ить никак не могу. Все, что вы до сих пор сообщали, пока не подтвердилось. - То есть как?! - воскликнула миссис Эллис. - Начнем с адреса. Вы не проживаете в доме семнадцать по Элмхерст-роуд. Этот дом занимают другие жильцы; мы их знаем, они там живут не первый день. Каждый этаж в этом доме сдается отдельно, и вы в числе съемщиков не значитесь. Миссис Эллис судорожно схватилась за стул, на котором сидела. Она ничего не видела, кроме этого высокомерного, упрямого, совершенно равнодушного лица. - Вы заблуждаетесь, - возразила она, стараясь говорить спокойно. - В доме семнадцать ничего никому не сдается. Это мой собственный дом. Я живу в нем сама. Полицейский опять заглянул в блокнот. - Пойдем дальше. В соседнем доме, номер девятнадцать, Ферберы не проживают. Этот дом тоже занимают несколько семей. Ваша фамилия не фигурирует ни в местном адресном справочнике, ни в телефонной книге. Там есть другие Эллисы, но не вы. В списке клиентов банка, который вы нам вчера назвали, фамилия Эллис не значится. Наконец, среди жителей района нам не удалось обнаружить никакой Грейс Джексон. Миссис Эллис в растерянности посмотрела на доктора, на вчерашнего констебля, на женщину в полицейской форме, которая по-прежнему стояла рядом с ней. - Что это, заговор? - еле вымолвила она. - Почему вы все против меня? Я не понимаю, что я такое сделала... Голос у нее дрогнул. Только бы не сорваться! Надо держаться твердо, не уступать им; надо думать о Сьюзен... - А моей знакомой вы позвонили? - спросила она. - Миссис Дрейкотт, которая живет в Чарлтон-корте, в этом высоком многоквартирном доме? - Миссис Дрейкотт не живет в Чарлтон-корте, -- ответил новый начальник, - по той простой причине, что этот дом уже не существует. Он сгорел. В него попала зажигательная бомба. Глаза у миссис Эллис расширились от ужаса. Бомба? Зажигательная? Какая неслыханная катастрофа! Как это могло случиться? И когда? Вчера ночью?.. Несчастье за несчастьем.. Кто бросил бомбу? Какие-нибудь анархисты, забастовщики, безработные... А может быть, преступники - да, да, те же бандиты, которые разграбили ее собственный дом! Бедная Нетта, бедный ее муж, бедные дети... У миссис Эллис закружилась голова. - Простите, пожалуйста, - произнесла она, собрав все силы, все свое достоинство, - я не знала, что произошла такая ужасная беда. Это, без сомнения, дело рук тех же негодяев, которые вломились в мой дом... И тут она внезапно умолкла - она поняла, что все они лгут, что все кругом - сплошная ложь, притворство: никакие они не полицейские - они просто обманом захватили помещение; они враги, шпионы; они готовятся свергнуть правительство... Только чего ради они так долго возятся с ней, рядовой обывательницей? Почему не начинают гражданскую войну, не выкатывают на улицы пулеметы, не идут штурмом на Букингемский дворец? Почему сидят здесь и тратят время, разыгрывая перед ней какую-то бессмысленную комедию? В комнату вошел еще один полицейский и, щелкнув каблуками, остановился перед начальником. - Все больницы проверены, сэр, - доложил он, - в том числе психиатрические, в радиусе пяти миль. Все пациенты на месте. - Благодарю вас, - сказал начальник и, не обращая внимания на миссис Эллис, повернулся к доктору: - Здесь мы ее держать не можем. Попытайтесь договориться, чтобы ее взяли в Мортон-хилл. Пусть старшая сестра подыщет место. Объясните им, что это временная мера. Потеря памяти. - Попробую, - ответил доктор. Мортон-хилл! Это слово было знакомо миссис Эллис. Так называлась психиатрическая лечебница в южной части Хампстеда, ближе к Хайгейту. В округе она пользовалась дурной славой: говорили, что порядки там просто ужасные. - В Мортон-хилл? - сказала миссис Эллис. - Почему в Мортон-хилл? У этого заведения отвратительная репутация! Там ни одна сиделка не задерживается! Я категорически возражаю против того, чтобы меня отправляли в Мортон-хилл. Я требую, чтобы вызвали адвоката - нет, лучше моего врача, доктора Годбера, он живет на Парквелл-гарденс. Полицейский начальник вскинул на нее глаза и задумчиво произнес: - Все-таки, по-видимому, она здешняя - все время называет людей, которые так или иначе связаны с нашим районом. Но ведь Годбер, кажется, уехал в Портсмут? Годбера я помню. - Если он и уехал в Портсмут, - сказала миссис Эллис, - то не больше чем на несколько дней. Он очень добросовестный врач и никогда не оставляет своих больных надолго. В любом случае меня знает его секретарша. Я обращалась к нему по поводу болезни дочери во время последних школьных каникул. Но никто ее как будто не слушал, а начальник снова углубился в блокнот. - Да, вот еще что, - сказал он. - Школу вы мне назвали правильно. Телефон не тот, но название совпадает. Есть такая школа, обучение совместное. Мы до них вчера дозвонились. - Боюсь, что на этот раз ошиблись вы, - сказала миссис Эллис. - Какое совместное обучение? Моя дочь учится в пансионе для девочек. Иначе я бы ее туда никогда не отправила. Полицейский покачал головой и прочел по бумажке: - Хай-Клоус, школа совместного обучения, директор мистер Шостер. - Нет, директриса там мисс Слейтер, - поправила его миссис Эллис, - мисс Хильда Слейтер. - Вы хотите сказать - бывшая директриса, - возразил полицейский. - Действительно, раньше школу возглавляла некая мисс Слейтер, которая ушла на пенсию, и ее сменили мистер Фостер и его жена. Ученицы по имени Сьюзен Эллис у них нет. Миссис Эллис не шевельнулась; она замерла на стуле. Потом обвела взглядом всех, кто был в комнате. Ни на одном лице она не увидела враждебности. На каждом было написано сочувствие. Надзирательница даже улыбалась ободряющей улыбкой. И все внимательно смотрели на нее. Наконец она проговорила: - Вы не шутите? Вы меня не разыгрываете? Ведь я должна узнать, должна понять, что случилось! Если вы намеренно ввели меня в заблуждение, если вы затеяли какую-то игру, изобрели какой-то новый способ пыток, скажите прямо! Скажите, не мучайте меня! Доктор мягко взял ее за руку, а полицейский перегнулся через стол. - Мы пытаемся вам помочь, - сказал он, - поверьте, мы делаем все что можем, чтобы разыскать кого-то из ваших близких. Миссис Эллис сжала руку доктора, цепляясь за нее, как за последнее прибежище. - Я не понимаю, что случилось, - сказала она. - Если у меня потеря памяти, то почему же я так ясно все помню? И свою фамилию, и адрес, и название школы... Где Сьюзен? Где моя дочь? - От внезапного страха у миссис Эллис потемнело в глазах. Она попыталась встать со стула. - Если Сьюзен в школе нет, где же она? Кто-то пробовал ее успокоить, похлопывая по плечу; кто-то подал ей стакан воды. - Если мисс Слейтер оставила свой пост и вместо нее теперь какие-то Фостеры, я должна была об этом знать, мне бы непременно сообщили, - без конца повторяла миссис Эллис. - А я только вчера туда звонила, и мне ответили, что Сьюзен совершенно здорова, играет на улице. - Вы хотите сказать, что разговаривали с самой мисс Слейтер? - спросил начальник. - Нет, я говорила со школьной секретаршей. Я позвонила туда, потому что мне показалось... у меня было какое-то предчувствие, что у Сьюзен что-то не в порядке. Но секретарша меня заверила, что она здорова, только что пообедала и играет с другими детьми. Я говорю вам чистую правду. Это было не далее как вчера. И если бы в школе намечались перемены, секретарша меня бы известила. Теперь на лицах всех присутствующих читалось явное сомнение. Миссис Эллис в растерянности огляделась вокруг, и тут ее внимание привлекла крупная цифра 2 на листке календаря, который стоял на столе у начальника. - Конечно, это было вчера, - воскликнула она, - сегодня ведь второе число, правда? А вчера было первое - я хорошо помню, как вырвала из календаря предыдущий листок и по случаю начала месяца решила навести порядок - разобрать свой стол, избавиться от лишних бумаг. И все утро этим занималась. Полицейский начальник вздохнул и улыбнулся. - То, что вы говорите, звучит убедительно, - сказал он, - и по вашему виду, по тому, что у вас нет с собой денег, что ваши туфли начищены, и по ряду других мелких признаков можно с уверенностью заключить, что вы живете где-то поблизости. Скорее всего, вы из этого района. Но ясно одно: к дому семнадцать по Элмхерст-роуд вы никакого отношения не имеете. Этот адрес, в силу каких-то неизвестных причин, накрепко засел у вас в сознании - вместе с другими адресами, которые вы здесь называли. Обещаю вам, что мы сделаем все возможное для того, чтобы вам помочь. Пройдет какое-то время, вы поправитесь, память ваша восстановится, а пока что я вам не советую отказываться от Мортон-хилла: я хорошо знаю эту лечебницу, там вам обеспечат надлежащий уход, и у вас нет ни малейших оснований для беспокойства. Миссис Эллис живо представила себя узницей этого мрачного заведения - его унылые серые стены портили весь пейзаж за прудами, в дальнем конце парка. Во время прогулок она всегда обходила их стороной, от души сочувствуя бедным больным. У посыльного, который доставлял ей на дом продукты из ближайшего магазина, сошла с ума жена - миссис Эллис помнила, как Грейс принесла однажды утром эту ошеломляющую новость: "...представляете, ее забрали в Мортон-хилл!" Если и ее туда увезут, ей оттуда не выбраться. Полицейские хотят любой ценой сбыть ее с рук. А тут еще дополнительные осложнения - непонятно, куда делась Сьюзен, и к тому же в школе новый директор - какой-то неизвестный ей мистер Фостер... Миссис Эллис сжала руки и умоляюще обратилась к начальнику: - Поймите, пожалуйста, я не против лечения, я не хочу доставлять вам лишние хлопоты. Я от природы человек уравновешенный, покладистый, меня очень трудно вывести из себя, я никогда не вступаю в пререкания, и, если я действительно потеряла память, я согласна следовать указаниям врача, согласна принимать любые лекарства, буду делать все, что скажут, - ведь это для моей же пользы. Но я безумно обеспокоена и озабочена судьбой моей дочери. Я не знала, что в школе такие перемены, не знала, что мисс Слейтер ушла. Не могли бы вы сделать мне такое одолжение - еще раз позвонить в школу и узнать, как связаться с мисс Слейтер? Может быть, она переехала куда-то неподалеку и забрала с собой нескольких детей, в том числе Сьюзен, а тот, кто давал вам сведения, в школе человек новый и не совсем в курсе дела. Она говорила размеренно, спокойно, стараясь подавить волнение, не показаться истеричкой: они должны понять, что это не фантазия, не прихоть, а обоснованная просьба, должны пойти ей навстречу. Полицейский взглянул на доктора, секунду подумал и, по-видимому, принял решение. - Хорошо, - сказал он, - мы так и сделаем. Мы попробуем добраться до мисс Слейтер, но это займет какое-то время. А пока мы тут будем наводить справки, вам лучше подождать в другой комнате. Миссис Эллис встала, на этот раз без помощи надзирательницы. Она хотела показать, что она в полном порядке - и физически, и умственно, - совершенно не нуждается в посторонней помощи и в состоянии позаботиться о себе сама, если только ей это разрешат. Она еще раз пожалела, что вчера вместо шляпы надела шарф, который, как она инстинктивно чувствовала, ее портит, и что оставила дома сумочку - ей было некуда девать руки. Хорошо хоть, что есть перчатки. Но перчатки - это еще не все... Она бодро кивнула доктору и полицейскому за столом - о вежливости не следует забывать ни при каких обстоятельствах - и пошла следом за надзирательницей. Та отвела ее в какую-то пустую комнату, где стояли скамейки, - к счастью, не в камеру, от этого унижения ее на сей раз избавили. Ей снова принесли чашку чаю. "Только и знают, что чаи распивать, - подумала с досадой миссис Эллис. - Лучше бы дело делали как следует!" И тут она вспомнила о бедной Нетте Дрейкотт и об этом ужасном происшествии с бомбой. Может быть, Нетте с семейством удалось спастись и теперь их приютили друзья, но подробнее узнать об их судьбе сейчас не было никакой возможности. - Наверно, в утренних газетах уже есть сообщения об этом несчастье? - спросила она у надзирательницы. - О каком несчастье? - не поняла та. - О пожаре в Чарлтон-корте - ваш начальник о нем говорил. Надзирательница посмотрела на нее с недоумением: - Я не помню, чтобы он говорил о пожаре. - Ну как же вы не помните? Он сказал, что Чарлтон-корт сгорел от какой-то бомбы. И я пришла в ужас, потому что в этом доме живут мои друзья. Безусловно, во всех утренних газетах об этом должно что-то быть. Надзирательница улыбнулась: - Ах, вот вы про что! Я думаю, он имел в виду, что этот дом пострадал от бомбы во время войны. - При чем тут война? - раздраженно сказала миссис Эллис. - Этот дом был построен много лет спустя после войны. Весь квартал застраивался у нас на глазах - мы с мужем тогда как раз переехали в Хампстед. Нет, нет, это произошло совсем недавно, по-видимому, вчера вечером или ночью - страшно подумать! Надзирательница пожала плечами: - Да нет, вы что-то путаете. Я не слыхала, чтобы тут недавно что-нибудь такое было. Невежественная, глупая женщина, подумала миссис Эллис. И как только ее взяли в полицию? Там ведь строгий отбор, специальные тесты; казалось бы, на службу должны принимать самых толковых, сообразительных. Она молча стала допивать свой чай. С такой говорить бесполезно. Прошло довольно много времени, но наконец дверь открылась и на пороге появился доктор с широкой улыбкой на лице. - Ну-с, - произнес он, - дела как будто начинают проясняться. Мы дозвонились до мисс Слейтер. Миссис Эллис встала со скамейки, вся сияя от радости. - Ах, доктор, наконец-то... Слава Богу! Вы узнали что-нибудь о моей дочке? - Минуточку, минуточку. Вы только не волнуйтесь, а то снова начнется вчерашняя история - нам ведь это ни к чему, правда? Итак, верно ли я вас понял, что, когда вы говорите о своей дочери, вы имеете в виду некую молодую леди, которую зовут - или звали - Сьюзен Эллис? - Да, разумеется, - подтвердила миссис Эллис. - Она в порядке? Она у мисс Слейтер? - Нет, у мисс Слейтер ее нет, но она в полном порядке, и я сам с ней говорил по телефону, и вот тут у меня записано, где она сейчас находится. Доктор похлопал себя по карману и опять довольно улыбнулся. - У мисс Слейтер ее нет? - растерянно повторила миссис Эллис. - Значит, школа действительно перешла в другие руки и вы говорили с этими Фостерами... Но помещение осталось прежнее? Или они куда-то переехали? Куда? Да говорите же! Доктор взял ее за локоть и снова подвел к скамейке. - Сначала, - сказал он, - я хочу, чтобы вы подумали - подумали не торопясь и совершенно спокойно, без волнения, без паники, - и тогда со всеми недоразумениями будет покончено, и путаница в вашем сознании прояснится раз навсегда. Помнится, вчера вы сказали, что у вас служила кухарка по фамилии Джексон? - Да, доктор. - Так вот, сосредоточьтесь, соберитесь и расскажите поподробнее о Грейс Джексон. - Вы нашли ее? Она дома? Что с ней? - Пока не задавайте вопросов. Опишите Грейс Джексон. Миссис Эллис перепугалась не на шутку. Она решила, что Грейс обнаружена убитой и полиция предложит ей опознать труп. - Она довольно плотная, коренастая девушка, - начала миссис Эллис, - собственно, не такая уж молоденькая - примерно моего возраста, но, знаете, прислугу как-то привыкаешь называть девушкой; у нее большая грудь, толстоватые щиколотки, она шатенка, глаза серые; одета... да, пожалуй, до прихода грабителей она вряд ли успела переодеться - скорее всего, она была в рабочем халате; она вообще полдня ходит в халате, вместо того чтобы сразу надеть платье с передничком и наколку, как полагается горничной, - я ей по этому поводу неоднократно делала замечания: так неприятно, когда на звонок в дверь прислуга является в халате, словно это не порядочный дом, а какие-нибудь меблированные комнаты, - это производит неряшливое впечатление. У Грейс хорошие зубы, приятная улыбка; хотя, разумеется, если с ней что-то случилось, то вряд ли она... Миссис Эллис запнулась. Если Грейс задушена или зарезана... какая уж тут улыбка? Доктор не обратил внимания на эту заминку. Он изучающе смотрел на миссис Эллис. - Вот как забавно получается, - заметил он. - Вы очень точно нарисовали свой собственный портрет. - Свой?! - Именно. Фигура, волосы, глаза и прочее. Видите ли, мы предполагаем, что ваша амнезия приняла форму так называемого ложного отождествления, что вы на самом деле Грейс Джексон и только думаете, что вы миссис Эллис. Так что сейчас мы предпринимаем шаги для того, чтобы отыскать родных Грейс Джексон. Это было уже чересчур! Миссис Эллис сглотнула слюну. В ней заговорила оскорбленная гордость. - Доктор, - запротестовала она, - вы себе слишком много позволяете. Что за нелепая идея? Я ничуть не похожа на свою кухарку, и, когда вы ее разыщете - вернее, если разыщете, - она первая со мной согласится. Грейс Джексон служит у меня семь лет; она сама из Шотландии - родители, по-моему, шотландцы - во всяком случае, в отпуск она всегда ездит в Абердин. Грейс - хорошая, работящая девушка и, насколько я могу судить, честная; конечно, бывает, что я ее и побраню, а она надуется, но это все по пустякам, ничего серьезного; характер у нее достаточно упрямый, но ведь и я не ангел - что ж тут такого?.. И почему этот доктор так на нее глядит, почему так покровительственно улыбается? Просто невыносимо! - Вот видите, - сказал он, - вы практически все знаете о Грейс Джексон. Миссис Эллис готова была дать ему пощечину. Какая самоуверенность, какая наглость! "Я должна держать себя в руках, - твердила она мысленно. - Только не распускаться..." А вслух она сказала: - Доктор, я все знаю о Грейс потому, что она, как я уже упоминала, служит у меня семь лет. Если, когда ее разыщут, окажется, что она ранена или еще как-то пострадала, ответственность за это будет нести здешняя полиция, и я сама им предъявлю такое обвинение, потому что, несмотря на мои настойчивые просьбы, полиция не обеспечила дом охраной, и за ночь бандиты могли натворить там еще Бог знает что. А теперь будьте любезны сообщить мне местонахождение моей дочери. Надо думать, она уж меня узнает. Миссис Эллис осталась довольна тем, как отчитала доктора, проявив при этом спокойствие и сдержанность. Невзирая на бессовестные провокации, она не утратила контроля над собой. - Вы продолжаете утверждать, что вам тридцать пять лет? - спросил доктор, решив переменить тему. - И Грейс Джексон приблизительно столько же? - Мне исполнилось тридцать пять в августе, - ответила миссис Эллис. - Грейс, по- моему, на год моложе, точно сказать не берусь. - На вид вам, безусловно, больше не дашь, - заметил доктор, улыбнувшись. (Неужели в такой момент он еще пытается усыпить ее бдительность с помощью дешевых комплиментов?!) - Но если судить по тому, что я узнал из телефонного разговора, то Грейс Джексон на сегодняшний день должно быть лет пятьдесят пять или шесть. - По-видимому, - возразила миссис Эллис ледяным тоном, - среди местной прислуги могут найтись и другие девушки, носящие то же имя и фамилию. Если вы задались целью установить личность каждой Грейс Джексон, то у вас и у полиции уйдет на это много времени. Простите, если я кажусь вам назойливой, но мне хотелось бы первым делом узнать, где моя дочь. Он смягчился - миссис Эллис поняла это по выражению его лица. - Обстоятельства в целом складываются удачно. Мисс Слейтер дала нам сведения об интересующей нас всех молодой особе, и мы с ней, как я вам уже говорил, созвонились по телефону. Она находится недалеко отсюда - знаете Сент-Джонз-Вуд? - и полагает, что вспомнит Грейс Джексон. На секунду миссис Эллис потеряла дар речи. Каким образом Сьюзен попала в Сент- Джонз-Вуд? И как бесчеловечно пугать бедную девочку, тащить ее к телефону, задавать вопросы о Грейс Джексон! Конечно, ребенка сбили с толку или доктор сам что-то перепутал - как она может "полагать, что вспомнит" Грейс Джексон, если видела ее каких-нибудь два месяца назад, когда Грейс провожала ее в школу после летних каникул?.. Внезапно ее осенило: ведь там же близко зоопарк! Конечно, если в школе такие перемены, если там готовятся к переезду, детей собрали и отправили с какой- нибудь молоденькой учительницей в Лондон, в зоопарк, чтобы они не путались под ногами. В зоопарк или в Музей мадам Тюссо. - Вы выяснили, откуда она говорила? - строго спросила миссис Эллис. - Она не одна? Кто-то за ней там присматривает? - Говорила она из дома 2-а по Галифакс-авеню, - ответил доктор, - и в присмотре она вряд ли нуждается - скоро вы в этом, надеюсь, убедитесь. Судя по голосу, она вполне дееспособна. Кстати, во время нашего разговора она окликнула маленького мальчика по имени Кийт и велела ему не шуметь, иначе ничего не слышно. По лицу у миссис Эллис скользнула слабая улыбка. Умница Сьюзен! Произвела такое благоприятное впечатление на совершенно постороннего человека... Это вполне естественно: она развита не по летам. Настоящий друг матери. Но откуда там мальчик? Выходит, школа и вправду перешла на совместное обучение, раз в этой группе детей оказались и девочки, и мальчики? Да, конечно, их отправили в зоопарк или к мадам Тюссо, а на Галифакс-авеню, должно быть, завезли покормить - по-видимому, к родственникам мисс Слейтер или этих Фостеров; но разве можно так делать, разве можно все сворачивать в один день и тащить детей из школы в Лондон и обратно, не подумав даже поставить в известность родителей? Придется написать мисс Слейтер и откровенно высказать свое мнение об этом безобразии, а если в школе действительно сменилось руководство и она переходит на совместное обучение, не остается ничего, как после Рождества забрать оттуда Сьюзен. - Доктор, - сказала она, - если здешнее начальство не против, то я готова сразу же, прямо сейчас ехать на Галифакс-авеню. - Превосходно, - отозвался доктор. - Боюсь, что не смогу вас туда сопровождать, но мы вот как сделаем: с вами поедет сестра Гендерсон - она полностью в курсе событий. Он кивнул надзирательнице, которая вышла за дверь и сразу же вернулась в сопровождении сурового вида особы средних лет, одетой в форму медицинской сестры. Миссис Эллис ничего не сказала, но внутренне вся напряглась. Она не сомневалась, что сестру специально вызвали из Мортон-хилла. - Ну-с, - сказал доктор бодрым голосом, - вот эта дама, сестра; вы знаете, куда ее отвезти и что там надо выяснить. Думаю, что вы там пробудете буквально несколько минут, и тогда, надо надеяться, все окончательно уладится. - Понятно, доктор, - сказала сестра и окинула миссис Эллис быстрым профессиональным взглядом. "Ах, Господи, надо же мне было вчера выйти без шляпы! - подумала опять миссис Эллис. - И зачем только я повязала этот дурацкий шарф! А теперь вся прическа растрепалась, я, должно быть, ужасно выгляжу... Ни пудреницы, ни гребешка, ничего нет. Конечно, у меня простецкий вид, я кажусь им неряхой, распустехой..." Она выпрямилась, расправила плечи и, подавив желание засунуть руки в карманы, деревянной походкой направилась к дверям. Доктор, сестра и надзирательница спустились вместе с ней на улицу. Перед входом в участок их дожидался автомобиль. За рулем сидел не полицейский, а, к счастью, обычный шофер. Они уселись в машину - сперва она, за ней сестра. В мозгу ее мелькнула вдруг ужасная мысль: может быть, за ночлег в камере, за чай, которым ее поили, полагается кому-то заплатить? Может быть, и надзирательнице надо было что-то дать? Только что?.. Денег все равно нет. На прощанье она дружелюбно кивнула надзирательнице, чтобы показать, что не держит на нее зла. Доктору, напротив, она поклонилась подчеркнуто холодно и официально. Машина тронулась и покатила по улице. Сестра сидела с каменным, неприступным видом. Что делать? Завести с ней разговор? Нет, пожалуй, не стоит. Любые слова могут быть перетолкованы, восприняты как свидетельство умственного расстройства... Она решила молчать и сидела, глядя прямо перед собой, чинно сложив на коленях руки в перчатках. Движение вокруг было непривычно интенсивное, они то и дело попадали в пробки. По-видимому, где-то готовится автомобильная выставка. И так много американских машин... Вероятно, какой-нибудь автопробег... Галифакс-авеню, когда они наконец до нее доехали, произвела на миссис Эллис неважное впечатление. Дома как на подбор неказистые, фасады давно не крашены, во многих окнах выбиты стекла. Машина остановилась у дома, номер которого - 2-а - был написан краской на столбе перед входом. Почему детей понадобилось везти в такое место? Неужели нельзя было их покормить в центре, в приличном, недорогом кафе? Сестра вылезла из машины и подала руку миссис Эллис. - Мы ненадолго, - сказала она шоферу. "Ну, это мы еще посмотрим, голубушка, - мысленно поправила ее миссис Эллис. - Я пробуду со Сьюзен столько, сколько захочу". Через крохотный палисадник они прошли к крыльцу. Сестра позвонила в звонок, а миссис Эллис тем временем успела заметить в окне женское лицо, которое тут же спряталось за занавеской. О Господи! Да это же Дороти, младшая сестра Вилфрида, учительница из Бирмингема. Ну да, разумеется, Дороти... Наконец картина начала проясняться: этот новый директор, Фостер, знаком с Дороти; люди, работающие в системе школьного образования, обычно все друг друга знают. Право, какое неудачное стечение обстоятельств! Миссис Эллис и раньше недолюбливала Дороти, а теперь прекратила с ней даже переписку. Дело в том, что после смерти Вилфрида Дороти показала себя далеко не с лучшей стороны - заявила свои права на бюро красного дерева и на довольно дорогую брошь, которую, как всю жизнь считала миссис Эллис, мать Вилфрида подарила именно ей, своей невестке; весь остаток дня после похорон прошел в весьма неприятных спорах и взаимных попреках, и миссис Эллис была только рада распроститься наконец с Дороти и отдать ей и бюро, и брошку, и еще в придачу ценный ковер, на который она уж точно претендовать не могла. Видеть Дороти, особенно сейчас, при таких тяжелых обстоятельствах, миссис Эллис хотелось меньше всего. Появиться перед ней без шляпы, без сумочки, со сбившейся прической, да еще под конвоем медицинской сестры... Но приводить себя в порядок было уже некогда, потому что дверь открылась, и на пороге стояла... нет, нет, все-таки, к счастью, не Дороти. Но как странно: сходство бесспорное! Тот же длинный, унылый нос, то же характерное кислое выражение. Пожалуй, только ростом повыше и волосы чуть-чуть посветлее. Но в целом - и это поразительно - она была невероятно похожа на Дороти! - Вы миссис Дроу? - спросила сестра. - Да, это я, - ответила молодая женщина и тут же, услышав детский голос, доносившийся откуда-то из дома, раздраженно крикнула через плечо: - Да замолчи же ты в конце концов, Кийт, просто сил никаких нет! В прихожую вышел мальчуган лет пяти; за собой он тащил какую-то игрушку на колесиках. "Какой славный малыш, - подумала миссис Эллис, - и какая неприятная, ворчливая мать! Но где все остальные дети, где же Сьюзен?" - Вот женщина, которую вас просят опознать, - сказала сестра. - Да вы не стойте, заходите в дом, - проговорила миссис Дроу не слишком любезно. - Только уж извините за беспорядок. Прислуги у меня нет, приходится одной крутиться, сами понимаете. Миссис Эллис, которая снова понемногу начинала терять терпение, осторожно переступила через сломанную детскую игрушку у порога и вместе с сестрой вошла в большую комнату, по всей вероятности гостиную или столовую. Там действительно царил ужасающий беспорядок. Грязная посуда, не убранная после завтрака, а может быть, и ленча; повсюду детские игрушки; на столе у окна приготовленный для раскроя отрез какой-то материи. Миссис Дроу объяснила с виноватой усмешкой: - Кийт везде раскидывает свои игрушки, а тут еще мое шитье - я в свободное время подрабатываю, и обед мужу надо успеть приготовить, он приходит с работы голодный, как собака, - в общем, жизнь не сахар, я совсем замоталась. Голос был точно как у Дороти! Миссис Эллис смотрела на нее во все глаза. Та же нудная, вечно недовольная интонация. - Мы не будем занимать ваше время, - проговорила сестра, - нам только надо, чтобы вы сказали, кто это - Грейс Джексон или нет. Молодая женщина в раздумье посмотрела на миссис Эллис. - Нет, - ответила она наконец, - это не Грейс. Правда, Грейс я не видела уже несколько лет, собственно, с тех пор как вышла замуж. До замужества я ее иногда навещала, ездила в Хампстед. Она внешне совершенно не похожа на эту даму. Грейс гораздо полнее, волосы у нее темные, и к тому же она гораздо старше. - Благодарю вас, - сказала сестра. - А эту даму вы никогда раньше не видели? - Нет, никогда. - Ну что ж, отлично, - сказала сестра, - не будем больше вас задерживать. И она повернулась к выходу. Но миссис Эллис не могла допустить, чтобы ей опять морочили голову и пытались окончательно сбить ее с толку. - Извините, пожалуйста, - обратилась она к миссис Дроу, - тут какая-то цепь недоразумений, но, насколько я поняла, вы или кто-то из ваших домашних говорили сегодня утром с доктором из полиции в Хампстеде и в вашем доме находилась тогда группа детей из школы Хай-Клоус, в том числе моя дочь Сьюзен Эллис. Здесь ли еще эти дети? И кто из учителей сопровождает группу? Я приехала за своей дочерью. Сестра хотела было вмешаться, но миссис Дроу в этот момент отвлеклась, потому что в комнату вошел ее сын, волоча за собой игрушку. - Кийт, я же тебе сказала, чтобы ты не смел здесь появляться! Она произнесла это тем же нудным, плаксивым голосом, а миссис Эллис ласково улыбнулась ребенку. Она так любила детей! - Какой славненький мальчик, - сказала она и протянула ему руку. Он с готовностью протянул свою и крепко сжал ее пальцы. - Он обычно дичится, ни к кому не подходит, - заметила миссис Дроу, - страшно застенчивый. Говорить его силой не заставишь - насупится и молчит, как немой. - Я его понимаю, я в детстве тоже была застенчивая, - сказала миссис Эллис. Кийт поднял голову и доверчиво взглянул на нее. Миссис Эллис почувствовала к нему мгновенную симпатию. Но надо прежде выяснить все про Сьюзен... - Я спрашивала у вас насчет Сьюзен Эллис, - напомнила она. - Да, я слышала, - сказала миссис Дроу, - но этот болван из полиции все перепутал. Дело в том, что я сама Сьюзен Эллис, Эллис - моя девичья фамилия, и я тоже когда-то училась в школе Хай-Клоус. Вот откуда вся неразбериха. Никаких детей из этой школы тут нет и не было. - Какое удивительное совпадение, - улыбнулась миссис Эллис. - Представьте, и моя фамилия Эллис, и дочку мою зовут Сьюзен, и вдобавок вы до странности похожи на сестру моего покойного мужа! - Вот как? - сказала миссис Дроу. - Ну что ж, фамилия довольно распространенная. У нас тут по соседству мясник тоже Эллис. Миссис Эллис вспыхнула. Какая бестактность! И тут же ее охватил страх - сестра уже шагнула к ней с явным намерением взять ее за руку и проводить к выходу. Миссис Эллис решила, что никуда отсюда не уйдет - по крайней мере, не уйдет в сопровождении сестры. - Мне всегда казалось, что в Хай-Клоусе очень приятная, домашняя атмосфера, - быстро заговорила она, - только меня очень беспокоят перемены, которые там происходят, - боюсь, что в скором будущем школа совершенно утратит свой прежний облик. - Да нет, какие там перемены, - сказала миссис Дроу, - как было, так и есть. И дети в большинстве все те же несносные звереныши. Чем меньше будут цепляться за родителей, чем скорее привыкнут жить среди посторонних людей, тем лучше. По крайней мере, с детства будут знать, что почем. - Извините, но я никак не могу с вами согласиться, - сказала миссис Эллис. Просто невероятно: этот тон, эта кислая мина... Полное повторение Дороти! - Что касается меня лично, - продолжала миссис Дроу, - то я Слейти на всю жизнь благодарна. Старушка, конечно, с придурью, но добрая, тут ничего не скажешь, и для меня она много сделала. Заботилась, оставляла в школе во время каникул - у меня мать погибла в уличной катастрофе. - Ах, Боже мой, как ужасно! - воскликнула миссис Эллис. Миссис Дроу усмехнулась. - Да, в то время мне было, пожалуй, нелегко, - сказала она. - Впрочем, я уже мало что помню. Помню только, что мать была добрая, ласковая. И красивая. Мне кажется, Кийт в нее. Все это время мальчик не выпускал руку миссис Эллис. - Ну что ж, пора прощаться, - сказала сестра. - Миссис Дроу сообщила нам все, что нужно. - Я никуда не пойду, - проговорила миссис Эллис, - и вы не имеете права уводить меня силой. Сестра переглянулась с миссис Дроу. - Вот видите, как получается, - сказала она вполголоса. - Придется идти за шофером. Я говорила, чтобы послали со мной еще сестру, а они меня уверили, что это не понадобится. - Пустяки, - успокоила ее миссис Дроу. - Сейчас столько развелось чокнутых - одной больше, одной меньше, какая разница. Только я закрою Кийта на кухне, а то неизвестно, что ей взбредет в голову. И она подхватила ребенка на руки и под его отчаянные вопли унесла вон из комнаты. Сестра снова посмотрела на миссис Эллис: - Ну, пойдемте, пойдемте. Не глупите. - Никуда я не пойду, - сказала миссис Эллис и с проворством, которого сама от себя не ожидала, схватила со стола, где миссис Дроу кроила материал, большие портновские ножницы. - Только посмейте ко мне подойти! Вы горько раскаетесь! Сестра повернулась, поспешно вышла и с крыльца позвала шофера. Следующие несколько мгновений пролетели с быстротой молнии, однако миссис Эллис успела мысленно порадоваться, что выбрала столь блестящую тактику - все произошло как в лучшем детективном романе. Наверху, в спальне, она открыла окно, выходившее на задний двор. Окно на улицу тоже было приоткрыто, и до нее донесся громкий голос шофера: - Тут есть еще черный ход, дверь настежь. Наверно, она выскочила сюда. "Вот и хорошо, пусть так и думают, - решила про себя миссис Эллис; она села на пол и прислонилась к кровати. - Пусть побегают, поищут. Сестре полезно сбросить лишний жир. В Мортон-хилле они себя особенно не утруждают. Только и знают, что без конца пить чай да лакомиться сладостями, а больных держат на хлебе и воде". Шум и суета продолжались еще некоторое время. Кто-то звонил по телефону; она слышала чьи-то взволнованные голоса. Наконец, когда глаза у нее стали закрываться от изнеможения, раздался шум отъезжающего автомобиля. Наступила тишина. Миссис Эллис прислушалась. Снизу доносился только слабый однообразный скрип - это ребенок катал свою игрушку по прихожей, взад-вперед, взад-вперед. Потом к этому скрипу присоединился еще один звук - быстрый, мерный стук швейной машинки. Миссис Дроу села за работу. С того момента, как сестра с шофером уехали, прошло, вероятно, около часа. А может быть, больше? Часы на камине показывали два. Миссис Эллис огляделась вокруг. До чего неопрятная, захламленная комната! Все валяется как попало. Туфли посреди пола, на стуле чье-то пальто, детская кроватка не застлана, одеяло все скомкано... "Сразу видно, что она не получила настоящего воспитания, - вздохнула про себя миссис Эллис. - И манера говорить такая вульгарная, бесцеремонная... Но что поделаешь, если девочка росла без матери..." Напоследок она еще раз обвела взглядом комнату, и тут ей на глаза попался настенный календарь. Даже календарь в этом доме какой-то бракованный, с ошибкой - вместо "1932" напечатано "1952"... Во всем вопиющая небрежность! Она на цыпочках вышла на площадку и перегнулась через перила. Дверь в гостиную была закрыта; только машинка продолжала стучать с невероятной скоростью. "Да, видимо, материальные обстоятельства у них нелегкие, если она вынуждена подрабатывать шитьем, - подумала миссис Эллис. - Интересно, где служит ее муж..." Стараясь ступать как можно тише, она спустилась вниз по лестнице. Впрочем, стук швейной машинки все равно заглушил бы любой посторонний звук. Но в ту секунду, когда она проходила мимо двери в гостиную, дверь приоткрылась и оттуда выглянул Кийт. Он стоял и молча смотрел на нее, а потом улыбнулся, и миссис Эллис улыбнулась в ответ. Она не могла пройти мимо него просто так. Почему-то она была уверена, что он ее не выдаст. - Да закрой же ты дверь наконец! - послышался плаксивый голос матери, и дверь захлопнулась, заглушив стук машинки. Миссис Эллис отворила входную дверь и выскользнула на улицу. Оказавшись на свободе, она сразу повернула на север и пошла в этом направлении, как зверь, который чутьем определяет дорогу. Она знала, что там ее дом. Вскоре она смешалась с толпой. Мимо нее, по Шинчли-роуд, нескончаемым потоком неслись легковые машины и автобусы. Она устала, ноги у нее ныли, но она все шла и шла, потому что была без денег и не могла ни сесть в автобус, ни взять такси. Никто ее не замечал, никто не обращал на нее внимания - все были заняты своими делами, кто торопился домой, кто из дому, и миссис Эллис, с трудом одолевая подъем неподалеку от Хэмпстеда, впервые в жизни почувствовала себя одинокой и никому не нужной. Ей так хотелось к себе домой, так хотелось оказаться наконец в своей привычной обстановке, вернуться к повседневной, нормальной жизни, из которой так внезапно, так жестоко ее вышвырнула какая-то сила. Нужно будет столько сделать, чтобы во всем разобраться, привести все в порядок, а она не знала, с чего начать, к кому обратиться за помощью. "Я хочу, чтобы все вернулось на свои места, - повторяла про себя миссис Эллис, превозмогая боль в ногах и в спине. - Хочу, чтобы все было как прежде, чтобы я была снова дома, чтобы дочка была со мной..." Вот наконец и лесопарк. Вот перекресток, где она задержалась вчера, прежде чем перейти улицу. Она даже вспомнила, о чем думала в тот момент: о том, что купит Сьюзен красный велосипед. Какой-нибудь хорошей марки - легкий, но прочный. И мысль об этом детском велосипеде придала ей сил, помогла забыть все невзгоды. Как только распутаются все эти нелепые недоразумения, она купит дочке велосипед - обязательно красный. И она ступила с тротуара на мостовую. Но откуда опять этот оглушительный скрежет тормозов, почему перед ней во второй раз мелькнуло растерянное, бледное лицо рассыльного из прачечной?