едставь себе. На нее снизошло откровение. В своем магическом кристалле Мехитабел увидела убийцу. Лепски издал звук, какой издает пневматическая дрель, швырнул галстук на пол и наступил на него. - Свой нрав показывать нечего, - холодно заметила Кэрол. - Иногда мне кажется, что в тебе сидит избалованный ребенок. Лепски прикрыл глаза, но в конце концов взял себя в руки. - Угу... может, ты и права. Ну, ладно... черт с ней, с Мехитабел. Будь хорошей девочкой, сделай мне пару бутербродов. С говядиной... если она еще осталась. - Только о еде и думаешь! - укорила его Кэрол. - Выслушай меня, ради бога! Мехитабел видела этого человека! Он индеец. Одет в цветастую рубаху, с ним еще двое, парень и девушка, но их она ясно не разглядела. - Неужели? - Лепски хмыкнул. - Впрочем, это меня не удивляет. Стоит этой старой проспиртованной керосинке захапать бутылку, ничего другого она разглядеть уже не может. - Он поднялся. - Пойду побреюсь и сменю рубашку. Бутерброды приготовь, ладно? Кэрол застучала кулачками по коленям. Иногда - сейчас был как раз такой случай - в ней просыпалась актриса похлеще самого Лепски. - Ты что же, идиот этакий, не видишь, что это зацепка... да еще какая! - взбеленилась она. - Нельзя же быть таким ограниченным! Да, Мехитабел старая, но пророческий дар у нее есть... она же медиум! - Ты кажется назвала меня идиотом? - спросил Лепски, распрямляясь во весь рост. - Ты слышал, что я сказала? - вскричала Кэрол, глаза ее метали молнии. - Я слышал, что ты назвала меня идиотом, - ответил Лепски. - И я хочу переменить рубашку. Если в доме осталась говядина, сделай, пожалуйста, бутерброды. - И он гордо прошествовал в спальню. Когда Лепски побрился, принял душ, надел свежую рубашку и вышел из спальни, Кэрол ждала его с пакетом, в котором лежали бутерброды. Она ткнула ими ему в грудь, он взглянул на пакет. - Говядина? - О, господи! Да! - С горчицей? - Да. Он улыбнулся. - Как-нибудь увидимся, дорогая. А эту проспиртованную керосинку выбрось из головы. - Чмокнув ее в щеку, он вихрем вылетел из дома и по садовой дорожке побежал к машине. Ему предстояла трудная ночь: утюжить улицы, что-то у кого-то выпытывать, приставать с расспросами в ночных клубах, где бывал Маккьюэн, и все это впустую. Ему, как и другим детективам, шедшим в ту ночь параллельным курсом, удалось уяснить разве что одно: на город, подобно радиоактивным осадкам, опускается страх. Глава 3 Детектив второго класса Макс Джейкоби ночью дежурил в управлении. Отвечая на телефонные звонки, он успевал сортировать входящие сообщения по поводу убийства Маккьюэна, отделяя зерна от плевел, чтобы наутро положить на стол Терреллу полезную информацию. Его одиночество разделяли два молодых полицейских, толковые ребята, но совсем неопытные. Рыжеволосого звали Дасти Люкас; приземистого - Роки Хэмблин. Часть работы Джейкоби переложил на их плечи. Позевывая, они вчитывались в сообщения, которых было несметное множество. - Ребята все подметки стопчут, как пить дать, - заметил Дасти, протягивая руку за очередным отчетом. - Это же надо: сорок третий отчет читаю, и что полезного вычитал - ничего! Джейкоби, будучи старшим по службе, знал, что должен быть для них примером. Поэтому он поднял голову и, нахмурившись, изрек: - Такая у полиции работа. А в сорок четвертом может оказаться то, что мы ищем. - Неужто? - в один голос воскликнули новобранцы. - Кому ты мозги пудришь, Макс? Зазвонил телефон. Потянувшись к трубке, Джейкоби взглянул на засиженные мухами часы. Они показывали 22.47. - Полицейское управление, Джейкоби, - деловито произнес он. - Требуется помощь, - сказал мужской голос. Он слегка дрожал, но все-таки звучал властно. - Адрес такой: Сигалл, Бич-Драйв. Быстро кого-нибудь пришлите. - Кто говорит? - спросил Джейкоби, - записывая адрес в блокнот. - Малколм Риддл. Тут у меня убитая женщина... быстро кого-нибудь пришлите. Имена всех, кто в их городе был так или иначе заметной фигурой, Джейкоби знал. Малколм Риддл был президентом яхт-клуба, председателем правления директоров местной оперы, а жена его в списке самых богатых женщин Флориды стояла на седьмом месте. Все это делало Риддла фигурой весьма заметной. - Хорошо, мистер Риддл, - Джейкоби даже приподнялся в кресле. - Немедленно высылаю дежурный наряд. - Он уже смотрел на электронное табло, показывающее, где находятся патрульные машины. - А можно чуть подробнее? - Ее убили, - бесстрастно сказал Риддл и повесил трубку. За несколько секунд Джейкоби связался с патрульным полицейским Стивом Робертсом, дежурившим в районе Бич-Драйв. - Стив, быстро езжай в Сигалл, Бич-Драйв, - передал он. - Звонил Малколм Риддл, заявил об убийстве. В отдел расследования убийств я позвоню. До их приезда действуй сам. - Понял, - в голосе Робертса зазвучали тревожные нотки. - Уже еду. Следующие несколько минут Джейкоби сидел на телефоне, а два новобранца не сводили с него вытаращенных глаз. Сначала он позвонил Беглеру, тот уже укладывался спать. Когда Беглер услышал имя Малколма Риддла, он велел Джейкоби предупредить Террелла. - Где Лепски? - спросил Беглер, борясь с зевотой. - Должен быть дома. Дал отбой двадцать минут назад. - Пусть едет туда, - велел Беглер и повесил трубку. К небольшому шикарному бунгало Лепски и Беглер приехали почти одновременно. Любому, кому удавалось заглянуть поверх живой изгороди из цветущего кустарника, наполовину скрывавшего уютное жилище, являлась только одна мысль: это место для любовных свиданий. Выходил домик на море, с тыла его прикрывал лесок из мангровых деревьев, а с боков высоченные цветущие кусты. Под пальмой стояла патрульная машина Робертса. Из тени появился краснолицый здоровяк полицейский и подошел к Беглеру. - Я заглянул туда, сержант, - сообщил он. - Теперь вот жду вас. Вы будете в восторге... Это снова Палач. Выругавшись про себя, Беглер по короткой дорожке поднялся к открытой двери дома. Лепски и Робертсу жестом велел оставаться на местах. В просторной гостиной в кресле сидел Малколм Риддл. Это был коренастый мужчина лет под шестьдесят, лицо чувственное, красивое, загорелое - человека этого вполне можно было принять за кинозвезду. На лице его застыло выражение такого тяжкого отчаяния, что у Беглера опустились руки. Риддл ему нравился, знал Беглер и о его проблемах. Жена Риддла была настоящей стервой. Она попала в автомобильную катастрофу, и остаток жизни ей предстояло провести в кресле-каталке, но это не помешало ей остаться стервой. Заслышав шаги, Риддл поднял голову. - А-а, Джо... хорошо, что это вы. Ну и кашка заварилась... - Он махнул рукой в сторону дальней двери. - Она там. - Не нервничайте так, мистер Риддл, - как мог, успокоил его Беглер и подошел к двери, ведущей в спальню. Свет был включен. Гигантская кровать занимала почти всю площадь пола. На кровати лицом вниз лежала женщина, голая. Опытный глаз Беглера сразу засек нейлоновый чулок вокруг ее горла, потом глаза его пробежали вдоль длинной загорелой спины. От шеи до ягодиц густой черной краской шла надпись: ПАЛАЧ Беглер долго стоял и смотрел на тело, на лице его резче обозначились скулы, потом он вернулся в гостиную и, не обращая больше внимания на Риддла, вышел в душную ночь. - Это снова наш баловник, - сказал он Лепски. - За работу. Вызывай сюда народ из отдела. Я увезу Риддла. Лепски кивнул и по телефону из машины позвонил в управление. Беглер вернулся в бунгало. - С минуты на минуту сюда нагрянут газетчики, - сказал он. - Давайте я отвезу вас домой, мистер Риддл. Риддл тяжело поднялся на ноги. - Я не хочу домой... пока не хочу. Вам, конечно, надо меня допросить. Я поеду в своей машине... а вы - за мной. Поедем в бухту Мала-Бей... там спокойно. Десять минут спустя Риддл остановил машину под пальмой. Днем в Мала-Бей негде было яблоку упасть - любители понежиться на пляже отдавали этой бухте предпочтение, но в ночное время здесь всегда царили тишина и покой. Беглер и Риддл сели рядышком на песок. После долгой пауза Риддл заговорил: - Хорошая заварилась кашка, а? Боюсь, для меня это конец. И почему этот мерзавец выбрал меня? - Он взял протянутую Беглером сигарету, оба закурили. - Не спусти колесо, этого могло бы не случиться. Наверное, это судьба. Я всегда приезжал в бунгало раньше Лай, но сегодня у меня спустило колесо, и она оказалась там первой. - Расскажите поподробнее, мистер Риддл, - попросил Беглер. - Все равно без этого не обойтись. Простите, но мне нужно знать все, что знаете вы. Ведь этот псих может убить еще кого-то. - Да... давайте... спрашивайте, что считаете нужным. - Кто эта женщина? - Лайза Мендоза, - Ридл посмотрел на мерцающий огонек своей сигареты. - Про мою жену вы знаете. Конечно, я не должен был заводить любовницу, но моложе мы не становимся... назовите это лебединой песнью. С Лайзой я познакомился случайно. Между нами вспыхнула какая-то искра. Она была очень милым человеком и, как и я, совершенно одинока. - Голос его чуть задрожал, стих. - Ну вот. Я купил это бунгало. Наше любовное гнездышко... Ведь именно так напишут бульварные газетенки, да? - Бунгало вы купили давно? - Полтора года назад... год и семь месяцев... примерно так. Мы оба знали, что долго это не протянется... всему приходит конец. - А встречались вы часто? - Каждую пятницу, по вечерам. Строго по расписанию... вот и сегодня пятница... - В бунгало она не жила? - Господи, нет, конечно. Мы приезжали сюда только по пятницам, потому что в этот день моя жена всегда рано ложится спать. По субботам у нас приемы, и ей надо быть по возможности в форме. - Кто еще знал о ваших встречах, мистер Риддл? Кроме вас и мисс Мендозы? Риддл непонимающе посмотрел на него. - Знал? - Может, вы кому-то доверились... кому-то из друзей? - Странный вопрос. Беглер постарался не выказать нетерпения. - Не такой он уж странный. У вас сейчас голова занята тем, что произошло с вами. А меня занимает убийца, который уже совершил два убийства и, возможно, на этом не остановится. Образ жизни Маккьюэна не был для него тайной. И ваш, подозреваю, тоже. Поэтому повторяю вопрос: о вашей связи никто не знал? или вы кому-то доверились? Риддл задумался, затолкнул сигарету в песок. - Да... я понимаю. Простите меня. Это просто эгоизм. Мне ясно, куда вы клоните. Да, я доверился кое-кому из близких друзей, но они никогда... - Не сомневаюсь, что они к этой истории не причастны, но, возможно, кто-то из них случайно проговорился или что-то в этом роде. Вы не назовете их? Риддл потер переносицу. - Хэрриет Грин, моя секретарша. Бунгало сняла она. Дальше - Дэйвид Бентли, с ним я хожу под парусом, это мой ближайший друг. Терри Томпсон, администратор в местной опере. Он был другом Лайзы. Он все знал и был целиком "за". - Риддл помолчал, подумал. - Льюк Уильямс - это мое алиби. Считалось, что в пятницу по вечерам мы с ним играем в боулинг. Жена это одобряла. Говорила, подвигаться мне полезно. В изумительном лунном свете Беглер черкнул имена в блокнот. - Вы сказали, что у вас спустило колесо? - Да, я собрался ехать и увидел, что правое переднее колесо спущено. Бейтса, моего шофера, я отпустил, и пришлось ставить запаску самому. В таких делах я не силен и провозился долго. Обычно в бунгало я приезжал к девяти. Особенно я не тревожился. Знал, что Лайза будет ждать. Я задержался на тридцать пять минут. Она лежала там убитая. Вот и все. Еще что-нибудь? Беглер заколебался. А вдруг Риддл поссорился с любовницей и убил ее? И сам написал на спине "Палач", чтобы отвести от себя подозрение? Но на лице Риддла была такая скорбь, что Беглер отогнал эти мысли. - Нет, мистер Риддл, езжайте домой. - Он поднялся. - С вами захочет встретиться шеф. Я сейчас же пошлю к вам пару человек, чтобы не подпускали к вам журналистов. - Спасибо, - Риддл тоже встал. Повернулся к Беглеру. - Да, заварилась кашка. - Он поколебался, потом протянул руку. Чуть удивившись, Беглер пожал ее. - Спасибо, что отнеслись с пониманием. - Все образуется, - попытался утешить его Беглер. - Да, наверное. Риддл пошел к машине, сел в нее и уехал. Беглер поморщился. Покачал головой, потом забрался в свою машину и погнал ее назад к бунгало. Сидя в своем тесноватом коттеджике, Пок Тохоло смотрел телевизор - с экрана вещал комментатор. Чак и Мег уехали. Он велел Чаку свозить Мег на танцы и с возвращением не спешить. Возбужденный толстяк, размахивая микрофоном на фоне любовного гнездышка, трещал без умолку. Несколько мгновений назад тело Лайзы Мендозы, крытое простыней, вынесли из бунгало на носилках и положили в стоявшую здесь же карету "скорой помощи". - Итак, палач нанес новый удар, - с наигранным волнением говорил комментатор. - Сначала Дин Маккьюэн, один из самых известных жителей нашего города, он был застрелен вчера, и вот теперь жертвой стала Лайза Мендоза, наши любители музыки хорошо знали эту замечательную скрипачку, она была задушена, а ее тело мерзкий убийца замарал своей подписью. Все жители нашего города задают себе один вопрос, и он вовсе не в том, нанесет ли этот сумасшедший следующий удар, их волнует другое: когда он нанесет этот удар, кто будет следующей жертвой. Рядом со мной шеф полиции Террелл... Пок улыбнулся. Что ж, атмосферу он нагнетает - лучше не придумаешь. Он слушал, как Террелл призывал народ сохранять спокойствие, не паниковать, и прекрасно знал: богатых и избалованных пустыми словами не успокоить. Еще одно убийство - и начнется повальная паника, это ему и требуется, он возьмет за горло весь город. На сей раз Чаку надо доверить роль посерьезнее. Пока вклад его был невелик: он помог украсть винтовку и выпустил воздух из колеса Риддла. Поку требовалось время, чтобы добраться до бунгало раньше Риддла, когда его любовница будет там одна. Но следующее убийство будет обставлено иначе. Пора Чаку и поработать за обещанные денежки: пусть завязнет как следует, тогда уже не захочется рвать когти. Освещенный экран привлек внимание Пока. Комментатор перешептывался с подошедшим к нему человеком. Пок услышал взволнованный шепот комментатора: - Господи! Это точно? Мужчина кивнул и вышел из поля зрения камеры. Комментатор оттер вспотевшее лицо платком и снова повернулся к телезрителям. - Друзья... Мне только что сообщили, что умер Малколм Риддл. Вы, конечно, потрясены, как потрясен и я. Ответив на вопросы полиции, он возвращался домой и, видимо не справился с машиной. Она сорвалась с обрыва в океан в районе Уэст-Пойнта. Мистер Риддл... Пок поднялся на ноги и потянулся. На такое он и не рассчитывал. Он взглянул на часы - едва перевалило за полночь. Выключил телевизор, снял свою цветастую рубаху, скинул голубые джинсы и прошел в душ. Еще через несколько минут натянул линялую красную пижаму и лег на кровать. Выключил свет. Мысли его вернулись к тому моменту, когда он проник в бунгало. Открыть замок на задней двери оказалось делом нехитрым. Он стал ждать в темноте. Она приехала в 21.25, как он и предполагал: слышал, как Льюк Уильямс шепотом поведал об этом другому члену клуба, они сидели за стойкой в баре, а Пок разливал им напитки. Он спрятался за шторами в большой спальне. Она разделась. Беззаботно швырнула чулки, и они упали в двух шагах от его укрытия. Он надеялся на свои руки, но она сама подбросила ему орудие убийства... В соседний гараж заехала машина. Он выскользнул из-под одеяла и выглянул наружу, чуть отодвинув занавеску. Чак и Мег шли к своему домику. Хлопнула дверь, послышался невнятный рокот голосов. Он снова растянулся на кровати. Завтра... последнее убийство... потом - урожай. Какое-то время он лежал без сна, строя свои планы. Что ж, все идет, как задумано. Через неделю в его карманы потекут деньги. С думами о деньгах он погрузился в сон. В пентхаузе мэра Хэдли, на крыше городского муниципалитета, горел свет. Было 2.33. Хэдли только что избавился от Хэмилтона и других газетчиков. Они здорово его допекли - он был взбешен и бледен, на лбу выступил пот. Его жена Моника, сорокатрехлетняя хранительница очага, женщина разумная и очень приятная, сидела в кресле чуть в сторонке. Напротив мэра расположился шеф полиции Террелл. - Лоусон, дорогой, постарайся успокоиться, - увещевала Моника. - Тебе нельзя так волноваться. Ты ведь знаешь... - Успокоиться? - взорвался Хэдли. - Успокоишься тут! Ты что, не понимаешь, что из-за этой катавасии я могу работы лишиться? Какой к черту покой? По городу гуляет маньяк-убийца! Моника и Террелл переглянулись. - Но, милый, даже если ты вдруг потеряешь работу, стоит ли так убиваться? Хэдли сжал кулаки и со свистом втянул в себя воздух, стараясь побороть раздражение. - Ты не понимаешь, Моника... прошу тебя, иди спать. Мне надо поговорить с Фрэнком. - Я все понимаю, Лоусон. - А я говорю нет! Ты не можешь понять одну простую вещь: весь город сейчас - как растревоженный улей! - В самом деле? - Она поднялась и грациозной походкой подошла к окну, из которого открывался прекрасный вид на жилые дома-небоскребы, окружавшие здание муниципалитета. Свет горел лишь в нескольких окнах. - А мне кажется, что почти все спят спокойным сном. Если кто и растревожен, так это горстка журналистов да ты. - Моника, прошу тебя, иди спать! - Да, разумеется. - Она улыбнулась Терреллу, потом направилась к двери. - Для Лоусона нет ничего важнее благополучия наших горожан, Фрэнк, - сказала она от двери и скрылась. Последовала долгая пауза, затем Хэдли заговорил. - Моника не в состоянии оценить возможные последствия. Ты-то понимаешь, что завтра нас с тобой могут вытряхнуть из наших кресел? Террелл достал трубку и начал ее набивать. - Ты так считаешь? - Он посмотрел на Хэдли. - Все никак не мог сказать тебе одну вещь, Лоусон. Моника ушла, теперь скажу. По-моему, ты ведешь себя, как старуха, которой мерещится, что у нее под кроватью мужчина. Хэдли залился краской. - Это ты мне говоришь? - гневно вопросил он, но Террелл выдержал его взгляд, и мэру удалось взять себя в руки. - Не смей со мной так разговаривать! - Что сказано, то сказано, - примирительно произнес Террелл. - Теперь послушай меня для разнообразия. - Он зажег трубку, с удовлетворением затянулся и лишь тогда продолжил: - Я уже пятнадцать лет как шеф полиции. Мне на этой работе пришлось понавидаться всякого. И то, что у нас завелся псих, совершивший два убийства, еще не причина для паники, а ты ударился в панику. В любом городке время от времени появляется псих - ты знаешь это не хуже меня. Ничего уникального в этом нет. Хэдли вдавил кончики пальцев в лоб. - Но ведь это происходит в Парадиз-Сити! - Верно. А чем Парадиз-Сити отличается от других городов? Я скажу тебе чем. Парадиз-Сити - сюда приезжают порезвиться самые богатые, самые высокомерные, самые вульгарные и самые неприятные люди во всей стране. И вот здесь появляется убийца: лиса среди золотых гусей. Случись такое в любом другом городе, ты бы и читать об этом не стал. Следя за голосом, Хэдли заявил: - Защищать людей, которым я служу, - мой долг! На другие города мне плевать! Для меня важно то, что происходит здесь! - И что же здесь происходит? Псих совершил два убийства. Если паниковать - нам его не найти. - Вот ты сидишь и разглагольствуешь, - сердито буркнул Хэдли. - А какие-нибудь меры ты принял? - Ему от меня не уйти. Я его найду, это дело времени. А ты вместе с газетчиками ведешь себя так, как будто вы решили создать такую атмосферу, какая и требуется убийце, - такое у меня складывается впечатление. Хэдли откинулся на спинку кресла. - Что такое ты несешь? Говори, да не заговаривайся! Пока ты со своими людьми не сделал ни черта, чтобы люди могли сказать: "Да, наша полиция кое-чего стоит". Два убийства! И чем ты можешь похвастаться? Ничем! Я создаю атмосферу, которая требуется этому маньяку? Как тебя прикажешь понимать? Как у тебя язык повернулся, и как тебя, черт возьми, прикажешь понимать? С невозмутимым видом кряжистый Террелл закинул ногу за ногу. - Я в этом городе прожил почти всю свою жизнь, - сказал он. - И впервые здесь запахло страхом. Здесь пахло деньгами, сексом, коррупцией, скандалом и пороком, но страхом - никогда... А сейчас я его чую. Хэдли раздраженно взмахнул рукой. - Мне начхать на твое обоняние! Ты обвиняешь меня в том, что я создаю атмосферу, выгодную убийце... будь любезен, объясни, о чем речь! - Ты не задавал себе вопрос: какой у этих убийств мотив? - спросил Террелл. - И почему этот убийца себя рекламирует? Когда ко мне попадет дело об убийстве, я перво-наперво спрашиваю себя: каков мотив? Если убийство без мотива, полиции приходится блуждать в потемках. И я спросил себя: а что за мотив у этих двух убийств? Хэдли резко подался назад в своем кресле. - Что ты на меня смотришь? Это твоя работа, а не моя, черт подери! - Верно. Это моя работа. - Террелл как следует затянулся. - Так вот, так или иначе, а мотив есть всегда. Когда имеешь дело с психом, мотив с ходу не определишь, но он есть, нужно только как следует его поискать. Маккьюэн был типичным продуктом нашего города. Лайза Мендоза была музыканткой. Между ними нет ничего общего, кроме одного: их смерть - это средство сделать известным человека, который окрестил себя Палачом. Умно окрестил, ничего не скажешь... С этим словом он с ходу попал на первые страницы газет. С ним сразу посеял панику в городе. Мне кажется, это и есть его мотив - другого пока не вижу, - посеять в городе панику. - Что за чушь! - рявкнул Хэдли. - Зачем психу надо сеять в городе панику? - Тем не менее, он это делает, - спокойно заметил Террелл. - Я не утверждаю, что на сто процентов прав, но где другое объяснение? При том, как развиваются события, похоже, что мотив я определил верно. Хэдли надолго задумался, потом, сильно оттолкнувшись от ручек кресла, поднялся. - Я устал. На сегодня - под завязочку. Извини, Фрэнк, что распетушился... Ладно... Над твоими словами я подумаю. О том, что нас ждет завтра, и говорить не хочется. - Террелл промолчал, и Хэдли волей-неволей представил себе завтрашние газеты, бесконечные телефонные звонки, скандальное выступление Пита Хэмилтона в теленовостях. - Ты и вправду считаешь, что этому психу вздумалось запугать весь город? - А что он, по-твоему, делает? - Что предпримем? - Теперь это зависит от тебя, - сказал Террелл. Он наклонился и выбил табак из трубки, постучав ею о пепельницу. - Прежде чем ехать в управление, я хочу знать, на моей ли ты стороне? - На твоей ли я стороне? - Хэдли пристально взглянул на него. - Естественно, на твоей. - Естественно? - С каменным лицом Террелл посмотрел на Хэдли. - Ты только что говорил, что я могу потерять работу. Тебе нужен новый шеф полиции? Хэдли дернулся, как от удара. - На кой черт мне новый шеф полиции? Если кто и может поймать этого мерзавца, так это ты! Террелл поднялся. - Тут ты прав. Если кто и может его поймать, так это я. А посему больше никакой паники. - Молодец, Фрэнк, - раздался голос Моники от дверей. - Я все ждала, кто же это ему скажет! Мужчины обернулись и тут же поняли, что она слышала весь разговор. У Хэдли внезапно полегчало на душе. Вид у него был сконфуженный. - Ох, эти жены! Может, ты заберешь ее от меня, а, Фрэнк? Террелл тоже сразу смягчился. Подмигнул Монике. - Не будь у меня своей благоверной, поймал бы тебя на слове, - пошутил он. - Они друг друга стоят. - И он пошел к выходу. Хэдли с сомнением в голосе спросил: - Хочешь, завтра приеду в управление? - Тебя мы хотим видеть всегда, Лоусон, - еще раз пошутил Террелл. Коснувшись руки Моники, он сел в лифт... а внизу его ждали телекамеры. Джек Андерс, швейцар в гостинице "Плаза-Бич", стоял на красном ковре перед солидными мраморными порталами, которые вели в лучшую гостиницу Парадиз-Сити, ручищи он сцепил за спиной, а проницательные серые глаза изучали бульвар перед входом. Андерс был ветераном второй мировой войны, имел несколько впечатляющих медалей за доблесть и участие в боевых действиях и теперь был весьма заметной фигурой на бульваре. В должности швейцара "Плаза-Бич" он работал последние двадцать лет. Утро - время далеко не пиковое, и Андерс мог позволить себе расслабиться. Через пару часов на предобеденный коктейль начнут съезжаться гости, и работы у него будет по горло: открывать дверцы машин, инструктировать шоферов насчет парковки, приподнимать фуражку перед постоянными клиентами, отвечать на кретинские вопросы, информировать и получать долларовые купюры. Никому из клиентов "Плаза-Бич" и в голову не приходило заговорить с Андерсом, не приготовив для него доллар. Но сейчас, в 9.30, он не ожидал никаких посягательств на его внимание и соответственно отдыхал. Полицейский Пэдди Макнейл, массивный ирландец средних лет, дежуривший на бульваре на случай транспортного затора, да и просто поглядывавший за престарелыми и богачами, остановился рядом с Андерсом. Они были друзьями, и немудрено. Вот уже сколько лет в любую погоду Андерс стоял на страже перед входом в гостиницу, а Макнейл прохаживался по бульвару и каждые два часа подходил к гостинице - передохнуть и немного поболтать. - Ну, как там твой приятель... Палач? - спросил Андерс, когда Макнейл остановился рядом. - Я тут радио слушал. Мои старички все штанишки промочили. - Твои старички... если бы только они, - мрачно заметил Макнейл. - Не жизнь пошла, а хрен знает что. Мне еще повезло, что меня сюда поставили. Старую гвардию - еще человек десять вроде меня - хоть как-то пощадили, остальные, высунув язык, ищут этого сукина сына. Утром два грузовика с людьми подослали из Майами. Да толк-то от них какой? Трата времени и денег. Что они здесь знают, эти легаши из Майами? - Как думаешь, Хэмилтон по делу вещает? - невинно спросил Андерс. Подколоть Макнейла он любил. - Хэмилтон? - Макнейл фыркнул. - Я этого трепача и слушать никогда не слушаю... только и знает, что воду мутить. - Он скосил глаза на Андерса. - И что он провякал на этот раз? - Этот малый якобы маньяк, зациклился на убийстве и у него зуб на богатых. Макнейл столкнул фуражку на лоб и почесал затылок. - Если ненавидишь богатых, еще не значит, что ты убийца или маньяк, - изрек он наконец. - Я, к примеру, и сам не сгораю от любви к богатым. Андерс скрыл усмешку. - Их тоже иногда попользовать можно. - Кто сомневается? Я бы с тобой махнулся не глядя. - Да, работенка у меня ничего. - Выглядеть самодовольным павлином Андерсу не хотелось. - Правда, надо подход к ним иметь. Как думаешь, поймают этого психа? - Я? - Макнейл покачал головой. - Я в эти игры уже не играю. Я свое в этой жизни отловил. Как и ты... нам теперь что-нибудь поспокойнее, без напряга... но шеф его поймает, и сомневаться нечего. Террелл - мужик головастый, но какое-то время на это уйдет, понятное дело. Ко входу подкатил сияющий "ролс" песочного цвета, и, оставив Макнейла, Андерс деловито прошел по красному ковру и открыл дверцу машины. - Доброе утро, Джек. - Симпатичного толстяка, вылезшего из машины, звали Родни Бразенстайн. Это был удачливый адвокат и каждое утро приезжал встретиться с клиентами, жившими в гостинице. - Миссис Данк Броулер не появлялась? - Для нее рановато, сэр, - ответил Андерс. - Минут через пятнадцать. - Если спросит, скажите, что я еще не приезжал. - Бразенстайн сунул долларовую банкноту в раскрывшуюся ладонь Андерса, после чего прошел в гостиницу. Шофер отвез "ролс" на стоянку, а Макнейл подошел поближе к Андерсу. - У тебя болячки на пальцах никогда не выскакивали? - с заботой в голосе спросил Макнейл. - Как-то обхожусь, - быстро ответил Андерс. - Только ты не думай, что все это так просто - раз и в дамках. У меня на это ушли годы. - Неужто? - Макнейл покачал головой. - Я утюжу этот чертов бульвар уже сколько лет, хоть бы одна собака мне доллар сунула. - Личное обаяние, - пояснил Андерс. - А тебе просто не везет. Из гостиницы, слегка ковыляя, вышла крошечная женщина с небесно-голубыми волосами и сморщенным лицом, ее скрюченные подагрой пальцы были унизаны бриллиантовыми кольцами. Андерс в ту же секунду оказался рядом. - Миссис Клейтон! - Глядя на него, Макнейл даже вздрогнул: такое неподдельное изумление читалось на красном, жестком, как подошва лице Андерса. - Куда это вы собрались? Маленькая женщина жеманно улыбнулась и с восхищением воззрилась на Андерса. - Решила немножко прогуляться. - Миссис Клейтон! - Обеспокоенность в голосе Андерса заставила забеспокоиться даже Макнейла. - А доктор Ловенстайн разрешил вам немножко прогуляться? Маленькая женщина виновато покосилась на него. - Если честно, Андерс, то нет. - А я уж было удивился! - Андерс нежно взял ее за локоть и начал препровождать обратно в гостиницу. - Посидите спокойненько, миссис Клейтон. Я попрошу мистера Бивена позвонить доктору Ловенстайну. А то вы здесь будете носиться как угорелая, а мне потом отвечать? - Батюшки светы! - пробормотал Макнейл, пораженный до крайности, и даже перекрестился. Через несколько минут Андерс вернулся и занял свой пост на красном ковре. Макнейл все еще стоял у входа, не в силах оправиться от увиденного, маленькие ирландские глазки слегка осоловели. - Это миссис Хенри Уильям Клейтон, - разъяснил ему Андерс. - Ее старик сыграл в ящик пять лет назад. И оставил ей пять миллиончиков. Макнейл выпучил глаза. - Ты хочешь сказать, что этот дряхлый мешок с костями стоил пять миллионов? Андерс нахмурился. - Пэт! О покойниках плохо не говорят. - Угу. - Последовала долгая пауза, потом Макнейл сказал: - Ты вроде бы задал старушонке перцу? - С ними только так и надо. Она это дело обожает. Знает, если кто к ней с открытой душой, так это я. - И много таких в вашем заведении? - спросил Макнейл. - Навалом, - Андерс покачал головой. - Старые чудики, одной ногой в могиле, а денег куры не клюют... грустно это. - Мне бы такие деньги, я бы не грустил, - заметил Макнейл. - Ладно, паси своих божьих одуванчиков, а я пошел. Увидимся. - Он умолк, потом внимательно посмотрел на Андерса. - Сколько она тебе сунула? Андерс прикрыл правое веко - подмигнул с прищуром. - Секрет фирмы, Пэдди. - Ну ты даешь! А я всю жизнь не тем делом занимаюсь! - Вздохнув, Макнейл зашаркал по бульвару, шлепая по разогретому асфальту крупными ступнями. С плоской крыши ночного клуба "Пелота", лежа, Пок Тохоло смотрел на удаляющуюся спину здоровяка-полицейского. Смотрел сквозь оптический прицел своей винтовки. Пок обосновался на крыше три часа назад. Четырехэтажное здание клуба находилось от гостиницы "Плаза-Бич" примерно в тысяче ярдов, чуть меньше. Пок подъехал к клубу на "бьюике" в 6.00 - в это время вокруг наверняка никто не увидит, как он выходит из машины с винтовкой в руке. Клуб Пок знал хорошо - как никак одно из самых старых зданий в городе. Сзади крепилась подвесная металлическая лестница, туристы считали ее какой-то диковинкой и всегда на нее пялились. Подъем на крышу оказался нетрудным и вполне безопасным, однако Пок прекрасно знал: со спуском будет куда сложнее. К тому времени на бульваре будет многолюдно, забьет ключом жизнь и в соседних зданиях, и его, конечно, могут заметить, но он был готов на этот риск. Лежа за невысоким парапетом, он взглянул на часы: 9.43. Он снова подладился глазом к оптическому прицелу и принялся изучать бульвар. Машин становилось все больше. Появились люди, сплошным потоком они шли по бульвару в обе стороны. Тут он увидел Чака и одобрительно кивнул. Чак пришел чуть раньше, но это ничего. Свежая красно-белая рубашка, серые джинсы - Чак ничем не отличался от молодых туристов, что в это время года наводняли Парадиз-Сити. Он шел праздной походкой и на ходу читал газету. Пок чуть повернул колесико оптического прицела, сфокусировал его на лице Чака. На нем блестели капли пота. Что ж, ничего удивительного. Чаку предстояла тонкая работа, и не менее опасная, чем самому Поку. Пок снова посмотрел на часы. Еще несколько минут... он переместил оптический прицел на вход в гостиницу "Плаза-Бич". Сфокусировал перекрестье на голове Андерса... все в порядке, он не промахнется. Ничего не подозревавший Андерс, спокойно оглядывал бульвар, отвечал кивком на кивок, притрагивался к фуражке, когда удостаивался приветственного взмаха, и вообще нежился на солнышке. С тех пор как в моду вошли мини-юбки, туалеты в обтяжку и прозрачные платья, жизнь Андерса стала куда полнокровнее. С одобрением он взирал на фланировавших мимо девиц. Его насущный хлеб как швейцара зависел от стариков, богачей и толстяков, но он вовсе не утратил интерес к длинным ножкам, вихляющим бедрам и подрагивающим в такт походке грудям. Появилась миссис Данк Браулер. Андерс ее ждал. Она не могла не появиться, это было ее время. Он приветственно, по-особому, взмахнул рукой и расплылся в сверкающей, полной дружелюбия улыбке - такой улыбки удостаивался далеко не каждый. Миссис Данк Браулер была тучной коротышкой лет под семьдесят. Пожалуй, "тучная" - весьма слабо сказано. Почти все свои шестьдесят семь лет она питалась весьма обильно пять раз в день, в результате ее скромный скелет оброс таким слоем жира, которому мог позавидовать даже слон. Она принадлежала к многочисленному отряду чудаков, живших в гостинице постоянно. Само собой, денег у нее было несметное множество; сколько именно, не знал никто, но раз жила она в одном из лучших гостиничных "люксов", который стоил 300 долларов в день - без питания! - вывод напрашивался сам собой: ее подкожные запасы были ох как велики. Лишившись четыре года назад обожаемого мужа, она купила в загоне для бездомных собак здоровенную неповоротливую суку, доллара за три, и Андерс был убежден, что она еще переплатила. Может, псина и была "жуткой прелестью", но на снобистский взгляд Андерса бросалось в глаза отсутствие класса. - Матери этого недоразумения должно быть стыдно, - так он сказал, обсуждая достоинства суки со своими помощниками. Но для миссис Данк Браулер Люси - так звали собаку - была и любимым ребенком, и самым дорогим сокровищем, и подругой, и спутницей... Андерсу пришлось смириться - право на маленькие слабости имеет каждый. И вот миссис Данк Браулер появилась, в развевающихся ослепительно белых одеждах - прекрасная реклама фирме по производству моющих средств "Проктор энд Гэмбл", - в огромной шляпе с искусственными вишенками, абрикосами и лимонами, появилась, дабы Люси смогла совершить утренний моцион. Свою роль Андерс знал прекрасно. - Доброе утро, мадам, - поприветствовал он ее с легким поклоном. - Как сегодня поживает мисс Люси, мадам? Миссис Данк Браулер засветилась от удовольствия. Андерс, считала она, такой душка, такой миляга, и для Люси у него всегда доброе слово найдется. - Чудесно, - ответила она. - Лучше не бывает. - Обратив лучезарную улыбку сверху вниз на пыхтящую суку, она продолжала: - Люси, радость моя, скажи милейшему Андерсу "доброе утро". Псина посмотрела на него взглядом, в котором читалась пресыщенность и скука, потом присела - и на красном ковре появилась лужица. - Ой, какой конфуз. - Миссис Данк Браулер беспомощно посмотрела на Андерса. - Это я виновата... не вывела мою любимицу пораньше. Ковер придется снимать, отдавать в чистку, стелить на его место другой, но это совсем не его, Андерса, забота. Если старушка платит за номер три сотни в день, чего ему беспокоиться? - В жизни, мадам, всякое бывает, - успокоил он ее. - Зато какое прекрасное утро для прогулки. - Да... утро просто прелесть. Пока Люси завтракала, я слушала, как заливаются птицы. Они... Эти слова оказались в ее жизни последними. Прошив ее смехотворную шляпу, пуля вошла прямо в мозг. Миссис Дану Браулер сползла на красный ковер, как подстреленный слон. Долю секунды Андерс смотрел на лежавшую у его ног мертвую женщину, потом сказалась армейская выучка. В свое время он нагляделся на простреленные снайперами головы и мгновенно понял, что произошло. Он метнул внимательный взгляд вокруг, обшаривая глазами крыши отдаленных зданий. Вокруг вопили женщины, кричали и проталкивались ближе мужчины, с резким скрежетом тормозили автомобили, Андерс же узрел промельк на крыше ночного клуба "Пелота" - это человек нырнул за низкий защитный парапет. Андерс не стал тратить время на крики, жестикуляцию. Пробившись сквозь густевшую на глазах толпу, он выбрался на дорогу и торопливо затопал к ночному клубу в конце бульвара. - Джек! Не останавливаясь, Андерс обернулся через плечо. За ним тяжелой рысью бежал полицейский Макнейл. - Этот ублюдок там! - задыхаясь, Андерс указал на крышу ночного клуба. - Вперед, Пэдди! Мы его поймаем! Однако возраст, далекий от спортивного образ жизни, и чрезмерное пристрастие к виски "Катти Сарк" уже начали сказываться. Ноги Андерса начали заплетаться, и скоро Макнейл его догнал. - Я его видел! - хватая ртом воздух, просипел Андерс. - Пожарная лестница, Пэдди! Макнейл хрюкнул и протопал мимо Андерса, здоровенная ручища сама выхватила пистолет из кобуры. Люди ошарашенно глазели на него и поспешно расступались. Никто не побежал следом, чтобы помочь. Пусть полиция делает свое дело - почему это они должны рисковать своей шеей? Пок Тохоло еще скользил вниз по пожарной лестнице, когда из-за угла здания, пыхтя, выбежал Макнейл. Они увидели друг друга одновременно. В руке индейца был пистолет. Макнейл остановился - бочкообразная его грудь вздымалась после бега - и вскинул руку с оружием. Но не успел нажать на курок, как ощутил сильнейший толчок в грудь, который оторвал его от земли и с грохотом кинул на спину. Последний десяток ступеней Пок преодолел в мгновение ока и побежал к автостоянке. Макнейл собрался с силами и снова поднял пистолет, но в эту секунду Пок оглянулся. Увидев направленное на него дуло, Пок нырнул в сторону и увернулся от пули, потом тщательно прицелился и выстрелил Макнейлу в голову. Меняя на бегу направление, он несся к автостоянке, черные глаза его неистово зыркали по сторонам - нет ли опасности? Но глазам его предстал лишь десяток машин, оставленных на ночь. За несколько секунд он нашел среди них незапертую. Скользнув на заднее сиденье, он захлопнул дверку и скрючился на полу. Он скрылся из вида, когда Андерс, запыхавшийся и побагровевший от непривычной нагрузки, появился на автостоянке и увидел тело Макнейла. С одного взгляда Андерс понял - Макнейлу помощь уже не требуется. Он подхватил пистолет Макнейла и поспешил через автостоянку к дальнему выходу, не сомневаясь, что преступник убежал туда. В это время на стоянку неуверенной походкой вышли три человека с испуганными лицами. Увидев Андерса с пистолетом в руке и признав в нем по форменной одежде швейцара из гостиницы "Плаза-Бич", они, на