ские тоже люди, - уместно заметила она. - Они с этого начинают, я слышал. - О, утром вы циник, - она оглядела комнату ленивым, но обшаривающим взглядом. - У вас все в порядке? Я имею в виду финансы. То есть, вы много зарабатываете? А то такая мебель... Я тихонько рыкнул. - О, я чувствую, мне надо попробовать не совать нос не в свои дела и не задавать наглых вопросов, не так ли? - А получится ли, если вы попробуете? - Теперь мы оба задаем наглые вопросы. Скажите, почему вы покрывали меня? Только ли из-за рыжих волос и красивой фигуры? Я ничего не ответил. - Тогда попробуем так, - бодро сказала она. - Хотели бы вы знать, кому принадлежало нефритовое колье? Мое лицо застыло. Я упорно думал, но не мог вспомнить точно. Наконец я вспомнил. Я ей ничего не говорил о нефритовом колье. Я взял спички и снова закурил трубку. - Не очень, - сказал я. - Зачем? - Затем, что я знаю. - Ага. - А что вы делаете, когда вас одолевает болтливость? Шевелите пальцами ног? - Хорошо, - проворчал я. - Вы пришли, чтобы поговорить со мной. Вперед. Ее голубые глаза расширились, и я на мгновение подумал, что они немного влажные. Она закусила нижнюю губу и посмотрела на стол. Затем пожала плечами и искренне улыбнулась мне. - О, я знаю, я чертовски любопытная девчонка. Но у, меня такая наследственность. Мой отец был полицейским, его звали Клифф Риордан и он руководил всей полицией Бэй Сити семь лет. Вот в чем дело, я полагаю. - Кажется, я его помню. Что с ним случилось? - Его выгнали с работы. Это совсем разбило его сердце. Шайка мошенников во главе с Лэрдом Брюнеттом выбрала себе мэра. А отца перевели в архивное бюро, которое в Бэй Сити не больше спичечного коробка. Отец подал в отставку, повозился еще пару лет и умер, а мать вскоре после него. Я одна уже два года. - Очень сожалею, - сказал я. Она выбросила свою сигарету. Помада не отпечаталась. - Единственное, ради чего я вас беспокою, - это то, что у меня хорошие отношения с полицией. Мне бы следовало это вам сказать прошлой ночью. Сегодня утром я выяснила, кому поручили это дело, и пошла к нему. Он был немного недоволен вами. - Да, - сказал я. - Если бы даже я рассказал ему правду по всем пунктам, он бы мне все равно не поверил. Я встал и открыл окно. Шум движения на бульваре накатывался волнами, как тошнота. Я чувствовал себя отвратительно, быстро открыл ящик стола, достал бутылку и налил себе глоток. Мисс Риордан смотрела на меня с осуждением. Я не был более солидным человеком. Она ничего не сказала. Я выпил, поставил бутылку на место и сел. - Вы мне не предложили, - прохладно сказала она. - Простите, но еще нет и одиннадцати. Я не думал, что вы пьете так рано. Ее глаза сощурились: - Это комплимент? - В моем кругу - да. Она обдумывала это. Я тоже попытался решить, как быть, но ни до чего не додумался. Однако чувствовал себя намного лучше после глотка виски. Она наклонилась вперед и, постукивая пальчиками по стеклу на столе, сказала: - Вам бы не понадобился помощник? Бесплатно, только за доброе слово? - Нет. Она кивнула. - Я так и думала. Тогда я вам просто выложу, что знаю, и пойду домой. Я ничего не сказал и снова закурил трубку, стараясь ни о чем не думать. Но когда вы не думаете, это всегда придает вам задумчивый вид. Замечено давно и не мной. - Сначала мне пришло в голову, что такое колье должно быть музейной редкостью и что оно, должно быть, известно многим, - сказала она. Я держал горящую спичку в руках и смотрел, как пламя подползает к пальцам. Затем я задул ее, выбросил в пепельницу и сказал: - Я ничего не говорил вам о колье. - Нет, но лейтенант Рандэлл говорил. - Не мешало бы ему повесить на рот замок. - Он знал моего отца. Я пообещала никому не говорить об этом. - А мне рассказываете. - Вы это знали и до меня. Внезапно ее рука взлетела вверх, как будто бы хотела закрыть рот, поднялась и на полпути медленно упала назад. Ее глаза широко раскрылись. Сыграно прекрасно, но я уже знал о ней кое-что, чтобы не принимать всерьез. - Вы знали, не так ли? - она с напряжением выдыхала слова. - Я думал, это бриллианты. Браслет, пара сережек, три кольца, подвеска, одно из колец с изумрудом. - Не смешно, - сказала она. - Даже не остроумно. - Нефрит Фей Цуй. Очень редкий. Шестьдесят разных бусин, по шесть каратов каждая. Стоит 80 тысяч. - У вас такие красивые глаза, - сказала она, - и вы думаете, что вы сильный. - Ладно, кому они принадлежат и как вы выяснили это? - О, очень просто. Я подумала, что лучший ювелир в городе такое колье должен знать, поэтому пошла и спросила менеджера фирмы "Блокс". Сказала ему, что хочу написать очерк об этом редком нефрите. - И он поверил вашим рыжим волосам и стройной фигуре? Она покраснела до висков. - Однако он рассказал мне. Колье принадлежит богатой леди из Бэй Сити, которая живет в поместье в каньоне. Миссис Льюин Локридж Грэйл. Ее муж какой-то банкир, очень богатый, состояние около 20 миллионов долларов. У него есть радиостанция в Беверли Хиллз, станция КФДК, а миссис Грэйл там работала. Они поженились пять лет назад. Она - очаровательная блондинка. Мистер Грэйл - старый, желчный человек, сидит дома и глотает таблетки, пока миссис Грэйл развлекается в различных увеселительных местах. - Этот менеджер, в "Блокс", - сказал я, - в курсе всех дел. - О, глупенький, конечно же, я все это узнала не от него одного. Только о колье. Остальное мне рассказал Джидди Грети Арбогаст. Я залез в ящик и снова извлек бутылку. - В конце концов окажется, что вы просто обычный пьяный сыщик, не так ли? - беспокойно спросила она. - Почему бы и нет? Они всегда распутывают свои дела и никогда не потеют. Продолжайте. - Джидди - редактор светской хроники в "Кроникл". Я уже давно знаком с ним. Он весит двести фунтов и носит усы, как у Гитлера. Он поднял свой архив и нашел дело Грэйлов. Посмотрите. Она залезла в сумку и достала фотографию, глянцевый снимок 3 на 5 дюймов, запечатлевший тридцатилетнюю блондинку, на которой была повседневная одежда, казавшаяся черно-белой, и соответствующая шляпа. Взгляд ее был несколько надменным. Я быстро вылил виски в рот и немного обжег глотку. - Заберите фотокарточку, - сказал я. - Почему? Я принесла ее вам. Вы же захотите встретиться с ней, не так ли? Я снова посмотрел на фото и сунул его под папку. - Как насчет сегодняшнего вечера, скажем, часов в одиннадцать? - Послушайте, что за набор острот, мистер Марлоу? Я ей звонила. Она встретится с вами по делу. - Ну что ж, так это может начаться... Она сделала нетерпеливый жест, и я прекратил дурачиться, водрузив на лицо угрюмость потрепанного в битвах воина. - По поводу чего она хочет меня видеть? - Конечно же, по поводу ожерелья. Дело было так. Я позвонила ей и с большим трудом дозвалась ее к телефону. Тогда я наплела ей то же, что и человеку "Блокса", но это на нее не подействовало. Она разговаривала так, как будто кто-то стоял рядом, сказав, чтобы я поговорила с секретарем, но мне удалось удержать ее у трубки и я спросила, правда ли, что у нее есть колье из нефрита Фей Цуй. После небольшого молчания она сказала - да. Я спросила, можно ли его увидеть. А она ответила - для чего? Я наплела ей про очерк, но и это не возымело действия. Затем я услышала, как она зевнула и крикнула кому-то, чтоб тот соединился со мной. Тогда я сказала, что работаю на Филиппа Марлоу. Она ответила: "Ну и черт с тобой". Прямо так и сказала. - Невероятно. Но сейчас все светские дамы ругаются как проститутки. - Мне следовало бы знать, - сладко произнесла мисс Риордан. - Возможно, некоторые из них и есть проститутки. После я спросила, есть ли у нее телефон без параллельного аппарата, а она ответила, что это не мое дело. Но удивительно, что она не повесила трубку. - Она думала о нефрите и не знала, куда вы клоните. А, может быть, ей уже сообщил Рандэлл. Мисс Риордан покачала головой: - Нет. Я ему звонила после этого, и он не знал, кому принадлежало ожерелье, пока я ему не рассказала. Он был очень удивлен, что я это выяснила. - Ничего, он привыкнет к вам, - сказал я. - Ему это нужно. Что дальше? - Я сказала миссис Грэйл: "Вам бы хотелось, наверное, вернуть ожерелье, не так ли?" Мне надо было сказать что-нибудь такое, что ошеломило бы ее. Она быстро дала мне другой номер. Я позвонила по нему и сказала, что не прочь была бы ее увидеть. Она была удивлена. Я рассказал ей ночную историю. Ей она не понравилась. Она продолжала интересоваться, почему ей не звонит Мэрриот. Полагаю, она думает, что тот смылся на юг с деньгами или что-то в этом роде. Я встречаюсь с ней в два часа. Я ей расскажу, какой вы замечательный и надежный человек и как вы любезно согласились ей помочь. Я ничего не говорил, просто смотрел на нее. - В чем дело? Я сделала что-нибудь не так? - испуганно произнесла Энн Риордан. - Не могли бы вы обратиться к своей памяти и припомнить, что все это - дело полиции, а меня предупредили, чтобы я не совал в него нос? - Миссис Грэйл имеет право нанять вас, когда она только пожелает. - Что пожелает? - О, Боже мой... Такая женщина, как... С ее-то взглядами... Видите ли... - она остановилась и опять, как только что, закусила губу. - Каким человеком был Мэрриот? - Я слабо его знал. Он казался женоподобным. Мне он не понравился. - Был ли он привлекателен для женщин? - Для определенного типа. Но не для всех. - Похоже, он нравился миссис Грэйл. Она с ним проводила время. - Она, возможно, проводила время с сотней мужчин. А сейчас осталось мало шансов вернуть колье. - Почему? Я встал, подошел к стене и сильно хлопнул по ней ладонью. Треск пишущей машинки на время прекратился, а потом опять возобновился. Я посмотрел через открытое окно на шпиль между моим зданием и отелем Мэншн Хауз. Запах из кофейного магазина был настолько сильным, что, казалось, можно заваривать воздух. Я подошел к столу, поставил бутылку в ящик, задвинул его и снова сел. Я в восьмой или девятый раз закурил трубку и внимательно посмотрел через пыльный стол на серьезное и честное личико мисс Риордан. Блондинкам, стремящимся очаровать, цена пятачок за пучок, а ее лицо могло бы покорить и вас. Я улыбнулся. - Послушайте, Энн, убийство Мэрриота - глупая ошибка. Банда, взявшая колье, никогда бы так не поступила. Вероятно, какой-то придурок, которого они взяли а качестве носильщика или кого-то там еще, потерял голову. Мэрриот сделал подозрительное движение, и какой-то подонок ударил его так быстро, что остальные ничего не успели сделать. Мы столкнулись с организованной группой, имеющей доступ к информации о драгоценностям и о передвижениях женщин с ними. Они просят огромные выкупы и немного торгуются. Но здесь убийство, которое не укладывается ни в какие рамки. Я думаю, что, кто бы ни убил Мэрриота, он сам уже давно труп, с камнем, привязанным к ногам, глубоко в Тихом океане. А нефриты или утонули вместе с ним, или надолго припрятаны в надежном месте, может, на годы, пока они не отважатся извлечь их на свет божий. Если банда большая, то она может появиться и на другой стороне земли. Восемь тысяч, запрошенных ими, кажутся мелочью по сравнению с ценностью колье, но его очень нелегко продать. И одно я знаю наверняка: они никогда никого не хотели убивать. Энн Риордан смотрела на меня с приоткрытым ртом и восторженным выражением на лице, как будто смотрела на Далай Ламу. Она медленно закрыла рот и кивнула. - Вы просто великолепны, - мягко произнесла она, - но вы спятили. Она встала и взяла сумку. - Вы пойдете к ней или нет? Рандэлл не может меня остановить, если это была ее инициатива, - был мой ответ. - О'кей. Я собираюсь встретиться еще с одним редактором светской хроники и получить еще немного информации о Грэйлах. О ее любовных похождениях. У нее ведь они были, не так ли? Лицо, обрамленное золотыми волосами, было задумчиво. - А у кого их не было? - пробормотал я. - У меня. Никогда. Я прикрыл рот рукой. Она резко взглянула на меня и пошла к выходу. - Но вы еще кое о чем забыли, - сказал я вслед. Она остановилась и обернулась. - Что? - она смотрела на стол. - Вы отлично знаете что. Она вернулась к столу и нагнулась над ним с серьезным видом: - Почему они убили человека, который убил Мэрриота, если они не занимаются убийствами? - Потому что этого типа могли бы взять, а он бы раскололся, когда б у него забрали наркотики. Я имею в виду, что они не убили бы шантажируемого. - А почему вы уверены, что убийца принимал наркотики? - Я не уверен. Я сказал это к примеру. Хотя большинство этих подонков принимает. - О, - она выпрямилась, кивнула и заулыбалась. - Я думаю, вы имели в виду это? - полезла в сумку и положила на стол пакетик. Я взял его, стянул резинку и аккуратно развернул. На бумаге лежали три длинные толстые папиросы. Я посмотрел на Энн и ничего не сказал. - Я знаю, мне не следовало их брать, - сказала она, почти не дыша, - но я знала, что они с травкой. Обычно они прибывают в Бэй Сити в простой бумаге, а потом их упаковывают, как были упакованы эти. Я видела когда-то несколько штук. - Вам следовало бы взять и портсигар, - спокойно произнес я. - В нем нашли пыль. А то, что он пуст, вызвало подозрения. - Я не могла - вы были там. Я хотела взять, но не хватило храбрости. Из-за портсигара у вас неприятности? - Нет, - солгал я, - и не должно быть. - Я так рада, - задумчиво сказала она. - Почему вы их не выбросили? С сумкой у бедра и абсурдом с широкими полями, который почти сполз на один глаз, она долго думала, прежде чем ответить. - Наверное, потому, что я дочь полицейского, - наконец промолвила она. - Не следует выбрасывать вещественные доказательства, - ее улыбка была слабой и виноватой, а щеки горели. Я неопределенно пожал плечами. - Ну, и... - слово повисло в воздухе, как дым в закрытой комнате. Ее губы остались приоткрытыми. Я позволил слову повисеть еще. Краска на ее лице сгустилась. - Я очень прошу вас меня извинить. Мне не следовало бы этого делать. Я и это оставил без внимания. Тогда она быстро подошла к двери и вышла. 14 Я ткнул пальцем одну из папирос, затем уложил их аккуратно рядком и скрипнул стулом. Не следует выбрасывать вещественные доказательства. Значит, это вещественные доказательства. Доказательства чего? Что человек по случаю выкурил немного? Человек, в котором любое прикосновение экзотики находило отклик. С другой стороны, много крутых парней курит марихуану, также много музыкантов и старшеклассников, симпатичных девочек, которые отчаялись в жизни. Американский гашиш. Трава, которая росла бы везде. Сейчас запрещено законом ее выращивать. Это значит немало для такой большой страны, как США. Я сидел и пыхтел трубкой, слушая, как стучит за стеной машинка, проезжают машины по бульвару Голливуд и весна шуршит в воздухе, как бумага по бетонному тротуару, подгоняемая ветром. На столе лежали довольно крупные папиросы; марихуана грубого помола. Индийская конопля. Американский гашиш. Доказательства. Боже, что за шляпы носят женщины! Голова раскалывалась. Точно, я сошел с ума. Я достал перочинный ножик, открыл маленькое острое лезвие, то, которым я не чистил трубку, и взял одну из папирос. Что сделал бы эксперт в полиции? Разрезал бы сигарету вдоль и, для начала, исследовал внутренности под микроскопом. Вдруг обнаружил бы что-то необычное, Маловероятно, но чем черт не шутит, эксперту за это платят. Одну папиросу я разрезал. Мундштук поддался с трудом. О'кей, я парень крепкий, разрезал и его. Из мундштука я достал свернутые в трубку кусочки плотной бумаги с напечатанными буквами. Я пытался расположить их в порядке, но они скручивались и скользили по столу, Затем взял другую папиросу и, прищурясь, посмотрел внутрь мундштука. Тогда стал работать перочинным ножиком несколько иначе. Я начал покалывать папиросу и нашел место, где начинался мундштук. Это было легко, так как мундштук был тверже. Я осторожно отрезал его и еще более аккуратно и неглубоко надрезал вдоль. Он раскрылся, и внутри оказался кусок эластичной бумаги, на этот раз неповрежденной. Я нежно развернул ее. Это была визитная карточка. Тонкая, почти белая, с оттенком слоновой кости. На ней были напечатаны слова изящным тонким шрифтом. В нижнем углу - номер телефона в Стиллвуд Хайтс. В нижнем углу - надпись: "Консультации в назначенное время". В середине, немного крупнее, но также сдержанно, напечатано: "Джул Амтор". Ниже помельче: "Психотерапевт". Я взял третью папиросу. На этот раз с большими трудностями вытянул карточку, ничего не разрезая То же самое! Осторожно засунул визитку обратно в мундштук папиросы. Трубка потухла, я положил ее в пепельницу и посмотрел на часы. Время не стоит. Я завернул две разрезанные папиросы и разрезанную карточку в кусок оберточной бумаги, целую же папиросу с карточкой внутри - в другой кусок бумаги и запер оба пакетика в стол. Я сидел и смотрел на визитку, оставшуюся на столе. На ней не было адреса Три одинаковых визитки спрятаны в папиросы, вложенные в дешевую японскую или китайскую сигаретницу! Товар под черепаховую кость стоит от 35 до 75 центов в любом восточном магазине, где японец с исключительной вежливостью что-то шепелявит, сердечно улыбаясь вам, когда вы говорите, что "Луна Арабик" пахнет, как девочки в номерах Сан-Франциско Сейди. И все это в кармане мертвого человека, у которого была другая, очень дорогая сигаретница с хорошими сигаретами, которые он действительно курил. Может быть, папиросы ему вовсе не принадлежали. Он мог подобрать эту сигаретницу в вестибюле гостиницы и забыть про нее, ни разу не заглянув внутрь. Джул Амтор, психотерапевт. Психотерапевт! Да, да... - мои мысли стали фокусироваться на незнакомом мне человеке. Зазвонил телефон, и я рассеянно ответил. В голосе была холодная твердость полицейского, высоко ценившего себя. Это был Рандэлл. Он не лаял. Это был ледяной тип. - Итак, вы не знали эту девушку? Она подобрала вас на бульваре, а до него вы дошли пешком? Прекрасная ложь, Марлоу. - Может, у вас есть дочь и вам не хотелось бы, чтобы на нее бросались из кустов газетные репортеры и совали в нос свои вспышки? - Вы меня обманули. - Только ради удовольствия. В трубке ненадолго воцарилась тишина, он что-то решал. - Ну что ж, ладно, - сказал он. - Я видел ее, она пришла и рассказала всю историю. Она дочь уважаемого мной человека, как оказалось. - Она рассказала вам, а вы ей. - Я ей сообщил совсем немного, - холодно сказал он. - По одной простой причине, по которой также звоню вам. Следствие должно вестись в полной тайне. У нас есть шанс накрыть эту банду, и мы собираемся это сделать. - О, утром у вас уже новая версия! Итак, групповое убийство? Превосходно! - Кстати, это была марихуана в той симпатичной коробочке с драконами. Вы уверены, что он курил из нее? - Абсолютно. В моем присутствии он не курил другие сигареты. Но он не был все время со мной! - Понятно. Что ж, на этом все. Запомните, что я сказал, вам сегодня ночью. И не думайте об этом деле. От вас нам нужно только молчание. Иначе... Он остановился. Я зевнул прямо в микрофон. - Я это слышал, - зло сказал он. - Возможно, вы думаете, что это в моих силах. Одно неправильное движение, и мы сажаем вас под замок как важного свидетеля. - Вы имеете в виду, что в газетах об этом убийстве ничего не будет? - Нет, они напечатают, что убили Мэрриота, и все. Что за этим кроется, они не узнают. - А также и вы, - сказал я. - Я предупредил вас дважды, третьего раза не будет. - Вы слишком много говорите, - сказал я, - для человека, у которого в руках козыри. Слишком много. Он не был удивлен. Он, конечно же, повесил трубку. О'кей, черт с ним, пусть работает над этим. Я прошелся по кабинету, немного поостыл от звонка Рандэлла и выпил глоточек виски. Машинально посмотрев на часы, я не заметил, который час. Снова сел за стол. "Джул Амтор, психотерапевт. Консультации только в назначенное время". Тогда вы дайте ему немного времени и достаточно денег, и он вылечит вас от кузнечиковой чумы. Должно быть, он эксперт по несостоявшейся любви, по женщинам, которые не хотят спать в одиночестве, по шатающимся мальчикам и девочкам, не пишущим домой и проживающим свои вещи. Иногда попадаются мужчины, большие сильные парни, издающие в офисах львиный рык, а на самом деле - холодная каша под жилеткой. Но в основном его клиентура, думалось, это женщины жирные с затрудненным дыханием и тощие, сгорающие на глазах, мечтательные старухи и закомплексованные молоденькие девушки, женщины всех размеров, форм и возрастов, но с одним общим - деньгами. Богатые самки, которые тщательно выверяют счета за молоко, платя ему без разговоров наличными. Тогда кто он? Артист, распространитель слухов о себе или деловой парень, чьи визитки были завернуты в папиросы с травкой, найденные у убитого человека? Но визитки - это уже что-то. Я взял трубку и попросил оператора набрать номер в Стиллвуд Хайтс. 15 Ответила женщина сухим, сиплым голосом с иностранным акцентом: - Алло? - Могу я поговорить с мистером Амтором? - Ах, нет. Я сожалею. Я очень сожалею. Амтор никогда не говорит по телефону. Я его секретарша. Ему что-нибудь передать? - Какой у него адрес? Мне нужно с ним встретиться. - Ах, вы хотите с ним проконсультироваться? Он будет очень рад. Но он очень занят. Когда вы хотите увидеть его? - Сейчас же, сегодня в любое время. - Ах, - голос выражал сожаление, - это не получится. Возможно, на следующей неделе. Я посмотрю в книге регистрации. - Послушайте, - сказал я, - забудьте о книге. У вас есть карандаш? - Ну конечно, он у меня есть. Я... - Записывайте. Мое имя Филип Марлоу. Адрес - бульвар Голливуд, 615. Телефон - Гленвью 7537, - я произнес по буквам трудные места и ждал. - Да, мистер Марлоу, я записала. - Я хочу видеть мистера Амтора по поводу человека по имени Мэрриот, - это я тоже произнес по буквам. - Это очень срочно. Вопрос жизни и смерти. Я хочу видеть его немедленно. Вам понятно? - Вы говорите очень странно, - произнес голос с акцентом. - Нет, - я взял аппарат и потряс его. - Со мной все в порядке. Я всегда так разговариваю. Это очень странное дело. Мистер Амтор определенно захочет увидеться со мной. Я - частный детектив и не хочу идти в полицию, не встретившись с ним. - Ах, - голос похолодел, как обед в кафетерии. - Вы из полиции, нет? - Послушайте. - Я уже чувствовал раздражение, - я не из полиции. Я - частный детектив. Сугубо между нами. Вы мне позвоните, нет? У вас есть мой номер, да? - Си, у меня есть телефон. Мистер Мэрриот - он болен? - Ну, он не на ногах, - сказал я. - Так вы его знаете? - Да нет. Вы сказали дело жизни и смерти. Амтор лечит многих людей... - На этот раз он терпит неудачу, - сказал я. - Я буду ждать звонка. Я повесил трубку и рванулся к бутылке. Я чувствовал себя пропущенным через мясорубку. Прошло десять минут. Зазвонил телефон: - Амтор хочет видеть вас в 18 часов. - Отлично. По какому адресу? - Он пришлет машину, - холодно произнесли на том конце провода, и в трубке щелкнуло. Я снова посмотрел на часы. Было уже поздновато для обеда. Желудок жгло от последнего стакана виски. Я не хотел есть и закурил сигарету. Дым от нее был не приятнее, чем дым тлеющей кухонной тряпки. Я кивнул мистеру Рембранту, взял шляпу и вышел. Я был на полпути к лифту, как вдруг меня осенило. Мысль стукнула меня в голову безо всякой причины и неожиданно, как может стукнуть падающий кирпич. Я остановился, прислонился к мраморной стене, провернул шляпу на голове и внезапно рассмеялся. Девушка, проходившая мимо, осмотрела меня так, что я подумал, не поехал ли у меня позвоночник, как чулок. Я помахал ей рукой, вернулся в свой офис и сгреб телефон, позвонив своему знакомому, работавшему в земельной компании. - Можно ли найти полный индекс недвижимости только по адресу? - спросил я. - Конечно. У нас есть указатель. Какой адрес? - 1644 Вест 54 Плейс. Я бы хотел что-нибудь узнать об условиях владения этой собственностью. - Я тебе перезвоню. Какой у тебя номер? Он позвонил через три минуты. - Бери карандаш, записывай. Участок 8, квартал П, добавлен к номеру 4 по шоссе Мейнвуд. Принадлежит Джесси Пирс Флориан, вдове. - Ага. Ну и как у вдовы дела? - Все в порядке. Никаких налоговых нарушений. Это собственность доверительная. Есть акт оценки на 2600 долларов. Вполне обычно, хотя немного завышено, но если учесть, что дом новый... - Это очень старый дом и требует ремонта, - перебил я, - я считаю, что за полторы тысячи можно все купить с потрохами. - Тогда это становится интересным. Повторное финансирование проводилось только четыре года назад. - О'кей! Кто держатель? Компания вкладчиков? - Нет. Частное лицо. Линдсей Мэрриот, холост. О'кей? Потрясение было таким, что я забыл, кажется, поблагодарить друга. Я сидел, отрешенно глядя на стену. Вдруг я почувствовал, что с желудком не все в порядке. Я проголодался. Спустившись в кофейную Мэншн Хауз, я пообедал, а потом забрал машину со стоянки. Я поехал на юго-восток, в направлении к Вест 54 Плейс. На этот раз у меня не было спиртного. 16 Квартал выглядел так же, как вчера. Улица была пуста, не считая рефрижератора, двух "фордов" в проездах и маленького пылевого смерча, направлявшегося в угол. Я медленно проехал мимо номера 1644, припарковался немного дальше вчерашнего и изучил дома по обе стороны от меня. Я вернулся назад и остановился перед номером 1644, глядя на солидную пальму и грязно-коричневый, давно никем не поливавшийся клочок газона. Дом выглядел пустым, но, возможно, это просто казалось. Одинокое кресло-качалка стояло так же, как и вчера. На тротуаре валялась выброшенная газета. Я поднял ее, хлопнул ею себя по ноге и тут заметил, как зашевелилась занавеска в окне соседского дома. Снова любопытная старушонка. Я зевнул и подвинул шляпу на лоб Острый нос почти расплющился о стекло. Белые волосы, любопытные глаза. Я прошелся по тротуару, глаза следили за мной. Я повернулся к дому, поднялся по деревянным ступенькам и позвонил в дверь. Она быстро распахнулась, как подпружиненная. Старуха была похожа на высокую старую птицу с кроличьим подбородком. Вблизи было видно, что ее глаза так же остры, как огни на спокойной воде. Я снял шляпу. Нас разделяла только дверная москитная сетка. - Это вы та леди, которая звонила в полицию по поводу миссис Флориан? Она холодно оглядела меня, ничего не пропуская на мне, кажется, даже заметила родинку на лопатке. - Не скажу да, молодой человек, не скажу нет. А кто вы? - у нее был высокий гнусавый голос. - Я - детектив. - Боже мой! Почему же вы сразу не сказали? Что она натворила на этот раз? Я ничего не заметила, хотя не пропустила ни минуты. Я даже в магазин не хожу. Генри ходит за меня. Поверите ли, оттуда не было ни звука. Она открыла сетчатую дверь и пропустила меня внутрь. Пахло мебельным лаком. В зале было много темной мебели, некогда, модной. Мы прошли в комнату с хлопчатобумажными кружевными салфетками, приколотыми куда только можно. - Скажите, не видела ли я вас раньше? - вдруг спросила она с ноткой подозрения в голосе. - Конечно же, видела. Вы тот человек, который... - Да, верно. Но, тем не менее, я детектив. Кто такой Генри? - О, это просто цветной мальчик, у меня на посылках. Ну, так что вам надо, молодой человек? - она поправила красно-белый передник и уставилась на меня глазами-бусинками, клацнув пару раз для практики искусственными зубами. - Приходили ли к вам вчера полицейские, после того как, они побывали у миссис Флориан? - Какие полицейские? - Полицейские в форме, - терпеливо сказал я. - Да, они были здесь с минуту. Они ничего не знают. - Опишите мне большого человека, у которого был пистолет, из-за которого вы позвонили. Она описала его со всеми подробностями Это был Мэллой. - На какой машине он приехал? - На маленькой. Он с трудом в нее влезал. - Это все, что вы можете сказать? Этот человек - убийца. Ее рот выразил удивление, но глаза были довольны. - Боже мой! Жаль, что я не могу вам вызвать машину, молодой человек. Я никогда не разбиралась в них. Убийца, а? В этом городе у людей нет ни одной спокойной минуты. Когда я приехала сюда двадцать два года назад, мы почти не запирали дверей, а сейчас здесь полно гангстеров, полицейских, политиканов, которые стреляют друг в друга из пулеметов, говорят, говорят. Это отвратительно, молодой человек. - Да. Что вы знаете о миссис Флориан? Старуха поджала губы. - Она - плохая соседка. Ее радио очень громко орет по ночам. И сама поет. Она ни с кем не разговаривает, - старуха доверительно наклонилась ко мне. - Я не уверена, но мне кажется, что она выпивает. - У нее много посетителей? - К ней вообще никто не ходит? - Вы, очевидно, знаете, миссис эээ... - Миссис Моррисон. Слава Богу, да. Что же мне еще делать, как не смотреть в окно. - Готов поспорить, что это очень весело. Миссис Флориан здесь давно живет? - Около десяти лет, полагаю. Когда-то у нее был муж, он мне не нравился. Он умер, - она замолчала и подумала. - Я полагаю, что он умер своей смертью, - добавила она. - Я никогда ничего другого не слышала. - Он оставил ей денег? Она принюхалась и отшатнулась. - Вы пили спиртное, - ледяным тоном произнесла она. - Мне только что вырвали зуб. Врач дал мне глоток прополоскать рот. - Я не переношу спиртного. - О, я тоже, разве только в медицинских целях. - Я не переношу и в медицинских. - Думаю, вы правы, - сказал я. - Он оставил ей денег? Ее муж? - Я не знаю, - рот ее был размером со сливу и таким же гладким. Я потерпел неудачу. - Был ли у нее кто-нибудь после полицейских? - Не видела. - Большое вам спасибо, миссис Моррисон. Более не смею вас беспокоить. Вы были очень добры и очень мне помогли. Я вышел из комнаты и открыл дверь. Она пошла следом, хрипло кашлянула, прочищая горло, и пару раз щелкнула зубами. - По какому телефону мне звонить? - спросила она, немного смягчаясь. - Университет 4-5000. Спросить лейтенанта Налти. На что она живет? На пособие? - Здесь по соседству никто не живет на пособия, - высокомерно заявила миссис Моррисон. - Готов поспорить, что этот сервант был когда-то божеством у индейских сиу, - сказал я, глядя на резной инкрустированный буфет, который стоял в прихожей. Нарисованная на нем корзина фруктов бросалась в глаза. - Мэсон Сити, - мягко произнесла она. - Да, сэр, у нас там был отличный дом, у меня и Джорджа. Там было лучше. Я открыл дверь с сеткой, вышел и еще раз поблагодарил ее. Теперь она уже улыбалась. Ее улыбка была так же остра, как и глаза. - Получает заказные письма первого числа каждого месяца, - вдруг сказала она. Я повернулся и ждал. Миссис Моррисон приблизила лицо ко мне. - Я вижу, как почтальон подходит к двери и она расписывается. Первого числа каждого месяца. Она тогда одевается и уходит. Часами не приходит домой, потом поет среди ночи. Иногда так громко, что я бы могла вызвать полицию. Я дотронулся до ее худой, злобной руки. - Вы - одна из тысячи, миссис Моррисон, - сказал я, надел шляпу, прикоснулся к ней, прощаясь, и ушел. На полпути к тротуару я вспомнил, что завтра первое число, и вернулся назад. Старуха Моррисон все еще стояла за сетчатой дверью, как за экраном. - Завтра первое, - сказал я. - Первое апреля. Первое апреля - никому не верю! Заметьте, пожалуйста, получит ли она завтра заказное письмо, миссис Моррисон. Ее глаза светились. Она начала смеяться высоким старушечьим смехом. - Первое апреля - никому не верю, - хихикнула она, - может быть, она его не получит. Звук был похож на икоту курицы. 17 Никто не ответил на мой звонок и стук в дверь. Я попробовал снова. Ничего. Наружная дверь с сеткой была на крючке. Входная дверь оказалась незапертой. Я шагнул внутрь помещения. Ничего не изменилось, даже запах джина. Никаких трупов, как полагал Налти, после посещения Лосем этого дома нигде не валялось. Стакан так и стоял на маленьком столике возле кресла, где вчера сидела миссис Флориан. Радио было выключено. Я подошел к дивану и крякнул. Никакого ответа. Потом мне показалось, что я слышу долгое дыхание несчастного человека, почти стон. Я шмыгнул в коридор. Дверь в спальню была приоткрыта, и стон исходил оттуда. Я сунул голову в дверь и посмотрел. Миссис Флориан была в постели. Она лежала на спине под стеганым одеялом, натянутым до самого подбородка. Ее длинное желтое лицо было расслаблено, почти мертвое. Грязные волосы были беспорядочно разбросаны по подушке. С трудом открылись глаза и безразлично уставились на меня. В комнате стоял тошнотворный запах сна, спиртного и грязной одежды. Будильник за 69 центов тикал на облезлой, некогда серой тумбочке. Он тикал так громко, что, казалось, стены должны вот-вот неминуемо разрушиться. Ящик, из которого она доставала фотографии, был все еще открыт. Я сказал: - Доброе утро, миссис Флориан. Вы больны? Она с усилием разомкнула губы, подвигала ими немного, облизнулась и пошевелила челюстью. Ее голос вышел изо рта, как звук заезженной грампластинки. Ее глаза выражали то, что она меня узнала, но не удовольствие. - Вы его взяли? - Лося? - Да. - Еще нет. Надеюсь, скоро. Она закатила глаза и резко вернула их обратно, как будто пыталась снять с них пелену. - Вы должны запирать свой дом, - сказал я. - Он может вернуться. - Вы думаете, я боюсь Лося, а? - По крайней мере, вы так себя вели, когда я разговаривал с вами вчера. Она задумалась. Размышление было для нее утомительным занятием. - Принесли выпивку? - Нет, я ничего не принес сегодня. У меня небольшие трудности с деньгами. - Джин - дешевка. Он как раз подходит. - Я мог бы сходить за ним немного позже. Значит, вы не боитесь Лося? - А зачем мне его бояться? - Хорошо. А чего вы боитесь? Свет появился в ее глазах, подержался немного и исчез снова. - А, убирайся ты! От вас, фараонов, у меня болит задница. Я ничего не сказал. Прислонившись к косяку, я взял сигарету, зажал ее губами и попытался дернуть ею так, чтобы достать носа. Это труднее, чем может показаться. - Фараоны, - медленно выговорила она, как бы разговаривая с собой, - никогда не схватят парня. У него есть деньги, друзья. Ты теряешь время, фараон. - Такая работа, - сказал я. - Где он может быть? В конце концов, он просто защищался. Она фыркнула и вытерла рот одеялом. - Давай, напевай. Какой умница. Ничего у тебя не выйдет. - Мне понравился Лось, - сказал я. Интерес замерцал в ее глазах. - Ты знал его? - Я был с ним вчера, когда он пришил негра на Сентрал. Она открыла рот и расхохоталась так, что, казалось, у нее оторвется голова, при этом издавая немного больше звуков, чем поджариваемый хлеб. Слезы потекли по ее лицу. - Большой сильный парень, - сказал я. - Очень хотел видеть Велму. Она прикрыла глаза. - А я думала, Велму ищут ее люди, - мягко сказала она. - Они ищут. Но вы сказали, она умерла. Где она умерла? - Долларт, Техас. Простудилась. - Вы были там? - Какого черта? Нет, конечно. Я просто слышала. - О, а кто сказал вам, миссис Флориан? - Один плясун. Я не помню точно его имени. Может быть, хороший крепкий напиток и помог бы припомнить. Я чувствую себя Долиной смерти. "А выглядишь, как дохлый осел", - подумал я, но не произнес вслух. - Еще одна проблемка, - сказал я, - и я сбегаю за джином. Я просмотрел документы на ваш дом, не знаю почему. Она лежала под одеялом не двигаясь, как деревянная. Даже ее веки заморозились в полуприкрытом состоянии. Дыхание прекратилось. - Слишком большая сумма по доверительному акту, - продолжал я, - учитывая низкую стоимость всего, что здесь есть. Держателем акта является Линдсей Мэрриот. Она моргнула, но даже пальцем не шевельнула, только смотрела. - Я работала на него, - наконец сказала она, - служанкой в его семье. Он так добр, что и немного обо мне заботится. Я вынул незажженную сигарету изо рта, бесцельно посмотрел на нее и воткнул обратно. - Вчера, после обеда, спустя несколько часов после нашей встречи, мистер Мэрриот позвонил мне и предложил работу. - Какую работу? - почти крикнула она. Я пожал плечами. - Не могу вам сказать, что было конфиденциально. Я встретился с ним этой ночью. - А ты не глуп, сукин сын, - сказала она и спрятала руку под одеяло. Я смотрел на нее и ничего не говорил. - Полицейский - умница, - ухмыльнулась она. Я провел по косяку двери рукой вниз и вверх. Он был скользким от грязи. Мне тут же захотелось принять ванну. - Ну что же, это все, - гладко сказал я. - Меня интересовал этот звонок, как вовремя он раздался. Может быть, это и совпадение, но, кажется, это что-то значит. - Полицейский - умница, - равнодушно произнесла она. - Не похож на настоящего полицейского. Дешевый обманщик. - Ну, ладно, - сказал я, - до свидания, миссис Флориан. Кстати, не думаю, что вы получите завтра заказное письмо. Она откинула одеяло в сторону, села рывком с горящими глазами. Что-то блеснуло в ее руке. Маленький револьвер: "Банкир Спешиал". Он был старым и потертым, но выглядел по деловому. - Расскажи, - зарычала она. - Быстро. Я смотрел на пистолет. Рука, держащая его, начала трястись, но глаза горели по-прежнему. Слюна пузырилась в уголках губ. - Мы можем работать вместе, - сказал я. Пистолет и челюсть упали одновременно. Я был в нескольких дюймах от двери и, пока пистолет опускался, успел выскользнуть наружу. - Обдумайте это, - крикнул я из-за двери. Ни звука в ответ. Я быстро прошел через коридор и гостиную и вышел из дома. Спина чувствовала себя неуютно, пока я шел по тротуару. Мышцы подергивались. Ничего не случилось. Я пошел по улице, сел в машину и уехал. Последний день марта, а так жарко, как летом. Я снял плащ. Перед полицейским подразделением 77-й улицы два патрульных сердито взирали на помятое крыло своей машины. Я зашел в здание и увидел за перегородкой парня в форме лейтенанта, проглядывавшего список задержанных. Я спросил у него, у себя ли Налти. Он сказал, что, похоже, у себя, спросив, кто я ему. - Друг, - ответил я. - О'кей, поднимитесь выше, - разрешил он. Я поднялся по знакомой обшарпанной лестнице, прошел по коридору и постучал в дверь. В ответ раздался окрик, и я вошел. Налти ковырялся в зубах, сидя вразвалку на своем стуле, а ноги положив на другой, свободный стул. Он смотрел на большой палец левой руки, держа его перед глазами на расстоянии фута. Мне казалось, что палец в полном порядке, но Налти смотрел на него так мрачно, как будто пальцу уже не выжить. Он опустил руку, сбросил ноги на пол и уставился вместо пальца на меня. На нем был темно-серый костюм, отрезанный кусок сигары ждал на столе, когда же Налти разберется со своими зубами. Я отвернул накидку на стуле, сел и воткнул себе в рот сигарету. - Ты, - сказал Налти и осмотрел зубочистку, чтобы выяснить достаточно ли она обгрызена. - Успехи? - Мэллой? Я им больше не занимаюсь. - А кто занимается? - Никто. Зачем? Мы сообщили о том по телетайпу, а газеты сообщат читателям. Да он уже давно в Мексике. - Ясно. Все, что он сделал, - сказал я, - это убил негра. Думаю, это всего лишь мелкое хулиганство. - А ты все еще интересуешься. Я думал, ты работаешь, - его бледные глаза скользнули по мне. - У меня этой ночью была работа, но я ее еще не закончил. У тебя еще осталось фото Пьеро? Он порылся и достал фотографию из-под регистрационной книги. Девушка с фото по-прежнему была хороша. Я смотрел на ее лицо. - Вообще-то, это карточка моя, - сказал я. - Если ее не надо подшивать в дело, я хотел бы ее забрать. - Надо было бы, - сказал Налти. - Я забыл об этом. О'кей, возьми себе, я уже сдал это дело. Я положил фото в нагрудный