н Мацухаре. - Некоторые вопросы тактики на вечер. - Вы собираетесь провести наступательную операцию? Брент засмеялся. - Не совсем так, Йоси. - Американец легонько постучал себя по лбу. - Сегодня вечером я собираюсь встретиться с Сарой, она только что звонила. Кимио Урсядзава не прочь увидеть тебя, поужинать... может быть, мы сначала все вместе сходим в театр Кабуки. Веселость исчезла с лица летчика, он напрягся. - Брент, я не был в обществе женщин свыше сорока лет. - Знаю. - Мы воины. - У воинов есть женщины... семьи. Я не предлагаю вам брать с собой Сару и Кимио встречать ударную группу Каддафи, - сказал Брент. - Я бы хотел поговорить с женщиной. Знаешь, Брент, когда работаешь на корабле из года в год с одними и теми же людьми, темы для разговоров оказываются исчерпанными. - Да. Даже за несколько месяцев своего пребывания на "Йонаге" я почувствовал это. - А представь себе прошедшие десятилетия. Мы стали почти немы, по нескольку раз перечитали все книги, полностью отдались во власть своих самолетов, моделирования полетных ситуаций на тренажерах, бесконечного демонтажа и переборке двигателей и вооружения, изнуряли себя, убивая время ежедневными физическими упражнениями. Брент знал об уединенном, монашеском существовании и тяжелых тренировках, которые сохранили экипаж "Йонаги" на редкость молодым. Марк Аллен сказал как-то, что он заметил этот феномен в Сойти Йокои, когда тот вышел из джунглей Гуама, и лейтенанте Хиро Оноде, которого адмирал опрашивал в 1975 году после тринадцатилетнего пребывания японца, "продолжавшего воевать", на филиппинском Лубанге. Несмотря на черные, без единого проблеска седины, волосы летчика, не имеющее морщин лицо и отменные физические данные, Брент знал, что Йоси, вероятно, начал учиться летать где-то в пятнадцать и, возможно, еще не перешагнул шестидесятилетний рубеж. - Мне почти шестьдесят, - сказал Мацухара, словно прочитав мысли Брента. - Не уверен, заинтересуется ли миссис Урсядзава... - Йоси! Она спрашивала о вас, значит, вы ей интересны. Летчик расплылся в улыбке, как заблудившийся в Сахаре путник, внезапно наткнувшийся на оазис. - С радостью пойду, Брент-сан. Сидя, скрестив ноги на дзабутоне под балконом "Кобаяси-дза", одного из старейших японских театров Кабуки, Брент чувствовал себя неуютно на тонкой подушке и надеялся, что представление скоро начнется. От непривычного положения у него затекли ноги, поэтому он изменил позу и наклонился к Саре, она улыбнулась и накрыла его руку своей. На ней была плотно облегающая тело шелковая блузка, которая, казалось, сама обтягивала ее груди, и короткая юбка, открывавшая прекрасной формы ноги, на которых она сидела. Кимио, одетая в традиционное кимоно темно-пурпурного цвета с вышитыми на нем камелиями, орхидеями и розами, перетянутое в тонкой талии узким желтым оби с золотой кружевной бахромой, выглядела очень эффектно. Даже ее прическа была выполнена в национальном стиле с ивовыми веточками и золотыми булавками, мерцавшими в роскошных локонах. Йоси сидел рядом с ней, в его глазах сквозил беззастенчивый голод. Глянув на занавес, Кимио наклонилась к Бренту. - Вы когда-нибудь видели Кабуки? - Нет, Кимио. - "Кобаяси-дза" - очень старый театр, его основание датируется началом семнадцатого века. Говорят, что настоятельница синтоистского монастыря танцевала со своей труппой на первом представлении Кабуки в Токио где-то в 1610 году. - Женщина? - удивленно прервал Кимио Брент. - Я думал, там не было женщин. Улыбка Кимио обнажила ее прекрасные белые зубки, она, чуть повысив голос, чтобы перекрыть неустанный гул собравшихся зрителей, заговорила: - Правильно. Кабуки организовали женщины, но позднее слишком многие актрисы оказались замешанными в проституции, и им запретили играть. - Она поежилась. - Теперь здесь только мужчины, но женские персонажи, оннагата, очень убедительны. - И правда, - вдруг встрял Йоси. Сара хихикнула. Кимио продолжала: - Название сегодняшней постановки литературно можно перевести как "Сорок семь ищут и находят". - Месть, - прокомментировал Брент. - Святая для нас, Брент, - произнес Йоси с неожиданной мрачностью. - Каждого школьника учат... учили, что это реальный рассказ о классической мести. - Смотрите внимательно, Брент, за ходом событий, - посоветовала Кимио. - Актеры говорят очень быстро, и действие сильно стилизовано. Главный герой - владелец поместья Асано, которого негодяй по имени Кира обманом вынудил обнажить меч в императорском дворце, что считалось тяжким преступлением. Асано делает себе харакири, его земли конфискуют, и сорок семь его самураев становятся ронинами, бродяжничают и пьют. - Да, - кивнул Брент. - Адмирал Фудзита рассказывал мне эту легенду. В годовщину смерти Асано они перестали дурачиться - до этого просто притворялись, что распутничают, - и разрубили злодея Киру на куски. - Потом они сделали себе харакири, - сказал Мацухара. - Разумеется. - Таков японский подход, Брент. Клацанье деревянных хесиги [колотушек (яп.)] успокоило зал, и рабочий сцены в черном плаще отодвинул занавес, открывая бумажные вишневые деревья вдоль реки, представленной листом жести. По одну сторону реки находились обширные земли, венчавшиеся крепостью, а по другую - огромный лист бумаги с наклеенным на него рисовым полем. Музыканты, сидевшие рядом со сценой, начали перебирать струны сямисэнов, ведущий затянул свою песнь. Брент был ошеломлен стремительностью, с которой актеры ворвались на сцену. Мертвецки белые от грима лица, сверкавшие под угольно-черными от туши бровями, показные рты - крошечные нарисованные алые губки, заменявшие настоящие, укрытые толстым слоем краски, - выглядели гротескно. Громоздкие костюмы, казавшиеся смешными от крыльев, рогов и даже паучьих ног, торчавших на шее одного из актеров. Вещая визгливыми голосами, оннагата неподражаемо демонстрировали женские манеры. Один из молодых оннагата, игравший ведущую роль, был просто бесподобен. Наконец Брент узнал вплетенную в сюжет побочную линию "Ромео и Джульетты", но двум влюбленным, разделенным картонным мостом через жестяную реку, которым никогда не суждено было встретиться. Американец зачарованно смотрел, как действие перемещается на ханамити - дополнительные помосты для актеров в зрительном зале. Ему не удалось удержаться от смеха, когда через сцену пролетела бабочка - насекомое, висевшее на палке, ведомое рукой рабочего сцены, одетого в черную накидку с капюшоном. А потом другой, облаченный в черное, помощник изображал чванливую лисицу. Группы подобных фантомов периодически выбегали, чтобы оправить красивые, но громоздкие костюмы. Но, кроме Брента, на них никто не обращал внимания. Затем наступила развязка с сорока семью одновременно умирающими перед крепостью самураями, влюбленные в это время потрошили себя на противоположных концах моста. - Изумительно! Изумительно! - тихо произнес Йоси, вставая и беря Кимио под локоть. - Да, - вздохнула Кимио, смахивая слезу со щеки. Некоторое мгновение они молча стояли рядом. А внимание Брента было приковано к Саре, которая, казалось, потянулась к нему, влекомая лишь его взглядом. - Представление окончено, Брент, - пусто сказала Сара. - Да, - так же бессодержательно ответил Брент. И они направились к выходу. Ресторан "Танамма-Ро" оказался таким же классическим, как и театр. Он был огорожен со всех сторон и представлял собой хоровод хижин вокруг ухоженного садика. Маленький высохший человечек провел четырех гостей в большую отдельную "на четыре мата" хижину с невысоким столиком, дзабутонами и стенами, увешанными рисунками сепией и классическими каллиграфиями. Токонома располагалась в алькове, где находилась часть скульптуры ханива на подставке из красного дерева и ваза эпохи Хэйан с причудливым цветочным орнаментом. - Сегодня вы почетный гость, подполковник, - обратилась с Мацухаре Кимио. - Пожалуйста, садитесь спиной к токонома. - Обменявшись поклонами со спутницами, Йоси медленно и церемонно сел на почетное место. Остальные быстро расселись на дзабутонах. - А теперь сюрприз, - объявила Сара и вместе с Кимио захихикала. Дверь открылась, и крошечными, семенящими шажками вошли две женщины, одетые в кимоно из дорогого шелка, с прическами, затейливо украшенными вишневыми веточками с распустившимися цветами и декоративными гребнями, с крахмально белыми лицами, карминного цвета губами и темными, как безлунная ночь, глазами. Одна несла сямисэн. Шедшая впереди и старшая из двух заговорила: - Я ваша гейша Миюмэ. - И с улыбкой застенчивой девушки посмотрела на американца. - Миюмэ означает "прекрасный сон", а гейша - "обученная искусствам". Сара поручила мне и моей майко - ученице Кодзику, "Маленькой хризантеме", - сегодня вечером прислуживать вам и развлекать. - Миюмэ кивнула Кодзику, сидевшей в уголке, и та начала перебирать струны сямисэна и тихонько напевать. Быстро, но с профессиональным изяществом гейша расставила белые фарфоровые чашечки с горячим, приправленным специями сакэ и сказала: - Сакэдзуки. Брент правильно предположил, что его форма энсина и молодое лицо ввели в заблуждение Миюмэ, которая предположила, что он слабо знаком с японской культурой. Он улыбнулся сам себе, глядя, как прелестная женщина присела рядом, чтобы обслужить его и затем скромно отошла назад. Веер взлетел вверх, когда Миюмэ стала раскачиваться в грациозном, но чувственном танце. Брент смотрел на древнюю, забываемую традицию, предназначенную для развлечения дайме, сегунов или богатых купцов в обстановке, свободной от жен и обязанностей. Гейшам полагалось потчевать своих клиентов сакэ, разыгрывать сценки, танцевать и петь. Хотя они и не торговали своим телом, им всегда приходилось быть начеку с влиятельными патронами и ожидать однажды, как куртизанке богатого вельможи, отставки. Гейши не рассчитывают на присутствие женщин и не обучены развлекать их, но Сара и Миюмэ, очевидно, находились в дружеских отношениях, и гейша, казалось, чувствовала себя непринужденно. Веер упал на маленький столик, сямисэн смолк, а чашечки вновь наполнились. Йоси поднял свою сакэдзуки. - За императора. Все выпили. Брент предложил свой тост. - За "Йонагу". Снова наполнили чашечки, и Брент почувствовал, как по телу расходится мягкое тепло. Он знал, что японцы пьют до еды, к тому же было поздно, а он был зверски голоден и понимал, что очень быстро ощутит действие горячего напитка со специями. - О-о, черт возьми, - тихо произнес Брент. - Может, еще через четыре недели. - Ты что-то сказал, Брент? - спросила Сара. - Э-э... нет, - ответил энсин. - Просто сакэ превосходно приправлено. - Он посмотрел в чашечку, чудесным образом она оказалась вновь наполненной. Брент отпил глоток. - Чашечка никогда не должны быть ни пустой, ни полной, - сказала из-за плеча Миюмэ, дыша теплом ему в шею. Брент поймал быстрый и колючий взгляд Сары. Кимио подняла чашечку и посмотрела на Брента. - Да будет к вам благосклонен бог моря Ватацуми-но Микото. Все выпили, но Мацухара задержал чашечку в нескольких сантиметрах от своих губ и процитировал древнюю самурайскую максиму: - "Время жить и время умирать" - может, мы заполним море трупами наших врагов. - Но возвращайтесь! Возвращайтесь! - взмолилась Кимио, ее глаза увлажнились. - А как же иначе! - уверенно сказал Брент. - Нами командует лучший из когда-либо живших моряк и морской тактик. - Он посмотрел на Сару, которая, казалось, плыла в легкой дымке и немного не в фокусе, как стареющая голливудская актриса, запечатленная на фотографии через газовый шарфик. - Адмирал Фудзита, - наконец удалось ему невнятно выговорить. Все выпили. Взмахи кимоно - и перед каждым гостем возник черный лакированный ящичек. Открыв свой, Брент обнаружил в нем порезанного кольцами угря, переложенного слоями риса. - Симагава! - со смаком произнес Мацухара. Он схватил палочки и с жадным удовольствием набросился на еду. Все остальные, кроме Брента, проявили такой же энтузиазм. Он же медленно взял палочки и начал нехотя есть, хотя угорь, сильно сдобренный специями, удовлетворил бы любого гурмана. Дальше блюда следовали одно за другим. - Тяванмуси, - возвестила Миюмэ, ставя перед Брентом аппетитно дымящееся блюдо из овощей и рыбы. Орехи гинкго, маленькие крабы, вишни, горох, лапша и опять же сакэ. Брент узнал маринованную морковь и маринованные сливы... или это были огурцы? В любом случае, что-то маринованное. - Лучше, чем в "Ма-ку-до-на-ру-де", - язвительно заметила Миюмэ. Кимио и Сара взорвались смехом, а мужчины недоуменно переглянулись. - "Макдоналдсе"! "Макдоналдсе"! - наконец перевела Сара. Йоси покачал головой, а Брент засмеялся. Наконец насытившиеся гости отвалились от стола, а гейша и майко стали убирать посуду. Потом Кодзику села, положив сямисэн на колени, а Миюмэ прошла на середину помещения. Ее бедра начали провоцирующе двигаться, а взгляд черных глаз перебегать с одного мужчины на другого, не останавливаясь на женщинах. - В качестве последнего блюда, - сказала она, все еще играя роль традиционной молоденькой гейши, - я покажу вам "варуцу" гейши. - Миюмэ пристально посмотрела на Брента, а Сара давилась от смеха. Японка улыбнулась. - Вальс гейши, энсин. - Брент ответил улыбкой. Кодзику прошлась пальцами по струнам, Миюмэ в такт музыке начала покачиваться из стороны в сторону, ее хорошо поставленный голос, низкий и сочный, заполнил комнату. Передвигаясь мелкими изящными шажками, выставив ладони вперед и непрерывно совершая руками движения, похожие на колебания перьев, обдуваемых ветерком, она запела, по-прежнему не замечая женщин и бросая зовущие взгляды на мужчин, неотрывно смотревших на нее. Ты управляешь моими движениями в танце, И мои волосы растрепались в твоих Объятиях. Я ловлю взгляд Плывущей над нами любви. Я смущена И в то же время счастлива. Миюмэ поклонилась. Кодзику встала и согнулась в поклоне. Аплодируя, гости встали и вчетвером поклонились. Улыбающаяся Миюмэ и ее майко ушли. Проходя мимо, гейша задела Брента, и он почувствовал легкое касание о китель, сунув руку в карман, Брент обнаружил визитную карточку и улыбнулся. Кимио и Йоси сели пить чай из сервиза, оставленного на столе Миюмэ. Но Сара смотрела на Брента. - Мне не хотелось тебе этого говорить, но когда я уходила из офиса, пришло какое-то сообщение. Его, конечно, расшифровали, но мне нужно просмотреть... я должна его просмотреть. - Она с мольбой посмотрела на Брента. - Извини, Брент. Ты можешь остаться. Я поймаю такси... - Не надо, - ответил энсин. - Уйдем вместе. - Он обратился к Кимио и Йоси. - Вы извините меня? - Конечно, - ответил Йоси. Кимио кивнула. - Мы оставим вам штабную машину. - Отлично, - сказал Мацухара. - Думаю, мои права потеряли силу, но я попробую. - Все засмеялись. Когда Сара и Брент вышли в сад, Сара, сжав ему руки, тихо спросила: - Как ты думаешь, мне кто-нибудь поверил? - Абсолютно никто! Они засмеялись и сели в такси. ...После того как Сара и Брент ушли, японцы молча продолжали пить чай. Наконец Йоси смущенно сказал: - Кимио, вы хотели показать мне, что "Великая Япония" все еще жива. Она улыбнулась. - Я думаю, что это и так ясно, Йоси, - Кимио поставила чашку на стол. - Так же ясно, как извинение Сары по поводу ухода. - Мацухара засмеялся. - Я убедила вас, Йоси? - Нет, но я рад, что вы пытались. - Прошло много лет, как вы последний раз разговаривали с женщиной. - В декабре прошлого года в лифте я разговаривал с Сарой Арансон. - И все? - Да. Вы знаете историю "Йонаги", знаете, что мы были отрезаны от всего мира - сидели в ловушке в бухте Сано более сорока лет. - Сара говорила мне, что вы потеряли семью. - Да. Жену Сумико и сыновей Масакеи и Хисайю во время налета на Токио. - Мацухара побарабанил пальцами по столу. - Меня переполняла ненависть, я жаждал мести сорока семи самураев, оскорблял Брента Росса. - Энсина Брента Росса? Но вы друзья, это все видят... - Мы не сразу ими стали. Я приставал к нему... изводил. Я выбрал его объектом своей мести. Но он противостоял мне, как самурай, дрался, как самурай, мужественно и умно. И адмирал Фудзита зависит от его соколиных глаз и доверяет ему... - Летчик остановился на полуслове от внезапно пришедшей ему в голову мысли. - Я встречался с семьей адмирала, когда меня назначили на "Йонагу". С его двумя сыновьями. Один из них, Макото, был высоким, крепким, умным... Кимио прервала его вопросом. - Они погибли? Йоси кивнул: - Хиросима. Женщина вертела в руках чайную чашку. - Йоси-сан, вы говорите с акцентом. Подполковник засмеялся. - Я родился в Лос-Анджелесе, штат Калифорния. - Нисэй, - сказала она, широко открыв глаза. - Да, мои родители были дохо, лояльно настроенные к микадо. - И вы американский гражданин? - Разумеется. Тысячи нисэев служили императору. - Вы по-прежнему это делаете. - Верность императору дает команде "Йонаги" стимул к существованию. - Но боги все еще правят. Аматэрасу... - Да. Но это, - Мацухара обвел вокруг рукой, - не наша Япония. Кимио опустила глаза. - Извините, Йоси-сан. Мы устали. Она протянула руку через стол и накрыла его ладонь своей. Мягкое, теплое прикосновение, словно электрическая искра, ветром пробудило дремлющее пламя к жизни. Будто пронзенный внезапной болью, Мацухара отдернул руку и хрипло спросил: - А ваша семья? - Вы знаете, мой муж Киетака был первым помощником на "Маеда Мару". - Мы отомстили за него. Горы ливийских трупов... - Прошу вас! - оборвала летчика Кимио. - Я не хочу всего этого. - А чего вы хотите? - Мира. Хочу видеть своих детей растущими свободными и счастливыми в мире без ненависти. Мацухара вздохнул. - Да. Того, чего человечество желало с момента своего появления, но так и не нашло. Вместо этого такие люди, как я, никогда не будут безработными. - Он наклонился вперед. - У вас есть дети? - Сын Садамори учится в университете в Фукуоке, а дочь Симикико замужем, живет в Кобэ и через четыре месяца сделает меня бабушкой. - Вы очень молодо выглядите. - Спасибо, Йоси-сан, я родилась в 1944. - А ваши родители? - Отец был летчиком, он пропал над островом Сайпан через два дня после моего рождения. А мать умерла несколько лет назад. - Кимио на мгновение прикрыла глаза. - И вы из тех, кто внешне выглядит молодо: черные волосы, кожа без морщин, телосложение молодого мужчины. - Она покачала головой. - Это кажется чудом. Мацухара почувствовал, что его лицо горит. - Спасибо, Кимио. Такое случается с людьми, которые пропадали, как мы; суровая жизнь, без табака и алкоголя, простая пища, ежедневные физические упражнения неплохо сохраняют здоровье. - Сохраняют здоровье? Нет, вы победили время! - Нет людей, которые могут победить время. Может быть, некоторые могут просто растянуть его. - Вы сказали, что обходились без многого, Йосисан. - Да. - Мацухара покраснел, понимая, о чем думает Кимио. - И все эти годы без женщин? - Да. - Вы могли пригласить "девочек для удовольствия", как это делается в армии. Все об этом знают. - Нет. Это было невозможно. Мы готовились к нападению на Перл-Харбор и являлись флагманом ударных сил. Кимио покачала головой. - У вас не было женщины более сорока лет. Странно, но Мацухара не был потрясен ее откровенным замечанием. Он сам выбрал эту женщину и понравился ей. Она жадно впитывала его слова и одновременно бросала ему вызов. Его ответ был таким же прямым, как и ее слова. - Изоляция не может развратить самурая. Мужчина не будет искать связи с мужчиной из-за лишений. - Он смущенно поежился. - И воин не будет унижать себя. - Как вы спасались? - Никак, пока не появилась возможность убивать. - Ее глаза расширились от услышанного, но он сузившимися глазами, казалось, смотрел сквозь нее в прошлое, в уголках его рта играла легкая усмешка. - Сначала три сбитых самолета над Китаем, потом огромный русский реактивный самолет, когда мы вырвались из бухты Сано, вертолеты над Перл-Харбором, русское разведывательное судно, самолет службы наблюдения. Но легче всего было в Эль-Карариме и Мисратахе. Мы сшибали арабов с неба, словно воробьев из рогатки. Далее Острова Зеленого Мыса, мы поубивали их всех... - Пожалуйста, Йоси-сан. Прошу вас. Это ваша страсть? Война? Смерть? Так ведут себя все мужчины? - Я не могу говорить за всех. - Тогда у вас неправильный бог - вас обманули. - Обманули? - Да. Вас завлекла проститутка. Она увела моего отца, мужа, многих других... - Это не самурайский образ мыслей. - Мацухара подался вперед. - Кодекс чести самурая учит, что, "получив приказ императора, действуй в соответствии с ним". - Он ударил по столу, его глаза сверкали. - Что бы вы сказали Каддафи? Позволили бы ему жить так, как хочет он? - Каддафи вокруг нас. Мир переполнен ими. - Он убил вашего мужа. Вы знаете, какой была его смерть? Сколько... - Пожалуйста! Прошу вас, подполковник, - хрипло взмолилась Кимио. - Отвезите меня домой. - Закрыв глаза руками, она отвернулась. Йоси почувствовал отчаяние. Наклонившись, он почти прикоснулся к ее руке. Эта женщина, эта изумительная женщина, была потеряна для него. Он так долго ждал... но понимал, что его слова оказались резки и оскорбительны. Но он должен увидеть ее еще раз. - Не думайте, что я мясник, Кимио, - тихо сказал Мацухара заботливым голосом. - Я не... я знаю, что "Йонага" понес тяжелые потери и что вы стоите между нами и теми сумасшедшими, Йоси-сан. - Могу ли я еще увидеть вас, Кимио? - Да, конечно, да. Приезжайте ко мне в следующее увольнение. Я приготовлю еду, которой порадовались бы даже боги. - Она улыбнулась и через стол протянула к нему руки. - В четверг... в следующий четверг. На этот раз Мацухара взял ее руки и надолго задержал, не сводя взгляда с ее глаз. Его сердце колотилось в груди, а внутри зарождалось странное тепло. Квартира Сары находилась на девятом этаже нового здания в районе Синдзюку. Очень современная, в западном стиле, она состояла из большой гостиной, обеденного уголка, кухни, ванной, спальни и огромного окна с видом на город. С роскошного дивана в гостиной Брент видел освещенные очертания императорского дворца, расположившегося всего в трех милях отсюда, и ослепительные неоновые огни Гиндзы вдали. - "Чивас Регал" с содовой, - объявила Сара из вращающихся дверей кухни, неся два высоких стакана. Подав Бренту его напиток, она уселась рядом, подняла свой стакан и сказала: - L'chaim. - И твое здоровье, - быстро ответил он. - Помнишь, - явно удовлетворенная заметила Сара. - Разве я смогу когда-либо забыть те тридцать шесть часов, проведенные с тобой. Она засмеялась и, опустив глаза, заговорила: - Думаю, мы установили рекорд, Брент. - Сара поставила коктейль на стол, в ее голосе вновь зазвучали солдатские нотки. - На вас напали у Островов Зеленого Мыса, торпедировали в трехстах милях от Перл-Харбора. - Это было в газетах и не представляет никакого секрета. - Вы захватили пленных. - Да, но и об этом сообщалось. - Брент начал удивляться странной направленности разговора. - Вы передали обоих пленных военно-морским силам самообороны. - Нет. Их было трое, двое немцев и один араб. По какой-то причине, известной ему одному, адмирал Фудзита передал только немцев. Араба он оставил на борту, полагаю для дальнейшего допроса. Брент отпил глоток, взял Сару под руку и уставился на ее гладкие коленки, когда она подтянула ноги на диван и пододвинулась ближе к нему. - Вы подобрали человека со сбитого самолета. - А-а, да. Кэтрин Судзуки. Но... информация о ней выдавалась адмиралом. Не было официального сообщения. - Знаю. Ее имя Фукико Хино, и она террористка. Она и араб Абдул эль Кадзарим вчера пытались взорвать "Йонагу". - Я даже не знал его имени. Сара отпила длинный глоток. - Ты был близок с ней, так ведь, Брент? - Бернштейн! - Не совсем, только в рамках его деятельности в аппарате разведки. Он крепко держит рот на замке. - У вас есть агенты на Гавайях, в ремонтном доке, здесь? Сара улыбнулась. - Как офицер разведки ты понимаешь, что в данном случае я промолчу. Настала очередь Брента отпить длинный глоток. - Итак, о чем ты думаешь, Сара? - Ты спал с ней. Брента обожгло внутри, но не только алкоголем. - Это недостойно тебя, Сара. - Почему? - Солдат ушел, осталась только женщина. - Ты самый важный мужчина в моей жизни. Брент убрал руку. - Ты тоже много значишь для меня, Сара. Но мы не брали на себя никаких обязательств и не давали никаких обещаний друг другу. Я тебя не предавал. - В его голосе прозвучал сарказм. - Ты чувствуешь симпатию к ней? Может... ты хочешь снова увидеть ее? - Увидеть снова? - Брент был в недоумении. - Она мертва! Они оба погибли. Разве ты не знаешь? - Нет. Только то, что была диверсия в отношении "Йонаги". Наши информаторы сообщили, что Хино и Кадзарим были единственными членами "Саббаха" в Токио. Собрать картинку было нетрудно, несмотря на молчание Фудзиты. - Сара придвинулась еще чуточку ближе. - Как она умерла? - Выстрелом я снял Кадзарима с подножки грузовика, который они загрузили взрывчаткой. - А Кэтрин? Брент осушил стакан. Вздохнул. - Она лежала на спине, раненая. Он замолчал. - И? - И я всадил ей пулю между глаз. - О-о, Брент, - потрясенно произнесла Сара. - Ты ведь хотела ее смерти, а? - Да. Всех членов "Саббаха". Но тебе, наверное, было тяжело. - В общем-то, нет. Они перерезали горло старшине Симаде, попытались взорвать "Йонагу". - Брент поднял пустой стакан. Сара быстро исчезла на кухне и возвратилась с новой порцией коктейля, села рядом, ее груди вжались ему в плечо. Брент влил в себя значительную порцию. - Может, мне лучше уйти, Сара? - Я не хотела обидеть тебя, но если так получилось, иди, Брент. - Но потом тихо добавила: - Я потеряю тебя... Это ужасно. - Сара коснулась щеки Брента губами. Он поставил стакан на стол и впился в них. Ее рот приоткрылся, губы оказались влажными и горячими, а язык страстным. Сара повалила его на диван, и Брент почувствовал, как она дрожит в его объятиях. - Ты не сердишься на меня? - прошептала она между поцелуями, гладя руками его широкую спину. - Боже, конечно, нет, Сара. Я так долго ждал тебя. Так долго. - Его руки скользнули по ее набухшим грудям, талии, бедрам, под юбку, вверх к горящему страстью телу. Сара сильно уперлась к грудь Бренту. - Не здесь, милый. Они медленно встали, дрожа от взаимной близости, и долго стояли рядом, гладя друг друга. Сара прошлась руками по шее Брента, буграм мускулов рук, плоскому животу, узким бедрам и наконец по его пульсирующему мужскому достоинству, а он в это время, скользнув ладонями по спине Сары к твердым ягодицам, плотно прижал ее тело к себе. - Боже, - застонала Сара, хватая Брента за руку. - Это пытка. - И с этими словами повела его в спальню. 17 На следующий день Брент, только что отстоявший вахту, был удивлен внезапно раздавшимся из громкоговорителя системы оповещения "Йонаги" голосом капитана второго ранга Кавамото, объявившего: - Всем свободным от несения вахты офицерам немедленно явиться в храм Вечного Блаженства для особой церемонии. Когда Брент вошел в храм, размышляя, что это за "особая церемония", он обнаружил там около двухсот офицеров, стоявших "вольно" по ранжиру и возглавляемых адмиралом Фудзитой со штабом. Многие молодые офицеры лишь недавно пополнили личный состав, и снова Бренту бросилось в глаза, что ветераны выглядят почти так же молодо, как и вновь прибывшие. Брент занял место в первой шеренге между адмиралом Марком Алленом и подполковником Мацухарой. - Что случилось? - спросил энсин. Мацухара пожал плечами. Вдруг вошли два матроса; один нес большую деревянную колоду, другой - корзину. Колода была поставлена на помост в центре храма, а корзина - рядом. - Мне кажется, я догадываюсь, - зловеще сказал Марк Аллен. Кавамото крикнул: - Офицеры - смирно! - раздался глухой стук сотен каблуков. Затем вошли два матроса-охранника, волоча связанного и перепуганного Там Али Халифа. Они втащили араба на помост. Фудзита кивнул, и туда же взошел Ацуми. Со свистом, как змея, делающая бросок из засады, он вытащил из ножен свой длинный смертоносный меч. - Вот почему он держал его при себе, - пробормотал Брент. - Твои товарищи убили троих моих людей. За это ты умрешь. Одна собака за трех самураев, конечно, ужасно невыгодная сделка, но все же лучше, чем ничего, - размеренно произнес Фудзита. - Нет! - воскликнул Халифа. - Без суда? - Суд будет таким же, как тот, что твои друзья устроили над старшиной Симадой. - Фудзита кивнул, охранники грубо швырнули араба на колоду, заковали его руки в наручники у основания помоста и крепко связали ему ноги. - Адмирал Фудзита! - крикнул Марк Аллен. - Такой поступок не делает вам чести. Этот человек должен предстать перед властями. - Скоро он предстанет перед верховной властью, адмирал Аллен. Пусть она его и судит. - Это неправильно, сэр. Несправедливо, бесчеловечно... - Мы имеем дело не с человеком, а с псом. И, пожалуйста, адмирал Аллен, не пытайтесь напоминать мне о моих обязанностях. - Голос его был на удивление сердечным. - Позвольте мне сотворить молитву, адмирал. Прошу вас, сэр. Последнюю молитву. Фудзита сделал жест, и конвоиры развязали руки араба. - Коврик, пожалуйста, коврик. Фудзита махнул матросу. Тот бросился вперед и расстелил на помосте татами. Все еще со связанными ногами араб, извиваясь, как молодой тюлень, заполз на татами. - Восток! Где восток? Указывая мечом, Ацуми спокойно ответил: - Мекка в том направлении. Халифа поклонился на восток, коснувшись лбом пола, и начал молиться. - Нет бога, кроме Аллаха, и Магомет - его пророк. - Он повторил молитву шесть раз, после чего взглянул на Фудзиту. - Я готов к хаджу, желтая обезьяна! - Обезглавить его! - закричал Фудзита. Араб с трудом встал на колени и развернулся. Охранник грубым толчком в шею повалил его на помост. Через миг руки араба вновь оказались в наручниках. - Действуйте, капитан третьего ранга Ацуми! - рявкнул Фудзита. - Аллах акбар! Аллах акбар! - выкрикивал обреченный. Ацуми поднял меч, замер, и весь мир замер вместе с ним. Не было слышно ни стука молотков, ни позвякивания инструментов, ни шума вентиляторов, ни рокота двигателей. Но вот сверкнула сталь, послышался шорох, словно взмах крыльев смерти, меч с глухим стуком, круша мясо и кости, вошел в плоть. Крик оборвался, голова с хрустом отлетела в корзину, и кровь брызнула на помост. Фудзита обратился к трупу. - Смерть, хотя она и холодна как лед, подобно огню, очистит твое тело. - Он повернулся к Кавамото. - Положите его сюда. - Он указал на мусорную корзину в углу. - Направьте в посольство Ливии. - Доставить, сэр? - Нет. Поставьте за пределами нашей территории, позвоните туда и попросите забрать ее. Если не заберут, пойдет как мусор. - Он обвел глазами застывшие ряды офицеров. - Все свободны! Когда Брент вместе с Марком Алленом выходили из храма, адмирал тихо сказал: - Варварство, Брент. Оно все еще существует. - Но, сэр, - так же тихо ответил Брент. - Что он мог еще сделать? - Что он мог сделать? - не веря своим ушам повторил Аллен. - Да, сэр. У него не было иного выбора. Арабам нужно было преподать такой урок. - Боже мой, Брент! Что с вами происходит? Но Брента не задели эти слова. Все было правильно. Справедливо. Работа на "Йонаге" шла полным ходом, и постоянно казалось, что над кораблем все время кружит, по крайней мере, два десятка "Зеро" - это молодые пилоты тренировались вместе с опытными летчиками. Вражеские самолеты не появлялись, но рано утром в понедельник один из самолетов типа "Констеллейшн", принадлежавший японской авиакомпании JAL, прошел слишком близко от воздушного пространства "Йонаги". И тут же в воздух взмыла дюжина "Зеро", один из истребителей дал предупредительный выстрел. В панике пилот огромного "Локхида" заложил крутой вираж и, спасаясь бегством, полетел в сторону аэродрома. Сотни моряков на "Йонаге" показывали на него пальцем и смеялись. Йоси Мацухара провел весь понедельник и большую часть вторника на аэродроме. Брент заметил особый блеск в глазах летчика и подошел к трапу, когда Мацухара покидал корабль. - У вас сегодня свидание, Йоси-сан? - шепнул Брент подполковнику, стоя у основания забортного трапа, когда во вторник вечером летчик проходил мимо его поста рядом с пулеметом "Намбу". На лице Мацухары появилась мягкая улыбка. - Я подумываю об этом. Есть кой-какие мысли. А у вас? Брент хихикнул. - Я не прочь ненадолго отвлечься, Йоси. Они расхохотались. Дом Кимио Урсядзавы представлял собой большую традиционную деревянную постройку и находился в токийском районе Сибуя. Йоси снял обувь, и Кимио проводила его в гостиную комнату, усадила его на дзабутон перед токонома, где находилась ваза с искусно подобранными ветками цветущей вишни и с чудным рисунком пером. Кимио была одета в обтягивающее кимоно, а волосы все так же уложены в традиционную прическу. Наполнив чашечку гостя горячим сакэ, она села напротив него. - Очень великодушно со стороны столь занятого человека, Йоси-сан, найти время и почтить присутствием мой скромный дом. Он улыбнулся освященным временем самоуничижительным вступительным фразам японской хозяйки. - Отнюдь нет, - ответил он, следуя древней традиции. - Это я, простой моряк, почту за честь посетить прекрасное жилище очаровательной хозяйки. - Он осушил чашечку. Она вновь наполнила ее. - Мы чуть не забыли, - быстро произнес он, поднимая чашечку. - За императора! - За императора, - эхом отозвалась Кимио. Они выпили, чашечка вновь опустела, и Кимио вновь наполнила обе. - Вы скоро отбываете? - Это военная тайна. - Все выйдут провожать вас. Вам не спрятать "Йонагу". Он огромен, как гора Фудзи. Ходят слухи, что арабы стягивают силы, возможно, для нападения на Индонезию, а затем - на Японию. - Слухи, - уклончиво ответил он. - Я просто летчик, который выполняет приказы. - Йоси-сан, - сказала Кимио, внезапно смягчив тон. - Давайте сегодня оградим себя от мира. Только вы и я - больше ничего. - Она посмотрела в его глаза, и вновь он ощутил какое-то странное лихорадочное чувство. - Да, Кимио. Я никогда не позволял себе такой роскоши. Давайте попробуем. Она медленно поднялась. - Я приготовила для вас ужин. - Она пошла на кухню, а Йоси что-то толкнуло изнутри при виде ее плавно движущихся ягодиц под кимоно. Через минуту Кимио вернулась и подала еду, достойную богов: суси, изумительных угрей с рисом и соевым соусом, темпура - рыбу, запеченную в тесте с грибами, батат и зеленые бобы, чаши дымящегося риса и соба. И его чашечка для сакэ постоянно была наполнена. Завершив трапезу гурманов, Мацухара вздохнул, расслабился и вместо чая вновь отхлебнул сакэ. Кимио убрала со стола и села, поигрывая сакэдзуки. Мацухара чувствовал себя удовлетворенным, а теплый напиток придал особую яркость предметам. Кимио стала казаться еще красивее. - Вы потрясающая женщина, - сказал он искренне и просто. - Спасибо, Йоси. Вы очень красивый мужчина. - Он почувствовал, как краска прилила к его лицу. Потянувшись через стол, она взяла его за руку. - Вы не были с женщиной уже много лет. - Да. - Он завладел ее другой рукой. Она была теплой и бархатистой. - Вы считаете меня привлекательной, Йоси-сан? - Вы красивы. И обладаете телом богини. - Хотите взглянуть на него? У Мацухары перехватило дыхание, как будто кто-то ударил его в солнечное сплетение. Он не верил своим ушам. - Вы не обязаны это делать. - Вы хотите увидеть мое тело? - снова спросила она. Губы самурая задрожали, как будто тысячи крохотных иголок вонзились в его лицо и шею. Он был неспособен говорить и молча кивнул. Кимио медленно встала, прошла в центр комнаты, не отрывая взгляда от Мацухары. Как в трансе, Йоси следил за тем, как она вытягивала из волос веточки-украшения, гребни и шпильки. Она тряхнула головой, и волна блестящих волос упала ей на плечи, как шелковый черный водопад. Кимио развязала оби, распустила завязки, и кимоно распахнулось, обнажив янтарную кожу и тончайшее белое белье. Кимоно, соскользнув с плеч, упало на пол. Дыхание летчика стало хриплым, немигающим взглядом широко открытых глаз он вбирал в себя точеное тело, прикрытое Лишь тонким шелковым лифчиком и узенькими кружевными трусиками. Он почувствовал присутствие в комнате некоей силы - силы ее сексуальности - и, как будто притянутый магнитом, поднялся. Протянув руку, Кимио произнесла: - Я делаю это не потому, что вы самурай, который служит императору. - Тогда почему? Почему для мена? Она посмотрела на него пылающими от страсти глазами. - В этот миг, Йоси-сан, я служу себе самой. - Она отвела руки за спину, и лифчик упал, обнажив холмы ее большой груди со стоящими сосками. Йоси поднял руки и коснулся ее груди, лаская соски и темные кружки грудей. Кимио охнула и придвинулась ближе. Плотина десятков лет копившейся пустоты прорвалась. Он резким движением притянул ее к себе, целуя ее рот, глаза, шею, груди, живот, а она выгибалась и стонала. - Последнее слово за вами, - прошептала она. Сначала он не понял. Тогда она положила его руку на резинку трусиков, и Йоси потянул их вниз, сдирая, разрывая шелк трясущимися руками. Он поглядел на темный треугольник волос у нее на лобке, в голове у него застучало. И ее руки тоже были заняты: она расстегивала его китель. - Пистолет, - сказала она. - Да. Все по порядку. - Несмотря на сотрясавшую его дрожь, он отстегнул "Оцу" и быстро избавился от остальной формы, бросив ее на пол, словно кучу тряпья. Она окинула взглядом его плечи, узкую талию, мускулистые ноги и мужскую готовность. - Вы бесподобны, Йоси-сан. Взяв летчика за руку, Кимио провела его в другую комнату с широким футоном. Она медленно легла на спину и протянула к нему руки. Йоси опустился между ее ногами, и она приподняла бедра, когда он наконец нашел ее горячее влажное лоно. Она с шумом выдохнула, прижимая его за спину к себе, и комната завертелась словно карусель. Снова и снова он брал ее, яростно и неутомимо, пока при свете наступившего дня он не соскользнул с нее и не провалился в глубокий сон. Такого покоя и мира он не знал свыше сорока лет. 18 Работа шла быстро, и в течение десяти дней полностью были отремонтированы погреб боеприпасов для пятидюймовых орудий и поврежденная переборка третьего машинного отделения. Еще неделя ушла на ремонт обшивки корпуса и топливных танков. Но из Средиземноморья поступили зловещие новости. Через три недели после того, как судно поставили в сухой док, адмирал Фудзита проводил заседание штаба. Фрэнк Демпстер, находившийся на берегу целую неделю, стоял перед картой, прикрепленной к переборке, и говорил, указывая на нее: - Как вам известно, по Аденскому заливу всегда проходит много танкеров, особенно здесь, - он передвинул указку на северо-запад, - в Оманском заливе. - На выходе из Персидского залива, - уточнил Фудзита. - Да, сэр. - Фрэнк вновь повернулся к карте. - ВМС США на своих базах имеют подлодки ПЛАРБ, здесь и здесь. - Он указал места их расположения в Аравийском море рядом с Аденским и Оманским заливами. - ПЛАРБ? - недоуменно спросил Кавамото. - Простите, - извинился агент ЦРУ. - ПЛАРБ разрабатывались как стратегические ракетные подводные лодки, оснащенные баллистическими ракетами. Это было до вывода китайской лазерной спутниковой системы на орбиту. Теперь они переоборудованы для нанесения торпедного удара и разведки. Я полагаю, что на базе находятся лодки класса "Огайо". Обе" они атомные, с водоизмещением девятнадцать тысяч тонн и могут находиться под водой месяцами.