лмерс. Она... она мертва! - Как мертва? Что с ней случилось? - Ты придешь, ладно? С минуты на минуту появятся флики. Мне бы хотелось, чтобы ты был здесь. - Еду немедленно. Я повесил трубку. Вот оно... Все заварилось гораздо раньше, чем я предполагал. Я подошел к бару, налил себе добрую порцию скотча и проглотил одним залпом. Руки у меня дрожали. Посмотрев в зеркало, я с неудовольствием отметил, что у меня бледное лицо и испуганный взгляд. К тому времени, когда я со своим "бьюиком" влился в поток, виски подействовало, и я, слава Богу, стал чувствовать себя не таким подавленным, дрожь в руках прекратилась. В "Уэстерн Телеграмм" я приехал совершенно спокойным. Максвелл и Джина находились в приемной. У Максвелла был очень скверный вид. Он был бледен, как первый снег... Джина тоже была обеспокоена. Она бросила на меня пристальный взгляд и сразу же отошла в глубь помещения. Но я все время чувствовал на себе ее глаза. Не дожидаясь моего приветствия, Максвелл сразу же выпалил: - А, вот и ты! Что скажет старик, когда до него дойдет это известие? А главное, как ему об этом сказать. - Спокойнее. Объясни толком, что произошло. Да не тяни же ты, черт бы тебя побрал! - Они не сообщили мне подробностей. Только сказали, что она мертва. Упала со скалы в Сорренто. - Как упала со скалы? А что она делала в Сорренто? - Теперь я уже выдерживал свою роль. - Не знаю! - Максвелл нервно закурил. - Везет же мне! Надо же такому случиться в самый первый день моей работы здесь! Послушай, Эд, позвони ты Чалмерсу. Мне страшно представить его реакцию! - Не заводись. Я ему позвоню. Только я никак не пойму, что она делала в Сорренто. - Полиция наверняка все знает... Господи, надо же такому случиться! - Ударив по столу кулаком, Максвелл продолжал: - Эд, одна надежда на тебя. Ты должен лично во всем разобраться. Ты же знаешь Чалмерса. Он захочет провести расследование... - Заткнись! Не впадай в панику. Мы-то здесь при чем? Если он будет настаивать на расследовании, то это его право. Он сделал усилие, чтобы взять себя в руки. - Тебе хорошо рассуждать, ты его любимец. А на меня всегда все шишки валятся. В этот момент растворилась дверь и в кабинет вошел лейтенант Итоло Карлотти из криминального отдела. Карлотти был невысоким брюнетом с бледно-голубыми глазами на смуглом лице. Ему было под сорок, но выглядел он не старше тридцати. Я был знаком с ним уже несколько лет, и мы отлично ладили. Я считал его образованным и умным полицейским, но отнюдь не гением в своем деле. Он добивался успеха терпеливым и методичным трудом, путем длительного поиска. Пожав мне руку, он сказал: - Я считал, что вы в отпуске. - Я как раз собирался уехать, но тут случилась эта история. Вы знакомы с синьориной Валетти? А это синьор Максвелл. Он замещает меня на время моего отпуска. Карлотти пожал руку Максвеллу и поклонился Джине. Я, как всегда, присел на край стола, жестом пригласив его занять кресло. - Итак, вы уверены, что это Элен Чалмерс? - Похоже, в этом нет никакого сомнения, - ответил Карлотти, продолжая стоять и даже не взглянув на предложенное ему кресло. - Три часа назад мы получили из Неаполя сообщение, что у подножия утеса было найдено тело молодой женщины. Она сорвалась с вершины утеса, когда поднималась по узкой тропинке. Полчаса назад сообщили, что погибшую опознали. Это некая Элен Чалмерс. Похоже, что она сняла виллу недалеко от того места, где упала в воду... Это приблизительно в пяти милях от Сорренто... После обыска на вилле по содержанию багажа было установлено имя жертвы. Я попросил бы кого-нибудь из вас поехать со мной в Сорренто и опознать тело. Этого я не ожидал. Перспектива пойти в морг и увидеть то, что осталось от ее поразительной красоты, привела меня в смятение. Но Максвелл поспешил вмешаться. - Ты с ней познакомился, Эд. Видел ее в жизни. А я лишь на фотографиях. Карлотти спросил: - Я немедленно туда отправлюсь. Вы сможете меня сопровождать? Со вздохом я встал и, прежде чем уйти, распорядился. - Главное, не суетитесь без толку. Возможно, это и не она. Как только я узнаю, я позвоню тебе. Сиди и жди звонка. - А Чалмерс? - Я займусь этим позже. О'кей, Карлотти, пошли. Я похлопал Джину по плечу и вышел за Карлотти из конторы. По дороге мы почти не разговаривали. Только когда машина подъезжала к аэропорту, я рискнул спросить: - Никаких соображений, как это могло произойти? - Я же вам говорил, она упала со скалы. - Это я помню. Больше ничего не известно? - Ничего не знаю. Виллу она наняла под именем миссис Дуглас Шеррард. Ведь она не была замужем, верно? - Насколько мне известно, нет. Он закурил ядовитую итальянскую сигарету, но, благодарение небу, дым выпускал в окно. После некоторого молчания он добавил: - В деле есть кое-какие осложнения... А синьор Чалмерс большой человек? Мне не хотелось бы наживать неприятности. - Мне тоже. Мистер Чалмерс не только большой человек, но и к тому же мой патрон. Вы говорите, она сняла виллу под именем Дуглас Шеррард? Это вы называете осложнением? - А вы в курсе ее интимной жизни? - Он внимательно посмотрел на меня. - Пока что об этом никто, кроме нас с вами, практически не знает. Но ведь шила в мешке не утаишь. Пожалуй, у нее был любовник. Я сделал гримасу. - Чалмерс будет в восторге. Знаете, лейтенант, будьте осторожны, разговаривая с журналистами. Он кивнул. - Понятно... Но виллу она наняла на имя мистера и миссис Шеррард. А не могла она тайно выйти замуж? - Может быть, но я так не думаю. - Я тоже. Мне кажется, что это больше смахивает на "медовый месяц" с любовником из Сорренто. Такие вещи случаются. Я пожал плечами. - Вы знаете Дугласа Шеррарда? - Нет, лейтенант. Карлотти стряхнул пепел с сигареты. - Гранди, которому поручено это дело, не сомневается, что она упала вниз случайно. Он попросил меня помочь ему только потому, что речь идет о дочери такого важного синьора, как Чалмерс. Если бы не любовник, все было бы крайне просто. - А, может быть, про любовника лучше не сообщать? - проговорил я, глядя в окно. - Очень может быть. Вы же не убеждены, что у нее был любовник? Я почувствовал, как у меня вспотели ладони. - Я с ней был едва знаком. Да и вообще, пока что нет полной уверенности, она ли это. - Боюсь, что это она. Все ее носильные вещи, белье, чемоданы имеют одинаковые метки. На вилле обнаружены письма. Все совпадает, тут практически нет сомнения. Больше мы ни о чем не говорили. Только потом Карлотти сказал, что мне надо осторожно объяснить все Чалмерсу, ибо по ходу следствия все равно выяснится, что вилла была снята на имя Дугласа Шеррарда. Замять это будет невозможно. Я понял, что он сам нервничает, ожидая неприятностей от влиятельного богача. - Объясню, конечно, но мы-то тут при чем? Карлотти искоса посмотрел на меня. - У синьора Чалмерса длинные руки. - Это верно. Но было бы лучше, если бы он сам следил за своей дочерью и не позволял ей творить глупостей. Он снова закурил свою отвратительную сигарету и погрузился в мрачные размышления. Я был удивлен, что он не сказал больше ни слова о Дугласе Шеррарде. Это меня даже слегка обеспокоило. Я знал Карлотти, он действовал медленно, но верно. Самолет прилетел в Неаполь в полдень. Нас ожидала полицейская машина с лейтенантом Гранди из местного отделения. Это был человек невысокого роста с быстрыми глазами и совершенно оливковой кожей. Он пожал мне руку, глядя куда-то вдаль над моим правым плечом. Надо полагать, мой приезд не доставил ему большого удовольствия. Меня посадили рядом с шофером. Карлотти же с Гранди сидели на заднем сиденье и о чем-то вполголоса разговаривали. Шум мотора и свист ветра не давали мне возможности разобрать, о чем шла речь. Я сдался, закурил сигарету и глядел на дорогу, вспоминая предыдущую поездку по ней - гораздо более опасную и быструю. В Сорренто водитель заехал в тылы железнодорожного вокзала и припарковался у небольшого кирпичного здания - городского морга. Мы вышли из машины. Карлотти сказал мне: - Зрелище не из приятных, но ничего не поделаешь. Ее надо опознать. - Ничего. Какое там ничего! Я уже покрылся липким потом и стал медленно зеленеть. На моем месте каждый чувствовал бы себя точно так. Я вошел в зал следом за Карлотти. Посередине его стояло нечто вроде стола на колесиках, на котором лежало тело, прикрытое простыней. Мы подошли к столу. Мое сердце стало давать перебои. Меня мутило, и я боялся потерять сознание. Я видел, как Карлотти нагнулся и откинул покрывало. III Это была, безусловно, Элен. Несмотря на то, что ей постарались придать максимально пристойный вид, лицо ее носило следы страшного падения. Смотреть на ее тело было жутко. Опытный Гранди на всякий случай взял меня за руку, пока Карлотти прикрывал тело Элен простыней. Я оттолкнул Гранди и выскочил в коридор. Через открытую дверь проникал свежий воздух, который помог мне справиться с тошнотой. Оба полицейских вышли из помещения, и мы в гробовом молчании двинулись к машине. Только сев в нее, я произнес: - Да, это она. В этом нет никакого сомнения. Карлотти вздохнул. - У меня, все же теплилась маленькая надежда, что это ошибка. Ужасно неприятно... История наделает много шума. Его по-прежнему беспокоил Чалмерс. Конечно, Чалмерс был таким могущественным человеком, что, допусти Карлотти одну-единственную маленькую ошибку, тот сотрет его в порошок. Мне не было жалко Карлотти, так как и своих неприятностей у меня было выше головы. Тут уж не до сочувствия. - Как видно, придется послать ему телеграмму, - проговорил я. Карлотти принялся за очередную сигарету. На протяжении всего пути мы молчали. Я пришел в себя уже после того, как мы приехали в управление полиции, но все же чувствовал себя прескверно. Полицейские оставили меня в каком-то кабинете, а сами ушли в другое помещение. Я воспользовался этим, чтобы позвонить Максвеллу. Услышав его "хэлло", я быстренько сказал: - Нет ни малейшего сомнения, это Элен. - Великий Боже! Что же нам теперь делать? - Я пошлю извещение Чалмерсу. Сначала телеграмму, а часа через три, когда он переварит это известие, позвоню ему по телефону. Я слышал, как тяжело дышал Максвелл у телефона. Совсем, как старый астматик. После долгого молчания он сказал: - Думаю, это все, что ты можешь сделать. Ладно. Что от меня требуется? - Занимайся своим делом. Если крошка Элен свалилась со скалы, то это еще не значит, что жизнь остановилась. - Я охотно займусь работой, если ты возьмешь на себя Чалмерса. Лично я к этой истории не имею никакого отношения. Будем считать, Эд, что ты с этим отлично справишься. Чалмерс тебя находит способным, а я ему всегда не нравился. - О'кей. Передай трубку мисс Валетти. - Сию секунду. Облегчение в его голосе было даже забавным. Через минуту послышался спокойный голос Джин: - Итак, она умерла, Эд? - Да. У вас блокнот под рукой? Я хочу продиктовать телеграмму Чалмерсу. - Давайте. Джина молодец! Что бы ни происходило на белом свете, она никогда не теряет головы. В телеграмме я сообщил патрону, что его дочь пала жертвой несчастного случая. Выразил сочувствие по поводу постигшей его утраты. Предупредил, что позвоню ему в 16 часов по европейскому времени, чтобы сообщить подробности. Таким образом я выкроил три часа, чтобы выяснить, чем располагает полиция, отшлифовать собственную версию в этом деле, коли он меня о чем-то спросит. Джина обещала отправить телеграмму тотчас же. - Все это хорошо, но не исключено, что Чалмерс позвонит сюда до того, как я ему позвоню. Если это случится, то вы абсолютно ничего не знаете. Ясно? Не вмешивайтесь в эту историю, Джина. Скажите, что я непременно свяжусь с ним в указанное время. - Понятно, Эд. Мне было приятно слышать ее уверенный голос. Я положил трубку и оттолкнул стул. В это время в комнату вошел Карлотти. - Я намерен съездить на место ее гибели. Вы поедете? - Конечно. Я вышел вместе с ним из кабинета. Возможно, все дело было в моей нечистой совести, но мне показалось, что ожидавший снаружи Гранди посмотрел на меня тяжелым взглядом. Глава 4 I Полицейская моторная лодка огибала мыс. Я сидел на носу рядом с Карлотти, который надел темно-синие защитные очки. Вид полицейского в очках казался мне странным - я считал, что полиция должна быть выше маленьких человеческих слабостей. Гранди сидел в середине моторки вместе с тремя полицейскими в форме. Он не носил темных очков, вид у него был неизменно официальный. Как только лодка обогнула мыс, я узнал скалу, с которой упала Элен. Карлотти поднял голову, видимо, на глаз определяя высоту, и состроил гримасу. Я понял, что он думает о том, что испытывает человек, сорвавшийся с такой кручи. Глядя на утес снизу, я чувствовал себя пигмеем. Замедляя ход, лодка вошла в маленькую бухточку. Мы выпрыгнули на берег и вытащили моторку на камни. Гранди сказал Карлотти: - Мы здесь ничего не трогали. Унесли только труп. Оба они занялись методичным осмотром местности. Я сел немного в стороне от скалы с двумя агентами. Третий остался в лодке. Довольно быстро Гранди обнаружил футляр от камеры. Он застрял между двумя камнями, наполовину погрузившись в воду. Гранди и Карлотти принялись его изучать с таким почтением, как астрономы смотрели бы на осколок Марса или другой планеты. Я заметил, как осторожно прикасался Карлотти к коже футляра, и поздравил себя с тем, что предусмотрительно стер все отпечатки пальцев. Наконец лейтенант повернулся ко мне. - Это наверняка принадлежало ей. Скажите, она увлекалась фотографиями? Я хотел было ответить утвердительно, но вовремя спохватился. - Затрудняюсь что-либо сказать положительное. Но у большинства американских туристов бывают фотокамеры. Карлотти согласно кивнул и протянул футляр одному из агентов, который бережно спрятал его в пластиковый мешочек. Они продолжали свои поиски, и минут через десять, когда они отошли на порядочное расстояние, Гранди нагнулся и что-то поднял с земли. Этот предмет застрял между скалой и большим камнем. Офицеры долго рассматривали его, стоя ко мне спиной. Я ждал, куря сигарету. Сердце мое бешено колотилось. Придя, как мне показалось, к какому-то решению, Карлотти пошел ко мне. Я тоже поднялся со своего камня и двинулся навстречу. В руках у него были остатки великолепного аппарата Элен. Телескопический объектив выскочил, да и сама камера имела сбоку сильную вмятину. Карлотти все это показал со словами: - Это в какой-то мере объясняет, как произошел несчастный случай. Скорее всего, она снимала фильм, вот так держа аппарат. - Он поднял камеру и стал смотреть в видоискатель. - Если она при этом стояла на краю утеса, то ей ничего не стоило сделать лишнее движение и сорваться вниз. Я взял у него камеру и посмотрел на индикатор, показывающий на расстояние до снимаемого объекта. Он показывал шесть метров. - В аппарате есть пленка. Кажется, вода не проникла внутрь камеры. Можно проявить пленку и посмотреть, что же снимала Элен. Это предложение понравилось Карлотти. Мне было совершенно ясно, что он не находит себе места в ожидании неминуемых неприятностей со стороны Чалмерса. Сейчас как будто обстановка начала разряжаться. Он забрал у меня камеру и вздохнул. - Если бы она не назвала себя миссис Дуглас Шеррард, все было бы предельно ясно. А теперь мы осмотрим виллу, я хочу поговорить с уборщицей. Предоставив двум агентам продолжать поиски других вещественных доказательств, мы вернулись в Сорренто. Оставленные у подножия скалы полицейские имели жалкий вид: нещадно палило солнце, а площадка была совершенно незащищенной. Возвратившись в гавань, мы сели в полицейскую машину и поехали на виллу. В общей сложности переезд от скалы до виллы отнял у нас часа полтора. От ворот мы прошли пешком. "Линкольн" по-прежнему стоял около дома. Карлотти спросил меня, была ли это машина Элен. Я ответил, что не знаю. Исчерпывающие сведения на этот счет были у Гранди. Он выяснил, что Элен приобрела эту машину десять недель тому назад, сразу же по приезде в Италию. Хотелось бы мне знать, откуда она на все брала деньги?.. Возможно, конечно, что связывалась с отцом, и тот ей что-то высылал. Однако, припоминая то, что он мне сам говорил о карманных деньгах, все это было малоправдоподобным. В салон мы вошли гуськом. Карлотти вежливо предложил мне посидеть в салоне, пока они будут осматривать виллу. Я подошел к одному из кресел и сел. В спальне они пробыли довольно значительное время. Наконец Карлотти вышел ко мне с маленькой кожаной шкатулкой, похожей на те, которые продаются во Флоренции специально для туристов. Он положил ящичек передо мной и сказал: - Я попрошу вас передать это синьору Чалмерсу. Только напишите расписку о получении. - А что там? Он поднял крышку. В ларчике лежали различные украшения: два кольца - одно с крупным сапфиром, второе с тремя бриллиантами; бриллиантовое ожерелье и к нему серьги. Я не большой знаток ювелирных изделий, но здесь были такие красивые вещи, что я не сомневался, это стоит больших денег. Немного огорченным тоном, как будто эти украшения пробудили в нем чувство зависти, Карлотти произнес: - Очень красивые вещи. Какая удача, что сюда не забрался грабитель. Ведь вилла стояла пустая. Я тут же вспомнил широкоплечего незнакомца! - А где вы их нашли? - На туалетном столике. Шкатулка стояла наверху. Подходи и бери. - Они настоящие? Не подделка? - Не фальшивка, нет, нет. Тут примерно на три миллиона лир. Пока он делал опись драгоценностей, которую мне надлежало подписать, я перебирал содержимое шкатулки. Подумать только, все это совершенно открыто лежало на туалетном столике! Значит, широкоплечий незнакомец никак не мог быть грабителем. Тогда кто он? Громкий телефонный звонок заставил меня вздрогнуть. Карлотти снял трубку. - Да? Да-да... Он еще немного послушал, что-то буркнул и повесил трубку. Перейдя комнату с удивленным выражением лица, он сначала закурил сигарету, а потом уже сказал: - Получены результаты вскрытия. Я понял, что он чем-то потрясен. У него был ошарашенный вид. Чтобы как-то прервать молчание, я сказал: - Ну что ж, теперь вы знаете, как она умерла. - Да, да, конечно. Он отошел от телефона. Я понял, что полученное им известие казалось страшно важным. - Выяснилось что-то еще? И сразу же почувствовал, что мой вопрос сформулирован слишком резко. Я видел, как Гранди бросил на меня удивленный взгляд. Карлотти поморщился и ответил. - Да, кое-что выяснилось. Она была беременна. II Карлотти закончил осмотр виллы и опрос уборщицы в половине четвертого. Поденщицу я не видел, лишь слышал приглушенные голоса, когда они беседовали на кухне. Я же сидел в салоне, непрестанно курил, и мысли мои метались, как напуганные птицы в клетке. Итак, Элен была беременна! Если когда-нибудь обнаружат, кого именно она имела в виду, говоря о Дугласе Шеррарде, то для меня это будет последним гвоздем в крышке моего гроба. Я не имел никакого отношения ни к гибели Элен, ни к ее беременности, но разве мне кто-нибудь поверит! Кто поверит, что я не был ее любовником? Какой же я был непроходимый дурак, что собирался связаться с такой особой. Кто был ее любовником? Я снова припоминал таинственного незнакомца, который накануне что-то искал на вилле. Возможно, это был он? В том, что он не был вором, можно не сомневаться. Ни один грабитель не оставил бы без внимания открытой шкатулки с драгоценностями на три миллиона лир. Я продолжал перемалывать все это в своей голове, следя за стоящими на камине часами, не забывая ни на минуту, что через полчаса мне придется все объяснять Чалмерсу. Карлотти вернулся в салон, когда часы на камине показывали 3.45. Мрачным тоном он заявил: - Есть еще осложнения. - Да, вы уже сказали. - Как вам кажется, она могла решиться на самоубийство? Этот вопрос застал меня врасплох. - Не знаю. Я ведь говорил вам, что ее практически не знаю. Чалмерс по телефону поручил мне встретить дочь в аэропорту и отвезти в отель. Это было 14 недель назад. После этого я ее почти не видел. Мне о ней абсолютно ничего не известно. - Гранди предполагает, что ее оставил любовник, и она бросилась со скалы вниз от отчаяния. - Американки не выкидывают таких трюков. Они слишком для этого прозаичны и практичны. Будьте осторожны, высказывая такую гипотезу Чалмерсу. Вряд ли он придет от нее в восторг. - Сейчас я говорю не с синьором Чалмерсом, а с вами, - вкрадчивым голосом проговорил Карлотти. В этот момент в салоне появился Гранди. Он посмотрел на меня с агрессивным видом. Не знаю, почему, но я определенно ему не нравился. Не спуская глаз с Карлотти, я ответил: - Мне можете высказывать какие угодно гипотезы. От этого не будет ни холодно ни жарко, но будьте особенно осторожны при разговоре с Чалмерсом. - Понятно. Я рассчитываю на вашу помощь. Все говорит о том, что у мисс Чалмерс был роман. Уборщица говорит, что она сама приехала сюда два дня тому назад. Совершенно одна, но предупредила служанку, что ждет приезда мужа на следующий день, то есть вчера. Служанка не сомневается, что Элен Чалмерс действительно его ждала. Она была очень весела... - Он торопливо добавил, посматривая на меня с некоторой опаской: - Конечно, я все это передаю со слов этой женщины. Но вы сами знаете, в подобных делах женщинам можно верить. - Продолжайте же, я с вами не спорю. - Этот человек должен был приехать из Неаполя в половине четвертого. Синьорина сказала служанке, что поедет на машине встречать его на вокзал, и попросила ее еще раз прийти на виллу в девять вечера, чтобы прибрать и вымыть посуду. Служанка ушла с виллы в 11 часов утра. Получается, что за этот промежуток времени что-то помешало мисс Чалмерс поехать на вокзал, или она сама передумала. - Что же это могло быть? Он пожал плечами. - Скажем, она могла получить извещение. У нас нет сведений о том, что ей звонили по телефону. Но это могло быть. Одним словом, она выяснила, что любовник не приедет. - Это всего лишь предположения. Не советую высказывать их Чалмерсу. - Надеюсь, в дальнейшем мы будем располагать дополнительными данными... Сейчас же я рассматриваю различные гипотезы. Я все же взвешиваю предположение Гранди: не могла ли она в порыве отчаяния сигануть со скалы? - Ну, а что от этого меняется? Ее не оживишь. А если это был просто несчастный случай? Для чего звонить во все колокола о ее беременности? - Суд потребует протокол судебно-медицинской экспертизы, так что все равно не скроешь. Послышался бас Гранди. - Я знаю, что мне надо делать - мне надо разыскать этого чертова Шеррарда. Мне показалось, что ледяная рука коснулась моего затылка. Подавив дрожь, я спросил довольно спокойным тоном: - Я должен сейчас звонить мистеру Чалмерсу. Что я могу ему сообщить? Офицеры переглянулись. - Как можно меньше. Что ведется следствие. По-моему, упоминать о Шеррарде не стоит. Предполагается, что она упала со скалы, когда что-то снимала. Телефонный звонок прервал его речь. Гранди снял трубку, послушал и взглянул на меня. - Это вас. Я взял трубку. - Хэлло? - Десять минут назад звонил мистер Чалмерс, - послышался голос Джины. - Он вылетает сюда и просит вас встретить его завтра в 18 часов на аэродроме Неаполя... Я тяжело вздохнул... Этого я никак не ожидал. - А как он говорил по телефону? - Очень сухо и резко. - Расспрашивал о подробностях? - Нет. Только распорядился, чтобы его встретили. - Хорошо. Встречу. - Я могу что-нибудь сделать? - Нет, спасибо. Идите домой, Джина. - Хорошо, но на всякий случай знайте, что вечером я буду дома. - Спасибо. Ни о чем не беспокойтесь. До свидания. Я повесил трубку. Карлотти смотрел на меня, нахмурив брови. Я пояснил: - Чалмерс прилетает завтра в 18 часов в неапольский аэропорт. За это время вам надо проявить максимум энергии. Теперь уже не может быть и речи, чтобы от него что-то утаить. Придется рассказать все подробности. Карлотти скривился, словно у него болел зуб. - Необходимо к завтрашнему вечеру отыскать этого Шеррарда. Знаете, Гранди, оставьте на вилле своего человека. Авось сюда и заявится неожиданный гость. Мы же поедем в Сорренто. Синьор Доусон, не забудьте про драгоценности. Я взял шкатулку и сунул ее в карман. Когда мы шли по аллее к полицейской машине, Карлотти сказал Гранди: - Я оставлю вас в Сорренто. Постарайтесь отыскать кого-нибудь, кто знает Шеррарда. Возможно, его видели в Сорренто. Надо проверить всех американцев, приезжавших сюда вчера. Особенно одиночек. Несмотря на жару, я почувствовал, как холодный пот выступил у меня на лбу. III Я приехал в аэропорт Неаполя без нескольких минут шесть и узнал, что самолет из Нью-Йорка прибудет без опоздания. Направился к барьеру, закурил сигарету и стал ждать. Здесь было четверо других ожидающих: две пожилые дамы, один толстый француз и "платиновая" блондинка с таким бюстом, который можно встретить лишь на страницах "Эсквайра". На ней был надет белый костюм и малюсенькая черная шляпка, украшенная бриллиантом, который, видимо, стоил бешеных денег. Пока я рассматривал ее, она повернулась, и наши взгляды встретились. - Простите меня, - спросила блондинка, - вы не мистер Доусон? - Совершенно верно! - удивился я и тут же снял шляпу. - Я миссис Чалмерс. Я уставился на нее. - Вот как? Но ведь мистер Чалмерс еще не прилетел, не так ли? - Нет, нет. Я провела неделю в Париже, куда летала за покупками. Ее глаза непередаваемого фиолетового оттенка довольно бесцеремонно рассматривали меня. Она была, без сомнения, броская женщина, наделенная вульгарной красотой танцовщицы из мюзик-холла. По-видимому, ей было года 23 - 24, но искушенный вид старил ее. Она продолжала: - Мой муж мне телеграфировал, чтобы я его встретила. Какая ужасная новость! - Да. - Я все еще не надевал шляпу. - Она была так молода. - Печальная история, безусловно. Что-то в ее взгляде заставляло меня испытывать неловкость. - Вы хорошо ее знали, мистер Доусон? - Мы едва были знакомы. - Я никак не могу себе представить, каким образом ее угораздило свалиться со скалы. - Полиция думает, что она была увлечена съемкой и не заметила, как оступилась. Гул приближающегося самолета оборвал нашу опасную беседу. Мы стояли рядом, наблюдая за посадкой. Вот он побежал по взлетной полосе, вот к нему подали трап и отворилась дверка. Первым из нее показался Чалмерс. Он сразу же прошел через барьер. Я отступил в сторону, не желая мешать его встрече с женой. Но уже через минуту он подошел ко мне и пожал руку. Потом заявил, что хочет как можно скорее попасть в отель. Ему не хотелось говорить об Элен, и он попросил меня договориться с полицией о свидании в 7 часов в его отеле. Они с женой устроились на заднем сиденье "роллса", нанятого мной специально для этой встречи. Я сел рядом с водителем. В отеле Чалмерс довольно холодно кивнул: - До скорой встречи, Доусон. Лифт молниеносно поднял его на четвертый этаж, я же, несколько ошеломленный, остался стоять внизу. До этого я видел Чалмерса только на фотографиях. В действительности он оказался куда крупнее. Он был очень грузным и толстым, как бочонок с пивом, но от него веяло чем-то таким, что принижало людей, находящихся возле него. Он чем-то напоминал мне Муссолини в расцвете его славы. У него была такая же выдающаяся вперед челюсть, такой же смуглый цвет лица и холодные, проницательные глаза. Мне показалось невероятным, что он был отцом такой красивой девушки, как Элен. Когда в семь часов Карлотти, Гранди и я прошли в роскошный салон отеля "Везувий", который был полностью предоставлен в распоряжение Чалмерса, тот уже успел переодеться, принять душ и побриться. Он сидел в конце длинного стола, стоявшего посередине комнаты, и курил сигару. На его жестком лице было мрачное выражение. Его жена Джун выбрала место у окна. На ней было прелестное шелковое платье небесно-голубого цвета, обтягивающее ее, как перчатка. Она сидела, небрежно закинув одну на другую свои длинные ноги, на которые все время исподтишка посматривал Гранди. Впервые я заметил, как обычно угрюмое лицо полицейского оживилось. Я представил его и Карлотти, и мы уселись. Чалмерс некоторое время с беззастенчивым видом разглядывал Карлотти, потом пролаял: - О'кей. Приступим. Расскажите-ка мне, что известно. За последние три года я узнал Карлотти достаточно хорошо. До сих пор я не слишком высоко ценил его как профессионала. Я знал, что он добросовестный работник и всегда доводит дело до конца, но никогда не считал его талантом в области криминалистики. Однако то, как он в течение последующих двадцати минут противостоял Чалмерсу, заставило меня переменить свое мнение. - Факты, синьор Чалмерс, - сказал он спокойно, - будут для вас крайне неприятны, но, поскольку вы их запрашиваете, вы их получите. Чалмерс сидел неподвижно, сцепив жирные пальцы и уложив их на крышку стола. Он крепко стискивал зубами сигару. Дымок вился у каменного лица. Маленькие глазки цвета дождя цепко следили за Карлотти. - Не имеет значения, насколько факты неприятны, - сказал Чалмерс. - Дайте мне их. - Десять дней тому назад ваша дочь на самолете направилась в Неаполь. Оттуда уже на поезде она посетила Сорренто, где зашла в агентство по продаже и сдаче в аренду недвижимости. Там представилась как миссис Дуглас Шеррард, жена американского бизнесмена, находящегося в отпуске в Риме... Я посмотрел на Чалмерса. Тот оставался совершенно спокойным. По-прежнему сигара была зажата во рту, руки недвижимо лежали на столе. Тогда я посмотрел на Джун, но она, казалось, совершенно не прислушивалась к разговору за столом. Карлотти продолжал на хорошем английском языке: - Она искала отдельную виллу в тихом уединенном уголке. Цена ее не интересовала. У агента нашлось как раз то, что она хотела получить. Он показал синьорине виллу, та ей понравилась, и сделка была заключена. Она также попросила в агентстве подыскать женщину, которая занималась бы уборкой. Ей представили крестьянку из ближайшего селения. Эта женщина, Мария Канделло, сказала, что она пришла на виллу 26 августа и встретилась с синьорой, которая приехала туда за несколько часов до этого на машине. - Машина зарегистрирована на имя Элен? - спросил Чалмерс. - Да. Чалмерс стряхнул пепел с сигары и кивнул: - Продолжайте. - Синьорина предупредила Марию, что ее муж должен приехать на следующий день. Судя по словам крестьянки, синьорина очень любила человека, которого она называла Дугласом Шеррардом. Она просто не могла дождаться его приезда. Впервые я заметил волнение Чалмерса. У него сгорбились могучие плечи, пальцы сжались в кулаки. Карлотти продолжал: - Утром 29-го Мария пришла на виллу в 8.45. Вымыла посуду и все убрала. Синьорина предупредила, что поедет встречать поезд, приходящий из Неаполя в 15.30, так как на нем должен был приехать ее муж. Мария ушла около 11, а синьорина принялась расставлять букеты в салоне. После этого служанка ее уже не видела. Джун Чалмерс сменила позицию ног и повернулась в мою сторону. Ее фиолетовые глаза рассматривали меня в упор. Выражение лица было одновременно скептическим и оценивающим. Оно меня встревожило. Я быстро отвел взгляд. Карлотти ровно продолжал: - Мы высказали несколько гипотез, что могло произойти между 11 и 20.15 часами вечера. Конечно, совершенно точно сказать ничего нельзя. Чалмерс почти совсем закрыл глаза и глухо спросил: - Почему до 20.15? - Понимаете, при падении у нее разбились часы. Стрелка показывала ровно 8.15. Я выпрямился и навострил уши. Это явилось для меня новостью. Выходило, что в то время, как я искал ее в доме, она как раз упала со скалы... Еще того лучше. Теперь ни один человек, а в особенности судья, не поверит, что я не замешан в убийстве, если когда-нибудь выяснится, что я был в это время на вилле. - Мне хотелось бы убедить вас, мистер Чалмерс, что смерть вашей дочери произошла в результате несчастного случая, но в данный момент я не могу этого сделать. Вроде бы ничего иного предположить нельзя, во всяком случае, определенно, она находилась на скале с кинокамерой. А держа в руках такой предмет, да еще наводя его на объект, очень легко незаметно сорваться с края и упасть вниз. Чалмерс вынул сигару изо рта и положил в пепельницу. Он внимательно посмотрел на Карлотти и со стальными интонациями в голосе спросил: - Как я вас понял, вы хотите меня убедить, что это был не несчастный случай? Джун Чалмерс наконец перестала разглядывать меня и склонила голову набок. Теперь, очевидно, она тоже заинтересовалась Карлотти. Тот же, не смущаясь и не опуская глаз, продолжал: - Решать такие вопросы - дело коронера. Имеются кое-какие осложнения. Многие детали остаются неясными. Существует и второе объяснение смерти вашей дочери: она могла броситься вниз со скалы, чтобы покончить с собой. Чалмерс еще больше ссутулился, его лицо исказилось от внутренней боли. - Что дает вам основание высказать эту гипотезу? Карлотти четко произнес: - У вашей дочери была восьминедельная беременность. Наступило тягостное молчание. Я не осмеливался даже взглянуть на Чалмерса. Первой нарушила молчание Джун. - Я не могу этому поверить! Тут уж я посмотрел на Чалмерса. Сейчас он походил на плохого актера, играющего роль заправского гангстера. Дрожащим от ярости голосом он бросил, не глядя на жену: - Придержи язык! - Потом, когда она снова демонстративно отвернулась к окну, спросил у Карлотти: - Это сказал полицейский врач? - У меня при себе копия акта вскрытия. Если желаете, можете ознакомиться. - Беременна? Элен? - он вскочил со стула. Вид у него все еще был жестокий и неумолимый, но почему-то я больше не чувствовал себя ничтожным рядом с ним. Он что-то утратил от Большого Человека. Он начал медленно расхаживать взад и вперед по комнате. Гранди, Карлотти и я как по команде уставились на собственные ботинки. Джун смотрела в окно. Наконец он резко остановился: - Нет, покончить с собой она не могла. У нее был сильный характер. В устах Чалмерса это были пустые слова, потому что он вряд ли имел возможность изучить характер Элен. Все молчали. Чалмерс возобновил свое хождение. Снова остановился и задал очередной вопрос: - Мужчина? Кто он такой? - Мы не знаем, - покачал головой Карлотти. - Не исключено, что ваша дочь сознательно ввела в заблуждение служащих агентства в Сорренто. Мы проверяли: в Италии нет американца с такой фамилией. Чалмерс вернулся на свое место у стола. - Возможно, он пользуется фальшивым именем. - Возможно. Мы провели следствие в Сорренто. Поездом в 15.30 действительно приехал один американец из Неаполя. Я почувствовал, как сердце у меня остановилось, и стало трудно дышать. - Он оставил свой чемодан в камере хранения. К сожалению, противоречивые описания его наружности нас не могут устроить. Понятно, ведь на него никто не обратил внимания. Один автомобилист уверяет, что он как будто видел, как тот шел пешком по шоссе Сорренто - Амальфи. Единственное, в чем сходятся все свидетели, что на нем был надет светло-серый костюм. Служащий на вокзале признал в нем человека высокого роста, а автомобилист - невысокого, возможно, среднего... Видел его еще один мальчик. Он говорит, что американец вообще маленького роста. Вечером около 22 часов этот американец нанял такси за повышенную плату и попросил как можно скорее доставить его в Неаполь, чтобы успеть на поезд в Рим, отходящий в 23.15. Чалмерс слушал Карлотти с неослабевающим вниманием. - Шоссе на Амальфи ведет также на виллу? - Да, там есть развилка. - Моя дочь умерла в 8.15 вечера? - Да. - А этот парень сел в такси около 22 вечера? И спешил при этом? - Да. - За какое время можно дойти от виллы до Сорренто? - Пешком часа за полтора. Чалмерс задумался. Я сидел с полуоткрытым ртом, боясь потерять сознание от страха. Мне показалось, что он сейчас задаст два-три вопроса, и я погибну. Но Чалмерс молчал. А через некоторое время произнес: - Она не могла покончить с собой... Это я твердо знаю. Выбросьте подобные мысли из головы. Все совершенно ясно. Она действительно оступилась, снимая кинокамерой. Карлотти промолчал. Гранди заерзал на стуле, почему-то заинтересовавшись своими ногтями. Чалмерс продолжал жестким голосом: - Заключение должно быть именно таким - несчастный случай. - Мое дело предоставить коронеру факты, а уж решение принимает он, - спокойно ответил Карлотти. Чалмерс посмотрел на него даже с некоторой долей недоумения. Он не привык слушать возражения. - Та-ак. Как зовут коронера, которому поручено заниматься этим делом? - Синьор Джузеппе Милетти. - Здесь? В Неаполе? - Да. - Где находится тело моей дочери? - В морге Сорренто. - Я хочу его видеть. - Разумеется. В этот нет никаких трудностей. Скажите только, когда вы захотите туда отправиться, и я вас провожу. - Это излишне. Терпеть не могу, когда за мной ходят по пятам. Меня проводит Доусон. - Как хотите, синьор. - Только договоритесь с кем полагается, чтобы я мог ее увидеть. Чалмерс вынул новую сигару и стал срывать с нее обертку. Впервые с момента нашего разговора он взглянул в мою сторону. - Итальянская пресса занята этим делом? - Пока нет. До вашего приезда нам удалось ее удержать. - Вы поступили правильно. - Он повернулся к Карлотти. - Благодарю вас, лейтенант. Если мне захочется узнать новые детали, я вам позвоню. Карлотти и Гранди одновременно поднялись, понимая, что аудиенция закончена. - К вашим услугам, синьор. После их ухода Чалмерс еще несколько минут неподвижно сидел за столом, уставясь на свои руки, потом негромко выругался: - Макаронники! Дерьмо! Я решил, что пора передать ему шкатулку с драгоценностями, которую мне вручил с такими церемониями Карлотти. Я поставил ее на стол перед Чалмерсом и сказал: - Вот, сэр. Это принадлежит вашей дочери. Нашли на вилле. Он нахмурил брови, открыл ларчик и осмотрел его содержимое. Потом перевернул его, вывалив украшения на стол. Джун моментально вскочила с места и подбежала к столу. С большим удивлением она проговорила: - Неужели ты все это ей подарил, Шервин? Ткнув негнущимся пальцем в бриллиантовое колье, он сердито сказал: - Я никогда бы не стал дарить таких вещей девчонке! Джун протянула было руку к сверкающему великолепию камней на столе, но он резко отвел ее руку и грубо прикрикнул: - Не трогай! Сядь на место! Пожав плечами, она отошла на свое место и села. Чалмерс вернул драгоценности на место. С коробочкой он обращался так, как будто та была сделана из яичной скорлупы. Долгое время он сидел неподвижно, уставившись на шкатулку. Я гадал, что он собирался предпринять. А он явно что-то задумал. Он снова