одую женщину, которая в своем безумии учинила в спальне весь этот погром, вообразив себя фотографом; но сейчас, сию минуту важнее всего хранить спокойствие. - Так как же? - не унималась самозванка. - Что вы скажете полицейским, когда они появятся? В чем будете меня обвинять? С сумасшедшими надо держаться крайне осторожно, ни в коем случае не вступать с ними в спор, не провоцировать на агрессивные действия. Это миссис Эллис понимала. Их необходимо как-то задобрить, расположить к себе. И с этой особой надо быть как можно мягче, постараться ее успокоить. Главное - протянуть время до полиции. - Что я им скажу? - переспросила она почти ласково. - Скажу, что я здесь живу, - вот и все. Этого будет достаточно. Девица посмотрела на нее с сомнением и закурила сигарету. - И все-таки что вам нужно? - сказала она после паузы. - Сфотографироваться в интересной позе? Тогда для чего было затевать эту комедию? Почему не сказать все как есть:' На шум голосов из комнаты напротив вышла краснолицая толстуха. Она демонстративно постучала в полуоткрытую дверь и остановилась на пороге. - Что-нибудь не в порядке, лапочка? - ехидно поинтересовалась она. - Не вмешивайтесь не в свое дело, - раздраженно отрезала девица. - Это вас не касается. Я к вам не лезу, и вы ко мне не лезьте. - А я и не лезу, лапочка, - сладким голосом пропела толстуха. - Просто хотела узнать, не надо ли помочь. Клиентка-то, видно, с фокусами? Сама не знает, чего хочет! - Ох, помолчите ради Бога, - сказала девица. И в этот момент ее муж - Болтон, если миссис Эллис правильно запомнила фамилию, в общем, тот самый очкастый субъект из гостиной, - поднялся наверх и вошел в спальню со словами: - Ну что тут у вас происходит? Девица пожала плечами и бросила взгляд в сторону миссис Эллис. - Не могу понять. По-моему, шантаж. - Негативы у нее есть? - быстро спросил очкастый. - Не знаю. Первый раз ее вижу. - Может, она их у других клиентов раздобыла, - вмешалась старая толстуха. Теперь все трое не сводили глаз с миссис Эллис. Но та держалась стойко и не дрогнула. Она чувствовала себя на высоте положения. - Мне кажется, мы все немножечко погорячились, - начала она, - и самое лучшее будет спуститься вниз, посидеть спокойно у камина и потолковать по душам. Вы мне расскажете о своей работе. Вы тут все занимаетесь фотографией? Говоря это, она в то же время пыталась сообразить, куда они девали всю мебель из спальни. Кровать, наверно, перетащили напротив, в комнатку Сьюзен; шифоньер разбирается на две части, его, конечно, перенести недолго; но где вся ее одежда, украшения, безделушки? Наверно, как попало свалены на грузовик... Да, грузовик безусловно стоит где-то поблизости, со всем ее добром. Может быть, на соседней улице, а может, еще один сообщник уже успел его куда-то угнать. Но миссис Эллис утешила себя тем, что полиция работает четко и, как правило, находит украденное; к тому же вещи у нее застрахованы - правда, никакая страховка не сможет компенсировать непоправимый урон, который нанесен дому в целом. Страховой полис на случай пожара тоже мало чем поможет - разве что в условиях договора отыщется пункт, который предусматривает возмещение ущерба, причиненного психически больными людьми, - впрочем, вряд ли такой пункт есть... А под категорию стихийных бедствий этот случай тоже не подведешь - страховая компания тут сразу встанет на дыбы... Такие мысли проносились в голове миссис Эллис, пока она еще и еще раз пыталась осознать масштабы бедствия, прикинуть, сколько дней и недель потребуется ей для того, чтобы с помощью Грейс привести все в порядок, вернуть дому его прежний вид... А Грейс?! Бедная Грейс! Она совсем про нее забыла! Лежит, наверно, взаперти где- то внизу, и ее стережет этот ужасный тип в подтяжках - вовсе не ухажер, а такой же бандит, как остальные! - Ну так как же? - сказала миссис Эллис вслух - ее сознание как бы раздвоилось, и эти слова произнесла находчивая, актерская половина. - Я предлагаю сойти вниз, поговорить спокойно. Вы согласны? Она вышла из спальни и стала спускаться по лестнице, и, к ее удивлению, супруги последовали за ней. Мерзкая старая толстуха осталась наверху. Она стояла и глядела им вслед, облокотившись на перила. - Если я вам понадоблюсь - крикните! - сказала она. Миссис Эллис представила себе, как она сейчас вернется в детскую, начнет хватать руками вещи Сьюзен, и ее передернуло от отвращения. - А вы к нам не хотите присоединиться? - спросила она, изо всех сил стараясь говорить светски-вежливым тоном. - Внизу гораздо уютнее. Толстуха ухмыльнулась: - Это уж как мистер и миссис Болтон скажут. Я сама никому не навязываюсь. "Если мне удастся заманить всех троих в гостиную, - думала миссис Эллис, - и каким-то образом запереть дверь, и отвлечь их внимание разговором, может быть, я смогу задержать их до прихода полиции. Правда, они могут улизнуть через дверь, которая ведет на задний двор, но тогда им придется перелезать через забор, прыгать на крышу соседского сарая... Молодые еще могут рискнуть, а толстуха вряд ли на такое способна..." - Ну вот и отлично, - сказала вслух миссис Эллис, хотя сердце у нее снова сжалось при виде разоренной гостиной, - давайте присядем и соберемся с мыслями, и вы мне подробно расскажете про свою фотографию. Но едва она успела договорить, как послышался звонок и одновременно стук в дверь - громкий и властный. Она с облегчением перевела дух: полиция! Голова у нее закружилась, и она прислонилась к дверному косяку. Мужчина в очках вопросительно посмотрел на жену. - Надо их впустить, - сказал он, - у нее нет никаких доказательств. Он прошел через холл и открыл входную дверь. - Заходите, констебль. А, вас тут, оказывается, двое. - Поступил телефонный вызов, - раздался голос полицейского, - что-то не в порядке, как я понял? - По-видимому, чистейшей воды недоразумение, - ответил Болтон. - К нам в дом явилась неизвестная посетительница и ни с того ни с сего устроила истерику. Миссис Эллис вышла навстречу полицейским. Констебля она видела впервые, и сопровождавший его участковый полисмен был ей тоже незнаком. Жаль, конечно, но ничего не поделаешь. На вид оба были вполне надежные, рослые, крепкого сложения. - Никакой истерики я тут не устраивала, - возразила она спокойно, но твердо. - Мои нервы в полном порядке. Я действительно позвонила на коммутатор и попросила вызвать полицию. Констебль вынул блокнот и карандаш. - Изложите, в чем дело, - сказал он, - но для начала назовите свою фамилию и адрес. Миссис Эллис кротко улыбнулась. Только бы этот полицейский не оказался полным болваном! - Вряд ли в этом есть необходимость, - ответила она, - но пожалуйста: миссис Вилфрид Эллис, проживаю по этому адресу. - Снимаете тут комнату? - спросил констебль. Миссис Эллис досадливо нахмурилась. - Да нет же. Это мой собственный дом, я здесь живу. - И, увидев, как Болтон метнул красноречивый взгляд на жену, она поняла, что надо безотлагательно объяснить все как есть. - Я должна поговорить с вами с глазу на глаз, констебль, немедленно, - добавила она, - я должна вам все рассказать; вы, как я вижу, не вполне понимаете, что тут произошло. - Если у вас имеются жалобы, миссис Эллис, - сказал констебль, - вы можете заявить в полицию в установленном порядке. Нас информировали, что в доме номер семнадцать кому-ту из жильцов угрожает опасность. Поэтому я хочу знать, кто передал на коммутатор это сообщение: вы или не вы? Миссис Эллис почувствовала, что начинает терять терпение. - Разумеется, я, - сказала она. - Я вернулась домой с прогулки и обнаружила, что в мой дом проникли грабители - вот они здесь перед вами, - целая шайка злоумышленников или помешанных, не знаю, кто они такие, - и они похитили все мое имущество, весь дом перевернули вверх дном, все разорили, устроили настоящий погром... Она говорила торопливо и сбивчиво, так что одни слова наскакивали на другие. В это время снизу поднялся небритый тип в подтяжках; выпучив глаза, он уставился на полицейских. - Я видел, как она подошла, - заявил он. - Сразу подумал: ненормальная. Знал бы - ни за что бы ее не впустил. Констебль с некоторым неудовольствием повернулся к нему. - А вы кто? - спросил он. - Апшоу моя фамилия, - ответил небритый, - Вильям Апшоу. Мы с женой снимаем тут цокольный этаж. - Этот человек нагло лжет, - сказала миссис Эллис, - он здесь не живет и никогда не жил - он из этой же шайки грабителей. Внизу никто не живет, кроме моей прислуги - точнее, кухарки - Грейс Джексон, и, если вы обыщете помещение, вы наверняка обнаружите, что она лежит где-то связанная, с кляпом во рту - и это, может быть, дело рук негодяя, который перед вами! Она потеряла всякий контроль над собой. Ее голос, обычно выдержанный и спокойный, поднялся до истерического крика. - Ясно, ненормальная, - заметил небритый, - вон у нее даже солома в волосах. - Помолчите, пожалуйста, - приказал констебль и повернулся к своему спутнику, который что-то зашептал ему на ухо. - Да, да, - сказал он, выслушав. - Справочник есть. Сейчас проверим. Он раскрыл и стал листать какую-то книгу. Миссис Эллис лихорадочно следила за ним. До чего несносный тупица! И почему только прислали именно его, явного дурака и тугодума? Тут констебль повернулся к мужчине в роговых очках и спросил: - Это вы Генри Болтон? - Совершенно верно, - с готовностью подтвердил тот, - а это моя жена. Мы занимаем первый этаж и дополнительно одну комнату наверху - у жены там студия. Фотостудия, художественная съемка. На лестнице послышались шаркающие шаги, и в холл спустилась мерзкая старуха сверху. - Моя фамилия Бакстер, - представилась она. - Я бывшая артистка - Билли Бакстер, может, слыхали? Снимаю тут комнату на втором этаже. А эта особа наверняка шпионка. Я сама лично видела, как она стояла наверху под дверью и подглядывала в замочную скважину. Можете меня записать в свидетели. - Значит, она здесь не проживает? - спросил констебль. - Я так и предполагал - под этим номером ее фамилия не значится. - Мы ее первый раз видим! - сказал Болтон. - Мистер Апшоу ее впустил чисто случайно; сперва она вошла без стука ко мне в кабинет, потом ворвалась к моей жене в студию, осыпала ее угрозами и в истерическом состоянии вызвала полицию. Констебль взглянул на миссис Эллис: - Желаете что-нибудь заявить? Миссис Эллис сглотнула слюну. Только бы сохранить самообладание, только бы сердце не стучало с такой бешеной скоростью, только бы подавить слезы, уже подступавшие к горлу... - Констебль, - сказала она, - произошло ужасное недоразумение. Вы, по-видимому, на этом участке человек новый, и ваш помощник тоже - его лицо мне незнакомо, - но если бы вы связались со своим непосредственным начальством, все бы мгновенно выяснилось. Там меня наверняка знают - я живу здесь уже давно. Моя кухарка, Грейс, служит у меня много лет. Я вдова; мой муж, Вилфрид Эллис, скончался два года назад; у меня девятилетняя дочка, сейчас она в школе. Сегодня днем я вышла погулять, и за время моего отсутствия эти люди вломились ко мне в дом; все мое имущество они вывезли или уничтожили - не могу вам точно сказать - и учинили полнейший разгром. Если вы сейчас же созвонитесь со своим начальством... - Тише, тише, не волнуйтесь, - остановил ее констебль, пряча в карман блокнот, - никакой спешки нет; сейчас поедем в участок и там спокойно выясним все подробности. Есть у кого-нибудь претензии к миссис Эллис? Желаете привлечь ее к ответственности за нарушение права владения? Наступило молчание. Все притихли. Потом Болтон нерешительно произнес: - Пожалуй, не стоит. Зла мы ей не хотим. Мы с женой согласны оставить это без последствий. - И пожалуйста, имейте в виду, - вмешалась его эксцентричная супруга, - что эта женщина может наговорить о нас в полиции Бог знает что, но все это будет неправда! - Я понял, - сказал констебль. - В случае необходимости вас обоих вызовут, но думаю, что это не потребуется. - Он повернулся к миссис Эллис и добавил твердым, хотя и достаточно вежливым, тоном: - Итак, миссис Эллис, дело за вами. Мы на машине и можем быстренько доставить вас в полицию, и вы там расскажете все по порядку. Пальто у вас было? Миссис Эллис, точно оглушенная, сделала несколько шагов - пальто там, в коридорчике. Она знала, что полицейский участок недалеко, в пяти минутах езды. Надо добраться дотуда не мешкая. Поговорить с компетентным лицом, в чьих руках реальная власть, - только не с этим тупицей, не с этим безнадежным болваном. Весь ужас в том, что, пока тянется все это разбирательство, преступники могут чувствовать себя в безопасности и думать, что легко отделались! К тому времени как полиция вернется сюда с подкреплением, бандиты безусловно успеют скрыться! Она принялась шарить руками по стенке в поисках пальто, снова спотыкаясь о чужие чемоданы и ботинки. - Констебль, - вполголоса позвала она, - на минутку. Он подошел к ней поближе: - Слушаю вас? - Они вывернули электрическую лампочку, - заговорила она быстрым шепотом, - еще днем она прекрасно горела, а всю эту обувь и чемоданы они откуда-то принесли и свалили здесь; и чемоданы наверняка набиты моими вещами. Я прошу вас, настоятельно прошу оставить в доме вашего помощника, пусть он их стережет, иначе эти воры сбегут! - Не волнуйтесь, миссис Эллис, все будет в порядке, - ответил полицейский. - Вы готовы? Можем ехать? Она увидела, как констебль и второй полицейский переглянулись, и заметила, что молодой с трудом скрывает улыбку. Она поняла, что никого они не собираются тут оставлять. И в ее мозгу зародилось новое подозрение. Что если констебль и его подчиненный - не настоящие полицейские? Что если они переодетые сообщники бандитов? Тогда понятно, почему она их не знает в лицо, почему в такой очевидной ситуации они проявляют равнодушие, преступную халатность. Но если это так, то ни в какой участок они и не подумают ехать, а завезут ее в воровской притон, одурманят, может быть, убьют... - Я с вами не поеду, - быстро сказала она. - Ну, ну, миссис Эллис, - возразил констебль, - зачем же так? Давайте по- хорошему. Выпьете чашечку чаю, успокоитесь, никто вас там не обидит. Он схватил ее за руку. Она попыталась вырваться. Второй полицейский подскочил и встал рядом. - На помощь! - слабо крикнула миссис Эллис. - Помогите! Помогите! Кто-нибудь должен услышать! Есть же люди в соседнем доме... Она их мало знает, но это неважно - если она закричит погромче, изо всех сил... - Бедняга, - сказал небритый в подтяжках, - надо же, прямо жалко ее. И с чего это она сбрендила? Его выпученные глаза смотрели на нее с сочувствием, и миссис Эллис чуть не задохнулась от возмущения. - Негодяй! - крикнула она. - Как вы смеете, как вы... Но ее уже тащили вниз по ступенькам, волокли по тротуару к машине; за рулем сидел еще один полицейский, и ее затолкнули на заднее сиденье, и констебль уселся рядом, не выпуская ее руку. Машина тронулась, свернула вбок и покатила под гору, мимо лесопарка; она силилась разглядеть, в каком направлении они едут, но широкие плечи констебля загораживали чуть ли не все окно. Еще несколько резких поворотов - и машина, к немалому удивлению миссис Эллис, затормозила у входа в участок. Значит, полицейские все же настоящие. Не переодетые бандиты. И на том спасибо! Растерявшаяся и перепуганная, миссис Эллис впервые облегченно вздохнула. Констебль помог ей выбраться из машины и, по-прежнему держа за руку, ввел внутрь. Помещение - что-то вроде приемной - показалось ей смутно знакомым: она была тут несколько лет назад, когда пропал ее любимый рыжий кот. С того раза ей запомнилась общая обстановка, вполне деловая; за барьером находился какой-то ответственный дежурный - она думала, что к нему ее и подведут, но вместо этого констебль прошел с ней дальше, в другое помещение, и там за широким письменным столом тоже сидел полицейский, явно выше чином и вообще производивший более солидное впечатление. И лицо у него, слава Богу, было как будто неглупое. Она решила сама все объяснить, пока констебль ее не опередил, и почти с порога начала: - Произошло ужасное недоразумение! Я миссис Эллис, проживаю в доме семнадцать по Элмхерст-роуд. В мой дом проникли грабители, и грабеж идет полным ходом; эта шайка ни перед чем не остановится, бандиты чрезвычайно хитры и изобретательны, им удалось ввести в заблуждение обоих ваших подчиненных... К негодованию миссис Эллис, важный чин на нее даже не взглянул. Он вскинул брови и повернулся к констеблю; тот снял фуражку, откашлялся и подошел к столу. А рядом с миссис Эллис неизвестно откуда возникла женщина в полицейской форме - по-видимому, надзирательница, которая крепко взяла ее за локоть. Констебль между тем о чем-то тихо переговаривался с начальником. О чем, миссис Эллис не слышала. Ноги у нее дрожали от волнения, голова кружилась. Она с готовностью опустилась на стул, который пододвинула надзирательница, и ей сразу же подали чашку чаю. Чашку она взяла, но пить не стала. До чая ли тут? Время, драгоценное время утекает впустую! - Я требую, чтобы вы меня выслушали! - громко сказала миссис Эллис, и женщина в форме еще крепче сжала ей руку. Но полицейский за столом сделал ей знак подойти, и ее пересадили на другой стул, поближе; надзирательница по-прежнему не отходила ни на шаг. - Слушаю вас, - сказал он. - Что вы имеете сообщить? Миссис Эллис судорожно сжала руки. У нее появилось предчувствие, что этот начальник, несмотря на свой интеллигентный вид, окажется не лучше подчиненных. - Моя фамилия Эллис, - начала она снова. - Миссис Вилфрид Эллис, проживаю на Элмхерст-роуд, дом семнадцать. Вы меня легко найдете в телефонной книге. И в адресной тоже. Меня в этом районе все знают, я здесь живу уже больше десяти лет. Я вдова, у меня есть девятилетняя девочка, дочка, она сейчас в пансионе. Я держу прислугу, Грейс Джексон, - она готовит и помогает по дому. Сегодня около часу дня я вышла погулять - прошлась по парку и вернулась обратно мимо виадука и мимо прудов у Долины Здоровья. И когда я пришла домой, я обнаружила, что в мое отсутствие ко мне вломились грабители, вломились самым наглым образом. Моя служанка исчезла, все мое имущество успели вывезти, и воры обманом захватили дом. При этом они разыграли целое представление и сумели сбить с толку даже ваших сотрудников. Вызвала полицию я, я позвонила на коммутатор и держала всю шайку в гостиной, пока не приехали ваши люди. Миссис Эллис остановилась перевести дух. Она заметила, что полицейский начальник не спускает с нее глаз и слушает внимательно. - Благодарю вас, - сказал он, - вы все очень толково рассказали, миссис Эллис. А есть у вас при себе что-нибудь, что могло бы удостоверить вашу личность? Она растерянно взглянула на него. Удостоверить личность? Разумеется, но только не здесь, не при себе. Она вышла из дому без сумочки, визитные карточки лежат у нее в письменном столе, а заграничный паспорт - они с Вилфридом когда-то ездили в Дьепп - заперт, если она правильно помнит, в левом верхнем ящичке бюро, в спальне. Но тут она вспомнила, в каком состоянии дом. Там теперь ничего не найти... - Видите ли, - принялась она объяснять, - все складывается крайне неудачно. Я сегодня вышла без сумочки - она осталась в спальне на комоде. Визитные карточки у меня хранятся в письменном столе, в гостиной. Есть еще паспорт - боюсь, что он несколько просрочен, мы с мужем редко ездили за границу; паспорт лежит в бюро, в спальне. Но сейчас в доме все разграблено, все перевернуто вверх дном... Начальник сделал какую-то пометку в блокноте и спросил: - Значит, вы не можете предъявить удостоверение личности или продовольственные карточки? - Я же вам объясняю, - сказала миссис Эллис, с трудом сдерживая досаду, - визитные карточки у меня дома, в столе. Что касается продовольственных карточек - так, кажется, вы сказали? - то я вообще не знаю, что это такое. Полицейский за столом снова записал что-то в блокнот и сделал знак надзирательнице, которая принялась деловито ощупывать ее карманы. От этой фамильярности миссис Эллис всю передернуло. Она старалась сообразить, кому можно позвонить, кто из знакомых мог бы за нее поручиться, кто бы сразу приехал за ней на машине и прочистил бы мозги этим идиотам, этим твердолобым болванам. "Я должна сохранять спокойствие, - снова повторила она себе, - спокойствие!" Коллинзы сейчас за границей; лучше всего было бы обратиться к ним, но в крайнем случае можно позвонить Нетте Дрейкотт: она в это время обычно дома, поджидает детей из школы. - Я просила вас, - сказала миссис Эллис, - проверить мои данные по телефонному справочнику или по местной адресной книге. Если вам этого мало, справьтесь на почте или обратитесь к управляющему отделением моего банка, оно помещается на Хай-стрит, я последний раз заходила туда в субботу. Наконец, вы можете позвонить моей знакомой, миссис Дрейкотт - она живет в Чарлтон-корте, дом двадцать один по Чарлтон-авеню, такой большой многоэтажный дом. Она будет рада за меня поручиться. Миссис Эллис в изнеможении прислонилась к спинке стула. Никакой страшный сон, мысленно твердила она себе, не может сравниться с кошмаром, с ужасающей безнадежностью ее теперешнего положения. Одна неудача за другой! Как можно было оставить дома сумочку - там всегда лежит пачка визитных карточек! А грабители, эти злодеи, между тем продолжают хозяйничать в доме - и, наверно, уже успели прибрать к рукам все ее ценности, распорядиться всем ее имуществом... - Ну что ж, миссис Эллис, - сказал начальник, - мы выслушали ваши заявления и сейчас навели необходимые справки. К сожалению, ваши слова не соответствуют истине. Ваша фамилия в телефонной книге не значится, и в местном справочнике ее тоже нет. - То есть как это нет?! - возмущенно возразила миссис Эллис. - Дайте мне сюда обе книги, я вам сейчас все найду. Констебль подошел и положил их перед ней на стол. Она отыскала в телефонной книге свою букву и провела по странице пальцем, помня, что ее фамилия напечатана в левой колонке, в середине. Фамилия Эллис повторялась несколько раз, но все это были какие-то другие Эллисы, живущие по другим адресам. Она открыла адресный справочник и под номером семнадцать по Элмхерст-роуд обнаружила фамилии Болтон, Апшоу, Бакстер... Она отодвинула от себя книги и, ничего не понимая, посмотрела на сидящего напротив полицейского. - Эти справочники у вас неверные, - растерянно произнесла она, - какие-то устаревшие или поддельные - не те, что у меня дома. Полицейский захлопнул обе книги и, помолчав, сказал: - Ну что ж, миссис Эллис, я вижу, вы переутомились, и вам нужно первым делом отдохнуть. Мы постараемся связаться с вашими знакомыми. Обещаю вам сделать это в самое ближайшее время. А пока вас проводят в спокойное место, я пошлю к вам врача, он с вами побеседует, даст успокоительное, вы поспите, соберетесь с силами, а утром будет видно. Может быть, к тому времени вам станет получше, да и мы успеем что-нибудь для вас выяснить. Женщина в полицейской форме помогла миссис Эллис подняться со стула и сказала: - Пройдемте. - А как же мой дом? - торопливо заговорила миссис Эллис. - Там ведь остались грабители! И Грейс, моя прислуга, - они ее, наверно, связали, где-то спрятали... Это ведь бандиты, преступники! Вы должны немедленно что-то предпринять, иначе они скроются, уйдут от наказания! Мы и так потеряли здесь уже полчаса... - Не волнуйтесь, миссис Эллис, - сказал начальник, - предоставьте все нам, мы знаем, что делать. Миссис Эллис продолжала возмущаться, продолжала что-то доказывать, но надзирательница вывела ее в коридор и куда-то повела, увещевая на ходу: "Спокойненько, не надо шуметь, не надо скандалить - никто вам ничего худого не сделает", - и не успела миссис Эллис оглянуться, как она оказалась в какой-то комнатушке с железной койкой - Боже! да это же камера, тут содержатся арестанты! Между тем надзирательница уже помогала ей снять пальто, откалывала булавки с шарфа у нее на голове; заметив, что миссис Эллис от слабости еле стоит на ногах, она проворно уложила ее на кровать, прикрыла грубым серым одеялом и подсунула под голову жесткую казенную подушку. Миссис Эллис вцепилась в женщину обеими руками и не отпускала. Все-таки лицо у нее не злое. - Я вас умоляю, - сказала она, - позвоните моей приятельнице, миссис Дрейкотт, в Чарлтон-корт, и попросите ее приехать. Ее номер - Хампстед 40--72. Ваш начальник не желает меня слушать. Он мне не верит. - Хорошо, хорошо, вы только не волнуйтесь, - сказала надзирательница. И тут в эту комнату, в эту камеру вошел еще кто-то. Какой-то энергичный, чисто выбритый господин с чемоданчиком. Он поздоровался с тюремщицей и, раскрыв чемоданчик, вынул оттуда стетоскоп и термометр. Потом с ободряющей улыбкой повернулся к миссис Эллис. - Так, так, - сказал он, - вы, я слышу, немножко расклеились? Ничего, мы вас быстро приведем в порядок. Дайте руку, пожалуйста. Миссис Эллис поднялась и села на узкой железной кровати, натянув на себя одеяло. - Доктор, - начала она, - я ничем не больна. Просто у меня страшные неприятности, и из-за этого я в таком нервном состоянии. Тут чьи угодно нервы не выдержат. Дело в том, что я стала жертвой грабежа, мой дом захватили посторонние люди, а здесь никто не хочет до конца меня выслушать. Моя фамилия Эллис, миссис Вилфрид Эллис, я живу на Элмхерст-роуд, дом семнадцать; если бы вы сумели растолковать здешнему начальству... Но врач ее не слушал. С помощью надзирательницы он сначала измерил ей температуру - при этом градусник ей сунули под мышку и руку плотно прижали, в общем, обращались с ней, как с ребенком, - а потом стал считать ей пульс, оттянул книзу веки, приставил к груди стетоскоп... А миссис Эллис все говорила: - Я понимаю, вы исполняете свои обязанности. Как вам сказали, так вы и делаете. Но я считаю нужным официально заявить, что и здесь, в участке, и до этого у меня дома, куда полиция приехала по моему вызову, я столкнулась с самым безобразным и безответственным обращением. Я не знакома лично с депутатом от нашего округа, но я убеждена, что, когда он услышит мою историю, он этого так не оставит, и виновные понесут ответственность. К сожалению, я вдова, близких родственников у меня нет, моя дочка в пансионе для девочек, мои друзья, мистер и миссис Коллинз, сейчас в отъезде, за границей, но управляющий отделением моего банка... Тем временем доктор протирал ей руку ваткой со спиртом, потом взял шприц и ввел ей в вену иглу - и миссис Эллис, охнув от боли, упала головой на подушку. Доктор не отпускал ее руку, следил за пульсом; голова у нее кружилась все сильнее и сильнее, и она чувствовала, как по телу разливается странное оцепенение - по- видимому, начинало действовать лекарство. По щекам у миссис Эллис текли слезы. Она уже не могла сопротивляться. Она была без сил. - Ну, как теперь? - спросил доктор. - Чуточку лучше? Во рту и в горле у нее пересохло. Наверно, ей впрыснули что-то такое, что парализует человека, делает его абсолютно беспомощным. Но от сердца у нее немного отлегло. Ярость, страх и отчаяние, которые только что кипели в ней, как будто отступили; судорожное нервное напряжение спало. Она, конечно, плохо все объяснила. И вообще сама виновата: забыла дома сумочку. Да, если бы не сумочка... и если бы эти злоумышленники были не такие изворотливые, не такие коварные... "Тихо, - приказала она себе, - успокойся. Хватит". Наконец доктор отпустил ее руку и произнес: - Что если мы еще разок послушаем вашу историю? Значит, вы говорите, что вы миссис Эллис? Миссис Эллис вздохнула и закрыла глаза. Неужели начинать все сначала? Ведь у них, наверно, и так все подробно записано. Что толку повторять одно и то же, если дело в полиции поставлено из рук вон плохо - это ясно с первого взгляда! Даже справочники, даже телефонные книги у них не те, все адреса и фамилии перепутаны. Ничего удивительного, что вокруг творятся безобразия - убийства, кражи и еще Бог весть какие преступления; чего еще ждать, если вся система прогнила насквозь? Депутат... как же его фамилия? Вертится на языке... Очень симпатичный, положительный на вид, светлые волосы, так серьезно смотрит с предвыборных афиш. Конечно, баллотироваться от Хампстеда всякому лестно. Он непременно сам займется ее вопросом... - Как вы думаете, - прервал ее мысли доктор, - вы могли бы теперь припомнить свой настоящий адрес? Миссис Эллис открыла глаза. Устало и равнодушно она взглянула на доктора. - Элмхерст-роуд, семнадцать, - механически повторила она. - Я вдова, мой муж умер два года назад, дочке девять лет, она в пансионе. Сегодня днем я вышла погулять, а когда вернулась... - Да, да, это мы знаем, - перебил ее доктор. - Все, что было с вами после прогулки, мы знаем. Постарайтесь припомнить, что происходило перед этим. - Перед этим мне подали ленч, - сказала миссис Эллис. - Отлично помню, что я ела цесарку, потом яблочную шарлотку. Потом выпила кофе. После этого я поднялась наверх, хотела даже прилечь немного отдохнуть, потому что неважно себя чувствовала, но решила, что лучше все-таки выйти на свежий воздух. Не успели эти слова слететь с ее губ, как она о них пожалела. Доктор кинул на нее испытующий взгляд. - Ага! - сказал он. - Значит, вы себя неважно чувствовали? А не могли бы вы уточнить, что именно вас беспокоило? Миссис Эллис сразу поняла, куда он клонит. Врач и полиция, конечно, заодно. Они хотят признать ее психически больной, объявить невменяемой, представить все так, будто она страдает каким-то мозговым расстройством, будто вся ее история - выдумки, бред. - Да ничего особенного, - быстро ответила она. - Просто я немного устала. Я утром занималась уборкой - проверяла белье, наводила порядок в столе. И на это ушло довольно много времени. - Вы могли бы подробно описать свой дом? - спросил доктор. - Дать перечень всего, что находится в спальне, в гостиной? - Конечно, это совсем нетрудно, - сказала миссис Эллис, - только имейте в виду, что сейчас там все не так. Люди, которые проникли в дом, нанесли ему огромный и, боюсь, непоправимый ущерб. Все мое они вывезли и где-то спрятали. В комнатах не прибрано, везде грязь, а в моей спальне, вы только себе представьте, я застала молодую особу, которая притворялась, будто занимается фотографией! - Понятно, - сказал доктор, - но вы об этом пока не думайте. Просто опишите обстановку - где какая мебель стояла и так далее. Спрашивал он как будто даже сочувственно. Миссис Эллис, успокоенная его дружелюбным тоном, начала описывать все комнаты по очереди. Она не забыла ничего - ни картин, ни многочисленных безделушек, точно указала, где стоит каждый стол, каждый стул. - А вашу кухарку, вы говорите, зовут Грейс Джексон? - Да, доктор, она служит у меня уже несколько лет. Когда я днем выходила, она была внизу, на кухне, и я отчетливо помню, как окликнула ее и предупредила, что иду немного пройтись и скоро вернусь. Я крайне обеспокоена ее участью, доктор. Эти негодяи, вероятно, ее похитили и где-то прячут. - Мы это выясним, - сказал доктор. - А пока что, миссис Эллис, я хочу вас поблагодарить. Вы прекрасно все рассказали, нарисовали четкую, детальную картину, и я убежден, что нам удастся в самом скором времени разыскать ваш дом и ваших родных. Сегодня вам придется здесь переночевать, а утром, я надеюсь, у нас будут для вас какие-то известия. Кстати, вы сказали, что ваша дочка учится в пансионе. Вы его адрес помните? - Разумеется, помню, - сказала миссис Эллис, - и адрес, и телефон. Школа называется Хай-Клоус и находится в Хэчворте, на Бишопс-лейн; телефон там - Хэчворт 202. Но я не совсем понимаю, почему вы собираетесь \emph{разыскивать} мой дом. Я же вам сказала, что живу на Элмхерст-роуд, дом семнадцать. - Не волнуйтесь, прошу вас, - сказал доктор, - вы не больны, и вы безусловно говорите правду. Я ни секунды в этом не сомневаюсь. У вас просто кратковременная амнезия, потеря памяти - такое бывает с самыми разными людьми и потом проходит без последствий. Мне неоднократно приходилось с этим сталкиваться. Он улыбнулся, встал и взял свой чемоданчик. - Неправда! - запротестовала миссис Эллис, силясь поднять голову от подушки. - Никакой потери памяти у меня нет! Я же вам так подробно, до последней мелочи все рассказала, назвала свою фамилию, адрес, полностью описала свой дом, дала вам адрес школы... - Да, да, - подтвердил доктор, - главное, вы не волнуйтесь. Постарайтесь расслабиться и немножко поспать. А мы попробуем отыскать кого-нибудь, кто вас знает. Он что-то шепнул надзирательнице и вышел вон. Та подошла к кровати и подоткнула с боков одеяло. - Не надо расстраиваться, - сказала она, - лучше послушайтесь доктора. Отдохните, поспите. Вот увидите, все образуется. Отдохнуть... но до того ли ей? Расслабиться... но как? Может быть, как раз сейчас преступники довершают свое грязное дело, выносят из дому ее последнее добро, оставляя только голые стены. И со всем награбленным отбывают в неизвестном направлении, не оставив ни следов, ни улик. Они и Грейс наверняка увезут с собой, и она, бедняжка, не сможет явиться в полицейский участок и удостоверить личность хозяйки... Правда, есть еще соседи, Ферберы, к ним ведь тоже можно обратиться, не такое уж это для них беспокойство. Надо было, конечно, в свое время быть с ними полюбезнее, сойтись покороче, время от времени наносить им визиты, приглашать к чаю... Но в городе ведь мало кто общается с соседями, сейчас это как-то не принято, считается старомодным. И если полиция не дозвонилась до Нетты Дрейкотт, придется обратиться к Ферберам - и немедленно! Миссис Эллис потянула надзирательницу за рукав. - У меня есть соседи - Ферберы, дом девятнадцать; они тоже могут за меня поручиться. Мы не то чтобы близко знакомы, но в лицо они меня знают хорошо. Мы живем рядом уже лет шесть. Запомните фамилию? Ферберы. - Да, да, - сказала надзирательница, - постарайтесь пока что уснуть. Ах, Сьюзен, Сьюзен! Какое счастье, что все это случилось не во время каникул! Тогда все было бы еще невыносимее. Что бы мы делали, если бы вернулись с прогулки вдвоем и застали бы в доме эту банду? Да еще, чего доброго, Сьюзен - она ведь миловидная, приятная девочка - приглянулась бы этой подозрительной паре, очкастому и его жене, и они бы задумали ее украсть! Какой был бы ужас, какой кошмар... А сейчас девочка по крайней мере в безопасности и в счастливом неведении - и, даст Бог, вообще ничего не узнает, если только эта история не попадет в газеты. Так стыдно, так унизительно - провести ночь в камере для арестантов, и все из-за непроходимой тупости полиции, из-за непростительных, чудовищных ошибок! - Ну вот и поспали немножко, - сказала вдруг у нее над ухом надзирательница, протягивая ей чашку чаю. - Не знаю, о чем вы, - возразила миссис Эллис, - я и не думала спать. - Поспали, поспали, - добродушно улыбнулась женщина. - Все вы так говорите! Миссис Эллис, моргая глазами, села на жесткой кровати. Ведь она только сию минуту разговаривала с надзирательницей! Голова у нее раскалывалась от боли. Она отпила из чашки несколько глотков - разве это чай? Безвкусный, жидкий... Как ей хотелось очутиться снова дома, в своей постели, чтобы Грейс, как всегда по утрам, неслышно вошла в комнату, раздвинула шторы... - Теперь вам надо умыться, - сказала надзирательница, - я вас причешу, а потом отведу к доктору, он ждет. Умываться на глазах у постороннего человека, чувствовать, как чужие руки прикасаются к твоим волосам, было мучительно, но миссис Эллис вытерпела все, сжав зубы. Потом надзирательница подала ей пальто и шарф, выпустила из камеры и провела по коридору во вчерашнюю приемную, а оттуда снова в помещение, где ее допрашивали накануне. Сегодня за столом сидел другой полицейский, но тут же были знакомый ей констебль и доктор. Доктор пошел ей навстречу, улыбаясь своей самодовольной улыбкой. - Ну-с, как вы себя сегодня чувствуете? - спросил он. - Получше? Пришли в себя? - Как раз напротив! - сказала миссис Эллис. - Я чувствую себя очень плохо, и лучше мне не станет, пока я не узнаю, что делается у меня дома, на Элмхерст- роуд, номер семнадцать. Может мне наконец кто-нибудь сообщить, что там происходит со вчерашнего вечера? Приняты ли хоть какие-нибудь меры, чтобы оградить мой дом от посягательств шайки грабителей? На это доктор ничего не ответил, а взял миссис Эллис под локоть и подвел к стулу, на котором она сидела вчера. - Вам сейчас покажут фотографию в газете - посмотрите на нее внимательно. Миссис Эллис села, и новый полицейский протянул ей через стол газету - воскресную газету, которую всегда покупала Грейс, сама миссис Эллис никогда в нее не заглядывала, - и там действительно была фотография, фотография женщины с довольно пухлыми щеками, в светлом пальто, с шарфом на голове. Фотография была обведена красным кружком, а под ней стояла подпись: "Ушла из дома и не вернулась: Ада Льюис, 36 лет, вдова, прож. Альберт Билдингс, 105, Кентиш-таун". Миссис Эллис посмотрела и вернула газету полицейскому. - Боюсь, что не смогу вам помочь, - сказала она. - Я эту особу не знаю. - Имя Ада Льюис ничего вам не говорит? И адрес этот вам не знаком? - Нет, разумеется, - сказала миссис Эллис. И вдруг она поняла цель всех этих расспросов. Полицейские думают, не она ли эта самая Ада Льюис из Кентиш-тауна, которая ушла из дома и не вернулась! Наверно, они обратили внимание на светлое пальто, шарф вместо шляпы... Она встала со стула. - Это просто возмутительно! - почти выкрикнула она. - Я сотый раз вам повторяю, что я миссис Эллис, миссис Вилфрид Эллис, мой адрес Элмхерст-роуд, семнадцать, а вы упорно продолжаете мне не верить! Вы задерживаете меня в полиции без всяких юридических оснований! Я требую, чтобы ко мне вызвали адвоката, моего адвоката! Впрочем, постойте, она в последний раз обращалась к своему адвокату сразу после смерти Вилфрида, а с тех пор его контора то ли куда-то переехала, то ли сменила вывеску... нет, фамилию лучше не называть, а то они опять скажут, что она выдумывает; лучше отослать их снова к управляющему банком... - Минуточку, - сказал полицейский чин, перебив ее мысли, и тут в помещение вошел еще один человек - довольно простецкого и неряшливого вида мужчина, одетый в потрепанный клетчатый костюм; в руках он мял фетровую шляпу. - Узнаете ли вы эту женщину? - обратился к нему полицейский за столом. - Можете ли вы подтвердить, что это ваша сестра, Ада Льюис? Мужчина подошел поближе и бесцеремонно заглянул в лицо миссис Эллис, которую прямо кинуло в жар от ярости. - Нет, сэр, - произнес он, - это не Ада. Эта пополнее будет, да и зубы у нее вроде свои. А у Ады протезы. Нет, эту я первый раз вижу. - Благодарю вас, - сказал полицейский, - пока все. Можете идти. Если ваша сестра найдется, мы вас известим. Мужчина со шляпой ушел, а миссис Эллис торжествующе повернулась к начальнику и сказала: - Ну, теперь вы убедились? Теперь-то вы мне верите? Тот на секунду задержал на ней внимательный взгляд, потом перевел глаза на доктора и наконец посмотрел в блокнот, который лежал перед ним. - С удовольствием бы поверил вам, - сказал он, - это всех нас избавило бы от лишних хлопот; к сожалению, повер