ядлых курильщиков, голос. - Вы ничуть не обремените меня, - запротестовал профессор. - Прошу вас, чувствуйте себя как дома. Гость сидел в кресле спиной к камину и явно любовался через распахнутую дверь видом на Балатон. - Очень тронут, - поблагодарил он, закуривая сигару, - но я не могу воспользоваться вашим гостеприимством безвозмездно. Хотя профессор сидел в глубине комнаты, гость смог хорошо разглядеть его: узкий разрез глаз и тонкие, как лезвие клинка, губы, горестная складка в углах рта, глубокие морщины на щеках, под глазами. - Милый доктор, - возразил профессор Табори. - Моя вилла не платный пансионат. И хоть я и не миллионер, вы можете гостить здесь и целый год. В это время на крыльце послышались шаги. Профессор обернулся и увидел в залитом солнцем квадрате распахнутой настежь двери фигуру своего племянника. - Казмер Табори, инженер-электрик. Доктор Хубер, - представил он их друг другу. Племянник профессора, высокий худощавый молодой человек лет двадцати восьми, поклонился Хуберу, крепко пожал ему руку и, пригладив свои растрепавшиеся русые волосы, сел в плетеное кресло. - ...Казмер у нас молодой ученый, занимается исследовательской работой в области ультракоротких волн. Скоро уезжает в СССР на несколько лет... - Думаю, что господина Хубера это мало интересует, - заметил Казмер Табори, зло посмотрев на дядю. - Боюсь, что стесню вас. Вот и господин инженер... Пожалуй, я все же попытаюсь получить номер в отеле. - Честное слово, господин Хубер, вы меня нимало не побеспокоите. - Казмер положил журнал на колени и попытался встретиться взглядом с Хубером. Он любил говорить, глядя в глаза собеседнику. - Но даже если бы это было и так, вы можете не считаться со мной. На этом корабле капитан - мой дядя! А я здесь тоже только гость. Не так ли, дядюшка? - с легкой иронией спросил Казмер и перевел взгляд на профессора Табори. - Чепуху ты мелешь, мой мальчик, - махнул тот рукой, стараясь понять, почему Казмер враждебно отнесся к появлению нового гостя. - Честно говоря, знаете, господин доктор, что мне в тягость? Бесконечные вопросы-допросы, неприятные визиты из милиции. Мне во время отпуска хотелось бы только отдыхать. И ничего больше. - Насколько мне известно, тебя всего один-единственный раз допросили. И не делай из этого трагедии. Майор Балинт выполнял свои обязанности. Будем надеяться, что больше никаких допросов не последует. - Если не последует новых убийств, - вставил Казмер. Наступила пауза. "Память погибшего почтили молчанием, - усмехнувшись, подумал Казмер. - Если бы дело было не в гостиной, все, наверное, почтительно встали бы". Он прислушался к хрипловатому голосу дяди. "Все в порядке, - процедил Казмер сквозь зубы, - профессор нашел благодарную аудиторию. Дамы и господа, сейчас профессор Табори прочтет вам научно-популярную лекцию об устойчивости болезнетворных бактерий". - Должен признаться, профессор, - проговорил Хубер, - я не очень хорошо знаком с биологией. Знаю только, что в генетике сейчас происходят эпохальные открытия. Но я простой инженер и еще юрист. И служащим фирмы "Ганза" стал совершенно случайно. Правда, таким занимающимся коммерческой деятельностью предприятиям юристы бывают подчас нужнее любых других специалистов. Но я не хочу этим принизить роль ученых. Отнюдь. Я высоко ценю тружеников науки и восхищаюсь их достижениями. Собеседники посмеялись. Потом Хубер снова заговорил: - Прежде чем я вернусь к официальным переговорам, я хотел бы распорядиться относительно отправки на родину останков моего друга Меннеля. Казмер встрепенулся: - Почему вы не хотите похоронить его здесь? - Где здесь? - Табори с ненавистью впился взглядом в племянника. - В Балатонэмеде! - отвечал тот, переводя взгляд на Хубера. - Меннелю теперь безразлично, где вы его похороните. А фирма может сэкономить на этом кучу денег. - Казмер! - резко оборвал его профессор. - А что, дядюшка? - откликнулся Табори-младший. - Тебе ведь известно, что это так. Сам же просил нас в прошлом году, чтобы тебя похоронили именно здесь. - Это не имеет никакого отношения к делу, - возмутился профессор. - И прошу тебя, перестань паясничать. Никого не интересуют твои советы. Казмер, войдя в роль расходившегося сорванца, только пожал плечами: - Как вам угодно. Я ведь хотел как лучше. Надеюсь, не обидел? - сказал он, посмотрев на Хубера. - Ничуть, господин инженер, - заверил его гость. - Откровенно говоря, вы правы. Но ведь есть семья: отец, мать, братья. Они настаивают на отправке тела на родину. Вы же знаете, что такое родительская любовь. - Не знаю, - безразличным голосом бросил Казмер. - Я не знаю своих родителей. Родители подкинули меня в чужое парадное, когда мне было не то два, не то четыре месяца. - По его лицу промелькнула горестная усмешка. - Но вполне возможно, что и они тоже горевали бы, узнав о моей смерти. - А родители ваши еще живы? - Не знаю. Никто этого не знает. Даже моя приемная мать, усыновившая меня. - Простите, - сказал немец. - Я не хотел сделать вам больно. Казмер махнул рукой и отвернулся. И в этот момент на террасу вошли женщины. Казмер поспешил навстречу матери, ласково осведомился о ее самочувствии и, повернувшись к Хуберу, воскликнул, смеясь: - Вот видите, доктор, почему вы не сделали мне больно? Потому что у меня есть мама. В тысячу раз лучше, чем самая родная. - Казмер нежно обнял и поцеловал мать. - Мама, а у нас гость. Вы еще не знакомы? Хубер поднялся и поклонился Бланке Табори. И вдруг Казмер почувствовал, как дрогнуло у него под рукой ее плечо. Он крепко прижал к себе мать, испуганно спросил: - Что? Что с тобой? Тебе плохо? - Жарко, - едва слышно прошептала она. Лиза опомнилась раньше всех. Крикнув профессору, чтобы он поскорее вызвал врача, она побежала в кухню за водой. Но Бланка и слышать не хотела о враче, уверяя, что она просто перегрелась на солнце и что это скоро пройдет. Лиза смочила ей водой виски, лоб. Профессор же с глубокой тревогой взирал на все происходящее, не зная, что делать. - Я пойду к себе, - тихо проговорила Бланка, с трудом поднимаясь из кресла. Казмер подхватил ее под руку и вывел из гостиной. - Упрямцы! - сказал им вслед Табори-старший. - С ней уже и раньше так бывало? - почему-то вдруг заинтересовался Хубер. - В последние дни - несколько раз, - доставая из серванта бутылку абрикосовой водки, ответил Табори. - Хочется думать, ничего серьезного. - Он налил себе и гостю. - Моя сестра - женщина крепкого здоровья. Крепче стали. Я всегда дивился силе ее воли. Профессор опустился на кушетку, закрыл глаза. В его ушах зазвучали однажды оброненные сестрой слова: "Если мне станет совсем невмоготу, я знаю, как поступить. Но ты не бойся, Матэ, решительный миг еще не пришел". - Можно еще вам налить, профессор? - дошел до его сознания голос Хубера. - Да, пожалуйста. - Он протянул свою рюмку в сторону, откуда доносился голос гостя. Вернулся Казмер. На лице его уже не было беспокойства. - Ей лучше, - сказал он. - Не волнуйся. Ты же знаешь, у мамы отличное здоровье. Только ее все время как магнитом тянет на солнце, а это ей как раз противопоказано. - Мне не хотелось бы вмешиваться... но на вашем месте я обязательно пригласил бы врача, - заметил Хубер. - Господин Хубер прав, - подхватил Казмер. - Мы это сделаем. Очень скоро. Хотя я не предполагаю ничего опасного. Мама просто очень устала. И немудрено: взвалить на себя столько забот и хлопот. Месяц назад от нас ушла прислуга. Она одна ведет хозяйство: убирает, стряпает. От взгляда Казмера не ускользнуло, что Хубер слушает его с явным интересом, профессор же сидит с отрешенным видом. "Зачем я, собственно, все это рассказываю?" - подумал Казмер, однако, словно помимо своей воли, продолжал: - Внезапная смерть Меннеля очень подействовала на нее. Представьте себе: вы беседуете с человеком, вместе завтракаете, а через полтора часа вам звонят и говорят, что ваш собеседник только что утонул. - Через полтора часа? - перестав мерить шагами гостиную, спросил Табори. - Откуда ты взял? Прошло не меньше двух с половиной часов. - Да? Может быть. В конце концов неважно, через сколько часов позвонили, - заметил инженер. - Интересна сама ситуация. - Интересна? Что ты находишь в ней интересного? - Ну как же? Внезапно умирает здоровый человек. Молодой, жизнерадостный. Это же не только трагично, но и интересно. Разве ты не согласен со мной? - Я считаю это ужасным! - возмущенно выкрикнул Табори. - Да-да! Ужасным и трагичным. - Фантастическим и непонятным, - добавил Хубер. - В Гамбурге мы все были в недоумении. Кто мог убить Виктора, за что? - Мы тоже недоумеваем, - подтвердил профессор. - Да и милиция... Казмер махнул рукой. - Милиция... Знаю я их. На все эти вопросы мы никогда не получим ответа. Табори-старший стоял, прислонившись спиной к камину, и смотрел в сад. - Как знать? - обронил он. - Жизнь доказывает обратное: ни один вопрос не остается без ответа. И я убежден, что милиция очень скоро поймает преступника или преступников... - Возможно, - погасив сигару, проговорил Хубер. - Только Виктору это уже не поможет. - Он взглянул на часы. - Машина Меннеля в гараже? - Да, - сказал профессор. - Власти разрешили ее переправить на родину покойного. Это его собственный автомобиль? - Я отвечу вам на этот вопрос, когда увижу машину. Не исключено, что он приехал сюда на служебном автомобиле. Но возможно, и на своем. У него был "БМВ-250". - А это "мерседес", - сказал Казмер, - "Мерседес-280". - Ключи от машины у вас, господин профессор? - Казмер, не сочти за труд. Они лежат у меня в кабинете, на письменном столе. Сегодня утром мне их передал майор Балинт, - сказал Табори, заметив вопросительный взгляд Хубера. Когда Казмер вышел, гость спросил: - Они осматривали и машину? - Весьма тщательно, - подтвердил Табори-старший. - Даже отпечатки пальцев снимали. Хотя не вижу в этом резона. На любой машине можно найти тысячи отпечатков. - Наверное, таков порядок. Выполняют все, что предписывают инструкции, - вежливо заметил Хубер. Возвратившийся с ключами от машины Казмер предложил гостю свои услуги, но тот сказал: - Спасибо, не беспокойтесь. Я разбираюсь в "мерседесах". Казмер равнодушно посмотрел вслед удаляющемуся Хуберу и, улегшись на кушетку, принялся разглядывать свисавшую с потолка замысловатую люстру из кованого железа. Он догадывался, что вот-вот раздастся голос дядюшки, и весь подобрался, твердо решив про себя, что, несмотря ни на что, больше не ввяжется с ним в спор. Он достал сигарету и закурил. - Я хотел бы, Казмер, чтобы ты кое-что принял во внимание, - действительно заговорил уже мгновение спустя профессор. Казмер промолчал, разглядывая потолок гостиной и пуская вверх колечки дыма. - Як тебе обращаюсь. - Слышу и жду продолжения... Казмер чувствовал, что ответ его был не очень учтивым да и голос противно дрожал. - Этот дом - мой дом... - Ты уже столько раз напоминал об этом, дядя, что я при всем желании не смогу этого забыть, - уже спокойно, с примирительными нотками в голосе и даже с улыбкой подтвердил Казмер. - И я волен приглашать к себе в гости кого захочу. Поэтому я требую от тебя соблюдать приличия по отношению к моим гостям. - Блестяще! - отозвался Казмер. - А я ради тебя буду ползать перед этой иноземщиной на брюхе? Нет уж, дудки! Да и тебя я не понимаю, чего это ты перед ними кривляешься? Ты же не дипломат, чтобы так-то уж ухаживать за ними! - Никто от тебя не требует, чтобы ты ползал, как ты выражаешься, на брюхе!.. Казмер сел на тахту и, с неприязнью посмотрев на дядю, сказал: - Может, хватит поучать меня? Если хочешь, я могу немедленно покинуть твой дом. Жалею, что не сделал этого раньше. Мне было тошно смотреть, как профессор Табори угодничает перед этими подонками. - Меннель не был подонком. - Все равно. Мне он был просто противен. - Прежде ты этого не говорил. - Потому что ты не спрашивал. Настолько тебя очаровал этот неофашист. А он был им. Я ведь тоже с ним побеседовал. Я почему-то считал, что человек, отсидев четыре года в Бухенвальде, никогда не забудет это время. Но я ошибся: ты все забыл. Все на свете. Или не хочешь помнить. - Я ничего не забыл, - проворчал Табори, мрачнея. - Виктор Меннель за Бухенвальд не отвечает. - Возможно. Но я видел все это. Был там на экскурсии. И не требуй от меня, чтобы я заискивал перед твоими дорогими гостями! - Никто не заставляет тебя заискивать перед кем-то. Но твои вульгарные замечания отвратительны. - А мне было отвратительно зрелище фабрики смерти. Так что не учи меня этикету. В это время в гостиную вошла Лиза, и они прекратили разговор. - Бланка попросила меня похозяйничать у вас сегодня. Я пришла. Хотите кофе? - Спасибо, но, пожалуй, попозже, - попросил Табори. - Как она себя чувствует? - Ей лучше, однако серьезное обследование у хорошего врача ей не повредило бы, - сказала Лиза. Поняв по мрачному виду Казмера, что он опять поругался с Матэ, она не удержалась: - Что с тобой? Ты будто в воду опущенный! - Да вот дядюшке не нравится, что я нелюбезен с его доктором Ху-Хубером... - Мой племянничек любит преувеличивать, - примирительным тоном заметил Табори. Скрипнула садовая калитка. По тропинке медленной, тяжелой поступью приближался Оскар Шалго со своей неизменной дымящейся сигарой во рту, в потрепанной соломенной шляпе, надежно укрывавшей от солнца его круглое лицо. "Тебя только не хватало, - раздраженно подумал профессор. - Святая троица в сборе. Ну, держись, Табори!" - Слава всевышнему! - крикнул ему толстяк. - Наконец-то тучи покинули твое чело. - Чело? - Ну да, оно же было мрачное, как дождливое небо, - подтвердил Шалго и перевел взгляд на Табори-младшего. - Привет, Казмер. Давно вернулся? - Сегодня утром, - ответил Казмер. - Забавно. Как же это я не расслышал знакомый рев мотора? Шалго добрался до стола и завладел коньячной бутылкой. - Я оставил машину внизу, на станции обслуживания, - объяснил Казмер. - Возьмите чистую рюмку в серванте. - Ты предлагаешь мне выпить? Что ж, не возражаю. - Только не увлекайся, пожалуйста! - предостерегла его Лиза. - Сегодня ты уже выполнил норму. Шалго некоторое время разглядывал рюмку с коньяком на свет, затем плюхнулся в кресло и без всякого перехода вдруг спросил: - Казмер, а где ты был ночью с девятнадцатого на двадцатое? - А с какой стороны это может вас интересовать? Казмер как-то странно заглянул сверху в лицо толстяка. - Да не меня. Майор Балинт из милиции спрашивал. А я сейчас вспомнил. - Почему же он спросил об этом вас? - Действительно странно. Как иногда ты бываешь несокрушимо прав. Казмер, заметно волнуясь, достал сигарету. - И как пришло в голову этому майору вынюхивать обо мне стороной всякие сведения? - Это его обязанность, - сказал Табори. - Не забывай, произошло убийство. В таких случаях принято проверять алиби всех без исключения. Правильно я говорю, Оскар? Шалго пододвинул к себе пепельницу. - Лучше не смог бы выразить эту мысль даже я, - подтвердил он. - Алиби очень важно. Особенно сейчас. - Сейчас? Почему сейчас? А вчера оно не было важно? Или позавчера? - уже более спокойно выразил свое удивление Казмер. Шалго отметил про себя, что инженер хорошо владеет собой. - Сейчас потому, - пояснил он, - что следствие взял в свои руки полковник Кара из Будапешта. А он не новичок. И у меня такое ощущение, что он скоро задаст тебе, Казмер, тот же самый вопрос: где ты был двадцатого июля, между двумя часами ночи и десятью утра? И тебе придется ответить на него. Вот я и хотел, чтобы ты был готов к такому вопросу. Казмер задумчиво погладил подбородок. А в это самое время полковник Кара сидел в "штабе" следственной группы - в комнате на втором этаже здания поселкового совета - и внимательно просматривал поступившие оперативные донесения. К сожалению, в них было много пробелов, и это соответственно рождало новые вопросы. - Так что же мы знаем о Матэ Табори? - спросил он. - От Домбаи еще не поступили материалы? - Пришел ответ из архива: в картотеке не значится, - ответил Фельмери. - Оказывается, он не так уж и стар, наш профессор, - заглянув в одну из бумаг, заметил Кара. - Родился в четырнадцатом году. - Ему пятьдесят пять, и он в отличнейшей форме, - подтвердил майор Балинт. Кара вслух стал читать справку: - "...Вдов, жена умерла в марте тысяча девятьсот сорок шестого года..." - Неудачные роды, - пояснил Балинт. - Но дочка осталась в живых. Сейчас она чемпионка страны по теннису. Входит в состав сборной Венгрии. В настоящее время уехала на соревнования в Калифорнию. - Это я знаю, - взглянув на него, сказал полковник. - Но я почему-то считал, что и Казмер его сын. - Нет, Казмер усыновлен сестрой профессора, Бланкой Табори. Она взяла его в июле сорок пятого из веспремского детдома. - А кто его родители? - спросил Фельмери. - Не знаю. Я не проверял. Не думал, что это существенно. - Посмотреть не мешает, - посоветовал Кара. - Меннель жил у них. Желательно знать об этом семействе все. Словом, как можно больше. - Хорошо, я себе заметил, - сказал Балинт. - Есть еще одно обстоятельство. В документах оно, правда, не отражено, но хочу обратить на это ваше внимание: до войны Матэ Табори проживал в Дании. После оккупации страны сражался вместе с датскими патриотами против нацистов. В сорок втором он и его жена были схвачены гестапо и отправлены в Бухенвальд, где пробыли вплоть до освобождения лагеря. - Это интересно. А его сестра? - Она жила всю войну в Будапеште. Преподавала рисование в гимназии. В сорок четвертом году эвакуировалась, спасаясь от бомбежек, сюда. Стала художницей. После смерти золовки решила замуж не выходить, а посвятить себя воспитанию племянницы и приемного сына. Так говорят. Кара промолчал. Полковник не любил старых дев. Даже если они приносили себя в жертву чему-то, подобно этой Бланке Табори. Не пожелала, значит, выйти замуж? А ведь супруги Шалго говорят, что в молодости она была на редкость красивой женщиной... Кара перелистал свои заметки. Теперь он уже ясно представлял себе, что следствие нужно вести сразу в двух, а вернее, даже в трех направлениях. Тогда можно рассчитывать на успех. Прежде всего нужно собрать всю необходимую информацию о гамбургской фирме "Ганза". Возможно, Домбаи уже раскопал что-нибудь в картотеке министерства. Далее нужно установить, с кем встречался Меннель в последние дни, о чем говорил, как себя вел. В-третьих, надо обязательно найти того человека, с которым он виделся и гулял по пляжу вечером накануне своей внезапной гибели. Описание внешности незнакомца довольно неопределенно, известно только, что он говорил по-французски. Это, разумеется, еще не значит, что неизвестный был действительно французом... Полковник подробно обсудил с Балинтом все, что предстояло тому сделать, после чего вместе с Фельмери вернулся на виллу Шалго. По дороге Кара снова пробежал глазами заключение судебно-медицинского эксперта. "Итак, непосредственная причина смерти - удушье, - думал он. - Судебный медик считает, что смерти предшествовала драка, борьба. Меннеля сначала задушили, а затем бросили в воду..." Шалго не оказалось дома. Кара отправился на поиски и нашел его в особняке Табори. Войдя, Кара отрекомендовался, пожал руку профессору и его племяннику, затем представил им лейтенанта Фельмери. Профессор предложил гостям коньяк и кофе. - Спасибо, не станем отказываться, - ответил Кара. Помешивая ложечкой кофе, он поглядывал на Табори, рассказывавшего о своем знакомстве с Меннелем. Собственно говоря, ничего нового Кара в его рассказе не услышал. Но все же он решил задать несколько вопросов. - Фирма "Ганза" была вам известна еще до приезда сюда Меннеля? - спросил он. - Нет, - покачал головой Табори, - я и понятия не имел, что она существует на свете. От Фельмери, сидевшего поодаль, не ускользнули ни настороженный взгляд инженера Казмера Табори, ни его ироническая усмешка. - А скажите, профессор, вы не удивились, что Виктор Меннель предложил вам купить именно те предметы лабораторного оборудования, которые были перечислены в ваших собственных списках? - Кара внимательно посмотрел на профессора. - Н-нет. Хотя сейчас, когда вы об этом меня спросили... Действительно странно... Минуточку... - Профессор вышел из гостиной. По всему было видно, что вопрос полковника поверг его в замешательство. - А ведь приятно, когда человека убивают на берегу Балатона, - вдруг сказал Казмер. - Приятно? - не веря своим ушам, переспросил Кара. - Кому? - Простите, я, может быть, неточно выразился, - поспешно добавил инженер. - Я хотел сказать, насколько вам и вашим товарищам приятнее и легче работать в таких цивилизованных местах, как наше, чем, скажем, в какой-нибудь деревушке у черта на куличках. Тут можно между допросами сходить на озеро искупаться, даже поудить рыбку. Да и убийце тоже, наверное, было проще спрятаться в камышах и даже... умыть руки. В буквальном смысле. - Вы знаете, об этом я как-то не подумал, - признался Кара. - В одном, однако, вы ошибаетесь. Меннеля убили не на берегу озера, а в лодке. - Могли убить и на берегу. - То есть как это? - Очень просто: сбили с ног, задушили, а потом, погрузив в лодку, отплыли от берега подальше и... - Вы считаете, что убийца был не один? - Могло их быть и несколько, - совершенно спокойно подтвердил Казмер. - Но предположим даже, что преступление совершил один человек. На берегу. Убив Меннеля, преступник погрузил его тело в лодку, отгреб от берега и в подходящем месте сбросил труп в озеро. - А как же, по-вашему, произошло само убийство? - Полковник сделал несколько глотков из чашечки. А Фельмери, как загипнотизированный, не мог оторвать глаз от сильной, мускулистой руки Казмера. - Над этим я еще не задумывался, - признался Казмер. - По правде сказать, этот тип мало меня интересовал. - Он вам не нравился? - Он был мне просто противен! Заносчивый, наглый мерзавец. - Казмер не терпит конкуренции, - спокойно заметил Шалго. - Папаша, вы считаете, что и я тоже заносчивый? - Не всегда. Но в данном случае - да. Между тем возвратился профессор Табори. Он был заметно взволнован. - Вы правы, полковник. Я должен был обратить на это внимание. Вот посмотрите. - Профессор разложил на столе документы. - Здесь перечень необходимого институту оборудования, составленный для конкурса на поставку, вот предложения французской, английской и шведской фирм, а в самом конце - предложения фирмы Меннеля. Нетрудно установить, что предложения "Ганзы" буквально по всем пунктам повторяют перечень нашего списка. А это для меня как раз и непонятно. - Между тем все очень просто и ясно, - возразил Шалго. - Фирма "Ганза" имеет специальных сотрудников-телепатов, которые могут на большом расстоянии угадывать, какое лабораторное оборудование требуется, например, профессору Матэ Табори. - Более того, - вмешался в разговор молчавший до сих пор Фельмери, - им доподлинно известно, за какую цену готовы поставить ему это оборудование французы, англичане и шведы. - Уж не думаешь ли ты, Оскар, что я вступил в сговор с Меннелем? - Ну что ты, дядя Матэ! - засмеявшись, сказал Казмер. - Ты все еще не привык к приемам папаши Шалго? Старик только закинул удочку. Наживка - на крючке, и теперь он ждет, какая же рыбка на нее клюнет. - Верно! - подтвердил Шалго. - В этом и состоит мой секрет сыска. Хорошая приманка и великое терпение! - А у вас она есть, хорошая приманка-то? - полюбопытствовал Казмер. - Есть, Казмерчик. И терпение мое тоже беспредельно. - Одно совершенно очевидно, - заметил Кара, продолжая просматривать документы, принесенные профессором, - что в "Ганзе" довольно точно знали план расширения и финансирования вашего НИИ. Знали также, какие предложения на поставки в суммарном выражении сделали ее конкуренты. Следовательно, люди Меннеля были связаны с кем-то из сотрудников НИИ. По-моему, это логично. Казмер встал, потянулся, налил себе в рюмку немного коньяку и выпил. - Логично. Но только при одном условии, - сказал он, обращаясь к полковнику. - Если бы конкурсные требования не были известны еще где-нибудь. А их знали, по-моему, сотни людей. Например, работники министерства внешней торговли. Наши торгпредства в Лондоне, Стокгольме и Париже. Хотя могло быть и так, что Меннель добыл их у своих конкурентов. Известно ведь, что все мировые фирмы пристально следят друг за другом. - Откуда вам это известно? - спросил Кара. - От вас. - От меня? - Да. Я прослушал специальный цикл лекций в МИДе. - Казмер назначен в Москву секретарем смешанной советско-венгерской комиссии по научно-техническому сотрудничеству, - пояснила Лиза. - Через три недели он уезжает. - Так вот, одну из этих лекций - о подрывной деятельности некоторых иностранных разведок - прочитали нам вы, товарищ полковник. Вас я и процитировал сейчас. - Вы правы. Вполне возможно, что мы ищем не там, где надо. Меннеля могли убить из мести. Или из ревности. Или еще по какой-то неизвестной нам причине. Вот вы, например, просто не любили его, как я понял. - Он был мне противен, - подтвердил Казмер, крутя зажигалку на столе. - Но это еще ничего не значит. Я субъективист. Есть люди, которые мне нравятся с первого взгляда. Как, например, папаша Шалго. Мне он очень симпатичен. А вот Меннель - совсем наоборот. - Он вас оскорбил или обидел? - Нет, меня - нет... - Может быть, Илонку? - вмешался в разговор Шалго. - Илонку? - Казмер смутился, утратив на какое-то мгновение свое подчеркнутое спокойствие. - Это что, ваша новая наживка? - Прошу прощения, что я вмешиваюсь, - сказал профессор Табори. - Но мнение Казмера действительно весьма субъективно. Зачем делать из Меннеля черт знает кого? Ведь в общем-то он был умным, образованным, хорошо воспитанным молодым человеком. - Пижон, зазнайка, подонок, - выпалил Казмер, теряя самообладание. - Да хочешь знать, что за личность был этот твой Меннель? - Ты что, с ума сошел, мой мальчик? Казмер нервно кусал губы. Несколько мгновений он оставался неподвижным, потом круто повернулся и, сбежав вниз с террасы, направился к воротам. Фельмери последовал за ним. Еще с крыльца он увидел, что у ворот Казмер остановился. - Ила! Илонка! - громко позвал инженер. - Зайди к нам на минутку! Издалека в ответ донесся голос девушки: - Сейчас. Что случилось? - Зайди, пожалуйста. - И Казмер поспешил ей навстречу. Фельмери тоже вышел. Проходя мимо гаража, он заглянул внутрь: гараж был пуст. "Куда же делась машина Меннеля?" - подумал лейтенант. А Илонка уже бежала через дорогу к воротам дома Табори. Кара, услышав, как скрипнула калитка, подумал, что было бы очень интересно знать, о чем говорит сейчас Казмер с девушкой. "Ну, да Фельмери молодец: догадался тоже выйти. Может, он услышит?.." Но вот на дорожке мелькнуло что-то ярко-фиолетовое, и на террасе появилась гостья - в цикламеновом болеро и такого же цвета шортах. Сама же Илонка была шоколадно-коричневой от загара. - А ну скажи-ка, Илонка, какие предложения делал тебе этот мерзавец Меннель? - обратился к девушке Казмер. Илонка, смущенно потупившись, стояла посреди гостиной. "Надо было накинуть хотя бы халат, - подумала она. - Ладно, теперь уж все равно. Вон лейтенант как уставился..." - Он предложил мне стать его любовницей. - Что за чепуха! - недовольно замахал руками профессор. - Какая-то фантасмагория. Ни за что не поверю! - Это уж ваше дело, дядя Матэ! - резко бросила Илонка. - Когда он вам это предлагал? - В субботу вечером. Я купалась в озере, возле трех старых ив, а он... - Мы купались, - перебив ее, уточнил Казмер. - А вернее, Илонка загорала на берегу, а я был в воде. - Может, сама Илонка лучше расскажет, как все это произошло? - негромко заметил полковник. - Пожалуйста, - согласилась девушка. - Меннель вышел из воды и подсел ко мне. - И так вот, ни с того ни с сего, предложил вам стать его любовницей? - сердито спросил профессор. - Нет, конечно, не сразу. Сначала наговорил всякой всячины, - возразила Илонка, - хвастался, какая он важная птица. Спросил, есть ли у меня жених. Я сказала, что нет. "А поклонник?" "О, этих хватает!" Я, говорит, тоже хотел бы поухаживать за вами. "Разрешите - не пожалеете. Мы, немцы, щедрый народ". А затем говорит: "Вы мне очень нравитесь, и я охотно провел бы с вами ночь". А Казмер как раз вышел из воды и услышал эти слова. - И что ты ему сказал? - спросил Шалго Казмера. - Ничего. Спросил, есть ли у него сестра. Есть, говорит. Очень миленькая, зовут Лиза. Так вот, говорю я ему, в следующий раз привозите Лизу сюда, раз она миленькая. Я, может быть, тоже проведу с ней ночь, а то и две. Он оскорбился, принялся меня отчитывать. А я... я съездил ему по роже. - Что сделал? - изумился профессор Табори. - Дал ему в морду. - Да, - с улыбкой подтвердила Илонка. - Вот так наотмашь, - взмахнув правой рукой, показала она. - Бедняжка Меннель сразу с ног долой. Никогда не думала, что у Казмера такой удар. Илонке явно нравилось быть в центре всеобщего внимания, и она принялась с точностью хроникального кино воспроизводить подробности события. - ...у Меннеля поначалу даже глаза на лоб полезли. Но потом он все же поднялся, ощупал подбородок, огляделся по сторонам, словно не помня, что с ним произошло. - Ну да, он притворялся. - Поделом ему! - вмешалась в разговор Лиза. - Правильно, мальчик! Так ему и надо. - Лиза, пожалуйста... Я тысячу раз просил вас... - Матэ, не волнуйся, - дал совет Шалго. - Рассказывай, Илонка, как дальше события разворачивались. - Ну, Меннель вскоре пришел в себя. Стал извиняться, говорить, что пошутил. А сам все кровь сплевывает. Губа у него была рассечена. - Сук-кин сын! - прищелкнул пальцами Шалго. - Вот негодяй. Пошутил! - Да, пошутил, говорит. Ну, и Казмер ему в тон: извините, говорит, я вас тоже... в шутку. - Почему ты никогда ничего мне не рассказываешь? - кипя от негодования, крикнул профессор племяннику. - Почему ты не сказал мне об этом? - А что бы ты сделал? - удивился Казмер. - Ну скажи, как бы ты поступил на моем месте? - В самом деле, Матэ, как? - улыбаясь, повторил вопрос Шалго. - Во всяком случае, я не затеял бы такой безобразной драки. - Вот потому я тебе ничего и не сказал. Кара молча слушал их перепалку. - Скажите, Казмер, - вдруг спросил он, - а где вы были в день убийства? - Уж не меня ли вы подозреваете? - Что вы?! Просто я хочу знать. Вас, кажется, еще не допрашивали как свидетеля? - Знаете что, товарищ полковник! - раздраженно бросил Казмер Табори. - Вид у меня, правда, злой, но убийца все же не я. - Этого никто и не утверждает. Итак, где же вы были в ту ночь? - Где он мог еще быть? - переспросил профессор и сам же ответил: - Дома! - Нет, я был в Будапеште, - возразил Казмер. - Вечером девятнадцатого я на машине уехал в город. - Выходит, об этом я тоже не знаю? - удивился Табори-старший. - Мне двадцать восемь лет. Не вижу необходимости докладывать о каждом своем шаге. - А обратно когда вы приехали? - снова задал вопрос полковник. - Двадцатого утром. Часов около десяти. Это может подтвердить мама. - Что вы делали в Будапеште? - Приехал домой, к себе на квартиру. Поужинал - съел два бутерброда, принял ванну и лег спать. - Только за этим и ездили в город? - Да. - А когда выехали обратно? - В шесть утра. - И в десять уже были здесь? - Точно. Еще по дороге пришлось полчаса пролежать под машиной. Небольшая поломка. С восьми до полдевятого проковырялся. - Ясно. В городской квартире вы были одни? - Да. - До этого вы когда в последний раз наведывались туда? - Недели две назад. - А ваша матушка? - С месяц назад. - А вы, профессор? - Я? В тот день, когда у меня была встреча с Меннелем в институте. - То есть восемнадцатого? - уточнил Кара. - За два дня до смерти Меннеля. - Да, кажется, так. - Ясно. Кара и Шалго переглянулись. Толстяк едва заметно ухмыльнулся. - А что тут смешного, папаша? - спросил его Казмер. - Может, вы не верите моим словам? - Ах, что ты, мой мальчик! - запротестовал Шалго. - Просто я сижу и думаю, из какого же хлеба ты соорудил себе те два бутерброда? - Как из какого? Вы не знаете, какой мы едим хлеб? - Как не знаю? Покупаешь-то его подчас уж не ахти каким свежим. А уж двухнедельной давности... Ты извини меня, мой милый, но ты балда. Или, как теперь говорят, серость! Возле дома резко затормозил автомобиль. Лиза с проворством, необычным для ее возраста, вскочила и выбежала на террасу. - Хубер возвратился, - сообщила она. - На меннелевской машине. И где это он раскатывал? - Об этом уж узнай у него самого, - ответил Шалго и, посмотрев на полковника, покачал головой. Илонка, спросив разрешения у Кары, удалилась. Вслед за нею ушел и Казмер. А мгновение спустя на пороге гостиной появился Хубер. Гость, зажав пиджак под мышкой, носовым платком вытирал перемазанные машинным маслом пальцы. - Я не помешал? - спросил он, остановившись в дверях. - Нет, конечно, - шагнув ему навстречу, сказал профессор. - Позвольте представить вам моих гостей. Полковник Кара из Будапешта. Он ведет следствие по делу Меннеля. Мой друг Оскар Шалго... - Профессор на миг заколебался, не зная, что сказать о его занятии, но Шалго тотчас же поспешил ему на выручку: - Помощник участкового. По Эмедскому участку. Правда, я без нарукавной повязки - но это потому, что жара очень мучает. С женой моей господин Хубер, кажется, уже знаком? - Да, сударыню я уже имел честь видеть. Оттерев кое-как руки от машинного масла, Хубер спрятал платок в карман. - Как, полковник, идет следствие? Успешно? - Пока ничего определенного не могу вам сказать. Дело довольно запутанное. Явно желая польстить Каре, профессор Табори тут же добавил: - Смею вас заверить, дорогой Хубер, что наш уголовный розыск сделает все, чтобы поймать преступника. Скажу вам не хвалясь: венгерские следственные органы достигли таких успехов, что их авторитет признается и за рубежом. Фельмери с неудовольствием слушал хвалебную речь профессора. "Ну вот, - думал лейтенант, - сейчас он начнет сыпать цифрами..." Но Табори не стал больше распространяться, а закончил свою тираду шуткой: - А весь секрет успехов нашей милиции, господин Хубер, кроется в том, что у нее такие гениальные помощники, как, например, мой друг Шалго. Скажу вам прямо: там, где за порядком следит Оскар Шалго, преступникам делать нечего. Все засмеялись. "Черт побери, - подумал Фельмери, - а ведь этот профессор - юморист!" - Все дело в стиле, - скромно заметил Шалго. - У вас есть свой, особенный стиль розыска? - поинтересовался Хубер. - Признаюсь, я в этих делах разбираюсь не больше любого поклонника детективных телефильмов. И отличить один стиль расследования от другого - увольте, не берусь. - Нет ничего проще, - сказал Кара. - Стиль, например, сименоновского инспектора Мегрэ - логика. - А стиль господина Шалго? - спросил Хубер и с любопытством взглянул на сонно моргавшего толстяка. - Наш стиль - терпение! - ответила за мужа Лиза. - Беспредельное терпение страстных рыболовов. Мы ждем до тех пор, пока рыба сама не проглотит наживку. И ставим мы крючки только на крупных рыб. На хищников! Хубер закурил сигару, попыхтел ею. Затем признался: - Я за всю свою жизнь ни разу не удил рыбу. Может быть, поэтому я не улавливаю тонкостей этой техники. - Попросту говоря, - пояснил полковник, - стиль моего друга состоит в том, что он сам стремится управлять ходом событий, создавая такие ситуации, при которых преступник волей-неволей должен себя разоблачить. Хубер задумчиво пускал вверх табачный дым. - Господин Хубер, - обратился к нему полковник Кара, - я хотел бы кое о чем спросить вас. - Пожалуйста, - постучав сигарой о край хрустальной пепельницы, сказал немец. - Вы не знаете, имел ли Меннель друзей, знакомых в Венгрии? Фельмери впился взглядом в лицо Хубера, но ему мешало облако сигарного дыма, которым тот укрылся, словно завесой. Но вот дым растаял, и лейтенант вдруг отчетливо увидел, какая неимоверная усталость лежит на лице Хубера. - Мог бы я переговорить с вами, господин полковник, наедине? - вместо ответа вдруг спросил Хубер. И, посмотрев на свои перепачканные маслом руки, добавил: - Скажем, минут через десять? - Да, пожалуйста, - поднимаясь, сказал Кара. - Жду вас. - Я провожу вас в ванную, - предложил Хуберу профессор. 3 В дверях стоял Казмер. - Вы один, папаша?! Шалго, вздрогнув, оторвался от своих мыслей: - Один, как Леонов в космосе! Казмер подошел ближе. Остановился у стола. Сверкнув глазами, он резко сказал старику: - Ваш приятель полковник подозревает меня в убийстве. - Он всех подозревает, - возразил Шалго, приоткрывая веки. - Может быть, даже и меня. - Задает какие-то глупые вопросы... - Глупые россказни порождают глупые вопросы. Это цитата из "Избранных произведений Шалго". - Перестаньте хоть на минуту балагурить. Я серьезно говорю. - Я тоже. То, что я сейчас сказал, - серьезное, мудрое утверждение. С глубоким философским содержанием. - На живца ловите? Я не клюну. - Ты только на бутерброды из черствого хлеба клюешь? - Вы не верите, что я был в тот день в Будапеште? Шалго подавил зевок, пошарил в карманах в поисках сигары и, не найдя ее, кряхтя, встал. Но Казмер опередил его, подошел к шкафу и, достав коробку с сигарами, протянул старику. Шалго кивком поблагодарил, откусил кончик сигары и закурил. - Так о чем ты меня спросил? Ах, да. Действительно не верю. Но теперь это не имеет значения. Кара задал тебе несколько обычных в таких случаях вопросов. Но если дело примет серьезный оборот, он задаст куда больше вопросов. Ты ведь умный парень, Казмер, и я уверен, что впредь ты будешь отвечать гораздо умнее. - Да вы что? Неужели вы и в самом деле поверили, что я убил этого негодяя?! - Дорогой мой, это не вопрос веры. Ты инженер. Ты ведь тоже не веришь в законы физики, а просто знаешь их. Знаешь, потому что они доказаны. Вот и Кара хочет знать, кто убил Меннеля. И он докажет это. Поэтому не надо, говоря с ним, ходить вокруг да около. Он хочет знать все совершенно точно. - Пусть спрашивает. Я отвечу. Остальное - его дело. Только я искал бы убийцу не в этом доме. - Убийцу нужно искать среди знакомых Меннеля. - Я, например, на месте вашего приятеля разузнал бы, у кого из здешних жителей есть акваланг. - Ты думаешь, что убийца... - Шалго не докончил фразы, представив себе мысленно остальное: Меннель сидит и загорает в лодке, а сзади к нему подкрадывается некто под водой. - Вот именно. Сзади схватил его за шею, - подтвердил Казмер. - Так что Меннель даже и защищаться не мог. Убийца задушил его, стащил в воду, утопил, а сам под водой поплыл к берегу. Через камыши он мог потом незаметно улизнуть. - Это интересная версия. Но Каре ты о ней не говори... - Почему? - Потому что у тебя у самого есть акваланг. - Да оставьте вы меня в покое! - возмущенно крикнул Казмер и выскочил из комнаты. Из сада доносился голос Лизы, громко разговаривавшей с кем-то. Шалго подошел к двери. - Интересная молодая дама спрашивает господина Меннеля, - шепнула Лиза и кивнула в сторону калитки. - Ты сказала ей, что его уже нет в живых? - Ну что ты, радость моя! Дурочкой меня считаешь? - обиженным тоном возразила Лиза. - Они приехали на машине. Остановились возле кондитерской. Дамочка вышла, а мужчина остался ждать в машине. - Пригласи ее сюда, - попросил Шалго. - И запиши номер машины. Не сердись, я не хотел тебя обидеть. Лиза вышла, а Шалго одернул на себе костюм, пригладил волосы. - Пожалуйста, сюда, барышня, - послышался снова Лизин голос. - Не бойтесь, собак