ты его задержал, верно? - ласково спросил я. Коперник продолжал улыбаться. Большим белесым языком он лизнул толстую нижнюю губу. - Как я это сделал? - прошептал он. - Пули достали из Уолдо? - Конечно. Двадцать второй калибр. Одна расплющилась о ребро, одна целая. - Ты человек аккуратный. Ничего не оставляешь без внимания. Обо мне толком ничего не знаешь. Вот и зашел проверить, какого калибра у меня оружие. Коперник встал и снова опустился на одно колено возле убийцы. - Слышишь меня, парень? - спросил он, пригнувшись к нему поближе, Тот издал невнятный звук. Коперник встал и зевнул. - Какого черта! Кто его вообще будет слушать? Давай дальше, приятель. - Ты не ожидал у меня ничего такого найти, но хотел посмотреть, как я живу. И пока ты там возился,- я указал на гардеробную,- а я помалкивал - может, немножко обиделся - в дверь постучали. Он вошел. А немного погодя ты подкрался сзади и схватил его. - Ara,- Коперник широко ухмыльнулся, показав лошадиные зубы.- Заметано, приятель. Я дал ему в челюсть, потом коленкой и задержал. У тебя оружия не было, а парень полез на меня всерьез, ну, я ему и показал, где раки зимуют. О'кей? - О'кей,- отвечал я. - Так и расскажешь в полиции? - Ara,- отвечал я. - Я тебя не выдам, приятель. Если со мной по-хорошему, я всегда пойду навстречу. Не беспокойся насчет того парнишки. Дай знать, если надо будет его выручить. Он подошел и протянул руку. Я ее пожал. Она была влажная и липкая, как дохлая рыба. От влажных рук и от людей с такими руками меня тошнит. - Только вот что еще,- сказал я.- Напарник твой - Ибарра. Не обидится он, что ты его не взял с собой? Коперник вытер ленту внутри своей шляпы большим желтоватым шелковым платком. - Итальяшка-то? - оскалился он.- Да пошел он к черту! - Он подошел ко мне вплотную, дыша мне в лицо.- Значит, чтоб без ошибок, приятель,- так и будем рассказывать. У него пахло изо рта. У таких, как он, всегда пахнет. 4 В кабинете, где Коперник докладывал о своей победе, нас было пятеро: стенографист, Коперник, Ибарра, их начальник и я. Ибарра покачивался на стуле у стены. Шляпа у него была надвинута на глаза, но не могла скрыть их мягкого блеска, в углах четко очерченных губ играла слабая улыбка. Он избегал смотреть Копернику в глаза. Коперник не глядел даже в его сторону. Чуть раньше в коридоре сделали снимки: Коперник пожимает мне руку, Коперник в шляпе, с револьвером в руке, с суровым, сосредоточенным выражением лица. В полиции мне дали понять, что теперь-то знают, кто такой Уолдо, но мне не скажут. На столе у начальника я видел фотографию Уолдо, снятую в морге. Прекрасная работа: волосы приглажены, галстук завязан, свет бьет прямо в глаза - и они блестят. Невозможно догадаться, что это снимок мертвеца с двумя пулями в сердце; прямо король дансинга, решающий, кого выбрать - блондинку или рыжую. Домой я добрался около полуночи. Парадная дверь была заперта. Пока я искал ключи, что-то шевельнулось в темноте, и я услыхал тихий голос. Она произнесла всего одно слово "пожалуйста", но я ее узнал. Я обернулся и увидел темный "кадиллак" у грузовой площадки. Фары его были погашены. Блеснул свет улицы, отразившись в больших глазах. Я подошел. - Вы жуткая идиотка,- вымолвил я. - Садитесь,- ответила она. Я влез в "кадиллак", машина тронулась с места и проехала полтора квартала по Фрэнклин-стрит, потом свернула на Кингсли. Горячий ветер по-прежнему обжигал кожу и неистовствовал. Из открытого, плотно занавешенного окна большого дома доносилась по радио веселая музыка. Машин здесь было много, но она нашла свободное место позади новехонького "паккарда", у которого с ветрового стекла еще не сняли торговый ярлык. Притиснувшись к тротуару, она затормозила и откинулась на спинку сиденья, не снимая с руля рук в перчатках. Сейчас она была вся в черном или в темно-коричневом, в маленькой дурацкой шляпке. Я ощутил знакомый запах духов - сандаловое дерево. - Неважно я с вами обошлась, да? - спросила она. - Всего-навсего спасли мне жизнь. - Что было потом? - Я позвонил в полицию, немного наврал одному полицейскому, который мне не симпатичен, представил арест как его заслугу - на том дело и кончилось. А парень тот как раз и есть убийца Уолдо. - Значит... вы им про меня ничего не сказали? - Мадам,- повторил я,- вы всего-навсего спасли мне жизнь. Ради вас я на все готов... Она ничего не ответила и не пошевельнулась. - От меня про вас никто не узнает,- сказал я.- Кстати, я и сам не знаю. - Меня зовут миссис Фрэнк Барсали, улица Фремонт, дом двести двенадцать, телефон два - сорок пять - девяносто шесть. Вы это хотели узнать? - Благодарю,- пробормотал я и стал разминать незажженную сигарету.- Но зачем вы вернулись? - Тут я щелкнул пальцами.- Бог ты мой! Шляпа и жакет... Сейчас же пойду принесу. - Не только в этом дело,- сказала она.- Мне нужно мое жемчужное ожерелье.- Кажется, я слегка подпрыгнул. Только жемчуга мне сейчас не хватало. По улице промчалась машина, должно быть вдвое превысив дозволенную скорость. Горькое облачко пыли взметнулось в свете фонарей, завихрилось и растаяло. Она быстро закрыла окно. - Ладно,- решил я.- Валяйте - про ожерелье. У нас уже есть убийство, загадочная женщина, сумасшедший преступник, героическое спасение и лживый полицейский. Теперь займемся жемчугами. Выкладывайте. - Я должна была выкупить его за пять тысяч у человека, которого вы называете Уолдо, а я Джозефом Котсом. Ожерелье было при нем. - Не было никакого жемчуга,- сказал я.- Я видел, что выудили у него из карманов. Много денег, но никакого ожерелья. - А не мог он спрятать его у себя в квартире? - Мог,- ответил я.- Насколько мне известно, он мог спрятать ожерелье в любом месте штата Калифорния, кроме своих карманов. Как себя чувствует мистер Барсали в такую жару? - Он все еще на совещании. Иначе я не смогла бы приехать. - Почему же... Могли бы привезти его с собой,- заметил я.- На откидном сиденье. - Ну, не знаю,- откликнулась она.- Фрэнк весит двести двадцать фунтов и выглядит довольно внушительно. Да и зачем ему ехать на откидном сиденье, мистер Марлоу. - Что за чушь мы несем! Она не ответила. Руки в перчатках легонько, чуть вызывающе похлопывали по тонкому ободу руля. Я швырнул незажженную сигарету в окно, повернулся и притянул ее к себе. Когда я ее отпустил, она отодвинулась от меня как можно дальше к дверце и провела перчаткой по губам. Я сидел неподвижно. Мы помолчали. Потом она очень медленно произнесла: - Считайте, что я вас на это подбила. Я не всегда была такой. Только с тех пор, как Стэн Филипс погиб в своем самолете. Иначе я бы сейчас была миссис Филипс. Ожерелье подарил мне Стэн. Как-то он сказал, что оно стоит пятнадцать тысяч. Белый жемчуг, сорок одна жемчужина, самая крупная диаметром примерно треть дюйма. Не знаю, сколько по весу. Я их не оценивала и не показывала ювелирам. Но я их любила из-за Стэна. Я любила Стэна. Так, как любят всего раз в жизни. Можете вы это понять? - Как мне вас звать? - спросил я. - Лола. - Рассказывайте дальше, Лола.- Я вытащил из кармана новую сигарету и стал разминать ее, просто чтобы чем-то занять руки. - На ожерелье была простая серебряная застежка в виде пропеллера. В самой середине - маленький брильянт. Фрэнку я сказала, что жемчуга поддельные и купила их я сама. Он поверил. Отличить и правда трудно. Понимаете... Фрэнк довольно ревнив. В темноте она придвинулась ко мне, чуть коснувшись меня бедром. Но на этот раз я не шевельнулся. Завывал ветер, содрогались деревья. Я по-прежнему мял в пальцах сигарету. - Наверное, вы читали этот рассказ,- сказала она.- Про жену и жемчуг, как она обманула мужа, сказала, что жемчуг фальшивый. - Читал,- ответил я,- это Моэм. - Я взяла на службу Джозефа. Муж тогда был в Аргентине. Мне было очень одиноко. - Понятно,- сказал я. - Мы с Джозефом часто катались на машине. Иногда заходили вместе в бар. Но больше ничего не было. Я не... - Вы рассказали ему про жемчуг,- прервал я.- И когда ваши двести двадцать фунтов говядины вернулись из Аргентины и вышвырнули его вон, он прихватил с собой ожерелье, потому что знал, что оно настоящее. А потом предложил вам вернуть его за пять тысяч. - Да,- просто ответила она.- Конечно, я не хотела идти в полицию. И, конечно, в этих обстоятельствах Джозеф не побоялся дать мне свой адрес. - Бедный Уолдо,- заметил я.- Мне его даже жалко. Надо же было в такой момент нарваться на старого друга, который на тебя имеет зуб. Я чиркнул спичкой о подошву и прикурил. Табак так высох от горячего ветра, что вспыхнул, словно степная трава. Женщина тихо сидела рядом, снова положив руки на руль. - Ах уж эти летчики,- сказал я,- погибель для женщин. И вы все еще любите его, или вам так кажется. Где вы хранили ожерелье? - В шкатулке из русского малахита на туалетном столике. Вместе со всякой бижутерией. Иначе я не могла бы его носить. - А оно стоило пятнадцать кусков. И вы думаете, что Джозеф спрятал жемчуг у себя в квартире. Тридцать, первая, да? - Да,- подтвердила она.- Наверное, это слишком большая просьба. Я открыл дверцу и вылез из машины. - Эту услугу вы уже оплатили,- сказал я.- Пойду посмотрю. У нас в доме двери не слишком упрямые. Когда полиция обнародует фотографию Уолдо, то узнает, где oн жил, но скорее всего это будет еще не сегодня. - Это страшно мило с вашей стороны,- заявила она.- Мне ждать здесь? Я стоял, опершись на дверцу, и смотрел на Лолу. На ее вопрос я не ответил. Просто постоял, вглядываясь в блеск ее глаз. Потом захлопнул дверцу и пошел к Фрэнклин-стрит. Даже при таком ветре я все еще ощущал запах сандалового дерева от ее волос. И прикосновение ее губ. Я отпер парадную дверь "Берглунда", прошел через тихий вестибюль к лифту и поднялся на третий этаж. Прокрался по коридору и взглянул на дверь тридцать первой квартиры. Света под ней не было. Я постучал - легко, уверенно, как стучит бутлегер с широкой улыбкой и бездонными карманами. Никакого ответа. Я вытащил из кармана кусок целлулоида, вставил его между язычком замка и косяком и сильно налег на дверную ручку, нажимая в сторону петель. Замок сухо щелкнул, словно сосулька сломалась. Дверь подалась. Внутри было темно, только с улицы просачивался свет и кое-где лежали его желтоватые отблески. Я закрыл дверь, включил свет и постоял, осматриваясь. В квартире был странный запах. Через секунду я его распознал - запах черного табака. В стоячей пепельнице у окна я нашел четыре коричневых окурка ? мексиканские сигареты. Наверху, у меня на этаже, кто-то встал с постели и отправился в уборную. Было слышно, как спустили воду. Я прошел в ванную. Легкий беспорядок, но здесь ничего не спрячешь. Кухня отняла больше времени, но я уже искал лишь для проформы. Ясно, что в этой квартире никаких жемчугов нет. Заметно было, что Уолдо собирался в спешке и что-то не давало ему покоя, когда он направлялся под пули своего старого дружка. Я вернулся в гостиную, откинул кровать от стены и заглянул за зеркальную дверь в гардеробную, потом откинул кровать еще больше. Тут я перестал искать ожерелье. Я нашел человека. Он был невысокий, с седыми висками, очень смуглый, в бежевом костюме с галстуком винного цвета. Аккуратные смуглые руки бессильно свисали по бокам. Маленькие ноги в остроносых блестящих ботинках почти касались пола. Он был привязан к металлической спинке кровати ремнем, захлестнутым вокруг шеи. Язык у него был высунут неправдоподобно далеко, я и не знал, что такое бывает. Все это мне не понравилось, поэтому я задвинул кровать на место, и он уютно устроился там между двумя подушками. Я к нему так и не притронулся. И без того было ясно, что он холодный как лед. Я вошел в гардеробную и обтер платком дверные ручки. Вещей почти не было - так, всякая мелочь, необходимая одинокому мужчине. Выйдя оттуда, я все-таки занялся покойником. Бумажника при нем не было. Уолдо, конечно, забрал его и выбросил. Плоская наполовину пустая коробочка для сигар с надписью золотом: Louis Tapia y Sia, Calle de Paysandu, 19, Montevideo. Спички из клуба "Спецциа". Под мышкой - кобура из грубой темной кожи, в ней маузер тридцать восьмого калибра. Маузер свидетельствовал о том, что его хозяин профессионал, от этого мне стало как-то легче. Впрочем, не такой уж классный профессионал, иначе его не прикончили бы голыми руками, когда в кобуре спокойно лежало оружие, которым можно стену разнести. Кое в чем я разобрался, но не до конца. Были выкурены четыре коричневые сигареты, значит, либо он здесь сидел в ожидании, либо они беседовали. Потом, должно быть, Уолдо схватил человечка за горло и прижал так, что тот через секунду потерял сознание, и толку от его маузера оказалось не больше, чем от зубочистки. Потом Уолдо повесил его на ремне, возможно, уже мертвого. Из-за этого, видно, Уолдо и спешил забрать из квартиры все свои вещи, а потом нервничал, не застав в условленном месте Лолу. Из-за спешки, кстати, он и машину возле бара оставил незапертой. Все эти объяснения вполне годились, если человечка убил Уолдо, если это и вправду была квартира Уолдо и вообще если меня не водили за нос. Я снова стал рыться в карманах убитого. В левом кармане брюк нашел золотой перочинный ножик, несколько серебряных монет. В левом заднем кармане - аккуратно сложенный надушенный платок. В правом - еще один, не сложенный, но чистый. В правом боковом - штук пять бумажных платков. Чистюля... Под бумажными платками был футлярчик с четырьмя новенькими ключами от машины. На нем золотом было написано: "Компания Р. К. Фогельзанг, Инк. Магазины фирмы "Паккард". Я положил все на место, задвинул кровать, вытер платком ручки, а также другие выступы и поверхности, выключил свет и высунул нос за дверь. Коридор был пуст. Я спустился на улицу и свернул за угол. "Кадиллак" стоял все там же. Я открыл дверцу и оперся на нее. Лола, казалось, так и не сменила позы. Выражение ее лица трудно было разглядеть. Да и вообще трудно было что-нибудь разглядеть, кроме ее глаз и подбородка. Легко улавливался лишь запах сандалового дерева. - От этих духов,- сказал я,- и священник спятит... Жемчуга там нет. Что ж, спасибо за попытку,- сказала она мягким вибрирующим голосом.- Наверное, переживу. Теперь... Нам нужно?.. Или... - Вы поезжайте домой,- велел я.- И что бы ни случилось - вы меня никогда в жизни не видели. Что бы ни случилось. Возможно, вы меня никогда больше и не увидите. - Было бы очень жаль. - Удачи вам, Лола.- Я захлопнул дверцу и отступил. Вспыхнули фары, заворчал мотор. Большая машина медленно развернулась против ветра и скрылась за поворотом. Я остался стоять на тротуаре. Уже совсем стемнело. Я стоял и смотрел на багажник новенького "паккарда" - того, что видел и раньше на этом же месте, перед машиной Лолы. Справа на блестящем ветровом стекле - синяя наклейка, И у меня в голове всплыла связка ключей в футляре с надписью "Магазин фирмы "Паккард", та самая связка, которую я нашел в кармане у мертвеца. Я обошел машину и осветил наклейку карманным фонариком. Верно - тот самый магазин. Под названием фирмы чернилами - имя и адрес: Эжени Колченко, Западный Лос-Анджелес, Арвиеда, 5315. Бред какой-то. Я вернулся в квартиру 31, открыл дверь тем же способом, откинул кровать и вынул футляр с ключами из кармана брюк аккуратного смуглого покойника. Через несколько минут я был снова на улице возле машины. Ключи подошли. 5 Дом был небольшой, он стоял на краю каньона, окруженный чахлыми эвкалиптами. В доме напротив явно шла вечеринка - из тех, на которых гости непременно выскакивают на улицу и с воплями бьют бутылки о тротуар, словно болельщики после футбольного матча между Иелем и Принстоном. Дом был огорожен проволочной сеткой, за ней виднелись несколько розовых кустов, мощеная дорожка и гараж - он был пуст, двери распахнуты настежь. Я позвонил. Пришлось довольно долго ждать, потом дверь внезапно распахнулась. Женщина явно ожидала не меня. Это было понятно по выражению ее блестящих, сильно подведенных глаз. Это была высокая, худая, хищная брюнетка - щеки сильно нарумянены, густые черные волосы уложены на прямой пробор, во рту легко поместится трехслойный бутерброд. На ней была коралловая с золотом пижама, ногти на ногах позолочены. В мочках ушей легонько позвякивали миниатюрные храмовые колокольчики. Она медленно и презрительно повела сигаретой, вставленной в мундштук длиной с бейсбольную биту. - Ну что такой, молодой человек? Что такой нужно? Заблудился с интересной вечеринка напротив? - Ха-ха,- сказал я.- Ну и веселье там, да? Нет, я просто пригнал вашу машину. У вас ведь пропала машина? Во дворе дома напротив кто-то корчился в белой горячке, а квартет смешанного состава рвал остатки вечера в клочья и изо всех сил старался звучать как можно безобразнее. Экзотическая брюнетка и глазом не моргнула. Ее нельзя было назвать красавицей или даже хорошенькой, но она была из тех женщин, вокруг которых всегда что-то происходит. - Что вы сказал? - наконец осведомилась она голосом нежным, как подгоревшая корка. - Вот ваша машина.- Я показал через плечо на "паккард", не спуская с нее глаз. Длинный мундштук медленно опустился, и из него выпала сигарета. Я шагнул вперед, чтобы наступить на окурок и загасить его,- и так очутился в передней. Женщина попятилась, и я закрыл за собой дверь. В передней мерцали розовым светом лампы в железных бра. Сзади виднелся занавес из нанизанных на нити бус, на полу лежала тигровая шкура. Все это было в ее стиле. - Вы мисс Колченко? - спросил я, видя, что она не торопится начать беседу. - Да-а. Я мисс Колченко. Какой черт вам нужно? Теперь она смотрела на меня, словно я пришел мыть окна, но перепутал назначенное время. Я достал визитную карточку и протянул ей. Она прочла ее издали, не двигаясь с места. - Сыщик? - выдохнула она. - Ara. Она сказала что-то на непонятном языке, словно плюнула. Потом продолжала по-английски: - Входите! Проклятый ветер сушит моя кожа как бумага. - Мы с вами уже вошли,- сообщил я.- Видите, я даже дверь закрыл. Кончайте играть в Назимову (Алла Назимова (1879-1945) - американская актриса русского происхождения. Звезда театра и кино). Кто он был - этот маленький человечек? За занавесом из бус раздался мужской кашель. Мисс Колчеико подскочила, словно уколотая. Потом попыталась улыбнуться. - Заплатить вам? - спросила она.- Вы ждать здесь, ладно? Десять доллар хороший оплата, нет? - Нет,- сказал я. Я нацелился на нее указательным пальцем и сообщил: - Он убит. Она подпрыгнула фута на три и издала вопль. Резко скрипнул стул. За занавеской послышались тяжелые шаги, чья-то большая рука отдернула ее, и мы очутились в обществе крупного блондина, весьма сурового на вид. Поверх пижамы на нем был лиловый халат, в кармане которого он что-то сжимал правой рукой. Он стоял неподвижно, расставив ноги и выпятив челюсть; его бесцветные глаза напоминали серые ледышки. Я подумал, что на футбольном поле мяч у такого отобрать трудновато. - Что случилось, дорогая? - Голос у него был солидный, уверенный. - Я насчет машины мисс Колченко,- объяснил я. - Сперва можно бы и шляпу снять,- заметил он.- Для разминки. Я снял шляпу и извинился. - О'кей,- отозвался он, продолжая держать правую руку в лиловом кармане.- Значит, вы насчет машины мисс Колченко. И что дальше? Я протиснулся мимо женщины и подошел к нему поближе. Женщина отшатнулась к стене. Дама с камелиями из школьной постановки. Длинный мундштук валялся у ее ног. Когда я очутился в двух метрах от рослого мужчины, он небрежно сказал: - Я вас и оттуда слышу. Спокойно. У меня в кармане пистолет, и меня научили, как с ним обращаться. Так что там насчет машины? - Человек, который ее взял, не может вернуть ее обратно,- сказал я и сунул ему в лицо визитку, которую все еще держал в руке. Он взглянул на нее мельком и перевел взгляд снова на меня. - Ну и что? - спросил он. - Вы всегда такой грозный? - осведомился я.- Или только когда на вас пижама? - Так почему он не смог пригнать ее сам? - спросил он.- И без шуточек. Смуглая женщина издала приглушенный звук где-то у меня за плечом. - Все в порядке, котик,- сказал мужчина.- Я с этим разберусь. Ну, дальше что? Женщина проскользнула мимо нас и исчезла за занавесом из бус. Я немножко подождал. Рослый человек пальцем не шевельнул. Волнения он проявлял не больше, чем жаба, которая греется на солнышке. - Он не смог ее пригнать, потому что кто-то его прихлопнул,- сказал я.- Посмотрим, как вы с этим разберетесь. - Вот как? И что же, вы привезли его с собой как вещественное доказательство? - Нет,- отвечал я.- Но если вы наденете галстук и цилиндр, я вас отвезу туда, где он находится. - Какого черта, да кто вы такой? - Я думал, может, вы читать умеете.- Я снова подержал перед ним визитку. - Понятно,- сказал он.- Филип Марлоу, частный детектив. Ну-ну. Так куда я должен с вами ехать и на кого смотреть? - Может быть, он эту машину украл,- предположил я. Рослый кивнул. - Это мысль. Может, и украл. А кто он такой? - Смуглый человечек, у которого в кармане были от нее ключи. Он поставил ее возле дома "Берглунд". Он обдумал это без видимого волнения. - Что-то вы, конечно, знаете,- заявил он,- Немного. Так, чуть-чуть. У полиции, наверное, сегодня выходной. Вот вы за них и отдуваетесь. - То есть как? - На карточке написано "частный сыщик",- сказал он.- А на улице небось полицейские ждут, стесняются зайти? - Нет, я один. Он усмехнулся. Сквозь загар у него на лице обозначились светлые морщинки. - Значит, вы нашли покойника, взяли ключи, сели в машину и прикатили сюда - совсем один. Без полиции. Верно? - Верно. Он вздохнул. - Что же, заходите,- пригласил он и отдернул занавес, пропуская меня в комнату.- Может, у вас есть интересные идеи, стоит послушать. Я прошел мимо него, и он повернулся вслед за мной, придерживая свой тяжелый карман. Тут я заметил у него на лице капли пота. Может быть, он взмок от горячего ветра... Мы очутились в гостиной, сели и посмотрели друг на друга. На темном полу было разбросано несколько индейских и турецких ковров, которые неплохо смотрелись со слегка потертой мягкой мебелью. Еще здесь был камин, небольшое пианино, китайская ширма, высокий китайский светильник на подставке тикового дерева, а на окнах золотистые сетчатые занавески. Окна, выходившие на юг, были открыты. Фруктовое дерево с беленым стволом скрипело от порывов ветра, и этот скрип сливался с шумом вечеринки на противоположной стороне улицы. Хозяин откинулся в гобеленовом кресле и положил ноги в домашних туфлях на скамеечку. Правую руку он по-прежнему держал в кармане. Брюнетка маячила в тени. Там что-то булькнуло, звякнули храмовые колокольчики в ее ушах. - Все в порядке,- лапушка,- сказал мужчина.- Ничего особенного. Кто-то кого-то там пришил, и этот парень считает, что нам это интересно. Садись и не волнуйся. Женщина запрокинула голову и влила себе в глотку полстаканчика виски. Она вздохнула, сказала "черт побери", явно никого и ничего не имея в виду, и свернулась калачиком на диване. Ноги у нее были что надо. Из полутемного угла, где она притаилась, поблескивали ее позолоченные ногти. Я достал сигарету - при этом он, слава богу, не стал в меня стрелять,- закурил и начал рассказывать. Не всю правду, так, кое-что. Я сказал им про дом "Берглунд", и что я там живу, и что Уолдо тоже жил там в квартире подо мной, и что у меня как у сыщика были причины за ним наблюдать. - Какой Уолдо? - осведомился блондин,- И какие причины? - Мистер,- возразил я,- а у вас разве нет секретов? Он побагровел. Я рассказал ему про бар напротив и про то, что там случилось. Про набивной жакет "фигаро" и женщину, которой он принадлежал, я не стал рассказывать. Я вообще о ней не сказал ни слова. - Я работал втихую - так было нужно,- сказал я.- Понимаете? В полиции я никому не сказал, что знал Уолдо. Потом, когда я понял, что они еще не знают, где он жил, я позволил себе осмотреть его квартиру. - Что же вы искали? - осведомился рослый человек сдавленным голосом. - Кое-какие письма. Попутно могу сообщить, что там вообще не оказалось ничего - только мертвец. Задушен и подвешен на ремне к спинке откидной кровати - чтоб не сразу нашли. Невысокий, лет сорока пяти, похож на латиноамериканца, хорошо одетый, в бежевом... - Хватит, Марлоу,- сказал рослый.- Считайте, что я клюнул. Вы расследовали дело о шантаже? - Ara. Самое смешное, что у этого смуглого человечка под мышкой была приличная пушка. - А у него в кармане случайно не было пятисот долларов, двадцатками? Не заметили? - Не было. Но при Уолдо, когда его убили в баре, было больше семисот наличными. - Да, не думал я, что этот Уолдо такой шустрый,- спокойно заметил мой собеседник.- Пришиб моего парня, и выкуп забрал, и на пушку не посмотрел. Уолдо был вооружен? - При нем оружия не нашли. - Дай нам выпить, солнышко,- распорядился рослый.- Да, промахнулся я с этим Уолдо на целую милю. Брюнетка подала нам виски с содовой и со льдом. Сама приняла еще порцию неразбавленного и снова свернулась на диване, устремив на меня мрачный взгляд блестящих черных глаз. - Ваше здоровье,- сказал рослый, приветственно подняв стакан.- Я никого не убивал, но теперь мне грозит бракоразводный процесс. Вы, по вашим словам, тоже никого не убивали, но вляпались в историю с полицией. Что за чертова жизнь - сплошные неприятности, куда ни кинь. У меня-то хоть есть вот это солнышко. Она русская, познакомились мы в Шанхае. Надежная, как сейф, а вид такой, будто глотку тебе перережет ни за грош. Это мне в ней и нравится. Полна обаяния, и никакого риска. - Глупости говоришь,- уронила женщина. - Вы, на мой взгляд, вроде как ничего,- продолжал рослый, не обращая на нее внимания.- Хоть и легавый. Выход есть какой-нибудь? - Есть. Но будет стоить денег. - Так я и думал. Сколько? - Скажем, еще пятьсот. - Черт побрал этот горячий ветер, он меня сушит как пепел от любовь,- грустно объявила русская. - Пятьсот - это можно,- сказал блондин,- и что я буду за это иметь? - Если у меня получится, про вас никто не узнает. Если нет - вы ничего не платите. Он задумался. Лицо у него сделалось морщинистым и усталым. Бусинки пота поблескивали в коротких светлых волосах. - Об убийстве вам придется рассказать в полиции,- проворчал он.- Я имею в виду, об этом втором убийстве. И я так и не выкупил то, что хотел. Если бы все было шито-крыто, я бы хотел получить это прямо из первых рук. - Кто был смуглый человечек? - спросил я. - Леон Валенсанос, он уругваец. Это я его сюда импортировал. Мне по работе приходится много ездить. Служил он в клубе "Спецциа" на "Жулик-стрит" - знаете, это Сансет-бульвар рядом с Беверли Хиллз. Он был, по-моему, крупье. Я дал ему пятьсот долларов, чтобы он пошел к этому... этому Уолдо и выкупил у него счета за вещи, которые приобретала для себя мисс Колченко, а оплачивал я. Сглупил я, верно? Я хранил счета в портфеле, и этот Уолдо сумел их стащить. Как, по-вашему, что там между ними произошло? Я отхлебнул из стакана. - Возможно, ваш уругвайский приятель нагрубил Уолдо, и тот завелся. Тогда, наверное, уругваец решил, что маузер - самый лучший аргумент, но тут Уолдо его опередил. Я бы не сказал, что Уолдо был настоящим убийцей. Шантажисты обычно не такие. Может, он просто разозлился и не рассчитал - слишком сильно вцепился вашему парню в горло. Тут ему стало ясно, что надо скорее смываться. Но у него была назначена еще одна встреча - тут ему тоже должны были заплатить. Он стал носиться по окрестностям в поисках этого человека. И случайно налетел на бывшего приятеля, который оказался такой злой и такой пьяный, что с ходу его прикончил. - Чертовски много совпадений во всей этой истории,- сказал рослый. - Ветер горячий,- усмехнулся я.- Все сегодня словно спятили. - И за мои пятьсот долларов вы ничего не гарантируете? Значит, если обо мне узнают, я вам ничего не должен. Верно? - Верно,- подтвердил я, сердечно улыбаясь. - Спятили все - это точно,- сказал он и осушил свой стакан.- Тут я не спорю. - Только вот еще что,- мягко сказал я, подавшись вперед.- Уолдо оставил возле бара, где его убили, незапертую машину и мотор не выключил - чтобы сразу удрать. В ней сбежал убийца. Тут можно всего ожидать. Понимаете, наверное, все пожитки Уолдо были в этой машине. - В том числе мои счета и ваши письма. - Вот именно. Правда, с полицией в таких случаях можно сговориться - если вы им не годитесь для большой рекламы. Если не годитесь - я как-нибудь их обведу вокруг пальца. Если годитесь - тогда дело другое. Как, вы сказали, вас зовут? Ответа пришлось ждать долго. Дождавшись же, я вовсе не обрадовался, хотя все сразу и стало на свои места. - Фрэнк Барсали,- сказал он. Немного погодя его русская подруга вызвала мне такси. Когда я уезжал, вечеринка напротив приближалась к кульминации. Впрочем, стены дома еще не рухнули. 6 Отпирая застекленное парадное "Берглунда", я учуял полисмена. Я глянул на свои часы, было почти три часа ночи. В темном углу вестибюля на стуле дремал человек, прикрыв лицо газетой и вытянув здоровенные ноги. Уголок газеты ритмично вздымался и падал. Я прошел к лифту и поднялся к себе. Прокрался по коридору, отпер свою дверь, распахнул ее и протянул руку к выключателю. Цепочка висячего выключателя звякнула, и вспыхнул торшер возле кресла, рядом со столиком, на котором по-прежнему валялись шахматные фигурки. Коперник развалился в кресле. На лице его застыла неприятная усмешка. Невысокий смуглый Ибарра сидел напротив него, слева от меня, молча, со своей обычной улыбочкой. Коперник оскалил желтые лошадиные зубы и сказал: - Привет. Давненько не видались. С девушками гуляешь? Я закрыл дверь, снял шляпу и медленно вытер затылок. Коперник по-прежнему усмехался. Ибарра смотрел в пространство спокойными темными глазами. - Присаживайся, приятель,- пригласил меня Коперник. Располагайся как дома. Давай кой-чего обсудим. До чего ж я ненавижу эту ночную работенку. Ты знаешь, что у тебя выпивка кончается? - Догадываюсь,- сказал я и прислонился к стене. Коперник продолжал усмехаться. - Всегда терпеть не мог частных сыщичков,- заявил он,- но такого шанса с ними поквитаться, как сегодня, мне еще не выпадало. Он лениво протянул руку вниз, поднял с пола набивной жакет "фигаро" и бросил его на столик. Снова потянулся и выложил рядом широкополую женскую шляпу. - Здорово тебе, наверное, идут эти вещички,- сказал он. Я взял стул, повернул его и оседлал. Положил скрещенные руки на спинку и посмотрел на Коперника. Он очень медленно встал - нарочито медленно подошел ко мне и остановился, одергивая пиджак. Потом вскинул правую руку и ударил меня открытой ладонью наискось по лицу, очень сильно. Было больно, но я не шелохнулся. Ибарра смотрел на стену, или в пол, или вообще никуда. - Стыдно, приятель,- лениво произнес Коперник.- Что ж ты так обращаешься с такими шикарными тряпками? Засунул под свои старые рубашки. Тошнит меня от вас, мелких легашей... Он еще немного постоял надо мной. Я молчал и не двигался. Смотрел в его стеклянные глаза пьяницы. Он стиснул было кулак, потом пожал плечами, повернулся и пошел к креслу. - О'кей,- сказал он.- Пока хватит с тебя. Где ты взял эти вещи? - Это вещи одной женщины. - Ну да. Одной женщины. Ах ты, нахальный ублюдок! Я тебе скажу, какой женщины. Той самой, про которую парень по имени Уолдо спрашивал в баре напротив - всего за две минуты до того, как его пристрелили. Про это ты позабыл, верно? Я ничего не ответил. - Ты ведь и сам ею интересовался,- ухмыльнулся Коперник.- Ишь какой умник. Одурачил меня. - Для этого большого ума не надо, - сказал я. Лицо у него внезапно исказилось, и он начал было вставать на ноги. Ибарра неожиданно засмеялся, негромко, словно про себя. Взгляд Коперника метнулся к нему и застыл. Потом он снова повернулся и посмотрел на меня мягко и вкрадчиво. - Ты итальяшке по душе пришелся,- сообщил он.- Молодцом тебя считает. С лица Ибарры сошла улыбка, и оно приняло отсутствующее выражение. Совершенно отсутствующее. Коперник сказал: - Ты с самого начала знал, кто эта дамочка. Ты знал, кто такой Уолдо и где он живет. Этажом ниже, верно? Ты знал, что этот самый Уолдо кое-кого прикончил и собрался смыться, но эта бабенка тоже как-то входила в его планы, и ему позарез надо было с ней встретиться до отъезда. Только у него не вышло. Помешал бандит с восточного побережья по имени Эл Тессилоре. Он убрал Уолдо. Тогда ты встретился с дамочкой, спрятал ее одежду, отправил ее домой и запер свою пасть на замок. Вот как ваш брат себе зарабатывает на жизнь. Верно говорю? - Верно,- сказал я.- Только все это я узнал совсем недавно. Кто такой Уолдо? Коперник оскалился. На желтоватых скулах у него вспыхнули красные пятна. Ибарра, глядя в пол, проговорил: - Уолдо Рэтиган. Нам сообщили из Вашингтона по телетайпу. Грошовый грабитель, отсидел несколько мелких сроков. При ограблении банка в Детройте был шофером. Потом продал всех, за это с него сняли обвинение. Эл Тессилоре был из этой же шайки. Пока он молчит, но думается, что в баре они встретились чисто случайно. Ибарра говорил мягким, спокойным, хорошо модулированным голосом, как человек, взвешивающий свои слова. Я сказал: - Спасибо, Ибарра. Курить можно - или Коперник у меня ногой вышибет сигарету изо рта? Ибарра внезапно улыбнулся. - Конечно, можешь курить,- сказал он. - Нравишься ты итальяшке, точно,- издевательски протянул Коперник.- С итальяшкой никогда не угадаешь, кто ему понравится. Я закурил. Ибарра взглянул на Коперника и очень мягко сказал: - С "итальяшкой" ты перебарщиваешь. Мне не слишком нравится, когда меня так называют. - Плевал я на это, итальяшка. Ибарра улыбнулся шире. - Делаешь ошибку,- сказал он. Потом вынул карманную пилку и занялся своими ногтями, опустив глаза. Коперник рявкнул: - Я с самого начала в тебе гниль учуял, Марлоу. Так что, когда установили личности этих двоих, мы с Ибаррой решили заскочить и еще немножко с тобой поболтать. Я захватил карточку Уолдо из морга - хорошая работа, глаза блестят, галстук на месте, белый платочек в кармане. Хорошая работа. По пути на всякий случай навестили управляющего этим домом, сунули ему фото под нос. Ну, он и узнал этого парня. Жил здесь в тридцать первой квартире под именем А. Хаммел. Мы - туда, а там покойничек. Начали мы им заниматься. Никто его пока не опознал, но на горле у него славные синяки от пальцев, говорят, замечательно они подходят к отпечаткам Уолдо. - Это уже кое-что,- заметил я.- А то я подумал - вдруг это я его убил. Коперник уставился на меня и смотрел долго. Усмешка сошла у него с лица, и оно стало просто грубым и жестоким. - И еще кое-что мы откопали,- сообщил он.- Теперь у нас в руках машина Уолдо - а в ней все, что он собирался забрать с собой. Я выдохнул дым в несколько приемов. Ветер колотился в закрытые окна. Воздух в комнате был спертый. - Мы тоже не дураки,- ухмыльнулся Коперник.- Правда, от тебя такого нахальства не ожидали. Гляди. Он запустил костлявую руку в карман, медленно достал что-то длинное и блестящее и бросил на зеленое сукно карточного столика. Это была нитка белого жемчуга с застежкой в форме пропеллера. Жемчуг слабо мерцал в густом дымном воздухе. Ожерелье Лолы Барсали. Жемчуга, что подарил ей летчик. Парень, который погиб, которого она до сих пор любит. Я смотрел на ожерелье не шевелясь. После долгой паузы Коперник сказал, почти печально: - Красота, верно? Ну, не хотите ли нам что-нибудь рассказать, мистер Марлоу? Я встал, оттолкнул от себя стул, медленно прошелся по комнате и остановился, глядя на жемчуг. Самая крупная бусина была, вероятно, треть дюйма диаметром. Все жемчужины чисто белые, переливчатые, налитые. Я медленно поднял ожерелье со столика. На ощупь жемчуг был тяжелый, гладкий, нежный. - Красота,- сказал я.- Сколько из-за них беды. Да, теперь я все расскажу. Они стоят, наверное, кучу денег. За моей спиной засмеялся Ибарра. - Около ста долларов,- сказал он.- Отличная подделка, но все-таки подделка. Я снова приподнял нитку. Коперник злорадно пожирал меня стеклянными глазами. - А ты откуда знаешь? - спросил я. - Разбираюсь в жемчуге,- ответил Ибарра.- Эти вот хорошего качества - женщины часто такие заказывают для подмены настоящих. Но они скользкие, как стекло. Настоящие жемчужины шероховатые - попробуй сам на зуб. Я прикусил две-три бусины и подвигал зубами - взад-вперед, потом вбок. Они были твердые и скользкие. - Вот так. Очень хорошие,- повторил Ибарра.- На них даже есть выпуклости и плоские места, как на настоящих. - А такие же настоящие - стоили бы они пятнадцать тысяч? - спросил я. - Возможно. Трудно сказать. Зависит от качества. - Ловкач был этот Уолдо,- заметил я. Коперник вскочил, но я не заметил, как он размахнулся. Я все еще смотрел на жемчуг. Удар кулаком пришелся мне по лицу, сбоку, там, где коренные зубы. Я сразу ощутил вкус крови. Пошатнулся и притворился, что удар сильнее, чем на самом деле. - Садись и рассказывай, сволочь! - прошипел Коперник. Я сел, прижав к щеке платок. Полизал ранку во рту. Потом встал, пошел и подобрал сигарету, которую он вышиб. Раздавил ее в пепельнице и снова сел. Ибарра продолжал подпиливать ногти. На бровях у Коперника, ближе к переносице, виднелись капельки пота. - Вы нашли бусы в машине Уолдо,- сказал я, глядя на Ибарру.- А бумаги какие-нибудь там были? Ибарра покачал головой, не поднимая глаз. - Тебе, пожалуй, поверю,- сказал я.- Ну, так вот. Я в жизни раньше не видел Уолдо, пока он не вошел сегодня в бар и не спросил про женщину. Я ничего от вас не скрывал. Когда я вернулся домой и вышел из лифта, эта женщина в набивном жакете "фигаро", широкополой шляпе и синем платье из шелкового крепа - все, как он описал - ждала лифт у меня на площадке. Мне она показалась порядочной. Коперник издевательски хохотнул. Мне это было все равно. Я его уже прижал к ногтю. Надо было только, чтобы он это осознал. Сейчас, очень скоро, осознает. - Я знал, с чем ей придется столкнуться, если ее вызовут свидетелем в полицию,- продолжал я.- И подозревал, что тут дело нечистое. Но ни на минуту не думал, что она к этому имеет отношение. Просто славная женщина попала в беду - к тому же сама она этого даже не понимала. Я привел ее сюда. Она навела на меня пистолет. Но стрелять не собиралась. Коперник внезапно выпрямился и стал облизывать губы. Лицо у него окаменело и стало похоже на сырой серый камень. Он не проронил ни звука. - Уолдо раньше служил у нее шофером,- продолжал я.- Звали его тогда Джозеф Котс. Ее зовут миссис Фрэнк Барсали. Ее муж - крупный инженер-гидроэлектрик. Эти жемчуга ей подарил любимый человек, а она сказала мужу, что это дешевая подделка из универмага. Уолдо как-то все разнюхал и, когда Барсали вернулся из Южной Америки и выгнал его за слишком смазливую морду, прихватил жемчуг с собой. Ибарра внезапно поднял голову, блеснули зубы. - То есть он не знал, что жемчуг поддельный? - Я думал, что он сбыл настоящее