нила она, -- но ты тогда  --
яд!
  -- Я?!
  --  Это  ты  с  твоим вкрадчивым взглядом и мордой  самца  убил
Элен!
  -- Повтори!
  Она   сложила  руки  трубочкой  перед  ртом  и  изо  всех  сил
прорычала:
  -- Это ты убил Элен!
  И   тут  я  опять  ударил  ногой  по  коляске.  Поскольку  она
приложила  руки  ко  рту, то не смогла их  вовремя  отпустить  и
остановить  коляску, покатившуюся к лестнице. Я  вскочил,  чтобы
задержать ее, но было уже поздно. Как спортивные сани на большой
скорости, коляска вместе с Евой покатилась вниз по лестнице.  Ее
швыряло от перил к стене, она подпрыгивала, качалась, а страшные
вопли Евы, казалось, только увеличивали ее скорость.
  На   повороте  лестницы  правое  колесо  ударилось  о  перила,
коляска перевернулась и упала с трехметровой высоты на плиточный
пол в холле. Несколько секунд я смотрел на нее со второго этажа,
затем бросился вниз по лестнице.
  Ева  лежала  под  обломками  коляски.  Ее  белое  платье  было
разорвано, грудь и бедра обнажены.
  -- Ева! Ты ранена?
  Ее  взгляд  обнадежил  меня. Слава  Богу,  она  была  жива.  Я
перевернул  каркас  коляски и, поставив его в сторону,  протянул
руку Еве.
  Она  ухватилась  за нее, попыталась приподняться  и  с  криком
откинулась назад.
  -- У меня сломана поясница, Вик!
  --  Не  говори  глупостей,  поднимайся  же  ради  Бога!  Давай,
поднимайся! Ну поднимайся же! Она покачала головой.
  --  Я  клянусь  тебе,  что не могу, Вик. Я НЕ  ЧУВСТВУЮ  БОЛЬШЕ
СВОИХ НОГ!