Агата Кристи. Агент "Н" или "М" ---------------------------------------------------------------------------- Christie, Agatha. N or M? London, 1968, Перевод с английского Ивана Русецкого Файл с книжной полки Несененко Алексея ║ http://www.geocities.com/allnesss/ OCR: Несененко Алексей апрель 2002 ---------------------------------------------------------------------------- Глава первая В передней Томми Бирсфорд разделся, аккуратно, не спеша, водрузил пальто на вешалку и все так же неторопливо повесил шляпу на соседний крючок. Потом расправил плечи, изобразил на лице бодрую улыбку и вошел в гостиную, где жена его вязала шерстяной подшлемник цвета хаки. Стояла весна 1940 года. Миссис Бирсфорд взглянула на мужа, и спицы еще быстрее замелькали у нее в руках. Помолчав с минуту, она спросила: - Что нового в газетах? - Блицкриг надвигается, - ответил Томми. - Дела во Франции плохи. - Да, что и говорить, невесело, - подтвердила Таппенс. Они опять помолчали. Затем Томми поинтересовался: - Ну? Что же ты ни о чем не спрашиваешь? Кому сейчас нужна эта тактичность? - Верно, - согласилась Таппенс. - Излишняя тактичность раздражает. Но ведь ты разозлишься еще больше, если я начну задавать вопросы. Да и зачем? У тебя и так все на лице написано. Ну, ладно, выкладывай. Ничего не вышло? - Ничего. Я никому не нужен. Честное слово, Таппенс, когда сорокашестилетнему мужчине дают понять, что из него песок сыплется - это уж слишком. Армия, флот, авиация, министерство иностранных дел - всюду одно и то же: вы слишком стары. Может, позднее вы нам понадобитесь. - Со мной та же история, - вздохнула Таппенс. - Вы хотите быть сестрой милосердия? В вашем возрасте? Нет, благодарим вас. На другую работу? Тоже нет. Они предпочтут мне любую сопливую девчонку, которая и ран-то в глаза не видела и даже бинт стерилизовать не умеет. А ведь я же три года провела на фронте: была и сиделкой и операционной сестрой, водила грузовик и даже генеральскую машину. И, смею утверждать, всюду неплохо справлялась. А теперь я, оказывается, всего- навсего пожилая надоеда, которая не желает тихо сидеть дома и вязать. - Хорошо, хоть Дебора при деле, - попытался Томми утешить жену. - Да, у нее все в порядке, - согласилась мать Деборы. - Уверена, что она справляется. И все-таки кажется, Томми, что я бы ей ни в чем не уступила. - Она, пожалуй, другого мнения, - усмехнулся Томми. - Дети иногда бывают просто невыносимы, - вздохнула Таппенс. - Особенно когда стараются быть чуткими. - Терпеть не могу, когда Дерек делает мне скидку на возраст, - проворчал Томми. - Всем своим видом он словно говорит: "Бедный старый папа!" Сердито фыркнув, Таппенс тряхнула темноволосой головой, и клубок шерсти скатился с ее колен на пол. - Выходит, мы ни на что больше не годны? Да? А может, нам просто вбивают это в голову? Впрочем, мне самой подчас кажется, что мы вообще никогда ни на что не годились. - Похоже, - отозвался Томми. - Допустим. Но ведь было же время, когда мы считали, что делаем важное дело. Теперь я начинаю подозревать, что все это нам просто приснилось. Да было ли это на самом деле, Томми? Правда ли, что однажды немецкие шпионы трахнули тебя по голове и похитили? Правда ли, что однажды мы с тобой выследили опасного преступника, задержали его и завладели важнейшими секретными документами? Правда ли, что некая признательная страна нас щедро вознаградила? Да, нас - тебя и меня. Тех самых Бирсфордов, которыми все пренебрегают, которые никому больше не нужны? - Угомонись, дорогая. Разговорами делу не поможешь. - И все-таки, - смахнув слезинку, сказала Таппенс, - больше всего меня обидел наш друг мистер Картер. - Но он же написал нам весьма любезное письмо. - И ничего не сделал - даже надежды не подал. - Так ведь он сейчас не у дел, как и мы. Состарился, поселился в Шотландии и ловит себе рыбку. - Секретная служба могла бы все же что-нибудь для нас придумать, - не сдавалась Таппенс. - А может, мы уже и не справимся, - возразил Томми. - У нас теперь, пожалуй, пороху не хватит. - Не знаю. По-моему, мы все те же. А впрочем, когда дойдет до дела... Но все-таки очень хочется чем-то заняться. Ужасно, когда все время только думаешь и думаешь. В квартиру позвонили. Таппенс открыла дверь и увидела на пороге широкоплечего мужчину с пышными светлыми усами на румяном жизнерадостном лице. Незнакомец быстрым взглядом окинул хозяйку дома и приятным голосом осведомился: - Миссис Бирсфорд? - Да. - Моя фамилия Грант. Я друг лорда Истхемптона. Он посоветовал мне обратиться к вам и вашему мужу. - Очень рада. Входите, пожалуйста. - Таппенс провела посетителя в гостиную. - Знакомьтесь - мой муж. А это мистер Грант. От мистера Кар... простите, от лорда Истхемптона. Прежний псевдоним шефа Секретной службы был для Таппенс привычнее, чем настоящий титул их старого друга. Мистер Грант оказался приятным человеком и держался непринужденно. Таппенс вышла из комнаты, но вскоре вернулась с бутылкой шерри и рюмками. А еще через несколько минут, воспользовавшись паузой, мистер Грант спросил Томми: - Я слышал, вы ищете себе дело, Бирсфорд? - Да, ищу. Вы имеете в виду... - У Томми загорелись глаза. Грант рассмеялся и покачал головой: - Боюсь, не то, что вы думаете. Этим пусть занимаются молодые, энергичные ребята или те, кто работает у нас уже давно. А вам я могу предложить лишь довольно скучную работу: будете сидеть в канцелярии, подшивать бумаги, перевязывать папки красной тесьмой, расставлять по полкам и прочее. - Понятно, - лицо у Томми вытянулось. - В конце концов, это лучше, чем ничего, - подбодрил его Грант. - Словом, загляните ко мне на днях. Министерство снабжения, комната двадцать два. Что-нибудь для вас подыщем. Зазвенел телефон. Таппенс сняла трубку. - Алло... Да... Что такое? На другом конце провода кто-то кричал. Таппенс изменилась в лице. - Когда?.. Ох, боже мой!.. Разумеется, дорогая, сейчас буду. Миссис Бирсфорд положила трубку. - Это Морин. - Я так и подумал. Ее голос узнаешь даже отсюда. Едва переведя дыхание, Таппенс продолжала: - Ради бога простите, мистер Грант, но я должна бежать - моя приятельница упала и вывихнула ногу. Надо пойти помочь ей. - О чем речь, миссис Бирсфорд! Разумеется. Таппенс улыбнулась гостю, схватила пальто, наспех оделась и убежала. Входная дверь захлопнулась. - Посидите еще, - сказал Томми и долил гостю шерри. - Спасибо. - Грант взял рюмку, пригубил, помолчал и наконец заметил: - А знаете, я отчасти даже рад, что вашей жене пришлось уйти. Так мы сэкономим время. - Не понимаю, - удивленно уставился на него Томми. - Видите ли, Бирсфорд, - неторопливо начал Грант, - я пригласил вас заглянуть ко мне в министерство, потому что уполномочен сделать вам одно предложение. - Вы имеете в виду... - Истхемптон рекомендовал вас, - кивнул Грант. - Сказал, что вы - самый подходящий человек. - Я вас слушаю. - Томми перевел дух. - Никто не должен ничего знать. Даже ваша жена. Понятно? - Раз вы настаиваете - хорошо. Но раньше мы работали вместе. - Знаю. Но мое предложение адресовано только вам. - Ясно. - Официально вам предлагается, как я уже сказал, канцелярская работа в шотландском филиале министерства. Он расположен в запретной зоне, куда вы не можете взять жену. На самом же деле вы поедете совсем в другое место. Томми выжидательно молчал. - Вы читали в газетах о пятой колонне? - спросил Грант. - Вам известно хоть в общих чертах, что означает это выражение? - Враг внутри страны. - Совершенно верно, Бирсфорд. Начиная войну, мы были оптимистами. Я не говорю о тех, кто знал, с чем мы имеем дело. Они-то всегда понимали, как хорошо подготовлен и решителен противник, как силен он в воздухе, какая у него слаженная военная машина. Я имею в виду нацию в целом, добродушного, демократически настроенного англичанина, у которого в голове форменная неразбериха и который верит в то, во что ему хочется верить, - что Германия долго не выдержит, что она на грани революции, что танки у немцев из жести, а сами они от недоедания свалятся с ног на первом же марше и так далее. Так вот, война повернулась совсем по-другому. Уже в начале ее нам пришлось туговато, а теперь становится и вовсе худо. Народ - матросы, летчики, солдаты в окопах - держится стойко, но готовили нас к войне и руководили нами скверно. Самое худшее в этом смысле уже позади. Мы исправили ошибки, постепенно ставим нужных людей на нужные места, словом, начинаем воевать как следует. И мы выиграем войну... если только раньше не проиграем ее. Опасность же проиграть ее грозит нам не извне. Нам грозит та же опасность, что сгубила Трою: деревянный конь в наших стенах. Если угодно, назовем его пятой колонной. Это мужчины и женщины, порой высокопоставленные, порой никому не известные, но одинаково преданные нацизму... Грант наклонился вперед и тем же приятным сдержанным голосом закончил: - И мы не знаем, кто они. - Но... - запротестовал Томми, - Конечно, - с ноткой нетерпения в голосе перебил его Грант, - всякую мелюзгу арестовать мы можем. Это просто. Но дело не в ней - есть другие. Кое-что мы о них знаем. Нам известно, что, самое меньшее, двое из них занимают ответственные посты в Адмиралтействе, один состоит при штабе генерала Г., трое служат в военно-воздушных силах, двое работают у нас в Интеллидженс сервис и имеют доступ к секретным документам. Откуда иначе просачивались бы к противнику сведения о том, что происходит в верхах? Открытое лицо Томми выразило полное смятение. - Но чем же я могу вам помочь? - растерянно выдавил он. - Я не знаю никого из этих людей. - Совершенно верно, - кивнул Грант. - Вы не знаете никого из них. Но ведь и они вас не знают. Помолчав, чтобы смысл слов успел дойти до собеседника, он продолжал:_ - Эти лица, высокопоставленные лица, знают большинство наших сотрудников. Отказать им в информации мы не имеем права. Окончательно зайдя в тупик, я отправился к Истхемптону. Он давно в отставке, болеет, но голова у него по-прежнему светлая. Он вспомнил о вас. Когда-то вы работали на нас, но с тех пор прошло лет двадцать с лишком. Ваше имя никак не связано с нами. В лицо вас никто не знает. Ну, беретесь? - Вы еще спрашиваете! Разумеется, берусь, хоть и не знаю, чем могу быть вам полезен: я ведь всего-навсего дилетант. - Дилетант нам и нужен, дорогой Бирсфорд: у профессионала здесь связаны руки. Вы замените одного из лучших агентов, которого когда- либо имела наша Секретная служба. Томми вопросительно посмотрел на гостя. Грант кивнул. - Он умер во вторник в больнице святой Бригитты. Попал под грузовик. Несчастный случай - не случайный, конечно. - Понятно, - медленно произнес Томми. - Поэтому у нас есть основания предполагать, - невозмутимо продолжал Грант, - что Фаркуар кое-что пронюхал, напал, наконец, на какой-то след. Но какие сведения он добыл - об этом мы, к несчастью, почти ничего не знаем: он пришел в сознание всего за несколько минут до смерти, пытался что-то сказать, но успел произнести только: "Н. или М., Сонг-Сузи". - Не слишком вразумительно, - вздохнул Томми. - Но все-таки вразумительнее, чем вам кажется, - улыбнулся Грант. - Об Н. и М. мы уже слышали раньше: это два наиболее опасных и осведомленных немецких шпиона. Их задача - создавать в чужой стране пятую колонну и быть связными между нею и Германией. Нам известно, что Н. - мужчина, а М. - женщина. Кроме этого мы знаем лишь, что они важные эмиссары Гитлера. В одной шифровке, перехваченной нами перед началом войны, встретилась такая фраза: "Для Англии предлагаю Н. и М. Полномочия неограниченные". - Понятно. Значит, Фаркуар... - Похоже, он вышел на след одного из них. Кого именно - этого мы, к сожалению, не знаем. "Сонг-Сузи" звучит, конечно, несколько странно. Но, во-первых, у бедняги Фаркуара было далеко не блестящее французское произношение; во-вторых, в кармане у него нашли обратный билет до Лихемптона. Это курортный городок на южном побережье. Куча гостиниц и пансионов, в том числе один, который называется "Сан-Суси". - Сонг-Сузи - Сан-Суси, - повторил Томми. - Понимаю. - Что именно? - поинтересовался Грант. - Вы хотите, - пояснил Томми, - чтобы я поехал туда и... ну, как бы получше это выразиться... поразнюхал, что к чему? - Совершенно верно. Томми вздохнул и расправил плечи. - Попробую. Только я ведь не из сообразительных. - Мне говорили, что когда-то вы справлялись, и неплохо. - Чистая удача! - поспешно вставил Томми. - Что ж, на нее мы и рассчитываем. - А что такое "Сан-Суси"? - осведомился Томми. - Ничего особенного - пансион как пансион, - пожал плечами Грант. - Там таких много. Пожилые дамы, отставные полковники, безупречные старые девы, несколько иностранцев. Словом, публика самая разная. - И среди нее Н. или М.? - Не обязательно. Возможно, лицо, связанное с ними. Но вполне вероятно, Н. или М. собственной персоной. Пансион на морском курорте - неприметней места и не придумаешь. - И вы не имеете представления, кого я должен искать - мужчину или женщину? Грант покачал головой. - Ну что ж, попытаюсь, - сказал Томми. - Желаю удачи, Бирсфорд. А теперь перейдем к деталям. Через полчаса, когда запыхавшаяся Таппенс, сгорая от любопытства, вбежала в комнату, Томми был уже один. Он сидел в кресле и со скептическим видом что-то насвистывал! - Ну? - выпалила Таппенс, вложив в этот слог целую гамму чувств. - Ну, - несколько неопределенно ответил Томми, - мне дали работу. Канцелярскую. Дебри Шотландии, все засекречено и так далее, но, в общем, не слишком заманчиво. - Мы оба или только ты? - К сожалению, только я. - Черт бы тебя побрал! Какая низость со стороны нашего мистера Картера! Но что же это такое - шифровка, дешифровка? Смотри, Томми, на такой работе легко свихнуться. Сначала теряешь сон и ночи напролет твердишь: "Девять, семь, восемь-три, четыре, пять-два" или еще что- нибудь в том же духе, а потом у тебя сдают нервы, и ты попадаешь в сумасшедший дом. - Я-то не попаду. - Рано или поздно попадешь, - мрачно заверила его Таппенс. - А мне можно с тобой? Просто так, в качестве жены? Чтобы вечером подавать тебе домашние туфли и разогревать ужин? Томми стало совсем неловко. - Прости, старушка, мне страшно не хочется тебя оставлять, но... - Но ты должен, - закончила Таппенс. - В конце концов, у тебя тоже есть дело, - робко вставил Томми. - Будешь вязать. - Вязать? - переспросила Таппенс. - Я? Вязать? - и, схватив подшлемник, она швырнула его на пол. У Томми сжалось сердце. Однако Таппенс тут же взяла себя в руки и честно признала, что муж ее должен был принять предложение, не считаясь с нею. Три дня спустя Томми отбыл в Абердин. Таппенс проводила его на вокзал. Глаза у нее подозрительно блестели, несколько раз она даже моргнула, но в общем выдержала характер и улыбалась до самого конца. Лишь когда поезд тронулся и Томми увидел на убегающем перроне одинокую фигурку жены, он почувствовал, что у него подступает комок к горлу: он покидает Таппенс. Усилием воли Томми взял себя в руки: приказ есть приказ. Прибыв в Шотландию, он назавтра сел на Манчестерский поезд и еще через день был в Лихемптоне. Здесь он переночевал в центральном отеле, а наутро начал обход частных гостиниц и пансионов, присматривая себе комнату и справляясь об условиях. "Сан-Суси" оказался кирпичной виллой в викторианском стиле, расположенной на склоне холма. С верхнего ее этажа открывался живописный вид на море. В холле слегка пахло пылью и кухней, ковер на полу был потертый, и все-таки пансион выглядел приятней остальных родственных заведений, которые Томми успел обойти. Хозяйка пансиона миссис Перенна приняла Томми в своем кабинете - неряшливой - комнатушке, где стоял письменный стол, заваленный бумагами. У самой миссис Перенны, брюнетки средних лет, вид был тоже довольно неопрятный: копна растрепанных вьющихся волос и кое-как подкрашенные губы плохо сочетались с самоуверенной улыбкой и двумя рядами ослепительно белых зубов. Томми сослался на свою престарелую кузину мисс Медоуз - года два тому назад она останавливалась в "Сан-Суси". Как же, как же, миссис Перенна прекрасно помнит мисс Медоуз. Такая милая старушка, хотя, впрочем, совсем не такая уж старая. Очень подвижная, а чувство юмора какое! Томми осторожно поддакнул. Он знал, что мисс Медоуз действительно существовала - к подобным деталям Секретная служба чрезвычайно внимательна. Как поживает милая мисс Медоуз? Томми с огорчением сообщил, что мисс Медоуз больше нет в живых. Миссис Перенна сочувственно прищелкнула языком, и лицо ее приняло подобающее скорбное выражение. Это, однако, не помешало ей тут же обрести прежнюю словоохотливость. Разумеется, у нее найдется подходящая комната. Мистер Медоуз останется доволен. Прелестный вид на море. Мистер Медоуз совершенно прав - сейчас лучше быть подальше от Лондона. Не переставая болтать, миссис Перенна отвела Томми наверх, показала ему несколько комнат и назвала цену. Томми изобразил на лице уныние. Хозяйка объяснила, что все фантастически дорожает. Томми объяснил, что доходы его, к сожалению, сократились, а при теперешних налогах и прочих обстоятельствах... - Ах, эта ужасная война! - простонала миссис Перенна. Томми согласился и прибавил, что, по его мнению, Гитлера надо повесить. Миссис Перенна поддакнула и прибавила, что справляться с хозяйством сейчас страшно трудно - введены карточки, мясо стало редкостью. Но ради родственника мисс Медоуз она готова сбавить пол- гинеи в неделю. Томми забил отбой и обещал подумать. Миссис Перенна проводила его до ворот, болтая еще оживленнее, чем раньше. В общем, она показалась Томми чересчур назойливой, однако он не мог не признать про себя, что в своем роде она довольно привлекательна. Интересно, кто она по национальности? Не чистокровная англичанка, это уж точно: фамилия у нее не то испанская, не то португальская. Впрочем, это указывает лишь на национальность мужа. Возможно, она ирландка, хотя и говорит без акцента: недаром она такая живая и многословная. В конце концов было решено, что мистер Медоуз переберется в пансион на следующий же день. В шесть вечера Томми был на месте. Миссис Перенна встретила его в холле и тут же отдала распоряжение насчет его багажа придурковатой служанке, которая уставилась на приезжего, выпучив глаза и широко разинув рот. Затем хозяйка провела Томми в помещение, именуемое ею гостиной. - Разрешите представить вам нашего нового постояльца, - с ослепительной улыбкой возгласила миссис Перенна, обращаясь к пяти особам, которые сидели в комнате, подозрительно поглядывая на незнакомца. - Мистер Медоуз - миссис О'Рорк. Усатая дама устрашающих размеров, с маленькими, как бусинки, глазками одарила Томми сияющей улыбкой. - Майор Блетчли. Майор Блетчли смерил Томми взглядом и слегка наклонил голову. - Мистер фон Дайним. Молодой чопорный блондин с голубыми глазами встал и поклонился. - Мисс Минтон. Дама не первой молодости, увешанная бусами, оторвалась от вязанья, улыбнулась и хихикнула. - И, наконец, миссис Бленкенсоп. Еще одна вязальщица, сосредоточенно созерцавшая неоконченный подшлемник, подняла темноволосую растрепанную голову. У Бирсфорда перехватило дыхание, комната поплыла у него перед глазами. Он встретил взгляд дамы - вежливый равнодушный взгляд совершенно постороннего человека. Восхищение охватило Томми. Перед ним сидела Таппенс. Глава вторая Томми так и не понял, как он выдержал тот вечер: он боялся лишний раз взглянуть в сторону миссис Бленкенсоп. К обеду явилось еще трое обитателей "Сан-Суси": пожилая пара, мистер и миссис Кейли, и миссис Сирот, приехавшая сюда с дочуркой из Лондона и явно тяготившаяся пребыванием в Лихемптоне. За столом ее посадили рядом с Томми. Она тут же впилась в него зеленоватыми водянистыми глазами и чуточку гнусавым голосом спросила: - Как вы думаете, в городе уже безопасно? Все возвращаются домой, правда? Но прежде чем Томми успел ответить на этот бесхитростный вопрос, в разговор вмешалась другая его соседка - особа, увешанная бусами: - А я считаю, что, имея детей, рисковать нельзя. Подумайте о своей милой крошке Бетти! Скоро, по-моему, немцы применят новые газы. - И каких только глупостей не болтают о газах! - оборвал мисс Минтон майор Блетчли. - Эти субъекты и не подумают возиться с газами. Крупнокалиберные фугаски и зажигательные бомбы - вот на что теперь их ставка. Как в Испании. Весь стол упоенно отдался спору. Из общего хора выделился высокий голос Таппенс: - Мой сын Дуглас рассказывал, что... "Что еще за Дуглас? И почему Дуглас?" - подумал Томми. После скудного, хотя и с претензиями обеда общество в полном составе перебралось в гостиную. Дамы опять принялись за вязание, а Томми пришлось выслушать длинный и скучный рассказ о подвигах майора Блетчли на северо-западной границе Индии. Молодой блондин с ярко-голубыми глазами встал и пошел к двери. На пороге он задержался и слегка поклонился собравшимся. Майор Блетчли прервал повествование и сказал Томми: - Обратили внимание на парня, который только что вышел? Он эмигрант. Бежал из Германии всего за месяц до войны. - Он немец? - Чистокровный. Не еврей. Отец его попал в беду - критиковал нацизм. Два брата сидят в концлагере. Парень удрал как раз вовремя... Но тут Бирсфордом завладел мистер Кейли, который завел нескончаемый разговор о своем здоровье и так увлекся, что ускользнуть Томми удалось лишь перед самым отходом ко сну. На другое утро Томми встал рано и отправился прогуляться к морю. Он быстро дошел до мола и уже повернул обратно, как вдруг заметил, что навстречу ему движется знакомая фигурка. Томми учтиво приподнял шляпу. - Доброе утро... э-э... миссис Бленкенсоп, если не ошибаюсь? Вокруг не было ни души. - Встреча Ливингстона со Стэнли, - отпарировала Таппенс. - Как ты сюда попала? Это же чудо! Форменное чудо! - При чем здесь чудо? Просто хорошая голова. Надеюсь, это послужит вам уроком - тебе и твоему чванному мистеру Гранту. - Конечно, послужит. Но выкладывай скорее, как ты ухитрилась выкинуть такую штуку? Я прямо сгораю от любопытства. - Все очень просто. Как только Грант заговорил о нашем мистере Картере, я сразу поняла, в чем дело. Я сообразила, что тут пахнет не канцелярской работой и что меня к этой работе не допустят. Поэтому я решила принять свои меры: пошла за шерри, спустилась к Браунам и позвонила Морин. Велела ей вызвать" меня к телефону и объяснила, что говорить. Она сделала все как надо - визжала так, что на всю комнату было слышно. Ну, а дальше сыграла свою роль я: заболела подруга, я должна уйти, ах, какая досада - ив полном расстройстве выбежала из комнаты. Хлопнула входной дверью, сама осталась в передней, шмыгнула в спальню и приоткрыла дверь в гостиную - ту, что заставлена комодом. - И все слышала? - Все, - самодовольно подтвердила Таппенс. - И даже виду не показала? - Конечно нет. Я хотела проучить вас - тебя и твоего мистера Гранта. Мистер Картер не поступил бы со мной так подло. Нет, теперь Секретная служба уже не та, что в наше время. - Но мы снова в ней, и она опять обретет былой блеск, - торжественно возразил Томми, - А почему ты выбрала фамилию Бленкенсоп? - А что? Фамилия как фамилия. - Какая-то странная! - Первая, которая пришла мне в голову. И потом очень удобно для белья. - При чем тут белье? - Идиот! С какой буквы начинается фамилия Бленкенсоп? С той же, что Бирсфорд. Метки на белье! Патриция Бленкенсоп - Пруденс Бирсфорд. А почему ты выбрал фамилию Медоуз? - Во-первых, - начал Томми, - у меня на кальсонах не вышиты мои инициалы. А во-вторых, я ее не выбирал: мне так приказано. Мистер Медоуз, респектабельный джентльмен с незапятнанным прошлым. Я уже выучил свою биографию наизусть. - Очень мило, - заметила Таппенс. - Ты женат или холост? - Я вдовец, - с достоинством поправил ее Томми. - Моя жена скончалась десять лет тому назад в Сингапуре. - Почему в Сингапуре? - Все мы где-то умираем. А чем тебе не нравится Сингапур? - Да нет, ничем. Вероятно, это вполне подходящее место для смерти. Я тоже вдова. - Где и от чего умер твой муж? - Ах, не все ли равно! Наверное, в какой-нибудь частной лечебнице. Кажется, от цирроза печени. - Понятно. Все это очень грустно. А чем занимается твой сын Дуглас? - Служит на флоте. - Это я уже слышал вчера вечером. ~ У меня еще два других - Раймонд и Сирил, младшенький. Один в авиации, другой в пехоте. - А если кто-нибудь возьмет да наведет справки об этих несуществующих Бленкенсопах? - Они вовсе не Бленкенсопы. Бленкенсоп был моим вторым мужем. Фамилия первого - Хилл. В телефонной книге целых три страницы Хиллов. Всех Хиллов никому не проверить. - Это твоя всегдашняя беда, Таппенс, - вздохнул Томми. - Ты вечно перебарщиваешь. Два мужа, три сына - это слишком много. Запутаешься в мелочах. - Не запутаюсь. А сыновья мне еще пригодятся. И запомни: мне пока что никто не отдает приказов. Я ввязалась в дело ради собственного удовольствия, и я это удовольствие получу. - Похоже, - согласился Томми и мрачно добавил: - впрочем, если хочешь знать мое мнение, вся эта история - просто фарс. - Почему ты так думаешь? - Вот ты живешь в "Сан-Суси" дольше, чем я. Скажи по совести: разве тебе пришло бы в голову, что среди тех, кто сидел вчера за столом, скрывается опасный агент противника? - Маловероятно, - задумчиво ответила Таппенс. - Хотя, конечно, этот молодой человек... - Карл фон Дайним? Но ведь эмигранты находятся под надзором полиции. - Верно. И все же как-то можно устроиться... А этот молодой человек очень недурен собой... А что ты скажешь насчет миссис Перенны? - Да, - задумчиво протянул Томми. - Это штучка. Не спорю, к ней надо присмотреться. Таппенс перешла на деловой тон: - А как будет с нами? Как мы будем сотрудничать? - Нельзя, чтобы нас слишком часто видели вместе. - Конечно. Если кто-нибудь заподозрит, что мы знакомы друг с другом не со вчерашнего дня, - все пропало. По-моему... Да, пожалуй, так будет лучше... Сделаем вид, что я за тобой охочусь. - Охотишься за мной? - Вот именно. Ты стараешься уклоняться от встреч, но это не всегда удается: ты - мужчина, и к тому же рыцарь по характеру. У меня уже было два мужа, теперь я подыскиваю третьего. Словом, ты вдовец, которого ловят. Иногда я где-нибудь настигаю тебя - в кафе, на прогулке, и всех это очень забавляет. - На мой взгляд, приемлемо, - одобрил Томми. - Мужчина, за которым гоняются, - извечный предмет насмешек. Это-то нам и на руку: завидя нас вместе, любой лишь улыбнется и скажет: "Нет, вы только поглядите на беднягу Медоуза!" Неожиданно Томми схватил Таппенс за руку: - Смотри! Вон там! Впереди, у одной из купальных кабинок, стоял молодой человек с девушкой. Оба были поглощены разговором. - Карл фон Дайним! - прошептала Таппенс. - Интересно, кто эта девушка? - Кто бы она ни была, такую красавицу встретишь не часто. Таппенс кивнула и неторопливо оглядела незнакомку. Смуглое темпераментное лицо, пуловер в обтяжку, подчеркивающий стройные формы. Говорит пылко, выразительно. Карл фон Дайним слушает. - По-моему, тебе пора удалиться, - негромко бросила Таппенс. Томми повернулся и зашагал в другую сторону. В конце эспланады он наткнулся на майора Блетчли. Тот подозрительно взглянул на Томми и буркнул: - Доброе утро! - Доброе утро! - Я вижу, мы с вами ранние птички, - заметил Блетчли. - Привычка - я ведь жил на Востоке. Правда, давно, но все-таки до сих пор встаю рано. - И правильно делаете, - одобрил майор. - Ей-богу, на нынешнюю молодежь тошно смотреть! По утрам горячая ванна, завтрак в десять, а то и позже. Немудрено, что немцы колотят нас! Армия у нас уже не та, что раньше. Там их держат в вате, только что на ночь грелками не обкладывают. Тьфу! Смотреть тошно! Блетчли углубился в воспоминания. Томми вежливо слушал, пока майор не закончил негодующей тирадой: - И вы думаете, мой опыт кому-нибудь теперь нужен? Никому. Меня никуда не берут - слишком стар, черт побери! А я мог бы еще растолковать кое-кому из этих щенков, что такое война. Томми счел за благо переменить тему. - Что представляет собой эта... э-э... миссис Бленкенсоп, _если не ошибаюсь? - Не ошибаетесь - именно Бленкенсоп. Недурна собой, только старовата и слишком много болтает. Славная женщина, но глупа. Больше ничего о ней не знаю: в "Сан-Суси" Она всего несколько дней. А почему она вас интересует? - Я только что встретил ее, - пояснил Томми. - Вот и подумал: неужели она всегда встает так рано? - Затрудняюсь ответить. Обычно женщины не любят гулять до завтрака, - сказал майор и добавил: - И слава богу! - Аминь! - подхватил Томми. - Надеюсь, я был с нею не слишком груб. Терпеть не могу вести светские разговоры до завтрака. К тому же мне хотелось закончить прогулку. - Согласен с вами, Медоуз, совершенно согласен. Женщины - хорошее дело, но только не до завтрака. Глядите в оба, старина, - хихикнул Блетчли, - миссис Бленкенсоп - вдова. - Серьезно? - Мы-то с вами знаем, что такое вдовушки! Она уже схоронила двух мужей и, по-моему, подыскивает третьего. Будьте начеку, да, начеку - вот мой совет. С этими словами майор Блетчли бодро повернул обратно и в самом радужном настроении отправился в "Сан-Суси" завтракать. Тем временем Таппенс неторопливо прошла мимо купальни, довольно близко от поглощенной разговором юной пары. До нее донеслось несколько слов. Говорила девушка. - Будь осторожен, Карл. Малейшее подозрение... Таппенс уже вышла за пределы слышимости. Многозначительная фраза?.. Безусловно. Однако истолковать ее можно и в самом невинном смысле. Таппенс повернула назад, снова прошла мимо молодых людей и расслышала обрывок еще одной фразы. - Самодовольные, противные англичане... Миссис Бленкенсоп удивленно приподняла брови. Эмигрант Карл фон Дайним, бежавший от нацистских преследований, нашел в Англии кров и убежище. Как он может слышать такое и не возразить? Неумно и нечестно! Таппенс опять повернула, но на этот раз она не успела еще дойти до купальни, как парочка неожиданно рассталась: девушка перебежала через дорогу и стала удаляться от берега, а Карл фон Дайним направился навстречу Таппенс. Не остановись она в замешательстве на какую-то долю секунды, немец, вероятно, не узнал бы ее. Теперь же он щелкнул каблуками и поклонился. - Добрый день, мистер фон Дайним! - защебетала Таппенс. - Прекрасное утро, не правда ли? - О да! Замечательная погода. - Я не часто гуляю до завтрака, но сегодня не удержалась. Прошлась совсем немного, а такой аппетит разыгрался... - Вы в "Сан-Суси"? Я провожу вас, если позволите. И немец с чопорным видом зашагал рядом с миссис Бленкенсоп. - Тоже решили нагулять аппетит? - осведомилась Таппенс. Фон Дайним угрюмо покачал головой. - Нет, я уже позавтракал. Я иду на работу, - На работу? - Да. Я - ученый, химик. "Так вот кто ты такой!" - подумала Таппенс, украдкой глянув на спутника. - Я приехал в вашу страну, спасаясь от нацистов, - глухим голосом продолжал молодой человек. - Денег у меня почти не было, знакомых - никаких. Англия приютила меня, и я стараюсь делать для нее, что могу. Взор его был устремлен в пространство. Таппенс чутьем уловила, что ее спутником подспудно движет какое-то сильное чувство. - Понимаю, понимаю, - уклончиво поддакнула она. - Это очень похвально. - У меня два брата в концлагере, - сказал фон Дайним. - Отец погиб там же. Мать умерла от горя и страха. "Он говорит так, словно заучил все это наизусть", - подумала Таппенс и снова украдкой взглянула на спутника. Фон Дайним все так же бесстрастно глядел в пространство. С минуту они шли молча. С ними поравнялись двое мужчин. Один из них смерил Карла взглядом, и Таппенс услышала, как он бросил другому: - Пари держу: этот парень - немец. Кровь бросилась фон Дайниму в лицо. На какую-то секунду он потерял самообладание. - Слышите?.. Слышите, что они говорят? - взорвался он. - Не говорите глупостей, милый мальчик! - повелительно оборвала его миссис Бленкенсоп, неожиданно для себя превращаясь в Таппенс. - Нельзя же хотеть слишком многого. - Что вы имеете в виду? - недоумевая, уставился на нее Карл. - Вы - эмигрант и должны стойко переносить невзгоды. Вы живы - это главное. Живы и на свободе. А неприятности неизбежны: наша страна ведет войну, вы же - немец. Можно ли требовать от первого встречного, чтобы он, грубо говоря, умел отличать хорошего немца от плохого немца? Фон Дайним по-прежнему не сводил с Таппенс ярко-голубых глаз, в которых читалась подавленная горечь. Неожиданно он улыбнулся. -- Когда-то о краснокожих говорили: "Хороший индеец - мертвый индеец". А я, чтоб считаться хорошим немцем, должен не опаздывать на работу. Извините. Всего доброго! Еще один чопорный поклон, и Карл удалился. Таппенс глядела ему вслед и думала: "Миссис Бленкенсоп, вы дали маху. Извольте быть повнимательней. А сейчас - в "Сан-Суси", Двери пансиона были распахнуты настежь. Из холла доносился голос миссис Перенны: - И передашь ему, что я думаю насчет последней партии маргарина. Ветчину возьмешь у Куиллера - в последний раз она у него была на два пенса дешевле. Да получше выбирай капусту... - Заметив Таппенс, миссис Перенна прервала разговор. - Доброе утро, миссис Бленкенсоп! Я смотрю, вы ранняя птичка. Еще не завтракали? В столовой уже накрыто. - И, указав на свою собеседницу, хозяйка пансиона добавила: - Моя дочь Шейла. Вы еще ее не видели: она была в отъезде и вернулась только вчера вечером. Таппенс с любопытством взглянула на девушку. Живое, красивое лицо, только сейчас оно не дышит трагической силой, а выражает скуку и досаду. "Моя дочь Шейла". Шейла Перенна. Таппенс прощебетала какие-то любезности и проследовала в столовую. Там уже завтракали трое: миссис Сирот, ее дочурка и необъятная миссис О'Рорк. - Доброе утро, - поздоровалась Таппенс. - Доброе утро и вам! - сердечно отозвалась миссис О'Рорк, начисто заглушив робкое приветствие миссис Спрот, после чего с нескрываемым интересом уставилась на Таппенс. - Хорошее дело - прогулка перед завтраком. Всегда нагуливаешь волчий аппетит! - заметила она. - Это очень вкусный хлеб с молочком, моя "маленькая, - уверяла свое чадо миссис Спрот, пытаясь сунуть ложку в ротик мисс Бетти. Однако наследница Спротов, ловко парировав эту попытку поворотом головы, по-прежнему не сводила с Таппенс больших круглых глаз. Она указала на новоприбывшую пальцем, ослепительно улыбнулась ей и булькающим голоском объявила: - Га... Га... Бу... - Вы ей нравитесь! - вскричала миссис Спрот, взирая на Таппенс с таким восхищением, словно судьба особо взыскала миссис Бленкенсоп своими щедротами. - Обычно она дичится чужих. - У этих ангелочков собственный язык, - прогудела миссис О'Рорк. - Бетти, милочка, скажи "мама". Бетти решительно взглянула на миссис О'Рорк, насупилась и авторитетно изрекла: - Бяка! - Нет, вы только посмотрите, как она старается! Какая славная девочка! Миссис О'Рорк торжественно поднялась, одарила Бетти свирепой улыбкой и, грузно переваливаясь, удалилась из комнаты. Склонив головку набок и поглядывая на Таппенс, Бетти опять что-то проворковала. - Она так и тянется к вам, миссис Бленкенсоп, - чуточку ревниво удивилась миссис Спрот. Отворилась дверь, и вошел майор Блетчли в сопровождении Томми. Таппенс немедленно приняла кокетливый вид. - А, мистер Медоуз! Видите, я вас все-таки обогнала. Но вам еще найдется, чем позавтракать, - вскричала она и грациозным жестом указала ему на место рядом с собой. - О!.. Гм... Благодарю, - невнятно пробурчал Томми, располагаясь на другом конце стола. - Бу! - заявила Бетти Спрот, и молоко брызнуло в физиономию майора Блетчли, немедленно засиявшую телячьим восторгом. - Ну, как сегодня чувствует себя мисс Ку-ку? - осведомился он и, закрывшись газетой, повторил: - Ку-ку! Бетти радостно закудахтала. Сомнения все сильнее одолевали Таппенс, "Здесь какая-то ошибка, - думала она. - Тут нет шпионов. Тут их просто не может быть". Глава третья Мисс Минтон сидела на веранде и вязала. Это была худая угловатая особа с жилистой шеей. Она носила светло-голубые джемпера, бусы или цепочки на шее и твидовые юбки, неизменно и удручающе обвисавшие сзади. - Доброе утро, миссис Бленкенсоп, - радушно поздоровалась она с Таппенс. - Хорошо спалось? Миссис Бленкенсоп не скрыла, что первые две-три ночи ей всегда плохо спится на чужой постели. Мисс Минтон нашла, что это удивительное совпадение - с нею происходит то же самое. Миссис Бленкенсоп подтвердила, что совпадение действительно удивительное, и добавила: - Что за прелестная вязка! Мисс Минтон продемонстрировала свою работу. Да, вязка довольно оригинальная и к тому же очень простая. Если миссис Бленкенсоп угодно, она ее в два счета обучит. О, мисс Минтон так любезна, только она, миссис Бленкенсоп, ужасно непонятливая. Вязать по рисунку она совсем не умеет, справляется только с самыми простыми вещами, вроде подшлемников. Но даже здесь она ухитрилась что-то напутать. Да вот, взгляните... Мисс Минтон устремила многоопытный взор на вязанье цвета хаки и тут же вежливо объяснила, в чем ошибка. Таппенс рассыпалась в благодарностях. Мисс Минтон приняла благодушно-покровительственный вид. О, не за что, не за что - она так давно занимается вязанием. - А я вот начала только во время этой ужасной войны, - призналась Таппенс. - Теперь так остро сознаешь, что ты просто обязан что-то сделать для победы. - Еще бы!.. Кстати, вчера вы, по-моему, сказали, что у вас сын на флоте? - Да, мой старший. Замечательный мальчик, хотя матери и не к лицу говорить такие вещи. Второй мой сын в авиации, а Сирил, самый младший, в пехоте. - Боже мой! Как вы, наверно, за них переживаете! "Дерек, родной мой! - подумала Таппенс. - Ты - там, в аду, в этой мясорубке, а я тут прикидываюсь дурой - изображаю чувства, которые и без того испытываю". И самым наставительным тоном сказала вслух: - Быть мужественными - наш долг. Будем надеяться, что все это скоро кончится. На днях я слышала от одного очень авторитетного лица, что немцам не продержаться больше двух месяцев. В Германии страшная нехватка сырья. Еще немного, и нацистам конец. На веранде появилась чета Кейли. Мистер Кейли опустился в кресло, и супруга укрыла ему колени пледом. - Что вы сказали? - раздраженно спросил он. - Мы говорим, что до осени война обязательно кончится, - ответила мисс Минтон. - Чепуха! - отрезал мистер Кейли. - Эта война затянется самое малое лет на шесть. - Что вы, мистер Кейли! - запротестовала Таппенс. - Неужели вы всерьез так думаете? Мистер Кейли подозрительно завертел головой. - По-моему, здесь дует. Не лучше ли передвинуть кресло в угол? Названная операция была немедленно произведена с помощью миссис Кейли, женщины с вечно озабоченным лицом, все помыслы которой, казалось, были устремлены к одной цели - предупреждать желания мистера Кейли. Она