отолок, ожидая, пока дыхание станет  ровным
и пройдет чувство слабости. Повернувшись и сев, он протянул руку к ночному
столику, налил  виски  с  содовой  и,  сделав  большой  глоток,  откинулся
навзничь.
   Придвинувшись поближе, Сара прижалась грудью к руке  Брента,  приникнув
губами к его щеке. Она водила пальцем  по  его  груди,  пока  не  нащупала
длинный шрам. Она шепнула ему в ухо:
   - Слава Богу, новых нет. По крайней мере, не видно.
   Пока они ехали в такси, она расспрашивала его о "Йонаге" и о боях.
   - Я видела тебя, - сказала она. - Я стояла на утесе  у  пролива  Урага.
Видела полетную палубу, нос, корму и то, как  осел  авианосец  в  воду.  Я
видела пожар...
   - Прошу тебя, Сара, - взмолился Брент, мягко прикрывая ее  рот  большой
ладонью. - Не сейчас, только не сейчас.  Я  хочу  обнять  тебя.  Я  должен
обнять тебя. - Он поцеловал ее, и она поцеловала его  в  ответ,  приоткрыв
рот,  влажный  и  зовущий.  Войдя  в  ее  квартиру,  они  начали  на  ходу
раздеваться, торопясь оказаться в спальне.
   - Не видно, - повторила она, проводя ладонью по его руке и пробуя  силу
его мощных мускулов.
   Возможно, их физическая близость заставила его разговориться. Он уже не
чувствовал прежде остро терзавшего его беспокойства, которое  днем  лишало
его  самообладания,  а  ночью  превращалось  в  кошмары.  Шумно,   глубоко
вздохнув, Брент сказал:
   - Мы  понесли  ужасные  потери.  Сотни  матросов  и  большинство  наших
летчиков и механиков... Да и сам корабль получил сильные повреждения.
   - Йоси остался в живых.
   - О да, Сара. - Брент почувствовал, как у него поднимается  настроение.
- Я знаю.
   Она покусывала его за мочку уха.
   - Брент, - сказала она тихо. - Ты никогда раньше не был таким.
   - Каким?
   - Ты вел себя как дикарь. - Это было не просто желание.
   - Я люблю тебя.
   - Я тоже люблю тебя, Брент. Но это было сильнее.  Ты  был  безумным,  я
даже испугалась.
   - Я не хотел сделать тебе больно.
   - О нет, нет, дорогой. - Приподнявшись на локте, Сара поцеловала его  в
лоб, глаза, нос, затем приникла своими бархатистыми губами к его рту. - Ты
даешь мне все, о чем можно только мечтать.
   Брент посмотрел на нее с тенью беспокойства в глазах.
   - Может быть, это из-за того, что там произошло? -  У  Сары  был  такой
озадаченный  вид,  что  он,  запинаясь,  попытался  ответить  на   вопрос,
написанный у нее на лице: - Это была бойня - огромная, дикая, безжалостная
бойня.
   - Прошу тебя, дорогой. Не надо...
   - Сара, я должен говорить об этом. - Он задумался.  -  Я  был  напуган,
очень напуган.
   - Это неудивительно.
   Брент торопливо продолжал:
   - Конечно, я соскучился по тебе. Ты даешь то,  чего  никогда  не  может
дать война. - Он запнулся. - Я ужасно банален.
   Она поцеловала пульсирующую жилку у него на шее.
   - Нет, дорогой. Я все понимаю. То,  что  было  там,  -  это  как  обряд
смерти. - Брента удивила серьезность ее тона. Сара продолжала: - А  на  то
прекрасное, что существует между нами, я, подобно  всем  другим  женщинам,
смотрю как на торжество жизни. - Она поцеловала его в ухо, погрузив пальцы
в его влажные от пота волосы, - Брент, запомни: меня не волнует, почему ты
нуждаешься во мне. Просто продолжай любить меня. -  Найдя  его  губы,  она
жадно приникла к ним, скользнув рукой вниз по его плоскому  животу.  Брент
застонал, и их тела слились.


   Рассвет окрашивал восток оранжевым и золотым, когда он уходил. Набросив
шелковый халат, она поцеловала его на прощание.
   - Послезавтра. Обещаешь?
   - Да, Сара. У меня будет увольнительная.
   Она опустила взгляд.
   - Мы были так заняты... - Она указала на спальню. - И я забыла  сказать
тебе, что получила назначение в посольство Израиля в Вашингтоне.
   - Это же замечательно!
   - Мы сможем видеться. - Он собрался уходить. -  Мы  будем  встречаться,
правда же, Брент? У вашей разведки там штаб-квартира. Тебя пошлют...
   - Не знаю.
   Сара повысила голос.
   - Не знаешь? Я видела адмирала Аллена у ворот.  Он  сказал,  что  вы  с
ним...
   Он отступил.
   - Адмирал Фудзита говорит, что нуждается во мне.
   - О Боже, ты и так достаточно для  него  сделал.  -  И  добавила  более
мягко: - Мы  могли  бы  быть  вместе.  -  Она  обвила  руками  его  шею  и
поцеловала.
   Брент долго держал ее в объятиях, затем отстранился и произнес:
   - Мне пора идти. Я должен быть на борту в восемь ноль-ноль.
   - Ты так и не ответил!
   - Знаю. Знаю, - сказал он и вышел.


   - Вы что-нибудь решили, энсин Росс?
   Стоя перед столом адмирала по стойке "смирно", Брент все еще ощущал  то
спокойствие и мир, которые принесла ему ночь любви с Сарой. Может,  старый
колдун хотел именно этого - отложить решение вопроса, пока он не насытится
женщиной? Откуда он мог это знать? Похоже, он знал все.
   - Независимо от  вашего  слова,  Брент-сан,  я  хочу  сказать,  что  вы
проявили самые лучшие качества воина-самурая.
   - Благодарю вас, сэр. Но вы сказали "самурая"?
   - Да. Мне кажется, во всех, кто носит офицерские погоны, есть нечто  от
самураев. Каждому из нас предначертано исполнить свой долг, и неважно, кто
помогает нам в этом - боги или  Бог.  -  Адмирал  откинулся  в  кресле.  -
Подумайте еще раз. Адмирал Аллен просил меня передать: вам необходимо быть
в американском посольстве сегодня в тринадцать ноль-ноль.
   - Да, сэр. Я знаю.
   Старый японец положил на стол руки с узловатыми пальцами.
   - Кстати, в это же время священник из храма Ясукуни проведет  службу  в
храме Вечного Блаженства в честь наших павших воинов. Мои офицеры будут  в
парадной форме, перчатках  и  при  мечах.  -  Черные  глаза  мерцали,  как
отполированные камни. - Вы были удостоены меча Коноэ. Решайте, Брент-сан.
   В двенадцать ноль-ноль Брент  побрился  и  начал  не  спеша  одеваться.
Повязав галстук, он надел голубой мундир  и,  довольный,  оглядел  себя  в
зеркале.
   - Почти готово, - сказал он своему отражению, глядя на широкую ленту на
плечах и золотые галуны - по одному на каждом обшлаге. Медленно  он  надел
фуражку и направился к выходу. У самой двери он остановился, натянул белые
перчатки и пристегнул меч Коноэ.