покачнулся, но не упал. Я ударил его левой, он повалился на землю, но не собирался сдаваться. Его ноги заплели мои, и я рухнул на него. Мои руки сжали его шею. Но легко ли держать раненого дикого зверя. Его кулак ткнулся мне в зубы. От удара я скатился с Раймондо. Он уже поднимался на колени, когда я пнул его ногой в грудь. Он упал на спину, я прыгнул на него, сжал шею. Он вновь ударил меня, но мои руки держали его мертвой хваткой. Он пытался дотянуться до моих глаз, но силы оставили его, глаза закатились, ноги дернулись, раскрылся рот, вывалился язык, из ноздрей хлынула кровь. Когда он обмяк, я разжал руки. На шее остались синяки. Я не знал, жив он или мертв, да меня это не волновало. Я не звал Саванто и его бандитов, они сами вторглись в мою жизнь. Теперь наконец-то я мог нанести ответный удар. Из носа текла кровь, распухли губы, донимали комары. Я не обращал на это внимания. Где-то в этих джунглях Люси. Я должен ее найти. Ни о чем другом я не думал. Оставив Раймондо в грязи, я двинулся дальше. Лодку я нашел там, где и оставил ее. Когда я потащил ее к воде, из-под нее выбежал паук величиной с кулак, на коротеньких, толстых, как палец, ножках, заросших черными волосами. Столкнув лодку на воду, я залез в нее, взялся за шест, оттолкнулся от берега. Медленно поплыл по протоке, упираясь шестом в илистое дно. Комары непрерывно атаковали меня. Влажный густой воздух обволакивал, как одеяло. С жарой и комарами я боролся час. Армия подготовила меня к этому. Я поставил себе цель найти Люси, и ничто не могло остановить меня. Потом я увидел их. Сначала Тимотео. Он сидел спиной к дереву на высоком берегу протоки. Люси лежала у него на коленях. Он обмахивал ее шляпой. Белые блузка и брючки Люси намокли, ее коротко стриженная голова белела на черном фоне брюк Тимотео. Тут он заметил меня. Обхватил Люси руками. Так ребенок защищает любимую игрушку, которую хотят отобрать у него. Люси подняла голову и посмотрела в мою сторону. Страх отразился на ее перепачканном грязью лице. Она приникла к Тимотео и отчаянно замахала рукой, словно надеясь, что, повинуясь ей, я исчезну так же внезапно, как и появился. Глава 8 Я с силой оттолкнулся, направив лодку к ним. Жгучая ярость захлестнула меня. Широкий нос лодки наполз на берег. Я положил шест на дно и спрыгнул на землю. Люси в ужасе отпрянула, оставив Тимотео лицом к лицу со мной. Я взбирался по крутому берегу, как разъяренный бык, думая только о том, что я сейчас доберусь до его шеи, но меня подвела грязь. Я подскользнулся и рухнул в шаге от Тимотео. На его месте я бы не растерялся. Удар ногой по голове тут же прикончил бы меня, но он, замерев, ждал, пока я вылезу из чавкающей грязи. Более того, наклонился, схватил меня за руку и помог подняться. Ослепленный яростью, я попытался ударить его, но промахнулся. От резкого движения меня отбросило назад, ноги заскользили вниз, и я плюхнулся в зловонную воду. Отплевываясь, я вынырнул на поверхность, срывая с себя водоросли и листья лилий. Я стоял по пояс в теплой, вонючей воде. Ноги мои засосало в ил на дне протоки, более всего напоминающий незастывший бетон, и я понял, что самому мне вылезти не удастся. - Оставь его! - донесся до меня крик Люси. - Тим! Не приближайся к нему! Крик Люси подействовал на меня, как ушат холодной воды. Ярости как не бывало. Я остолбенел, осознав наконец, что свершилось то, о чем я давно подозревал. Тимотео осторожно спустился к воде, влез в лодку. Наклонившись вперед, протянул мне руку. После короткого колебания я схватился за нее. Без малейшей натуги он вытянул меня в лодку, выровнял ее. - Тим! - испуганно заверещала Люси. - Он тебя убьет! Поднявшись на ноги, я увидел, что она катится вниз, с палкой в руке. Мгновением позже она шмякнулась в воду. Мы с Тимотео одновременно потянулись к ней, лодка перевернулась и мы тоже оказались в вонючей воде. Я первый добрался до Люси, стал вытаскивать ее на берег, но она ударила меня палкой по лицу. Прогнившее дерево от удара разлетелось на куски. От неожиданности я отпустил Люси, и она метнулась к Тимотео. Ил уже начал засасывать мои ноги, но мне удалось выбраться из протоки, ухватившись за оголенные корни дерева. Тимотео держал Люси в объятиях, и я видел, что самому ему на берег не вылезти. Свесившись с дерева, я протянул руку. Он поймал ее, и я выволок их на сушу. Несколько минут мы лежали, приходя в себя, грязные, потные, облепленные комарами. Я вспомнил об ударе палкой и посмотрел на Люси. Она лежала на спине, закрыв лицо руками. Я сел и повернулся к Тимотео. Тот протирал глаза, залепленные грязью. - Мало того, что ты - безвольный мозгляк, ты еще уводишь чужих жен. Люси вскочила. - Я его люблю! - крикнула она. - Он не мозгляк. Он - чудесный человек. Ты не... - Заткнись! - рявкнул я. Она отпрянула, а я продолжал сверлить взглядом Тимотео. - Мы с Люси любим друг друга, - ровным голосом ответил он. - И ты заткнись! Осторожно я сполз с берега в воду. Начал переворачивать лодку. Тимотео тут же оказался рядом. Вдвоем нам это удалось. Я влез в лодку, он вернулся на берег, к Люси. Я посмотрел на них. - Мы можем уйти морем. Вы поплывете со мной или будете изображать чертовых Ромео и Джульетту? Они спустились в лодку. Я наблюдал, как Тимотео полунес, полувел Люси. Тут я понял, что мне недоступна нежность его рук. Она села на нос, подальше от меня. Я не мог без боли в сердце смотреть на ее обстриженную головку, несчастное личико. Тимотео занял среднюю скамью. Я взялся за шест и начал проталкивать лодку сквозь сплошной ковер водорослей. Тем же самым я занимался целый час до того, как нашел их. С дополнительным весом лодка шла тяжелее. Я старался изо всех сил, пот лился ручьями, сердце колотилось, как паровой молот, воздух со свистом вырывался сквозь стиснутые зубы. Хватило меня ненадолго. Я оперся на шест, тяжело дыша. - Давайте я, - Тимотео поднялся и взял у меня шест. Мне не хотелось признавать себя побежденным, но ничего другого не оставалось. Я рухнул на скамью, обхватив голову мокрыми от пота, покрывшимися мозолями руками. То ли он был сильнее, то ли сноровистей, но гнал лодку с недоступной мне скоростью. Еще через час мы вырвались из водорослей в соленую воду. Я уже пришел в себя и взял шест из уставших рук Тимотео. Теперь уже он тяжело опустился на скамью. Вскоре над нами перестали виться комары, джунгли раздались в стороны, впереди показалось море. Десять минут спустя мы увидели заходящее солнце: красный шар, закатывающийся за горизонт. Я уже не отталкивался от дна: течение несло нас в открытое море. Когда лодка выплыла из-под полога мангровых зарослей, я положил шест на дно и сел напротив Тимотео. Наконец нос лодки ткнулся в песок, ее развернуло и прибило боком к берегу. Не обращая внимания на Люси и Тимотео, я снял потную, грязную рубашку и нырнул в воду. Плавал я медленно, чувствуя, как кровь, грязь и пот смываются с тела. Я люблю его! Женщина не выкрикнет этих слов в лицо мужу, с которым прожила только шесть месяцев, если не верит в это. Истерикой тут и не пахло. Я понял, что потерял Люси. Потом я поплыл к лодке. Люси с Тимотео тоже купались. Издалека я наблюдал за ними. Но вот они вышли из воды и сели у песчаной дюны. Выйдя на берег, я направился к ним. Тимотео поднялся, а Люси словно окаменела, ее глаза округлились от страха. Я остановился в паре шагов от него. - Что ж, недотепа, возможно, ты не умеешь стрелять, но мою жену ты увел. Скажи мне, ты уже успел с ней переспать? Он отреагировал не так, как я ожидал. Я надеялся, что он попытается ударить меня, чтобы в драке показать ему, кто есть кто. - Это сделал мой отец? - хрипло прошептал он. Он смотрел на клеймо "Красного дракона". - Тебя это волнует? Ты украл мою жену, твой отец заклеймил меня. Он не имеет права жить. Я собираюсь убить его, - я шагнул к Люси. Она вскочила, подалась назад. - Посмотри, Люси, - я указал на клеймо. - Его отец обещал, что такое же клеймо украсит твое лицо, если я не убью человека, убить которого не хватает духу этому мозгляку. Он заклеймил меня, чтобы показать, что настроен серьезно. Неужели ты хочешь уйти с этим мозгляком, не способным плюнуть в лицо животному, которое называет себя его отцом? Неужели хочешь? В ужасе уставилась она на клеймо, затем поднесла руку ко рту. - Люси! Ты хочешь остаться со мной или уйдешь к нему? По выражению ее глаз я все понял. - Извини, Джей... Мы любим друг друга. Я отвесил ей оплеуху. Она отлетела назад, я заметил, что Тимотео двинулся на меня, повернулся - и удар кулака поднял меня в воздух и швырнул на песок. Этого я и добивался. Я знал наверняка, что справлюсь с ним. Я хотел как следует отделать его, чтобы бросить, беспомощного и окровавленного, к ногам Люси. Я хотел доказать Люси, что она ошиблась в выборе. В армии мне не раз приходилось драться. То и дело кто-нибудь хотел показать, что он лучше тебя, и тогда приходилось ставить его на место. Случалось, что парень был недалек от истины, и драка затягивалась, жестокая и кровавая. Я проиграл лишь однажды, здоровяку с широченной грудью. Он выдержал все. Его лицо превратилось в сплошной синяк, выбитый зуб остался у меня в кулаке, я сломал об его челюсть два пальца на левой руке. Он, однако, остался на ногах. А когда я окончательно выдохся, набросился на меня. Что ж, он дрался лучше, чем я, и мне пришлось это признать, когда я, весь в крови, распростерся на земле и больше не смог подняться. Но я нисколько не сомневался, что возьму верх над Тимотео, хотя он и умел махать кулаками. Осторожно двинулся я на него. Мне требовалось нанести только один удар, а уж потом я бы отделал его как бог - черепаху. Я наклонил голову, прижал подбородок к груди, дразня его левой рукой, готовя удар правой. Но, когда моя правая выпрямилась, она встретила пустоту. С легкостью профессионала Тимотео ушел в сторону и коротким правым в челюсть вновь уложил меня на песок. Мне приходилось держать удар и посильнее, но быстрота Тимотео ошеломила меня. Тут уж я понял, что могу и проиграть. По подбородку побежала струйка крови. Я вытер ее тыльной стороной ладони, потряс головой и встал. Тимотео ждал, его руки висели, как плети, лицо оставалось бесстрастным. Я двинулся на него. Он позволил мне подойти, затем махнул правой, и я опять оказался на спине. Удар этой орясины был что надо. Я смотрел на него. Он - на меня. Люси наблюдала за нашей борьбой, широко раскрыв глаза, прижав руки к груди. - Значит, ты умеешь драться, сукин ты сын, - я поднялся. - Я тоже. Махать кулаками - одно, держать удар - совсем другое. Я мог выдержать и две дюжины хороших тумаков, а он, сможет ли он устоять после одного? Я снова приблизился к нему, он отступал, длинной левой не подпуская меня к себе. Давай, недотепа, давай, думал я, а его левая впивалась мне то в лицо, то в ребра. Я же еще ни разу не коснулся его. Но я терпел, выжидая удобного момента. И дождался. Его левая пошла вперед, но я нырком ушел от нее, сблизился с ним и, что есть силы, ударил в живот. Воздух со свистом вырвался из него, как из спущенной шины. Он начал сгибаться пополам, и тут правой рукой я с размаху вмазал ему в челюсть. Тимотео рухнул, как подпиленный телеграфный столб. Я стоял над ним, тяжело дыша. Кровь из ссадин капала мне на грудь. Люси протиснулась между нами, опустилась на колени, подняла его голову, прижала к себе. Я долго смотрел на нее, затем повернулся и вошел в воду. Луна поднялась из-за пальм, когда я вышел на берег у дома Джека Декстера. Пока я плыл, я наметил себе три первостепенных дела: переодеться, взять свою машину и поехать к маленькому белому домику, чтобы забрать "Уэстон и Лиис". В доме не светилось ни огонька, но я приближался к нему с предельной осторожностью. Перебегая от клумбы к клумбе, оказался перед парадной дверью. Прислушался. Ни звука ни шороха. В лунном свете я различил мой "фольксваген", стоящий там, где его оставил Раймондо. В доме жили Ник и другие охранники. Там я наверняка мог найти одежду. Подавив искушение немедленно прыгнуть в машину и уехать, я поднялся по ступенькам. Дверь подалась назад. В темноте я нашел лестницу, остановился на площадке второго этажа, прислушался. Первая дверь привела меня в ванную. Вторая - в спальню. Там, в лунном свете, я нашел то, что искал: темные брюки и черную футболку. Натянул их на себя. Затем, порывшись в ящиках, отыскал сандалии на толстой подошве. С сандалиями в руке я сошел вниз, у двери надел их и по асфальту побежал к "фольксвагену". Ключ торчал в замке зажигания. С гулко бьющимся сердцем я завел мотор, включил первую скорость, и машина тронулась с места. Никто не преследовал меня. Выехав на узкую дорогу, я зажег фары и нажал на педаль газа. За пятнадцать минут я добрался до другого проселка, ведущего к маленькому белому домику. Проехав по нему с сотню ярдов, я остановил машину, выключил свет. Остаток пути я прошел пешком. И этот дом стоял без признаков жизни, но я не спешил войти в него. Ружье лежало на крыше. Осторожно я поднялся на веранду, прошел в дом, замер у лестницы, вслушиваясь в темноту. Ни звука ни шороха. Я вылез на крышу, залитую ярким светом белой луны. Раймондо сидел на парапете с "кольтом" в руке. Широкое дуло смотрело на меня. - Я ждал тебя, - сказал он сипло, его шея распухла. - Я предполагал, что ты придешь за ружьем. Не суетись, а не то во лбу у тебя появится третий глаз. Я потер искусанную комарами, всю в синяках щеку и сел на парапет в пяти ярдах от него. Я обдурил его раньше и надеялся, что мне вновь удастся взять над ним верх. Как только я сел, он положил пистолет на бедро. Левой рукой коснулся шеи. - Ты чуть не убил меня. - А чего ты ждал? - Ладно, не будем терять времени. Саванто знает, что Тимотео и твоя жена бежали. Ты понимаешь, что это значит, солдат? - Ты говорил. Мы - покойники. - Совершенно верно. Ты их нашел? - Да. Они изображают современных Ромео и Джульетту. - Если мне не изменяет память, это персонажи пьесы, которые умерли молодыми? - Они самые. Он уставился на меня. - Что-то я не понимаю тебя, солдат. Ты хочешь сказать, что он увел твою жену? - Более того, она пожелала уйти с ним. Раймондо вновь коснулся шеи. - Сегодня у тебя не самый удачный день, не так ли? Возможно, так он выразил свое сочувствие. - Есть у тебя сигареты? - спросил я. Он бросил мне пачку сигарет и спички. Я закурил и хотел вернуть их назад, но Раймонд остановил меня. - Оставь их себе. Я не знаю, когда снова смогу закурить с такой шеей. - Сам виноват. Он усмехнулся. - Я сопротивлялся до последнего. Где они? - Там, где тебе их не найти. - Мне они не нужны, - в какой уж раз он потрогал шею. - Но Саванто их найдет. И нас с тобой тоже. Я не ответил. Меня подмывало сказать, что я собираюсь найти Саванто первым, но я еще не решил, посвящать ли Раймондо в свои планы. Он переложил пистолет на парапет. Я прикинул, смогу ли я схватить его раньше Раймондо, и пришел к выводу, что риск слишком велик. - Пройдет не так уж много времени, солдат, прежде чем они появятся здесь. Потом прогремят выстрелы. Тебя и меня бросят в море. А они отправятся за Тимотео и твоей женой. Их тоже застрелят и тела утопят в болоте. Я присмотрелся к нему. Его лицо блестело от пота. Выглядел он, как приговоренный к смерти. - Саванто прикажет убить собственного сына? Раймондо вытер рот тыльной стороной ладони. - Он должен. Люди знают, что его сын ослушался отца. Никто не имеет права пойти против воли босса и остаться в живых, даже сын босса. Если старик хочет остаться боссом, Тимотео должен умереть, а Саванто, смею тебя заверить, не собирается на покой. - Боссом кого? Тысяч крестьян? Неужели ему это так нужно? Раймондо задумался, затем пожал плечами. - Почему бы тебе не узнать обо всем? Я-то уже вышел из игры. Саванто мыслит по-крупному, строит грандиозные планы, много обещает. Все эти чертовы крестьяне, о которых он говорит, смотрят на него, как на Бога. Чтобы оставаться Богом, он должен иметь деньги, такие деньги, что нам и не снились. Его брат руководит "Красным драконом", и у этой организации есть деньги, нужные Саванто, потому что "Красный дракон" контролирует игорные дома и контрабанду наркотиков в Венесуэле, а это десятки и сотни миллионов долларов. Тони Саванто, его брат, умирает от рака печени. Врачи дают ему не больше двух-трех недель. Диас, сын, Тони, очень умен и должен унаследовать империю отца. Пока он жив, у Саванто нет шансов стать во главе "Красного дракона". Ты можешь сказать, что убить Диаса ничего не стоит. Действительно, одно слово старика, и Диас умрет, но все не так просто. Из-за того, что четверть миллиона крестьян видят в нем Бога, ему начало казаться, что он в самом деле Бог. Поэтому он не хочет, чтобы они узнали, что его руки в крови. У крестьян существует совет старейшин, состоящий из десяти человек, который руководит "Маленькими братьями", и Саванто их боится. В их руках немалая власть, и они могут принудить его к отставке. Старейшины никогда не одобрят убийства, но они смирятся с вендеттой. Это часть их образа жизни, - Раймондо помолчал, затем продолжил: - Короче, встал вопрос, как избавится от Диаса. Лишившись Диаса, "Красный дракон" будет напоминать толстую, жирную индюшку без головы. Старику останется только поставить свою голову на место отрезанной, чтобы получить все деньги, необходимые для выполнения его обещаний. Вот он и придумал план, позволяющий не только убить Диаса, но и утвердить авторитет Тимотео, его сына и наследника. Тимотео сказали, что он должен делать. Указания Саванто выполняются беспрекословно. Он нашел девушку, и Тимотео ухаживал за ней до тех пор, пока старейшины не утвердились в мысли, что он в нее влюблен. Я знаю, что Тимотео терпеть ее не мог, но не смел перечить отцу. А после того как девушка стала невестой Тимотео, ее отравили. Перед тем, как она умерла, Карло заклеймил ее лицо символом "Красного дракона", украденным у брата старика. Саванто созвал старейшин и показал им тело девушки. Сказал, что Диас изнасиловал и заклеймил ее, чтобы оскорбить Тимотео. Старейшины клюнули. Они заявили, что Тимотео должен убить Диаса. Они знали, что Саванто стоило шевельнуть пальцем, и Диас бы умер. Но это считалось бы убийством. Смерть же Диаса от рук Тимотео они назвали бы справедливым возмездием. Саванто начал готовить операцию. Он знал, что не сможет заставить Тимотео выстрелить в Диаса. Послушание Тимотео имело предел, он никогда не пошел бы на убийство. Поэтому Саванто подключил меня, а затем и тебя, но Тимотео все испортил своим побегом. Сейчас его жизнь под угрозой. Старейшинам известно, что он сбежал, и они приговорили его к смерти. Если Саванто хочет остаться боссом, ему придется примкнуть к ним. Так что Диас еще поживет, а Тимотео должен умереть. Позже Саванто придумает что-нибудь еще, чтобы избавиться от Диаса. На выдумки он мастак. Но сейчас боевики Саванто охотятся за Тимотео. Они также убьют твою жену, тебя и меня, потому что мы слишком много знаем. Мы все покойники, солдат. Приказ уже отдан. - Что произойдет, если Саванто умрет? - я бросил окурок в темноту. - Он не умрет. Он здоров как бык. - Ну, допустим, он умер. Что тогда? Раймондо окаменел. Он понял, к чему я клоню. - Тимотео займет его место. Крестьянам придется затянуть пояса, но они это переживут. Но Саванто не собирается умирать. Я раскурил вторую сигарету. - А я думаю, что ему пора на тот свет. Мы посмотрели друг на друга. - Ничего не выйдет, солдат, - Раймондо покачал головой. - Операция провалилась, и Саванто уже принял меры, чтобы обезопасить себя. Он окружен боевиками. Его люди подготовлены для того, чтобы защитить своего босса. Забудь об этом. - Ты хочешь мне помочь? - прямо спросил я. - Или будешь сидеть сложа руки и ждать, пока тебя убьют? - Ты не представляешь, с кем собираешься бороться, солдат. - А почему бы не попробовать? Терять-то нам нечего. Он ответил не сразу: - Что я должен делать? - Я намерен убить этого человека. Он вошел в мою жизнь, наобещав золотые горы. Теперь ты говоришь, что он не остановится, не убив мою жену и меня. Я тебе верю. Он заклеймил меня, чтобы доказать, что настроен серьезно, - я коснулся клейма на груди. - Ни один человек не в праве почитать себя Богом. Плевать я хотел, что он - благодетель голодающих крестьян, если деньги на его благодеяния добываются такими способами. Я не верю, чтобы крестьяне боготворили бы его, если б узнали, какой же он зверь. Ты тут говорил о традициях. Что ж, я тоже придерживаюсь традиционных взглядов. Если меня заклеймили, если мне угрожают, я этого просто так не оставлю. Он назвал меня профессиональным убийцей. Да, я убийца, - я встал. - Ты вот сказал, что меня убьют, а я говорю тебе, что Саванто умрет раньше меня. И убью его я! Раймондо покачал головой: - Я готов пойти с тобой, солдат, но ты его не убьешь. Он защищен со всех сторон. Выстрелить в Диаса - сущий пустяк по сравнению с тем, что ты задумал. Я пересек крышу, наклонился, поднял ружье. - Послушай меня, солдат, - продолжал Раймондо. - Если Саванто начеку, убить его невозможно, а сейчас он начеку. Он все просчитывает на много ходов вперед. Будь уверен, он знает, что ты решил поквитаться с ним. Ему известно, что Тимотео увел твою жену. Он умен. Он не может не понимать, что ты жаждешь мести. Как по-твоему, почему он прожил так долго? Из-за того, что ему везло? - он вытащил из пачки, оставленной мною на парапете, сигарету, чиркнул спичкой. - Не могу удержаться, хотя знаю, что нельзя, - и зашелся кашлем, словно больной раком легких, едва дым попал в отекшее горло, выбросил сигарету. - Вот так закончим и мы, солдат, недокуренными сигаретами, - чихнул, затем добавил: - Он знает, что ты попытаешься убить его. Он отлично разбирается в людях. Я работаю на него с пятнадцати лет и убедился на практике, что он заранее вычисляет своих врагов. У него на службе хорошо обученные люди, задача которых - противостоять таким, как ты. Сейчас он в своем роскошном номере на четырнадцатом этаже "Империала". Ему нравится жить там. Ты не выманишь его оттуда, солдат, но и там он ни на секунду не забывает о нависшей над ним угрозе, - Раймондо натужно хохотнул. - Ты надеешься пристрелить его, когда он выйдет на балкон, не так ли? А стрелять собрался со строящегося жилого дома в конце бульвара? - Совершенно верно. Раймондо всплеснул руками. - Неужели ты полагаешь, что он этого не предусмотрел? Он не упускает из виду ни одной мелочи. - И все-таки я его убью. - Это бравада, - зло бросил Раймондо. - Тот дом кишит боевиками Саванто. Ты не подойдешь к нему и на сто ярдов. Это единственное место, откуда ты можешь добраться до Саванто, и его будут охранять как зеницу ока. Я переложил ружье из одной руки в другую. - Именно потому, что дом тщательно охраняется, я смогу проникнуть в него и убить Саванто. Раймондо уставился на меня. - Саванто и его люди будут пребывать в уверенности, что уж отсюда-то им ничего не грозит. Они же приняли все возможные и невозможные меры предосторожности. И меня будут искать где угодно, но только не здесь. В доме двадцать этажей, на каждом пятнадцать комнат, и все пустые. То есть в моем распоряжении три сотни укрытий, не считая коридоров. Сколько людей, по-твоему, будет охранять дом? Я считаю, не более десяти, в совершенстве владеющих пистолетом и приемами рукопашного боя. Где они расположатся? Пятеро прикроют подходы к дому. Двое встанут у лифтов, еще двое - на верхнем этаже. Каждый будет думать, что остальные настороже, поэтому их внимание начнет рассеиваться после того, как они проведут на посту три-четыре часа. Они ничем не отличаются от часовых в армии, а их повадки мне известны. Я собираюсь взглянуть на этот дом. Поедешь со мной? Раймондо задумался, затем встал. - Чего мне терять? Я по-прежнему убежден, что ты - сумасшедший, но лучше поехать с тобой, чем сидеть здесь и ждать пули. - У тебя есть деньги? Он склонил голову набок: - Пару сотен долларов наскребу. - Больше и не нужно. Раймондо направился к люку, но я схватил его за руку. - Возьми ружье. Я пойду первым. Подожди здесь... Я тебя позову. Его глаза округлились. - Ты думаешь, они уже пришли? - прошептал он. - Возможно. Я не хочу рисковать. Дай мне пистолет. После короткого колебания он протянул мне "кольт". Я взял его, а ему отдал ружье. Постоял у люка, прислушиваясь, затем метнулся в темноту. Никого. Но я осмотрел все помещения, чтобы убедиться, что в доме мы с Раймондо одни. Затем вернулся к лестнице и позвал Раймондо. Он спустился вниз, и я взял у него ружье. - Принеси деньги и чемодан. Возможно, нам придется остановиться в отеле. Десять минут спустя мы ехали к Парадиз-Сити. Пожилой негр, ночной портье отеля "Палм Корт", мирно дремал за конторкой. Часы над его головой показывали 2:22. Нам повезло. По пути в Парадиз-Сити я заметил машину, на заднем сиденье которой стояла сумка с клюшками для гольфа. Я резко нажал на педаль тормоза, и Раймондо чуть не вышиб головой лобовое стекло. Машина стояла у ресторана "Еда и танцы". В окрестностях Парадиз-Сити такие заведения встречались на каждом шагу. - Возьми ее! - приказал я. Раймондо сразу все понял. Выскользнул из "фольксвагена", высыпал клюшки на заднее сиденье и пару секунд спустя вновь уселся рядом со мной с сумкой в руках. В отель "Палм Корт" мы прибыли с сумкой, в которой вместо клюшек для гольфа лежало ружье, и чемоданом, полным воздуха, так что со стороны мы ничем не отличались от обычных отдыхающих, решивших провести отпуск в Парадиз-Сити. Старик-негр проснулся и посмотрел на нас. Долго изучал регистрационную книгу, но нашел нам двухкомнатный номер на втором этаже. Мы назвались Тони Франчини и Гарри Брюстером. Я сказал, что мы не знаем, как долго останемся в отеле, но его, похоже, это не волновало. Скрипящий лифт доставил нас на второй этаж, портье открыл ключом дверь и ввел нас в просторную комнату. Он попытался взять у меня сумку и чемодан, чтобы отнести их в спальню, но я остановил его, пояснив, что мне полезна физическая нагрузка. Он обиделся, решив, что я хочу лишить его чаевых. Но я дал ему доллар, после того, как он проверил, работает ли туалет, и он ушел, довольный жизнью. Я сел на кровать, Раймондо - на кресло. По пути в отель мы проехали мимо "Империала" и строящегося жилого дома. Машин было много, и малая скорость "фольксвагена" не привлекала внимания. Я успел осмотреть дом. Армия научила меня замечать то, что, возможно, оставалось невидимым для нетренированного глаза. Вдоль тротуара у подъезда жилого дома стояли автомобили. В "бьюике" сидели двое мужчин. В самом доме не светилось ни одного окна. Слева возвышался башенный кран, его длинная стальная стрела простерлась над крышей. Кран окружал заросший высокой травой пустырь. Надпись на деревянном щите гласила, что здесь будет строиться еще один дом... - И что ты решил, солдат? - спросил Раймондо. - Я поднимусь по крану. У него даже отвисла челюсть. - Это невозможно. Он же высотой в двадцать этажей. - Другого пути нет. - Ты полагаешь, что люди Саванто не додумались до этого? - Конечно, додумались. Но какие они могут принять контрмеры? Оставить одного, максимум двух человек на пустыре, чтобы те никого не подпускали к крану. Мы с тобой их уберем, а потом я полезу на кран. - Ты никогда не доберешься до самого верха, солдат. - Я хочу спать. С Саванто мы рассчитаемся завтра. К тому времени охрана уже потеряет бдительность. Трудности у нас будут, но мы с ними справимся. Я разделся, прошел в ванную и принял душ. Когда Раймондо вернулся из ванной, я уже спал. Армия научила меня расслабляться перед опасной операцией. Для подготовки у меня был целый день, а сейчас мне более всего требовался отдых. Раймондо потряс меня за плечо. Я открыл глаза, тут же зажмурился от яркого солнечного света. - Просыпайся! Слушай! - неподдельный ужас в его голосе окончательно разбудил меня. "Мистер Билл Хартли заявляет, что видел, как их убили, - донеслось из стоящего на столе радиоприемника. - Когда полиция, вызванная мистером Хартли, прибыла на место происшествия, тела, которые он якобы видел, исчезли. Полиция не нашла никаких доказательств убийства. Расследование продолжается, но капитан Террелл, начальник полиции, намекнул, что все это, возможно, выдумки. Мистер Билл Хартли сейчас находится в нашей студии. Мистер Хартли, вы говорили мне, что вы - орнитолог-любитель и часто по утрам приходите в Кипарисовое болото, чтобы наблюдать за жизнью птиц. Это так? - Да, - ответил глухой голос. - Плевать я хотел на то, что утверждает полиция. Я видел, как их убили. Я сидел на дереве с биноклем и видел, как эти двое... - Одну минуту, мистер Хартли. Не могли бы вы рассказать нам, как выглядели эти люди? - Конечно, могу. Я уже все рассказал полиции. Это были мужчина и женщина. Мужчина - настоящий гигант. Ростом не меньше семи футов. Тощий, смуглокожий, в черных брюках. Женщина - блондинка, в белом бюстгальтере и белых брючках. С короткой стрижкой, под мальчика. Они бежали по пляжу. Он тащил ее за собой. - Мистер Хартли, как далеко от вас находились эти люди? - Как далеко? Ярдах в пятистах, может, чуть дальше. У меня очень сильный бинокль. - Они бежали вдоль берега. У вас создалось впечатление, что их кто-то преследовал? - Конечно. Они выглядели очень испуганными и бежали изо всех сил. - Что произошло потом, мистер Хартли? - Их застрелили. Двумя выстрелами. Первой убили женщину. Она упала и покатилась в воду. Пуля попала ей в голову. Мужчина опустился рядом с ней на колени, и тут же раздался второй выстрел. Тоже в голову. Я видел, как брызнула кровь. Он упал лицом на женщину. Ужасное зрелище. - Что вы сделали, мистер Хартли? Вы видели убийцу? - Нет, его я не видел, но, судя по грохоту выстрелов, он находился недалеко от меня. Можете представить себе, как я испугался. Вода быстро прибывала, начался прилив. Через пять или шесть минут я спустился с дерева. Мне потребовалось полчаса, чтобы добраться до телефона и позвонить в полицию. Они приехали очень быстро. Я отвел их на место, где убили мужчину и женщину. Оно уже скрылось под водой. Не осталось ни тел, ни следов. Полицейские думают, что я свихнулся, но я..." Я выключил радио. - Я предупреждал тебя, солдат... Струйка холодного пота потекла по лицу. - Я все равно ее потерял. Я думал о Люси, о ее веселом смехе, подергивающейся при ходьбе попке, глазах, которые так часто наполнял страх. Теперь я потерял ее окончательно. Она сама выбрала этого длинного недотепу. Возможно, подумал я, они больше подходили друг другу, чем мы с ней. Я лег на спину, уставился в потолок. - Пусть принесут кофе, - попросил я и закрыл глаза. Раймондо позвонил, и скоро мальчик-негр внес в номер поднос с кофейником, двумя чашками, сахарницей и кувшинчиком сливок. - Хочешь заработать пять долларов? - спросил я, когда он поставил поднос на стол. Его глаза округлились. - Конечно. - Поблизости есть магазин спортивных товаров? - Спортивных товаров? Да... в конце квартала. - Мне нужен охотничий нож фирмы "Левинсон". Два ножа. Они стоят около тридцати долларов каждый. Ты получишь пять долларов, если сбегаешь в магазин и принесешь ножи сюда. Он все смотрел на меня, еще не веря своей удаче. - Левинсоновский охотничий нож? - Именно. Они есть в каждом магазине. Идет? Он кивнул, перевел взгляд с меня на Раймондо, затем вновь посмотрел на меня. Я повернулся к Раймондо. - Дай ему деньги. Тот достал из кармана две стодолларовые купюры и протянул одну мальчику. - Ну, это ваши деньги, - он, судя по всему, потратил бы шестьдесят долларов иначе. - Я куплю ножи, если они вам нужны, - и вышел из номера. - Что ты задумал? - спросил Раймондо. Я разлил кофе по чашкам. - Ножи убивают бесшумно. Еще два часа мы пролежали на кроватях. Раймондо, похоже, чувствовал, в каком я настроении. Он лежал на спине, закрыв глаза. Возможно, дремал. Я оплакал Люси и похоронил ее. В мыслях, но в то же время и наяву. Я устроил ей похороны, которые, как мне казалось, ей бы понравились, с морем цветов, органной музыкой, высоким, величественным священником. Я даже помолился за нее: последний раз я молился в детстве. Я перебрал в памяти те шесть месяцев, которые мы провели вместе, выделяя особо яркие события, а затем закрыл книгу воспоминаний. Если бы я мог убрать ее в ларец, то запер бы на замок и выбросил ключ. Мне было о чем подумать, помимо Люси. Я разом вычеркнул ее из памяти. Так же, как тех друзей, что терял на войне. Я ходил на их похороны, но не на богослужение в память погибших. Я прощался с ними только единожды. - Что ты будешь делать, когда Саванто получит пулю в лоб? - неожиданно спросил я. Раймондо поднял голову и посмотрел на меня. - Все это мечты, солдат. Как бы я хотел, чтобы ты наконец это понял. - Если не хочешь, не отвечай. Какое мне, собственно, дело. Раймондо лег на спину. - Если он получит пулю в лоб, я вернусь в Каракас, к жене и детям. - Значит, у тебя есть жена и дети? - Да... четверо... три мальчика и девочка. - Тимотео умер, старик умрет... что потом? - Наверное, Лопес станет боссом. Больше некому. - Что он за человек? - Он не слишком умен, но настроен мирно. - Он чем-нибудь поможет тебе? - Зачем мне его помощь? Он оставит меня в покое. Это все, что мне нужно. У меня есть ферма. Сейчас за ней приглядывает жена. Если мы будем работать вместе, она даст немалую прибыль. - Так что тебе будет чем заняться? - Полагаю, что да. В дверь постучали. Я выхватил из-под подушки пистолет Раймондо и прикрыл его и руку простыней. - Открой, - прошептал я. - Встань спиной к стене и медленно тяни дверь на себя. Раймондо вскочил с кровати и бесшумно метнулся к двери. Наблюдая за ним, я видел, что в стычке он может оказаться весьма и весьма полезен. Он повернул ключ и потянул дверь на себя. Я изготовился к стрельбе, но на пороге появился мальчик-негр, поэтому я оставил пистолет под простыней и вытащил руку. - Я принес ножи. - Заходи, - я поднялся с постели. Фирма "Левинсон" выпускает прекрасные охотничьи ножи. Лезвие длиной шесть дюймов из отличной стали и такое острое, что им можно бриться. Рукоять покрыта слоем губчатой резины, впитывающей влагу. Даже если рука вспотеет, можно быть уверенным, что нож не провернется и не выскользнет. В армии я не уходил в джунгли без левинсоновского ножа. Несколько раз он спасал мне жизнь. В минуту опасности такой нож - лучший друг человека. Я проверил ножи, дал мальчику пять долларов из принесенной им сдачи. - Через час принеси нам сандвичи с жареным мясом и пива. Негритенок ушел, и я бросил один из ножей в кожаном чехле Раймондо. - Ты умеешь обращаться с ножом? Он сухо улыбнулся. - Гораздо лучше тебя, солдат. Я родился с ножом в руке. Я задал ему вопрос, который не давал мне покоя с той минуты, как я узнал о смерти Люси. - Что они сделали с телами? - Ее утопили в болоте. Его самолетом отправят в Каракас. Старик устроит пышные похороны. Он - большой любитель похорон. - Жаль только, что он не сможет насладиться собственными похоронами. Весь день мы просидели в номере. Слушали радио. В дневном выпуске новостей сообщили, что расследование убийства мужчины и женщины, свидетелем которого стал Билл Хартли, не продвинулось вперед. Полиция проверяет приметы пропавших людей, но они не совпадают с описанием убитых, полученным от Хартли. Своим тоном радиокомментатор как бы намекал, что Хартли, скорее всего, все выдумал. Около десяти вечера мы выписались из отеля. Старик-негр, похоже, облегченно вздохнул, когда за нами закрылась дверь. Он много повидал в жизни и, вероятно, догадался, что мы готовим какое-то преступление. Я не сомневался, что его не обманул кожаный колпак на сумке, под которым должны были лежать клюшки для гольфа. Впрочем, меня это не волновало. Служащие таких отелей редко обращались в полицию по собственной инициативе. Раймондо положил сумку и чемодан на заднее сиденье "фольксвагена" и сел за руль. Еще в номере мы обговорили план операции. Раймондо по-прежнему полагал, что шансов на успех у меня нет, но чувствовал себя поуверенней. Первым делом мы поехали в главный торговый центр и остановились у магазина самообслуживания, работающего круглосуточно. Мы находились достаточно далеко от "Империала" и едва ли могли столкнуться там с боевиками Саванто. Раймондо остался в машине, а я отправился в магазин. Купил кожаные перчатки, без них я бы не забрался на кран, не стерев руки в кровь, дюжину сандвичей и большую бутылку кока-колы. И маленький рюкзак, в который сложил остальные покупки. Сел рядом с Раймондо, и он взял курс на "Империал". Тут уже следовало смотреть во все глаза. Боевики знали, что у меня "фольксваген". Хотя в Парадиз-Сити хватало машин этой марки, я не сомневался, что каждый красный "фольксваген" будет подпадать под их пристальное внимание. Мы повернули на Райский бульвар, протянувшийся на полторы мили вдоль моря. Тут находились самые лучшие отели города. Я попросил Раймондо остановить машину. Он нашел разрыв в сплошном ряду замерших у тротуара автомобилей и не без труда втиснул туда "фольксваген". Мы переглянулись. - Подожди десять минут, - распорядился я. - Потом иди за мной. По бульвару гуляли люди. В толпе затеряться легче, но Раймондо должен был нести сумку для клюшек. В десять часов вечера в гольф уже не играли, и его мог остановить любой полицейский, поинтересоваться, что он несет. Мы обсуждали этот вопрос. Но Раймондо уверил меня, что все будет в порядке. Если он заметит полицейского, сказал он, то сам подойдет к нему и спросит, как пройти к дешевому отелю. Он будет не только с сумкой, но и с чемоданом. Объяснит, что на попутках добрался до Парадиз-Сити и хочет провести здесь отпуск. Так что сумка не вызовет подозрений. - Не забудь рюкзак, - предупредил я, вылезая из машины. - Мне придется просидеть наверху не один час. Я не хочу умереть от голода. - Делай свое дело, солдат. За меня не беспокойся. Я посмотрел на него. - Все у нас получится. Он пожал плечами. - Я начинаю думать, что так оно и будет. Я захлопнул дверцу и смешался с толпой. Шел я не спеша, кто же торопится на вечерней набережной, поглядывал по сторонам, опасаясь слежки. До "Империала" я добрался за десять минут, нашел пустое место у ограждения, между обнимающейся парочкой и одинокой девушкой. В номере Саванто горел свет. Снизу я не видел, сидит ли он на балконе. - Не хочешь ли поразвлечься? - наклонилась ко мне одинокая девушка. Я даже не посмотрел на нее и пошел дальше. Еще через десять минут я оказался у пустыря. Тут уже никто не гулял. И встретиться мне могли только боевики Саванто. Зажав в руке охотничий но