- остальное обгорело. Я сломал спичку, сложил половинки вместе и бросил их в корзину для мусора. - Я люблю свою жену, - вдруг сообщил он и ощерился, показав крепкие белые зубы. - Несколько сентиментально, но это правда. - В Ломбардии по-прежнему все спокойно. Он продолжал, все так же щерясь: - Меня она не любила. У нее не было особых причин любить меня. Она привыкла жить весело. У нас... что ж, у нас ей было довольно скучно. Мы не ссорились. Линда очень выдержанна. Но она не была в восторге от жизни со мной. - Вы слишком скромны, - сказал я. Он сверкнул глазами и постарался - небезуспешно - сохранить аристократический вид. - Неумно, Марлоу. Даже не свежо. Послушайте, вы производите впечатление приличного человека. Я знаю, что моя мать не станет тратить двести пятьдесят долларов только для того, чтобы доставить себе удовольствие. Может быть, дело не в Линде. Может быть, в чем-то еще. Может... - Он осекся и потом медленно продолжил, пристально глядя на меня: - ...может быть, дело в Морни? - Может быть, - весело согласился я. Он схватил перчатки, ударил ими по столу и снова бросил: - Тут я влип, это ясно. Но я не предполагал, что она знает. Должно быть, Морни все-таки позвонил ей. Он обещал не делать этого. Дальше было просто. - Сколько вы должны ему? - спросил я. Нет, не просто. Он снова стал подозрительным. - Если он звонил, то сказал бы. А мать сказала бы вам. - Может быть, дело не в Морни, - вздохнул я, мечтая о стакане крепкого виски. - Может быть, повариха беременна от мороженщика. Но если Морни - то сколько? - Двенадцать тысяч. - Он опустил глаза и покраснел. - Угрожает? Мердок кивнул. - Пошлите его добывать деньги под липовые векселя, - посоветовал я. - Что он за человек? Серьезный малый? Мердок снова поднял глаза, лицо его было решительным. - Думаю, да. Думаю, они все такие. Специализировался в кино на ролях злодеев. Вызывающе красив, бабник. Но не думайте чего-то такого. Линда просто работала там - как работают официанты или музыканты. И если вы все-таки интересуетесь ею - вам будет трудно отыскать ее. Я вежливо улыбнулся. - Почему это мне будет трудно отыскать ее? Она ведь, надеюсь, не зарыта на заднем дворе? Он резко поднялся, и тусклые глазки его гневно сверкнули. Чуть наклонясь над столом, он довольно аккуратно выхватил из внутреннего кармана маленький пистолет, на вид двадцать пятого калибра, который, похоже, приходился родным братом пистолету, лежавшему в столе Мерле. Направленное на меня дуло выглядело довольно зловеще. Я не шевельнулся. - Тот, кто замышляет что-то против Линды, будет сначала иметь дело со мной. - Это не слишком опасно. Обзаведитесь пистолетом посолиднее - или вы собираетесь бить из него мух? Он сунул пистолетик обратно во внутренний карман, одарил меня тяжелым пристальным взглядом, взял со стола свои перчатки и шагнул к двери. - Разговаривать с вами - пустая трата времени, - сказал он. - Вам лишь бы поострить. - Минуточку, - остановил его я, обходя стол. - С вашей стороны было бы любезностью не упоминать в присутствии матери о нашей беседе. Хотя бы ради девушки. Он кивнул: - По количеству полученной информации наша беседа не кажется достойной упоминания. - Вы действительно должны Морни двенадцать тысяч? Он опустил глаза, потом поднял и снова опустил. И сказал: - Такую сумму Алекс не поверит в долг и куда более деловому человеку, чем я. Я приблизился к нему вплотную и сказал: - Вообще говоря, я и не сомневался, что вы беспокоитесь не о жене. Полагаю, вы прекрасно знаете, где она. И от вас она вовсе не убегала. Она убежала от вашей матери. Он поднял глаза и, ничего не говоря, начал натягивать перчатку. - Может быть, она найдет работу, - продолжил я. - И сможет содержать вас. Он снова посмотрел в пол, потом чуть развернулся вправо, и его кулак в перчатке описал в воздухе короткую четкую дугу. Я немного отвернул подбородок в сторону, поймал руку Мердока за запястье и медленно отвел кулак к его груди. Мердок отступил на шаг и тяжело задышал. У него была тонкая кисть. Я спокойно обхватывал ее пальцами. Мы стояли, глядя друг другу в глаза. Он скалился и дышал тяжело и прерывисто, как пьяный. Круглые алые пятнышки горели на его щеках. Он попытался вырвать кисть, но я так навалился на него, что ему пришлось отступить еще на шаг, чтобы не потерять равновесия. Лишь несколько дюймов разделяло наши лица. - Как случилось, что старик не оставил вам денег? - усмехнулся я. - Или вы все спустили? Он ответил сквозь зубы, все так же пытаясь выдернуть свою руку из моей: - Если вы считаете, что это ваше собачье дело, и если вы имеете в виду Джаспера Мердока, то... он мне не отец. Он меня не любил и не оставил мне ни цента. Моего отца звали Горас Брайт; он обанкротился и выбросился из окна своего офиса. - Вас легко доить, - сказал я. - Правда, вы даете очень жидкое молоко. Я сожалею о том, что сказал о вашей жене и о вас. Я просто хотел вас разозлить. Я отпустил его руку и отступил назад. Он дышал все еще тяжело и часто. Взгляд у него был по-прежнему бешеный, но голосом он владел хорошо. - Отлично. У вас это получилось. Если вы удовлетворены, то я пойду. - Я вам сделал одолжение, - сказал я. - Человек при пушке не должен так легко выходить из себя. Ходите лучше без оружия. - Это мое дело, - сказал он. - Сожалею, что замахнулся на вас. Вероятно, вы не особенно пострадали бы от моего удара. - Ничего, все в порядке. Он открыл дверь и вышел. Из коридора донесся приглушенный звук его шагов. Еще один чудак. Я задумчиво постукивал костяшкой указательного пальца по зубам в такт удаляющимся шагам. Потом вернулся к столу, взглянул в блокнот и поднял телефонную трубку. 4 После третьего звонка на другом конце провода раздался тонкий, молодой, почти детский голос: - Доброе утро. Офис мистера Морнингстара. - Что, старик у себя? - Кто его спрашивает? - Марлоу. - Он знает вас? - Спросите мистера Морнингстара, не интересуют ли его ранние американские золотые монеты? - Подождите минуточку, пожалуйста. Наступила пауза, необходимая для того, чтобы привлечь внимание пожилого господина к тому факту, что кто-то желает побеседовать с ним по телефону. Потом в трубке щелкнуло и раздался голос. Сухой голос. Можно даже сказать - растрескавшийся. - Мистер Морнингстар слушает. - Мне сказали, что вы звонили миссис Мердок из Пасадены. Насчет известной монеты. - Насчет известной монеты, - повторил он. - Ну-ну. И что же? - Я так понял, вы хотели купить данную монету из коллекции Мердока. - Ну-ну. А кто вы, собственно говоря, сэр? - Филип Марлоу. Частный детектив. Я работаю на миссис Мэрдок. - Ну-ну, - в третий раз сказал старик и осторожно откашлялся. - А о чем вы хотите поговорить со мной, мистер Марлоу? - Об этой самой монете. - Но мне сказали, что она не продается. - И все же я хочу поговорить с вами. С глазу на глаз. - Что, миссис Мердок передумала? - Нет. - Боюсь, я не вполне понимаю, что вам от меня надо, мистер Марлоу. О чем нам с вами говорить? - в его голосе появились хитрые нотки. Я вытащил козырную карту и разыграл ее с ленивой грацией. - Дело в том, мистер Морнингстар, что, когда вы звонили в Пасадену, вы уже знали, что монета не продается. - Интересно, - медленно проговорил он, - и откуда же? - Вы занимаетесь этими делами и не можете не знать. О том, что коллекция не может быть продана при жизни миссис Мердок, известно всем. - Ага, - сказал он. - Ага. - Наступила пауза. - В три часа, - наконец сказал он спокойно, но быстро. - Буду рад видеть вас в моем офисе. Где он находится, вам, вероятно, известно. Вас это устроит? - Я буду. Повесив трубку, я снова зажег сигарету и так и сидел, уставившись в стену. Мое лицо оцепенело от сосредоточенных раздумий или от чего-то еще, от чего цепенеют лица. Я вытащил из кармана фотографию Линды Мердок и некоторое время рассматривал ее. Сделав вывод, что внешность ее, в конце концов, весьма заурядна, я бросил карточку в ящик стола. Потом взял из пепельницы вторую спичку Мердока и повертел ее в пальцах. На ней было написано: "Топ Рой, У.Д.Райт, 36". Интересно, может ли это оказаться важным? Я кинул спичку обратно в пепельницу. Луис Мэджик в телефонной книге не значилась. Я взял систематический каталог, составил список из полдюжины театральных агентств, названия которых были набраны самым крупным шрифтом, и стал звонить туда. Все агентства отвечали жизнерадостными звонкими голосами и сыпали встречными вопросами - но либо ничего не знали, либо просто не хотели ничего говорить о некоей мисс Луис Мэджик, вроде бы эстрадной артистке. Я выбросил список в мусорную корзину и позвонил Кенни Хэйсту из отдела уголовной хроники в "Кроникл". - Что ты знаешь об Алексе Морни? - спросил я, когда мы кончили упражняться в остроумии. - Владелец шикарного ночного клуба и игорного дома в Айдл Вэли, две мили от шоссе в сторону холмов. Снимался в кино. Актеришка он паршивый. У него, похоже, много покровителей. Никогда не слышал, чтобы он пристрелил кого-нибудь в общественном месте среди бела дня. Как и в любое другое время суток. Но биться об заклад, что он на это не способен, я бы не стал. - Опасен? - Скажем так: может быть - при необходимости. Все эти киношные мальчики хорошо знают, как должны вести себя владельцы ночных клубов. У него есть телохранитель - колоритная фигура, скажу тебе. Некий Эдди Пру. Ростом около шести футов пяти дюймов и тощий, как нефальсифицированное алиби. На одном глазу бельмо - результат боевого ранения. - Представляет ли Морни опасность для женщин? - Не будь ханжой, старина. Женщины не считают это опасностью. - Ты знаешь девушку по имени Луис Мэджик, вроде бы артистку? Высокая яркая блондинка. - Нет. Но, похоже, хотел бы узнать. - Кончай острить. А некоего Ваньера не знаешь часом? Этих имен нет в телефонной книге. - Нет. Но могу спросить у Джерти Арбогаста, если ты перезвонишь. Он знает всю аристократию ночных клубов. И все низы. - Спасибо, Кенни. Я перезвоню. Через полчаса, пойдет? - Отлично. - И мы повесили трубки. Я вышел из офиса и запер дверь. В конце коридора светловолосый молодой человек в коричневом костюме и бурой соломенной шляпе с желтой ленточкой читал вечернюю газету, прислонясь к стене. Когда я проходил мимо, он зевнул, свернул газету, сунул ее под мышку и отлепился от стены. Он вошел со мной в лифт. Он был так утомлен, что с трудом держал глаза открытыми. Я вышел на улицу и пешком прогулялся до банка, где получил по чеку деньги на карманные расходы. Оттуда я заглянул в ближайший бар выпить мартини и съесть сандвич. Человек в коричневом костюме устроился в другом конце зала, пил кока-колу, скучал и складывал на столе перед собой монетки в столбик, аккуратно ровняя их края. Он опять был в черных очках. Они делали его невидимым. Я жевал сандвич как можно дольше, потом побрел к телефонной будке в глубине зала. Человек в коричневом резко повернул голову в мою сторону, но тут же мастерски замаскировал это движение, поспешно схватив стакан и отхлебнув из него. Я набрал номер "Кроникл". - О`кей, - сказал Кенни. - Джерти говорит, что Морни не так давно женился на твоей шикарной блондинке. Луис Мэджик. Ваньера он не знает. Говорит, что Морни купил себе белый дом на шоссе Стилвуд-Кресцент в пяти кварталах к северу от Сансета. Этот дом достался Морни от Артура Блейка Попхэма, погоревшего на каком-то мошенничестве. На воротах еще остались инициалы прежнего владельца. И на туалетной бумаге тоже, если верить Джерти. Попхэм был основательный парень. Кажется, это все, что мы знаем. - Этого более чем достаточно. Огромное спасибо, Кенни. Я вышел из будки и наткнулся взглядом на черные очки между коричневым костюмом и бурой шляпой и пронаблюдал, как они поспешно отвернулись в другую сторону. Я повернулся, прошел через вращающуюся дверь в кухню, оттуда вышел на боковую улицу и отправился к автомобильной стоянке, где была припаркована моя машина. 5 Шоссе Стилвуд-Кресцент плавным виражом уходило на север от Сансета за полем для игры в гольф клуба "Бел-Эйр". Вдоль дороги тянулись ограды частных владений - высокие и низкие каменные стены, и железные узорные решетки, и просто живые изгороди. Тротуара не было: здесь никто не ходил пешком - даже почтальоны. Вечер был жаркий - но не настолько, как в Пасадене. Воздух наполнял наводящий дремоту аромат цветов и солнца, за огородами нежно журчали струйки фонтанчиков. Я неспешно поднимался по склону холма, разглядывая монограммы на воротах; Артур Блейк Попхэм - значит, А.Б.П. Эти буквы - золотом по черному - я увидел на самом верху холма; к воротам вела мощенная плитами дорога. За воротами находился сияющий белый дом, который казался совсем новым; участок вокруг был тщательно ухожен. Дом был довольно скромен для этого района: не более четырнадцати комнат и, вероятно, всего один бассейн. Окружавшая участок стена была выложена из кирпича, вытекший из швов кладки цемент застыл и был замазан белой краской. Сверху стена завершалась железной решеткой, окрашенной в черный цвет. На большом почтовом ящике у служебного входа было написано: "А.Р.Морни". Я оставил машину на шоссе и поднялся по мощеной дорожке к белой боковой двери, на которой играли яркие блики от разноцветного стеклянного навеса над ней. Я брякнул медным дверным кольцом. В стороне от дома шофер мыл "кадиллак". Дверь открылась, и надменный филиппинец в белоснежном костюме скорчил мне презрительную гримасу. Я протянул визитку. - К миссис Морни, - сказал я. Он открыл дверь. Шло время - как обычно, когда я прошу доложить о себе. Плеск льющейся на "кадиллак" воды действовал умиротворяюще. Шофер, коротенький человечек в бриджах и крагах, в мокрой от пота рубашке, был похож на переростка-жокея, и, поливая машину, он тихонько присвистывал, как скребущий лошадь конюх. Красногрудая колибри влетела в алеющий у двери куст, сотрясла длинные трубчатые цветы и выпорхнула оттуда так стремительно, что, казалось, просто растворилась в воздухе. Дверь открылась, и филиппинец протянул мне визитку. Я не взял ее. - Что вы хотите? - У него был жестко потрескивающий голос - словно кто-то ходит на цыпочках по яичной скорлупе. - Видеть миссис Морни. - Ее нет дома. - Вы не знали об этом, когда брали визитную карточку? Он разжал пальцы, и визитка спланировала на землю. Он ухмыльнулся, демонстрируя плоды трудов дешевого дантиста. - Узнал, когда она мне это сказала. И закрыл дверь перед моим носом - совсем не тихо. Я поднял карточку и пошел вдоль дома туда, где шофер поливал из шланга "кадиллак" и смывал с него грязь большой губкой. У шофера были глаза с воспаленными веками и пшеничная челка. К нижней губе прилипла потухшая сигарета. Он быстро покосился на меня, как человек, которому с трудом удается заниматься своим делом и не соваться в чужие. Я спросил: - Где хозяин? Сигарета подпрыгнула в уголке его рта. Нежно журчала текущая из шланга вода. - Спроси в доме, Джек. - Уже. Они хлопнули дверью перед моим носом. - Ты разбиваешь мое сердце, Джек. - А как насчет миссис Морни? - Тот же ответ. Я просто мою здесь машину. Продаешь что-нибудь? Я протянул визитку так, чтобы он смог прочитать ее. На сей раз это была рабочая визитка. Он положил губку на подножку, шланг на землю, обошел лужу воды, чтобы вытереть руки о висевшее на двери гаража полотенце. Затем выудил спички из кармана штанов и, откинув голову назад, зажег прилипший к губе окурок. Потом он повел по сторонам плутоватыми глазками и направился за машину, кивком головы приглашая меня следовать за ним. Я последовал. - Как насчет небольших денежных расходов? - осторожно поинтересовался он. - Что-то я стал туповат в последнее время. - За пять долларов я могу начать думать. - Неловко заставлять тебя так напрягаться. - За десять могу спеть, как четыре канарейки и гавайская гитара. - Я не поклонник столь изысканных оркестровок. Он наклонил голову в сторону. - Говори яснее, Джек. - Я не хочу, чтобы ты потерял работу, сынок. Я всего лишь хочу знать, дома ли миссис Морни. Это стоит не больше доллара. - Не волнуйся за меня, Джек. Я тут в милости. - У мистера Морни или еще у кого-то? - Ты хочешь это за тот же доллар? - Два. Он смерил меня взглядом. - Ты ведь на него работаешь? - Естественно. - Врешь. - Давай два, - деловито сказал он. Я дал ему два доллара. - Она в саду за домом со своим дружком. Милым дружком. Если у вас есть дружок, который не работает, и муж, который работает, - значит вы, хорошо устроились, - он хитро покосился на меня. - Твое бездыханное тело когда-нибудь хорошо устроится в сточной канаве. - Только не мое, Джек. Я умный. Я верчусь возле этих людей всю жизнь. Он потер банкноты между ладонями, подул на них и, сложив их в несколько раз, сунул в карманчик для часов на бриджах. - Это был пробный шар, - сказал он. - Теперь еще за пять долларов... Из-за машины вылетел белый коккер-спаниель, чуть поскользнулся на мокром бетоне, высоко подпрыгнув, лизнул меня в лицо и свалился на землю. Затем, вскочив, обежал меня и уселся у моих ног, высунув язык и тяжело дыша. Я перешагнул через него, облокотился на машину и вытащил носовой платок. - Это Хитклифф, - кисло сообщил шофер. - Хитклифф? - Hу. Они так зовут собаку, Джек. Смотри... а вот и сопровождающий. Он взял губку и шланг и вернулся к работе. Коккер-спаниель тут же снова бросился ко мне, чуть не сбив меня с ног. - Ко мне, Хитклифф, - раздался громкий мужской голос, и из увитой розами решетчатой галереи появился мужчина. Высокий, смуглый, с гладкой кожей оливкового цвета; со сверкающими черными глазами и ослепительными белыми зубами. Бачки. Тонкие черные усики. Бачки слишком длинные, даже длиннее, чем просто слишком. Белая рубашка с вышитыми на кармашке инициалами. Белые широкие брюки, белые ботинки. Наручные часы на золотой цепочке свободно болтались на узком смуглом запястье. Желтый шарфик обхватывал тонкую бронзовую шею. Он увидел, что собака сидит у моих ног, и это ему не понравилось. Он щелкнул длинными пальцами и чистым резким голосом сказал: - Ко мне, Хитклифф. Ко мне, быстро! Собака тяжело задышала, но не пошевелилась, разве что сильнее прижалась к моей ноге. - Вы кто? - спросил мужчина, смерив меня взглядом. Я протянул визитку. Смуглая рука взяла ее за уголок. Собака тихо отступила назад, обежала машину и скрылась. - Марлоу, - сказал мужчина. - Марлоу, да? Как это понимать? Что вам здесь надо? Он медленно оглядел меня сверкающими черными глазами, и его длинные шелковистые ресницы поднялись и опустились. - Вам что, не сказали, что миссис нет дома? - Сказали, но я не поверил. Вы мистер Морни? - Нет. - Это мистер Ваньер, - притворно-вежливым и невинным голоском протянул за моей спиной шофер. - Мистер Ваньер - друг семьи. Он частенько сюда захаживает. Ваньер метнул бешеный взгляд за мое плечо. Шофер обошел машину и презрительно выплюнул окурок. - Я сказал ему, что хозяина нет дома, мистер Ваньер. - Вижу. - Я сказал ему, что дома миссис Морни и вы. Я что-нибудь сделал неправильно? - Ты мог бы заниматься своим делом, - сказал Ваньер. - Просто странно, как это мне самому не пришло в голову, - удивился шофер. - Иди отсюда, пока я не свернул твою тощую грязную шею. Шофер спокойно посмотрел на него, потом ушел в темный гараж и стал что-то насвистывать. Ваньер устремил на меня горящий злобой взгляд и раздраженно сказал: - Вам сообщили, что миссис Морни нет дома, но, видно, вас это не устраивает. Другими словами, данная информация не удовлетворяет вас. - Если другими словами - то да. - Ясно. Не соизволите ли объяснить, какой вопрос вы хотите обсудить с миссис Морни? - Предпочитаю объяснить это самой миссис Морни. - Незадача в том, что она не собирается принимать вас. - Следи за его правой, Джек, - подал голос шофер из-за машины. - В ней может быть нож. Оливковое лицо Ваньера сделалось цвета сухих водорослей. Он резко повернулся на пятках и придушенно рявкнул: - Следуйте за мной! Он пошел по мощенной кирпичом дорожке через зоросшую розами галерею к белой калитке. За ней находился обнесенный стеной сад с шикарными цветочными клумбами, площадкой для игры в бадминтон, чудесными газончиками и маленьким, выложенными кафелем бассейном, сердито сверкавшим на солнце. Площадка около бассейна была уставлена бело-синей садовой мебелью: низкими столиками, шезлонгами с подставками для ног, а над всем этим - сине-белый зонт размером с хорошую палатку. В одном из шезлонгов томно раскинулась длинноногая девица; на столике рядом с ней стоял высокий матовый бокал, серебряное ведерко со льдом и бутылка виски. Девица лениво наблюдала за нашим приближением. С расстояния тридцати футов она смотрелась по высшему разряду. С расстояния десяти футов она смотрелась как нечто, предназначенное для рассматривания с расстояния тридцати футов. Ее рот был слишком велик, глаза - слишком сини, косметика - слишком ярка. Ее тонкие брови описывали дугу почти фантастической длины и высоты; ресницы ее были накрашены так густо, что походили на миниатюрные железные решетки. На девице были белые парусиновые брюки, белая шелковая блузка, сине-белые сандалии на босу ногу, на шее - ожерелье из зеленых камней. Рядом на стуле лежала белая соломенная шляпа с полями диаметром с автомобильное колесо, на шляпе - солнцезащитные очки, каждая линза - размером с пончик. Ваньер промаршировал к девице и отрывисто сказал: - Ты вышвырнешь этого гнусного красноглазого шоферишку, и как можно скорей. Иначе я сверну ему шею. Невозможно пройти мимо него, не услышав оскорбления в свой адрес. Блондинка легко кашлянула, бесцельно помахала в воздухе носовым платком и сказала: - Присядь и отдышись. Кто твой приятель? Ваньер поискал мою визитку, обнаружил, что держит ее в руке, и швырнул на колени блондинке. Она лениво взяла ее, взглянула на нее, потом - на меня, вздохнула и задумчиво постучала ногтями по передним зубам. - Крупный экземпляр, да? Пожалуй, тебе с ним не справиться. Ваньер с отвращением посмотрел на меня. - Ладно. Что там у вас - быстро выкладывайте. - Я побеседую с дамой? - осведомился я. - Или я побеседую с вами и преподам вам несколько уроков хорошего тона? Блондинка рассмеялась. В ее серебристом смехе еще сохранилась непосредственность и искренность молоденькой статистки. Маленький язычок вызывающе пробежал по губам. Ваньер сел и зажег сигарету с позолоченным фильтром. Я стоял и смтрел на них. - Я ищу вашу подругу, миссис Морни, - наконец сказал я. - Насколько мне известно, вы вместе снимали квартиру где-то с год назад. Ее зовут Линда Конкист. Ваньер быстро поднял глаза на меня - и опустил и снова поднял и опустил. Он повернул голову и посмотрел на другую сторону бассейна. Там сидел коккер-спаниель по кличке Хитклифф и смотрел на нас одним глазом. Ваньер пощелкал пальцами. - Сюда, Хитклифф! Ко мне, ко мне! - Заткнись, - сказала блондинка. - Собака тебя на дух не переносит. Умерь свое идиотское тщеславие, Бога ради. - Не смей так со мной разговаривать! - вспылил Ваньер. Блондинка хихикнула и поиграла глазами. - Я ищу девушку по имени Линда Конкист, миссис Морни, - повторил я. Она взглянула на меня. - Вы уже говорили. Я просто думала о том, что не видела ее последние полгода. Она вышла замуж. - Вы не видели ее последние полгода? - Вы не ослышались, дружок. Зачем вам это? - Я веду частное расследование. - По какому вопросу? - По сугубо конфиденциальному. - Подумать только, - оживилась блондинка. - Он ведет частное расследование по сугубо конфиденциальному вопросу. Ты слышишь, Лу? Врывается к совершенно незнакомым людям, которые не хотят его видеть, - и считает это в порядке вещей. Только потому, что ведет частное расследование по сугубо конфиденциальному вопросу. - Значит, вы не знаете, где она находится сейчас, миссис Морни? - Я разве не сказала вам? - Она несколько повысила голос. - Нет. Вы сказали, что полгода не видели ее. Это совсем не одно и то же. - Кто сказал вам, что я снимала с Линдой квартиру? - резко спросила блондинка. - Я никогда не раскрываю источника информации, миссис Морни. - Золотко мое, да вы такой ловкач, что вам впору быть директором танцзала. Значит, я вам должна рассказать все, а вы мне - ничего? - Мы с вами находимся в разном положении, - сказал я. - Я - наемный работник, действующий согласно инструкции работодателя. У вас же нет причин скрывать что-либо, не так ли? - Кто ее ищет? - Ее родители. - Попытайтесь еще раз. У нее нет родителей. - Должно быть, вы знакомы с ней довольно близко, раз вам известны такие подробности. - Может быть, и была когда-то. Но это не означает, что все так и осталось до сих пор. - О'кей, - сказал я. - Ваш ответ можно понять так: вы знаете, но не хотите говорить. - Ответ можно понять так, - вдруг вмешался Ваньер, - с вами не хотят больше разговаривать и чем скорее вы уберетесь отсюда, тем приятнее это будет нам. Я продолжал смотреть на миссис Морни. Она подмигнула мне и сказала Ваньеру: - Не надо так грубо, дорогой. Ты страшно обаятелен, но слишком узок в кости. Ты не создан для тяжелой работы. Верно, приятель? - Я еще не размышлял на эту тему, миссис Морни, - ответил я. - Как вы считаете, мистер Морни сможет мне помочь... или захочет? Она покачала головой: - Откуда мне знать? Можете попробовать. Если вы ему не глянетесь, то у него найдется кому вышвырнуть вас отсюда. - Думаю, вы могли бы мне помочь, если бы захотели. - И как же вы собираетесь заставить меня захотеть? - Взгляд ее стал приглашающим. - В этой компании? - Я указал глазами на Ваньера. - Как я могу? - Интересная мысль. - Она отпила из бокала, глядя на меня поверх него. Ваньер очень медленно поднялся с места. Лицо его побелело. Он сунул руку за пазуху и процедил сквозь зубы: - Иди отсюда, ублюдок. Пока еще можешь идти. Я удивленно посмотрел на него: - Где ваша утонченность? И только не рассказывайте мне, что носите пистолет под пляжным костюмом. Блондинка рассмеялась, показав красивые крепкие зубы. Ваньер сунул руку поглубже под рубашку и плотно сжал рот. Его черные глаза были остры и пусты одновременно - как глаза змеи. - Ты слышал? - спросил он почти нежно. - И не сбрасывай меня со счетов так быстро. Чтобы всадить в тебя пулю, мне потребуется времени меньше, чем для того, чтобы чиркнуть спичкой. Я посмотрел на блондинку. Она внимательно следила за нами, глаза ее сияли, а чувственный рот был приоткрыт в напряженном ожидании. Я повернулся и пошел по газону. На полпути я обернулся. Ваньер стоял все в той же позе, держа руку под рубашкой. Глаза блондинки были по-прежнему широко распахнуты и губы так же приоткрыты, но густая тень от зонта падала ей на лицо, и его выражение издалека можно было понять по разному: как страх и как довольное ожидание. Я пересек газон и через белую калитку вышел на мощенную кирпичом дорожку в тоннеле из роз. Почти на самом выходе из тоннеля я повернулся, неторопливо прогулялся обратно к калитке и еще раз заглянул в сад. Я и сам не знал, что собирался там увидеть и с какой стороны меня это может касаться. Но кое-что я увидел. Я увидел, как Ваньер почти распластался на блондинке, целуя ее. Я потряс головой и пошел прочь. Красноглазый шофер все еще возился с "кадиллаком". Мытье он уже закончил и теперь протирал стекла большим куском замши. Я обошел машину и встал около него. - Ну, как дела? - поинтересовался он краем рта. - Ужасно. Они втоптали меня в грязь. Он кивнул и продолжал присвистывать, как скребущий лошадь конюх. - Ты бы поосторожней. Этот тип вооружен, - сказал я. - Или притворяется. Шофер коротко хохотнул: - Под этой-то рубашонкой? Не может быть... - Что за тип этот Ваньер? Чем занимается? Шофер выпрямился, положил замшу на капот и вытер руки о полотенце, которое теперь было заткнуто за пояс его штанов. - Женщинами, я так полагаю. - А не опасно ли - волочиться именно за этой женщиной? - По мне - так опасно, - согласился шофер. - Но у людей бывают самые разные представления об опасности. - Где он живет? - В Шерман Сакс. Она там бывает. И слишком часто. - Когда-нибудь встречал девушку по имени Линда Конкист? Высокая, темноволосая, красивая. Пела с оркестром. - Ты требуешь много информации за два доллара, Джек. - Могу накинуть до пяти. Он помотал головой: - Нет, эту особу я не знаю. Во всяком случае, по имени. Сюда приходят разного рода дамочки, в основном довольно яркие. Меня им не представляют. - Он ухмыльнулся. Я достал бумажник и сунул три доллара в его маленькую влажную руку. И к ним присовокупил визитку. - Мне нравятся маленькие крепыши, - сказал я. - Они, похоже, ничего и никого не боятся. Заглядывай ко мне. - Ладно, Джек. Спасибо. Линда Конкист, говоришь? Буду держать ухо востро. - Пока... как тебя по имени? - Они зовут меня Пройдохой. Понятия не имею почему. - Пока, Пройдоха. - Пока. Значит, говоришь, пушка - под этой рубашонкой? Да ни за что. - Не знаю, - сказал я. - Он как будто полез за ней. Меня наняли не для перестрелок с незнакомыми людьми. - Черт, его рубашка застегивается только на две пуговицы сверху. Я обратил внимание. Ему потребуется неделя, чтобы вытащить из-под нее пушку. - Но в голосе его звучали тревожные нотки. - Может быть, он просто блейфовал, - согласился я. - Если что-нибудь услышишь о Линде Конкист, всегда буду рад иметь дело с тобой. - О'кей, Джек. Я пошел к своей машине по мощенной плитами дорожке. Он глядел мне вслед, почесывая подбородок. 6 Я медленно ехал по улице, взглядом выискивая место, где можно было бы поставить машину, чтобы заскочить на минутку в офис перед поездкой в центр. В тридцати футах от входа в Кахуэнго-Билдинг от табачной лавки отъехал "паккард". Я тут же занял его место, заглушил мотор и вышел из машины. И только тогда заметил, что встал перед знакомым на вид автомобилем песочного цвета. Конечно, это не обязательно тот же самый. Таких тысячи. В легковушке никого не было. Никто в бурой соломенной шляпе с желтой ленточкой ошивался поблизости. Я обошел машину и записал ее номер на обороте мятого конверта - просто так, на всякий случай. И направился к себе. Его не было ни в вестибюле, ни в коридоре наверху. Я зашел в офис, просмотрел валявшуюся на полу почту, но ничего интересного не обнаружил. Быстренько приложился к дежурной бутылке и побежал вниз. Мне нужно было торопиться, чтобы успеть в центр к трем часам. Песочного цвета автомобиль все так же стоял на месте и пустовал. Я сел в машину и отрулил от тротуара. Он нагнал меня только в конце Сансета. Я смотрел на него в зеркальце заднего вида, ухмылялся и пытался сообразить, где же он прятался. Вероятно, в машине, что стояла за его собственной. Как это я сразу не догадался? Я повернул на юг к Третьей и поехал по ней к центру. Песочного цвета автомобильчик всю дорогу держался в сотне метров за мной. Я выехал на Седьмую и остановился купить сигарет без особой в них надобности, а потом, не оглядываясь, пошел по улице. Дойдя до перекрестка, я свернул в вестибюль отеля "Метрополь", прогулялся до полукруглой стойки, где торговали сигаретами, и попросил там прикурить, после чего уселся в одно из потрепанных кожаных кресел. Светловолосый человек в коричневом костюме, черных очках и уже такой знакомой мне шляпе вошел в вестибюль, самым непринужденным образом прошествовал между пальмами в горшках к стойке, купил пачку сигарет и стал неторопливо распечатывать ее, облокотившись о прилавок и озирая вестибюль зорким орлиным глазом. Взяв сдачу, он прошел к стоящему у колонны креслу и сел в него. Он надвинул шляпу поглубже на черные очки и, похоже, собирался уснуть с незажженной сигаретой в зубах. Я поднялся с места, подошел к колонне, опустился в кресло рядом с ним и принялся искоса рассматривать его. Он не пошевелился. Вблизи его лицо казалось юным, розовым и пухлым, подбородок был выбрит крайне неряшливо. Ресницы под черными очками взметнулись вверх и снова опустились. Лежащая на колене напряженная рука нервно затеребила брючину. Я чиркнул спичкой и поднес к его сигарете: - Огоньку? - О... благодарю, - потрясенно сказал он. Прикурил. Помахав спичкой, я бросил ее в урну и выжидающе уставился на него. Прежде чем заговорить, он несколько раз искоса взглянул на меня. - Не мог ли я вас встречать где-нибудь раньше? - На Дрезден-авеню в Пасадене. Сегодня утром. Его щеки стали еще более розовыми, чем прежде. Он вздохнул. - Должно быть, я выступил кисло, - сказал он. - Из рук вон, приятель, - согласился я. - Может быть, это шляпа? - Шляпа в порядке. Но тебе она не нужна. - В этом городе деньги даются очень тяжело, - печально сообщил он. - Не могу же я бегать на своих двоих, на такси - разорюсь в два счета, а собственная машина неудобна тем, что не всегда успеваешь добежать до нее. Надо все время крутиться поблизости. - Тебе что-нибудь надо от меня или ты просто тренируешься? - Я хотел выяснить, достаточно ли вы сметливы, чтобы можно было поговорить с вами. - Я ужасно сметливый, - сказал я. - Тебе будет просто стыдно, если ты не поговоришь со мной. Он настороженно огляделся, вытащил маленький бумажник из свиной кожи и оттуда - милую, новенькую визитку. На ней значилось: "Джордж Ансон Филлипс. Частные расследования. 212 Сенеджер-Билдинг, 1924, Норт Вилкокс-авеню, Голливуд." В верхнем углу карточки был нарисован широко раскрытый глаз с очень длинными ресницами и удивленно поднятой бровью над ним. - Не имеешь права. - Я указал на глаз. - Это эмблема Пинкертона. Ты отбиваешь у них хлеб. - Ох, черт, - вздохнул он. - Та малость, что я заработаю, не разорит их. Я пощелкал ногтем по карточке, попробовал ее на зуб и опустил в карман. - Моей визиткой интересуешься - или досье на меня уже собрано полностью? - О, я о вас все знаю, - сказал он. - Я был депутатом в Вентуре, когда вы вели там дело Грегсона. Грегсон был мошенником из Оклахомы, за которым одна из его жертв гонялась по всей Америке в течение двух лет. В конце концов Грегсон издергался настолько, что пристрелил дежурного на станции обслуживания, ошибочно принявшего его за своего знакомого. Мне казалось, это все было очень давно. - И дальше? - Я вспомнил вас, когда случайно увидел ваше имя на номерном знаке сегодня утром. После того как я потерял вас по дороге в город, я просто нашел вас по справочнику. И хотел зайти поговорить с вами, но это было бы грубым нарушением секретности моей работы. Я как-то не смог. Еще один чудак. Итого трое за день, не считая миссис Мердок, которая может оказаться из этой же породы. Я подождал, пока он снимет черные очки, протрет их, наденет и снова зорко оглядится по сторонам. Потом он сказал: - Мне кажется, мы могли бы заключить соглашение. Так сказать, объединить наши силы. Я видел, как сегодня к вам заходил один человек. Насколько я понял, он нанял вас. - Вы знаете его? - Я слежу за ним, - сказал Ансон упавшим голосом. - И совершенно безрезультатно. - Что он вам сделал? - Ну... меня наняла его жена. - Развод? Он осторожно осмотрелся по сторонам и тихо произнес: - Она так говорит. Но я сомневаюсь. - Они оба хотят развода, - сказал я. - И каждый пытается уличить в чем-нибудь другого. Смешно, правда? - Похоже, у меня не все ладно. За мной по пятам ходит один тип. Очень длинный, со странным глазом. Один раз я улизнул от него, но потом он снова появился. Очень длинный тип. Как фонарный столб. Длинный, со странным глазом. Я задумчиво курил. - Это имеет какое-то отношение к вам? - слегка встревоженно спросил молодой человек. Я покачал головой и швырнул окурок в урну. - Никогда не видел такого. - Я взглянул на часы. - Давай-ка лучше встретимся и обсудим все подробно. Сейчас я не могу. У меня деловая встреча. - Да, да, - сказал он. - Я очень хотел бы. - Решено. Мой офис, моя квартира, твой офис - где? Он поскреб плохо выбритый подбородок хорошо обгрызенным ногтем. - Моя квартира, - наконец сказал он. - В телефонной книге ее нет. Дайте-ка мне визитку на минутку. Он положил ее на ладонь и, высунув язык, принялся что-то медленно корябать на обороте металлическим карандашиком. Он становился моложе с каждой минутой. Теперь ему на вид было не больше двадцати, хотя должно было быть больше, так как делом Грегсона я занимался лет шесть назад. Парнишка убрал карандашик и вручил мне визитку. На ней был написан адрес: "204, Флоренс-Апартментс, 128, Курт-стрит". Я с любопытством взглянул на него: - Курт-стрит на Банкер-хилл? Он залился краской до самых ушей. - Конечно, не слишком шикарно, - торопливо сказал он. - Последнее время я был не при деньгах. Вы что-нибудь имеете против? - Нет, почему? Я встал, протянул ему руку. Он потряс ее и отпустил. Я сунул руку в карман брюк и вытер ладонь о лежавший там носовой платок. Приглядевшись, я увидел капельки пота над его верхней губой и у крыльев носа. Было очень жарко. Я пошел было прочь, но повернулся и чуть наклонился к его лицу: - Да, кстати, это - высокая блондинка с беспечными глазами? - Я бы не сказал, что с очень уж беспечными. Я и бровью не повел. - Только между нами: ведь вся эта суета с разводом - чушь собачья. Тут ведь что-то кроется, верно? - Да, - тихо сказал он. - И что-то, что с каждой минутой, когда я об этом думаю, не нравится мне все больше. Вот. - Он вытащил из кармана какой-то предмет и сунул мне в руку. Это был ключ. - Чтобы вам не ждать в холле, если вдруг меня не окажется. Когда примерно вы подъедете? - Теперь, похоже, около половины пятого. Ты уверен, что хочешь дать мне этот ключ? - Ну как же, мы ведь теперь заодно. - И он посмотрел на меня снизу вверх так невинно, как только можно посмотреть сквозь черные очки. На выходе я оглянулся. Он мирно сидел в кресле с потухшим окурком в зубах, и ядовито-желтая ленточка на его шляпе была скромна и непритязательна, как реклама сигарет на последней странице воскресного выпуска "Ивнинг Пост". Теперь мы были заодно. Значит, я не могу надуть его. Вот так-то. Я могу открыть своим ключом дверь его квартиры, войти и чувствовать себя как дома. Я могу надеть его шлепанцы и пить его ликер, и поднять его ковер и пересчитать тысячедолларовые банкноты под ним. Теперь мы были заодно. 7 В Белфонт-Билдинг было восемь этажей, занятых всякой незначительной всячиной. Здание было зажато между большим комиссионным магазином серо-зеленого цвета и трехэтажным гаражом, который ревел и рычал, как вольер для львов в часы кормления. В темном узком вестибюле было грязно, как в курятнике. В висящем на стене из поддельного мрамора списке съемщиков было много пустых мест. Из двух лифтов с раздвигающимися решетками работал только один, да и тот не был перегружен работой. Внутри него на дерев