мени они скрывались за гребнями волн. Он ждал. Нечего сказать, подходящее место для ожидания! Наконец шлюпки вернулись без груза, и командир группы взошел на борт. - Задание выполнено, сэр!- Он отдал честь. - Отлично. Теперь давайте поскорей уберемся отсюда. - Да, до следующего года,- отозвался дежурный по кораблю. - Помолчите, мистер,- отрезал капитан Ли Энрайт Лейхи.- Вы-то, может, и будете здесь через год, а я уже нет. Подаю в отставку. Остается только надеяться, что здоровья хватит, чтобы еще насладиться жизнью. ГЛАВА СЕДЬМАЯ Пакет был доставлен в Кремль в десять тридцать утра. Он был адресован лично Генеральному секретарю ЦК КПСС и сопровождался предостерегающей надписью по-русски следующего содержания: ЛИЧНО ГЕНЕРАЛЬНОМУ СЕКРЕТАРЮ. СОДЕРЖИТ СЕКРЕТНЫЙ МАТЕРИАЛ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ ВАЖНОСТИ. Нечасто в суматошный отдел писем Кремля попадали такие загадочные пос- лания. Пакет тотчас поместили в освинцованный бак и на бывшем кухонном лифте, сохранившемся еще с царских времен, отправили в подвальный бун- кер. Там в рентгеновских лучах экспертам группы взрывных устройств предста- ли неясные очертания прямоугольного контейнера с двумя витками непонят- ного назначения. Сразу же в ход были пущены служебные собаки. Это были немецкие овчарки, специально натренированные на взрывчатку. Пока собаки обнюхивали пакет, дрессировщики прятались на корточках за бетонной стеной толщиной в пять футов. Когда по прошествии пяти минут собаки не проявили никакого беспо- койства, эксперты стали боязливо вылезать из укрытия и стаскивать с себя защитные костюмы. - Кажется, ничего страшного,- пробормотал руководитель группы. - А вдруг ты ошибаешься?- спросил другой эксперт. - Значит, мы выдадим неверное заключение. - Тогда, товарищ, сам его и подписывай! - Но в этом случае и слава достанется мне одному. - Я тоже подпишу,- вмешался третий эксперт, в чьем ведении находились собаки. В результате заключение подписали все трое, и пакет был отправлен на- верх, в приемную Генерального секретаря. Секретарша генсека принесла пакет шефу. - Я не открывала, товарищ Генеральный секретарь,- поспешила заверить она. Генсек, озадаченно наморщив высокий лоб, отчего задвигалось бордовое родимое пятно на лбу, внимательно изучил конверт. Обратного адреса не было. - Хорошо. Оставьте меня. Ножом для бумаги Генеральный секретарь вскрыл плотный пакет. Оттуда показалась черная видеокассета, завернутая в номер "Известий". Среди га- зетных страниц находилась толстая пачка листов, напечатанных мелким шри- фтом. К ним прилагалась записка от руки: "Товарищ Генеральный секретарь! На этой пленке содержится информация международного значения. Прошу вас просмотреть ее без свидетелей. К пленке я прилагаю расшифровку тек- ста, сначала по-корейски, потом в английском переводе и, наконец, по- русски. Русский перевод сделан мною лично. Если у вас появится желание переговорить со мной по этому важному де- лу, то найти меня можно в воинской палате кремлевской больницы. Преданный вам, Виктор Дитко, полковник Комитета госбезопасности." Генсек позвонил секретарше и велел не беспокоить его в течение часа, а сам прошел в смежную комнату для совещаний, где стоял видеомагнитофон американского производства. В молчании он просмотрел кассету, держа пе- ред собой перевод. Когда он закончил, на его побледневшем лице контрастно выделялось ро- димое пятно. Дрожащей от нетерпения рукой, как алкоголик к бутылке, он потянулся к кнопке селекторной связи. - Мне нужна информация о полковнике КГБ Викторе Дитко, который в нас- тоящий момент находится в кремлевской больнице. Вскоре секретарша доложила: - Товарищ Генеральный секретарь, полковник Виктор Дитко ожидает оф- тальмологической операции и находится под арестом по подозрению в нару- шении служебного долга. - А точнее? В чем его обвиняют? - В том, что он намеренно нанес себе тяжкое повреждение, дабы укло- ниться от исполнения служебных обязанностей. Произнося эти слова, секретарша неодобрительно покачала головой. - Какую он занимает должность? - Начальник службы безопасности советского посольства в Пхеньяне. - Он нужен мне здесь в течение часа. - Судя по его послужному списку, он мастер увиливать от работы,- доба- вила секретарша. - От этой встречи он не станет увиливать, смею вас заверить. - Как вам будет угодно, товарищ Генеральный секретарь. Полковник Виктор Дитко, улыбаясь, вошел в роскошный кабинет Гене- рального секретаря. Он был бледен. Мундир измят. Генсек смерил его пыт- ливым взглядом. Весьма заурядной внешности, Дитко производил впечатление старательного служаки, хотя глаза его глядели с некоторым коварством. Точнее, один глаз, поскольку второй был закрыт черной повязкой. Лихость, которую обычно придает лицу такая повязка, в данном случае была сведена на нет большими роговыми очками. Генеральный секретарь молча указал на кресло. - Благодарю вас, товарищ Генеральный секретарь,- произнес полковник Дитко. По всему было видно, что обстановка произвела на него сногсшибательное впечатление. На какое-то мгновение Генеральному секретарю даже показа- лось, что он сейчас выкинет какую-нибудь глупость, например поклонится в пояс. - Я просмотрел запись,- изрек Генсек после затянувшейся паузы. - Вы не находите ее чрезвычайно важной? Генсек кивнул. - Возможно. Кто, кроме вас, видел пленку? - Человек, сделавший запись. Он же и автор расшифровки. - Больше никто? - Клянусь вам! Я полностью отдаю себе отчет в важности этого мате- риала. - Как вы на него вышли? И полковник Виктор Дитко начал рассказывать, да так быстро, что слова сливались воедино, и Генеральный секретарь вынужден был просить его сба- вить темп. Закончив свой рассказ, полковник Дитко сказал: - Я понял, что должен доложить обо всем лично вам. Я не решился посы- лать пакет с диппочтой. Пришлось прибегнуть к членовредительству, чтобы попасть в Москву. Начальство уверено, что я проявил служебную халат- ность. Но вы ведь понимаете, что это не так? Генсек нетерпеливым жестом отмел опасения Дитко. - Как ваш глаз? Что говорят доктора? - Вылечат. У нас в Москве прекрасные хирурги-офтальмологи. - Я распоряжусь, чтобы вами занимались лучшие врачи. А что бы вы хоте- ли от меня? - Не понял. - Какую награду? - Хорошую должность. Здесь, в Москве. - У вас есть что-нибудь на примете? Полковник Виктор Дитко помедлил, и Генеральный секретарь начал подоз- ревать, что перед ним умный дурак. Когда Дитко наконец дрожащими губами выдавил из себя ответ, Генсек понял, что он просто дурак. - "Девятка". Если это возможно. Генеральный секретарь с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться. Вместо этого он что-то сдавленно пробурчал, и полковник Дитко испугался, уж не хватил ли он через край. "Девяткой" называлось управление, отвечающее за охрану членов Политбю- ро. Генсек ушам своим не верил. Этот человек поставил на карту карьеру и даже нанес себе телесное повреждение, чтобы доставить донесение такой важности, что обладание этой тайной грозило склонить чашу весов в отно- шениях между Западом и Востоком, а взамен просит не более чем должность почетного телохранителя Политбюро! Да за свои заслуги он мог бы рассчи- тывать на такой пост, который при удачном раскладе со временем открыл бы ему двери в Политбюро! Да, и впрямь дурак. Но вслух Генсек выразился иначе. - Разумеется, никаких проблем. А где тот человек, который снял эту пленку? - Сидит под замком в нашем посольстве в Пхеньяне. - Он ведь наполовину кореец? Хорошо. Как думаете, могли бы вы выпол- нить ответственное задание? - Слушаю вас, товарищ Генеральный секретарь. - Возвращайтесь в Корею. Отправьте этого Сэмми Ки назад в Синанджу. Пусть поищет более веских доказательств. Любых доказательств. Может быть, в Синанджу хранятся какие-нибудь записи. Меня интересует все, но в особенности то, что связано с Америкой. Доставьте их мне. Я намерен ра- зыграть эту карту, но сначала нужно знать наши козыри. Я не хочу подста- вляться. - Я немедленно еду в Пхеньян,- объявил полковник Дитко и встал.- Обе- щаю вам, что ваше задание будет выполнено. - Иного я от вас и не жду,- ответил Генеральный секретарь, давая по- нять, что беседа окончена. Он смотрел, как полковник лихо отдает честь и разворачивается на каб- луках, а сам размышлял над тем, какую бы должность в "девятке" поручить этому болвану. Такому шуту не доверишь охрану важной персоны. Пожалуй, следует приставить его к кому-нибудь из своих политических оппонентов. Никогда еще Сэмми Ки не испытывал такого страха. Он забился в угол ко- мнаты для допросов в подвале русского посольства и старался дышать ртом, чтобы не чувствовать отвратительного запаха. Его тошнило. Дабы подавить рвотный рефлекс, вызываемый ароматами, исходящими из большой деревянной лохани в дальнем углу, он уткнулся носом в рубаху. Прошло уже четыре дня, как полковник Виктор Дитко запер его здесь. Ди- тко обещал вернуться через три дня. Неужели случилось что-то непредвиде- нное? А вдруг Дитко попал в аварию по дороге в аэропорт? Или самолет по- терпел крушение? В оцепеневшем от страха мозгу Сэмми Ки проносились ты- сячи предположений. Сэмми не знал, как быть. Консервы кончились, воды тоже не было. Комна- та была совершенно пуста, за исключением стола и двух старых деревянных стульев. Интересно, подумал он, если дерево долго жевать, станет ли оно съедобным? Вот уж не думал, что русские могут быть такими жестокими! В коридоре послышались тяжелые шаги, и сердце Сэм-ми забилось. Он под- полз к двери, как и все эти дни при каждом постороннем звуке, и приник ухом. Он ожидал услышать щелчок ключа или скрип дверной ручки, но было тихо. Сэмми хотелось крикнуть, позвать на помощь, однако он сдержался. Он этого не сделает. Как хочется жить! Ничего так не хочется, как жить. Он понимал, что в данной ситуации его жизнь зависит от одного человека - полковника Виктора Дитко. Сэмми Ки проклинал тот день, когда впервые услышал слово "Синанджу",- как будто это могло выручить его из его страшного положения. Он прокли- нал своего деда, хотя понимал, что тот ни в чем не виноват. Дед был ста- рый надломленный человек. Ему не следовало уезжать из Кореи. Пожалуй, никому из родных Сэмми не следовало уезжать из Кореи. При мысли об этом Сэмми расплакался. А вдруг в Москве будет лучше?- неожиданно подумалось ему. Он стал уте- шаться этой новой мыслью, но в глубине души у него не было уверенности, что ему удастся выбраться из Кореи живым. И все же человеческая природа неистребима. И Сэмми стал представлять себе, как глотнет морозного воз- духа Красной площади, после чего отправится за покупками в главный мос- ковский магазин - ГУМ. А может, ему будет позволено отовариться в валют- ном магазине, где, как он слышал, можно купить товары западного произ- водства, но значительно дешевле. Потом Сэмми вновь подумал о Сан-Франци- ско и опять разрыдался. Он продолжал реветь, когда ручка двери вдруг повернулась. Щелкнул за- мок. Все произошло так внезапно, что Сэмми не успел ни испугаться, ни воспрянуть от надежды. Перед ним стоял полковник Дитко и единственным здоровым глазом окидывал его с ног до головы. - Фу-у!- поморщился полковник, когда до него донеслось зловоние.- Вы- ходи! Быстрей! Сэмми стремглав выбежал из комнаты. Дитко загнал его в угол подвального этажа, где гудела жаркая печь. - Я немного задержался,- сказал он. Сэмми Ки молча кивнул. Он обратил внимание на черную повязку на глазу полковника, но вопросов задавать не стал. - Тебя никто не обнаружил? - Нет. - Отлично! Теперь слушай меня, Сэмми Ки. Я был в Москве и говорил с великим человеком. Может быть, самым великим из всех руководителей в ми- ре. Он просмотрел твою видеозапись и сказал, что этого недостаточно. Недостаточно, чтобы предоставить тебе убежище или хотя бы заплатить деньги. У Сэмми вырвалось тяжкое рыдание. - Значит, я предал свою страну ни за что!- всхлипнул он. - Не дави на меня! Дело надо закончить. Ведь ты смелый человек, Сэмми Ки! Но парень не слушал его. Он был близок к обмороку. Полковник Дитко с силой встряхнул Сэмми за плечи. - Послушай меня! Ты мужественный парень. По собственной инициативе проник в эту страну, окруженную "железным занавесом"! Когда тебя раскры- ли, проявил присутствие духа и нашел то единственное пристанище, которое может получить в Северной Корее гражданин западной страны. Ну же, па- рень, где твое мужество? Теперь спасти тебя может только оно. - Я сделаю все, что прикажете,- выдавил наконец Сэмми Ки. - Отлично. Где твоя аппаратура? - Я закопал ее в песке возле Синанджу. - И чистые кассеты? - Да. - Ты опять поедешь в Синанджу. Сегодня же. Прямо сейчас! Я постараюсь тебя доставить как можно ближе, чтоб легче было проникнуть в деревню. - Я не хочу туда возвращаться! - Торг здесь неуместен,- сухо возразил Дитко.- Я посылаю тебя назад в Синанджу, чтобы ты добыл новые улики о Мастере Синанджу и его американ- ских контактах, пускай для этого тебе придется выкрасть сами хроники Си- нанджу. И ты доставишь их мне! Ясно? - Да,- ответил Сэмми упавшим голосом. - Ты добудешь для меня все тайны Мастера Синанджу. Все! А потом можешь рассчитывать на вознаграждение. - Я стану жить в Москве? - Если захочешь. А можем переправить тебя обратно в Америку. - Я не могу туда вернуться. Я предал свою родину. - Болван! Нечего себя корить. Никто не знает о твоем проступке. И даже если о твоей измене станет известно, это не будет иметь ровным счетом никакого значения. Тебе в руки попала секретная информация такого дели- катного свойства, что американское правительство просто не осмелится преследовать тебя. Сэмми Ки в первый раз улыбнулся. Все образуется. Мысленно он уже снова видел Сан-Франциско и мост "Золотые ворота". ГЛАВА ВОСЬМАЯ Последний плот, пробившись сквозь леденящий холод бухты Синанджу, воз- вратился на борт "Дартера". Римо Уильямс стоял на скалистом берегу между Пиками гостеприимства, которые в хрониках Синанджу именовались также Пи- ками предостережения. Римо огляделся. Их никто не встречал, хотя, впрочем, никто и не ожидал их прибытия. Римо поправил байковое одеяло, укрывавшее ноги Мастера Синанджу, тща- тельно подоткнув его со всех сторон. - Не волнуйся, папочка,- ласково произнес он.- Я схожу за народом, чтобы перетаскать золото. - Нет,- возразил Чиун.- Они не должны видеть меня таким. Помоги мне встать, Римо. - Не надо тебе вставать,- ответил Римо.- Ты ведь нездоров! - Я, может, и нездоров, но я все еще Мастер Синанджу. И я не хочу, чтобы мои односельчане застали меня в таком виде. Это лишит их при- сутствия духа. Помоги мне подняться! Римо нехотя снял с него одеяло. Чиун с трудом встал. Римо поддерживал его под локоть. - Выбрось эту штуковину,- сказал Чиун.- Глаза бы мои ее не видели! Римо пожал плечами. - Как скажешь, папочка. Он обеими руками поднял каталку и, едва заметно двинув корпусом, запу- стил высоко в усеянное звездами небо. Кресло шлепнулось в воду далеко от берега. Чиун стоял на нетвердых ногах, кутая руки в кимоно. Он осторожно втя- гивал ноздрями воздух. - Я дома,- пропел Чиун.- Чую запахи своего детства, которые наполняют сердце старика радостью! - По-моему, дохлой рыбой несет,- мрачно бросил Римо. - Тихо!- скомандовал Мастер Синанджу.- Не отравляй мне радость возвра- щения домой своими циничными замечаниями. - Прости, папочка,- кающимся голосом ответил Римо.- Мне прямо сейчас их позвать? - Сами придут,- сказал Чиун. - Но ведь теперь ночь! Готов поклясться, они уже видят десятый сон. - Они придут,- упорствовал Чиун. Однако никто не появлялся. На Римо все еще была водолазка, закрывающая синяк на шее. Обжигающий ветер с залива продувал ее насквозь. Тогда Римо поднял температуру своего тела, словно окружив себя волной тепла. Он моментально согрелся, но тревога за Чиуна не покидала его. Старик стоял в горделивой позе. Ноги его были босы. - Папочка...- начал было Римо, но Чиун остановил его нетерпеливым жес- том. - Слушай! - Ничего не слышу,- ответил Римо. - У тебя уши есть?- возмутился Чиун.- Слушай, как она кричит! Римо заметил в лунном свете взмах белых крыльев и понял, что имеет в виду Чиун. - Обыкновенная чайка,- констатировал он. - Эта чайка встречает нас,- объявил Чиун и, сложив губы вместе, прон- зительно свистнул. Потом повернулся к Римо и пояснил: - Я поприветство- вал ее в ответ. Не прошло и минуты, как из-за замшелого валуна показалась фигура. За ней другие. Они медленно, робко приближались. - Видал?- сказал Чиун.- Что я тебе говорил? - По-моему, их заинтересовал твой разговор с чайкой. - Чепуха! Они просто ощутили почтительное благоговение, которое вну- шает им Мастер Синанджу, и это чувство подняло их из теплых постелей. - Тебе видней. Первым подошел пожилой мужчина - старик, но все же помоложе Чиуна. Он был высок и широколиц. - Приветствую тебя,- начал старик ритуальное приветствие,- о Мастер Синанджу, который поддерживает благосостояние нашего селения и твердо верен кодексу чести. Сердца наши преисполнены любовью и восхищением! Ра- дость переполняет нас при мысли о том, что нас вновь посетил тот, кому подвластна сама Вселенная! В ответ Чиун отвесил поклон и прошептал по-английски, обращаясь к Ри- мо: - Вот как надо оказывать почтение. - А мне кажется, он страшно огорчен, что его разбудили среди ночи,- съязвил Римо. Чиун обратился к сельчанам. - Отныне знайте, что солнце наконец снизошло на мою жизнь, полную тяж- ких забот и трудов!- произнес он в ответ на приветствие.- Я вернулся до- мой, дабы впитать в себя вид родного селения, вновь насладиться звуками моей юности и провести здесь остаток дней. Послышались сонные голоса одобрения. - И я привез с собой моего приемного сына Римо, дабы он продолжал дело наших великих предков!- с чувством возвестил Чиун. Воцарилась тишина. - Смотрите, какие трофеи доставил я из страны круглоглазых варваров!- громко воскликнул Чиун. Толпа оживилась. Люди набросились на ящики с золотом и, как жадная са- ранча, потащили их прочь. - Принесите паланкин Мастера!- прокричал старик - хранитель сокровищ, которого, как оказалось, звали Пульян. Мигом принесли паланкин розового дерева и слоновой кости, подобный тем, на каких носили египетских фараонов. Его опустили у ног Чиуна. - Не похоже, чтобы их отношение ко мне изменилось к лучшему с прошлого раза,- шепнул Римо по-английски. - Они слишком взволнованы моим неожиданным возвращением. Не беспокой- ся, Римо. Я уже все им про тебя рассказал. - Тогда неудивительно, что они меня ненавидят,- проворчал Римо. - Они переменились. Вот увидишь! Римо хотел было тоже залезть в паланкин, но старик Пульян помешал ему и сделал знак носильщикам. Паланкин подняли и быстро понесли в поселок. - А как же я?- спросил Римо, на сей раз по-корейски. - Можешь пока таскать лаковые сундуки Мастера,- пренебрежительно бро- сил Пульян и поспешил вслед за Чиуном. - Благодарю покорно,- ответил Римо. Он повернулся к водам залива. Америка лежала за тысячи миль за горизо- нтом. Интересно, когда я еще ее увижу, подумал Римо, и что я при этом буду чувствовать? Чиун вернулся домой. А Римо? Где его дом? Дом Римо Уильямса, у которо- го никогда не было ни дома, ни семьи и который вот-вот лишится единстве- нного близкого человека? Не желая бросать пожитки Чиуна на берегу, Римо покорно перетаскал сун- дуки один за другим в деревню. - Мне нужно его видеть!- прорычал Римо по-корейски. Было уже утро. Ночь Римо пришлось провести на холодной земле, рядом с загоном для свиней. Чиуна доставили в дом, где хранились сокровища Си- нанджу,- величественное сооружение из редких пород древесины и камня, построенное еще египетскими архитекторами во времена фараона Тутанхамона в дар Синанджу. Там он и должен был спать. Римо, естественно, поинтересовался, какая постель предназначена ему. На этот вопрос жители деревни, словно сговорившись, отвечали пожиманием плеч. - Места нет,- объявил хранитель Пульян. И повернулся к остальным. - Места нет,- залопотали и те. И опять пожали плечами. Римо удивился: - Неужто? По-моему, Чиун не одобрит вашего представления о гостеп- риимстве. Я ему расскажу. - Не получится, он уснул,- сказал старик.- Он неважно выглядит, но мы знаем, какой уход ему нужен. Пришлось Римо искать себе не залитое приливом место на берегу, с под- ветренной стороны от скал, где было не так холодно. - Это называется - приехали домой,- пробормотал он, засыпая. Сейчас, когда солнце уже встало, он хотел повидаться с Чиуном, но его опять не пускали. - Он еще спит,- изрек Пульян с каменным лицом. - Чушь собачья, Чиун храпит во сне, как кривошеий гусак, а раз его не слышно - следовательно, он на ногах. И я хочу его видеть! Старик снова повел плечами, но не успел ничего возразить, как из сок- ровищницы послышался голос Чиуна. Он был слабый, но разносился далеко. Римо ворвался в дверь и остановился как вкопанный. - Чиун!- изумленно воскликнул он. Старик сидел в центре просторного главного зала, стены которого были увешаны древними гобеленами в три слоя - как обои, наклеенные поверх старых. Вокруг него, сориентированные по сторонам света, горели свечи. За спиной, на опорах слоновой кости, покоился величественный Меч Синан- джу. И по всему залу были расставлены сокровища Синанджу - сосуды, укра- шенные драгоценными каменьями, старинные статуи и в огромном количестве - золотые слитки. Они были свалены как попало, словно никому не нужные безделушки в провинциальной антикварной лавке. Но Римо не замечал откры- вшегося ему великолепия. Он видел одного Чиуна. Тот сидел в позе лотоса на троне из тикового дерева, который возвышал- ся над полом всего дюйма на три. На голове у старика красовалась причуд- ливая золотая корона, принадлежавшая Мастерам Синанджу еще со средневе- ковья. У ног покоился раскрытый свиток, а рядом - чернильница и гусиное перо. Ничего этого Римо не замечал. Он неотрывно смотрел на кимоно Чиуна. Кимоно было черным. - Ты чем-то напуган, Римо?- спросил Чиун безмятежным тоном. - На тебе Мантия Смерти! - А что тут удивительного? Ведь я доживаю последние дни! Чиун был похож на сушеную виноградину, обернутую в бархат. - Ты не должен так легко сдаваться,- сказал Римо. - Разве дуб старается удержать свои побурелые листья, когда наступает осень? Не печалься, Римо. Главное - мы дома. - Это точно. Они заставили меня спать на голой земле. Полночи змей го- нял. Чиун был крайне удивлен. - Это был их подарок тебе,- неожиданно сказал он. - Подарок? Это ты называешь подарком? - Они заметили, какой ты бледный, и решили, что солнышко пойдет тебе на пользу. - Ага, особенно ночью! Чиун отодвинул от себя свиток. - Сядь у моих ног, Римо. Мне тяжело смотреть на тебя снизу вверх. Римо присел на корточки и обхватил колени. - Здесь не мой дом, папочка. И ты это понимаешь. - Ты стал по-другому одеваться,- заметил Чиун, указывая изогнутым ног- тем на водолазку Римо. - Это чтобы синяк не был виден,- пояснил тот. - А, синяк. Болит? - Да нет, уже проходит. - Нет, не проходит, а наоборот, становится еще черней. Я угадал? - Не будем обо мне. Почему ты не лежишь? - Мне надо спешить с записями. Я должен дописать хронику Мастера Чиуна, последнего из рода Синанджу, который войдет в историю как Чиун- растратчик. - Только пожалуйста, папочка, не надо навешивать на меня все грехи. Я не виноват, что я не кореец. - Но ты принадлежишь к Синанджу! Я сделал из тебя настоящего Мастера. Вот этими руками, сердцем и волей. Согласись! - Да,- искренне ответил Римо.- Я принадлежу к Синанджу. Но я не ко- реец. - Я заложил фундамент. Штукатурка появится позже. Лицо Чиуна внезапно съежилось, морщины словно стали глубже. - О чем ты задумался?- спросил Римо. - О твоей шее. Традиционные одежды для посвящения не закрывают шею. - Посвящения? В студенты? - Нет же, безмозглая твоя голова! Не в студенты. А в Мастера Синанджу! Я назначил церемонию на завтрашний полдень. Будет настоящий праздник. Селяне впустят тебя в свое сердце, а ты выберешь себе жену. - Мы уже это обсуждали. Я пока не готов. - Не готов?- изумился Чиун.- Разве у сливы спрашивают, готова ли она, прежде чем ее сорвать? Не тебе решать, готов ты или нет! Мастером Синан- джу человек становится не тогда, когда он готов, а когда близок конец его предшественника. - А что, подождать нельзя?- взмолился Римо.- Мне нужно время, чтобы подумать. - Как ты жесток, Римо! Мой дух слабеет, а ты капризничаешь, как ребе- нок, которому не хочется в школу!- Римо промолчал.- Ты всегда был жесток ко мне. Но в последнее время ты стал даже более жесток, чем можно было бы ожидать от неблагодарного белолицего. Тебе наплевать, что я умираю! - Ты сам знаешь, что это не так! Чиун предостерегающе поднял палец, волосы у него на голове затрепета- ли. - Тебя не волнует, что я умираю. Ты сам мне об этом сказал. - Когда?- изумился Римо. - В том доме. На пожаре. Перед тем, как я, не обращая внимания на твою неслыханную жестокость, спас твою белую шкуру, бессовестный ты человек! - Что-то я не припомню, чтобы я такое говорил. Не мог я тебе этого сказать! - Процитирую дословно. Я лежал на полу, мои немощные легкие заполня- лись дымом, и я взмолился о помощи. "Я умираю!- простонал я жалобно.- Я старый человек, и жизнь оставляет меня". А ты повернул ко мне полное бе- зразличия лицо и сказал: "Тогда умри тихо". Конец цитаты. - Я этого не говорил!- запротестовал Римо. - Ты что же, обвиняешь Мастера Синанджу во лжи?- ровным голосом спро- сил Чиун. - Я знаю, что этого не говорил,- мрачно повторил Римо. - Но я ведь слышал твои слова! Голос действительно был не твой, но слова, ядовитые, как змеиное жало, вылетели из твоих губ! - Ну, не знаю... - Так ты мне не веришь? - Ну, если ты так говоришь, папочка... - Будем считать, что на языке белолицых это означает согласие.- Чиун подобрал широкие полы черного кимоно и продолжал: - Ты хорошо помнишь предания моих предков, Мастеров Синанджу? - Некоторые. Не все. Я путаю имена. - А легенду про Великого Вана помнишь? - Про Вана много легенд. - Но одна выделяется среди других. Ведь именно при Ване Мастера Синан- джу стали такими, как сейчас! - Я знаю. До этого они сражались деревянными шестами и кинжалами и да- же применяли яд. - Верно. И никогда не работали в одиночку. За ними шла целая армия, ночные тигры Синанджу. Начиная с Вана ночных тигров уже не было. Ночные тигры были больше не нужны. Почему, Римо? - Потому что Ван был первым, кто постиг солнечный источник. - Вот именно. Это были страшные времена для Дома Синанджу. Учитель Ва- на, известный под именем Хун, умер, не успев обучить Вана всем премудро- стям. Нашему образу жизни грозил конец.- Голос Чиуна дрогнул и зазвучал ниже - как всегда, когда Чиун вспоминал какое-нибудь из преданий стари- ны.- И подумать только! Не успели тело Мастера Хуна предать земле, как великая печаль спустилась на селение Синанджу! Работы хватало, но не бы- ло Мастера, который содержал бы жителей селения! Ночные тигры Синанджу отощали от голода. И стали грабить простых селян. Убивать. Насиловать. И творить всякое зло из-за того только, что маялись от безделья и не умели ничего, только убивать. И видя это, Ван удалился во мрак и предался медитации. "Горе Дому Си- нанджу!- сказал он, обращаясь к ночному небу.- Ибо наш род не имеет про- должения". И, лежа так на сырой земле, обратив лицо ко Вселенной, он увидел, как звезды медленно совершают свой путь. То были холодные далекие звезды, но они сверкали, как крохотные солнца. И они были вечны. Не то что люди! И тогда Ван, потерявший последнюю надежду, стал мечтать о том времени, ко- гда люди станут, как звезды - будут казаться холодными, несмотря на пы- лающий внутри огонь. И станут бессмертны! "Если бы только это могло слу- читься,- думал Ван,- нашим несчастьям пришел бы конец". Ныне кое-кто утверждает, что то, что случилось потом, произошло только в сознании Вана, который много дней оставался без пищи. Другие говорят, что именно пост открыл ему глаза на великую истину. Но все едины в том, что когда Мастер Ван вернулся в Синанджу, это был другой человек, холод- ный, рассудочный, и глаза его светились вселенским огнем. Ибо Ван сказал, что с небес снизошло большое огненное кольцо. И этот огонь горел ярче солнца. И он говорил с Ваном. И голос его был таков, что слышал его только Ван, и он говорил, что человек не умеет пользо- ваться ни разумом своим, ни телом. И этот огонь преподал Вану первые уроки самообладания, и так Ван нашел солнечный источник. - Скорее уж - солнечный источник нашел его,- поправил Римо. - Молчи! И - о чудо!- в ту ночь в Синанджу вернулся совсем другой Ван. Он возвышался надо всеми, и гнев источал его взор. И он узнал, что ноч- ные тигры Синанджу плетут против него заговор, предлагая на место нового Мастера то одного, то другого из своих рядов, ибо Ван, дескать, не стоит и самого жалкого из них. И тогда шагнул Ван в костер, но не причинило ему вреда пламя, хотя и лизало его босые ноги. И сказал он голосом, подобным грому небес: "Вот я стою перед вами, ваш новый Мастер Синанджу! Я несу с собой но- вый свет и новую эру, ибо я нашел солнечный источник! Больше не будет многих Мастеров! Отныне только один Мастер и один ученик будут достойны искусства Синанджу. Не будет ни страдания, ни голода! И не будут мужчины селения ни сражаться, ни умирать!" И, сказав так, Мастер Ван, которого ныне мы называем Великий Ван, бро- сился на ночных тигров Синанджу. И несколькими ударами обратил эту не- чисть в небытие. И, стоя меж трупов, объявил он, что отныне да не поднимется самая сильная рука в Синанджу на своего сородича. А потом он произнес проро- чество, хотя даже сам Ван не мог бы сказать, откуда взялись те слова. И молвил он: "Настанет день, когда Мастер Синанджу отыщет среди западных варваров человека, который уже познал смерть. И этот Мастер будет так нуждаться в деньгах, что за большие богатства согласится обучить секретам Синанджу белолицего с мертвыми глазами. И он сделает его ночным тигром, страшнее всех ночных тигров. Он породнит его с божествами Индии, и тот станет Ши- вой-Разрушителем, Шивой-Дестроером, самой смертью, ниспровергателем ми- ров. И этот мертвый тигр ночи, которого в один прекрасный день воскресит Мастер Синанджу, станет следующим Мастером Синанджу, и наступит новая эра, более великая, чем та, которую я возвещаю вам!" Чиун откинулся на спинку тикового трона, и глаза его засияли счастли- вым огнем. - Вот так, Римо,- тихо сказал он. - Я знаю твою легенду,- ответил Римо.- Ты мне ее много раз рассказы- вал. Но что-то я в нее не верю. - А ты помнишь тот день, когда ты умер? - Да. Меня привязали к электрическому стулу. Но он не сработал. Чиун покачал головой. - Это была притворная смерть. Я не об этом. Я говорю о том времени, когда мы только начали тренировки. В тебя выстрелил какой-то жалкий трус. Ты еще не принадлежал к Синанджу, и он победил. - Помню. И ты каким-то образом вернул меня к жизни,- сказал Римо. - Я был готов дать тебе умереть. Я вернул тебя к жизни только потому, что твое мертвое тело слилось со Вселенной. Ты, как никто со времен Ва- на, принял Синанджу сердцем. Я не мог позволить тебе умереть, пусть даже ты белый и неблагодарный! - И тогда ты решил, что я и есть живое воплощение этой странной леген- ды? - Да, но окончательно уверился в этом значительно позже. Это произошло в Китае. Помнишь Китай? Римо кивнул, не понимая, к чему клонит старик. - Да. Одно из первых заданий. Мы должны были раскрыть заговор против установления дипломатических отношений между США и Китаем. Как давно это было! - Ничтожный миг в масштабах истории,- сказал Чиун.- А помнишь, как ве- роломные китайцы отравили тебя? - Да, я едва не умер. - Этого яда хватило бы, чтобы умертвить десять - нет, двадцать чело- век. Но ты не умер. На краю гибели, окруженный убийцами, ты отрыгнул яд и был спасен. Вот когда я впервые по-настоящему понял, что ты - земное воплощение Шивы-Дестроера. - Потому что меня вырвало?! - О Шиве сложено немало сказаний,- невозмутимо продолжал Чиун, не об- ращая внимания на сарказм Римо.- Еще в доисторические времена индийские боги сражались с демонами. Индийские боги были могущественны, но еще бо- лее могущественны были их противники. И тогда боги позвали гигантского змея по прозванию Васуки и приказали ему сбить в масло целое море молока и приготовить амброзию, которая сделала бы богов еще всесильнее. Но под- лый змей Васуки, наклонившись головой вниз, стал изрыгать в молочное мо- ре яд. И, видя это, боги поняли, что море отравлено и эта амброзия лишит их последних сил и приведет на край гибели. И тогда - о чудо!- спустился к богам Шива, красноликий бог бури. А Ши- ва был страшный бог. Трехликий. Шестирукий. И был он очень, очень могуч. И увидев, как из пасти Васуки извергается яд, Шива встал под струю и принял в себя поток отравы. Так Шива пожертвовал собой во имя спасения мира. Но он не умер, Римо. Его жена Парвати, видя, что супруг ее принес себя в жертву, бросилась к нему и, не давая Шиве проглотить яд, обмотала его шею шарфом и затянула так, что Шива выплюнул отраву. - Значит, она задушила его, чтобы он не умер от яда,- уточнил Римо.- Ерунда какая-то. - Шива не умер,- возразил Чиун.- Он исторгнул из себя яд, и Парвати ослабила шарф. Шива остался цел и невредим, если не считать шеи.- Чиун наклонился и двумя руками оттянул водолазку на шее Римо.- Его горло по- синело. В точности как твое. - Совпадение,- сказал Римо и резко встал. - И ты будешь упорствовать в своем неверии даже перед лицом неопровер- жимых доказательств? - У меня не шесть рук,- заметил Римо.- Следовательно, я не Шива. - Если бы здесь оказались те, кого ты одолел в одиночку, они поклялись бы в один голос, что у тебя было не шесть рук, а шестью шесть. В глазах Римо мелькнула тень сомнения. Наконец он произнес: - Но лицо-то у меня все же одно! - А ты забыл, сколько раз Император Смит менял твою внешность для своих тайных целей? - Один раз - когда я вступил в организацию, и то для того, чтобы меня никто не мог узнать,- медленно ответил Римо, загибая пальцы.- Второй - чтобы замести следы после нашего очередного задания. И в последний раз - когда я заставил его вернуть мне мое старое лицо. Римо с изумлением посмотрел на свои загнутые пальцы. - Ну что? Три!- воскликнул Чиун, воздевая глаза к потолку.- Теперь ты видишь, что предания - это не просто прекрасные песнопения, призванные замаскировать правду, как краска на лице женщины. - Если бы я был бог, я не вернулся бы на землю в облике ньюаркского полицейского,- сердито выпалил Римо.- Уж это-то точно. - Но сейчас ты не ньюаркский полицейский. Ты - нечто большее! Не ис- ключено, что скоро, очень скоро ты сделаешь еще один шаг к реализации своей подлинной судьбы. - Это ничего не меняет. - Вспомни, когда ты был ребенком, разве ты мог себя представить в роли полицейского?- не унимался Чиун.- Дети не в состоянии постичь неизбеж- ность своего взросления. Они не могут видеть дальше своих сиюминутных желаний. И ты, Римо, во многом еще подобен ребенку. Но скоро тебе приде- тся повзрослеть.- Мастер Синанджу склонил голову и грустно добавил: - Даже скорее, чем я думал. Римо снова сел у ног Чиуна. - Порой я слышу внутри себя какой-то голос,- признался он.- Чужой го- лос. - И что этот голос говорит?- оживился Чиун. - Иногда он говорит: "Я Шива! Я сгораю в собственном огне!" Иногда: "Я Шива-Дестроер, Смерть, ниспровергатель миров!" - А дальше?- с надеждой спросил Чиун. - Что - дальше? - Что он говорит дальше? - "Мертвый ночной тигр, воскрешенный Мастером Синанджу",- добавил Ри- мо. Чиун вздохнул с облегчением. - А в тот день ты не мог договорить пророчество до конца. - В какой - тот день? - Ну как же, в день пожара, Римо. О чем мы тут с тобой толкуем? Раньше, когда ты слышал внутренний голос, это только тень Шивы завладе- вала твоим сознанием, предупреждая тебя, подготавливая и призывая беречь свое тело, ибо оно - оболочка для Дестроера. И еще: у Шивы множество во- площений. Временами он Шива Махедева - Шива Верховный Правитель. В дру- гой раз - Шива Бхаи-рава - то есть Шива-Дестроер, Шива-Разрушитель. Ког- да ты слышал голос внутри себя, ты становился Шивой-Римо. - Похоже на песенку пятидесятых годов. Шива-римо, хали-гали! - Не паясничай. Это одна из священных тайн Синанджу. И потом, я всегда верил, что настанет день, и ты станешь Шивой-Римо навсегда и займешь мое место Мастера Синанджу. Но в тот день, когда ты предстал передо мною с почерневшим горлом и перемазанным пеплом лицом - точь-в-точь как Шива, каким его изображают на старинных рисунках, ты поднял голос против меня, Римо. Ты не был Римо. И голос твой был чужим. Ты не был Шивой-Римо. Ты был Шивой Махедевой, и ты меня не узнал. И тебе было наплевать на меня, хотя я и спас тебе жизнь! - Прости меня за те слова, папочка. Но я этого не помню. - Я прощаю тебя, Римо, потому что это и в самом деле был не ты. Но я не на шутку встревожен. Когда Шива будет готов, он завладеет твоей теле- сной оболочкой. Но я не хочу, чтобы он завладел и твоим разумом! - Если это предначертано судьбой, то что я могу сделать? - Ты должен бороться, Римо! Ты должен отстаивать себя. Ты должен пом- нить о Синанджу и о своем долге. Главное - ты должен продолжать мое де- ло! Римо встал и отвернулся к стене. - Я не хочу терять тебя, папочка,- наконец сказал он дрогнувшим голо- сом. - Стань следующим Мастером Синанджу, и я навсегда останусь с тобой,- печально произнес Чиун.- Это мой завет. - Но я и себя не хочу потерять! Я не хочу становиться никем кроме Римо Уильямса. Того, кто я есть. Это я твердо знаю. - На тебя пал выбор судьбы. Не в наших силах противиться воле космоса, но у тебя, Римо Уильямс, сын мой, есть выбор. И ты должен сделать его быстро! Ибо скоро я могу уйти. А грозный бог индуистов может явиться в любую минуту и затребовать тебя к себе. И тогда ты будешь потерян для нас навсегда! ГЛАВА ДЕВЯТАЯ По бившему в нос отвратительному запаху тухлой рыбы полковник Виктор Дитко догадался, что Синанджу совсем близко. - Мы почти на месте!- прокричал он через плечо, поспешно закрывая окно своей "Чайки". На полу перед задним сиденьем прятался под ковриком Сэмми Ки. - Знаю!- отозвался он.- Я тоже чувствую запах. - А что, здесь всегда так пахнет? - Не совсем. Восточный ветер, как правило, несет больше вони. Полковник Дитко кивнул. На протяжении последнего часа они ехали по са- мому перегруженному в промышленном отношении району, о чем свиде- тельствовал неприглядный индустриальный пейзаж. Серые заводские трубы изрыгали клубы ядовитого дыма. Повсюду, куда ни глянь,- одни фабрики и рыбзаводы. Один раз им пришлось проехать по грубому металлическому мос- ту, под которым он заметил медлительную реку. Отходами химического производства вода была окрашена в ярко-розовый цвет. Жилых массивов по- падалось мало. Интересно, подумал Дитко, ведь на этих предприятиях рабо- чих - как пчел в улье, так где же они живут? Может, на территории заво- да? А скорее - спят прямо в цехах. Это было бы неудивительно, во всяком случае, для полковника Дитко, который был не слишком высокого мнения об азиатах в целом, а о северных корейцах - в особенности. Дитко вел машину по покрытой гравием дороге, по местным масштабам, считавшейся магистралью. Потом она перешла в грязный проселок, по кото- рому в некотором смысле ехать оказалось даже приятнее, поскольку здесь не было таких жутких рытвин. Внезапно впереди открылась голая равнина. Промышленные предприятия ку- да-то отступили, но, как ни странно, по-прежнему не было видно ни домов, ни хижин, ни каких-либо иных признаков жилья. Раньше по дороге то и дело попадались крестьяне на своих неизменных велосипедах. Теперь и они куда- -то подевались. Было такое впечатление, будто земля в этом районе отрав- лена. От этой жуткой мысли Дитко поежился. Когда кончилась и эта дорога, Дитко остановил машину рядом с грубо сработанным дорожным знаком: на фанере был нарисован какой-то иероглиф, напоминающий решетку. - Похоже, заблудились,- сказал он с сомнением.- Здесь дорога кончает- ся. Дальше ничего нет - одни скалы и какая-то заброшенная деревня. Сэмми Ки вылез из укрытия и после долгого сидения в темноте часто за- моргал, хотя свет был довольно тусклым. - Это оно и есть. - Что - оно? - Синанджу. Сэмми Ки настороженно осматривался по сторонам. - Ты серьезно? Но ведь это запретная зона! Где же колючая проволока, охрана? - Их здесь нет. - Нет? А как же они охраняют свою деревню? И сокровищ