сможем спрятаться от дождя? Подождите здесь, пока я посмотрю. Джориан спешился, передал поводья Маргалит и направился в замок, двери которого осели на сломанных петлях. Внутри ему приходилось карабкаться через кучи обломков, там, где часть кровли обрушилась. Он передвигался осторожно. Наконец он вернулся, сказав: - Я нашел вполне целую комнату. Привяжите животных к статуям у фонтана и идите за мной. Джориан вытащил из фургона одеяла и прочий багаж и самые тяжелые предметы взгромоздил себе на плечи. Не успели он и его спутники устроиться, как дождь кончился. Заходящее солнце окрашивало брюхо уходящим тучам в алый и малиновый оттенки. - Проклятье! - выругался Джориан, чихнув. - Хотелось бы мне посушиться. Похоже, что в одном из этих каминов еще сохранилась тяга. К счастью для нас, во времена Лорка дымоход уже был изобретен. Джориан вернулся к повозке, достал топор и уже в сумерках появился с охапкой нарубленных веток. - Дрова мокрые и зеленые, - сказал он. - Придется тебе снова вызвать огонь заклинанием, доктор. Они все еще пытались разжечь огонь, когда Джориан вздрогнул, услышав снаружи звуки. - Посетители, - пробормотал он, вставая и на цыпочках подходя к двери. Вернувшись, он прошептал: - Семь или восемь, верхом; либо грабители, либо кладоискатели. В сумерках я не мог сказать наверняка, но двое похожи на тех, что убежали от нас около болот Мору. Маргалит, передай мне меч. Он в комнате, вместе с нашим багажом. - Какой смысл в одном мече против восьмерых негодяев? - спросил Карадур. - Ты можешь погибнуть геройской смертью, но что это нам даст? - Надо же что-то делать! Сейчас они стоят вокруг повозки и вскоре отправятся на поиски нас. Даже если им не удастся нас найти, они увезут фургон с животными. - Вот твой меч, - сказала Маргалит. Карадур произнес: - Мне кажется, следует напугать их. Леди Маргалит, пожалуйста, принесите одеяло... Вот так! - Он набросил одеяло Джориану на плечи. - Когда они войдут, изображай призрак барона. Маргалит, вернемся в комнату. Вскоре в разрушенном холле столпились несколько вооруженных людей. Они нервно оглядывались на обвалившийся потолок и галерею под потолком, окружавшую зал. Завернувшись в одеяло, Джориан спустился по лестнице. Когда он появился, его было почти не видно в сгущающейся тьме. Он произнес глухим, замогильным голосом: - Кто беспокоит покой барона Лорка? Открыв рот, он ухватился за эфес меча, спрятанного под одеялом. Если разбойники распознают в нем смертного человека, то он не окажется беспомощным. На лестнице на него не смогут напасть более чем двое одновременно. Семеро пришельцев, шумно вздохнув, стали оглядываться. Один тихо вскрикнул. - Кто вторгается во владения барона Лорка? - простонал Джориан, приближаясь на шаг. Передний человек отшатнулся. Другой повернулся и бросился к двери с криком: "Бегите!" Он споткнулся о случайный камень, свалился и снова вскочил на ноги. Через мгновение оставшиеся шестеро тоже побежали, спотыкаяс