ж, я нырнул в темноту пустыря. Прислушиваясь, выждал несколько минут. Вроде бы никого. Лег на землю и, как змея, пополз к высокой траве. Остановился ярдах в двадцати от крана, вновь прислушался. Ни звука ни шороха. Я оглядел громаду крана, едва различимую на фоне ночного неба. Похоже, люди Саванто решили, что кран можно не охранять. Даже мне стало не по себе при мысли о том, что надо взобраться на самый верх. Вот и они посмотрели на кран и пришли к выводу, что одному или двум из них нет смысла слоняться по пустырю и они смогут принести больше пользы в другом месте. Я поднялся, подошел к крану и сел у одной из опор. Хотелось курить, но огонек мог привлечь внимание. Не оставалось ничего другого, как сидеть и ждать. Я заметил Раймондо до того, как он увидел меня, и тихо позвал. Он подошел - с сумкой для клюшек на плече, с рюкзаком за спиной. - Тут никого нет, - пояснил я. Он задрал голову. - А чего ты хотел? Никто не сможет подняться туда, в том числе и ты, солдат. - Дай мне рюкзак. - Ты все-таки хочешь попробовать? - Дай мне рюкзак. Я взял протянутый мне рюкзак, достал кожаные перчатки, надел их, закинул рюкзак за спину. Тут новая мысль пришла мне в голову. Один раз я уже зарядил ружье, но оно не выстрелило. Не хотелось вновь попасться на том же. Я расстегнул молнию, откинул кожаный колпак, вытащил из сумки ружье. Убедился, что оно заряжено и готово к стрельбе. - Я тебя не виню, солдат, - заметил Раймондо, когда я убрал ружье в сумку. - Я намерен убить этого старого негодяя, - ответил я. - И мне не нужны сюрпризы. Возвращайся к жене и детям. Тебе есть чем заняться. Наслаждайся жизнью. Долго смотрели мы друг на друга. - Счастливого пути, солдат. Я надеюсь, ты одолеешь подъем. Он растворился в темноте, и я остался один. Глава 9 Прежде чем начать подъем, я глянул на часы. 22:40. Посмотрел на далекий "Империал", залитый огнями. Светились окна и в номере Саванто на четырнадцатом этаже. Ночь вновь выдалась жаркой. Скорее всего, он сидел на балконе, но с помощью оптического прицела я застрелил бы его и в гостиной, и в спальне. Удача, надеялся я, будет на моей стороне. Окна номера, рассуждал я, могли светиться только в том случае, когда хозяин дома. Я взялся за стальные стойки и стержни, образующие ферменную структуру крана. Оказалось, что подниматься совсем не трудно. Вопрос состоял лишь в том, хватит ли мне сил. Требовалось распределить их на весь подъем, как марафонцу - на дистанцию. Мешала сумка для клюшек. То и дело она цеплялась за распорки, и приходилось останавливаться, чтобы освободить ее. Поднявшись до уровня пятого этажа, я огляделся. Надвигался дождь. Дул легкий ветерок, тучи подолгу закрывали луну. А в темноте увидеть меня на фоне крана не представлялось возможным. Я сел на одну из стальных перекладин. Отдохнул. Я не мог позволить себе сразу подняться на самый верх, потому что там меня могли поджидать головорезы Саванто. Едва ли я мог оказать им какое-то сопротивление, затратив все силы на быстрый подъем. Я посмотрел на "Империал". На пяти балконах четырнадцатого этажа сидели и стояли люди. Балкон номера Саванто пустовал, но в окнах горел свет. После пятиминутного отдыха я продолжил подъем. Достигнув десятого этажа, вновь уселся на перекладину. Далеко внизу виднелись фонари забитого транспортом бульвара. Множество людей купались в море. Пляж освещался разноцветными прожекторами. Ночное купание считалось одной из изюминок отдыха в Парадиз-Сити. Я поднялся на пятнадцатый этаж. Ладони горели даже в перчатках. Не так-то легко раз за разом хвататься за стальные перекладины и тянуть себя вверх. Но я лез не спеша, с остановками, поэтому не так уж и устал, а вспотел главным образом от жары. В двух номерах четырнадцатого этажа окна погасли. Но в номере Саванто по-прежнему горел свет. Наконец я добрался до стрелы, протянувшейся над плоской крышей дома. Черные тучи закрыли луну. Вдали сверкнула молния. Донесся слабый раскат грома. Я прожил в Парадиз-Сити достаточно долго, чтобы знать, что гроза разразится не ранее, чем через час. Я вгляделся в темноту. С большим трудом различил очертания крыши. Теперь предстояло избавиться от боевиков Саванто, если те охраняли крышу. Я ждал, ловя каждый звук, но ничего не услышал, ни малейшего шороха. Закрепив сумку для гольфа меж двух стальных распорок, по стреле я добрался до троса, с которого свешивался крюк. Подождал, глядя на "Империал". В номере Саванто все еще горел свет, но его соседи уже улеглись спать. На балконе никого не было. Может, подумал я, удача начала отворачиваться от меня. Я протянул руку, схватился за трос и по нему соскользнул на крышу. Снял перчатки, засунул их за пояс, вытащил нож. Осмотрелся. Никого. Не попал ли я в ловушку? Кран не охранялся. Крыша - тоже. Я присел на корточки. Задумался. Попытался вспомнить планировку дома. Три входные двери. Четыре лифта. Ни один из них не работал после шести вечера, когда агент по продаже квартир уходил домой. Я поставил себя на место боевиков. Зачем подниматься на двадцать этажей, пешком, чтобы охранять крышу, когда достаточно держать под контролем входные двери, лифты, лестницу? Что ж, вполне логичное решение. Я двинулся дальше, обходя крышу кругом, держа нож наготове. Мне понадобилось несколько минут, чтобы убедить себя, что на крыше я один. Я подошел к ограждению и вновь взглянул на "Империал". В гостиной Саванто горел свет, но ни на балконе, ни в самой гостиной никого не было. Никуда он не денется, сказал я себе. Раз крыша пуста, я мог возвращаться на кран за "Уэстон и Лиис". Я натянул перчатки, по тросу взобрался на стрелу, по стреле - на кран. Подхватил сумку с ружьем и двинулся в обратный путь. И вновь задумался, не слишком ли все просто. А может, Саванто уже улетел в Каракас? Не этим ли объясняется отсутствие боевиков около крана и на крыше? Не напрасны ли все мои усилия? Но не оставалось ничего другого, как взглянуть на номер Саванто через оптический прицел. Возможно, я увидел бы лишь сменившего его богатого туриста. Спустившись на крышу, я вытащил из сумки ружье, навернул на ствол глушитель, установил оптический прицел, уперся прикладом в плечо, прильнул к окуляру. Гостиная Саванто сразу оказалась на расстоянии вытянутой руки. На дальней стене я различил серебряную форель, которую заметил при первом визите в "Империал". Теперь я знал наверняка, что не ошибся с номером. Я перевел взгляд на балкон. Два кресла, оба пустые. Подождем, решил я. Тем более что ждать я привык. Если удача окончательно не отвернулась от меня, Саванто обязательно должен выйти на балкон. И я, не задумываясь, нажму на курок, как только поймаю его голову в перекрестье прицела. Тут я уловил какое-то движение в гостиной. Кто-то прошел мимо лампы. Я еще сильнее вдавил приклад в плечо. На балконе появилась женщина. Блондинка. Горькое разочарование охватило меня. Значит, Саванто уехал! Мои подозрения подтвердились. Кто-то другой занял его номер. И тут по моей спине пробежал холодок, во рту пересохло. Женщина, стоявшая на балконе, выглядела точь-в-точь, как Люси. Я тряхнул головой. Вновь приник к окуляру прицела. Гулко забилось сердце. Это была Люси! Люси, которая умерла! Люси, которую я оплакал и похоронил! Это была Люси! Тень заслонила падающий на нее свет, и я чуть передвинул ружье. Рядом с ней стоял высокий худой мужчина. Тимотео! Ошибиться я не мог. Люси и Тимотео стояли на балконе и смотрели в мою сторону. - Интересная пара, не так ли, мистер Бенсон? - раздался позади голос Саванто. Я выронил ружье и перекатился на спину. Он стоял в пятнадцати футах от меня, силуэт его квадратной фигуры почти сливался с черным небом. Я не мог ни пошевелиться, ни вымолвить хоть слово. И лишь смотрел на него снизу вверх. - Я один и без оружия, - продолжал Саванто. - Я хочу поговорить с вами. Вы меня выслушаете? Пальцы моей правой руки сомкнулись на губчатой резине рукояти ножа. Я наполовину вытащил его из чехла. - У меня есть сигареты. Доктор запрещает мне курить, но искушение слишком велико. Вы составите мне компанию, мистер Бенсон? Я взглянул на балкон. Люси и Тимотео исчезли. Уж не причудились ли они мне? Желание убить этого человека осталось, но я не мог зарезать его. Из ружья, пожалуйста, ружье обезличивало жертву, но не ножом. Я поднялся, отошел на пару шагов в сторону, сел на ограждение крыши. Он чиркнул спичкой. Закурил. Пламя осветило его постаревшее лицо, змеиные глазки, которые больше не блестели. - Через несколько часов, мистер Бенсон, ваша жена и мой сын будут в Мехико. Оттуда они отправятся куда-нибудь еще. Я не знаю куда, но они должны исчезнуть для их же собственной безопасности. Вы потеряли жену, я - сына. Я сожалею, что затянул вас в эту историю. У нас есть выражение: "мужчина, пораженный молнией". Оно означает, что мужчина может встретить женщину и почувствовать, что его пронзила молния. Любовь с первого взгляда. Такое случилось, когда Тимотео встретился с вашей женой. Это бывает редко, но бывает, и, когда происходят такие встречи, мой народ относится к ним с пониманием, так что и я вынужден уважить традиции. Пожалуйста, порассуждайте здраво, мистер Бенсон. Вы достаточно умны, чтобы осознать, что эта женщина не для вас. Если вы признаете справедливость этого утверждения, горечь потери для вас будет не столь горька, как для меня - потеря сына. Они будут счастливы вместе, мы - несчастны, но так уж устроена жизнь. Я пришел сюда, чтобы объяснить вам все это. Раймондо, он мой верный помощник, организовал нашу встречу. Я знаю, что вы хотите убить меня, - Саванто пожал плечами. - Тому есть причины. Я стар и не боюсь смерти. Но сначала позвольте объяснить, что мною движило. Раймондо уже рассказал вам о Диасе Саванто. Теперь я признаю, что допустил ошибку. Я неправильно оценил возможности моего сына, и только сейчас мне стало ясно, что он не может занять мое место. Я должен иметь в своем распоряжении немалые средства, чтобы улучшить условия жизни моего народа. Вам это известно. Я не мог предвидеть, что моего сына поразит молния. Когда он убежал с вашей женой, события приняли опасный оборот. Я не смог приказать убить его, чего требуют наши обычаи. Я нужен моему народу. Человек, который хочет занять мое место, - безвольный слизняк, - он бросил сигарету и растоптал окурок ногой. - Так что пришлось предпринять кое-какие меры. Когда есть деньги и влияние, как у меня, мистер Бенсон, возможности существенно расширяются. Передо мной стояла задача убедить Лопеса, что мой сын убит. Так как он убежал с женщиной, у Лопеса не должно было остаться ни малейшего сомнения в том, что и ее постигла та же участь. Подкупить Хартли, этого любителя птичек, не составило труда. За деньги люди идут и не на такое. Лопес услышал выступление Хартли по радио, но его это не убедило. Я, собственно, так и думал. Пришлось пойти дальше. Лопесу показали тела. У меня есть хороший знакомый, опытный мастер, владелец похоронного бюро. Он все устроил. Вашей жене и моему сыну сделали по уколу, от которых они крепко заснули. На их головах появились вполне правдоподобные раны, которые, правда, легко смывались смоченной водой губкой. Лопес признал, что они умерли. Теперь им открылся путь в Мехико и дальше, где они смогут начать новую жизнь. Я потерял сына. Вы потеряли жену. Мне очень жаль нас обоих. Я подумал о Люси. Вспомнил ее крик: "Я люблю его!" Я все равно ее потерял, и внезапно мне захотелось забыть обо всей этой истории. - Я сожалею, что пришлось заклеймить вас, мистер Бенсон, - продолжил Саванто. - Меня вынудили это сделать. Соглядатаи Лопеса докладывали ему обо всем. Я должен был убедить Лопеса, что настроен серьезно, если я хотел спасти жизнь моему сыну. Я сожалею о случившемся. Я уже буквально дрожал от ярости. - Ладно, старик, - с трудом мне удалось не перейти на крик. - Я тебя не убью. Считай, что ты вывернулся. Но мне жаль тех крестьян, которым ты будто бы стараешься помочь. Человек с таким складом ума, как у тебя, будет помогать только себе и никому более. Но какое мне до этого дело? - я встал. - Значит, мою жену и твоего сына ждет счастливое будущее. Это хорошо. А ты сам останешься боссом организации, использующей азартные игры и контрабанду наркотиков ради улучшения жизни четверти миллиона крестьян. Но я думаю, что эти крестьяне скорее умерли бы с голоду, если бы знали, сколь грязны твои деньги. Ты - обычный гангстер, наслаждающийся властью. Бандит, скрывающийся за личиной благодетеля. Такие, как ты, не имеют права ходить по земле. Меня тошнит от одного твоего вида. Я двинулся к крану. - Мистер Бенсон... Я обернулся. - Я понимаю вашу злость и вашу горечь. Я хотел бы хоть как-то загладить свою вину. Возьмите эти облигации. Они помогут вам примириться с потерей жены и клеймом. Пожалуйста, возьмите их. В руках он держал конверт. И тут я понял, как отомстить Саванто. - Хорошо. Я взял конверт, убедился, что в нем лежат облигации на предъявителя, стоимостью двадцать пять тысяч долларов каждая. - Пятьдесят тысяч долларов, мистер Бенсон, большие деньги, - проворковал Саванто. - С ними вы сможете начать новую жизнь, забыв о прошлом. - Зачем вы даете мне их? - спросил я. - Это взятка, которой вы хотите заткнуть мне рот? Чтобы я не обратился в полицию, когда вы все-таки доберетесь до вашего племянника? - Нет, мистер Бенсон. Я думаю, вы заслуживаете компенсации. Я искренне сожалею о том, что произошло с вами. Я отошел от него. Сунул руку в карман брюк, достал зажигалку. Вертанул колесико, поднес вспыхнувший язычок пламени к уголку конверта. И ощутил безмерную радость, наблюдая, как загорелись и обратились в пепел пятьдесят тысяч долларов. Я услышал, как ахнул Саванто. Двинулся на меня. - Как ты мог! - вскричал он. Его голос дрожал от ярости. - Черт бы тебя побрал. На эти деньги я мог бы построить школу для моих людей. Я мог бы накормить тысячи крестьян. - Зачем же вы отдали их мне? Вы же их отдали. Отдали, потому что вас замучила ваша вонючая, насквозь прогнившая совесть. Если б у ваших крестьян была сила воли, они поступили бы с вашими деньгами точно так же. Я шагнул к крану, но заметил, что мы не одни. От стены квартиры, построенной на крыше, отделилась чья-то тень. Я остановился, схватившись за рукоять ножа. - Ты можешь спуститься на лифте, - сказал Раймондо. - Так быстрее и проще. Я повернулся к Саванто. - Будьте вы прокляты... Вы и ваши крестьяне. Раймондо проводил меня к лифту. Нажал на кнопку, дверцы раскрылись. Мы посмотрели друг на друга. - Ты допустил ошибку, солдат. Он тебе этого не простит. - Зато теперь я с ним в расчете, - ответил я. Раймондо пожал плечами. - Сделанного не воротишь. Счастливо, солдат. Я вошел в кабину. - Катись ты к черту, - и нажал кнопку первого этажа. Лифт плавно пошел вниз. В вестибюле сидели двое мужчин. Невысокого роста, в темных костюмах, в соломенных шляпах, со смуглыми лицами и черными, как оливки, глазами. Они пристально смотрели на меня, словно старались запомнить, как я выгляжу. Боевики Саванто... Саванто... благодетель четверти миллиона крестьян! Плевать я на них хотел. Едва я вышел в жаркую ночь, с неба упали первые капли дождя. Молнии разрезали небо, гром гремел прямо над головой. Через несколько минут капли превратились в сплошной поток. Я промок насквозь, пока добрался до "фольксвагена". Влез в кабину, смахнул с лица воду, завел мотор, включил щетки. Всмотрелся в темноту, задумался. Словно гора свалилась с моих плеч. Я плюнул в лицо этому дикарю. Я вдавил в пол педаль сцепления, передвинул ручку переключения скоростей, добавил газа, отпуская сцепление. Машина тронулась с места. Я ехал домой. В пустой дом, без Люси, но все-таки дом. Вырезка из "Парадиз-сити герольд": "В ПОСЛЕДНИЙ ЧАС". Сегодня вечером детектив Лепски, полиция Парадиз-Сити, обнаружил тело Джея Бенсона на веранде его одинокого бунгало в Западной Бухте. Мистера Бенсона убили выстрелом в голову. - Это гангстеры, - заявил начальник полиции Фрэнк Террелл. - Мистера Бенсона заклеймили символом "Красного дракона", известной нам банды, занимающейся контрабандой наркотиков, контролирующей проституцию и азартные игры. Джей Бенсон, в свое время лучший армейский снайпер, недавно купил "Стрелковую школу" Ника Льюиса. В настоящее время полиция ищет миссис Бенсон, которая пропала. Детектив Том Лепски сказал нашему корреспонденту: "Бенсон был отличным парнем. Знал я и его жену. Очаровательная женщина".