было втащить. Если ему не понравится меблировка, пусть он скажет мне. Нелегко угадать, что ему понравится. - О, не беспокойтесь, миссис Дэнверс. Я думаю, ему здесь понравится. Сожалею, что этот ремонт доставил вам столько хлопот. Я была бы не менее счастлива, если бы мы поселились и в западном крыле. - Но мистер де Винтер сказал, что вам больше понравится в восточном крыле... Хотя западное крыло более древней постройки, комнаты там значительно больше. Спальня, например, в два раза больше этой. Потолок там лепной, и отделка более нарядная. Это самая красивая комната во всем доме. А окна выходят на лужайку и на море. Мне стало очень не по себе. Она настойчиво старается доказать мне, что я особа второго сорта и должна жить во второсортной комнате. - Я полагаю, что мистер де Винтер дает публике возможность осматривать самые лучшие комнаты? - О нет! Спальни публике никогда не показывают. Только холл, музыкальный зал и комнаты первого этажа. Все члены семьи жили прежде в западном крыле, а та большая комната, о которой я говорила, была спальней миссис де Винтер. Вдруг на ее лицо легла какая-то тень. Послышались шаги, и она отошла к стене, освобождая проход. Вошел Максим. - Ну как? - спросил он. - Здесь хорошо? Понравится тебе жить здесь? - Он весело оглядел комнату, довольный, как мальчишка. - Я всегда считал эту комнату одной из лучших, хотя мы ее почти не использовали. Спасибо, миссис Дэнверс, вы очень хорошо ее обустроили. - Благодарю вас, сэр, - она вышла из комнаты и тихо закрыла за собой дверь. Максим подошел к окну и облокотился на подоконник. - Я люблю этот вид на розарий... Самое первое мое воспоминание - прогулка с мамой по розарию. Она срезала увядшие розы, а я семенил рядом своими короткими ножками... Эта комната кажется такой мирной и счастливой, здесь очень тихо. Никак не скажешь, что в пяти минутах ходьбы плещется море. - Да, миссис Дэнверс сказала мне об этом. Максим бродил по комнате, трогал вещи, рассматривал картины, открывал шкаф, где уже висели мои платья. - Ну, как, поладила с миссис Дэнверс? - Она, мне кажется, чересчур чопорна. Может быть, она боится, что я начну вмешиваться в домоводство? - Не обращай внимания. У нее вообще много странностей, и, возможно, с ней нелегко будет ладить. Если она слишком уж будет раздражать тебя, я с ней быстро расправлюсь. Но учти, что она прекрасная хозяйка и действительно освободит тебя от всех хлопот по дому. Конечно, она круто расправляется со слугами, но со мной всегда кротка. Если бы она только попробовала командовать мною, я бы давно ее уволил. - Надеюсь, у нас отношения наладятся. В конце концов, понятно, что мое появление здесь для нее неприятно. - То есть как это, неприятно? - он вдруг замолчал, подошел ко мне и поцеловал в макушку. - Давай забудем о миссис Дэнверс. Она меня мало интересует. Лучше походим по дому, я тебе покажу комнаты. В тот вечер я больше не видела миссис Дэнверс, и мы о ней не вспоминали. Он водил меня по всему зданию, обняв за плечи, показывал меблировку и картины, развешенные по стенам. Мои шаги уже не звучали так резко, потому что ботинки Максима стучали гораздо сильнее. А рядом цокали лапы собак, сопровождавших нас по всему зданию. Прошло уже много времени, когда Максим взглянул на часы. - Мы опаздываем. У нас уже нет времени переодеться к обеду. Ну и прекрасно, подумала я. Пришлось бы с помощью Алисы надевать платье с открытыми плечами, подаренное мне миссис ван Хоппер, потому что оно не подошло ее дочери Элен. Было бы холодно и неуютно. Я чувствовала себя куда увереннее, сидя за столом напротив Максима в своем обычном домашнем платье. Фритс и лакей казались абсолютно незаметными, во всяком случае, они не разглядывали меня так назойливо, как это делала миссис Дэнверс. Мы болтали и смеялись, вспоминая наше путешествие по Италии и Франции, и рассматривали наши туристические снимки. После обед мы прошли в библиотеку. Там уже были опущены шторы на окнах и в камине горел яркий огонь. Для мая вечер был холодным, и я радовалась теплу камина... Максим сел в кресло налево от камина, подложил подушку под голову, закурил сигарету и углубился в газету. Видимо, так привык он проводить вечера уже многие годы. А как проводила вечер я? Похоже, я только замещала ту, первую - сидела в кресле, которое раньше занимала она, разливала кофе из того же серебряного кофейника и так же гладила собачьи уши. Джаспер положил мне голову на колени, я вздрогнула и подумала: что бы сейчас сделала на моем месте Ребекка? Наверное дала бы ему сахар. 8 Я не предполагала, как четко и точно спланирована жизнь в Мандерли. В первое утро я проснулась в девять часов. Но когда я спустилась вниз, Максим уже кончил завтракать и ел фрукты. Оказывается, он уже успел написать до завтрака несколько писем. Я пробормотала что-то о том, что мои часы отстают, но он отмахнулся от моих объяснений. - Ты не обижайся на меня. Тебе придется привыкнуть к тому, что я встаю очень рано и много работаю по утрам. Управлять таким имением, как Мандерли, не шуточное дело. Кушай. Кофе и горячие блюда на серванте. За завтраком мы будем обходиться без прислуги. Он читал письмо и хмурился. - Слава богу, что у меня мало родственников: почти слепая бабушка да сестра, с которой я редко вижусь. Это письмо от Беатрисы, по-видимому, она приедет к ленчу. Так я и думал: ей не терпится взглянуть на тебя. - Сегодня? - у меня сразу испортилось настроение. - По-видимому, да. Но ты не смущайся. Она тебе понравится. Это очень прямой и откровенный человек. Если ты ей не понравишься, она так и скажет об этом. Вряд ли это приятно, подумала я, лучше, если бы она была менее откровенной. - Да ты не волнуйся, она здесь пробудет недолго. - Он закурил сигарету. - Ну, у меня сегодня на утро много дел; слишком долго я не был дома. Надо повидать мистера Кроули, моего управляющего. Он, кстати, тоже придет к ленчу. Надеюсь, тебя это не огорчает? - Конечно, нет. Буду очень рада. А на самом деле я очень огорчилась. Я-то думала, что первое утро мы проведем вместе, что он покажет мне сады и парки Мандерли. Но эта надежда рухнула. Максим забрал свои письма и вышел, а я приступила к завтраку. Он поразил меня изобилием: чай в серебряном чайнике, рядом кофе, несколько горячих блюд - мясо, рыба, яйца, в серебряной кастрюльке овсяная каша. На другом серванте - целый окорок и бекон. Были здесь и пирожные, и тосты, несколько сортов джема и варенья, мед. А на обоих концах стола стояли громадные вазы с фруктами. Меня все это удивило: Максим за завтраком съедал обычно маленькую булочку, выпивал чашку кофе, закусывал каким-нибудь фруктом. А здесь еды было на двенадцать изглодавшихся людей. Максим взял себе маленький кусочек рыбы, я съела одно яйцо. Куда же денется все остальное? Может быть, кто-то питается остатками нашего стола, а может быть, все это просто выбрасывают? Конечно, я никогда не осмелюсь задать такой вопрос. Я долго просидела за столом и спохватилась только когда увидела, что Фритс заглядывает в дверь. Выходя, я споткнулась от смущения, но Фритс моментально подскочил, чтобы поддержать меня. Я поднялась в спальню, н застала там горничных за уборкой. Чтобы не мешать им, снова спустилась и прошла в библиотеку. Окна там были широко раскрыты, а камин подготовлен к топке. Я закрыла окна и поискала спички. Их здесь не было. Звонить я не хотела, и пошла в столовую. Спички лежали на серванте. Едва я успела положить их в карман, в комнату вошел Фритс. - Вы что-нибудь ищете, мадам? - О, Фритс, я не нашла в библиотеке спички. Он сейчас же достал из кармана спички и одновременно предложил мне сигарету. - Спасибо, я не курю. Мне просто показалось, что в библиотеке холодновато, и я хотела разжечь камин. - Обычно мы затапливаем камин, лишь во второй половине дня. Миссис де Винтер по утрам бывала в своем кабинете. Там камин разожжен. Есть там и письменный стол с бумагой и чернилами. Там же домашний телефон на случай, если вы пожелаете переговорить с миссис Дэнверс. Но, конечно, если вы предпочитаете посидеть в библиотеке, я распоряжусь, чтобы там разожгли камин. - О нет, Фритс! Благодарю вас, я пойду в кабинет. Я снова пошла через холл, напевая какую-то песенку, чтобы придать себе беззаботный вид. Но куда идти? Максим накануне, видимо, забыл показать мне именно эту комнату. Я наугад открыла какую-то дверь, моля бога, чтобы за ней оказался кабинет. Но это было помещение для оранжировки цветов: там составлялись букеты и комплектовались цветочные корзины. Я повернула обратно. Внизу, в холле, стоял Фритс и наблюдал за мной. - Миледи, пройдите большую гостиную, через дверь налево вы найдете кабинет миссис де Винтер. - Благодарю вас, Фритс. Следуя его указаниям, я вошла в прелестную комнату. Перед горящим камином лежали обе собаки. Джаспер тотчас же подошел ко мне и уткнулся носом в мою руку. Старая собака подняла голову, понюхала воздух и снова повернулась к огню. Собаки знали, что в библиотеке будет тепло только вечером, а здесь с утра тепло и уютно. Я оглядела комнату. Все вещи здесь были подобраны со вкусом и носили отпечаток индивидуальности бывшей хозяйки. Из окна среди зарослей рододендронов виднелась маленькая площадка со скульптурой фавна, играющего на свирели. Рододендроны были не только за окном: на столе рядом с подсвечником стояла ваза с громадным букетом, на маленьком столике - другой букет, поменьше. И даже обои гармонировали по цвету с рододендронами. Комната была, безусловно дамской и вместе с тем письменный стол свидетельствовал об умственных занятиях хозяйки. Над столом были ящички с надписями: "Письма для ответа", "Счета", "Адреса". Все надписи были сделаны уже знакомым мне почерком Ребекки, скользящим и стремительным. Я открыла ящик стола. Там лежала толстая тетрадь, а на обложке - тот же почерк: "Гости в Мандерли". День за днем она записывала в этой тетради: кто приехал в гости, в какой комнате ночевал и какие блюда предпочитал. Вдруг зазвонил телефон. Чей-то голос произнес: - Миссис де Винтер? - Кто это? Кого вам надо? Трубка молчала. Затем суровый голос - не то мужской, не то женский - повторил: - Миссис де Винтер? - Вы ошиблись. Миссис де Винтер умерла более года назад. - С вами говорит миссис Дэнверс. Я звоню по домашнему телефону. Я совсем растерялась: не ожидала, что именно мне может кто-то позвонить.. - Извините, что побеспокоила вас. Я только хотела узнать, желаете ли вы видеть меня и одобрено ли меню сегодняшнего обеда. - О, конечно. Я уверена, что все в порядке, не беспокойтесь. - Я все же считаю, что вам лучше посмотреть его. Оно лежит на столе рядом с вами. Я быстро нашла меню и просмотрела его. - Очень хорошо. миссис Дэнверс, все правильно. Но я так и не поняла, что это: меню обеда или ленча. - Если вы желаете что-нибудь изменить, миледи, скажите мне об этом. Обратите внимание: я оставила пустое место для соуса. Миссис де Винтер всегда очень придирчиво выбирала соусы. - А как вы думаете, что понравилось бы мистеру де Винтеру? - У вас, миледи, нет какого-либо излюбленного соуса? - О нет, миссис Дэнверс. - Мистер де Винтер, полагаю, выбрал бы винный соус. - Значит, именно его и надо подать. - Извините, миледи, что я оторвала вас от письма. - Но я вовсе не писала письмо. - Почту мы обычно отправляем в полдень. Роберт придет за вашими письмами. Если же вам понадобится что-нибудь срочное, позвоните по домашнему телефону, и Роберт пойдет на почту немедленно. - Благодарю вас, миссис Дэнверс. Я подождала. Она больше ничего не сказала и повесила трубку. Та, что раньше сидела за этим столом, не теряла времени попусту. Она писала письма, проверяла меню и не отвечала: "Да, миссис Дэнверс", "Конечно, миссис Дэнверс". Кому же я могу написать письмо? Напишу-ка я миссис ван Хоппер. Какая ирония судьбы! В собственной комнате, за собственным столом и - некому писать... И я написала миссис ван Хоппер - женщине, которую я терпеть не могла и которую никогда больше не увижу. Я писала: надеюсь, переезд в Америку был удачен, здоровье дочери и внучки поправилось и что в Нью-Йорке, вероятно, хорошая погода. Впервые я обратила внимание на свой почерк и сравнила его с почерком Ребекки. Бесхарактерный, неразборчивый почерк плохой ученицы второразрядной школы. 9 Вдруг я услышала шум подъехавшего автомобиля и в испуге вскочила. Было только двенадцать, и Максим еще не вернулся домой. Это, очевидно, миссис Леси и ее муж, майор Леси. Я хотела было убежать в сад, надеясь, что Фритс скажет: "По-видимому, миссис де Винтер в саду". Но через окно я услышала голоса и поняла, что гости идут именно через сад. Я отошла от окна, чтобы меня не увидели, вышла из комнаты и начала бродить по дому. Мне встретилась девушка со щеткой и совком. Она испуганно уставилась на меня и, заикаясь, ответила на мое приветствие: - С добрым утром, миледи. Видимо, я попала к черному ходу, а надеялась вернуться в спальню и просидеть там до ленча. Открыв наугад какую-то дверь, я оказалась в широком темном коридоре. Прошла по нему, снова открыла дверь - комната с закрытыми ставнями. Мебель сдвинута к стенкам и покрыта чехлами. Свет сюда проникал через единственное не закрытое окно. Я подошла к нему. Море! И так близко подходит к дому, что на оконные стекла падали редкие брызги. Да, хорошо, что я живу в восточном крыле, не слышу шума моря и любуясь розарием. Я пошла обратно и уже спускалась по лестнице, когда одна из дверей открылась, и я увидела миссис Дэнверс. - Я заблудилась, - объяснила я. - Ищу свою комнату. - Вы, миледи, попали в другой конец здания. Вы в западном крыле. - Понимаю. - А здесь вы заходили в комнаты? - Открыла одну дверь, там темно, и мебель закрыта чехлами. Очень жаль. Я не хотела нарушать здешние порядки и мешать вам. - Если вы желаете осмотреть эти комнаты, скажите мне об этом. Они полностью обставлены и привести их в жилой вид можно очень быстро. - Нет-нет, не надо! - Может быть, вы хотите, чтобы я показала вам все западное крыло? - Нет, не нужно. Я должна спуститься вниз. Она шла за мной, как конвоир за арестантом. - Я еще утром хотела предложить вам осмотреть западное крыло, но не решилась отрывать вас от писем. Мы дошли до выхода, и она открыла передо мной дверь. - Удивительно, как вы могли заблудиться. Парадная дверь в западном крыле совсем не похожа на вход в восточное крыло. - Но я не выходила из здания. - Значит, вы прошли по служебной лестнице? - Очевидно, так. - А вы знаете, миледи, что полчаса назад в Мандерли приехали миссис и майор Леси? - О нет, это мне неизвестно. - Фритс, наверное, провел их в гостиную. Миссис Дэнверс стояла за моей спиной, как черный страж, и уж теперь я должна была идти в гостиную. Перед дверью я остановилась, прислушиваясь. Из гостиной доносилось несколько голосов, среди которых я узнала и голос Максима. - Вот она, наконец? - сказал Максим. - Где ты пряталась? Мы уже хотели обратиться в сыскное отделение. Познакомься: Беатриса и Жиль Леси. а это - Фрэнк Кроули. Беатриса была высокой и красивой, но красота ее была жестковата, как у женщин, хорошо разбирающихся в лошадях и собаках, умеющих хорошо стряпать. Она посмотрела мне в глаза и обратилась к Максиму: - Полная противоположность тому, что я ожидала, и вовсе не соответствующая твоему описанию. Все рассмеялись, и я вместе со всеми. Что же такое мог написать ей Максим? - Жиль Леси, - снова представил мне Максим. Майор сжал мою руку в своей громадной лапище и улыбаясь разглядывал меня сквозь очки. - Фрэнк Кроули... Я повернулась к управляющему и, увидев его худое бледное лицо и резко выступающий кадык, почему-то почувствовала облегчение. Не успела я разобраться в своих впечатлениях, как вошел Фритс и подал мне рюмку хереса. - Максим сказал мне, что вы приехали только вчера вечером, - сказала Беатриса. - Если бы я знала это, то не ворвалась бы сюда уже сегодня. Ну, как вам нравится Мандерли? - Я очень мало успела увидеть, - ответила я. - Но, насколько я могу судить, поместье великолепное. Она рассматривала меня в упор, но без недружелюбия, какое сквозило во взгляде миссис Дэнверс. Кроме того, у нее было право рассматривать меня бесцеремонно, ведь она была сестрой Максима. К тому же он стоял рядом со мной и готов был поддержать меня в любую минуту. - Ты выглядишь намного лучше, друг мой, - сказала Беатриса Максиму. - Слава Богу, из твоих глаз исчезло это отчаяние. - Она повернулась ко мне? - Думаю, за это надо благодарить вас? - Я совершенно здоров, - возразил Максим, - и ничем не болел за всю свою жизнь. А ты считаешь больным каждого, кто чуть похудощавей твоего Жиля. - Ну зачем ты отрицаешь, что полгода назад ты был сильно болен. Жиль, поддержи меня, подтверди, что, когда мы видели Максима в последний раз, он был похож на выходца с того света! - Да, да, да, мой друг? - сказал Жиль. - Это правда. Сейчас вы выглядите совсем другим человеком. Я почувствовала, что Максим изо всех сил старается сдержаться и не выйти из себя. Ну зачем Беатриса так бестактно настаивает на своих словах? Она же видит, что он недоволен темой нашего разговора. - Максим очень сильно загорел. - вмешалась я в спор, - а загар скрывает многое. Вы бы посмотрели на него в Венеции! Там он завтракал только на балконе, специально, чтобы посильнее загореть. - Все рассмеялись, а мистер Кроули заметил: - В Венеции, в этот сезон, вероятно, чудесно, миссис де Винтер? - Да, погода была отличная, за исключением одного дня. Итак, я помешала обсуждать здоровье Максима и перевела разговор на безопасные рельсы: на погоду и путешествие. Максим, Жиль и Беатриса заговорили о достоинствах его нового автомобиля, а мистер Кроули спросил меня: правда ли, что в Венеции больше нет гондол и что их вытеснили моторные лодки? Не думаю, что он так уж интересовался гондолами и Большим каналом, он просто помогал мне поддерживать оживленную беседу. Я почувствовала в нем союзника. - Ах, Максим, - сказала Беатриса, - вы тут губите Джаспера. Его надо тренировать, а не откармливать так: он слишком жирный для своих двух лет. Какой у него рацион? - Да тот же самый, что и у твоих собак. И не старайся показать, что ты лучше меня разбираешься в собаках. - Дорогой мой, ты ничего не знаешь о своих собаках. Ты больше двух месяцев отсутствовал. Уж не думаешь ли ты, что Фритс дважды в день прогуливал Джаспера до аллеи? Эта собака уже давно не бегает, видно даже по ее шерсти. - Я все же предпочитаю, чтобы собака выглядела упитанной, а не голодающей, как ваши. - Неубедительно... Наш Лайон получил в феврале две золотые медали на выставке. Снова создалась предгрозовая атмосфера. Максим сжал губы, видимо, начиная злиться. Меня удивило: почему у брата и сестры отношения, как у кошки с собакой. Уж скорее бы Фритс пригласил нас к ленчу (или ударят в гонг? Я еще не знала, как это принято в Мандерли). - Далеко ли вы от нас живете? - спросила я Беатрису. - Примерно милях в пятидесяти, в другом графстве. У нас тем прекрасная охота. Приезжайте к нам погостить, если Максим сможет обойтись без вас, хоть на короткий срок. Жиль обучит вас верховой езде. - Но я совсем не умею охотиться. В детстве пробовала ездить верхом, но давно забыла то, что умела. - Вам придется снова научиться. Нельзя жить в деревне и не заниматься спортом. Максим писал, что вы хорошо рисуете, но это же занятие лишь для плохой погоды, когда больше нечего делать. - Мы не такие уж спортсмены, дорогая, - заметил Максим. - Я же не говорю о тебе. Все знают, что тебе достаточно побродить по паркам и лесам Мандерли. - Я тоже люблю пешие прогулки, - сказала я, - и мне никогда не надоест гулять по такому поместью, как Мандерли. А когда станет теплее, можно будет купаться в море. - По-видимому, вы оптимистка. Я что-то не припомню, чтобы кто-нибудь тут купался. Вода слишком холодна, а берег усеян острыми камнями. - Я не боюсь этого, лишь бы не было сильного течения. В Лаймском заливе не опасно? Вдруг я спохватилась: я коснулась опасной темы. Краска бросилась мне в лицо, и я смолкла. Мы обе начали ласкать Джаспера, не глядя друг на друга. - Как там с ленчем, - спросил Максим, - я дьявольски голоден. - Сейчас ровно час, - сказал мистер Кроули, - посмотрите на часы на камине. В этот момент дверь открылась, и Фритс объявил, что ленч подан. - Мне нужно умыться, - сказал Жиль, посмотрев на свои руки. Мы двинулись к лестнице, Беатриса и я несколько впереди мужчин. - Дорогой старый Фритс, - сказала Беатриса, - он все такой же, нисколько не меняется. Когда я вижу его, мне кажется, что я все еще девочка... Не обижайтесь на меня, но вы выглядите ребенком. Вы значительно моложе своих лет (Максим сообщил мне ваш возраст)... Скажите, вы сильно любите его? Я никак не ожидала такого вопроса и сильно смутилась. - Можете не отвечать, - продолжала Беатриса, - я и так понимаю. А на меня вы не должны обижаться. Я же всегда отличалась отсутствием такта. Максима я очень люблю, хотя, когда мы встречаемся, то вечно цапаемся друг с другом, как кошка с собакой. Я рада, что ему удалось восстановить свое здоровье. Когда случилась вся эта ужасная история в прошлом году, мы очень беспокоились за него. Но вы, вероятно, знаете от него все, что произошло? Она замолчала, так как мы уже входили в столовую, где нас ждали остальные сотрапезники. Что бы она сказала, если бы узнала, что я ровно ничего не знаю? Максим не пожелал поделиться со мной, а я не задавала вопросов. Ленч прошел в более спокойной обстановке. Беатриса, видимо, решила поупражняться в вежливости и спокойно беседовала с Максимом о поместье, лошадях, собаках и общих знакомых. По левую руку от меня сидел мистер Кроули. Он вел со мной легкую беседу, которая не требовала напряжения, и я была ему благодарна. Жиль больше интересовался едой, чем разговорами. Изредка он произносил какую-нибудь ничего не значащую фразу. - У вас все тот же повар, Максим? - спросил он, когда Роберт вторично предложил ему суфле. - Я всегда говорил Би, что Мандерли - единственное место в Англии, где вкусно кормят. - Кажется, повара у нас постоянно меняются, но миссис Дэнверс хранит все рецепты, и потому вкус блюд остается прежний, - ответил Максим. - Оригинальная женщина, - подхватил и повернулся ко мне, - Как вы считаете? - О да, удивительный человек. - Она, конечно, не красавица, - Жиль вдруг захохотал. Мистер Кроули не издал ни звука. Беатриса исподтишка наблюдала за мной. Встретившись со мной взглядом, она отвернулась и заговорила с Максимом. - Играете ли вы в гольф? - спросил меня мистер Кроули. - О, нет. Я была рада, что разговор о миссис Дэнверс кончился, и готова была бесконечно долго говорить о гольфе, в котором ничего не понимала: это было совершенно безопасно. Мы уже покончили с сыром и кофе, и я не знала, следует ли подняться. Максим не подавал никакого знака. Наконец, я поймала его нахмуренный взгляд на дверь, сейчас же встала, но, по свойственной мне неловкости, опрокинула стакан с вином, стоявший перед Жилем. Я схватила свою салфетку, желая поправить оплошность, но Максим остановил меня: - Оставь это, Фритс все приведет в порядок. Беатриса, проводи ее в сад. Она ведь его совсем еще не видела. Максим выглядел усталым и раздраженным. Я пожалела, что гости приехали сегодня и испортили нам первый день в Мандерли. Я тоже чувствовала себя усталой и угнетенной. Надо же быть такой неловко? - опрокинуть вино на скатерть! Мы вышли на террасу и стали спускаться на лужайку. - Мне кажется, что вы приехали в Мандерли слишком рано, - сказала Беатриса. - Следовало пробыть в Италии еще месяца два-три и приехать домой в разгар лета; больше бы привыкли друг к другу, и происшедшая трагедия стала бы окончательно забываться. Вам, наверное, здесь не слишком уютно? - О, пустяки! Я уверена, что полюблю Мандерли. - Расскажите мне немного о себе... Что вы делали на юге Франции? Максим писал, что вы жили там с какой-то экстравагантной американкой? Я рассказала ей о своей работе у миссис ван Хоппер и о том, что меня привлекло к ней. Она выслушала меня сочувственно, но с таким видом, будто не полностью мне доверяла. - Да, конечно, ваше знакомство с Максимом было случайным... но мы были очень рады, что он женился, и надеемся, что вы будете счастливы. - Благодарю вас, Беатриса. Я удивилась ее словам: она "надеется, что мы будем счастливы" то есть она сомневается в этом?.. - Когда Максим написал, - продолжала она, - что вы очень молоды и очень красивы, я испугалась: мы все подумали, что он выбрал какую-нибудь модную, накрашенную куклу, каких много на курортах Франции. А перед завтраком, увидев вас, я так удивилась, что могла бы упасть от прикосновения мизинца. Она рассмеялась, и я тоже. Но она не сказала, была ли она разочарована или, наоборот, обрадована, что я оказалась такой, какая я есть. - Бедный Максим. - сказала она. - Он пережил ужасную трагедию. Будем надеяться, что он забудет о ней. И он просто обожает Мандерли. Я надеялась, что она расскажет мне как можно больше о прошлом Максима и в то же время боялась об этом думать. - Мы очень похожи с Максимом, но кое-что в нас прямо противоположно. Я не задумываясь выкладываю людям все, что о них думаю, приятно им или нет. Я взрываюсь от любого пустяка, но тут же остываю, а Максим выходит из себя не чаще чем дважды в год, и это действительно опасно. Не думаю, чтобы он мог рассердиться на вас. Вы такая кроткая и милая... - она улыбнулась и слегка ущипнула мою руку. Легко быть спокойным и выдержанным, подумала я, если ты не перенес удары судьбы, если не обливался горючими слезами, не зная, куда деться от отчаяния... - Не обижайтесь на меня, - продолжала она, - но вам нужно изменить прическу. Почему вы не завиваете волосы? Они, видимо, ужасно выглядят, когда вы надеваете шляпу. Вы не пробовали заправлять их за уши? Я послушно выполнила ее указание, но она тут же сказала: - Нет, так еще хуже... Мне никогда не нравилась внешность Жанны д'Арк. А что говорит по этому поводу Максим? Он считает, что такая прическа вам к лицу? - Не знаю. Он никогда об этом не говорил. Возможно, ему нравится. - Скажите, а где вы покупали платья? В Лондоне или в Париже? - У нас на это не было времени. Максиму очень хотелось поскорее попасть домой. Я ведь всегда могу попросить, чтобы мне по почте прислали каталоги. - Судя по тому, как вы одеты, можно подумать, что вы совсем не интересуетесь туалетами. - Нет, я очень люблю красивые вещи. У меня просто никогда не было денег, чтобы их покупать. - Удивляюсь, почему Максим не задержался в Лондоне, хотя бы на неделю, чтобы дать вам возможность прилично одеться. Он просто эгоист! А ведь обычно он весьма требователен к внешнему виду. - В самом деле? Он ничего мне не говорил. Кажется, он вообще никогда не замечает, во что я одета. - Значит, он сильно изменился. - Беатриса взглянула на дом. Вы поселились не в западном крыле? - Нет. В восточном, его заново отделали. - Интересно, почему? - Так пожелал Максим. - Ну, а как вы ладите с миссис Дэнверс? - Я ее пока еще мало знаю. Но она мне кажется странной. - Вам не надо ее бояться, а если уж боитесь, не показывайте ей этого. Я-то никогда не имела с ней дела, да и не хотела бы иметь. Но со мной она всегда любезна. А к вам она предупредительна? - Не слишком. Но она хорошо ведет хозяйство, и у меня нет необходимости вмешиваться в ее распоряжения. Чего она, по-видимому, опасается. - Не думаю, чтобы она этого боялась. Со временем она успокоится, но до тех пор не раз испортит вам настроение. Она просто ужасно ревнива. - Ревнива? Но Максим вовсе не проявляет особую симпатию к ней. - Причем тут Максим? Разве он вам не рассказывал, что она прямо-таки обожала Ребекку? Ваше присутствие здесь для нее непереносимо... - Ну, тогда я все понимаю. - А вот идут наши мужчины. Ох, каким же толстяком выглядит мой Жиль рядом с Максимом!.. Надеюсь, что Фрэнк Кроули сейчас уйдет. Он удивительно туп, от него не услышишь ничего интересного... Ну, друзья, какие вопросы вы там обсуждали? Наверное, и камня на камне не оставили от всего мироздания? Мистер Кроули взглянул на часы. - Мне нужно уходить. Благодарю вас, миссис де Винтер, за ленч. - Приходите к нам почаще, - сказала я, пожимая ему руку. "Когда же уйдут все остальные? - думала я. - Приехали только на ленч или на весь день? Хорошо бы остаться с Максимом вдвоем, как в Италии... " Мы расположились под старым каштаном. Роберт принес нам стулья и коврики. Жиль тут же разлегся на коврике, прикрыл глаза шляпой, широко открыл рот и захрапел. - Прекрати, Жиль, - скомандовала Беатриса. - Я не сплю, - ответил он и снова открыл рот. Он показался мне очень непривлекательным, и я удивилась, почему Беатриса вышла за него замуж. Вряд ли она могла его любить. Впрочем, так же, наверное, она думала и обо мне. Она все время приглядывалась ко мне и, казалось, думала: "И что в ней нашел Максим?" Но вид при этом у нее был вполне дружелюбный. Максим и Беатриса говорили теперь о своей старой бабушке. - Надо обязательно навестить ее, - сказал он. - Она впадает в детство, - ответила Беатриса, - и уже мало что понимает, бедняжка. Я слушала их беседу, положив подбородок на его рукав. Он иногда рассеянно поглаживал мою руку. "Я ласкаюсь к нему, как Джаспер, - подумала я, - и он поглаживает меня, как Джаспера, когда вспоминает". Ветер стих. В волосах Жиля запуталась пчела, и он отгонял ее шляпой. Воздух был полон запахом зацветающей магнолии и свежескошенной травы. Вот так хотела бы я жить всегда: в мирной беседе под ветвями каштана. Я боялась прошлого, страшилась будущего. Остановить бы навсегда это мгновение. Но для остальных оно не было образом железной вечности, а лишь проходящим моментом повседневности. Они не были так запуганы, как я. - Ну пора и нам двигаться, - сказала Беатриса, вставая. - Мы пригласили к обеду Картрайтов. - Как поживает старик? - поинтересовался Максим. - Как обычно. Только и говорит, что о своих болезнях. Они, конечно, будут расспрашивать о вас. - Передай им привет, - Максим потянулся и зевнул. Все поднялись. Небо между тем затянуло облаками. - Ветер меняется, - заметил Максим. - Надеюсь, не к дождю, - отозвался Жиль. - Боюсь, что погода переменится. Мы направились было к въездной аллее, где стоял автомобиль Жиля. Но Максим вдруг вспомнил: - Да! Ведь вы же не видели, как отделали восточное крыло? Зайдем на минутку? Мы снова повернули к дому. Мужчины несколько отстали от нас. Мне казалось странным, что Беатриса много лет прожила в этом доме. Она выросла в нем и должна сохранить воспоминания, как бегала по его комнатам длинноногой девочкой. Сейчас она была совсем другим человеком - сорокапятилетней, уверенной в себе женщиной. Мы поднялись в наши комнаты. - Как здесь весело и хорошо? - воскликнула Жиль. - Новые портьеры, новые кровати, все новое, - добавила Беатриса. - А помнишь, мы ведь жили в этой комнате, когда у тебя болела нога. Тогда здесь было довольно мрачно. Обычно-то здесь никто не жил, разве только было уж слишком много гостей. А сейчас здесь хорошо. И окна выходят на розарий, это тоже преимущество. А можно мне у вас немного припудриться? Неужели все это устроила без вас миссис Дэнверс? - Да, она. Неплохо устроила. - Еще бы! С ее-то опытом! Наверное, стоило все это кучу денег? Вы не спрашивали? - спросила меня Беатриса. - Да нет, к слову не пришлось. - Можно воспользоваться вашей гребенкой? Какие красивые щетки. Вероятно, свадебный подарок? - Да. Максим подарил. - Очень красивые. Мне тоже хочется подарить вам что-нибудь. Чего вам хочется? - Благодарю вас, ничего не нужно. - Я вовсе не хочу отказывать вам в подарке только за то, что вы не пригласили нас на свадьбу. - Не обижайтесь на нас. Максим непременно хотел обвенчаться еще за границей. - Но все-таки, что же вам подарить? Драгоценности вас, наверное, не интересуют? Хотя это необычно. Когда вы будете в Лондоне, обязательно зайдите к моей портнихе, мадам Карру. У нее хороший вкус, и она не станет брать с вас втридорога. Как вы предполагаете, будете вы устраивать большие приемы? - Не знаю. Максим об этом ничего не говорил. - Странный он человек. Никогда его не поймешь. Одно время сюда съезжалось столько гостей, что негде было переночевать. А впрочем, вы... Жаль, что вы не ездите верхом и не любите охотиться. Надеюсь, по крайней мере, вы увлекаетесь парусным спортом? - О нет! - Ну и слава Богу. Приезжайте к нам, если будет настроение. Я люблю, когда люди приезжают без приглашения. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на письма с приглашениями. - Благодарю вас. Мы спустились с лестницы, и Жиль крикнул нам: - Быстрее, Би! Дождь уже начался. Придется поднять верх у автомобиля. Максим говорит, что барометр сильно упал. Беатриса наклонилась ко мне и быстро чмокнула в щеку. - До свидания. Простите меня, если я наговорила много лишнего и задавала бестактные вопросы. - Она закурила и села в машину. - Вы ни в чем не похожи не Ребекку Автомобиль отъехал, начался дождь, и Роберт бросился на лужайку за стульями и ковриками. 10 - Слава Богу, - сказал Максим. - С этим покончено. Будь проклят этот дождь! Мне нужна прогулка. Я больше не в состоянии сидеть на одном месте! Он был бледен и взбудоражен. Меня удивило, почему встреча с сестрой так утомила его. - Подожди, - предложила я, - я сбегаю наверх за пальто. - Ну нет, если женщина уходит в свою комнату, то это минимум на полчаса. Роберт! Принесите-ка из зимнего сада дождевик для миссис де Винтер. Там их целая куч? - забытых разными гостями. Джаспер! Ну, ленивый лежебока, идем гулять! Нужно же тебе сбросить жир. Приглашение на прогулку вызвало у Джаспера приступ истерического лая. - Замолчи, дурак! Где же, наконец, Роберт? В холл вбежал Роберт и принес мне длинный предлинный дождевик. Времени посылать за чем-либо другим не было, и я храбро зашагала в нем по лесу рядом с Максимом. Впереди несся Джаспер. - Я редко вижусь с родственниками, - сказал Максим, - но этих встреч мне надолго хватает. Беатриса прекрасный человек, но она действует мне на нервы. Я не поняла, в чем он обвиняет сестру, но предпочла промолчать. Может быть, он до сих пор не может простить ей разговор о его здоровье перед ленчем? - Ну, а ты какого о ней мнения? - Мне она понравилась... Со мной она очень приветлива. - О чем вы беседовали в саду после ленча? - Право, не помню. В основном, говорила я: рассказывала ей о миссис ван Хоппер и о том, как мы с тобой познакомились. Она сказала. что я совсем не похожа на то, что она ожидала. - Чего, собственно, она могла ожидать? - Насколько я поняла, легкомысленную разряженную куколку. - Беатриса иногда бывает ужасно глупой, - проворчал он, - немного помолчав. Мы поднялись на холм, возвышавшийся над лужайкой, и вошли в лес, густой и темный. Под ногами хрустели сучья и шуршала прошлогодняя листва. Джаспер уже утомился и медленно шагал рядом с нами, принюхиваясь к земле. - Нравятся тебе мои волосы? - спросила я. Он удивленно взглянул на меня. - Смешной вопрос... Конечно, нравятся. Чего ради ты спрашиваешь об этом? Мы вышли на открытое место. Тропинка раздвоилась. Джаспер без колебаний повернул направо. - Джаспер? - окликнул его Максим. - Не туда. Пес вилял хвостом, но не шел за нами. - Почему он хочет идти в ту сторону? - спросила я. - Вероятно, привычка. Тропинка ведет к бухте, где мы прежде держали лодку. - И он повернул налево. Пес последовал за нами. - Эта тропинка приведет нас в долину. Я тебе о ней рассказывал. Там полно азалий. Не обращай внимания на дождь, он усилит аромат цветов. Он снова стал спокойным, веселым Максимом, какого я знала и любила. Он рассказывал о мистере Кроули, какой это хороший и преданный человек и как он любит Мандерли. "Вот сейчас хорошо, совсем, как в Италии?" - подумала я, крепко прижимая к себе его руку. Меня продолжали волновать его отношения с сестрой. Почему он так выходил из себя в ее присутствии и как понимать ее слова, что рассерженный Максим становится опасным? Я знала совсем другого Максима: пусть с изменчивыми настроениями, иногда рассерженного, но всегда сговорчивого. Не злого и не вспыльчивого. Может быть, она преувеличивала? - Мы пришли. Взгляни. Мы стояли на вершине холма. Тропинка вела в долину, по которой протекал веселый ручеек, на его берегах росли азалии и рододендроны, но не пурпурные, как на въездной аллее, а белые, розовые и золотистые; не самодовольные великаны, а скромные, благоухающие. Здесь было очень тихо, слышны были лишь журчанье ручейка и шум дождя. - Мы называли это место "Счастливой долиной", - произнес Максим низким приглушенным голосом. И вдруг мы услышали птичьи голоса: сперва один, потом другой и вот зазвучал целый хор. Так вот оно какое, это таинственное Мандерли! Я забыла мрачную въездную аллею, пустынный дом и эхо, недружелюбно отзывавшееся на мои шаги, таинственные запахи теперь уже нежилого западного крыла, его зачехленную мебель и пугавшее меня прошлое. Мы спустились по тропинке, вошли под цветочную арку и, тесно прижавшись друг к другу, прошли под ее сводами. И когда мы наконец смогли выпрямиться, я стряхнула с себя капли дождя и увидела, что мы в маленькой бухте, а под нами с шумом разбиваются о берег морские волны. - Ну, как тебе понравилось внезапное появление моря? - спросил Максим. - Для всех это бывает неожиданным. - Он поднял с земли камень, швырнул его в море и приказал Джасперу принести. Тот радостно помчался, и уши его развевались от ветра. Прилив, видимо, закончился, но кое-где крупные каменные глыбы не были покрыты водой. Мы спустились к самому берегу и принялись бросать в море плоские камешки. Джаспер не возвращался, хотя мы ему и свистели. Я с опаской посмотрела на скалы, торчащие среди волн. - Упасть в море он не мог, - сказал Максим, - мы бы увидели его. Джаспер! Дурак! Куда же ты делся? - Может быть, он вернулся в Счастливую долину? - Джаспер! Джаспер? - продолжал звать Максим. И вдруг мы услышали короткий и отрывистый лай справа от нас. - Слышишь? - спросил меня Максим. Я начала карабкаться на скалу по направлению к морю, где слышался собачий лай. - Вернись, - предложил Максим, - мы пойдем другой дорогой. Этот глупый пес сам о себе позаботится. "А может быть, он упал и расшибся?" - подумала я. - Позволь мне слазить за ним. Это же не опасно? Он там не может утонуть? - Оставь его в покое. Он отлично знает дорогу домой. Я сделала вид, что не слышу, и продолжала карабкаться на скалу. "Бессердечно так бросить собаку на произвол судьбы", - возражала я про себя Максиму. Наконец я влезла на скалу и глянула вниз. Там была другая бухта, более широкая. В море вдавался небольшой каменный волнорез, и был устроен причал. Но лодки не было. На берегу стояло низкое и длинное здание, не то коттедж, не то лодочная станция. На песке сидел какой-то рыбак, а Джаспер носился вдруг него, отчаянн