а королеву Гиневру и победил. Досадно. Она надеялась, что ее спасителем будет Нуич. Ну и ладно. По крайней мере у них с Римо сексуальная совместимость. - Детка, - крикнул ей Римо, - включи телевизор погромче! ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ  Римо связал Нуичу руки за спиной, воспользовавшись для этого кожаным поясом Нуича, и повесил его под нижней челюстью кита. Затем он спрыгнул на пол, мягко приземлившись на ноги и, даже не остановившись, чтобы перевести дух, устремился к лестнице. Он поднялся по ступеням и подошел к Джоан Хэкер, которая засовывала под верхнюю губу новую порцию кокаина. - Хочешь понюхать? - хихикнула Джоан. - Нет, спасибо, - сказал он. - Я предпочитаю рис. - Да? Рис, наверное, тоже ничего, но я никогда его не нюхала. Поздравляю тебя с победой. Мое тело принадлежит тебе. - Засунь его себе в рот и помолчи. Ты не даешь мне слушать. Голос комментатора сообщил: "Здесь по-прежнему царит замешательство. Толпу на улице удается сдерживать. Мы располагаем точными данными, что внутри здания ООН была открыта стрельба. Однако, как нам сообщили, никто из дипломатов не пострадал. В результате перестрелки пострадала группа офицеров, личность которых в настоящее время устанавливается. Мы ожидаем дальнейших подробностей". Римо с ненавистью отвел глаза от телевизора. Никакой ясности! "Замешательство", "дальнейшие подробности". Ему хотелось крикнуть: "Что с Чиуном?" Сбоку послышался стон. Римо обернулся и встретился взглядом с Нуичем. Маленький азиат свисал, как кусок мяса, из огромной пасти кита. Его глаза источали ненависть. - Если бы не она, я бы победил, - прошипел он. - Это всего лишь предположение, - сказал Римо. - А теперь перейдем к фактам. Я не знаю, что с Чиуном, жив он или нет. Но если нет, я вернусь и сдеру с тебя шкуру. Моли Бога, чтобы твои люди промахнулись. Римо резко повернулся, собираясь уйти. - Ты не можешь так уйти, - кричала Джоан Хэкер. - Ты выиграл меня. Мое тело принадлежит тебе! - Может быть, твое тело и принадлежит мне, но твоя душа, как я понимаю, всегда будет принадлежать "третьему миру". - Нет, Римо, - сказала она. - Теперь уже нет. Я устала от "третьего мира". Я хочу домой. Отвези меня домой. Под воздействием кокаина она вдруг снова почувствовала себя маленькой девочкой. Римо стало жаль ее. - Сначала я должен кое-что выяснить, - сказал он. - А потом отвезу тебя домой. Спускаясь по лестнице, Римо услышал обращенный к девушке тихий голос Нуича. Римо распахнул входную дверь и по ступеням вышел на улицу. Вдали послышался вой сирен. Он становился все более громким - значит, машины направляются сюда. Вскоре он увидел знакомое желтое такси, лавирующее в потоке машин, срезающее углы, подпрыгивающее на бордюрах тротуара. Позади мчались полицейские машины, преследующие водителя-маньяка. Такси поравнялось с Римо, заехало на тротуар и резко затормозило. Дверца открылась, и из такси вышел Чиун. - Можете быть свободны, господин П. Уортингтон Розенбаум, - сказал он водителю. Водитель нажал на газ, и такси рванулось с места. Через несколько секунд полицейские машины с воем промчались мимо вслед за нарушителем. Чиун поднял глаза, увидел на ступеньках Римо и улыбнулся. Он подобрал полы своего кимоно и неспешно поднялся по ступенькам. - Я вижу, ты спешил, папочка, - сказал Римо. Чиун равнодушно посмотрел на него. - Ты, конечно же, забыл, какой важный сегодня день? - Важный? - Сегодня мы собирались отправиться в Бруклин. - Ну конечно! - сказал Римо, щелкнув пальцами. - Теперь я понимаю, почему ты так торопился. - Разумеется, - сказал Чиун. - Что еще могло заставить меня так спешить? Римо кивнул. - Но сначала я хотел бы тебе кое-что показать. У меня есть для тебя подарок. Он повернулся к двери и повел Чиуна за собой по лестнице в зал, где висело чучело кита. Театральным жестом он простер руки к коту, отступил назад и произнес: - Вот! - Что "вот"? Римо обернулся. Из пасти кита свисал только пояс. Нуича не было. Римо взбежал по ступенькам и посмотрел вниз. На мраморном полу распростерлась фигура Джоан Хэкер. Римо сбежал вниз по лестнице и перевернул Джоан. Ее лицо было разбито. Из раны у виска сочилась кровь, осколки раздробленной кости торчали из молодой свежей кожи. - Это сделал Нуич, - с трудом проговорила она. - Когда ты ушел, он сказал, что любит меня. Что я нужна ему для революции. Я спустилась к нему по тросу и развязала его. А потом он ударил меня. Римо осмотрел рану. Если бы Нуич захотел, смерть наступила бы мгновенно. Но он предпочел обречь ее на медленную смерть. Почему? - Он велел мне что-то передать? - спросил Римо. - Он велел передать тебе, что он еще вернется. И чтобы в следующий раз ты не рассчитывал на удачу. Римо? - простонала она. - Да, Звездочка. - Почему он ударил меня? Разве я не нужна была ему в новом мире? Римо не хотел причинять ей дополнительную боль. Он подумал и сказал: - Он знал, что я люблю тебя. Он понял это по моим глазам. Он не хотел отдавать тебя мне, не хотел, чтобы ты перешла на мою сторону. - А ты хотел бы, чтобы я перешла на твою сторону? - Любой был бы счастлив, если бы ты перешла на его сторону. Джоан Хэкер широко улыбнулась, сверкнув новенькой коронкой, и умерла на руках у Римо. Однажды Римо видел картину, на которой была изображена спящая девушка, и когда глаза Джоан медленно закрылись, он вспомнил эту картину и подумал, какой у Джоан умиротворенный вид. Он осторожно опустил ее на пол и посмотрел на Чиуна. - Мы отправимся за ним в погоню? - спросил Римо. - Нет. Он уже далеко. Нам остается только ждать. Он сам нас найдет. - Тогда уж он не уйдет от меня, клянусь, Чиун. - Ты думаешь, для меня так важно, чем закончится поединок между двумя дилетантами? Для меня будет достаточно, если ты останешься в живых до тех пор, пока мы не побываем в Бруклине у храма Стрэйзанд. - Хорошо, Чиун. Довольно. Мы отправимся туда сегодня же. Обещаю. Но сначала надо было покончить с делами. Вернувшись к себе, Римо переоделся, и пока он был в спальне, появился Смит. - Антитеррористический пакт был сегодня единогласно принят членами ООН, - сказал он Римо, когда тот вышел из спальни. - Потрясающе! - ядовито произнес Римо. - Грош цена этому пакту. Это всего лишь очередная бумажка, которую любое правительство сможет проигнорировать или порвать, как только это окажется в их интересах. - Я уверен, что президенту будет интересно услышать ваше мнение, тем более что оно исходит от человека с колоссальным опытом в международной политике, - фыркнул Смит, и Римо понял, что он вернулся в свое обычное состояние. - Вы занимаетесь нечестной игрой, из-за которой нас чуть не отправили на тот свет, - сказал Римо. - Вы постоянно лезли не в свое дело... - Лез не в свое дело? - Да, лезли не в свое дело. - Вероятно, вы единственный человек в мире, считающий, что, отдавая приказ, начальник лезет не в свое дело. - Можете думать как вам угодно, - сказал Римо. - Но мы с Чиуном собираемся прогулять нашу месячную зарплату. - Можно полюбопытствовать, где? - Мы едем в Бруклин, - сказал Римо. - Невозможно прогулять месячную зарплату в Бруклине, - сказал Смит. - Посмотрим! - ответил Римо. К тому времени, как Римо оделся и был готов, по телевизору начали передавать новости, и диктор бодрым голосом сообщил, что благодаря принятому сегодня антитеррористическому пакту террористы превратятся в загнанных животных. "Народы мира заявили сегодня, что цивилизованное человечество сумеет защитить себя от бешеных собак, под каким бы политическим флагом они ни выступали". Эти же самые новости смотрела и Кэти Миллер. Она мысленно вернулась к ужасу, пережитому десять дней назад. Ей казалось, что все это произошло с кем-то другим и очень, очень давно. Она во всех подробностях помнила, как ее насиловали и как погиб ее ребенок, но столь же отчетливо она помнила сидевшего рядом с ней мужчину с добрым, милым лицом, который сказал ей, что жизнь прекрасна и что те, кто верит в жизнь, выживут. И Кэти поверила в это. Она встала, выключила телевизор и пошла в спальню, где все еще спал ее работавший допоздна муж. Она вошла в спальню, готовая соединиться с ним в любви, созидающей новую жизнь.