вых товарищей, потом на человека, который, похоже, умел видеть затылком, и быстро и угодливо заговорил: - Я ливанец! Счастлив приветствовать вас в Израиле, этом плавильном котле Ближнего Востока. Я буду счастлив ответить на все ваши вопросы. - То-то, - сказал Римо. - Кто вас послал? - Никто. Мы просто обыкновенные воры и решили облапошить пару американских туристов - Тут он вспомнил про Чиуна и быстро поправился: - Одного американца и одного человека из Кореи. - Последний шанс, - напомнил Римо - Кто вас послал? Тут Ахмеду явился Аллах. Последний был на редкость похож на Мохаммеда Али. Он сказал Ахмеду: На вопрос американца готовь ответ, Или отправишься на тот свет. Советую все ему рассказать, Если не хочешь, дружок, умирать. Ахмед как раз собирался поделиться с Римо своим чудесным видением, как с ним случилась беда. Глаза его вылетели из орбит, щеки вздулись, а нижняя челюсть отвисла. Но это бы еще ничего, если бы левое ухо, шевелюра и подбородок не улетели в неизвестном направлении. Римо посмотрел на труп Ахмеда, затем повернулся и увидел женщину в форме цвета хаки. - Римо Уильямс? - осведомилась она. - Похоже, что так, - отозвался Римо. - По крайней мере, все остальные, бездыханные трупы. Женщина в мини-юбке хаки и форменной рубашке набросила автомат "узи" на левое плечо и протянула Римо освободившуюся правую руку. - Зава Фифер, из израильской самообороны, - сказала она, и Римо отметил, что губы у нее полные и нежные. - Добро пожаловать в Израиль. Что вас сюда привело? - Изучаю, насколько вы гостеприимны, - сказал Римо и пожал протянутую руку, которая, несмотря на то, что только что нажала на спуск автомата и разможжила человеческую голову, оставалась удивительно прохладной. - Шутки в сторону, - сказала женщина. - Какое вы получили задание? - Вы всегда так деликатны? - осведомился Римо. - У меня нет времени играть в игры, мистер Уильямс, - холодно сказала женщина. - Если не ошибаюсь, вы мне обязаны жизнью. Вам повезло, что я появилась именно в этот момент, а не позже. - Лично мне это представляется весьма сомнительным, - сказал Римо, оглядываясь. - Впрочем, почему бы нам не оставить это место, здесь становится скучновато. Лучше отправимся куда-нибудь еще, где сможем забыть о форме и расслабиться. Зава Фифер глубоко вздохнула, и тесно облегающая форма вздохнула вместе с нею. - Мне очень удобно в этой форме, - сказала она сухо. Римо посмотрел на ее грудь, оказавшуюся в каких-то полутора дюймах от его груди, и сказал: - Странно. - Что странно? - Мне при виде вашей формы становится как-то не по себе. - Как говорят у вас в стране, это ваша проблема. Она посмотрела в глаза Римо и улыбнулась: - Ваш мистер Чиун ждет вас в ресторане отеля. Там мы сможем спокойно побеседовать. - Отлично, - сказал Римо без особого воодушевления. - Давненько мы не виделись с Чиуном. - Я бы вмешалась раньше, - говорила Зава Фифер, - только вот с магазином получилась неувязка. - В магазине одежды задержались или в обувном? - поинтересовался Римо. - Нет, мистер Уильямс. Я оставила магазин от автомата в книжном киоске. И она показала на "узи", висевший на спинке стула. Ресторанчик был отделан зеленым и оранжевым пластиком, а скатерти были красные, чтобы, решил Римо, не очень бросалась в глаза пролитая кровь. В Нью-Йорке человек в форме и при оружии вызвал бы, наверное, панику, если бы вот так запросто зашел в ресторан. По крайней мере, такой визит вызвал бы наряд полиции и переговоры с администрацией ресторана. В израильском же ресторане, предназначенном для туристов, вооруженные автоматами и гранатами люди в форме преспокойно сидели за столиками, ели, пили и никто не обращал на них никакого внимания. Если кто-то и поглядывал на Заву Фифер, то исключительно как на женщину, а не воина. - Могу ли я вам помочь? - обратился к Римо официант по-английски, но с сильным акцентом. - Помочь? - удивился Римо. - Разве вы не знаете, кто я такой? Все остальные жители этой страны, кажется, уже давно об этом догадались. - Хорошая рыба у вас имеется? - спросил официанта Чиун. - Да, сэр, - отозвался тот и, что-то нацарапав в блокноте, сказал: - Хорошая жареная рыба. - Нет, - сказал Чиун, - я не просил подать мне жареный жир. Я только поинтересовался, есть ли у вас рыба? Официант растерянно заморгал. - Но вы можете ее очистить, сэр, - пробормотал он с надеждой в голосе. - Отлично, - сказал Чиун, - тащите рыбу, я сниму с нее шкуру и брошу на пол, а потом вы заплатите мне за то, что я выполняю вашу работу. - Нам, пожалуйста, минеральной воды, - перебил его Римо. - А если нет минеральной, то два стакана простой. - А мне ничего не надо, - сказала Зава. Официант исчез. - Итак, - обратился Римо к Заве, - кто же убивает евреев и превращает их останки в свастики? - Если бы вы проявили больше терпения, то мы бы узнали от этих троих, - сказала Зава. - Виноват. В следующий раз я постараюсь не отбиваться, когда на меня кто-то нападет. Зава посмотрела в глаза Римо и, к его удивлению, вдруг покраснела и начала теребить край салфетки. - Извините, - сказала она. - Это я виновата. Я слишком рано открыла огонь. Еще немного, и мы бы все узнали, а я вот... Она быстро поднялась и устремилась к женскому туалету. Навстречу ей шел официант, она чуть было не сбила его с ног и прошмыгнула в дверь. Римо обернулся к Чиуну, который изучал столовые приборы, пытаясь определить степень их чистоты. - Она, похоже, и впрямь расстроилась, - заметил Римо. - Убежала, а автомат оставила. "Узи" по-прежнему висел на спинке стула. - Очень умная девушка, - отозвался Чиун, попрежнему созерцая вилку. - Провела с тобой несколько минут и уже в слезах. Очень умная. Она оставила автомат, но забрала штуку, в которой пули. Официант поставил на стол два стакана с водой и посмотрел сначала на Чиуна, а потом на Римо, который проверял автомат Завы. Магазина в нем и впрямь не оказалось. Римо обернулся и увидел четырех израильских солдат за соседними столиками, которые не сводили с него глаз. Когда он снова сел, солдаты несколько расслабились и убрали руки со своих автоматов. Чиун взял стакан с водой и начал внимательно его рассматривать. Римо обернулся к двери в туалет. Чиун фыркнул, созерцая чистую влагу в стакане. Римо подумал: "Какая странная эта Зава Фифер. Только что глазом не моргнув убивает человека и тут же начинает рыдать ни с того ни с сего. То ли неуравновешенная натура, то ли просто играет в крутого воина, то ли пытается заручишься моим сочувствием. А может, нашла способ убраться без лишних объяснений. Или же отправилась докладывать своему начальству. Или..." Римо решил больше не думать об этом, потому как ничего придумать не мог. Но кое-что все же было совершенно очевидно. Во-первых, она убила единственного человека, который мог бы кое-что рассказать. Во-вторых, как и покойник Ахмед, она знала, кто такой Римо. Когда Чиун пригубил воды из стакана, в зал вернулась Зава. Глаза у нее были сухие, и она держала голову высоко. Кореец же, так и не проглотив воду, посмотрел на потолок, немного покатал ее во рту и выплюнул на пол. Потом поглядел на официанта и отправил туда же содержимое стакана. Когда Зава подошла к столику, Римо встал и подал ей "узи". - Любитель воды недоволен, - сказал он и добавил: - Чиун, увидимся попозже. - Хорошо, - отозвался тот. - Попробуй достать хорошей воды. - Я думаю, что ответственность за эти убийства несет ООП, - сказала Зава. - А кто же еще, - откликнулся Римо, который понятия не имел, что такое ООП. - Я с самого начала знал, что без ООБ дело не обошлось. - ООП! - поправила его Зава. - Организация освобождения Палестины. Римо, вы меня удивляете! Я думала, что вы в курсе дел... Они шли по Аленби-роуд, где было более сотни книжных лавок и магазинчиков, в которых израильские военные и гражданские лица, а также арабы, итальянцы, швейцарцы и все остальные приобретали и обсуждали содержимое более двух с половиной сотен еженедельников, ежемесячников, ежеквартальников, а также ежегодников, издаваемых в этой стране. Независимо от темы дискуссии все они были удивительно похожи друг на друга. - Я расскажу вам то, что я знаю, - запальчиво отозвался Римо. - Похоже, все в этой стране знают, кто я такой. Вот нам конспирация и секретность! Кое-кто попытался меня убить. Да уж, работа секретного агента нынче сильно отличается от того, что было раньше. - Я, например, не знаю, кто вы такой, - возразила Зава. - Человек, который прибыл защитить ваши атомные бомбочки, - сказал Римо. - Какие такие бомбочки? - удивленно переспросила Зава. - Те, о которых я читал в журнале "Тайм", - сказал Римо. - Кто верит тому, что написано в журнале "Тайм"? - откликнулась Зава. - Но все-таки они у вас есть? - спросил кротко Римо. - Что у нас есть? - спросила Зава. - Кстати, я давно хотел узнать, почему евреи всегда отвечают на вопрос вопросом? Зава засмеялась. - Кто сказал, что евреи всегда отвечают на вопрос вопросом? - сказала она. Они оба рассмеялись, и Римо спросил: - Кто хочет это знать? - Кто знает? - Зава засмеялась еще сильней. - Кого это интересует? - спросил Римо, и Зава залилась смехом так, что из глаз у нее потекли слезы. Она пыталась захлопать в ладоши, но никак не могла попасть ладонью в ладонь. Наконец-то, решил Римо, его час настал. Он наклонился и прошептал ей в ухо: - Меня прислали оберегать ваши бомбы. Хотите, я покажу свое большое красное удостоверение? Зава вскрикнула от восторга и чуть было не упала. Римо улыбнулся и вовремя поддержал ее. Она же, побагровев, как свекла, сотрясалась от хохота. Прохожие улыбались и обходили их стороной. Зава взяла Римо за руки и уткнула лицо ему в грудь. Ее снова охватил приступ смеха, и она в изнеможении колотила его по лопаткам. - Ой, не могу! - стонала она. - Но - хи-хи-хи! - могу сказать одно - ха-ха-ха! - И она громко икнула. Римо понял, что воспользоваться ее состоянием вряд ли удастся. Он продолжал улыбаться и поглаживать ее по спине, пока она окончательно не пришла в себя. Внезапно он почувствовал, как она напряглась и высвободилась из его объятий. На лице Завы промелькнула тень испуга. Она снова вернулась в свое прежнее обличье девушки-солдата, только солдата, одержимого икотой. - Вот что я вам скажу, - нарушил молчание Римо. - Попробуем-ка поиграть в ассоциации. Вы должны сказать первое, что вам придет в голову. - Хвост. - Рано. Я должен первым сказать слово. - Дело. - Господи, ну погодите же минуту! - взмолился Римо. - Вот теперь начали. Дом. - Киббуц! - Пустыня. - Море. - Работа. - Игра. - Смерть, - попытал счастья Римо. - Секс, - отозвалась Зава. - Судьба. - Любовь. - Бомбы. - Ик! - икнула Зава. - Что такое "ик"? - не понял Римо. Зава еще раз икнула. - Вот что, давайте поговорим где-нибудь в другом месте, - сказал Римо. - Что, что? - переспросила Зава. - Перенесем разговор. - Обед. - Что? - Танцы. - Танцы? - Отлично, - сказала Зава. - Вот и договорились о свидании. Встречу вас у отеля попозже днем. Она послала Римо воздушный поцелуй, который выглядел несколько искусственно, и исчезла в толпе. Римо покачал головой. "Ну и солдаты теперь пошли", - подумал он. ГЛАВА ПЯТАЯ Как гласит Талмуд, "лев рычит, когда он доволен, человек грешит, когда у него есть самое главное"... - В Талмуде также говорится: "Жуй ртом, и тогда у тебя будет сила в ногах!" - Опять ты меня победил! - рассмеялся Йоэль Забари. - Ну, что еще докладывает агент Фифер? - В общем, больше ничего, - отозвался Тохала Делит. - Если не считать того, что она договорилась о новой встрече с этим самым Римо и надеется, что получит дополнительную информацию. Они оба сидели на своих обычных местах. На коленях у Тохалы Делита были разные бумаги, а Йоэль Забари вертел в руках "фотокубик", который привез из Америки. Четыре стороны кубика содержали фотографии его детей, а верх был оставлен для портрета жены. Забари любил, размышляя, глядеть на родные лица. - Наша Зава - отличный агент. Что она думает по поводу своего задания? - Она считает, что и американец, и его восточный друг - большие эксцентрики, но, по ее мнению, оба обладают разрушительным потенциалом огромной мощности. - Я не про то, - сказал Забари. - Я имел в виду ее состояние. Ты уверен, что она готова снова функционировать как секретный сотрудник? Делит оторвал глаза от бумаг. - Если вас смущает мой выбор, - начал он, - я всегда могу... - Да нет, конечно, То. Разве я когда-нибудь сомневался в действенности твоих методов? Дело просто в том... Короче, Зава Фифер пережила тяжелую потерю, - напомнил Забари. - Я решил, что лучшее средство от тяжких переживаний - это работа, - отозвался Забари. - И ты, конечно, прав. Хм... - задумчиво произнес Забари. - А скажи, по-твоему, есть какая-то связь между двумя убитыми израильтянами и тремя террористами? - Никакой! - ответил Делит. - Никакой? - переспросил Забари. - Абсолютно никакой. Забари встал. Его левый глаз сверкал, и левая часть лица пылала румянцем. - Плохо. Очень плохо! Либо это все совершенно фантастические совпадения, либо наши враги предпринимают огромные усилия, чтобы избежать столкновений с нами. Он обошел кабинет. Миновал шкаф с книгами, шкаф с дипломами и грамотами, шкаф с семейными реликвиями и вернулся к письменному столу. Взял "фотокубик" и еще раз сделал круг, потом другой. Книжный шкаф, шкаф с наградами, шкаф с семейными реликвиями, письменный стол, снова и снова. Забари остановился, вертя в руках кубик, возле карандашного рисунка, изображавшего ракету со звездой Давида. Ракета неслась к зеленой луне, похожей на головку сыра. Рисунок был сделан на плотной цветной бумаге, а к нему был прикреплен другой листок - желтый и линованный, на котором было написано: "Волшебная ракета Мира" - Дов Забари, 8 лет". И красным карандашом отметка учителя: пять с плюсом. - Продолжайте проверку, - сказал Забари, вертя в руках кубик. - Тут непременно должна быть какая-то взаимосвязь. - Так-то оно так, - сказал Делит, - но если хотите знать мое мнение... - Ну конечно. То, говори. - По-моему, нам надо сосредоточиться на этих двух новых шпионах. На Римо и Чиуне. Они и выведут нас на то, что мы хотим узнать. Террористов вокруг хоть отбавляй. Если тратить драгоценное время на новые проверки, есть опасение, что мы так ничего и не выясним. Я бы даже сказал, что есть такая гарантия... - Верно, в теории, - согласился Забари, - но в реальности не существует никаких гарантий. Продолжай в том же духе. У меня есть предчувствие, что мы кое-что найдем. Наши американские друзья кое о чем подозревают. Ты сам это говорил. Фифер знает, что делает. Если ей понадобится помощь, окажи ей содействие. Они поговорили еще минут двадцать о проблемах, связанных с археологией и законностью кое-каких операций, в том числе о ввозе в страну новых устройств оборонного назначения, после чего Делит извинился и вышел в ванную. Забари почесал левую щеку и подумал, не стоит ли ему отрастить половинку бороды. ГЛАВА ШЕСТАЯ - Ты мелок и по-детски избалован! - сказал Римо. - Спасибо, Римо, - откликнулся Мастер Синанджу со своего коврика, расстеленного между двумя кроватями. Номер люкс выглядел как любой другой номер люкс в отелях "Шератон", каковых по всему миру выстроено немало. Римо хотел было взять номер на одного, поскольку Чиун все равно никогда не пользовался кроватью, но клерк, ведавший бронированием мест, не желал и слышать об этом. - Сколько вас? - спросил он Римо. - Меня? Один, конечно, - отозвался тот. - Нет, я имею в виду всех вас, - не унимался дежурный администратор, у которого к лацкану была прикреплена красно-белая пластиковая табличка с именем: "Шломо Артов". - Двое, - грустно признался Римо. - Значит, вам требуется номер на двоих, верно? - Нет, я хотел бы взять номер на одного, - попытался настоять на своем Римо. Шломо явно рассердился. - Не хотите ли вы сказать, - начал он гневно, - что этот симпатичный дедушка останется вообще без постели? Неужели вы хотите ему отказать в этом? Чиун в этот момент давал инструкции четырем посыльным и их шефу, которому выпала горькая участь в этот день и час быть на дежурстве, - он обучал их высокому искусству перетаскивания сундуков. Услышав слова администратора, кореец обернулся. - Отказать? Отказать? - тревожно заговорил он. - В чем ты собираешься отказать мне, Римо, на сей раз? - Не обращай внимания, папочка, - буркнул Римо, оборачиваясь в его сторону. - Ах, вот, значит, как! - воскликнул Шломо Артов. - Он, выходит, ваш отец! - Возмущению его не было предела. - И это уже случается не первый раз, так? - Не первый, - признал Чиун. - За все эти годы он отказывал мне в самых разных вещах. О каком бы маленьком удовольствии я ни попросил, от него следует тотчас же отказ. Помнишь, как на прошлое Рождество я спросил тебя, легко ли достать Барбару Стрейзанд? - Мы берем двойной номер, - сказал Римо. - То-то же! - воскликнул Шломо, снимая со стены ключ. Тотчас же Чиун снова стал давать инструкции прислуге. Когда Римо расписывался в регистрационной книге, Шломо предупредил его: - Советую вам вести себя как следует, молодой человек. Если в нашем отеле вы будете проявлять неуважение к вашему отцу, то я добьюсь, чтобы вас арестовали без промедления. Римо расписался как "Норман Лир-старший" и "Норман Лир-младший", после чего заметил Артову: - Если вас это интересует, то мой отец предпочитает, чтобы его называли полным именем. Не успел Артов ответить, как Римо забрал Чиуна и носильщиков с сундуками и все двинулись наверх. - Ты мелок, мелок, мелок, мелок! - повторил Римо. - Четырежды спасибо, - откликнулся Чиун. - Это самые приятные слова, которые я услышал от тебя, Римо, за время нашего пребывания здесь. - О чем ты говоришь? - удивленно спросил Римо, переодеваясь в голубую рубашку с короткими рукавами и коричневые брюки, которые он украдкой провез между кимоно Чиуна. - Я все понял, - спокойно отвечал Чиун, - Ты сравнил меня с тем великим американцем, который описывает круги, чтобы уничтожить страшные, загрязняющие воздух машины. Это, конечно, не бог весть какой комплимент, но для американца, у которого есть мало чего достойного, это тоже неплохо. У Римо голова пошла кругом. - У меня для тебя новость и очень важная, папочка, - сказал он. - Я не понимаю, о чем ты говоришь! - Это как раз вовсе не новость, Римо. Далеко не новость. Хи-хи-хи! Но я тебе благодарен, потому как тоже борюсь за чистоту окружающей среды. Я выливаю на пол воду, если она содержит опасные количества магния, меди, ртути, йода и прочих токсичных соединений... Только сейчас Римо понял, что подразумевал Чиун. - Ах, вот ты кого имел в виду! Но я вовсе не хотел сказать, что ты - Ричард Меллок, знаменитый автогонщик. Я просто намеревался довести до твоего сведения, что ты мелок, то есть мелочен, придирчив, неглубок, придираешься к пустякам. - Я пытаюсь делать то, что правильно, а ты за это обзываешь меня всякими словами. Когда рядом с тобой оказывается женщина, тебе становится все равно, грязная или чистая вода проникает в твой организм. Когда же ты оценишь мои старания? Когда мои усилия будут оценены по достоинству? - Не волнуйся, - сказал Римо, надевая легкие коричневые туфли, в которых приехал в Израиль. - Я уверен, что о них теперь знает весь отель! - Хорошо, это меня вполне устраивает, - сказал Чиун, садясь на коврик и включая имевшийся в номере телевизор. - И у меня есть еще для тебя новости, - заметил Римо, подходя к двери. - Эта девица на самом деле - израильский агент. - Такая же, какую мы когда-то встретили в Голливуде? - обернулся к Римо Чиун. - Она не сможет достать мне хорошей, настоящей воды? - Нет, нет, она агент, но секретный. Из здешних спецслужб. Примерно как я, только работает на Израиль. - В таком случае, - сказал Чиун, - от нее мне будет мало толку. Римо открыл дверь и с порога сказал: - Мне надо выйти позвонить. Телефон в номере явно прослушивается. Что-нибудь тебе нужно? - Конечно, - сказал Чиун. - Мне очень хотелось бы стакан хорошей воды и сына, который оценил бы мои постоянные старания... - Хорошо, - сказал Римо. - Воды я постараюсь достать. Римо медленно шел по аллее, которая одновременно служила связующим звеном между всеми отелями Тель-Авива, выходившими на Средиземное море. В этот весенний день тысячи людей высыпали на пляжи "израильского Майами", а потому Римо медленно шел и смотрел на туристов, тащивших на пляж шезлонги, подростков, носившихся с досками для серфинга, и на продавцов мороженого и сладостей. Неподалеку от дощатого настила волейболисты лупили по резиновому мячу. Римо интересовало совсем другое: где находится телефон? Он не повысил температуру тела, чтобы соответствовать тридцатиградусной жаре вокруг. Ему хотелось немножко попотеть. Если Чиун и в самом деле говорил правду насчет воды, лучше поскорее вывести из организма ядовитые вещества. Римо вытер влагу со лба, проходя по запруженной Хагаркон-роуд, после чего вышел на главную приморскую улицу - Бен Йегуда. Телефона видно не было. Римо прошел с квартал, потом спросил старика прохожего: - Где телефон? Старик махнул своей немощной рукой дальше по Бен Йегуда, давая понять, что до телефона путь неблизкий, и сказал: - Шамма. Римо двинулся дальше, с удовольствием поглядывая на загорелых прохожих и уличные кафе, с их разноцветными зонтиками над столами. Вернее, он смотрел с удовольствием кварталов пять, а потом ему это несколько приелось. Римо остановил встречного туриста: - Вы не знаете, где тут Шамма? - Шамма? - переспросил тот. Этот пахнувший мясом толстяк был и впрямь туристом, потому что с его шеи свешивались два фотоаппарата, футляр для бинокля и мексиканский медальон. - Сейчас поглядим, где эта Шамма, - продолжал толстяк, обдавая Римо запахом вчерашнего "фалафеля" - пирожка с начинкой из молотого и жареного мяса с турецким горохом. Он расстегнул молнию на футляре для бинокля и извлек карту, лежавшую между бутылкой водки и бутылкой апельсинового сока. Он развернул карту, прижал ее к груди Римо и начал громко читать: - Иудея, Самария, Газа, Синай, Голан, Сафед, Афула, Тибсрия, Гедера, Натания... ну прямо перекличка членов клуба Микки-Мауса, верно? Рамлех, Лидда, Регебот, Беер-Шеба. Нет, дружище, никакой Шаммы что-то не вижу. Может, посмотреть но арабской карте? - Спасибо, не надо, - отозвался Римо, отделяясь от карты, прижатой к его груди. - Все в порядке, друг, - сказал турист, снова складывая карту. - Всегда готов помочь. Римо перешел через Алленби-стрит и там, на площади Мограби, заметил телефонную будку. Аппарат выглядел примерно так же, как и телефоны на американской земле, но только над диском имелась наклонная стеклянная трубочка, в которую Римо попытался засунуть монету. У него ничего не вышло. Тогда Римо попытался запихать в прорезь долларовую бумажку. Снова неудача. Он подумал: нельзя ли позвонить в кредит? Вряд ли. Ну а как насчет чека? По чеку телефон позволит ему сделать хотя бы один-единственный звоночек? Вряд ли. Когда-то давно, в Ньюарке, когда Римо и его дружкам нужно было позвонить, а платить было нечем, Ву-Ву-Вудфилд умел стукнуть по аппарату так, что тотчас же появлялся гудок. Римо попытался припомнить, как и куда ударял его приятель. Надо ли бить в пространство под диском или, напротив, над диском? Римо залепил аппарату легкую затрещину, отчего услышал вопль - но не телефона, а маленького арабского мальчика, который возник возле будки. "Плохо дело", - подумал Римо. Впрочем, ему никогда и ни в чем не удавалось превзойти Ву-Ву. Арабский мальчик смотрел на Римо и качал головой, говоря при этом что-то, похожее на "нет-нет-нет". Римо посмотрел на мальчишку. "Нет, приятель, тут нужен Ву-Ву-Вудфилд". Мальчика звали не Ву-Ву-Вудфилд, а Арзу Рамбан Раши и, подобно Ву-Ву, он был непревзойденный мастер на разные хитрые штучки. Кто-то из арабов пытался стать великим воином, другие делались проповедниками и последователями Аллаха. Третьи, напротив, пытались мирно уживаться с евреями на оккупированных арабских землях, но никто не мог сравниться с Арзу в том, что умел делать тот. Рамбан Раши в свои десять лет был самым великим специалистом по одурачиванию туристов в Израиле. Мальчик с лицом смуглого арабского ангела шнырял по побережью, выжидая такую верную жертву, как незагорелый американец в будке телефона-автомата. Свою трудовую карьеру Арзу начал, продавая туристам собственноручно изготовленные им карты Израиля, на самом деле ничего общего с настоящим Израилем не имевшего. Добившись того, что его бизнес привел к самым невероятным казусам на дорогах, он двинулся дальше: стал продавать мороженое в чашках - в которых, при ближайшем рассмотрении никакого мороженого и в помине не было. Освоив этот полезный навык, Рамбан Раши занялся валютными операциями. Рамбан Раши спешил на выручку многим туристам, выяснившим вдруг, что у них не хватает израильских денег, чтобы оплатить счет. Раши оказывал им неоценимые услуги и снабжал столь желанными дензнаками, но с трехсотпроцентной прибылью для себя. Арзу Рамбан Раши уже принимал и дорожные чеки "Америкен экспресс", а это значило серьезную финансовую активность на местном черном рынке. Арзу Рамбан Раши с огромным удовольствием наблюдал за неудовольствием Римо. Мальчишка засунул руку в карман и извлек оттуда пригоршню серебряных жетонов, какими пользуются в метро. - Симмоним, - сказал мальчишка. - Жетоны для телефона, - пояснил он глупому туристу. - Не "шамма"? - осведомился Римо, а Арзу, отступив на шаг, чтобы не рисковать своими сокровищами, повторил с улыбкой: - Симмоним. Римо поглядел на жетоны. Они были маленькие, с отверстиями посредине. - Говоришь, жетоны, - пробормотал он, вытаскивая пятидолларовую бумажку. Но Арзу покачал головой самым неистовым образом и сжал кулачок, в котором были жетоны. Римо приятно улыбнулся и извлек из кармана брюк купюру в десять долларов. Арзу покачал головой, глядя на монеты так, словно это колода игральных карт с похабными картинками. Тогда Римо вынул бумажку в пятьдесят долларов и помахал ею. Арзу Рамбан Раши подлетел к нему и с быстротой профессионала выхватил купюру, бросил на землю три жетона и пустился наутек. Пробежал он три ярда. Затем ноги его взмыли к небесам, голова оказалась внизу, и он повис вверх ногами в футе от тротуара. Его смех перешел в испуганный вопль, сменившийся серией ругательств на разных языках. Поток непристойностей, вылетавших изо рта Рамбана Раши, продолжался, в то время как из карманов на землю хлынул поток монет - фунтов, долларов, йен, франков, монет разных размеров и форм, а также открывалок, часов, вееров и прочей мелочи. Не успел Рамбан Раши позвать полицию, как снова был поставлен на ноги Римо успел собрать все жетоны, а оказавшиеся тут как тут дети забрали все остальное. - Это называется добрая американская встряска, сообщил мальчишке Римо. - В твоем возрасте я обрабатывал только пьяных, а к трезвым не совался. Он отсалютовал Рамбану и повернулся к автомату. Мальчик протиснулся сквозь детвору и попытался заехать Римо на прощание ногой по колену. Но вместо этого он вдруг почувствовал, что летит над головами детей головой вперед. Он вполне насладился прелестями полета и достопримечательностями, например, фонарными столбами, забором и джипом, двигавшимся под управлением брюнетки-красавицы ему навстречу. Затем на пути Арзу попался пышный куст терновника, и полет завершился, после чего он наконец понял, на каком свете находится. Дружба с Римо не состоялась, и мальчишка понимал, что пройдет немало времени, прежде чем он соберется с силами снова выйти "на помощь" какому-нибудь туристу. Римо принялся скармливать автомату жетоны, пока не заполнил ими до отказа наклонную трубку. Затем он набрал "О". Прошло несколько секунд. Никакого эффекта. Римо выждал еще немного, потом еще и еще. Наконец в трубке раздался женский голос, который осведомился на иврите, чем может быть полезен абоненту. - Что-что? - не понял Римо. Телефонистка ответила ему в тон: - Ма? Именно в этот момент к телефонной будке подъехала в джипе Зава Фифер. - Я вас искала, - сказала она Римо. - А подъезжая сюда, увидела, как мимо меня по воздуху пролетел арабский мальчик. Вы его в чем-то заподозрили? - Это все ерунда, - отмахнулся Римо. - Вы говорите на местном наречии? - Да. - Отлично, - сказал Римо, передавая ей трубку. - В таком случае поговорите, а то телефонистка, кажется, считает, что я ее мамочка. По просьбе Римо Зава Фифер попросила телефонистку международной телефонной связи, потом передала трубку обратно Римо, сообщив ему, что "ма" означает "что". - Ясно, - сказал Римо, рассматривая Заву в ожидании, когда ему ответят. На ней опять были мини-юбка и рубашка хаки, но на сей раз они еще теснее облегали тело, а юбка была еще короче, если такое, конечно, было возможно. Загорелые руки и ноги были выставлены на всеобщее обозрение, равно как и ложбинка между полных грудей. Римо был рад, что в отличие от Чиуна не был склонен видеть в ней лишь представителя противоположного пола. Это была ЖЕНЩИНА! Черт побери! Ее волосы ниспадали на плечи и сверкали так, словно только что были вымыты. Губы были розовые, без каких-либо признаков помады. Несмотря на жару, от нее так и веяло свежестью. Римо решил прогуляться с ней до "Шаммы" и заодно выяснить, где, черт возьми, была эта самая "Шамма". - Международная телефонная станция, чем могу вам помочь? - услышал он голос телефонистки в трубке и сообщил ей номер Смита, тот, который функционировал на этой неделе. Телефонистка пообещала соединить, и он стал снова разглядывать Заву, которая стояла, прислонившись к телефонной будке. Она стояла, прижавшись к стеклу левой грудью так, что цвет хаки рубашки, коричневый - руки и зеленый глаз создавали неповторимый пейзаж. - Зава, - спросил Римо. - Где находится Шамма? Зава некоторое время с удивлением смотрела на Римо, потом сказала: - Там. - Где? - Там, - повторила Зава. - Вы никуда не показываете, - сказал Римо. - Что значит "там"? - Шамма! - отозвалась Зава. - Алло! - послышался в трубке далекий голос. Несмотря на то, что звучал он тихо, он мог повергнуть в трепет половину планеты. Римо был, впрочем, рад его слышать, это позволяло отвлечься от той путаницы с Шаммой, в которую он угодил. - Привет, доктор Смит, директор суперсекретной организации КЮРЕ! Установилось глубокое и зловещее молчание. Когда последовал ответ, телефон успел проглотить целых два жетона. - Я не могу в это поверить, - сообщил голос, в котором удачно сочетались потрясение, гнев, неудовольствие, досада и так далее, и тому подобное. - Не волнуйтесь, Смитти, даже если кто-то нас и слушает, во что я не верю, потому как это обычный телефон-автомат, то кто в это поверит? - Любой, кто смотрит телевизор, - последовал ответ. - Ну, что вы для меня припасли? - Язву желудка, приглашение в Шамму, которая находится там, а также имена трех чудаков, которые попытались нас убить, как только мы появились в Тель-Авиве. - О Господи! - устало вздохнул Смит. - Ну, как же их зовут? - Минуточку, - сказал Римо и, когда автомат съел еще три жетона, обратился к Заве: - Как там звали этих типов, ну тех, что из ОПО? - Из ООП! - поправила Зава и назвала все три имени, которые Римо повторил за ней в трубку. - Кто там говорит? - поинтересовался Смит. - На голос Чиуна непохоже. - Конечно, непохоже, потому как это вовсе не Чиун. Это представительница местных спецслужб. Она знала, где меня найти в Тель-Авиве, откуда я и как меня зовут. Она хочет также знать, какое задание я должен выполнить. Могу ли я посвятить ее в мои планы? Смит ответил так, словно уперся носом в свой письменный стол: - Римо, прошу вас, держите себя в руках. - Никаких проблем. Я рассказываю об этом только своим самым близким друзьям. А у вас что-нибудь для меня имеется? Прежде чем ответить, Смит несколько раз вдохнул и выдохнул. - Да. Специальные устройства, о которых мы говорили, можно обнаружить в пустыне Негев, возле Содома - около завода по обработке сульфатов. На это стоит взглянуть. А я пока наведу справки насчет этой троицы. Когда последний жетон был проглочен, Смит прекратил разговор с видимым облегчением. Римо улыбнулся Заве и вышел из будки. - Это правда? - нерешительно спросила Зава. То, о чем вы говорили по телефону? - Ну да, - жизнерадостно отозвался Римо. - Я суперсекретный агент, а Чиун - самый великий в мире убийца-ассасин. Он научил меня всему, чему только мог, и вдвоем мы составляем такую силу, перед которой атомная бомба покажется бенгальским огнем. ГЛАВА СЕДЬМАЯ Джип несся по барханам пустыни Негев в юго-восточном направлении, к Мертвому морю. Зава подпрыгивала на сиденье и настолько была озабочена задачей не выпасть из машины, что не обратила внимания, что Римо и Чиун сидели абсолютно ровно, словно джип вовсе не трясло. - Это было ужасно, - сказал Чиун, расположившийся на заднем сиденье серой армейской машины Завы. - Сначала этот жуткий человек нес какую-то околесицу по-английски, потом они запели песню. Дикари! - Это, судя по всему, дневной урок английского, транслировавшийся по телевидению из университета Тель-Авива, - сказала Зава. - Я сама... о-о-о-ох! - Понадобилось несколько секунд, прежде чем она снова заняла прочное положение на сиденье и продолжила: - Я сама стала изучать ваш язык по этой телепередаче. - Мой язык? - переспросил Чиун. - По-моему, вы совершенно напрасно меня оскорбляете. - Ближе к делу, папочка, - крикнул Римо, сидевший за рулем. - Чем тебе не понравилось представление? - Невежество не повод для веселья, - отозвался Чиун. - Ты сначала должен познакомиться с основными фактами, а потом уж я расскажу тебе о главном дикарстве. Римо и Зава подобрали Чиуна у "Шератона", где он стоял под хрупким бумажно-бамбуковым зонтиком в гуще толпы. С тех пор он не переставая рассуждал о крайне низком уровне израильского телевидения. - Там нет дневных драм, там нет поэзии, нет красоты. Есть какие-то потешные человечки, которые поют... О, у меня просто нет сил больше об этом говорить. Зава выпрямилась на сиденье. - Помню! - воскликнула она. - Помню! Это песня об отличном гамбургере. Она захихикала совсем по-девичьи. Римо тоже засмеялся, а на лице Чиуна появилась и застыла гримаса крайнего отвращения. - Бедняжка! - воскликнул он. - А я-то думал, что ты еще не безнадежна. В мире не существует такого понятия, как отличный гамбургер. На это Римо только хмыкнул. - Может быть, - сказала Зава, - но все-таки мне попадались очень даже неплохие гамбургеры. - Это чувствуется, - сказал Чиун, усиленно принюхиваясь. - Оставь ее в покое, - посоветовал Чиуну Римо. Но тот стоял на своем. - Солдат в юбке! - провозгласил он. - Я говорю это лишь один раз - и то исключительно ради твоей собственной пользы. Зава посмотрела на Римо, который только передернул плечами. - Это единственная тирада, которую он произнес только один раз. Так что выслушай его внимательно. Обратись в слух. - Обратись в слух, - провозгласил кореец, и выслушай то, что гласит вековая мудрость Синанджу. Зава обратилась в слух. - Не существует такого понятия, как отличный гамбургер, - заговорил кореец. - Не существует такого понятия, как хороший гамбургер. Зато существует такое понятие, как вредный, опасный для здоровья, ужасный гамбургер. Книга Синанджу гласит: "То, что заполняет Вселенную, я считаю своим телом, а то, что направляет Вселенную, я считаю моей натурой". Лично я не намерен наполнять Вселенную гамбургерами. - Очень мудро, - поддакнул Римо. - Кроме того, я вовсе не намерен наполнять мою Вселенную бессмысленными телевизионными программами, в которых речь идет о том, как правильно читать, писать и думать. - Эти программы вовсе не бессмысленные, - воскликнула Зава. - Наших детей следует учить думать... Она обернулась и увидела холодные ореховые глаза Чиуна. - Вокруг вас с десяток стран, объединенных общей целью - уничтожить ваше государство, - сказал Чиун. - Вам же нечего предложить миру, кроме как надежду и любовь, с тем чтобы мир оставил вас в покое. Ваши дети живут в пустыне, стараясь превратить ее в цветущий сад. Вы красивая молодая женщина, которая должна рожать детей и носить королевские одежды. Вместо этого вы носите армейскую форму и нянчитесь с автоматом. И после этого учите меня, что такое здравый смысл... Зава открыла было рот, чтобы ответить, но передумала и, закрыв его, уставилась прямо перед собой. Чиун смотрел на ландшафты пустыни Негев. Остаток пути до Содома они проделали в молчании. В юго-восточной части пустыни, у Мертвого моря, они обнаружили искомый комплекс по добыче и переработке серы. Это был целый город, включавший в себя сотни квадратных миль труб, огромных цистерн, башен, бункеров, машин, - все это было видно невооруженным глазом. Но, кроме того, имелся тут и атомный реактор в оболочке из бетона повышенной прочности, упрятанный глубоко под землей. Римо и Чиун остановились на бархане примерно в пятистах ярдах от первой трубы. - Молодая пожирательница гамбургеров сидит в машине в пяти милях отсюда, - сказал Чиун. - Мы прошли эти пять миль. Почему теперь мы остановились? - Потому что мы здесь, - последовал ответ. - Где? Римо попытался придумать ответ, который бы содержал в себе такое объяснение, которое мог бы принять Чиун, но такого ответа не нашел и еще раз повторил: - Здесь. Впрочем, этого оказалось вполне достаточно. Чиун лишь сказал: - Хорошо. Что мы здесь будем делать? - Проверим это место с точки зрения безопасности. - Зачем? - Если тут с безопасностью дело обстоит плохо, то всему миру угрожают большие неприятности, - отозвался Римо. - А как мы поймем, что тут с безопасностью дело обстоит неважно? - Попробуем туда пробраться. - Очень мудро, - отозвался Чиун. - Теперь-то я понимаю, что прошел пешком эти пять миль в обществе настоящего гения. - Так, начинается. Ну, что тебя на этот раз не устраивает, скажи на милость? - Значит, если тебе удастся пробраться на их атомный реактор, получается, что с безопасностью у них дело из рук вон плохо. Но если тебе не удастся, тебя застрелят. Скажи, как ты собираешься выиграть этот матч? Римо поглядел на комплекс по переработке серы. Его слегка расширенные зрачки вбирали пространства, над которыми уже спускался вечер, пейзаж, отчасти напоминавший своей причудливой мертвенной бледностью лунный. - М-да, ты действительно мелок, мелок, мелок, - сказал Римо после недолгого молчания. Римо двинулся по песку к ближайшему забору. Чиун пожал плечами и пошел следом, ворча по-корейски, что даже Мастеру Синанджу не по силам превратить в тигровую шкуру ту бледную оболочку, что называется кожей белого человека. - Это, судя по всему, электрический детектор, - сказал Римо, глядя на первую преграду, за кото