Разговор перешел на другое: когда они прибудут ко двору, Римо дол- жен соблюдать этикет. - Ты допускаешь, что я могу оказаться недостаточно вежлив? - удивился Римо. - Нет, - сказал Чиун. - Ты очень даже вежливый. Но я прошу тебя немно- жко больше уважать традиции. - Ты лукавишь, папочка, я действительно грубиян. - Научиться изысканным манерам нетрудно - у тебя есть достойный пример для подражания. - Я предпочитаю оставаться самим собой. - Благородная и достойная цель, - одобрил Чиун. - Ты говоришь так только для того, чтобы поднять мне настроение. А по- мнишь, как ты шпынял меня раньше? - Я не шпынял, - сказал Чиун. - Просто старая мерзкая жаба не может не раздражаться при виде красивого цветка. Что же касается твоего желания оставаться самим собой, то те горы под нами этой цели уже достигли. Твое самодовольство - результат победы дурного вкуса над умением проникать в суть вещей. А что касается поездки в Тегеран, то я должен принести к по- дножию трона кусок глины и попытаться выдать его за драгоценный самоц- вет. Извини, я очень устал от этих попыток поднять тебе настроение. Даже мне не легко все время проявлять доброжелательность. Появилась стюардесса с двумя записками. В одной из них Заруди звал Ри- мо и Чиуна к себе, в передний салон. Другую, предназначавшуюся Римо, она с многозначительной улыбкой пообещала отдать после. - Передайте, пускай сам приходит, если мы ему нужны, - сказал Римо. Передайте, что мы усердно трудимся для его блага, сказал Чиун. - Так что же передать? - не поняла стюардесса. - Первое или второе? - Это одно и то же, - сказал Чиун. Вскоре второй уцелевший телохранитель почтительно приблизился к ним и подал два толстых конверта, сказав, что посол просит их ознакомиться с содержанием этих газетных вырезок, чтобы получить представление об опас- ностях, которые заключает в себе "Корабль Наций". Римо рассказал Чиуну о брифинге по поводу этого корабля, где при- сутствовали сотрудники служб безопасности многих стран и где высказыва- лось предположение, что он может стать ареной действия террористов, ко- торые, вероятно, намереваются захватить корабль во время первого же пла- вания и потребовать за него громадный выкуп. Они поделили работу пополам. Поля статей были испещрены красными поме- тками. В заголовках мелькало название новой террористической группы - "Фронт освобождения Скифии" Вскоре появился и господин посол собственной персоной - Что вы думаете об опасности со стороны скифов?- спросил он у Чиуна. - Какие встречаются воспоминания о них в великой истории Дома Синанджу ? Заруди подчеркнул, что некогда могущественные и неустрашимые скифы те- перь как народность не существуют Во всяком случае, так думают, но ведь все считали, что и Дома Синанджу не существует! Чиун допускал, что использование названия "скиф" весьма показательно. Он напомнил, что в древности скифы враждовали с предками Заруди - мидий- цами, которые жили еще до персов. Посол заметно расстроился. - Само использование этого названия чревато опасностью для Павлиньего трона, добавил Чиун. - Но у персов есть и преимущества, те, кто называют себя скифами, не знают, что Дом Синанджу стоит на страже интересов Пер- сии, готовый поразить ее врагов. - Вы собираетесь на них напасть? - спросил Заруди. - Нет, - ответил Римо. - Мы намереваемся обратить их силу в их сла- бость. Чем слабее мы кажемся, тем опаснее для скифов. Чиун одобрительно кивнул. - Слава Дому Синанджу! - воскликнул посол. - Наше время - время больших опасностей и больших возможностей, - ска- зал Чиун послу и подмигнул Римо. ГЛАВА ПЯТАЯ Это была очень пышная церемония. Празднично иллюминированный плавучий дом Объединенных Наций величес- твенно сползал со стапелей в воды нью-йоркской гавани. Израсходованной электроэнергии хватило бы на месяц всему штату Айова. На церемонии присутствовала целая армия журналистов. Из них можно было бы укомплектовать штаты "Нью-Йорк таймс", "Таймс" и "Правды", вместе взятых. Они и так следили за процессом спуска корабля на воду что назы- вается, "от и до", но ООН, считавшая, что мировая пресса гоняется за се- нсациями и не внушает доверия, учредила должность представителя по связи с прессой с окладом четырнадцать тысяч долларов в год, от которого и должны были исходить все новости. На эту должность назначили африканца, получившего ученую степень в Институте культуры и антропологии по спе- циальности "народные ремесла". Под "народными ремеслами" подразумевалось плетение корзин. Во вместительные трюмы корабля загрузили столько провизии и дорогих напитков, что их хватило бы на двухлетний поход ордам Чингис хана. Ус- трашающих размеров атомные двигатели, установленные глубоко в чреве суд- на на непрерывно охлаждаемых и надежно изолированных водяных ложах, вра- щали гигантские гребные винты. Их мощность в 120 раз превышала мощность атомной бомбы, сброшенной во время второй мировой войны на Хиросиму. Ослепительно белое судно, будто движущийся полуостров, плавно сошло со стапелей в объятия Атлантического океана. Люди на нем казались крохотны- ми пятнышками. Целый год понадобится делегатам, чтобы научиться свободно ориентироваться на корабле, изучить расположение гимнастических и танце- вальных залов, молитвенных домов, консульств, теннисных кортов. Зри- тельские трибуны центрального стадиона, расположенного на верхней палу- бе, вмещали пять тысяч зрителей, его игровая площадка была покрыта нас- тоящим дерном. Тормозной путь корабля, идущего полным ходом, составлял как минимум тринадцать миль. Движение, однако, совсем не ощущалось. Пассажиров, правда, предупреди- ли, что иногда может раздаваться оглушительный грохот. Его вызывали уда- рные волны, возникающие при дроблении волн перед носом корабля. Дело в том, что корабль не резал волны, а дробил их. Желающим демонстрировали на модели, как это происходит: некое подобие метлы на длинной ручке оп- рокидывалось с высоты на воду, а затем поднималось наверх. Когда носильщики перенесли все четырнадцать изукрашенных сундуков Чиуна в помещение иранского представительства, посол Заруди лично рас- сказал все, что знал о громадном корабле. - Как нравится Мастеру Синанджу это чудо двадцатого века? - спросил он. - Здесь дует. Посол собственноручно показал, как действуют приборы, регулирующие те- мпературу и влажность воздуха. - Теперь стало душно, - сказал Чиун. Заруди снова подрегулировал при- боры, но теперь старца не устраивала повышенная влажность. Посол снова направился к панели. - Слишком сухо, - проворчал Чиун. Тогда Заруди предложил ему отрегулировать приборы по своему вкусу. - Нет, - отказался тот. - Я рад сносить тяготы во славу Павлиньего трона. Римо знал, что это полнейшая чепуха: человеческое тело - лучший обог- реватель и лучший кондиционер, если, конечно, уметь им правильно пользо- ваться, а Чиун умел это делать, как никто. Однако Римо промолчал, потому что Чиун в это время уверял посла, что, когда служишь властелину, важно лишь, чтобы доволен был он. Своего ученика Чиун заранее предостерег от слишком тесного сближения с послом Заруди, на что Римо заметил, что тот ему крайне несимпатичен. - Будь вежлив, но дружбы не допускай, - тем не менее повторил Чиун. Заруди попросил Чиуна осмотреть помещение на предмет его безопасности - может быть, тот обнаружит дефекты в его защитных системах. Он расска- зал старцу об электронных глазках и постах охраны, о кодах, не зная ко- торых нельзя отпереть ту или иную дверь. - Вы строили этот корабль? - спросил его Чиун, после того как они нес- пешно осмотрели служебные кабинеты, приемные, помещения для клерков, центры связи, гостиные и спальни. - Нет, - ответил Заруди. - Его строил известный корабельный магнат Де- мосфен Скуратис. Это - крупнейший корабль всех времен. - А этот Скуратис лоялен по отношению к шаху? - Он построил его не для шаха, а для мирового сообщества. - Послушайте, вы станете носить костюм, который сшит для кого-то дру- гого? - спросил Чиун. - Разумеется, нет, - ответил Заруди, славящийся в дипломатическом кор- пусе своим щегольством. Если вы не полагаетесь на вещи, сделанные не для вас, когда речь идет о вашей внешности, то как вы можете на них полагаться, когда речь идет о вашей жизни? Передайте Его Величеству, что Мастер Синанджу не считает помещение представительства безопасным, потому что оно построено не ру- ками персов. Мы - не телохранители, но мы знаем, как они должны думать и работать. Вот вы говорили сейчас о пожарах в помещениях корабля, об обезглавленных трупах и исчезновении убийц. Меня это не удивляет. Благо- дарите небо, что убийства обнажили самое слабое место в вашей обороне ваше ложное чувство безопасности, ибо величайшая опасность для любого человека заключается в его иллюзии защищенности. - Так что же нам делать? - спросил Заруди. - Строить свою собственную крепость. - Но ведь мы - часть большого корабля! Мы не можем построить собствен- ный корабль. - Тогда постарайтесь умереть так, чтобы не посрамить своего властели- на. Заруди пожал плечами, от него повеяло холодом, как от айсберга. Для чего же тогда он нанял Мастера Синанджу? Если его, Заруди, убьют, это будет свидетельствовать о слабости Павлиньего трона. Как может Мастер Синанджу советовать своему работодателю достойно умереть? Его наняли не для того, чтобы спокойно стоять и наблюдать, как гибнут фавориты шаха. - Большой меч не может спасти мир от блох, - сказал Чиун и отвернулся от Заруди. Римо пожал плечами: ему не нравилась новая работа, не нравился Заруди, не нравился корабль. Ему претил запах парфюмерии, исходивший от диплома- тов, и раздражало обилие прислуги Ему было здесь неуютно. В спальнях их ожидали дары шаха. серебряный чайный прибор, чаша, усы- панная драгоценными камнями, большой телевизор французского произ- водства, с инкрустациями золотом и серебром, воспроизводящими символы Дома Синанджу, фарфоровые шкатулки, шелковые матрацы, отборные фрукты и дичь, а также молоденькая черноглазая девушка в очень узком европейском платье. Она получила образование в Париже и была машинисткой. - Вот этого нам не нужно, - сказал Римо. - Я веду большую переписку, девушка может оказаться полезной, - возра- зил Чиун. - Кому ты собираешься писать? - Мне пишут самые разные люди. С этими словами Чиун повернулся к присланному шахом телевизору, кото- рый он собрался опробовать. Римо поневоле пришлось умолкнуть. - Настоящий властелин, - сказал немного погодя Чиун. - знает, как надо обходиться с настоящими ассасинами - мастерами убийства. Когда мы рабо- тали на Смита, он все чего-то стеснялся и просил соблюдать секретность. Какое неуважение! Теперь ты видишь, Римо, как чтут Дом Синанджу цивили- зованные люди? Отправиться на палубу корабля было все равно что пуститься в дальнее путешествие по нью-йоркской подземке: вы знаете, куда вам надо попасть, но не знаете, как это сделать. Лифты были забиты агентами служб безопас- ности с эмблемами самых разных стран. Они щеголяли новенькими карабина- ми, автоматическими пистолетами и револьверами. - Ты, я вижу, из иранской службы безопасности,-обратился к Римо худо- щавый парень с неуклюжим револьвером, похожим на пулемет с рукояткой. "Что у него за акцент?" - подумал Римо. Он был, как всегда, в черной тенниске, серых брюках и мокасинах. На тенниску он приколол иранскую эмблему и опознавательную карточку. - Да. А что? - Ты не носишь оружие? - Не ношу. - И не боишься? - Чего? - не понял Римо. - Ходить без оружия. - Не боюсь, - ответил Римо. - Акцент у тебя не иранский... - Я изучал язык в Ньюарке, в штате Нью-Джерси. - И внешне ты не похож на иранца. - В Ньюарке это облегчало жизнь. - Я знаю, как сократить путь на палубу. Хочешь, проведу? - Давай, веди, - согласился Римо. Парня очень интересовала новая система безопасности иранского кон- сульства. - Говорят, у вас есть что-то такое, чего нет ни у кого? - В самом деле? - удивился Римо. - Ага. Об этом раззвонил иранский посол. Все только и говорят о новой иранской системе безопасности. Утверждают, что она лучшая в мире. - Да что ты! Лифт спустил их вниз. Дверь кабины открылась в коридор, который напо- минал огромную оцинкованную дренажную трубу, какими пользовались в Аме- рике в прошлом веке. Все другие коридоры, которые видел Римо, были укра- шены коврами и гобеленами, красивые лампы отбрасывали мягкий свет, и блики играли на полированной мебели из бука и красного дерева. А здесь даже полы были покрыты серыми дорожками. Это резиновое покрытие заглушало шаги спутника Римо. Сам Римо вырабо- тал бесшумную поступь еще десять лет назад. Он мог пробежать по коридо- ру, усыпанному хрустящими кукурузными хлопьями, производя не больше шу- ма, чем упавшая на подушку бумажная салфетка. Дело было не в скорости, с которой он двигался, а в том, как он двигался. Но эти некрасивые серые полы, видно, были созданы для того, чтобы заглушать звуки обычных шагов человека, не заботящегося об осторожности. Это явно было подсобное помещение, однако без намека на водопровод или канализацию На серых стенах виднелись голубые, розовые и черные полоски Это, как догадался Римо, была проводка нового типа. Но почему ее остави- ли на виду? И почему нет водопровода? Римо не стал забивать себе голову этими странностями - в конце концов, это не его дело. - Где же палуба? - спросил он. - Скоро увидишь. - А как скоро? - Потерпи, - сказал провожатый. - И нечего повышать голос. - Здесь душно, - громко заявил Римо и запел. - Я ведь просил тебя по-хорошему! - Парень выхватил из кобуры неуклю- жую "пушку". - Вот если бы ты упал предо мной на колени, я, может, и исполнил бы твою просьбу. Так где же палуба? - Сейчас ты у меня замолчишь! - угрожающе сказал парень. - А если нет? Тогда ты будешь стрелять из этой штуки? - поинтересовал- ся Римо. - Это глупо. - Ты же понимаешь, это не пулемет. Здесь есть глушитель, все будет ти- хо. - Не валяй дурака! - сказал Римо, выхватывая у него оружие. Это произошло так быстро, что парень не успел среагировать и нажал пальцем пустоту на том месте, где только что был спусковой крючок. Римо поднес оружие к глазам, чтобы разглядеть, где там помещается глушитель. Он неплохо разбирался в оружии, но это, видимо, была новая модель. Он протянул револьвер парню, а когда тот потянулся за ним, вонзил ему ука- зательный палец в солнечное сплетение. Резиновый пол заглушил стук упав- шего тела. Римо пошел по странным коридорам, ища выход. Он миновал помещение, в котором целая стена состояла из телеэкранов, показывающих, что происхо- дит в конференц-залах, служебных кабинетах и даже в спальнях. У телевизора с надписью "Посольство Швеции" собралось несколько чело- век. Римо заглянул через плечо одного из них, чтобы узнать, что их так заинтересовало. Мужчина и девушка занимались в постели любовью. Вообще- то Римо нравилось смотреть на такие вещи, однако для человека, слившего- ся воедино со своим телом, все это кажется естественным - все равно что наблюдать за ростом цветка. Но вот замигали красные лампы возле другого телевизора, и все повернулись к нему. Римо увидел, как кто-то пытается помочь парню с пробитым животом. - Он действует гораздо быстрее, чем мы думали, - донесся из телеприем- ника голос пострадавшего. - Я не успел даже увидеть его руки. - А почему ты не стрелял? - спросил поднимавший его человек. - Я не видел его рук. Моя "пушка" оказалась в его руках, прежде чем я успел нажать курок. Это было потрясающе! Я не владел рук. - Первому это не понравится. - Плевать я на него хотел! Ты представляешь - такие руки! Римо видел, как пострадавший сделал неуверенный шаг. По-видимому, весь корабль был подключен к телекамерам. Римо понял, что пора уходить: чей- то начальственный голос уже спрашивал, кто несет ответственность за по- терю бдительности. - Надо поменьше глазеть на спальни! Нельзя допустить повторения такого случая, - произнес голос с немецким акцентом. - Это произошло не в мою смену, - ответил другой голос, с французским акцентом. - Участок подвергся вторжению. Тревога! Римо ожидал услышать сирену или гонг, но звуковых сигналов не было, лишь замигали лампочки. Группы были хорошо организованы, они действовали быстро и четко, каждый знал свое место. Эта быстрота и слаженность без суеты и громких команд заставили Римо впервые насторожиться. Он не разбирался ни в тайных коридорах, ни в особенностях освещения, ни в покрытиях, заглушающих шаги. Зато он разбирался в том, как люди пе- ремещаются в одиночку и группами. И ему было ясно - этих людей наверняка тренировали не один год. Корабль совсем недавно спустили на воду, но, если бы здесь оказалась группа экспертов по безопасности, которых он вcтретил на брифинге в Вашингтоне, они наверняка успели бы уже перестре- лять друг друга. А эти люди вели себя совсем иначе: они не сталкивались в дверях, они ощущали присутствие человека позади себя, не поворачивая головы. Это были обычные неуклюжие парни, но, будучи объединены в груп- пы, они переставали быть неуклюжими. У всех были револьверы с глушителя- ми, у некоторых - длинные клинки. Римо заметил еще одну особенность: эти группы обучались в разных мес- тах и были сведены здесь совсем недавно. Никто из них не определил, что Римо чужой. Тут, несомненно, действовало два фактора: во-первых, слишком многие лица были им незнакомы, и, во-вторых, они чувствовали себя в этих коридорах в абсолютной безопасности, не испытывая ни подозрительности, ни страха. Римо, однако, знал, что его скоро обнаружат, так как в этом упорядоченном "муравейнике" он был единственным, кто не имел закреплен- ного места. Некоторое время Римо бегал, неуклюже топая, как и все окружающие, пока не услышал: "Вот он!" Это восклицание развязало ему руки: он вновь сде- лался самим собой. Теперь его нога двигались легко и бесшумно, вроде бы даже замедленно; они были лишь "средством передвижения" для тела. Пули, бесшумно вылетавшие из "пушек", снабженных глушителями, с грохотом от- скакивали от стен. Римо окружили. Он прошел сквозь это кольцо, как сквозь масло, мимоходом раздавив грудь одному из них, и рывком отворил ближайшую дверь. В большой комнате спиной к Римо сидел человек. Всю сте- ну перед ним закрывала огромная компьютерная панель. Другого выхода из комнаты не было. У двери его поджидала засада из двух "карабинеров". Он их раскидал, но все равно не мог вернуться к лифту - как его найти среди этих коридоров с их бесчисленными поворотами и разветвлениями, которые выглядели абсо- лютно одинаково? Надо у кого-нибудь узнать дорогу. Он подошел к цветущему молодцу с длинным острым клинком в руке, которым он размахивал, как бейсбольной битой. Римо опрокинул его на пол и нажал указательным пальцем шейное нервное сплетение. - Как мне выбраться отсюда? - спросил Римо. - Моя не понимай англиски. Римо нажал сильнее, но парень твердил одно и то же: - Моя не понимай. - Дерьмо!- выругался Римо. Оставив парня, он нырнул в какое-то маленькое помещение. Там ничего не было, кроме пластмассового ведра и швабры. За ведром виднелась панель из гладкого серого металла со звукоизолирующей резиновой прокладкой. Римо провел по ней руками - под их нажимом панель подалась и бесшумно отодви- нулась в сторону В нос ему ударил запах смазки - движущиеся части панели были обильно смазаны. В стене открылся проход в небольшой чулан, где хранились моющие средства. С запахом химических порошков смешивался слабый запах несвежей крови. Римо выбрался в чулан и поставил панель на место. Снаружи по другую сторону чулана доносился звук шагов, слышались голо- са людей и кашель. Он открыл дверь и шагнул на роскошный ковер широкого холла, где на стенах висели экзотические гобелены и неяркие лампы отбрасывали свет вверх, на потолки. Это был уже знакомый Римо корабль. Он пошел по запутанным коридорам и вскоре очутился рядом с иранским представительством. Если бы не счастливая случайность, он потратил бы на поиски по меньшей мере два часа. Люди попадались на каждом шагу, но они и сами еще толком не знали корабль. Пропуск у Римо был в порядке, и охрана с поклонами впустила его внутрь представительства. Оно занимало площадь с целый этаж большого жилого до- ма. Римо неслышно вошел к себе. Чиун что-то диктовал молоденькой машинис- тке. Диктовал он на персидском языке - фарси. Девушка засмеялась, бросив взгляд на Римо. - Что ты ей сказал, папочка? - не выдержал Римо. - Это непереводимая персидская шутка, - ответил Чиун. Он был одет в розовое, с золотыми нитями вечернее кимоно. - А ты попробуй, переведи, - сказал Римо. - По-английски она теряет весь аромат. - Там увидим. Давай переводи! - "Он идет, как он идет, потому что он идет", - проговорил Чиун. Его пергаментное лицо сияло. Девушка заливалась веселым смехом. - И это все? - спросил Римо. - Да. Вот такая шутка, - повторил Чиун. - Еще раз? - "Он идет, как он идет, потому что он идет". - Но что здесь смешного? - По-персидски выходит очень смешно, - сказал Чиун. - Ладно. У меня для тебя есть новости. За нами следят телекамеры. - В самом деле? - спросил Чиун. Сидячая поза придавала его тщедушной фигуре несколько более внуши- тельный вид. - Да. Корабль здесь не один, их целых два. Кроме того, который знают все, существует другой, как бы встроенный в него. - Нас подключили к общей телесети? - Нет. У них своя сеть. За каждым из нас ведется наблюдение. Через по- дсобные помещения и, по-видимому, через стены можно переходить из одного корабля в другой. Наверное, именно этим путем прошли люди, убившие лива- нцев. Нас и сейчас видят и слышат - Я не очень киногеничен, - сказал Чиун. Однажды его пригласили сниматься в студию. Готовый ролик он раскрити- ковал. Западной технике еще далеко до совершенства, сказал он тогда. Те- левизионщики могут передать сходство, однако они не в состоянии передать грацию, все величие и великодушие человека, наделенного редкостными ка- чествами. Нет, что ни говори, а этим белым еще работать да работать. - Наш корабль - это большая ловушка, папочка, - сказал Римо. - Он похож на весь остальной мир. - С этими словами Чиун указал на по- толок, где виднелось некое устройство, установленное, как отметил Римо, под тем же углом, что и телеприемники внизу, в скрытой части корабля. Устройство было сломано: Чиун уже все знал и принял меры, чтобы вывести камеру из строя. В норвежском порту Скаггерак, где был построен гигантский корабль, ин- спектор Скотленд-Ярда Дауэс, прикомандированный к службе безопасности, используя при анализе ситуации точный метод дедукции, пришел к тем же выводам, что и Римо, который провел прямые наблюдения на борту корабля. Он выявил одного подрядчика, который купил энное количество материалов "X", чтобы построить некий объект "Y', причем какую-то часть материалов (назовем ее "Z") не использовал. - Сэр, - сказал ему инспектор, - ключ к этой загадке заключается в "Z". Буквой "Z" я обозначаю тот остаток материалов, которые вы не ис- пользовали при сооружении заказанного вам объекта. Вместо него вы пос- троили нечто другое, скрытое внутри корабля, а посему вы являетесь соучастником преступления. Не пытайтесь это отрицать. И Дауэс предъявил документы, добытые в результате расследования, про- веденного им в Греции. Там были указаны объем и время перевозок мате- риалов, полученных от субподрядчика. - Странное дело, сэр, - продолжал Дауэс. - Вы не консультировались с Демосфеном Скуратисом который построил корабль. Вы консультировались с кем-то другим, с кем-то, кто не остановится ни перед чем, для кого ниче- го не стоит пролить кровь беззащитных людей. С кем-то, кто пожелал вло- жить миллионы долларов и потратить долгие годы, чтобы добиться своего. Подрядчик слушал с каменным лицом. Они сидели в его гостиной, застав- ленной грубой мебелью, подходившей по цвету к каменному полу. Большое полукруглое окно-фонарь выходило на фиорд с его прозрачными серебристо- голубыми водами. У подрядчика были светлые волосы и ничего не выражающее лицо, похожее на замерзший пруд. Он лениво потягивал сладкое вино. Инспектор Дауэс набил пенковую трубку. Его круглое брюшко выпирало из- -под фланелевого жилета. - Я не могу разобраться лишь в одном, сэр, - сказал в заключение Дауэс. - Я знаю, что из нью-йоркского порта вышли в плавание два корабля вместо одного. Их строили много лет. Это потребовало специальных знаний и огромных расходов. Я знаю также, что страшная ловушка была сооружена во время перестройки гигантского супертанкера в комфортабельный лайнер. Известно мне и то, что скифы - древние воины-всадники и в наше время их не существует. Одного только я не знаю, сэр: кому нужны эти убийства, этот чудовищный разгул смерти? Подрядчик допил вино. - Так вы говорить, есть убитые? - спросил он. - Уже много. И вот что я хочу добавить: сам факт, что вы построили ту или иную конструкцию в соответствии с заказом, еще не является кримина- лом. Этим вы не совершили никакого преступления. Подрядчик налил себе полный стакан вина. Осушив его залпом, он вытер губы. - Не является криминалом? - переспросил он. - Ни в коей мере, - ответил инспектор. - Вы умеете мыслить логически? - Надеюсь, что да. - Если, по вашим словам, убито столько людей, почему я должен предста- влять собой исключение? Другими словами, что помешает кому-то убить и меня? Если я не совершил ничего противозаконного, я не обязан говорить с вами на эту тему. - Но это может приобрести противозаконный характер, сэр. Я уверен, что у вас в Норвегии существуют законы, направленные против тех предпринима- телей, которые заявляют, что строят одно, а на самом деле строят другое. Так ведь? - Да. - Я видел груды обожженных, дымящихся тел, сгоревших местами до кос- тей. Я уверен, такой человек, как вы, никогда не смог бы согласиться взять на себя ответственность за такие страшные дела. Ведь так? Норвежец выпил вино и налил снова. - Так ведь? - снова спросил Дауэс. Хозяин дома отпил полстакана напитка, пахнувшего мятой. - Могли или нет? - Конечно, - сказал подрядчик. - Что "конечно"? - Гость даже поперхнулся. - Я бы мог сделать что-то в этом роде. О чем речь? Подрядчик занес руку и ударил гостя кулаком под дых. Некоторое время он молча наблюдал, как корчится и блюет на каменном полу эта куча дряб- лых мышц, потом вышел из дома и направился в небольшой сарай, где храни- лся разный инвентарь. Там он нашел заготовку - длинный, больше метра, кусок бруса из сырого дуба - и аккуратно обточил его с одного конца раш- пилем, чтобы было удобно взять рукой; заусенцы он снял наждачной бума- гой, потом стесал мешавший ему бортик. Закончив все эти приготовления, он вернулся в гостиную с видом на фиорд. Инспектор Дауэс еще не оправил- ся от удара: ухватившись за подлокотник кресла, он пытался встать на но- ги. - Вы сломали мне ребро, - простонал он. - Не сомневаюсь, - сказал подрядчик и ударил его по голове тяжелым ду- бовым брусом. Бить было удобно, не зря он стесал бортик. Трехсантиметровыми нейлоновыми лентами он туго примотал к телу Дауэса свинцовые слитки, выполнявшие обычно роль грузил, и сбросил его в чистый голубой фиорд. Потом он вымыл каменные плиты пола горящей водой с порошком, а дубовый брус прибил к потолку сооружаемой им мансарды. Здесь бортик, пожалуй, был бы кстати, подумал он. После этого он сел в свой зеленый спортивный "мерседес" и отправился в Осло, чтобы послать телеграмму в Лондон, в небольшую судостроительную фирму, помещавшуюся на улице Сент-Мэри Экс. Он никогда не понимал, зачем Первому понадобилась такая сложная и до- рогостоящая конструкция. На более позднем этапе, когда он узнал, что ко- рабль станет домом для ООН, он решил, что Первый представляет какую-ни- будь правительственную организацию, занимающуюся шпионажем. Но когда начались массовые убийства, когда телевидение и газеты стали утверждать, что это дело рук фронта освобождения народа, которого давно нет на свете, подрядчик начал задумываться над происходящим. Однако он уже слишком глубоко увяз в этом деле, чтобы можно было позволить себе задуматься всерьез. Впрочем, ему и не пришлось долго над всем этим раздумывать. На обрат- ном пути его обогнал автомобиль, прижавший "мерседес" к обочине. Думая, что это дорожная полиция, он не глядя протянул в окно свои права. В тот же миг они возвратились обратно: револьвер 45-го калибра всадил ему в лицо пулю, перемешавшую клочки бумаги с кусочками мозга. Пуля вышла че- рез затылок навылет вместе с изрядным куском черепной коробки. ГЛАВА ШЕСТАЯ Демосфен Скуратис был подавлен. Он отказывался говорить с журналиста- ми, не хотел обедать ни с принцем Монако, ни с Ив Сен-Лораном, не радо- вал своим присутствием завсегдатаев игорных прите нов. Он оставлял без ответа каблограммы своей давней любовницы и делал лишь самое необходимое для того, чтобы его империя не рухнула под собственной тяжестью. Он жил на яхте, носящей имя его дочери, в открытом море, избегая захо- дить в порты. Ел он ровно столько, сколько было необходимо, по словам его доктора, для поддержания жизни. В течение суток он несколько раз за- бывался беспокойным сном, причем не более чем на двадцать минут, а в ос- тальное время мерил шагами палубу из тика. Он не беседовал с капитаном о дальних морях, как делал это раньше в часы бессонницы. Находившись до полного изнеможения, он сваливался и засыпал на блаженные двадцать ми- нут, после чего снова возвращался на палубу. По ночам он выкрикивал про- клятья темным водам Атлантики. Днем он проклинал солнце. Команда на "Тине" была вышколенная, приученная не замечать и не обсуж- дать странное поведение могущественного патрона. Те, кто у него работал, не болтали лишнего о Демосфене Скуратисе, даже если видели, что он целы- ми сутками мечется, точно пчела, попавшая в бутылку. В Средиземном море, в пятидесяти милях от Марокко, "Тина" взяла пасса- жира с яхты "Корнинг". Лысый. худой, в очках без оправы, он был одет в темный костюм и белую рубашку с почти бесцветным галстуком. Качку он пе- реносил стойко, подавляя рвоту усилием воли. Это был швейцарский банкир, один из первых банкиров господина Скуратиса. Команда не знала, что Демосфен Скуратис владеет банком, главной зада- чей которого было снабжать его самыми дешевыми кредитами. Скуратис принял банкира в комфортабельной каюте. Грек сидел, обернув вокруг широкого волосатого торса мохнатое полотенце. Он не брился уже три дня, и его щеки напоминали наждачную бумагу; будто черные виногради- ны, темнели на лице толстые губы, в любую минуту готовые разразиться проклятиями. Банкиру не нужно было скрывать смятение при виде опустившегося патро- на: как истый швейцарец, он не знал, что такое смятение. Без этого легко можно обойтись, считал он. Арабы, евреи, греки наделены бурными эмо- циями, но вряд ли они от этого что-либо выигрывают. Итальянцы, к приме- ру, никогда не хандрят долго, а шведы способны даже на самоубийство, чтобы избавиться от депрессии. Банкир не мог понять, почему мир не ус- троен по образу и подобию Швейцарии. Но это его и не слишком заботило - ему было довольно того, что в Швейцарии живут швейцарцы. Для начала он передал патрону поздравления от совета директоров по по- воду того, что Скуратис с блеском вышел из трудной ситуации, получив, благодаря своим редким способностям, 28,3 процента прибыли с учетом де- вальвации доллара. Потратив весьма скромную сумму на подарки делегатам из стран Третьего мира, грек сумел всучит ООН свою дорогостоящую посуди- ну. Он изобрел гениальный предлог, убедив делегатов, что такое ра- систское государство, как Америка, не может быть домом ООН, а при голо- совании умело манипулировал голосами. В результате Соединенные Штаты уп- латили в качестве своей доли расходов на покупку судна сотни миллионов долларов - за сомнительное удовольствие быть заклейменными в глазах ми- рового сообщества ярлыком расистов. А деньги пошли господину Скуратису. Банкир был рад доложить, что на банковские счета уже поступили последние взносы. - Вы будете преуспевать в жизни, но никогда не станете истинно богатым человеком, - сказал Скуратис. - Я вас не понимаю, сэр. - Вам никогда не стать богатым человеком, потому что вы не испытали бедности. - Сэр?.. - Я хотел сказать, бесчувственный вы труп, - вдруг завопил Скуратис, - что вы понимаете только цифры, но не людей! А я знаю и то, и другое. Вы не понимаете меня, а я вас вижу насквозь! Он приподнял свой короткий торс с шелковой подушки и раскрошил в ста- кан с водой белые кубики "маалокса". Вода стала белой как молоко. Скура- тис залпом выпил весь стакан. - Я умею считать не хуже вас, господин банкир. Уж не думаете ли вы, что Скуратис держал на воде эту махину и тратил семьдесят две тысячи до- лларов в неделю для того, чтобы заработать прибыль? Это было самое глу- пое предприятие во всей Атлантике севернее Танжера. Вы думаете, я не по- нимал этого? Вы думаете, мне не было ясно, что гораздо разумнее пустить корабль на слом? - В свое время мы подготовили для вас доклад о том, что оставлять его экономически нецелесообразно, - сказал банкир. День был жаркий, но он не потел, тогда как Скуратис блестел от пота, как свиная сосиска. Он поставил на стол пустой стакан. Выпитое лекарство на короткое время успокоило огонь в желудке. - Если вы действительно знаете меня, вы должны понимать, что этот ко- рабль построен не из деловых соображений. - Но мы все-таки получили прибыль... - Прибыль, прибыль! Разумеется, мы получили прибыль. Но мы могли гора- здо больше заработать на чем-нибудь другом. Вы когда-нибудь задавались вопросом, почему я предпочел именно это? Почему мне позарез понадобилось строить крупнейший в мире корабль? - Потому что вы судовладелец, магнат... - Я еще и стальной магнат, и земельный, и биржевой, и финансовый. А корабль этот я построил, чтобы переплюнуть всех остальных. Чтобы не было мне равных! После того как заработаешь первую сотню миллионов, можно уже не работать. Проценты со ста миллионов, при средних ставках, составляют двести тысяч долларов в неделю. Так разве я не мог бы жить в свое удо- вольствие только на одни проценты? Вы думаете, мне не хватило бы этого на жизнь? Но нет! Во мне заговорила гордыня. Тщеславие, если хотите. Я построил этот корабль потому, что он должен был стать самым большим в мире, самым большим, а не самым совершенным. Скуратис испытующе смотрел на банкира и ждал. Казалось бы, он все раз- ложил по полочкам, чего же он ждет от швейцарца? Но как выяснилось, са- мое главное еще не было сказано. - Вы можете меня спросить: зачем мне понадобилось строить крупнейший в мире корабль? Я отвечу: сеть один человек, которого я хочу превзойти. - Это вы сами? - предположил банкир, неожиданно ударяясь в философию. - Не будьте ослом! Оставьте эти глупости тяжелоатлетам и другим субъе- ктам с мощной мускулатурой. Я хотел встать выше Аристотеля Тебоса. - Я понимаю. Дружеское соперничество? - Дружеское?! Ха-ха-ха! - Но ваши финансовые интересы никогда не сталкивались. Вот я и поду- мал... - Разве волк может схватиться с медведем? Да никогда в жизни! Волк на- падает на оленя, а медведь ломает лосей. Вот почему мы не ведем борьбу друг против друга в финансовой сфере. Это было бы опасно для каждого из нас. Мы воюем в моральной сфере, и я это сражение проиграл. Банкир знал о приеме, который устроил Тебос в Скаггераке, когда стало известно, что построенное судно ожидает участь гигантской ненужности. Банкир уже тогда не понимал, почему Тебос поступил так неразумно. Швейцарец знал: когда Тебос женился на кинозвезде, Скуратис взял в су- пруги известную оперную певицу. После этого Тебос женился на вдове аме- риканского президента, с которой потом развелся. Банкир припомнил, как в свое время ему было приказано потратить двести тысяч долларов, чтобы сделать фотографию, которую потом продали за две тысячи. Львиная доля средств ушла на покупку и ремонт старой, построен- ной еще во времена второй мировой войны подводной лодки; были приобрете- ны специальные японские объективы, немецкая фотокамера; восемнадцать ты- сяч долларов заплатили фотографу, не считая большого количества мелких выплат разным людям, только за то, чтобы они подвели подводную лодку с аппаратурой к острову, купленному Тебосом в Эгейском море. Фотограф снял жену Тебоса в голом виде и потом продал фотографии в американский порно- графический журнал. Чистые убытки составили сто девяносто восемь тысяч. Это показалось банкиру абсурдным помещением капитала, но он не был бы швейцарским банкиром, если бы позволил себе задавать нескромные вопросы человеку такого размаха, как Скуратис. Банкир знал также и о суммах, которые были израсходованы вскоре после того, как Тина, дочь Демосфена, стала встречаться с одним известным су- тенером. Познакомились они на вечере у Тебоса. Он не был неполноценным раньше. Этого субъекта отыскали в одно прекрасное весеннее утро в париж- ских трущобах после того, как в Париж было сделано несколько денежных переводов. Отыскали, но не целиком. А то, чего у него не хватало, пред- мет его мужской гордости, уже на следующую ночь преподнесли на серебря- ном блюде Аристотелю Тебосу в одном из ресторанов Люцерна. Владелец ресторана, разумеется, не мог объяснить, как мог произойти столь непристойный инцидент. На следующий день банкир перевел на счет ресторана солидную сумму. После этого Аристотель Тебос женился на Тине сам, хотя ему было пятьдесят семь лет, а ей - двадцать. Не прошло и года, как она покончила с собой. Говоря, что отношения между Тебосом и Скуратисом основаны на дружес- твенной конкуренции, швейцарский банкир имел в виду, что они не основаны на чем-то, затрагивающем их жизненно важные интересы Под "жизненно важ- ными интересами" он понимал прибыль. В этом смысле их соревнование впол- не можно было назвать дружественным. - Я построил этот большой корабль, чтобы досадить Тебосу. Я хотел, чтобы это судно стало символом моего могущества, чтобы оно заходило во все порты, заявляя во всеуслышание: "Я - величайший корабль, построенный величайшим из людей". Мне надо было взять верх над этой седовласой гади- ной, над этой мразью Когда я потерпел неудачу, он не преминул сообщить о ней всему свету. После этого я просто не мог пустить судно на слом. Не мог, потому что не хотел, хотя это и влетело мне в копеечку - Но ведь вы покрыли убытки, продав судно Организации Объединенных На- ций. - Это верно. Однако теперь оно стало кораблем смерти. Тебос мечтает превратить его в бесполезную, не нужную людям посудину, в памятник, сим- волизирующий мое поражение. Он повернул мой замысел против меня. Нечто подобное я сделал с его любовником, баронетом Рамсеем Фраулом. - Разве сэр Рамсей был гомосексуалист? - Он был английский аристократ, а они на все способны. Банкир не стал распространяться о том, что то же самое он мог бы ска- зать о греках, о шведах - практически обо всех нациях, кроме швейцар- ской. И то с оговорками: он не был вполне уверен насчет своего дяди Уил- ьямса. Оставалось надеяться, что полотенце на талии Скуратиса завязано крепко. - Но, сэр! Откуда вам известно, что за этими убийствами стоит Тебос? - Во-первых, они начались сразу после того, как я получил прибыль. Во-вторых, они требуют ловкости, скоординированности действий, зна- комства со схемой судна и больших затрат. В-третьих, они не преследуют других целей, кроме как прекратить использование корабля. В наше время нет такой страны - Скифия. Фронт освобождения скифов не может никого ос- вободить. Это только предлог. Тебос хочет поглумиться надо мной. - Но, может быть, это какие-то сумасшедшие? - Нет. Потребовались многие годы и многие миллионы долларов, чтобы превратить воздвигнутый мною прекрасный монумент в мерзкое чудовище, грозящее людям смертью. Сумасшедшие не могут быть так хорошо организова- нны. Но если у вас осталось хоть малейшее сомнение в моих словах, заду- майтесь над тем, кто оплачивает богатейший прием, который намечен на се- годня и на завтра, двухдневный прием для делегатов ООН, размещенных на борту корабля. А как вы думаете, кому он посвящен? - Наверное, вам, господин Скуратис? - Вот именно, - негромко произнес тот. - В настоящий момент я на щите. Я уподоблюсь Говарду Хьюзу. Знаете, почему он стал затворником? Все на- чалось с гордыни. Когда страдает уязвленное самолюбие, вы начинаете из- бегать общества, светских сборищ, опасаясь, что кто-то или что-то напом- нит вам о вашем унижении. Постепенно отшельническая жизнь входит в при- вычку, и в полном одиночестве вы скатываетесь по наклонной плоскости, усыпанной вашим золотом, в могилу. Если бы я был прост