торый ты преподносишь мне. Ева снова смеялась. - А ты, как я вижу, не принимаешь их к сведению. - По крайней мере, я пытаюсь усваивать их и не повторять прежних ошибок. - Я еще никогда не встречала человека, от которого было бы так трудно избавиться. - Значит, ты хочешь отделаться от меня? - Ты что, только теперь понял это? Я взорвался. - Скоро тебе это удастся, но ты еще пожалеешь об этом, - злобно прошипел я. - Поступай как тебе угодно, - прозвучало в ответ, но без обычного безразличия в голосе. Это была какая-то новая, неизвестная мне Ева, и мое любопытство пересилила ярость. - Что с тобой? Может быть, ты получила наследство? - Нет. Я ждал какого-то объяснения, но женщина молчала. - Я приеду к тебе, Ева, - сказал я. - Сегодня я не могу встретиться с тобой. - Послушай, Ева, не упрямься, я хочу видеть тебя. - Можешь не приезжать, меня не будет дома. Запомни, если ты все равно явишься, меня дома не застанешь. - Куда ты едешь? - Не твое дело. Кровь бросилась мне в лицо. - Когда я увижу тебя? - Не знаю. Если захочешь выяснить, буду ли я для тебя свободна, позвони через несколько дней. Я все понял. - Приезжает Джек? - задал я вопрос, в ответе на который я уже не сомневался. - Да. Ты удовлетворен? Я почувствовал ревность, но решил не выдать себя ничем. - Я очень рад за тебя, - солгал я. - Значит, ты переезжаешь к себе, в свое семейное гнездышко? - Да, - голос Евы прозвучал немного резко. - Надолго? - Не знаю. Не задавай так много вопросов. Джек не успел сообщить, сколько пробудет здесь. - Ты ждешь его сегодня? - Я вчера получила телеграмму. - Ты не забыла, что я хочу встретиться с Джеком? Помолчав, Ева ответила: - Нет, не забыла. - Ты познакомишь нас в этот его приезд? - Нет. - А когда же? - Когда-нибудь, надо подумать. - Значит, ты намерена бросить всех своих приятелей? Как же они будут обходиться без тебя? - Не знаю и не интересуюсь. Подождут, пока я освобожусь. Ее безразличие, как всегда, больно задело меня. - Желаю приятно провести время. Через несколько дней я позвоню тебе. - Хорошо. До свидания. - Ева повесила трубку. Каждый раз, когда мы виделись или я звонил Еве, я снова и снова убеждался, что я для нее пустое место. И все же я не мог забыть ее. Я знал, что никогда не настанет такой день, когда я почувствую, что я что-то значу для нее, и все же продолжал преследовать ее. Я решил поехать на киностудию и узнать у Бернштейна, есть ли у него какие-нибудь новости для меня. Иначе я просто сошел бы с ума, оставаясь на вилле один и предаваясь мыслям о том, как Ева встретится с мужем. Приняв ванну, я вывел "крайслер" из гаража, медленно спустился с горы и поехал через Сан-Бернардино в Голливуд. Настроение у меня было отвратительное: мне предстояло провести в полном одиночестве весь день и вечер. К двенадцати часам я подъехал к киностудии. Когда я остановился перед зданием, где помещалось правление, по ступенькам сбежала Кэрол. - Здравствуй, дорогой, - сказала она и, встав на подножку, поцеловала меня. - А я только что звонила тебе. Я видел, что жена хочет что-то мне сообщить. - Какая-нибудь неприятность? - Я должна огорчить тебя. Мы отправляемся в Долину Смерти, и я вернусь только завтра утром. Джерри настаивает, чтобы мы на себе испытали и сами почувствовали, какая там гнетущая атмосфера. Джерри, Френк и я немедленно улетаем. - Ты не будешь ночевать дома? - переспросил я. - Я не смогу, дорогой. Жаль, что нет Рассела. Он присмотрел бы за тобой. Что ты будешь делать? Я тщетно пытался скрыть разочарование. - Я и сам могу позаботиться о себе. Не беспокойся обо мне. Кроме того, у меня много работы. - Я очень не хотела бы оставлять тебя одного, - встревоженно проговорила жена. - Может быть, ты останешься в городе, а еще лучше, поедем с нами. Я вспомнил об Ингреме и покачал головой. - Я вернусь во Фри-Пойнт. Не волнуйся, все будет прекрасно. - Поедем с нами, - умоляющим тоном попросила Кэрол. - Будет так интересно! - Говорю тебе, не нервничай, - немного раздраженно сказал я. - Все будет в порядке. Желаю тебе отличного полета. Значит, мы увидимся только завтра вечером? - Жаль, что мне надо ехать. Я очень волнуюсь, что тебе одному во Фри-Пойнте будет скучно. Ты уверен, что не останешься в городе? - Я же не ребенок, Кэрол, - резко проговорил я. - Я могу сам побеспокоиться о себе. Я должен идти. Я хочу поговорить с Бернштейном. Увидев в конце длинной, обсаженной кустарниками аллеи Хайамса и Ингрема, я хотел поскорее уйти, чтобы не встречаться с ними. - Желаю тебе приятного времяпрепровождения. - Я поцеловал жену. - До свидания, благословляю тебя. Я торопливо направился к зданию киностудии. Кэрол с тревогой смотрела мне вслед. Я прошел длинным коридором студии и остановился перед дверью кабинета Сэма Бернштейна. Настроение у меня было прескверное. Если бы только Ева была свободна, я уговорил бы ее бросить все дела и вместе отдохнуть и повеселиться. Я мог бы провести с ней ночь. Теперь мне остается только одно: изнывать в одиночестве целые сутки, если только Бернштейн не поручит мне какой-нибудь работы. - Проходите, - сказала секретарша, как только я назвал свое имя. - Мистер Бернштейн разыскивал вас. Я оживился. Это уже кое-что! - Здравствуйте, - сказал я, входя в кабинет. Бернштейн вскочил на ноги. - Я только что звонил вам. Все улажено. Р.Г. согласен. Может быть заключен контракт на сто тысяч долларов. Поздравляю. Потеряв дар речи, я уставился на Сэма. - Я так и думал, что это удивит вас, - ухмыльнулся он. - Но разве я не сказал вам, что уговорю Голда? Я знаю его как свои пять пальцев и предвижу, как он поступит в том или ином случае. - Сэм вынул из письменного стола проект контракта. - Мы обо всем договорились. Я всегда могу настоять на своем. Вот, убедитесь сами. Я дрожащей рукой взял контракт и начал читать его. А когда я увидел обязательное условие, стоящее отдельным параграфом договора, что только на мне лежит ответственность за диалоги киносценария, в сердце закрался холод. - Но здесь сказано, что именно я должен обработать все диалоги, - заикаясь, проговорил я. - Конечно, - расплылся в улыбке Бернштейн. - Кэрол сама внесла такое предложение, и, когда я сказал об этом Р.Г., он поставил этот пункт в контракт, сказав, что самым интересным в фильме будет ваш блестящий диалог. Именно так выразился Голд, и я с ним вполне согласен. Я вяло опустился на стул. Голд знал, что делает, включая этот пункт в договор. Неудивительно, что он согласился заплатить за сценарий сто тысяч долларов. Он прекрасно знает, что я не смогу выполнить его условия. Я не способен написать диалоги. - Вас это не радует? - удивленно посмотрев на меня, проговорил Бернштейн. - Что-нибудь не так? Вы хорошо себя чувствуете? Может быть, вы не здоровы? - Я чувствую себя прекрасно, - глухо вымолвил я. - Это для меня большая неожиданность. Бернштейн сразу оживился. - Да, я вас понимаю. Вы не предполагали, что контракт будет заключен на такую солидную сумму. Но пьеса великолепна, и фильм должен быть удачным. Хотите выпить? Пока Бернштейн смешивал виски с содовой, я мучительно искал какой-нибудь выход. Но его не было. Голд загнал меня в угол. Предложенный мне Сэмом стакан виски я выпил залпом. Следующие два часа я провел как во сне. Я бесцельно разъезжал по городу на машине, думая о злой шутке, которую сыграл со мной Голд, и о том, какой я должен придумать предлог для Кэрол, чтобы отказаться и разорвать контракт. Вместе с тем, я должен был каким-то образом заработать деньги. И тут я вспомнил корабль под названием "Лаки Страйк". Когда я впервые приехал в Голливуд, я был молод и азартен. Я часто играл в карты на кораблях, стоящих на приколе на побережье Калифорнийского залива. Всего насчитывалось около дюжины таких кораблей, владельцам которых удавалось избегать преследования полиции только потому, что их корабли маячили на расстоянии трех миль от города. Одним из таких кораблей и был "Лаки Страйк". Я посещал его довольно часто. Он был одним из самых хорошо оборудованных всеми новейшими игорными средствами кораблей, и раз или два мне удавалось выигрывать значительные суммы. Надо снова попытать счастья. То ли потому, что я верил в свою фортуну, то ли от нечего делать, я обрадовался возможности отвлечься и заработать деньги и, подъехав к клубу писателей, обменял чек на тысячу долларов. Я выпил, съел несколько сэндвичей и оставался в клубе до конца дня, просматривая иллюстрации в газетах и думая о Голде. Потом я заказал легкий ужин в клубе и в девять с небольшим поехал к заливу Санта-Моника. Я въехал на стоянку и в течение нескольких минут, сидя в "крайслере", разглядывал залив. В трех милях от берега я увидел залитый огнями "Лаки Страйк". К нему то и дело приставали лодки-такси. Я вышел из "крайслера" и направился к лодочной станции. Дул сильный ветер, разнося аппетитный запах вяленой на солнце соленой рыбы, к которому примешивался запах бензина. Подбрасываемый волнами, под ногами качался пирс. Требовалось добрых десять минут, чтобы лодка подплыла к кораблю. Она качалась на волнах и кренилась, но это меня мало тревожило. Кроме меня, в лодке находились еще пять пассажиров. Четверо из них были великолепно одеты и казались весьма обеспеченными бизнесменами среднего возраста, пятой была высокая рыжеволосая девушка, с нежной и мягкой кожей, тронутой легким загаром. Ее тело, затянутое в плотно облегающее желтое платье, тоже казалось очень мягким. Привлекала взор роскошная фигура и чувственные губы. А вот громкий и немного истерический смех делал пассажирку несколько вульгарной. Я сел напротив нее, обратил внимание на ноги, которые, на мой вкус, имели неплохую форму, за исключением небольшого недостатка: от колен они были слишком полными. Спутником девушки был седой мужчина с крючковатым носом. Громкий смех рыжеволосой, по-видимому, досаждал мужчине изрядно. Я посмотрел на девушку, она - на меня. Наверное, она поняла, о чем я думал, потому что смех ее замер и она одернула платье, которое было слишком узким и коротким. Она опустила руки на колени и ни разу больше не взглянула на меня. До "Лаки Страйк" оставалось около 250 футов. Он казался огромным по сравнению с нашей утлой лодочкой. Рыженькая девушка после нескольких безуспешных попыток все же с трудом поднялась на борт корабля. Ветер сильно раскачивал веревочную лестницу, и рыженькая визжала от страха. Я заметил, что ее спутника это окончательно разозлило. На палубе было много народу, и я потерял незнакомку в толпе. Мне стало грустно. Девушка чем-то напомнила мне горящую во мраке свечу. Я смешался с безликой массой посетителей корабля, где не встречалось ни одного знакомого лица. Мне ужасно захотелось выпить, и я направился в бар. Он был переполнен, но бармен знал меня и тут же передал мне через головы других двойное виски. Не надеясь получить второй стакан, я пошел в салон, где шла игра в кости. Я протиснулся сквозь толпу и подошел к столику в центре зала. Чтобы пробраться туда, я вовсю работал локтями. Толпа была настроена весьма благодушно и пропустила меня. Зеленые кубики катились по зеленому полю стола, ударялись друг о друга и отскакивали. Один остановился. На нем было пять белых точек. Проскочив почти до самой середины стола, замер второй. Верхним у него открылось число шесть. По знаку крупье выигравший собрал со стола деньги. Кости взял высокий мужчина, зажав их в белой толстой руке. - Ставлю двадцать долларов, - сказал он и положил на стол деньги. Тот, кто выиграл предыдущую ставку, отказался испытывать свое дальнейшее везение. - Пусть повезет кому-то другому, а я пойду подкреплюсь. - Выбывший поднялся и ушел, а я сел на освободившееся место. Пять минут я следил за игрой, потом кости перешли ко мне. Я положил на стол 40 долларов и выиграл четыре раза подряд, потом была неудача, и я передал кости другому. И тут рядом с моим стулом я увидел рыжеволосую девушку. Она прижалась ко мне бедром. Не глядя на нее, я принял проявленное ко мне внимание с благодарностью и сам делал все для того, чтобы между мной и девицей не существовало расстояния. Кости снова перешли ко мне. Я положил сотню и выиграл. И следующие две игры оказались удачными, но потом был проигрыш. - Вы слишком тесно прижимаетесь ко мне, - выпалила неожиданно рыженькая. Я вытер платком вспотевший лоб и поискал глазами ее спутника. Он сидел за столом напротив и не мог слышать слов девушки. - Неужели вам нравится эта старая развалина? - спросил я. - А вам какое дело? Я бросал кости и не сразу ответил. Только после проделанного хода, который был результативным, я на выпад девушки против меня произнес: - Мне это безразлично. - Я приношу вам счастье, - заявила она. - Рыжие всегда приносят счастье. Может, это было правдой, потому что я и еще три раза подряд выиграл. Следующим моим удачным броском была семерка. Я подождал, пока мне выплатят деньги, и передал кости игроку, сидящему рядом, так как решил больше не испытывать судьбу. - Поедемте куда-нибудь вместе, - предложил я рыжей, распихивая деньги по карманам. - Вы бывали здесь раньше? - Я везде бывала, - ответила она, пробиваясь сквозь толпу. Мужчины смотрели на девушку с вожделением. Я понимал их. Я оглянулся на мужчину с крючковатым носом, но тип, чью женщину я уводил с собой, был занят игрой. Выбравшись из толпы, я присоединился к рыженькой. Мы вышли на палубу, заполненную людьми, и стали подниматься по железной лестнице. Я не видел девушку, но ощущал запах ее духов и, следуя за этим ароматом, поднимался вверх по ступенькам. Толпа внезапно куда-то пропала - и остались только мы: я и соблазнявшая меня девушка. Я стоял, опершись о перила спиной. Спутница прижалась ко мне. - Как только я увидела вас... - прошептала она. - Так бывает, - сказал я и обнял ее. Она была полной и мягкой. Мои пальцы впились в ее спину. - Поцелуй меня, - попросила девушка, и просунув руки мне под пальто, сцепила их в кольцо. Минуту мы стояли не двигаясь. Потом рыжая вырвалась. - Здесь нечем дышать. Пошли на воздух. Внезапно я почувствовал ненависть к ней. Никого в жизни я еще не ненавидел так люто. Я обнял девушку снова, но она оттолкнула меня, оказавшись на удивление очень сильной. Я никогда бы не подумал этого. - Не сжимай меня так крепко, - захихикала она. - Полегче. Мне хотелось ударить ее по лживым губам, которые то просили о ласке, то запрещали ее. Но я всего лишь молча сделал шаг назад. Не знаю, заметила ли она мое состояние, но девица стояла с невозмутимым видом и поправляла волосы. - Давай вернемся обратно, - предложила рыжая. - Хорошо. Сама же не сдвинулась с места, словно чего-то выжидая. - Он, наверное, ищет меня. - Думаю, что да. Я понял: она набивала себе цену. Рыжая притронулась пальцами к губам. - Ты стер мне кожу. Меня это нисколько не тронуло. Девица засмеялась, она явно хотела опять завоевать мое расположение. - Посмотри, какая луна, - сказала она, обернувшись ко мне. - Ты ждала, когда луна появится из-за туч, чтоб известить меня о таком важном событии? Девица протянула мне руку. Этого было достаточно, чтобы рыжая опять оказалась в моих объятиях. - Ты не думай, что я вешаюсь на шею первому встречному, - словно извиняясь, проговорила она. Я одновременно и ненавидел, и жалел ее, эту подвернувшуюся мне случайно женщину. - Меня интересует настоящее, а не прошлое, - успокоил я ее. Она укусила меня за губу. И в это время внизу, на палубе, прозвучал смех. Я узнал этот смех - и тут же оттолкнул рыжую. Только Ева могла смеяться так. - Что это с тобой? - удивленно спросила рыжеволосая искусительница. Она не знала, что для меня раздался еще более соблазнительный зов. Я стоял и прислушивался. Ева засмеялась снова. Я нагнулся через перила и посмотрел вниз. Подо мной была целая толпа, но Евы я не увидел. - Эй, послушай, - раздраженно крикнула рыжая. - Иди к черту, - огрызнулся я. Она замахнулась на меня, но я перехватил ее руку. Рука была слабой и безвольной. Девица завизжала от боли. Я обозвал рыжую проституткой и ушел. Спустившись на палубу, я стал искать Еву и не без труда смог найти ее. Ярко освещенная светом, она стояла в дверях зала, где играли в рулетку. Рядом был высокий, с резкими чертами лица мужчина, в прекрасно сшитом смокинге. Я знал, кто этот мужчина. Он тот, кому я завидовал больше всех на свете. И он, входя в зал, поддерживал за локоть ту, которая отказывала мне в счастье быть всегда с ней вместе, пренебрегла моей любовью. И не мое присутствие делало Еву особенно притягательной. Она просто светилась от радости и именно потому, что рядом с ней был ее Джек. 17 Я не хотел, чтобы Ева первой заметила меня. По крайней мере в ту минуту не хотел и боялся, чтоб толпа случайно не столкнула нас. Но и задержаться в дверях не было возможности: люди, стоящие за моей спиной, проталкивали меня в зал, который был битком набит народом. Стоя у двери, я не видел столиков - мой взгляд скользил поверх голов людей и цеплялся только за лампы под абажурами. Я стал осторожно пробираться вперед, пока не добрался до первого столика. Здесь я оглянулся кругом, но Евы нигде не было. Я решил пробиваться дальше. Желающие играть и зеваки у столиков стояли слишком тесно, и я должен был ждать, пока кто-нибудь не отойдет. Крупье призвал: - Делайте ставки, господа. Толпа бросилась к ближнему от меня столику, таща меня за собой. Через минуту крупье известил: - Ставки сделаны. Только когда толпа отхлынула, я смог отойти от столика, к которому был плотно прижат посетителями, и продолжить путь по залу. Но даже и теперь передвижение было затруднено. Локтями пробивая себе дорогу, я то и дело извинялся, но все равно заметил несколько косых взглядов, брошенных в мою сторону. Думаю, минут десять понадобилось, чтоб пробраться к следующему столику. Он оказался моей конечной целью. Ева стояла за спиной Джека Херста, которому каким-то чудом удалось найти место за столиком. - Господа, начинайте игру! Ева наклонилась вперед и что-то прошептала на ухо Херсту. Ее глаза горели. Она была почти красива. Он нетерпеливо покачал головой, но на Еву не взглянул даже. Он ставил на черные. Пока он ожидал своей игры, я с интересом рассматривал Джека. Он был высокий, широкоплечий и мускулистый. У него были глубоко посаженные глаза и прямой нос. Как таковая, четко обозначенная верхняя губа отсутствовала: настолько она была незаметной и вытянутой. И весь рот представлял собой сплошную тонкую линию, словно его отчертили под линейку. Смокинг сидел прекрасно, рубашка была подобрана с большим вкусом. На вид Джеку было лет сорок. Так вот он какой этот парень, которого любит Ева. Я понимал ее. Какова бы ни была его внешность, но в нем чувствовался мужчина. Мне не оставалось ничего другого, как с болью признать, что Джек - ее собственность. Ева не сводила с мужа глаз и следила за каждым его движением. Она была очень возбуждена. Меня охватила ревность. Если бы внешность Херста разочаровала меня, я не стал бы так переживать. Я сравнил его с собой. Сравнение было явно не в мою пользу. Он выглядел значительно лучше, интереснее меня, был прекрасно сложен и физически сильнее меня. И держался Джек с видом человека, который всегда добивается своего. Колесо остановилось, и Ева наклонилась вперед. Херст сидел, выпрямившись, устремив глаза на колесо, холодный и бесстрастный. Крупье выплатил деньги и улыбнулся Херсту, но тот даже не посмотрел на услужливого банкомета. Я стал медленно продвигаться к месту, куда меня тянуло как магнитом. Это было довольно трудно. И Херст выиграл еще несколько раз, прежде чем я встал за спиной Евы, толкнув под локоть толстую старуху, которая мне мешала. Я чувствовал аромат волос Евы. Мне ужасно хотелось прикоснуться к ней, но я сдержался. - Удвой ставку, - прошептала она Херсту. - Не мешай, - огрызнулся он. Я протянул руку и поставил триста долларов на красное. Ева обернулась - и мы посмотрели в глаза друг другу. - Привет, - сказал я. Лицо ее приняло деревянное выражение. Она отвернулась. "Шлюха, - подумал я. - Ты еще поплатишься за это". Мой выбор поля был удачным. - Пусть остаются на месте, - попросил я. - Идет? Крупье кивнул. Херст проиграл пятьдесят долларов и положил на стол новую порцию жетонов. Снова выиграло красное. Херст потерял все жетоны. Он через плечо с усмешкой глянул на меня. Я усмехнулся в ответ. Я мог себе это позволить. Новая игра, и снова Херст теряет жетоны. Он проиграл около двухсот долларов. А на красном накопилось около восьмисот долларов. Крупье вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул. Херст готов был снова выложить жетоны, но Ева остановила его. - Сегодня тебе не везет. Давай уйдем. - Она казалась расстроенной. - Замолчи, - бросил он. По-видимому, он привык приказывать ей. И просьба Евы на него не возымела никакого действия. Джек сделал очередной ход, поставив на черное поле. И на этот раз удача была на моей стороне: на красном полотне рулетки. У стоянка столпился народ. К тому времени на игровом поле лежала целая куча денег. Но Херст на этот раз уже не выставлял жетонов. Я бросил их на красное. Колесо завертелось. Шарик из слоновой кости остановился на красном поле на цифре 36, потом медленно пополз к черному полю и замер на цифре 13. Крупье сгреб все мои жетоны, посмотрел на меня и укоризненно покачал головой. Я попытался улыбнуться в ответ, но мне это не удалось. Все уставились на меня, ожидая, решусь ли я сделать новую ставку, но я не рискнул. Внезапно я почувствовал, что в зале нечем дышать. С болью в сердце я отсчитал 1500 новеньких, шуршащих в пальцах долларов. Херст снова начал играть и выиграл. Казалось, что ему повезло только потому, что я потерпел фиаско. Я пропустил две игры, потом поставил на черное двести долларов. Выиграло красное. "Прекрасно, - подумал я, - тогда я поставлю на него. Какой я идиот, что сразу не поставил на красное!" Я проиграл еще четыреста долларов. Наклонившись вперед, чтобы сделать очередную ставку, я коснулся Евиного бедра. Меня бросило в дрожь, словно я прикоснулся к оголенному электропроводу. Ева отпрянула в сторону. Полученный разряд доставил мне удовольствие, как и то, что я мог стоять рядом с Евой и наблюдать за тем, как человек, которого она любит, теряет деньги. Я поставил пятьсот долларов на красное. Херст тоже сделал ход. Выиграло красное, и Херст проиграл. Так продолжалось пятнадцать минут. Иногда я выходил из игры. Дважды я порывался собрать жетоны со стола, но почему-то не делал этого, что-то останавливало меня. Красное поле выпадало одиннадцать раз. Зеваки затаили дыхание. - Ставлю на красное, - объявил я. На столе лежали жетоны на сумму 5200 долларов. Крупье сказал: - Ставок нет, - и остановил колесо. Завязался спор. Какой-то маленький человечек со шрамом на щеке начал кричать, что крупье не имеет права прекращать игру. Крупье покачал головой и стал призывать всех к порядку. Внезапно Херст крикнул: - Вертите это проклятое колесо! Голос его прорезал наступившую тишину, словно звук бича. Крупье прошептал что-то высокому худому мужчине, который, расталкивая всех, подошел к столу. Херст крикнул: - Тони, прикажите продолжать игру! Тот, кого Джек назвал Тони, бросил взгляд на жетоны, взглянул на Херста, потом на меня и, повернувшись к крупье, крикнул: - Какого черта вы ждете? Крупье пожал плечами и пробормотал: - Ставки сделаны, господа. Зеваки прильнули к столу, затаив дыхание и вперив глаза на колесо рулетки. Я нашел и сжал руку Евы. Она даже не посмотрела на меня, но руки не вырвала. Это прикосновение принесло мне огромное облегчение. Но от волнения я не избавился. От близости Евы оно возросло, стало более сильным, чем если бы я следил только за одним вращением колеса фортуны. А равнодушный шарик все бежал и бежал и, казалось, никогда не остановится. Вот он уже почти замер на красном, и вдруг в самую последнюю минуту, словно его толкнула чья-то невидимая рука, скатился на черное. Толпа разом выдохнула, как будто свалила со своих плеч тяжелую ношу. - Почему ты не вышел из игры, слабовольный идиот, - прошептала Ева и выдернула руку. Херст обернулся, взгляд его сначала задержался на Еве, а потом остановился и на мне. Зеваки тоже не отрывали от меня глаз. Я стоял, чувствуя, что у меня подгибаются колени. За одну минуту я проиграл десять тысяч долларов. - Каково ваше самочувствие? - осведомился, скалясь и глядя мне в лицо, человек по имени Тони. Я взял себя в руки. - Хорошо, - ответил я и, не взглянув на Еву, расталкивая зевак, прошел к бару. Там было пусто: все были заняты игрой. Пить начнут позже, и будут пить всю ночь напролет, до самого рассвета. Одни будут пить от радости, другие - от горя. Я посмотрел на часы. Было 10 часов пять минут. Я заказал двойное шотландское виски и приказал бармену оставить бутылку на столе. Я решил напиться вдребезги. Следующие тридцать минут я только то и делал, что вливал в себя стакан за стаканом. Потом я увидел, что в бар вошла Ева. Она была одна. К этому времени я уже прилично налакался. Я встал, чтобы подойти к ней, но она вошла в туалет. Через несколько минут вышла оттуда вместе с рыжей. Женщины прошли совсем близко, не обратив на меня внимания. Рыжая сказала: - Как он мне нравится! Он похож на моряка, я обожаю мужчин с тонкими губами. Ева захихикала. - Рыжие не в его вкусе, - отпарировала она, и лицо ее оживилось. - Ради такого мужчины я даже согласна перекраситься, - заявила рыжая и рассмеялась. Ее визгливый смех взвинтил мне нервы. Я заметил, что женщины прошли в зал для игры в рулетку. Я расплатился за виски, подобрал со стойки бара сдачу, сунул ее бармену и пошел за женщинами. Я обошел абсолютно все залы клуба, но дамочки как в воду канули. Не встретился мне и Херст. Я продолжал поиски на нижней палубе, где, несмотря на очень холодный ветер, стояло несколько парочек. И здесь ни Евы, ни рыжей, ни Джека не было. Я поднялся на верхнюю палубу и увидел там рыжую. - Привет, - сказала она. Я подошел к ней. - Вы отыскали своего друга? - Нет. Он ушел, и я снова решила посмотреть на луну. Я уставился на ту, с которой опять меня свела судьба. Может быть, эта женщина не такая уж плохая. Я вспомнил свое ощущение, когда мои пальцы впились в ее спину. Я вплотную подошел к рыжей. - Как вы поедете обратно? - Лодкой, как же еще... А вы решили, что я отправлюсь вплавь? Мы оба рассмеялись. Я был навеселе, и поэтому все забавляло меня, даже то, что я проиграл 10 тысяч долларов. Я прижал рыжеволосую к борту. Она не сопротивлялась. - Вы на меня не сердитесь, что я хотела ударить вас? Извините меня! - Это в моем вкусе. - Я притянул ее к себе. Она позволила мне ее обнимать и целовать. Я укусил ее за губу. - Неужели это все, на что вы способны? - спросила рыжая, оттолкнув меня. - Я могу водить машину, умею заводить граммофон. Я получил прекрасное образование. Кто была та черненькая, с которой вы разговаривали? - Ева Марлоу? Она проститутка. - Да? Значит, ты тоже... Она захихикала: - Я отдаюсь только друзьям. - Откуда ты ее знаешь? - Кого? - Еву Марлоу. - А откуда вам известно, что я ее знаю? - Ты только что призналась в этом. - Неужели? - Послушай, не будем уточнять. Я все и так понял. Поедем куда-нибудь выпить. - Хорошо. А куда? - У меня машина. Уйдем с этого проклятого корабля. - Я не свободна. - Но ты же сказала, что твой друг отбыл в гордом одиночестве. Девица захихикала. - Вы должны заплатить мне. Я усмехнулся. - Конечно, я заплачу тебе. Я вытащил пачку денег и сосчитал их. Там было 1500 долларов. Я дал рыжей сорок. - Этого мало! - Помолчи. Это задаток. Я доплачу. Она обняла меня, но я оттолкнул ее. - Пойдем, - нетерпеливо проговорил я. Мы подплыли на лодке к пирсу и подошли к стоянке. - Вот это машина! - с восхищением проговорила рыжая, увидев "крайслер". Я уселся за руль, девица устроилась рядом. Все складывалось просто чудесно: сияла красивая, холодная луна, я был пьян, мне был обеспечен вечер вдвоем - и от всего этого я почувствовал себя в эти минуты превосходно. - Ваша жена не следит за вами? - внезапно спросила рыженькая. Я уставился на нее. - Что ты болтаешь? Кто тебе сказал, что у меня есть жена? Девица засмеялась, но ответила вполне серьезно: - За вами весь вечер следил один парень. Вы разве не заметили его? Я подумала, что ваша жена хочет развестись с вами. - Какой парень? - крикнул я. - Вон он. Ждет, когда мы поедем. Я увидел маленького человечка с большими ногами, который стоял рядом со старым "фордом". Руки мужчины были засунуты в карманы, во рту дымилась сигарета. Казалось, этот тип слонялся здесь от нечего делать. - Откуда тебе известно, что он интересуется именно мной? - Он следит за вами с той самой минуты, как вы поднялись на корабль. Теперь он ждет, когда вы тронетесь, и поедет за вами на своей развалюхе. Можете мне верить. У меня поразительный нюх на сыщиков. Я чую их за милю. Я вспомнил, что сказал мне Голд, когда мы виделись в последний раз: "Если Кэрол будет несчастна из-за вас, вы пожалеете об этом. Это я обещаю вам, мистер Фарстон". Значит, получивший отставку поклонник Кэрол нанял сыщика, чтобы следить за мной. - Я сейчас разделаюсь с этим слюнтяем, - прошипел я, побелев от ярости. - Подожди, я сейчас вернусь. Я направился к "форду". Увидев меня, владелец его выпрямился и вынул руки из карманов. Я стоял перед ним и с высоты своего роста смотрел на него. Это был круглолицый, добродушный человечек, на маленьком носу которого покоились очки без оправы. - Добрый вечер, - сказал я. - Добрый вечер, - ответил он и сделал шаг назад. - Мистер Голд нанял вас следить за мной? Сыщик что-то крикнул, но я оборвал его. - Молчи. Голд сам сказал мне об этом. - Если он сам сказал вам, зачем тогда вы спрашиваете меня? Я улыбнулся. - Я не люблю, когда за мной следят. Советую вам снять очки. Мужчина забеспокоился и стал оглядываться по сторонам. Но улица была пустынна, и поблизости ни одной живой души. Я протянул руку, сорвал с него очки, бросил их на землю и растоптал. Стекла превратились в пыль. - Я ничего не вижу, - заорал маленький человечек. - Очень сожалею, - сказал я и, схватив его за шиворот, ударил кулаком по лицу. Я уже довольно ловко натренировался вышибать зубы. Этому мозгляку-сыщику, как и Ингрему, я выломал протез с одного удара. Бедолага едва не подавился своими искусственными зубами и пытался выплюнуть изо рта их обломки, но я, схватив маленькие ручки сыщика и зажав их, словно клещами, в своих, стал бить его головой об стену, отчего свалилась на землю шляпа сыщика. Тогда я схватил неудачника за оттопыренные уши и, пользуясь ими, как ручками, продолжал колотить его головой об стену. Колени его подогнулись, и он начал оседать, но я еще несколько раз, для порядка, стукнул его тем же способом. - Может быть, в следующий раз у тебя пропадет охота следить за мной! - крикнул я, встряхивая незадачливого сыщика. - Если я увижу тебя снова, я размозжу твою дурацкую голову. От пинка, которым я наградил мужчину напоследок, он потерял равновесие, растянулся на асфальте. Поднялся человечек с трудом и, шатаясь, как пьяный, натыкаясь на кусты, бросился бежать прочь. Я вернулся к "крайслеру". Рыжая высунулась из окна. - Вот это да! - воскликнула она, когда я опустился на сиденье. - Ты был просто великолепен: огромный, сильный, красивый дикарь. - Хватит болтать, - оборвал я ее и поехал по направлению к Голливуду. Несмотря на то, что я еще не протрезвел, я все же принял меры предосторожности, чтобы никто не увидел меня с этой потаскушкой. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, кто она такая. Я никогда бы не связался с ней, но она знала Еву, и я надеялся расспросить рыжую про Еву поподробнее. По пути к Голливуду мы зашли в несколько баров. Я делал все, чтобы девица развязала язык, но она переводила разговор на другие темы. И я поддерживал их, потому что мне не хотелось, чтобы проститутка почувствовала, что я интересуюсь Евой. Рыжая все время трещала о себе, а она меня ни капельки не занимала. "Пусть выговорится", - думал я, не слушая ее и то и дело подливая в стакан. Я ждал, что когда она опьянеет, то я смогу начать свои расспросы о Еве, не вызывая у рыжей подозрений. Бары, в которые мы заходили, были переполнены. То я терял рыжую из вида, то она - меня. Я никак не мог улучить момента, чтобы заставить ее разговориться о Еве. - Мне надоела эта толкотня, - сказал я, наклонясь к уху девицы и поддерживая за локоть. - Надо найти какое-нибудь этакое местечко для двоих. От беспрерывного шума баров у меня трещит голова. - Если мы поедем в укромный уголок, это обойдется тебе в копеечку, - ответила рыжая, опершись маленьким курносым носом о край стакана. - Ты заплатишь за это кучу денег! - Хватит говорить о деньгах. Если послушать тебя, так можно подумать, что самое главное в жизни - это деньги. Рыжая всей тяжестью своего тела навалилась на меня. - Так оно и есть, - сказала она. - Меня интересуют только они, доллары, но об этом я обычно помалкиваю. Говорить о таком считается неприличным, не так ли? Я посмотрел на нее. Она уже опьянела. Если она выпьет еще, она будет нести всякую чушь, а потом забудет, о чем говорила. Я купил рыжей два двойных виски, и, пока она пила его, мне в голову пришла великолепная идея. Я отвезу потаскушку во Фри-Пойнт. Таким образом я убью двух зайцев: заставлю ее рассказать мне о Еве и весело проведу время. Не могу же я всю ночь проторчать один во Фри-Пойнте?! Да и к чему это? Зачем Кэрол и Рассел бросили меня одного? Почему никого из них не тревожит, не скучно ли мне? Мне давно уже в голову не приходили удачные мысли. А эта показалась весьма оригинальной. Я очень радовался, что, наконец-то, нашел выход. Я отвезу эту рыжую каланчу с мягким телом во Фри-Пойнт. Мы сядем на террасе и будем наблюдать за луной, серебрящей горы и озера, и всю ночь напролет будем говорить о Еве. Время пролетит незаметно, а потом вернется Кэрол. Я предложил рыжей поехать ко мне. Она снова налегла на меня всем телом. - Хорошо, но помни, это обойдется тебе в копеечку, а задаток я хочу получить сейчас. Чтобы девица замолчала, я сунул ей в руку сорок долларов и стал проталкивать через толпу к выходу. На небе ярко светила луна, освещая улицу. - Ты должен сполна расплатиться со мной, - заявила рыжая, падая на сиденье, - иначе какой же мне расчет в пьяном виде ехать к черту на рога только для того, чтобы полюбоваться луной. Заруби себе на носу: ты должен рассчитаться полностью. Я сказал, чтобы она была спокойна на этот счет. Она ответила, что ей волноваться нечего, беспокоиться надо мне, а не ей, потому что я должен дать ей деньги, а не она мне. Она заявила, что, несмотря на то, что она одна-одинешенька на всем белом свете, она ведет себя со мной как настоящая леди и надеется на мою щедрость. По словам рыжей, она нахватала много долгов и была бы очень мне благодарна, если бы я помог ей оплатить их. Вскоре она заснула и проснулась только тогда, когда я подъехал к гаражу во Фри-Пойнте. Она вылезла из машины и, зевая во весь рот, поплелась за мной по тропинке, ведущей к дому. Пройдя немного, женщина оступилась, ухватилась за мою руку, чтобы не упасть и, бурча что-то себе под нос, поплелась дальше. Когда мы подошли к дому, прохладный горный ветер немного отрезвил мою ночную гостью, она оживилась и начала с интересом оглядываться по сторонам. - Вот это да! Здесь так элегантно! Черт возьми, я путаю слова. Не обращай внимания! Я сказал, что так и сделал, и, войдя в прихожую, зажег свет. Рыжая выглядела на редкость нелепо среди обилия книг, дорогих картин и прекрасной мебели. Женщина напоминала безвкусно и грубо расписанную вазу на фоне антиквариата. - Вот мы и приехали, - сказал я. - Иди на террасу и любуйся луной. Но девица стала бродить по прихожей, разглядывая с огромным интересом каждый предмет, словно не веря своим глазам и удивляясь всему. - Сколько же все это стоит? Сколько же сюда угрохано денег! - пробормотала она. - Я никогда еще не видела такой роскоши. Потрясающе! Рыжая была так поражена увиденным и так явно завидовала, что я решил дать ей время придти в себя и привыкнуть к окружающей обстановке, и только потом начать разговор. Пока дамочка ходила по комнатам, я взял большой миксер и смешал напитки. Даже когда я подал ей стакан, она, не выпуская его из рук, продолжала рассматривать книги, проводила рукой по мебели, ощупывала безделушки. Я сел и стал наблюдать за гостьей. Я обнаружил, что только одно привлекательно в ней - это рыжие густые волосы. Если бы не они, она была бы самой обыкновенной перезрелой проституткой. Ее облегающее фигуру желтое платье теперь, когда я разглядел его при ярком свете, оказалось дешевым и в пятнах. Оно прилипало к ее огромному, возбуждающему чувственность телу, как мокрый купальник. На ней были туфли со стоптанными каблуками, и на левом чулке от колена до щиколотки была спущена петля. - Что ты на меня так уставился? - огрызнулась женщина, внезапно повернувшись ко мне лицом. - Ты мне нравишься, - ответил я. Она подошла и плюхнулась на кушетку рядом со мной. Обняв меня за шею своими мягкими, полными руками, рыжая попробовала укусить меня за ухо. Я оттолкнул ее. Она, заморгав глазами, посмотрела на меня. - Что это ты? - Пойдем на террасу, - сказал я и снова почувствовал отвращение к продажной девице. Я хотел только одного: пусть она поскорее расскажет мне о Еве и убирается ко всем чертям. - А мне и здесь хорошо, - заявила потаскушка, откидываясь на подушку. Ее рыжие волосы сверкали и выделялись ярким пятном на белом велюре подушки. - Выпой, - сказал я и налил в стакан раздражавшей меня гостьи половину содержимого миксера. Расплескав виски по ковру, женщина залпом проглотила спиртное. Потом она стала колотить себя кулаками в грудь и выдыхать воздух. - Ух! - воскликнула рыжая. - Виски ударило мне в ноги. - Так и должно быть. - Я поднялся, чтоб снова наполнить миксер. - Ты знаешь, до тебя ни один парень не приводил меня к себе домой, - призналась профессионалка, вытянувшись во весь рост на кушетке. - Зачем тебе это? - Не пытайся понять, что мне самому не до конца ясно: есть такие вещи, которые понять невозможно. Женщина самодовольно захихикала. - Могу поспорить, что твоя жена сойдет с ума от злости. - Замолчи, шлюшка! - Если бы я была твоей женой и увидела, что ты приводишь домой женщин, я бы взбесилась, - невозмутимо продолжала рыжая. - Ни один приличный человек так себя не ведет. - Можешь думать обо мне что хочешь, - сказал я и, подойдя к ней, отодвинул ее ноги в сторону, чтобы присесть на край кушетки. - Может быть, ты пра