Он снял кожаное пальто и прошел со мной в кабинет. Я достал виски, содовую и два бокала. Мельчетт стоял у камина, широко расставив ноги, и поглаживал стриженные щеточкой усы. - У меня для вас есть кое-что новенькое, Клемент. Вы такого еще и не слыхивали. Но с этим можно повременить. Как дела тут, у вас? Еще какая-нибудь старая леди взяла след? - Ничего плохого про них сказать не могу, - сказал я. - Во всяком случае, одна из них считает, что идет по горячему следу. - Наша приятельница мисс Марпл? Да? - Наша приятельница мисс Марпл. - Такие особы всегда считают, что знают все лучше всех, - сказал полковник Мельчетт. Он с явным удовольствием потягивал виски с содовой. - Быть может, с моей стороны нескромно задавать вопросы, - сказал я, - но я надеюсь, что кто-нибудь допросил парнишку из рыбной лавки. Я хочу сказать, что, если убийца вышел через парадную дверь, малый, возможно, видел его. - Слак его допросил, можете не сомневаться, - сказал Мельчетт. - Но парень говорит, что никого не встречал. Да это вообще маловероятно. Убийца не станет лезть на глаза. У ваших ворот в кустах можно и переждать. Посыльный заходил к вам, к Хэйдоку и к миссис Прайс Ридли. От него схорониться ничего не стоило. - Да, - сказал я. - Вы правы. - А с другой стороны, - продолжал Мельчетт, - если все же это дело рук негодяя Арчера, и юный Фред Джексон видел его здесь, он едва ли проговорился бы. Арчер его двоюродный брат. - Вы всерьез подозреваете Арчера? - Понимаете ли, старик Протеро его на дух не переносил. И тот был не прочь с ним расквитаться. Снисходительностью старик похвастаться не мог. - Да, - сказал я. - Человек он был жесткий и непримиримый. - Я всегда говорю: живите и давайте жить другим, - сказал Мельчетт. - Конечно, закон есть закон, но никому не повредит хоть малая доля человечности. Протеро не знал снисхождения. - Он этим гордился, - сказал я. Мы помолчали, потом я спросил: - А что это за удивительная новость, которую вы мне обещали? - Да уж, куда удивительнее. Помните ту незаконченную записку, которую Протеро писал, когда его убили? - Да. - Мы ее отдали на экспертизу, чтобы убедиться, что "6:20" было приписано другой рукой. Само собой, послали образцы почерка Протеро. Хотите знать заключение? _Эту записку Протеро вообще не писал_. - Значит, это подделка? - Вот именно, "6:20" действительно написано другой рукой, но они в этом не уверены. Эта отметка сделана другими чернилами, но сама записка - подделка. Протеро ее не писал. - Они в этом уверены? - Настолько, насколько могут быть уверены эксперты. Вы же знаете, что такое эксперт! Ох! Но в этом они уверены, как будто. - Потрясающе, - сказал я. Затем память вдруг преподнесла мне сюрприз. - Послушайте, - сказал я. - Я помню, что миссис Протеро сразу сказала, что почерк совсем не похож на почерк ее мужа, но я не обратил на это внимания. - Вот как? - Я решил, что это обычная непоследовательность, женская глупость. Тогда единственное бесспорное во всем деле было именно то, что Протеро написал записку. Мы смотрели друг на друга. - Любопытно, - сказал я. - Мисс Марпл только нынче вечером говорила, что записка не настоящая. - Ну и шустрая старушенция, можно подумать, что она своими руками совершила убийство - слишком много знает, а? Тут зазвонил телефон. В телефонном звонке есть что-то до странности одушевленное. На этот раз он звонил отчаянно, с какой-то мрачной, трагической настойчивостью. Я подошел и взял трубку. - Викарий слушает, - сказал я. - Кто это? Странный, сдавленный и визгливо-истерический голос раздался в трубке: - _Я хочу покаяться_, - возопил он. - _Боже мой, я хочу покаяться!_ - Алло, - сказал я. - Алло! Послушайте, вы меня разъединили. С какого номера мне звонили? Тягучий голос ответил, что не знает. И лениво добавил, что просит извинить за беспокойство. Я положил трубку и обернулся к Мельчетту. - Вы как-то сказали, что рехнетесь, если еще кто-нибудь признается в убийстве? - Ну и что? - Да вот еще кто-то хочет покаяться. А коммутатор нас разъединил. Мельчетт бросился к телефону и схватил трубку. - Я им сейчас кое-что скажу! - Скажите, - согласился я. - Возможно, это на них подействует. Желаю удачи. А я ухожу. Мне кажется, я узнал этот голос. 28 Я быстро шел по деревенской улице. Было одиннадцать часов, в воскресный вечер в это время деревня Сент Мэри Мид словно вымерла. Однако, увидев свет в окне второго этажа в одном из домов, я понял, что Хоуз еще не ложился, и решил зайти. Я остановился и позвонил в дверь. Долгое время никто не открывал, наконец домоправительница Хоуза, миссис Сэдлер, медленно и с трудом отодвинула два засова, сняла цепь и повернула ключ в дверях, после чего подозрительно выглянула в щелку. - Да это викарий! - удивленно воскликнула она. - Добрый вечер, - сказал я. - Я хотел повидать мистера Хоуза. Я увидел в окне свет, должно быть, он еще не спит. - Может, и не спит. Я к нему не заходила, только ужин подала. Вечер у него выдался тихий - никто не навещал, да и сам он никуда не ходил. Я кивнул, прошел мимо нее и поднялся по лестнице. У Хоуза и спальня и гостиная на втором этаже. Я прошел в гостиную. Хоуз лежал на низком кресле-диване. Он спал. Мои шаги его не разбудили. Рядом с ним стояла пустая коробочка из-под порошков и стакан, до половины налитый водой. На полу, возле его левой ноги, валялся исписанный, смятый в комок лист бумаги. Я поднял его и разгладил. Начал читать: _"Мой дорогой Клемент..."_ Я дочитал письмо до конца, невольно вскрикнул и спрятал его в карман. Потом склонился над Хоузом, вглядываясь в его лицо. Затем я протянул руку к телефону, стоявшему у него под рукой, и назвал свой номер. Мельчетт, как видно, все еще пытался выяснить, откуда был тот звонок, - телефон был занят. Я попросил соединить меня, как только он освободится, и положил трубку. Я сунул руку в карман - хотел еще раз посмотреть на письмо. Вместе с ним из кармана выпало другое письмо - то, что я вынул из почтового ящика и позабыл прочесть. Почерк на нем был до отвращения знакомый. Тот самый почерк, которым было написано анонимное письмо, подброшенное сегодня днем. Я вскрыл письмо. Я прочел его, перечитал, но не смог осмыслить его содержание. Я начал читать в третий раз, когда зазвонил телефон. Словно во сне я взял трубку и сказал: "Алло?" - Алло! - Это вы, Мельчетт? - Я, а вы-то где? Я проследил, откуда звонили. Номер... - Я знаю номер. - А! Отлично. Вы оттуда говорите? - Да. - Что там насчет признания? - Я его получил. - Вы что, поймали убийцу? Я пережил сильнейшее искушение в жизни. Я посмотрел на Хоуза. Посмотрел на измятое письмо. Бросил взгляд на каракули анонимки. Потом на пустую аптечную коробочку с фамилией Херувим на крышке. И вспомнил одну случайную беседу. Я сделал титаническое усилие. - Я, я не знаю, - сказал я. - Будет лучше, если вы сами придете. И дал ему адрес. Потом сел в кресло напротив кресла Хоуза и стал думать. На все размышления у меня было ровно две минуты. Через две минуты Мельчетт будет здесь. Я взял анонимное письмо и перечитал его в третий раз. Потом закрыл глаза и задумался... 29 Сколько я так просидел - не заметил, - должно быть, прошло всего несколько минут. Но мне показалось, что миновала целая вечность, когда я услышал скрип двери, обернулся и увидел входящего в комнату Мельчетта. Он пристально вгляделся в спящего Хоуза, потом обратился ко мне: - Что тут происходит, Клемент? В чем дело? Я взял одно из двух писем, которые держал в руке, и дал ему. Он прочел его вслух, приглушив голос. _"Дорогой мой Клемент, мне необходимо сообщить вам нечто крайне неприятное. Поэтому я предпочел написать. Позже мы можем об этом поговорить. Дело касается недавних пропаж. Неприятно об этом говорить, но я нашел виновника, и ни о каких сомнениях не может быть речи. Как бы ни было тяжко обвинять священнослужителя, церковного пастыря, я выполняю свой долг, с болью, но неукоснительно. Пусть это послужит примером и..._" Мельчетт вопросительно взглянул на меня. После этих слов в письме стоял непонятный росчерк, на этом месте смерть остановила руку писавшего. Мельчетт с шумом вдохнул воздух, посмотрел на Хоуза. - Так вот в чем разгадка! И раскаяние заставило его признаться! - В последние дни он был сам не свой, - сказал я. Внезапно Мельчетт вскрикнул и в два шага оказался возле спящего. Он взял его за плечо и потряс, сначала легонько, потом все сильней и резче. - Да он не спит! Он наглотался лекарств! Это еще что? Его взгляд упал на пустую аптечную коробочку. Он поднял ее. - Неужели он... - Я думаю, да, - сказал я. - Он мне показывал эти порошки. Сказал, что его предупреждали не принимать большими дозами. Для него это был единственный выход. Бедняга. Может быть, наилучший выход. Не нам его судить. Но Мельчетт был прежде всего начальником полиции графства. Те доводы, которые я мог принять во внимание, для него ничего не значили. Он поймал убийцу, а убийцу было положено судить и повесить. Он мгновенно перешел к телефону и нетерпеливо стучал по рычажку, пока не получил ответа. Он назвал номер Хэйдока. Затем на минуту стало тихо - он ждал ответа, не сводя глаз с простертой в кресле фигуры. - Алло-алло-алло, доктор Хэйдок? Скажите доктору, путь немедленно идет на Хай-стрит. Мы у мистера Хоуза. Срочно!.. Да что там у вас? А какой это номер? Прошу прощенья. Он стукнул по рычажку, вспыхнув от возмущения. - Не тот номер, не тот номер, вечно у них не те номера! А дело идет о человеческой жизни! Алло!!! Вы дали мне не тот номер! Да, не теряйте времени, дайте три-девять, а не три-пять! Еще одна напряженная пауза, на этот раз короче первой. - Алло, это вы, Хэйдок? Говорит Мельчетт. Приходите на Хай-стрит, 19, сейчас же, прошу вас. Хоуз наглотался каких-то порошков. Спешите, дорога каждая минута. Он бросил трубку и зашагал взад-вперед по комнате. - Как вы не догадались сразу же вызвать доктора, Клемент, просто уму непостижимо. Сидите здесь и считаете ворон! На мое счастье, Мельчетту столь же непостижимо и то, что у других могут быть иные соображения и намерения, чем у него лично. Я промолчал, и он продолжал: - Где вы нашли это письмо? - Валялось скомканное на полу - видно, выпало у него из рук. - Поразительное дело - старая дева как в воду глядела - мы ведь и вправду нашли не ту записку. Как она умудрилась это сообразить! Но этот тоже хорош - не порвал ее, не сжег - просто осел! Только подумайте, держать при себе самую неопровержимую улику из всех мыслимых улик! - Человеческая натура соткана из противоречий. - А если бы не это, нам бы ни одного убийцу поймать не пришлось. Рано или поздно они обязательно сморозят какую-нибудь глупость! У вас очень подавленный вид, Клемент. Должно быть, это для вас ужасный удар? - Верно. Я говорил, что Хоуз последнее время был какой-то странный, но я себе и представить не мог... - А кто мог? Ага, похоже, машина. - Он подошел к окну, поднял штору и выглянул на улицу. - Точно. Хэйдок. Через минуту доктор вошел в комнату. Мельчетт объяснил ему все в нескольких словах. Хэйдок никогда не выдавал своих чувств. Он только приподнял брови, кивнул и подошел к пациенту. Пощупал пульс, приподнял веко, внимательно вгляделся в глаз. Потом обернулся к Мельчетту. - Вам нужно спасти его для виселицы? Дело зашло довольно далеко, если хотите знать. Все висит на волоске. Не знаю, сумею ли привести его в себя. - Делайте все, что в ваших силах. - Хорошо. Он порылся в своем саквояже, вынул шприц, сделал инъекцию в руку Хоуза. Потом выпрямился. - Лучше будет доставить его в Мач Бенэм в больницу. Помогите перенести его в машину. Мы оба бросились помогать. Усаживаясь за руль, Хэйдок бросил через плечо последнюю фразу: - Кстати, повесить его вам не удастся, Мельчетт, имейте в виду. - Вы считаете, что он не выкарабкается? - Это уж как получится. Я не об этом. Просто даже если он выживет, понимаете, бедняга не может отвечать за свои действия. Я дам медицинское свидетельство. - Что он хотел сказать? - спросил Мельчетт, когда мы снова поднимались по лестнице. Я объяснил, что Хоуз страдал энцефалитом. - Сонной болезнью, что ли? В наше время обязательно найдется уважительная причина для всякого грязного дела. Верно? - Наука многое нам объясняет. - К черту науку! Прошу прощенья, Клемент, но меня прямо воротит от всех этих слюней и соплей - нечего миндальничать! Я человек простой. Ладно, пора заняться осмотром комнаты. Но в эту минуту нам помешали - и это было совершенно неожиданное и поразительное явление. Дверь отворилась, и в комнату вошла мисс Марпл. Она порозовела от смущения, понимая, в какое недоумение повергла нас обоих. Говорила она взволнованно, словно оправдываясь: - Простите, простите меня, ради бога, - так вторгаться! Добрый вечер, полковник Мельчетт. Я еще раз прошу меня извинить, но я узнала, что мистер Хоуз занемог, и решила, что надо зайти, спросить, не нужна ли моя помощь. Она замолчала. Полковник Мельчетт глядел на нее довольно неблагосклонно. - Вы очень добры, мисс Марпл, - сухо ответил он. - Не стоило беспокоиться. А как вы узнали, кстати? Я сам ждал минуты, чтобы задать тот же вопрос! - По телефону, - объяснила мисс Марпл. - На телефонной станции постоянно путают номера, верно? Вы сначала говорили со мной, а думали, что это доктор Хэйдок. Мой номер три-пять. - Так вот в чем дело! - воскликнул я. - И вот, - продолжала она, - я решила зайти, узнать, не надо ли помочь. - Вы очень добры, - сказал Мельчетт еще более сухо. - Ничего не нужно. Хэйдок увез его в больницу. - Прямо в больницу? Как я рада это слышать! У меня камень с души свалился. Там он будет в полной безопасности. Когда вы сказали, что ничего не нужно, вы ведь не хотели сказать, что ему уже ничем не поможешь? Да? Неужели вы считаете, что он не выживет? - Ничего нельзя предсказать, - заметил я. Мисс Марпл уже углядела картонную коробочку. - Я думаю, он принял большую дозу? - сказала она. Я уверен, что Мельчетт предпочел бы все от нее утаить. Может быть, и я бы так поступил при иных обстоятельствах. Но в моей памяти слишком свежа была беседа с мисс Марпл, и я поступил вразрез с его принципами, хотя, признаюсь, ее мгновенное появление и нескрываемое любопытство вызвали у меня несколько неприятное чувство. - Посмотрите-ка вот на это, - сказал я, протягивая ей незаконченное письмо Протеро. Она взяла его и прочла, не выказывая ни малейшего удивления. - Вы нечто подобное предвидели, не правда ли? - спросил я. - Да-да, разумеется. Можно ли мне спросить, мистер Клемент, что привело вас сюда именно сегодня? Это мне не совсем понятно. Вы и полковник Мельчетт - этого я никак не ожидала. Я объяснил, что звонили по телефону и мне показалось, что я узнал голос Хоуза. Мисс Марпл задумчиво кивнула. - Очень интересно. Счастливый случай, если можно так сказать. Да, ведь вы пришли сюда вовремя, как раз вовремя. - Что значит - вовремя? Вы так считаете? - с горечью спросил я. Мисс Марпл искренне удивилась. - Конечно, вы же спасли жизнь мистера Хоуза. - А вам не кажется, - сказал я, - что лучше было бы ему не выздоравливать? Лучше и для него, и для всех остальных. Теперь мы знаем правду, и... Я замолк на полуслове - мисс Марпл кивала головой что-то уж слишком энергично, - я даже забыл, о чем хотел говорить. - Вот именно! - сказала она. - Вот именно! Как раз то, что он хотел вам внушить! Что вы знаете всю правду и что для всех было бы лучше так, как оно вышло. Ода, все сходится наилучшим образом: письмо, и отравление порошками, и настроение бедного мистера Хоуза, и его исповедь... Все сходится, но все это _неправда_! Мы молча смотрели на нее. - Вот почему я так рада, что мистер Хоуз в безопасности - в больнице, там до него никто не доберется. Если он выздоровеет, он вам сам расскажет всю правду. - Правду? - Да! Что он не тронул и волоска на голове полковника Протеро. - А телефонный звонок? - возразил я. - Письмо, отравление порошками. Все яснее ясного. - Он и хотел, чтобы вы так думали. Он очень хитрый. Сохранить письмо и подбросить его в удобную минуту - это требует большой хитрости. - Кто это "он"? - сказал я. - Убийца, - отвечала мисс Марпл. И невозмутимо добавила: - Мистер Лоуренс Реддинг... 30 Мы смотрели на нее в полном изумлении. Я думаю, в тот момент оба мы искренне считали, что она не в своем уме. Обвинение звучало в высшей степени неправдоподобно. Полковник Мельчетт опомнился первым. Он заговорил ласково, с какой-то жалостливой снисходительностью. - Побойтесь бога, мисс Марпл, - сказал он. - Молодой Реддинг вне всякого подозрения. - Естественно, - сказала мисс Марпл. - Он об этом позаботился. - Наоборот, - сухо возразил полковник Мельчетт. - Он сделал все, от него зависящее, чтобы его обвинили в убийстве. - Да, - сказала мисс Марпл. - Он нас всех провел, и меня точно так же, как и других. Может быть, вы припомните, дорогой мистер Клемент, как я была поражена, когда услышала, что мистер Реддинг признался. У меня в голове все перевернулось, и я решила, что он не виноват, хотя до тех пор я не сомневалась, что он преступник. - Значит, вы подозревали Лоуренса Реддинга? - В книгах преступником всегда оказывается тот, кого меньше всех подозревают, я знаю. Только это правило вовсе не годится для реальной жизни. Чаще всего именно то, что бросается в глаза, и есть правда. Я всегда хорошо относилась к миссис Протеро, но это не помешало мне заметить, что она полностью попала под влияние мистера Реддинга и готова исполнить все, что он велит, а он, разумеется, не из тех молодых людей, которые мечтают сбежать с чужой женой, у которой нет ни гроша за душой. С его точки зрения, полковник Протеро был помехой, которую следовало устранить, и он его устранил. У некоторых молодых людей нет никаких моральных устоев. Полковник Мельчетт давно уже нетерпеливо фыркал. Теперь он рванулся в бой. - Неслыханная чепуха от начала до конца! Нам известно все, что делал Реддинг до 6:50, а Хэйдок ясно сказал, что в это время полковник Протеро был еще жив. Вы, кажется, думаете, что знаете все лучше врача! А может, вы считаете, что Хэйдок солгал - бог весть зачем? - Я считаю, что доктор Хэйдок сказал чистую правду. Он очень порядочный человек. Дело в том, что полковника Протеро застрелила миссис Протеро, а вовсе не мистер Реддинг. Мы снова онемели. Мисс Марпл поправила кружевное жабо, спустила с плеч пушистую воздушную шаль и начала читать нам лекцию в самых благопристойных, подобающих для старой девы, тонах, мягко и совершенно естественно сообщая самые поразительные вещи. - До этого времени я не считала себя вправе говорить. Если вам кажется, что вы все точно знаете, - это еще не доказательство. И пока вы не найдете объяснения для всех фактов до единого (как я уже говорила сегодня вечером дорогому мистеру Клементу), нельзя с уверенностью выдвигать свою теорию. А у меня не хватало всего одного факта, только одно и оставалось объяснить, - и вот, совершенно внезапно, когда я выходила из кабинета мистера Клемента, я заметила фикус в горшке возле окна - в нем-то и была разгадка! Ясно как божий день! - Спятила, - шепнул мне полковник Мельчетт. - Окончательно спятила. Но мисс Марпл, как ни в чем не бывало, продолжала свой рассказ мелодичным голосом истинной леди, сияя безмятежной благожелательностью к нам. - Мне было очень прискорбно поверите в это, очень прискорбно. Видите ли, они оба мне так нравились. Но вы же знаете, что такое человеческая натура. Должна вам сказать, что, когда они, друг за дружкой, оговорили себя самым глупым образом, у меня прямо камень с души свалился. Я обрадовалась своей ошибке. И я стала размышлять: у кого еще был мотив для устранения полковника Протеро. - Семеро подозреваемых! - пробормотал я себе под нос. Она одарила меня улыбкой. - Вот именно. Этот Арчер - весьма сомнительно, но если он напьется - можно ли за него поручиться? Алкоголь ударяет в голову. И, само собой, ваша Мэри. Она очень давно встречается с Арчером, а характер у нее престранный. И мотив, и возможность - ведь она была в доме одна-одинешенька! Старая миссис Арчер могла с легкостью похитишь пистолет у мистера Реддинга и отдать ему или ей. Потом, конечно. Петиция - ей нужна и свобода, и деньги, чтобы жить в свое удовольствие. Я знаю множество случаев, когда самые прелестные, неземные девушки выказывали полное отсутствие щепетильности, хотя, конечно, джентльмены ни за что не согласятся в это поверить. Я виновато моргнул. - Потом еще теннисная ракетка, - продолжала мисс Марпл. - Теннисная ракетка? - Ну да, та самая, что попалась на глаза Кларе, служанке миссис Прайс Ридли, валялась на траве у ваших ворот. А это говорит о том, что мистер Деннис ушел с теннисной игры раньше, чем получается по его словам. Мальчики в шестнадцать лет такие уязвимые и неуравновешенные! Каков бы ни был мотив - ради Летиции или ради вас - он мог на это пойти. И наконец, бедняжка мистер Хоуз и вы сами, но альтернативно, как выражаются юристы. - Я? - вскричал я с живейшим удивлением. - Да, конечно. Вы уж простите великодушно - я в это ни минуты не верила, но был разговор об исчезающих церковных сборах. Один из вас - либо вы, либо мистер Хоуз - должен быть виноват, и миссис Прайс Ридли повсюду намекала, что это дело ваших рук, главным образом на основании того, что вы так резко протестовали против всяких расследований. Разумеется, я-то была уверена с самого начала, что это мистер Хоуз, он очень напомнил мне того несчастного органиста, о котором я вам рассказывала, но все же никогда нельзя быть _уверенной_... - Зная человеческую натуру, - мрачно изрек я. - Вот именно. Ну, и кроме того, естественно, остается еще душечка Гризельда. - Миссис Клемент абсолютно ни при чем, - оборвал ее полковник Мельчетт. - Она вернулась поездом в 6:50. - Это она так говорит, - отпарировала мисс Марпл. - Никогда нельзя верить людям на слово. В этот вечер поезд в 6:50 опоздал на полчаса. Но я своими собственными глазами видела ее в четверть седьмого, она шла в сторону Старой Усадьбы. Следовательно, она приехала раньше, на другом поезде. Собственно говоря, ее видели, но вы, должно быть, об этом знаете? Она испытующе посмотрела на меня. Повинуясь необъяснимому магнетизму ее взгляда, я протянул ей последнее анонимное письмо, то самое, которое прочел незадолго до нашего разговора. Там было подробно изложено, как Гризельду видели выходящей из коттеджа Лоуренса Реддинга через застекленную дверь в двадцать минут седьмого, в тот роковой день. Ни тогда, ни после я не проронил ни слова об ужасном подозрении, в некий момент пронзившем мне душу. Это представилось мне, как страшный сон, как наваждение, - былая близость между Лоуренсом и Гризельдой, которая стала известна Протеро, его угроза довести все до моего сведения, - и Гризельда в отчаянии похищает револьвер и заставляет его замолчать навсегда. Как я уже сказал - это было наваждение, кошмарный сон, на несколько бесконечных минут приобретший все признаки жуткой реальности. Не знаю, подозревала ли это мисс Марпл. Вполне возможно. От нее ничто не укроется. Она отдала мне письмо, коротко кивнув головой. - Вся деревня об этом судачила, - сказала она. - И вправду, выглядело это довольно подозрительно. Особенно когда миссис Арчер показала под присягой, что пистолет был на своем месте, когда она уходила в полдень. Она на минуту умолкла, затем продолжала: - Но я непозволительно отвлеклась от главного! Я вот что хотела - я считаю это своим долгом - изложить вам мое объяснение тайны. Если вы мне не поверите, я буду утешаться тем, что сделала все, что в моих силах. И без того мое желание - прежде совершенно увериться, а потом говорить, - едва не стоило жизни бедному мистеру Хоузу. Она снова замолчала, а когда заговорила снова, ее голос звучал иначе - тверже, решительней. Больше не казалось, что она оправдывается или извиняется. - Вот мое объяснение всего происшедшего. К четвергу преступление было полностью обдумано, до мельчайших подробностей. Сначала Лоуренс Реддинг зашел к викарию, зная, что не застанет его дома. Он принес пистолет, который спрятал в горшок с фикусом, на подставке возле окна. Когда вернулся викарий, Лоуренс Реддинг объяснил свое присутствие тем, что он решился уехать отсюда. В пять тридцать Лоуренс Реддинг позвонил викарию из дома привратника, что у Северных ворот, подражая женскому голосу (вы помните, что он одаренный актер). Миссис Протеро с мужем только что выехали в деревню. И одна прелюбопытная деталь (хотя никому не пришло в голову этим заинтересоваться) - миссис Протеро не взяла с собой сумочку. Это совершенно необычный для женщины поступок. Почти точно в двадцать минут седьмого она проходит мимо моего садика и останавливается поговорить со мной, чтобы я могла хорошенько рассмотреть, что оружия при ней не было и что она ведет себя нормально, как всегда. Они, видите ли, знали, что я человек наблюдательный. Она скрылась за углом дома и прошла к двери кабинета. Бедный полковник сидел за столом и писал вам письмо. Он глуховат - это всем известно. Она вынимает пистолет из горшка - он у нее под рукой, как задумано, - подходит к нему сзади, стреляет в затылок, бросает пистолет на пол, молнией вылетает из дома и бежит к мастерской. Любой будет готов присягнуть, что на это у нее хватило бы времени! - А выстрел? - придирчиво спросил полковник. - Вы же не слышали выстрела? - Насколько мне известно, существует приспособление, которое называется глушитель Максима. Я читала о нем в детективных романах. Я подумала, что "чиханье", которое слышала Клара, служанка, и был тот самый выстрел. Но это неважно. Миссис Протеро встречается у мастерской с мистером Реддингом. Они входят туда вместе, но, такова уж человеческая натура! - боюсь, они упустили из виду, что я не уйду из сада, пока они не выйдут оттуда! Мисс Марпл, так весело признававшая собственные слабости, окончательно завоевала мое сердце. - Когда они вышли, они вели себя естественно, даже весело. Вот тут они и совершили просчет, учитывая обстоятельства. Ведь если они и вправду распрощались навсегда, как они утверждают, у них был бы совсем другой вид. Но в этом, видите ли, было слабое место их заговора. Они просто _не смели_ выглядеть встревоженными или огорченными. А на следующие десять минут они старательно обеспечили себе алиби. Так это, кажется, называется? Наконец, мистер Реддинг идет в ваш дом и выбегает оттуда вам навстречу. Вероятно, он увидел вас на тропинке издалека, и неплохо подсчитал, сколько времени в его распоряжении. Он поднимает пистолет и глушитель, оставляет на столе поддельное письмо с указанием времени, написанным другим почерком и другими чернилами. Когда подделка будет раскрыта, ее истолкуют как неумелую попытку бросить тень на Анну Протеро. Но, подбрасывая письмо, он находит другое, написанное самим полковником Протеро, - полная для него неожиданность. Будучи чрезвычайно умным молодым человеком, он понимает, что письмо ему может пригодиться, и берет его с собой. Он переводит стрелки настольных часов на время, указанное в записке, - прекрасно зная, что часы всегда поставлены на пятнадцать минут вперед. Замысел тот же - еще одна попытка очернить миссис Протеро. Затем он уходит, встречает вас у калитки и играет роль человека, близкого к безумию. Как я уже говорила, он и вправду очень умен. Что станет делать убийца, только что совершивший преступление? Разумеется, он постарается держаться как можно более естественно. Значит, мистер Реддинг будет вести себя совсем иначе. Он выбрасывает глушитель, он отправляется прямиком в полицейский участок с пистолетом, в подтверждение шитого белыми нитками самооговора, и все мы попадаемся на удочку! В изложении мисс Марпл было что-то завораживающее. Она говорила с такой уверенностью, что оба мы чувствовали - преступление было совершено именно так, а не иначе. - А выстрел, который донесся из лесу? - спросил я. - Это и есть то случайное совпадение, о котором вы упоминали раньше? - О, что вы, нет! - Мисс Марпл решительно помотала головой. - _Это_ было вовсе не случайное совпадение, ничего похожего. Было совершенно необходимо, чтобы люди слышали выстрел, иначе трудно было бы отвести подозрения от миссис Протеро. Как мистер Реддинг это подстроил, мне не совсем ясно. Но я поняла, что пикриновая кислота взрывается, когда на нее падает что-то тяжелое, а вы ведь припоминаете, дорогой викарий, что встретили мистера Реддинга с большим камнем в руках как раз в том самом месте, где потом подобрали кристалл. Джентльмены выдумывают такие хитроумные приспособления - подвесить камень над кристаллами, подвести бикфордов шнур, или запал, если я не спутала, в общем, нечто, что будет тлеть минут двадцать, так что взрыв прозвучит примерно в 6:30, когда они с миссис Протеро выйдут из мастерской и будут у всех на виду. Надежное приспособление - на этом месте потом окажется большой булыжник и больше ничего! Но он позаботился и камень убрать, когда вы на него вышли. - Я думаю, вы правы, - воскликнул я, вспомнив, как вздрогнул от неожиданности Лоуренс Реддинг, увидев меня перед собой. Тогда я ничего не заподозрил, но теперь... Мисс Марпл, казалось, читала мои мысли - она многозначительно кивнула. - Да, - сказала она, - для него это была пренеприятная встреча, в самый неподходящий момент. Но он отлично вывернулся - сделал вид, что несет мне камень для альпийской горки. Только вот... - мисс Марпл вдруг заговорила с особенным нажимом: - _Камень был совершенно неподходящий для моей альпийской горки!_ И это навело меня на след! Полковник Мельчетт просидел все это время словно в трансе. Тут он проявил признаки жизни. Фыркнув раз-другой носом и растерянно высморкавшись, он заявил: - Ну, я вам скажу! Это уж, честное слово... На более определенное высказывание он не отважился. Мне кажется, что и его, как и меня, подавила логическая безупречность умозаключений мисс Марпл. Но в данный момент он не хотел в этом признаваться. Напротив, он протянул руку, схватил скомканное письмо и рявкнул. - Ладно, это сойдет. А что вы скажете про Хоуза? Этот тип позвонил и сам признался! - Да, это был перст божий. Несомненно, влияние проповеди викария. Знаете, мистер Клемент, вы произнесли замечательную проповедь. Она глубоко повлияла на мистера Хоуза, я думаю. Он больше не мог этого выносить, он жаждал признаться в злоупотреблении церковными сборами. - Что? - Конечно, и это, по воле Провидения, спасло ему жизнь. (Я искренне надеюсь и уповаю, что его жизнь спасена. Доктор Хэйдок - замечательный врач.) Насколько я понимаю, мистер Реддинг сохранил письмо (дело рискованное, но я думаю, что он спрятал его в надежном месте) и постарался выяснить, к кому оно относится. Вскоре он уверился, что это мистер Хоуз. Я слышала, что он вчера вечером вернулся с мистером Хоузом к нему домой и провел здесь весь вечер. Я подозреваю, что он подменил коробочку с лекарством мистера Хоуза, а письмо спрятал в карман его халата. Бедный молодой человек в полном неведении проглотит смертельный порошок, а после его смерти найдут письмо, и все непременно решат, что он застрелил полковника Протеро и покончил с собой в приступе раскаяния. Мне кажется, что мистер Хоуз нашел письмо сегодня, после того, как проглотил яд. В его болезненном состоянии ему причудилось, что это нечто сверхъестественное - да еще после проповеди викария - и он почувствовал, что должен во всем признаться. - Ну и ну! - сказал полковник Мельчетт. - Честное слово!.. _Абсолютно_ невероятно! Я не верю ни одному слову! Ему никогда еще не случалось высказываться столь неубедительно. Видимо, и сам он это понял, поэтому задал еще один вопрос: - А вы можете объяснить другой звонок по телефону, из коттеджа мистера Реддинга к миссис Прайс Ридли? - А! - сказала мисс Марпл. - Это я и называю совпадением. Этот звонок подстроила душечка Гризельда, я думаю, не обошлось тут и без мистера Денниса. Они проведали, какие слухи миссис Прайс Ридли распускает про викария, и задумали таким образом (конечно, это ребячество) заставить ее замолчать. А совпадение в том, что звонок раздался точно в тот же момент, что и выстрел в лесу. Это и навело всех на мысль, что между ними есть какая-то связь. Я вдруг вспомнил, как все, слышавшие выстрел, говорили, что он "не такой, как обычные выстрелы". И они были правы. Однако как трудно было объяснить, чем именно он отличался от других выстрелов. Полковник Мельчетт откашлялся. - Ваше решение выглядит довольно убедительно, мисс Марпл, - сказал он. - Но разрешите мне указать вам на то, что у вас нет никаких улик. - Знаю, - сказала мисс Марпл. - Но все же вы мне верите, не правда ли? После затянувшейся паузы полковник сказал довольно принужденно: - Да, верю. Пропади оно все пропадом, только так это и могло произойти. Но нет ни малейшей улики - ни тени улик! Мисс Марпл негромко кашлянула. - Поэтому я и подумала, что при подобных обстоятельствах... - Да? - Позволительно будет поставить маленькую ловушку. 31 Мы оба - полковник Мельчетт и я - воззрились на нее. - Ловушку? Какую еще ловушку? Мисс Марпл помялась, как бы в нерешительности, но было совершенно ясно, что у нее готов тщательно разработанный план. - Скажем, мистеру Реддингу кто-то звонит по телефону и предупреждает его. Полковник Мельчетт улыбнулся. - "Все пропало! Бегите!" Старый трюк, мисс Марпл. Нет, я не говорю, что он так уж плох. Иногда срабатывает. Но наш мистер Реддинг - слишком шустрая птичка, чтобы попасть в такой силок. - Тут нужно что-нибудь особенное, я понимаю, - сказала мисс Марпл. - Я бы предложила - это мое предположение, не больше, - предостеречь его должен человек, известный своими неординарными взглядами на подобные дела. Доктор Хэйдок иногда высказывал такие воззрения, что люди могли подумать, будто он и на убийство смотрит с какой-то особой точки зрения. Если бы он намекнул, что кто-то, миссис Сэдлер или кто-нибудь из ее детишек, своими глазами видел, как он подменил коробочку с порошками, тогда, естественно, если мистер Реддинг ни в чем не виноват, он пропустит это мимо ушей, но если... - Верно, он может тогда и сорваться, сделать какую-нибудь глупость. - И сам попадется нам в руки. Возможно. Очень хорошо придумано, мисс Марпл. А Хэйдок пойдет на это? Вы сами сказали, что его воззрения... Мисс Марпл оживленно перебила его. - О! Да ведь это все теории! Они никогда не применяются на практике, верно? А вот и он, кстати, можете сами у него спросить. Хэйдок, как мне показалось, удивился, застав мисс Марпл в нашем обществе. У него был усталый, замученный вид. - Пронесло, - сказал он. - Я уж и не чаял его выцарапать. Но он выкарабкается. Долг врача - спасать своего пациента, и я его спас, но я был бы рад не меньше, если бы мне это не удалось. - Вы перемените мнение, - сказал полковник Мельчетт, - когда услышите, что мы вам расскажем. Коротко и лаконично он изложил доктору теорию мисс Марпл, закончив ее последним предложением. Тут нам представился исключительный случай увидеть своими глазами, что именно имела в виду мисс Марпл, утверждая, что теории никогда не применяются на практике. Воззрения Хэйдока, судя по всему, мгновенно и резко переменились. Мне кажется, он был бы рад видеть голову Лоуренса Реддинга на блюде, как царь Ирод. И мне кажется, вовсе не убийство полковника Протеро заставило его жаждать крови, а покушение на несчастного Хоуза. - Негодяй проклятый! - бушевал Хэйдок. - Негодяй проклятый! И этот бедолага Хоуз! У него мать и сестра. Клеймо - мать и сестра убийцы! - осталось бы на них до конца жизни, а на какую душевную пытку он их обрек! Неслыханная, трусливая, гнусная подлость! Хотите видеть безудержную, первозданную ярость в чистом виде, пожалуйста, стоит только довести до белого каления убежденного гуманиста. - Если это правда, - добавил он, - можете на меня рассчитывать. Этого типа надо стереть с лица земли. Тронуть беззащитное существо, беднягу Хоуза!.. Все неудачники и подранки могут всегда рассчитывать на сочувствие доктора Хэйдока. Он с увлечением обсуждал детали операции с Мельчеттом, когда мисс Марпл встала, собираясь уходить. Я вызвался ее проводить. - Вы так добры, мистер Клемент, - сказала мисс Марпл, когда мы шли по опустевшей улице. - Боже, уже за полночь! Надеюсь, Рэймонд лег спать, не дожидаясь меня. - Ему бы следовало вас сопровождать, - заметил я. - А я ему не сказала, что ухожу, - призналась мисс Марпл. Я вдруг улыбался, вспомнив тонкий психологический анализ преступления, сделанный Рэймондом Уэстом. - Если ваша теория оправдается - я-то в этом ни на минуту не сомневаюсь, - сказал я, - вы обставите племянника на много очков. Мисс Марпл тоже улыбнулась - и это была снисходительная улыбка. - Я запомнила одно присловье своей двоюродной бабушки Фанни. Мне тогда было шестнадцать, и оно показалось мне ужасно глупым. - Да? - заинтересовался я. - Бабушка любила повторять: "Молодым кажется, что старики глупы, но старики-то _знают_, что молодые - дурачки!" 32 Рассказать осталось совсем немного. План мисс Марпл себя оправдал. Так как Лоуренс Реддинг был виноват, намек на то, что есть свидетель подмены лекарства, заставил его "сделать глупость". Нечистая совесть не дает покоя. Конечно, положение его было не из легких. Первым его побуждением, я думаю, было бежать куда глаза глядят. Но ведь нельзя было бросать соучастницу. Он не смог исчезнуть, не переговорив с ней, а ждать до утра не рискнул. Той же ночью он проник в Старую Усадьбу, а за ним следовали два самых надежных подчиненных полковника Мельчетта. Он бросил горсть гравия в окно Анны Протеро, разбудил ее и отчаянным шепотом вызвал вниз, поговорить. Несомненно, снаружи они чувствовали себя в большей безопасности, чем в доме, - Летиция могла проснуться. Однако вышло так, что два полицейских офицера подслушали весь разговор, от начала до конца. Никаких сомнений не оставалось. Мисс Марпл оказалась права во всем, до мелочей. Суд над Лоуренсом Реддингом и Анной Протеро - достояние гласности. Я не намерен повторять отчеты прессы. Замечу только, что большие почести выпали на долю инспектора Слака, благодаря служебному рвению и уму которого преступники были переданы в руки правосудия. Естественно, об участии мисс Марпл нигде не упомянуто. Да она сама пришла бы в ужас при одной мысли об этом. Летиция зашла ко мне перед самым судом. Она вплыла в дверь моего кабинета, как всегда, похожая на бесплотную тень. Она сказала, что с самого начала была уверена в виновности мачехи. Под предлогом поисков желтого беретика она хотела обыскать кабинет получше. Она надеялась, пусть даже напрасно, обнаружить что-то, укрывшееся от глаз полиции. - Знаете, - протянула она своим потусторонним голосом, - они же не могли ее так ненавидеть, как я. А ненависть очень помогает. Она ничего не нашла, но зато подбросила под стол сережку Анны. - Раз я _знала_, что она убийца, это же все равно. Так или иначе. Она его _убила_ или нет? Я незаметно вздохнул. Летиция никогда не научится видеть некоторые вещи. В некоторых отношениях она поражена моральным дальтонизмом - цветовой слепотой. - Какие у вас планы, Летиция? - спросил я. - Когда все будет позади, я уеду за границу. - Она помолчала и добавила: - Я еду за границу со своей матерью. Я взглянул на нее, не веря своим ушам. Она кивнула. - Неужели вы не догадывались? Миссис Лестрэндж -