Арленой. Он вроде бы оставался таким же, как раньше. И в то же время был совершенно другим... "И все так и будет продолжаться, - думала Линда. - Дни за днями, месяцы за месяцами... Нет, я этого не перенесу!" Ее безотрадная жизнь нескончаемо расстилалась перед нею, и она видела впереди лишь череду дней, отравленных присутствием Арлены. Линда еще слишком близка к детству, и год пока казался ей вечностью. Она осознала, что ненавидит Арлену. "Я убью ее, - подумала она. - Я хочу, чтобы она умерла!" Устремив взгляд поверх зеркала, она посмотрела на море. Пейзаж был действительно живописным. Вернее, он мог бы им быть - со своими пляжами, бухточками, узенькими тропинками. И сколько здесь неисследованных уголков! А гроты! Она еще не видела их, но дети Кахуэнов утверждают, что они есть... - Если бы Арлена уехала, - вздохнула Линда, - нам было бы здесь так хорошо! Она вспомнила вечер их приезда. В час прилива море покрывало дамбу, и им пришлось добираться на лодке. Издали отель казался необыкновенно красивым. А когда они сошли на землю, сидящая на террасе высокая темноволосая женщина бросилась к ним навстречу, воскликнув: - Кеннет! Да не может быть! Отец очень удивился: - Розамунда! Линда подвергла Розамунду строжайшему экзамену со всей строгостью своих шестнадцати лет и пришла к заключению, что это очень приятная женщина. Прическа была ей к лицу, тогда как большинство женщин причесаны плохо, так как они не задумываются о том, что им идет. К тому же, Розамунда была с ней очень мила, не обращалась с ней, как с маленькой, не говорила ей ничего неприятного и смотрела на нее, как на нормального человека. Линда была за все это ей благодарна. Папа тоже казался довольным этой встречей и, словно помолодев, смеялся, как ребенок. Заметив это, Линда подумала, что ей редко доводится слышать отцовский смех. "Хотелось бы мне знать, каким папа был в моем возрасте..." Эта проблема оказалась ей не под силу, и она перестала над ней размышлять. Ее вдруг поразила другая мысль. Какой приятной стала бы здесь жизнь, если бы их было только трое: папа, мисс Дарнли и она! Счастливые картины вставали перед ее глазами: папа и мисс Дарнли, смеясь, бегают друг за другом по пляжу, сцены купания, прогулки в гротах... Затем ее лицо снова нахмурилось. Арлена... Можно ли чувствовать себя счастливой, когда рядом Арлена? Это исключено. По крайней мере для нее, Линды. Нельзя чувствовать себя счастливой рядом с тем, кого ты ненавидишь. А она, без малейшего сомнения, ненавидит Арлену. Линда удивилась, увидев в зеркале свое побледневшее лицо со странно застывшими глазами и заметила, что ее ногти впились ей в ладони... Кеннет Маршалл постучался в комнату своей жены. Когда она откликнулась, он открыл дверь и вошел. Арлена была уже одета. Сидя перед туалетным столиком, затянутая в зеленое, переливающееся всеми цветами радуги платье, она сосредоточенно красила ресницы. - Это ты? - спросила она. - Да. Я пришел узнать, готова ли ты. - Дай мне еще одну минуту. Он подошел к окну и стал смотреть на море. Его лицо было, как обычно, невозмутимо-спокойно. - Арлена, - произнес он. - Да? - Ты уже встречалась с Редфернами? - Конечно, - охотно ответила она. - На каком-то коктейле, не помню где. Он показался мне очень милым. - Ты знала, что он здесь? Она широко раскрыла глаза. - Конечно же, нет, дорогой! Я очень удивилась, увидев его! - А я думал, что тебя привлекло сюда его присутствие, - спокойно сказал Маршалл. - Ты так стремилась сюда приехать! Она положила коробочку с тушью на столик и, повернувшись к мужу, улыбнулась: - Я не помню, кто мне рассказал об этом пляже. Кажется, Райленды. Они говорили, что это прелестный, еще малоизвестный уголок... Тебе здесь не нравится? - Это не исключено. - Да что ты, дорогой, что на тебя нашло? Ты же обожаешь купаться и загорать. Я уверена, что тебе тут очень хорошо. - По-моему здесь главным образом хорошо тебе! Она не ответила и с удивлением устремила на него взгляд своих больших глаз. - Милый Кеннет! Да как ты можешь говорить такие ужасные вещи? - Я тебя знаю, Арлена, - невозмутимо проговорил он, - и знаю, на что ты способна. Редферны - счастливая пара. Тебе действительно необходимо внести раздор в их супружескую жизнь? - Ты несправедлив! Я не понимаю, с чего это ты на меня набросился. Что я такого сделала? Ничего! Разве моя вина, если он... - Если он что? Ее ресницы затрепетали и, смутившись, она ответила: - Ну, если мужчины бегают за мной! Я здесь причем. Их не переделаешь! - Значит, ты допускаешь, что он ухаживает за тобой? - Он совершает ошибку! Она подошла к мужу. - Послушай, Кеннет, разве ты не знаешь, что я люблю тебя одного? Она смотрела на него своими восхитительными глазами, окаймленными огромными ресницами, глазами, перед которыми могли устоять лишь немногие мужчины. Кеннет Маршалл долго не сводил с нее взгляда. Лицо его оставалось строгим. Спокойным голосом он сказал ей: - Я ведь тебя хорошо знаю, Арлена... С южной стороны отеля к пляжу спускались террасы. Там же начиналась тропинка, огибающая по верху обрыва весь юго-западный берег острова. В пяти минутах ходьбы внизу от тропинки вела лестница, спускающаяся к высеченным в скале террасам, значившимся на карте острова под названием "Солнечный карниз". Там, прямо в камне были сделаны углубления в виде ниш с удобными сидениями. После ужина Патрик Редферн с женой присели в одной из этих ниш. Ночь была светлая, и лунные отблески играли на воде. - Какой прекрасный вечер! - воскликнул Патрик. - Правда, Кристина? - Да. Ответ был произнесен таким тоном, что ему стало не по себе. Он замолчал, устремив взгляд прямо перед собой. - Ты знал, что эта женщина будет здесь? - спросила Кристина после недолгого молчания. - Я не понимаю, о чем ты говоришь, - ответил он, повернувшись к ней. - Ты прекрасно все понимаешь! - Послушай, Кристина, я не знаю, что с тобой происходит... Она перебила его, и голос ее чуть задрожал: - Что со мной происходит? Вернее будет спросить, что происходит с тобой! - Со мной? Ничего. - Нет, Патрик. Приехать сюда хотел ты. Ты так меня уговаривал, что я согласилась. Я ведь хотела поехать в Тинтейджел, где... мы провели наш медовый месяц. Но ты стоял на своем. Ты хотел, чтобы мы приехали сюда... - А разве это не прелестный уголок? - Может быть. Но ты хотел приехать сюда, зная, что она будет здесь! - Она? Кто она? - Миссис Маршалл!... Ты влюблен в нее! - Ради бога, Кристина, не говори глупостей! С каких это пор ты стала разыгрывать сцены ревности? В его негодовании чувствовалось что-то наигранное, фальшивое. - Мы были так счастливы, - сказала Кристина. - Были счастливы? Конечно! Мы и сейчас счастливы! Но наше счастье долго не продлится, если ты будешь устраивать мне сцены каждый раз, когда мне случится заговорить с какой-либо женщиной! - Ты же знаешь, что дело не в этом! - Извини меня, но ты должна понять, что вступив в брак, можно по-прежнему сохранять хорошие отношения с другими людьми. Нельзя же во всем видеть зло. Если я не могу заговорить с красивой женщиной без того, чтобы ты не заключила, что я влюблен в нее, то... Он не договорил, закончив фразу шутовской дрожью, которой он постарался придать максимально комический вид. - Ты влюблен в нее, - коротко сказала Кристина. - Да не говори ты глупостей! Я с ней едва перебросился парой слов! - Это ложь. - Уж не собираешься же ты ревновать меня к любой красивой женщине, которая нам встретится? - Она не просто красивая женщина!... Она опасная женщина. Я знаю, о чем говорю. Она причинит тебе зло, Патрик. Я умоляю тебя, забудь ее, и уедем отсюда! - Не будь смешной, Кристина! - воскликнул он. - И давай не ссориться, ладно? - Я и не собираюсь ссориться. - В таком случае, веди себя, как разумный человек. Ну, нам пора идти. Он встал. После недолгого колебания, она тоже поднялась. - Хорошо, пойдем, - ответила она и направилась к лестнице. Стоящий на нижней платформе Эркюль Пуаро горестно закачал головой. Он все слышал. Большинство людей, очутившись свидетелями интимного разговора, стараются отойти в сторону, но Эркюль Пуаро был неподвластен такого рода соображениям. "К тому же, - объяснял он много позже своему другу Гастингсу, - речь ведь шла об убийстве." "Но ведь убийство еще не было совершено", - заметил ему тогда Гастингс. "Верно, - признался Пуаро. - Но оно уже было предначертано." "Так почему же вы его не предотвратили?" И Эркюлю Пуаро со вздохом пришлось объяснять, как он уже один раз делал это в Египте, что если кто-то задумывает кого-то убить, его трудно заставить изменить свое решение. Совесть не мучила Пуаро упреками. Неизбежного не избежать. 3 Розамунда Дарнли и Кеннет Маршалл сидели на траве на вершине Чайкиной скалы. Сюда по утрам приходили те отдыхающие, которые искали покоя. - Здесь чувствуешь себя далекой от всего мира, - сказала Розамунда. И это очень приятно. - Да, - ответил Кеннет. Он лег, приник лицом к земле и вдохнул запах невысокой травы. - Хорошо пахнет. Розамунда, вы помните дюны в Шипли? - Еще бы! - Отличное было время! - Да. - Вы знаете, что вы мало изменились? - О нет, наоборот. Я очень изменилась. - Вы преуспели, нажили себе состояние, сделались знаменитостью, но остались прежней Розамундой! - Если бы это было так! - Что означает этот вздох? - Ничего! Просто жаль, что, взрослея, люди теряют иллюзии и не остаются теми прелестными маленькими существами, какими они были в детстве. - Но, мое дорогое дитя, насколько я помню, вы никогда не были прелестным маленьким существом! Вы очень часто страшно сердились и однажды в приступе гнева чуть не задушили меня! Она рассмеялась. - А вы помните, как мы ходили с Тоби охотиться на водяных крыс? На протяжении нескольких минут они предавались воспоминаниям о давнишних приключениях, затем умолкли. Пальцы Розамунды играли с замочком сумки. - Кеннет! Маршал снова лежал, уткнувшись лицом в траву. - Кеннет, - повторила она, - вы не перестанете со мной разговаривать, если я скажу вам что-то ужасно нескромное? Прежде чем ответить, он перевернулся на спину и сел. - Я не представляю себе, как вы можете сказать что-то, что покажется мне нескромным. Вы же знаете, мы старые друзья... Эти слова доставили ей удовольствие, но она не подала вида. - Кеннет, почему вы не разведетесь? - спросила она. Лицо Маршалла изменилось, стало жестким, и недавнее счастливое выражение его исчезло. Он вынул из кармана трубку и, не отвечая, стал набивать ее. - Простите меня, если я причинила вам боль, - извинилась она. - Вы не причинили мне боли, - тихо произнес он. - Ну так что же? - То, что вы не можете понять... - Вы... Вы так ее любите? - Дело не в этом. Но я женился на ней. - Я знаю. Но ведь... у нее было прошлое. Он сосредоточенно набивал трубку. - Может быть, - ответил он. - Вам ничего не стоит развестись, Кен. - Мое дорогое дитя, вы не имеете право говорить это. Она кружит мужчинам головы, возможно. Но это не доказывает, что она потеряла свою! Розамунда удержала слова, готовые слететь с ее губ, и сказала только: - Если вы предпочитаете смотреть на вещи иначе, вам было бы легко сделать так, чтобы развод попросила она. - Не сомневаюсь. - Вам нужно это сделать, Кен. Правда... Ведь у вас есть дочь. - Какое Линда имеет к этому отношение? - Подумайте, Кен. Дети очень многое чувствуют. Прежде чем ответить, Кеннет поднес к трубке спички и несколько раз затянулся. - Да, конечно, кое в чем вы правы. Вполне возможно, что Линда и Арлена не очень ладят друг с другом, и я согласен с вами, что для Линды было бы лучше попасть под другое влияние. Это уже давно беспокоит меня... - Я очень люблю Линду, - сказала Розамунда. - В этой девочке есть что-то доброе. Да, очень положительное. - Она вся в мать. Как и Рут, когда она берется за что-то, от своего не отступится. Они снова помолчали. - Так что же, - продолжала Розамунда, - вы не думаете, что вам следовало бы расстаться с Арленой? - Развестись? - Да. Сейчас это делается очень часто... - Вот это-то мне и не нравится! - гневно воскликнул Кеннет Маршалл. - Именно этого я и не переношу! Она с удивлением посмотрела на него. - Чего этого? - Того, как люди стали вести себя. Они берутся за что-нибудь и при первой же возможности бросают начатое, чтобы ухватиться за что-то другое! Это выводит меня из себя! Есть вещь, которая называется порядочностью. Если ты женился на женщине и взял на себя обязательство заботиться о ней, слово надо держать. До конца! Это вопрос чести! Слишком уж много стало неудачных браков и скоропалительных разводов! Арлена - моя жена, и точка! Розамунда наклонилась к нему и вполголоса проговорила: - Значит, вы останетесь с ней, "пока смерть вас не разлучит"? - Совершенно верно. Она встала и сказала: - Я поняла. Возвращаясь в Лезеркомбскому заливу по узкой петляющей дороге, мистер Хорас Блатт, на одном из поворотов, чуть не задавил миссис Редферн. Она прижалась к зеленой изгороди, а мистер Блатт в свою очередь резко затормозил и остановил машину. - Хэлло! - приветливо крикнул он. Мистер Блатт был крупным мужчиной с красноватым лицом и венчиком рыжих волос, обрамляющих сверкающую лысину. По его собственному признанию, он всегда ставил перед собой задачу поднимать бодрость духа и приносить хорошее настроение всюду, где он появлялся. По его мнению (которое он ни от кого не скрывал), в "Веселом Роджере" не хватало именно веселья. Единственное, что его обычно удивляло, - это необъяснимое исчезновение большинства присутствующих при его появлении. - Еще чуть-чуть, - весело воскликнул он, - и я бы превратил вас в мармелад! - Действительно, так почти и случилось, - ответила Кристина Редферн. - Садитесь, подвезу. - Спасибо, нет. Я предпочитаю пройтись пешком. - Вы шутите? А зачем же тогда машина? Кристина не стала спорить и устроилась рядом с мистером Блаттом. Когда машина тронулась, он повернулся к ней. - И что это за причуда ходить в одиночестве? Да еще такой красивой женщине, как вы! - Я люблю уединение... Мистер Блатт с медвежьей силой толкнул ее локтем в бок, поспешно выровнял машину, направленную прямо в изгородь, и заявил: - Все женщины это говорят, но не думают. Видите ли, гостям "Веселого Роджера" следовало бы немножко встряхнуться. Правда, постояльцы там - не восторг. Слишком много детей и старых развалин. Возьмите, к примеру, этого англо-индийского приставалу, или пастора, или американцев, которые все время говорят в нос, или этого иностранца... Ну и усищи же у него, один смех. Наверное, он парикмахер. - Вовсе нет, - возразила Кристина. - Он детектив. Мистер Блатт опять чуть не врезался в изгородь. - Детектив? - переспросил он. - Ах, поэтому он так нарядился! Кристина не удержала улыбки. - Он вовсе не наряжен, - сказала она. - Это его обычный вид. Его зовут Эркюль Пуаро, и вы, должно быть, слышали о нем. - Мне называли его фамилию, но я ее не очень разобрал. Конечно, я о нем слышал! Но я думал, что он умер... И что он здесь выискивает? - Ничего. Он просто отдыхает. Мистер Блатт скептически моргнул. - Ладно, поверю, раз уж вы говорите. По его виду похоже, что он любит все усложнять. - Нет, - поколебавшись, ответила Кристина. - Он просто оригинал, вот и все. - По моему мнению, - заявил мистер Блатт, - Скотланд Ярд стоит всех полиций мира, вместе взятых. Мой девиз - "Покупайте сделанное в Англии!" Они уже подъехали к морю и, издав победоносный гудок, машина въехала в гараж "Веселого Роджера", который находился прямо напротив отеля. Линда Маршалл расхаживала по маленькому магазинчику, снабжавшему всем необходимым туристов, гулявших по берегу залива. Одну из его стен занимали стеллажи с книгами, которые можно было взять на время за несколько мелких монет. Самые новые из них были десятилетней давности, иные - двадцатилетней, а то и более. Колеблясь, Линда брала с полки то одну, то другую книгу. Сказав себе, что ей решительно не пристало читать "Четыре перышка" или "Ход наоборот", она взяла в руки толстый томик, обтянутый телячьей кожей, и стала его просматривать. Время шло. Внезапно раздавшийся голос Кристины Редферн заставил ее вздрогнуть. Быстрым движением она поставила книгу на место. - Что вы читаете, Линда? - спросила Кристина. - Ничего, - поспешно ответила Линда. - Ищу себе книжку. Она взяла первое попавшееся издание - "Свадьбу Уильяма Эша" - и направилась к прилавку. - Меня довез мистер Блатт, - сказала Кристина. - Перед этим он меня чуть не задавил, и мне пришлось приехать с ним. Но идти с ним по дамбе у меня уже не хватило терпения. Под предлогом, что мне нужно кое-что купить, я его поблагодарила, и вот я здесь! - Он такой ужасный тип! - воскликнула Линда. - Он все время хвастается своими деньгами и старается быть остроумным. - Бедняга! Мне его даже жаль... - А мне нет! - заявила Линда. Они вышли из магазина и направилась к дамбе. Долгое время они шли молча. Линда полностью отдалась своим мыслям. Ей нравилась Кристина Редферн. Из всех обитательниц острова Линда мирилась с присутствием только Розамунды и ее. Кристина была умна. Об этом говорил уже тот факт, что она не считала необходимым обязательно разговаривать, когда Линда шла с ней рядом. Зачем болтать, если вам нечего сказать? Одолевали ее и другие мысли. - Миссис Редферн, - вдруг заговорила она, - вам никогда не кажется, будто мир такой жестокий, такой страшный, такой ужасный, что вам хочется... хочется, чтобы он разлетелся на куски? Слова ее прозвучали комично, но в тревожном лице Линды ничего забавного не было. Кристина долго смотрела на нее, заглянула ей в глаза, не нашла в них ничего, над чем можно было бы посмеяться, и заколебалась, прежде чем ответить. - Да, Линда, - серьезно сказала она. - У меня уже было такое ощущение... - Значит, это вы - знаменитый детектив? - спросил мистер Блатт. Они сидели в американском баре, любимом пристанище мистера Блатта. Пуаро наклонил голову в знак согласия. Этот эпитет не ранил его скромность. - И что же вы здесь делаете? - продолжал расспрашивать мистер Блатт. - Работаете? - Нет, отдыхаю. У меня отпуск. На лице мистера Блатта появилось хитрое выражение. - Конечно, ничего другого вы ответить не можете! Пуаро запротестовал, но мистер Блатт продолжал: - Заметьте, со мной вам нечего опасаться. Я не из тех, кто выбалтывает все, что им рассказывают. Я научился держать язык за зубами. И давно! Я бы не смог добиться того, чего добился, если бы не умел молчать. Вы же знаете людей: как только они о чем-нибудь услышат, немедленно раззванивают это всем друзьям и знакомым. Так что вы, естественно, начеку. Поэтому и вынуждены делать вид, что вы здесь на отдыхе! - А почему так не может быть на самом деле? Подмигнув, в качестве вступления, своему собеседнику, мистер Блатт стал объяснять: - Видите ли, жизнь носила меня по всему белому свету, и я хорошо разбираюсь в тонкостях одежды. В это время года, людей, одетых, как вы можно встретить в Довиле, Ле Туке или в Жуан-ле-Пэн [французские курорты западного и южного побережья]. Там они находят... как бы это выразиться... свою "тарелку". Пуаро подошел к окну. Шел дождь, остров был окутан туманом. - Может быть, вы и правы, - произнес он, вздохнул и добавил: - Там, по крайней мере, я бы развлекался! - В казино, а?.. Я тоже так думаю. Мне пришлось вкалывать добрую часть моей жизни, и в ту пору я не имел возможность брать отпуск и кутить. Я хотел стать богатым, и я им стал. Зато теперь я делаю все, что мне вздумается! Мои деньги не хуже других, и, поверьте мне, в последние годы я с успехом наверстываю упущенное. - Серьезно? - Настолько серьезно, что я задаю себе вопрос, какого черта я здесь торчу! - Меня это тоже удивляет. - То есть как? Рука Пуаро запорхала в воздухе. - Дело в том, - объяснил он, - что я тоже наделен даром наблюдательности. И я скорее могу себе представить вас в Довиле или Биаррице, чем здесь! - И, в конечном счете, мы оба сидим здесь! - заключил Блатт. Он громогласно расхохотался и сказал: - Понятия не имею, что привело меня сюда. Может быть, просто название этого отеля. "Веселый Роджер", остров Контрабандистов! Звучит романтично! Заставляет взыграть воображение! Вспоминаешь, как был мальчишкой, как играл в пиратов. Эти воспоминания забавляли его. - Когда я был молодым, - продолжал он, - я часто выходил в море под парусами. То здесь, то там... И, странное дело, страсть к парусникам не угасла во мне. Теперь я могу купить яхту, от которой у всех глаза на лоб полезут, но у меня нет на это желания. Я предпочитаю плавать на маленьком ялике. Редферн тоже, как я: он обожает парусники, и раза два мы вместе с ним выходили в море. Только теперь его не поймаешь! Он все время крутится около жены Маршалла... Он слегка понизил голос. - Надо признаться, что в нашем отеле, где собрались одни сухие сморчки, только в ней и бьет жизнь! Мне даже кажется, что Маршаллу нелегко держать ее в руках. Когда она выступала в театре, у нее было немало авантюр... И даже когда она из него ушла. Вот увидите, все это плохо кончится! - В каком смысле "плохо"? - Всякое может случиться. Ведь у Маршалла, если к нему присмотреться, непростой характер. Я в этом даже уверен, потому что мне рассказывали о нем... Спокойный, тихий и все такое. Но я подобных типов знаю. С ними не угадаешь, и я бы на месте Редферна поостерегся! В бар, легок на помине, вошел Редферн и мистер Блатт быстро переменил тему. - Ну так вот, парусный спорт у побережья - лучшего занятия я не знаю! Он сделал вид, что только что заметил Редферна. - Здорово, Редферн! Что вы будете пить? Сухой мартини? Отлично! А вы, месье Пуаро? Детектив поблагодарил и отказался. - Я присоединяюсь к вашему мнению, Блатт, - сказал Редферн, усаживаясь. - Парусный спорт - самый лучший спорт в мире, - и мне бы хотелось побольше заниматься им. Когда я был мальчишкой, одним из моих любимых удовольствий было кататься неподалеку отсюда на маленькой лодке, вдоль берега... - Значит, вам хорошо известна эта местность? - спросил Пуаро. - Еще бы! Я бывал здесь еще до постройки отеля. На берегу залива Лезеркомб стояло в ту пору лишь несколько рыбацких хижин, а на острове - старый дом с обвалившейся штукатуркой, двери и окна которого были всегда закрыты. - Он находился на месте отеля? - Да, но в нем уже много лет никто не жил, и он разваливался на куски. Ходили слухи, что из него в грот Гномов ведет подземный ход. Сколько времени мы потратили на его поиски! Хорас Блатт опрокинул свой стакан, выругался и, вытирая брюки, спросил: - Что это еще за грот Гномов? - Как, вы не знаете? - удивился Патрик - Он находится у бухты Гномов, и вход в него запрятан в скалах так, что его трудно найти. Начинается он с узкой расщелины, куда с трудом можно протиснуться, а внутри помещение расширяется. Представляете себе восторг попавшего туда мальчугана! Мне показал его один старый рыбак, но я думаю, что теперь и рыбаки не знают, где он. На днях я попросил одного из них показать мне бухту Гномов, и он не смог мне ответить. - А что это за гномы? - поинтересовался Пуаро. - Не забывайте, месье Пуаро, что мы находимся в Девоне, - ответил Патрик. - Это край легенд. В Шипсторе тоже есть грот Гномов. Выходя из него, там надо оставить булавку в дань этим "полевым" домовым. - Очень курьезно, - заметил Пуаро. - В этом краю бродит множество историй о гномах и домовых. Вам покажут курганы, где они держат совет, и фермеры, возвратившись домой после веселого проведенного вечернего застолья, совершенно серьезно рассказывают, что по дороге их дразнили гномы. - По-моему, это означает, что они здорово заложили за воротник! - вмешался Хорас Блатт. Пуаро улыбнулся и сказал: - Вы даете слишком прозаичное объяснение. Легенды следует уважать. Посмотрев на часы, Блатт встал. - Извините меня, - сказал он, - но я иду ужинать. Меня интересуют пираты, а не гномы, Редферн! - Ступайте, - откликнулся Редферн. - Надеюсь, что гномы отомстят и будут сегодня ночью дергать вас за ноги! Блатт ушел, и Пуаро заметил: - Для человека, одолеваемого демонами наживы, мистер Блатт, на мой взгляд, обладает весьма романтическим воображением. - Это объясняется, видимо, тем, что его ум еще не достиг полного развития, - с полной серьезностью ответил Редферн. - Таково мнение моей жены. Подумайте только, он как подросток не читает ничего, кроме детективных романов и рассказов о диком Западе! - Вы считаете, что у него умственный возраст подростка? - А вы разве так не считаете? - Я его слишком мало знаю. - Должен сказать, что я его знаю не лучше, - признался Редферн. - Я с ним два раза выходил в море, но быстро заметил, что он на воде не любит быть в компании и предпочитает оставаться один. - Это довольно странно. На суше у него совсем другие вкусы. - Что верно, то верно, - рассмеялся Редферн. - Нам с огромным трудом удается избавиться от его предприимчивости. Дай ему волю, это место быстро бы превратилось в нечто среднее между Маргейтом [английский курорт] и Ле Туке.. Пуаро промолчал, внимательно изучая лицо своего собеседника. Это было лицо счастливого человека. Внезапно Пуаро произнес: - У меня впечатление, мистер Редферн, что жизнь кажется вам прекрасной! Патрик удивленно взглянул на него. - Конечно, - ответил он. - А разве это не так? - Да, так! И вы правы, наслаждаясь ею. Я вас поздравляю. - Спасибо, - улыбнулся Патрик. Пуаро выждал, а потом сказал: - А теперь, как человеку, которому намного больше лет, чем вам, мне хотелось бы дать вам совет. - Слушаю вас. - Ну так вот. Один мой друг, мудрый и здравомыслящий полицейский, сказал мне как-то очень давно: "Мой дорогой Эркюль, если ты хочешь быть счастлив, избегай женщин!" - Боюсь, - ответил Редферн, - что ваше предостережение запоздало: я уже женат! - Я знаю. У вас очаровательная жена, и она вас очень любит. - Я тоже люблю ее. - Рад это слышать. Патрик нахмурил брови и спросил: - Куда вы клоните, мсье Пуаро? Откинувшись на спинку кресла, маленький детектив закрыл глаза. - Я хорошо знаю женщин, - промолвил он. - Они способны так усложнить вашу жизнь, что она станет невыносимой, а англичане - о, они ведут себя с женщинами, как дети. Мсье Редферн, если вы намеревались приехать сюда, зачем вы привезли с собой жену? - Я вас не понимаю, - резким тоном ответил Патрик. - Не думаю, - спокойно произнес Пуаро. - Но не настаиваю. Я не настолько безумен, чтобы спорить с влюбленным человеком. Я просто предлагаю вам свой совет, не более того. Патрик Редферн принялся защищаться. - Я вижу, мсье Пуаро, что вы наслушались сплетен миссис Гарднер и этой Брустер! - воскликнул он. - Болтать языком и раздувать скандалы - любимое занятие, которому они предаются с утра до вечера. Эти мегеры готовы забросать женщину грязью только за то, что она красива! Пуаро встал и просто сказал: - Не может быть, чтобы вы были так неопытны! И, покачав головой, он вышел. Выйдя из столовой, Эркюль Пуаро задержался в холле. Через открытую дверь проникал холодный воздух. Дождь кончился, и туман рассеялся. Вечер был приятным, и Пуаро решил пройтись. По дороге он увидел миссис Редферн, сидящую на своей любимой скамейке над обрывом. - Вы простудитесь, - сказал он. - Вам не следует здесь оставаться, не то подхватите насморк. - Да нет, - ответила она. - К тому же, какое это имеет значение? - Ну-ну, - мягко пожурил ее Пуаро. - Вы уже не ребенок и носите длинные платья. Вам надо постараться поразмыслить, как взрослому человеку. - Я вас уверяю, что я никогда не простужаюсь! - Послушайте меня, - сказал Пуаро. - Сегодня была мокрая погода, шел дождь, дул ветер, потом спустился туман. А сейчас - спокойный вечер, и на ясном небе сияют звезды. Ну так вот, в жизни все бывает примерно так же. Тихим голосом, полным сдерживаемой ярости, она бросила: - Знаете ли вы, мсье Пуаро, что меня больше всего выводит из себя? - Нет, мадам. - Жалость! Это слово щелкнуло, как удар хлыстом. - Вы что, думаете, я ничего не вижу? - продолжала она. - Люди говорят: "Бедная миссис Редферн! Ах, эта маленькая бедняжка!.." Я не бедняжка, и я не маленькая, но они все равно говорят, что им меня жалко! Так знайте же, мне не нужна жалость, не нужна! Пуаро аккуратно расстелил свой носовой платок на скамейке и сел. - В том, что они говорят, есть доля правды, - заметил он. - Эта женщина... - Не позволите ли вы мне, - сказал он, видя, что она не договаривает начатой фразы, - не позволите ли вы мне что-то вам сказать? В нашем мире Арлены Стюарт - Арлены Маршалл - не принимаются в расчет. - Это одни слова. - Это чистая правда. Их триумф эфемерен и долго не длится. Для того, чтобы с ней считались, женщина должна иметь сердце или голову на плечах. - Вы думаете, что мужчин это интересует? - Уверен. Она горько засмеялась. - Я не разделяю ваше мнение. Пуаро медленно произнес: - Ваш муж любит вас, мадам. - Что вы об этом можете знать? - Могу. Я видел, как он на вас смотрел. Она внезапно разрыдалась, и ее голова опустилась на уютное плечо Пуаро. - Я так больше не могу, - проговорила она сквозь рыдания. - Я так больше не могу! Пуаро ласково похлопал ее по плечу и мягко посоветовал: - Будьте терпеливы, мадам. Будьте терпеливы! Она взяла себя в руки, прижала к глазам платочек и ответила почти твердым голосом: - Мне уже лучше. Я больше не плачу. Я прошу вас оставить меня. Мне хочется побыть одной... Он встал и, отвесив ей поклон, ушел по тропинке, ведущей к отелю. Он почти дошел до него, когда с другой стороны зеленой изгороди, окаймляющей тропинку, до него донеслись голоса. Он остановился и в щели между кустами увидел Арлену Маршалл и рядом с ней Патрика Редферна. Патрик говорил, и в голосе его звучало глубокое волнение. - Арлена, я люблю вас, и эта любовь сводит меня с ума! Скажите, что вы хоть немножко любите меня! Скажите! Пуаро посмотрел на лицо Арлены. На нем читалось выражение полного удовлетворения, более близкого к животному, чем к человеческому. - Ну, конечно, дурачок, - ласково ответила она, - я люблю вас. Вы же это прекрасно знаете! Слушать дальнейший разговор Пуаро не стал и возобновил свой путь. Вскоре его кто-то нагнал. Это был капитан Маршалл. - Прекрасный вечер, - сказал Маршалл, глядя на небо. - Я думаю, что завтра будет отличная погода. 4 Утром 25-го августа небо было таким безоблачным и голубым, что даже самые ленивые лежебоки поторопились встать с кровати. Часовая стрелка еще только-только подбиралась к цифре восемь, когда Линда, сидящая у туалетного столика, перестала читать и отложила в сторону маленький толстый томик в кожаном переплете. Она посмотрела на себя в зеркало и увидела плотно сжатые губы и неподвижные глаза. - Это надо сделать, - прошептала она, - и я сделаю _э_т_о_! Она сняла пижаму, надела купальник, набросила на плечи халат, сунула ноги в сандалии и вышла из своего номера. Прямо от балкона, находящегося в конце коридора, начиналась лестница, ведущая к скалам. Небольшие металлические ступеньки, вделанные прямо в камень, спускались к морю. Этот спуск был знаком всем обитателям "Веселого Роджера", предпочитающим для утреннего купания перед завтраком маленький пляж, который находился внизу, большому расположенному дальше. Линда начала спускаться по лестнице и увидела поднимающегося ей навстречу отца. - Ты уже встала? - спросил он. - Идешь купаться? Она кивнула головой. Но, дойдя до скал, она свернула налево, чтобы попасть на маленькую тропинку, ведущую к дамбе, которая связывала остров с сушей. Было время прилива, и дамбу залило водой. На волнах покачивалась лодка, предоставленная в распоряжение гостям "Веселого Роджера". Лодочник еще не пришел, и Линда, прыгнув в лодку, сама отвязала ее и принялась грести. Добравшись до берега, она поднялась по наклонной площадке перед въездом в гараж и, минуя его, вошла в магазинчик. Хозяйка только что открыла ставни и теперь подметала пол. - Вы сегодня поднялись рано, мисс, - сказала она, увидев Линду. Девушка пошарила в кармане халата и достала из него деньги... Вернувшись к себе в номер, Линда застала там Кристину Редферн. - А, вот и вы! - воскликнула молодая женщина. - Я так и думала, что вы еще не ушли завтракать! - Нет еще, - подтвердила Линда. - Я просто ходила купаться. Кристина заметила, что девушка держит в руках пакет. - Разве почту уже принесли? - спросила она. Линда покраснела и, как обычно, по неловкости, уронила пакет. Он упал на пол и раскрылся. - Зачем это вы купили свечи? - удивилась Кристина. К счастью для Линды, не дожидаясь ответа, она добавила: - Я просто зашла узнать, не захотите ли вы пойти со мной сегодня утром на Чайкину скалу. Я буду там делать зарисовки. Линда с готовностью согласилась. Ей уже не раз доводилось сопровождать Кристину в ее художественных вылазках. Откровенно говоря Кристина была посредственной художницей, но девушка питала к ней дружеские чувства. К тому же, погрузившись в свою работу, Кристина мало разговаривала. Линда любила одиночество, но молчаливое присутствие этой спутницы было ей почему-то приятно. Она не подозревала, что их связывала незримая нить взаимной симпатии, основанной на общей ненависти к одному и тому же лицу. - В полдень я играю в теннис, - сказала Кристина, - так что нам лучше отправиться пораньше. Пол-одиннадцатого вам подходит? - Вполне, - ответила Линда. - Я буду ждать вас в холле. Когда, поздно позавтракав, Розамунда Дарнли вышла из столовой, на нее налетела Линда, бегом спускавшаяся по лестнице. Линда извинилась. - Хорошее утро, верно? - сказала Розамунда. - После вчерашнего дня в него даже не верится! - Да, - ответила Линда. - Я с миссис Редферн иду на Чайкину скалу. Мы условились встретиться в пол-одиннадцатого. Я, наверное, опоздала. - Вовсе нет. Сейчас только двадцать пять минут одиннадцатого. - Тем лучше! Она перевела дух. - У вас нет температуры, Линда? - спросила Розамунда, внимательно посмотрев на нее. - Нет. У меня никогда не бывает температуры. - Сегодня такая прекрасная погода, - сказала Розамунда, - что я вышла к завтраку. Обычно мне подают его в постель, но сегодня я спустилась в столовую и не хуже мужчины разделалась с яичницей и беконом! Линда опять заговорила об ожидающей ее прогулке: - Я намажусь маслом для загара и вернусь совсем черная. Утром на Чайкиной скале так хорошо! - Да, там намного спокойнее, чем на пляже. - Пойдемте с нами, - застенчиво предложила Линда. - Я бы не отказалась, но сегодня утром у меня есть дела. На лестнице появилась Кристина Редферн. На ней была надета пляжная пижама очень свободного и оригинального покроя, с широкими рукавами и такими же брюками. На зеленом фоне ткани ярко выделялся желтый узор. Розамунде нестерпимо захотелось высказать свое мнение об этой пижаме. Если бы она только могла объяснить Кристине, что подобный желто-зеленый наряд меньше всего идет блондинкам! "Будь у меня возможность заняться ею, - подумала она, - ее муж быстро бы спросил: "Что происходит?" Да, какие бы у Арлены ни были недостатки, одеваться она умеет. А бедная Кристина похожа на пучок салата!" Она оставила эти соображения для себя и сказала: - Желаю приятно провести время! А я пойду почитаю на Солнечном Карнизе. Пуаро, как обычно, позавтракал - кофе и булочками - у себя в номере. Но стояла такая отличная погода, что вопреки своим привычкам он спустился на большой пляж в десять часов, то есть на полчаса раньше, чем всегда. Пляж был безлюдным. Почти безлюдным: Арлена Маршалл, затянутая в свой белый купальный костюм, с той же потрясающей зеленой шляпой на голове, пыталась сдвинуть в воду маленький белый ялик. Пуаро галантно устремился ей на помощь, подвергнув печальной участи свои белые замшевые туфли, оказавшиеся после этого подвига совершенно мокрыми. Она поблагодарила его очаровательной улыбкой. Когда ялик отплыл, она крикнула: - Мсье Пуаро! Он подошел к краю воды. - Мадам? - Не окажете ли вы мне любезность? - Я большего и не прошу! - В таком случае, не говорите никому, что вы меня видели. Меня бросятся искать, а мне хочется побыть одной! Она одарила Пуаро прощальной улыбкой, и ялик повинуясь сильным движениям весел, уплыл в море. "Вот уж чего я совсем не ожидал", - подумал Пуаро. Ему было трудно даже допустить мысль, что Арлена Стюарт когда-то пожелала бы остаться в одиночестве. Это наверное, случилось бы с ней впервые в жизни. Пуаро слишком хорошо знал человеческую природу, чтобы его можно было провести: Арлена спешила на свидание, и он знал, с кем. Но Пуаро ошибся. Как только ялик исчез из вида, на пляже появился Патрик Редферн, а в нескольких шагах за ним следовал Кеннет Маршалл. - Приветствую вас, Пуаро, - сказал Маршалл. - Вы не видели моей жены? Ответ Пуаро был достоин дипломата. - Разве миссис Маршалл уже встала? - спросил он. - Во всяком случае в номере ее нет. - Маршалл посмотрел на небо. - Да, чудесный день! Сейчас искупаюсь, а потом пойду печатать. Мне надо ответить на срочные письма. Патрик Редферн, скрывая свои чувства, молча осматривал пляж. Затем он сел рядом с Пуаро, и тот понял, что он ждет властительницу своих дум. - А где миссис Редферн? - немного помолчав, спросил Пуаро. - Она еще не встала? - Нет, встала, - ответил Патрик. - Она пошла делать зарисовки, вновь обнаружив в себе душу художника... Слова эти прозвучали не шутливо, а суховато: его мысли были явно заняты другим. По мере того, как время шло, он проявлял все больше и больше признаков нетерпения. Всякий раз, как на пляже слышались чьи-либо шаги, он поворачивался в сторону отеля. И каждый раз оказывался разочарованным. Первыми пришли миссис и мистер Гарднер, несущий ее вязание и книги. Затем появилась мисс Брустер. Не теряя времени, миссис Гарднер расположилась поудобнее и уже через две минуты, энергично взявшись за вязание заговорила: - Как дела, мсье Пуаро? Сегодня утром пляж что-то пустой. Куда все подевались? Пуаро ответил, что Мастермены и Кахуэны - два многодетных семейства - отправились на весь день на прогулку по морю. - Тогда понятно, - сказала миссис Гарднер. - Пляж сразу стал тихим. Да и купается только капитан Маршалл! Маршалл вышел из воды и подошел к ним с полотенцем в руках. - Вода отличная, - сообщил он, - и я жалею, что у меня столько дел. Я бы с удовольствием искупался еще. - Я вас понимаю, капитан, - начала миссис Гарднер. - Сидеть в такое утро за работой очень досадно! Как изменилась погода по сравнению с вчерашним днем, а?... Вчера вечером я говорила мистеру Гарднеру, что если она не разгуляется, нам остается только одно - уехать отсюда. Нет ничего хуже, чем туман! Для такого человека, как я, это ужасно! Мне начинает казаться, что я вот-вот увижу привидение или каког