от пота. Ружье я уже зарядил. Я не знал, чего ждать, и настроение у меня было не из лучших. Болела челюсть, синяк налился черным. Такой неумеха и такие кулачищи, вновь удивился я. Когда нас разделяла дюжина ярдов, Раймондо что-то сказал Тимотео, и тот остановился как вкопанный, словно вол по команде погонщика. Раймондо подошел ко мне. - Забирай его. Он будет делать все, что ты скажешь. Учи его стрелять, солдат. Не разговаривай с ним. Только учи стрелять. Я подозвал Тимотео. Буду обращаться с ним, решил я, как с новобранцем в армии: ничего лишнего, только дело. Не взглянув на меня, он вошел в пристройку и застыл, обреченно уставившись на далекие мишени. - Сними очки! - рявкнул я. Он сжался, но очки снял. Хотел положить их в нагрудный карман рубашки, но тут рядом возник Раймондо. - Дай их мне. После короткого колебания Тимотео протянул руку с очками. Раймондо взял их, посмотрел на Тимотео, затем бросил очки на песок и растоптал их ногой. Я бы не смог этого сделать, но одобрил действия Раймондо. Этот болван прицепился к ним, как маленький ребенок - к соске-пустышке. - Ружье заряжено. Начинай стрелять, - приказал я. Он взял ружье. Лицо его обратилось в маску. Меня пронзила внезапная мысль - а вдруг он выстрелит в меня или Раймондо? Хороши же мы тогда будем. Я даже вспотел, но все обошлось. Я понял, что Тимотео не мог и подумать об этом. Он повернулся и пошел к барьеру. Впервые увидел он мишень в телескопический прицел. Я заметил, как напряглась его спина, когда мишень оказалась у него чуть ли не под самым носом. - Не торопись, - поучал я. - Поймай в перекрестье центр мишени. Не дергай спусковой крючок, тяни его на себя, - я дал ему пару секунд, чтобы сосредоточиться. - Стреляй, когда будешь готов. Выстрел раздался секунд через пять. Мы с Раймондо вгляделись в мишень. Он попал в самую середину. - Хороший выстрел. Так и надо стрелять. Продолжай. Стреляя с телескопическим прицелом по неподвижной мишени, промахнуться можно лишь страдая болезнью Паркинсона, тем не менее из десяти последующих пуль только две легли в центральный круг. Но он продолжал стрелять. Я заряжал ему ружье, наставлял, советовал. Раймондо сидел на скамье и курил. После первого выстрела он не смотрел на мишени, но я понимал, что лишь его присутствие заставляет Тимотео стрелять. Через час, после того, как из шестидесяти выстрелов он десять раз попал в центральный круг, я решил дать ему передохнуть. - Ладно... давайте прервемся, - я взглянул на Раймондо. - Пусть он пройдется. Жду его через час, - и я направился к бунгало. Люси счищала с двери старую краску. Увидев меня, она прервала свое занятие. - У нас перерыв, - пояснил я. - Дела идут? У меня есть час. Могу тебе помочь. - Не надо. Мне это нравится, - она встала. - Хочешь пива? - Еще рано, - я прошел на веранду и плюхнулся на один из парусиновых стульев. Люси села рядом. - Почему не слышно выстрелов? - Ружье с глушителем. - А как он? - Нормально. Он стреляет. Для нас это главное. - Этот человек с ним? - Раймондо? Да, конечно. Сидит в пристройке. Он - та смазка, которая заставляет этого болвана двигаться. - О, Джей! Неужели у тебя нет сердца? Неужели ты не видишь, что этот мальчик запуган до смерти? - она заломила руки. - Неужели ты не видишь, что этот ужасный человек застращал его? Я потер шею, сдерживая закипающее во мне раздражение. - Я не смог уговорить его стрелять. Ты - тоже. Ладно, Раймондо запугал его, но он стреляет. Он должен стрелять. Мне обещали заплатить пятьдесят тысяч, если я научу его стрелять... Она резко встала и исчезла в бунгало. Все сначала, вздохнул я. Просидев пять минут, я поднялся и последовал за ней. Люси сидела на стуле перед камином, закрыв лицо руками. - Люси, пожалуйста, постарайся мне помочь. Мало мне этого психа, так еще и ты дуешься на меня. Я занят важным делом! Я стараюсь заработать... - О, перестань! - взвизгнула она. - Эти деньги свели тебя с ума! Разве ты не видишь... - Люси! - рыкнул я. - Что между вами произошло? Ты что, влюбилась в него? Она покраснела, глаза округлились. - О чем ты говоришь? - Я тебя спрашиваю. С чего ты защищаешь этого слизняка? Кто он для тебя? - Он - человек! Он испуган! Я его жалею. Вот и все. - Ладно... жалей его, но не более. Я просил тебя, Люси, держись от этого подальше. Пожалуйста, не ставь мне палки в колеса. У меня и так хватает забот. - Деньги для тебя - все, не так ли? - Мы говорим не о деньгах, мы говорим об этом болване! - Для тебя - это одно и то же. - Мне платят за то, что я учу его стрелять. Именно этим я и хочу заниматься. - Он не хочет стрелять... он говорил мне. Я едва не взорвался. - Что он говорил тебе и что он будет делать - две большие разницы. Пожалуйста, предоставь это мне. - Что же ты не спросишь у него, почему он не хочет стрелять? Почему ты не хочешь увидеть в нем человека? Почему ты позволяешь этому бандиту командовать собой и им? - она вскочила. - Я тебе скажу. Потому что ты думаешь только о деньгах, которые можешь заработать! - И в этом есть что-то постыдное? - Я думаю, да. Круг замкнулся, мы вновь вернулись в исходную точку. - Мне жаль, что у тебя сложилось такое мнение, Люси. Я тебя выслушал, но тем не менее хочу закончить порученное мне дело. Я лишь прошу тебя потерпеть еще восемь дней, - и, не дожидаясь ответа, вышел из бунгало. Я хотел, чтобы Тимотео начал стрелять по движущейся цели. От Ника Льюиса мне досталась допотопная установка, сработанная Бог знает когда. Иногда она работала, иногда - нет. Она приводилась в движение маленьким электромотором, вращающим одно из двух зубчатых колес, соединенных замкнутой цепью. К цепи крепились шесть болтов. На них навешивались жестяные птицы, мишени, банки из-под пива и так далее. Обороты мотора и, следовательно, скорость движения цепи, регулировались. Цели могли ползти как черепахи или мелькать перед глазами, словно столбы в окне мчащегося поезда. Я возился с установкой, когда Раймондо и Тимотео вошли в тир. - Сегодня ты будешь стрелять по мишеням, - я протянул Тимотео ружье. - Завтра попробуем движущиеся цели. Не знаю, услышал ли он меня. Вид его мне не понравился, но я уже не обращал на это внимания. Мне наскучил его затравленный взгляд. Он стрелял до полудня. Число попаданий во внутренний круг увеличилось. Но в начале первого качество его стрельбы резко ухудшилось, и я понял, что пора прерваться. Я повернулся к Раймондо. Тот как раз поднес зажигалку к очередной сигарете. - Он пообедает со мной. Мы начнем вновь в два часа. Раймондо встал. - Мы сами накормим его, солдат. Он останется со мной. Пойдемте, мистер Саванто, посмотрим, что приготовил для нас Ник, - он насмешливо посмотрел на меня. - Я приведу его в два часа. Я не возражал. Чем меньше я имел дело с этим болваном, тем больше меня это устраивало. Я проводил их взглядом, а затем ушел в бунгало. Следующие дни ничем не отличались от этого. Раймондо приводил Тимотео ровно в девять, в двенадцать они шли обедать, в два снова появлялись в тире и оставались там до семи вечера. Все это время Тимотео стрелял, извел кучу патронов, делал то, что ему говорят, но устойчивого прогресса в результатах не наблюдалось. Мне пришлось сдерживать себя, когда он начал стрелять по движущимся целям. Пули то обгоняли их, то пролетали сзади, но несколько часов спустя он таки начал попадать в банки из-под пива, ползущие с наименьшей скоростью, какую могла обеспечить установка. Люси эти дни красила бунгало. О Тимотео она не спрашивала. Она не могла даже увидеть его. Но в наших отношениях наступил кризис. Мы были предельно вежливы друг с другом и часто подолгу молчали, сидя в одной комнате, чего не случалось раньше. Я знал, что она волнуется и обижена, но продолжал убеждать себя, что после отъезда Тимотео все забудется и наша жизнь пойдет, как прежде. После третьего дня я все явственнее чувствовал, как истекает отпущенное мне время и еще сильнее навалился на Тимотео. Он уже попадал в две из пяти банок из-под пива, ползущих со скоростью улитки, но я считал, что этого недостаточно. Я смазал цепь машинным маслом и добавил оборотов мотора. Банки поползли в три раза быстрее. Из пятидесяти пуль ни одна не попала в цель. - Целься перед банкой! - в отчаянии кричал я. - У тебя все пули пролетают сзади. Как он потел! Я даже не представлял, что человек может так потеть. Он старался, это несомненно, но толку не было. Он продолжал стрелять и промахиваться, и по выражению его лица я понял, что он на грани истерики. - Ладно, хватит, - я повернулся к Раймондо. - Уведи его. Пусть он отдохнет, - я выключил мотор. - На сегодня достаточно. Раймондо зло глянул на меня. - У него нет времени отдыхать, солдат. Мистер Саванто приезжает послезавтра, чтобы узнать о его успехах. Возможно, отдыхать придется тебе, если он не будет стрелять лучше. Только глухой не услышал бы угрозы в его голосе. И Тимотео стрелял до сумерек. На сотню выстрелов он попал разве что в три банки. Ему едва хватало сил поднимать ружье. - Все, - отрезал я. - Больше он стрелять не может. Уведи его. Вспотел и я. Если до приезда Саванто оставалось сорок восемь часов и он рассчитывал, что ему покажут товар лицом, то время работало против меня. Когда они ушли, я вернулся в бунгало. Пахло жареным луком. Люси я нашел на кухне. Она готовила жаркое... одно из моих любимых блюд. - Привет! Она обернулась через плечо и чуть улыбнулась. - На сегодня все? - Да, пойду приму душ. - Обед через двадцать минут. - Пахнет хорошо. Она кивнула и отвернулась к плите. Я хотел пойти и обнять ее, но по застывшей спине Люси не чувствовалось, что она одобрит мой порыв. Все уладится, сказал я себе. Должно уладиться. После душа я надел чистые рубашку и брюки. Мы пообедали. Жаркое удалось, но я ел без аппетита. Она - тоже. - С движущимися мишенями у него ничего не выходит. Только чудом я смогу научить стрелять этого сукиного сына. Она ничего не ответила. - Его отец приезжает послезавтра, чтобы узнать, как идут дела. Люси подняла голову, ее глаза широко раскрылись. - Правда? - Да. Лучше бы я не брался за эту работу, Люси. - У тебя еще есть время, - она положила вилку на тарелку. - Нельзя получить такие деньги, не отработав их. Это же твои слова, не так ли? - Это верно. Мы помолчали. - Забыла сказать тебе. Приезжал полковник Форсайт. Я объяснила ему, что школа закрыта. - Он не возмущался? - плевать я хотел в тот момент на полковника Форсайта и остальных моих бывших клиентов. - Нет. Вновь долгая пауза. - От такой жары и есть не хочется, - я отодвинул тарелку. Люси вообще едва притронулась к жаркому. Не глядя на меня, она встала из-за стола и вышла на веранду. По привычке я включил телевизор. Блондинка с огромным, как корзина, ртом, пела о любви. Я выключил телевизор. Через открытое окно я увидел Люси, идущую к пляжу. После короткого колебания я последовал за ней. Бок о бок, молча, мы шли по пустынному берегу. Потом я взял ее за руку. На следующий день, когда подошло время ленча, я уже понял, что чуда не произойдет. Три часа Тимотео стрелял по движущимся банкам и не попал ни в одну. Он старался, но его рефлексы словно парализовало. Он не смог поразить ни одной банки, даже когда я снизил скорость их движения. Наконец, я взял ружье из его потных рук. - Присядь, Тим. Давай поговорим. Он стоял, понурив голову, его лицо посерело, осунулось. Выглядел он, как бык с пиками в холке, ожидающий последнего удара матадора. - Тим! - рявкнул я. - Сядь! Я хочу поговорить с тобой! Мой рык заставил его поднять голову. Глаза его светились отчаянием и ненавистью. Затем он повернулся, вышел в солнечный свет и, волоча ноги, зашагал к далеким пальмам. Я посмотрел на Раймондо, наблюдавшего за нами со скамьи. - Значит, так. Я сдаюсь. Признаю свое поражение. Стрелять он не будет. Я хочу поговорить с твоим боссом. Раймондо отбросил окурок. - Да, пора поговорить с боссом, - он встал. - Сейчас и поедем к нему. Я только починю машину. Лопнула моя мечта заработать пятьдесят тысяч долларов, но, к моему удивлению, я не испытывал ничего, кроме облегчения. Никакие деньга не могли компенсировать то, что мне пришлось пережить за последние дни. Если бы дело касалось только Тимотео, я бы еще мог сожалеть о том, что не удалось научить его стрелять. Но мысль о деньгах так загипнотизировала меня, что я чуть не разрушил нашу семью. - Увидимся у бунгало, - кивнул я. Люси на кухне готовила ленч. - Я сейчас поеду к Саванто. Верну деньги. Через несколько часов мы снова будем одни. Люси замерла, затем повернулась ко мне. - Что случилось? - До меня внезапно дошло, что эта работа нужна мне, как рыбке - зонтик, - ответил я. - Он никогда не научится стрелять. Я сдаюсь, мы возвращаемся на исходные позиции, - я улыбнулся. - Я отлучусь на минутку, дорогая, вырою деньги. Я вышел через дверь черного хода, разрыл песок, вытащил жестянку, достал облигацию. Раньше я обращался с ней с почтением, а теперь сложил вчетверо и сунул в карман. Для меня она стала клочком бумаги. Вернувшись на кухню, через окно я увидел подъезжающий "фольксваген". - Я приеду через пару часов. Подождешь меня? - Да, - в ее голосе слышалась тревога. - О, Джей! Ну почему ты не понял этого раньше! Раймондо, сидевший за рулем, нажал на клаксон. - Мы еще поговорим об этом. Мне пора ехать. Жди меня. По выражению лица Люси я понял, что обнимать ее не стоит. Я послал ей воздушный поцелуй и вышел из бунгало. Ехали мы молча. Раймондо вел машину на максимальной скорости, а я думал о том, что скажу Саванто. Из головы не выходили слова Раймондо: "Если вам это не удастся, вы не только потеряете деньги, вас ждут личные неприятности". Дешевый гангстерский блеф? Я взглянул на него. Профиль Раймондо не выдавал его мыслей, если он о чем-то и думал. Лицо суровое, волевое. К такому надо относиться серьезно. Личные неприятности? На душе стало нехорошо. Сейчас век чудес, говорил Саванто. Но и чудеса не возникают на голом месте. Нужно иметь способности или хотя бы желание, а у Тимотео отсутствовало и то, и другое. Он, правда, старался. Я не мог этого не признать, так что, возможно, не стоило обвинять его в недостатке желания. Но что-то мешало ему стрелять. Люси же предлагала мне спросить, почему он не хочет стрелять. Я не задал ему этого вопроса, да и, скорее всего, он бы мне не ответил. Может, и стоило поговорить с ним об этом, но я - инструктор по стрельбе, а не психоаналитик. Без энтузиазма ждал я встречи с Саванто. Он мог обвинить меня в потере полумиллиона долларов. И мне предстояло убедить его, что ни один человек не смог бы научить Тимотео стрелять. Я решил тактично намекнуть ему, что не следует заключать такие крупные пари после выпивки. Я не знал, как он это воспримет, но понимал, что другого выхода нет. Жаль, конечно, терять полмиллиона, но спорил-то не я, а Саванто. Какие претензии он мог предъявить мне? Я честно старался помочь его сыну. Деньги я возвращал. Я мог бы отдать и пятьсот долларов, полученные в задаток. Чтобы избавиться от Тимотео, я согласился бы не брать платы за потраченное на него время. Не доезжая до Парадиз-Сити, Раймондо неожиданно свернул с шоссе 1 налево, и мы поехали вдоль берега. - Ты знаешь, куда едешь? - спросил я. - "Империал" в другой стороне. Раймондо и не думал тормозить. - Он переехал, - услышал я в ответ. Потом мы свернули на более узкую дорогу, петляющую меж песчаных дюн. Раймондо пришлось сбавить скорость. Примерно через милю мы подъехали к небольшому домику, с выкрашенными в белый цвет стенами, широкой верандой и заросшим сорняками садом. Два сарая служили гаражами. У ворот Раймондо остановил машину, выключил мотор, положил ключ в карман. Вылез из кабины. Я последовал за ним. Когда мы подошли к дому, в дверях появился Саванто. В черном костюме, в черной шляпе с широкими полями, все так же похожий на стервятника. Он поднял маленькую пухлую руку, приветствуя нас. Раймондо отступил в сторону, а я по трем ступенькам поднялся на веранду. - Давайте присядем, мистер Бенсон. Я собирался приехать к вам завтра, - его черные глазки пробежались по моему лицу, а затем он, тяжело ступая, подошел к бамбуковому стулу и сел, жестом указав мне на соседний стул. - Так что вы хотите мне сказать? Я сел. Раймондо поднялся по ступенькам и скрылся в доме. Я услышал, как он с кем-то поздоровался. Ему ответил густой бас. - Ну, мистер Бенсон? Я вытащил из кармана облигацию на двадцать пять тысяч долларов, осторожно развернул ее и протянул Саванто. - Чуда не произошло. Извините. Я еще должен вам пятьсот долларов. Он вгляделся в меня, лицо его оставалось бесстрастным, потом взял облигацию, осмотрел ее, аккуратно сложил по сгибам, достал потрепанный бумажник, сунул в него облигацию и вернул бумажник во внутренний карман пиджака. - Вы хотите получить больше денег, мистер Бенсон? - спросил Саванто. - Не проявили бы вы большей заинтересованности, если бы я предложил вам сто тысяч долларов? Я вылупился на него, гулко забилось сердце. Сто тысяч долларов! По его глазам я видел, что он не шутит. Логичное предложение. Он же экономил целых четыреста тысяч! Секунду или две меня так и подмывало поддаться искушению, но я подумал о Люси, представил, с каким ужасом взглянет она на меня, если я вернусь с известием, что стрельбы будут продолжены. И главное, сам Тимотео. Я уже знал, что никакие деньги на свете не превратят его в снайпера. - Нет, ваши деньги меня не интересуют, - ответил я. - Я не смогу их заработать. Научить вашего сына стрелять невозможно. Что-то останавливает его, словно он не может переступить табу. Возможно, если вы отведете Тимотео к психоаналитику, ему там помогут, но я не в силах что-то сделать. Саванто кивнул. Оглядел запущенный сад, его пухлые ручки покоились на коленях. Затянувшееся молчание давило мне на нервы. - Извините, - не выдержал я. - Я отдам вам чек на пятьсот долларов. Продукты в основном остались нетронутыми. Ваши люди могут забрать их в любой момент, - я встал. - Я сожалею о вашем пари, но вам не следовало заключать его. Он посмотрел на меня. - Никакого пари не было, мистер Бенсон... это лишь невинная выдумка. Не уходите. Я хочу поговорить с вами. Присядьте пожалуйста. Задерживаться не хотелось, но тут я вспомнил, что ключ от моей машины у Раймондо. В доме еще один мужчина. Я кожей чувствовал опасность. И сел. - Не хотите ли выпить, мистер Бенсон. - Нет, благодарю. - А может, передумаете... давайте все-таки выпьем, - обернувшись, он позвал. - Карло! В дверном проеме появился гигант. Он, должно быть, стоял у двери, пока Саванто говорил со мной. Сложенный, как боксер, с широченными плечами, узкой талией, длинными, мускулистыми ногами. Лунообразное, плоское жестокое лицо, маленькие глазки, расплющенный нос. Лысый, как бильярдный шар. - Два виски, Карло. Гигант кивнул и скрылся в доме. - Это Карло, - пояснил Саванто. - Очень опасный человек, знаете ли. Я промолчал. Теперь-то я не сомневался, что попал в передрягу. С Раймондо я бы еще справился, но против Карло и Раймондо шансов у меня не было. Мы сидели на веранде, глядя на сорняки в саду и слушая шум далекого прибоя, пока Карло не принес поднос с двумя бокалами виски со льдом. Он поставил поднос на стол и удалился. - Мистер Бенсон, вы упомянули о табу, которое не может переступить мой сын, - начал Саванто. - Вы совершенно правы. Такое табу действительно существует. Чтобы вы поняли, чем оно вызвано, я расскажу вам одну историю, которая, я надеюсь, не покажется вам скучной, - он взял один из бокалов, отпил виски. - Мой отец жил в Венесуэле, там он родился и умер. Бедный крестьянин, он был мечтателем и истово верил в Бога. И воспринимал свою нищету как исполнение воли Господней. У него было два сына, я и мой брат, Антонио. Наша мать умерла от голода. Мой брат и я решили покинуть хижину, которую отец гордо называл нашим домом. Такое решение требовало немалого мужества, потому что в тех краях сыновья всегда слушались отцов, а наш отец не хотел, чтобы мы уходили, - он пристально посмотрел на меня. - Повиновение детей родителям в традициях моего народа. Непослушание приравнивается чуть ли не к святотатству. Все знают, что из непослушных детей толку не будет. Однако мой брат и я покинули нашу жалкую хижину. Нам повезло. В наших путешествиях мы нашли месторождение золота. К тому времени наш отец тоже умер от голода. Мой брат и я разбогатели, женились, у нас родилось по сыну. У моего брата - Диас, у меня - Тимотео. Диас пошел в своего отца. Тимотео - в деда, - Саванто пожал плечами. - Меня увлекла политика. Я постоянно помнил о том, что моя мать и мой отец умерли от голода. Антонио интересовало только богатство. Мы не смогли найти общего языка, поссорились, и наши пути разошлись. Теперь мой брат - глава "Красного дракона", тайной организации, сотрудничающей с мафией. Я руковожу "Маленькими братьями", защищаю права бедных крестьян. - он вновь отпил из бокала. - Вам не скучно, мистер Бенсон? - Нет, но я не понимаю, почему вы мне все это рассказываете. - Потерпите. Вы видели Тимотео. Он не производит особого впечатления, так же, как и мой отец. Он мечтатель, идеалист, очень умен. И сентиментален. Он встретил девушку и влюбился в нее. Пришел ко мне и сказал, что хочет жениться на ней. Привел ее ко мне, - Саванто сунул руку в карман. - Не могли бы вы дать мне сигарету, мистер Бенсон? Своих у меня, похоже, никогда нет. Я положил пачку на стол. Он достал сигарету, и я дал ему прикурить. - Увидев девушку, я сразу понял, что Тимотео ошибся. Она ему не подходила. Да, красивая, но явно легкомысленная. Я прямо сказал ему об этом, но какой влюбленный будет слушать отца, - он пожал плечами. - Я убедил его подождать год, - несколько секунд Саванто изучал дымящийся кончик сигареты. - Теперь мы переходим к моему племяннику, Диасу Саванто. Он похож на Тимотео, как тигр - на барашка. Здоровяк, красавец, спортсмен, прекрасный стрелок, пользуется потрясающим успехом у женщин. Он тоже встретил девушку, в которую влюбился Тимотео. Он знал, что Тимотео любит ее, - опять пауза. - Мой брат и я разругались вдрызг. Диас презирал "Маленьких братьев", презирал меня, презирал Тимотео. В девушке он увидел возможность выразить свое отношение ко мне, моему сыну, моей организации. Он - плохой человек, мистер Бенсон. Он похитил девушку, надругался над ней и заклеймил ее. В давние времена члены "Красного дракона" метили скот особым клеймом, - Саванто принялся разглядывать свои пухлые ручки. - Он заклеймил девушку символом "Красного дракона". Такое оскорбление можно смыть только кровью. Я - вождь "Маленьких братьев". Стоит мне только поднять палец, и мой племянник умрет. Но я не могу этого сделать, потому что он нанес личное оскорбление моему сыну. И только мой сын может отомстить ему. Я начал понимать что к чему. - "Маленькие братья" знают об этом оскорблении. Они ждут известия о смерти Диаса Саванто, о том, что его убил мой сын. Они знают, что Тимотео учится стрелять. Они очень терпеливы, но они ждут, и всякому терпению приходит конец. Диас знает, что Тимотео учится стрелять. Ему также известно, что Тимотео такой же, как и его дед. Жизнь священна и принадлежит Богу. Так думал мой отец, так думает и Тимотео. Вот табу, о котором вы говорили. Но мщение - ваша традиция. Мой народ мыслит не так, как Тимотео. Если он не убьет Диаса, род Саванто будет обесчещен. Я уже не смогу остаться вождем, - он допил виски. - Теперь, мистер Бенсон, вы понимаете, в каком я положении. - Зачем вы мне все это рассказали? Я вернул вам деньги и тем самым вышел из игры, - я поднялся. - Больше я не хочу ничего слушать. Он удержал меня за руку. - Уделите мне еще пару минут, - затем повысил голос. - Раймондо! Раймондо вышел на веранду с каким-то необычным инструментом в руках. Из железа, но с деревянной рукояткой. С докрасна раскаленным концом. - Продемонстрируйте мистеру Бенсону, как клеймят "Красным драконом". - попросил его Саванто. Раймондо прижал раскаленный конец к одному из деревянных столбов, поддерживающих крышу веранды. Закурился дымок. Затем Раймондо отдернул железку и, быстро глянув на меня, скрылся в доме. - Пожалуйста, посмотрите, что он сделал, - предложил мне Саванто. - Это клеймо "Красного дракона". Оно представляет собой исторический интерес. Я подошел к столбу. На дереве отпечатался профиль какого-то чудовища в дюйм длиной, с извивающимся хвостом и крокодильей пастью. - Вот таким клеймом изуродовали лицо девушки, на которой хотел жениться Тимотео, - промолвил за моей спиной Саванто. Я повернулся к нему. - Неужели вы и ваши люди столь примитивны, что не можете обратиться в полицию? - спросил я. - Да. Такие вопросы мы решаем сами. - И девушка того же мнения? Саванто пожал плечами. - Дело не в девушке. Это оскорбление. - Что с ней произошло? - Мистер Бенсон, не проявляйте излишнего любопытства. Пожалуйста, сядьте. - Я больше ни о чем не хочу слушать. - Вы втянуты в это дело. - он не спускал с меня глаз. - Позвольте мне закончить. Пожалуйста, присядьте. И я сел. - Из того, что я уже сказал, вы поняли, какая у меня возникла проблема. Я подозревал, что Тимотео не сможет оправдать возлагавшихся на него надежд. Я слышал о вас: первоклассный стрелок, три года провоевавший снайпером в джунглях. Снайпер - это узаконенный убийца, мистер Бенсон. Я решил, что вы - тот человек, который мне нужен. Я дал знать моим крестьянам, что Тимотео учится стрелять. Новость обрадовала их и позабавила Диаса, потому что Диас далеко не дурак. Он знает, что никто не сможет научить Тимотео стрелять, но мои крестьяне этого не знают, а это главное. - Теперь они об этом узнают, - заметил я. - Нет, если все будет так, как я задумал. Видите ли, мистер Бенсон, вам придется заменить моего сына. Диаса Саванто убьете вы. Я долго сидел, глядя на него. По моей спине пробегал холодок. - Этому не бывать, - коротко ответил я. - Я предлагаю вам двести тысяч долларов за то, что вы замените моего сына. Подумайте, мистер Бенсон. Сколько людей вы уже хладнокровно застрелили? Восемьдесят двух? Что для вас еще один человек? - Я был солдатом... солдат должен убивать. Теперь я уже не солдат и больше этим не занимаюсь. И вот что я вам скажу: ваш сын совершенно прав. Если вы слишком примитивны, чтобы не знать об этом раньше, то считайте, что я открыл вам глаза. Я встал и прошел в дом. Раймондо стоял, привалившись плечом к стене у открытой двери во вторую комнату. Там за столом сидел Карло, ковыряясь зубочисткой в зубах. - Мне нужен ключ от машины, - я готовился к драке, хотя и понимал, что сила не на моей стороне. Раймондо пожал плечами, достал ключ из кармана и бросил мне. Я поймал его и двинулся в обратный путь. - Значит, вы уходите, - бросил мне в спину Саванто. Я не ответил, спускаясь по ступенькам. - Если вы возвращаетесь к вашей жене, мистер Бенсон, то торопиться вам не к чему. Ее там нет. Смысл его слов дошел до меня, когда я открывал дверцу машины. Я постоял, чувствуя на лице жаркие лучи солнца. Затем захлопнул дверцу и направился к веранде. Глава 5 Саванто смотрел, как я приближаюсь к нему. Его полное, с оспинами лицо, оставалось бесстрастным. Короткие пальцы поглаживали усы. На веранду вышли Раймондо и Карло. Раймондо прислонился к дверному косяку, Карло стал у стены, все так же ковыряясь в зубах. - Извините, мистер Бенсон, но я должен думать о четверти миллиона крестьян... таких же бедных, как мой отец. Они все хотят есть и жить. - Хватит об этом! - рявкнул я. - Что значит... ее там нет? - Ваша жена теперь под моей защитой. Она в полной безопасности. Не волнуйтесь, мистер Бенсон. Долго я всматривался в эти змеиные глазки. На лице Саванто, возможно, и отражалось сожаление, но в глазах не было ничего, кроме жестокости. - Вы ее похитили? - я едва сдерживался. - Скажем так, ее взяли как заложницу. Что ж, меня предупреждали. Раймондо говорил, что в случае неудачи с Тимотео меня ждут личные неприятности. Я принял его слова за пустую угрозу. Теперь я убедился, что это не так. Я подавил желание раздавить эту толстую жабу, затем броситься на Раймондо и, наконец, разбить в кровь глупую физиономию Карло. - Похищение людей карается долгим сроком тюремного заключения, Саванто, - процедил я. - Где она? Он все еще смотрел на меня, затем одобрительно кивнул. - Присядьте, мистер Бенсон. Меня восхищает та сдержанность, которую вы только что проявили. Я ожидал скандала. Если бы кто-то похитил мою жену, не знаю, смог бы я контролировать себя. Я бы что-нибудь натворил, но ведь я - латиноамериканец. Моя кровь слишком легко закипает. Но вы были солдатом и привыкли к дисциплине. Вы понимаете, что насилием вам ничего не достигнуть. Вы сказали себе, что, сохраняя спокойствие и выслушав меня, вы сможете найти разумное решение. Так что садитесь, мистер Бенсон, и выслушайте мое предложение. У вас будет две возможности: или сделать то, что я прошу, или попытаться перехитрить меня. У вас - свобода выбора, у меня - козырной туз... ваша жена. Какое-то время вы можете не беспокоиться о ней. К ней приставлена женщина. Она ни в чем не нуждается. Ее новый дом гораздо лучше того бунгало, в котором вы жили. У нее есть все, кроме, разумеется, свободы. Пожалуйста, не волнуйтесь из-за нее. Думая о Люси, одинокой и испуганной, я подошел к стулу и сел. - Говорите. Я слушаю. Саванто взглянул на Раймондо, затем - на Карло. По мановению его руки мужчины вернулись в дом. - Мистер Бенсон, мой выбор пал на вас именно потому, что вы - нужный мне специалист. Убийство Диаса следует организовать так, чтобы и "Маленькие братья" и "Красный дракон" поверили, что стрелял мой сын. Вы - опытный убийца, поэтому детали я оставляю на вас. Раймондо и Карло будут выполнять все ваши указания. Они люди надежные. Деньга - не проблема. Тратьте, сколько угодно, но обеспечьте успех операции. Когда Диас умрет, я заплачу вам двести тысяч долларов. Я надолго задумался. - Давайте взглянем на другую сторону медали. Допустим, я пошлю вас к чертовой матери? Саванто покачал головой. - Не пошлете, мистер Бенсон. Я в этом уверен, потому что разбираюсь в людях. Я знаю, что вы любите вашу жену. - Что будет с ней, если я не стану вам подыгрывать? Он вздохнул, пожал плечами. - Я происхожу из очень примитивного племени, - его змеиные глазки излучали смерть. - Взгляните на это символ... символ "Красного дракона", - он указал на деревянный столб. - Я верну ее вам, мистер Бенсон, но с клеймом на лице, если вы подведете меня. Он упомянул дисциплину. Действительно, мне потребовались все запасы дисциплины, вколоченной в меня армией, чтобы удержаться и не врезать изо всей силы по его толстой, в оспинах физиономии. Я потянулся за пачкой сигарет, оставленной мною на столе, вытряс из нее сигарету, закурил. Оглядел заросший сад, море за ним. Саванто ждал, наблюдая за мной. Пускай подождет, сказал я себе. Наконец, выбросил наполовину недокуренную сигарету. - Значит, вы - вождь "Маленьких братьев" и заботитесь о четверти миллиона крестьян. Вы считаете себя отцом этих людей. Вы заявляете, что, старея, уже не хотите держать их в узде, но вам приходится нести этот крест, потому что вы не можете найти достойного человека, который занял бы ваше место. Поэтому вы становитесь шантажистом, защищаете слабака-сына, который не хочет, чтобы его защищали, похищаете женщину, никому не причинившую зла, и, если вы не добьетесь своего, намерены заклеймить ее символом банды, с которой вы вроде бы враждуете. Интересно, что скажут ваши крестьяне, если узнают, какой вы на самом деле. Толстое лицо осталось бесстрастным. - Выговаривайтесь до конца, мистер Бенсон. Избавление от желчи полезно для организма. Я уже понял, что мои слова ничего не изменят. Я знал об этом, когда возвращался на веранду, но, как говорится, попытка - не пытка. - Хорошо. Я его убью, но денег не возьму. Я угодил в ваши сети лишь потому, что пребывал в уверенности, будто важнее денег ничего нет. Они, конечно, важны, но не ваши деньги. Я убью его, потому что хочу, чтобы моя жена вернулась ко мне. Саванто разгладил усы. - Деньги не пахнут, мистер Бенсон. Не принимайте поспешного решения. Двести тысяч долларов изменят вашу жизнь, - он встал. - Вы всегда сможете их получить. Из одного из сараев выкатился "кадиллак" со знакомым мне, похожим на шимпанзе, шофером за рулем. - Мне пора ехать, мистер Бенсон, - Саванто смотрел мне в глаза. - Могу я полностью положиться на вас в этом деле? Я с ненавистью глянул на него. - Да. - Хорошо. Обещаю вам, с вашей женой ничего не случится. Выполните мою просьбу, и она вернется к вам живой и невредимой. Раймондо окажет вам всемерное содействие. Он заинтересован в успехе не меньше меня. Саванто тяжело спустился по ступенькам, сел в машину, и "кадиллак" выкатился на узкую дорогу, поднимая за собой шлейф пыли. Пока я провожал взглядом удалявшуюся машину, Раймондо вышел на веранду и сел на стул, который только что занимал Саванто. Протянул руку к моей пачке сигарет, лежащей на столе. - Можно мне взять сигарету? В душе у меня все кипело. - Кури свои! - рявкнул я. - А мои не трожь! Он встал, прошел в дом, вернулся уже с сигаретой в зубах. Снова сел, положив рядом с моей пачку "Кэмел". Мы долго молчали, затем он швырнул окурок через парапет веранды. - Хочешь подраться, солдат? - О чем ты? Раймондо встал, сошел по ступенькам в сад, повернулся ко мне, уперев руки в бедра. - Иди сюда, солдат... давай подеремся. Да, мне хотелось подраться. Расквасить кулаками чью-нибудь рожу. Люси стояла перед моим мысленным взором... одинокая, испуганная. Я хотел вырваться из западни, в которую угодил по собственной дурости. Я хотел бить сам и чувствовать на себе удары врага. Я встал и двинулся к ступеням. Раймондо отошел назад, снимая рубашку. Я скинул свою и пошел на него. Он легко двигался, прекрасно чувствовал дистанцию. Первый удар пришелся мне в голову. Я ударил в ответ, но он успел увернуться, и я тут же получил по зубам, да так, что едва устоял на ногах. Он порхал вокруг меня, готовый ударить с обеих рук. Еще дважды его удары достигали цели, под правым глазом у меня появился синяк, на левой скуле - ссадина, а затем я поймал его правой. В удар я вложил всю силу и ненависть. Его глаза закатились, и он рухнул головой в песок. Я стоял над ним и ждал, правая рука болела. Наконец он открыл глаза, мигнул, поднялся на ватных ногах, его руки сжались в кулаки. Удар, пришедшийся ему в челюсть, сразу успокоил меня. - Покончим на этом. Идет? - Если ты хочешь... продолжай! - он шагнул вперед, ноги не слушались, и он опустился на колени. Мотнул головой. - Или ты уже стравил пар, солдат? Я помог ему встать, взойти по ступенькам, усадил на бамбуковый стул. Сел рядом, приложил к кровоточащей ссадине носовой платок. Мы сидели, как два манекена, затем я убрал платок в карман. Кровотечение прекратилось. Я взял со стола пачку сигарет, предложил ему. Раймондо посмотрел на меня, скорчил гримасу, но сигарету взял. Мы закурили. - Если уж тебе надо кого-то ненавидеть, я бы предпочел, чтобы это был Карло. Карло вышел на веранду с глупой улыбкой на лице. - Прекрасный удар, мистер Бенсон. Вы хотите подраться и со мной? Я взглянул на него, потом - на Раймондо. - Валяй. Врежь ему как следует. Он это любит. Я - нет. Послушай, солдат, у нас впереди большая работа, но мы не можем приступить к ней, пока ты не стравил пар. Так что, если тебе это нужно, займись Карло. Я перевел взгляд на далекое море. У меня козырной туз... ваша жена, сказал Саванто. Я посмотрел на клеймо, выжженное на деревянном столбе. Подумал о Люси. Какой смысл махать кулаками попусту. Надо искать выход, только тогда Люси сможет вернуться целой и невредимой. - Как я понимаю, у Саванто есть определенный план, и я должен отшлифовать его. Так? - Более или менее. - Что это за план? - Диас прилетает в аэропорт Парадиз-Сити в 22:15 27 сентября. В сопровождении четырех телохранителей. В аэропорту его будет ждать машина. Он и телохранители поедут по шоссе 1. Маршрут я отметил на карте. Они прибудут в поместье Уиллингтона примерно в 23:20. У меня есть план дома и поместья. Он останется там на три дня. Затем вернется в аэропорт и улетит. Мистер Саванто хочет, чтобы его пристрелили здесь... не в Венесуэле. Там будет слишком много шума. Следовательно, у нас есть три дня и две ночи. - Поместье Уиллингтона... при чем тут оно? - Там живет его новая подруга, - ответил Раймондо, - Нэнси Уиллингтон. Ты слышал о ней, не так ли? - Жена Эдварда Уиллингтона? - Она самая. Эдвард Уиллингтон - президент корпорации "Нэшнл Компьютере". Не сходит с экрана телевизора и газетных страниц. То пожимает руку президенту страны, то поднимается на борт своей огромной яхты, то садится в "ролле". Высокий, толстый, лет шестидесяти пяти, с улыбкой политика и глазами финансиста. Год или около того назад женился в четвертый раз на восемнадцатилетней манекенщице. Этот супружеский союз поднял немалый шум в прессе. Я, конечно, не читал этой белиберды, но заголовки остались в памяти. - Ты хочешь сказать, что жена Уиллингтона спит с Диасом? - Так точно. Они встретились, когда Уиллингтон взял ее с собой в деловую поездку в Каракас. С 26 по 30 сентября Уиллингтон будет в Париже. Нэнси в эти дни вроде бы должна жить в отеле, потому что большой дом будет закрыт. Но в поместье есть бунгало для гостей. Там-то она и проведет три дня с Диасом. - Откуда ты это знаешь? Раймондо ухмыльнулся. - Мы подкупили служанку Нэнси, негритянку. Диас будет ублажать Нэнси, а она - готовить еду и убирать бунгало. Нэнси выложила ей всю программу, а она - передала мне. - Дай мне взглянуть на схему поместья. - Не теряй времени. Я был там и все посмотрел. Если бы он приехал один, мы бы разделались с ним без труда, но у него четыре телохранителя. Я не утверждаю, что они стреляют так же, как ты, но стрелять они умеют. Они будут постоянно патрулировать поместье, - пока он говорил, Карло принес тарелку с сандвичами. - Поешь, солдат. О ней можешь не волноваться. - Раймондо словно прочел мои мысли. Сандвичи напомнили мне о Люси. Когда я уезжал, она как раз готовила ленч. - Если мистер Саванто говорит, что с кем-то все в порядке, так оно и есть. - Я хочу поговорить с ней по телефону. Соедини меня. Раймондо замялся. - Я должен поговорить с ней. Возможно, ей нечего бояться, но она об этом и не знает. Если Саванто хочет, чтобы я выполнил его поручение, я должен с ней поговорить. Он дожевал сандвич, обдумывая мои слова, затем кивнул. - Пожалуй, ты прав. Только не говори мистеру Саванто. Он ушел в дом. Я ждал с гулко бь