мочь Деффри и Хендерсону... - Они мне говорили. Сказали, как ты всеми лихо командовал. Сбавь обороты, не то подумают, что ты дерешь нос. Дэнни задели слова Дитриха, но он смолчал: - Есть, капитан. А личность потерпевшего установлена? - Нет еще, но есть зацепка - машина, на которой его привезли. "Быоик-супер" 47-го года выпуска, брошен неподалеку от стройплощадки. На белых чехлах имеются пятна, похожие на кровь. Сегодня в десять утра сообщили об угоне машины накануне со стоянки у джаз-клуба на Саут-Сентрал. Владелец еще пьяный был, когда заявил об угоне. Отправляйся к нему и допроси. - Отпечатки сняли? - Сейчас этим занимаются. - Лаборатория на место выезжала? - Нет. Пока только дактилоскопист. - Дрянь дело. Передвижная лаборатория обязательно нужна, капитан. - Хорошо. Только чтоб никакой огласки. Не хочу, чтобы это превратилось в очередное дело Черной Орхидеи. - А помощника мне выделите? Дитрих тяжело вздохнул и замолчал: - Если дело того потребует. Пока действуй сам. У нас всего четыре сыскаря, Дэнни. Если убитый - шушера, бросать на дело лишнего человека я не стану. - Это же убийство, сэр. - Ты ведь знаешь, как дела делаются, помшерифа, - сказал Дитрих. - Так точно, сэр, - сказал Дэнни, положил трубку и вскочил с кровати. День выдался холодный и дождливый. По пути в Аллегро Дэнни слушал радио; метеорологи снова обещали дожди и возможный паводок в каньонах. Об обезображенном трупе ничего сказано не было. Проезжая мимо стройплощадки, Дэнни увидел играющих в футбол ребятишек и несколько зевак, торчавших на месте, где вчера было найдено тело. Криминалистам тут уже делать было нечего. Дактилоскопическая лаборатория и угнанный "бьюик" стояли в конце квартала. Дэнни обратил внимание, что машина была припаркована очень аккуратно: почти вплотную к обочине и переднее колесо повернуто так, что уперлось в бордюрный камень, чтобы машина сама не скатилась под уклон. Психологический нюанс: зверски убив человека, привезя его сюда хрен знает откуда, убийца сохранял полное хладнокровие и самообладание, чтобы толково оставить машину прямо у "места разгрузки". По-видимому, никаких очевидцев преступления не было. Дэнни объехал машину дактилоскопистов и остановился поблизости. Из открытой двери "бьюика" со стороны водителя торчали ноги лаборанта. Проходя мимо, Дэнни услышал его голос: - На руле и приборной доске следы перчаток. На заднем сиденье след свежей запекшейся крови, сбоку на подголовнике белое клейкое вещество. Заглянув внутрь машины, Дэнни увидел пожилого эксперта-криминалиста, обрабатывавшего бардачок, и пятна крови на заднем сиденье с присохшими к ним белыми волокнами. Спинка сиденья сразу за местом водителя была исчерчена следами крови от порезов крест-накрест, белые волокна намертво сидели в кровавых сгустках. Бархатистая отделка боковой стенки у окна была обрызгана такой же желеобразной субстанцией, пробу которой он брал в морге. Дэнни принюхался - клейкое вещество имело тот же мятный медицинский запах. Сжимая и разжимая кулаки, Дэнни попытался восстановить картину произошедшего. Убийца вез свою жертву на стройплощадку. Лишенный глаз труп, завернутый в белый махровый халат, был посажен на сиденье, а его голова билась о боковину, разбрызгивая странное вещество. Перекрещивающиеся полосы на спинке сиденья - это следы бритвенных разрезов на спине, из которых сочилась кровь; пятна крови появились на сиденье, когда убийца круто свернул вправо и труп завалился. - Эй, помшерифа! - Дактилоскопист поднимался с сиденья; во взгляде сквозило недовольство: Дэнни вторгся на его территорию. - Мне нужно обработать заднее сиденье. Вы не против?.. Дэнни посмотрел на зеркало заднего вида - оно было повернуто в сторону - и сел за руль. Еще одна деталь, позволяющая восстановить ход событий: такой ракурс зеркала позволяет отлично видеть все заднее сиденье, следы крови и запачканную боковую стенку. Убийца специально повернул зеркало так, чтобы во время езды посматривать на труп. - Как тебя звать, сынок? - В голосе старого криминалиста послышалось раздражение. - Помощник шерифа Апшо. А заднее сиденье можно не обрабатывать. Убийца все предусмотрел. - Откуда же вам все это известно, скажите на милость? В фургоне дактилоскопической лаборатории затрещала рация. Старикан вышел из "бьюика" и, качая головой, направился к своей машине, Дэнни записал данные регистрационного удостоверения, наклеенного на рулевую колонку: Нестор Дж. Албаниз, 1236, Саут-Сент-Эндрюс, Лос-Анджелес, Дюнкерк-4619. Он подумал, что Албаниз и был убийцей, сообщившим для отвода глаз о якобы угнанной машине, но тут же отбросил эту версию - слишком уж притянуто за уши. В чем причина такой невероятной жестокости? И каким ледяным расчетом нужно руководствоваться, чтобы возить труп по оживленным улицам города в канун Нового года! Что толкало его на это? - Это вас, Апшо, - окликнул его криминалист. Дэнни подошел к фургону и взял микрофон: - Слушаю! Послышался искаженный помехами женский голос: - Дэнни, это - Карен. Карен Хилтшер, секретарь-диспетчер участка, была его девушкой на посылках, объектом заигрывания ради получения разных услуг. Она еще не понимала, что у него это несерьезно, и в переговорах с ним в рабочем эфире упорно называла его по имени. Дэнни нажал переговорную кнопку: - Да, Карен, слушаю. - На твоего 187-го поступили анкетные данные. Мартин Митчел Гойнз, белый мужчина, родился 09.11.16. Дважды осужден за марихуану: первый раз - на два года судом округа, вторично - от трех до пяти судом штата. В августе 48-го досрочно освобожден из Сан-Квентина после трех с половиной лет отсидки. Последнее установленное место жительства - реабилитационный центр, угол Восьмой улицы и Алварадо. Уклонялся от явки в суд, имеется соответствующее постановление суда. Род занятий - музыкант, зарегистрирован в местном отделении профсоюза 3126 в Голливуде. Дэнни подумал о "бьюике", угнанном от негритянского джаз-клуба. - Его фото получили? - Только что. Он прибавил голосу ласки: - Милая, поможешь мне с писаниной? Возьмешь на себя телефонные звонки? Голос Карей даже в хриплом репродукторе зазвучал деланно капризно: - Ладно уж. Заедешь за фотоснимками? - Буду через двадцать минут. - Дэнни осмотрелся и, увидев, что старый криминалист снова погрузился в работу, добавил с деланной нежностью в микрофон: - Ты - лапа! Нестору Дж. Албанизу Дэнни позвонил из телефона-автомата на углу Аллегро и Сансет. Ему ответил хриплый голос мучимого тяжелым похмельем человека, сбивчиво изложивший версию событий в канун Нового года и трижды повторивший свой рассказ, прежде чем Дэнни смог четко восстановить хронологию событий. Албаниз начал обходить кабаки в негритянском квартале в районе Слосон и Сентрал - "Зомби", "Бидо Лито", "Павильон Томми Такера", "Гнездышко Малоя" - около девяти вечера. Выйдя из "Гнездышка", пошел туда, где, как ему казалось, он оставил свой "бьюик". Машины там не оказалось. Он вернулся в заведение, добавил еще и решил, что бросил машину в переулке. Под дождем он промок, от смешения крепких коктейлей с шампанским совсем окосел, взял такси до дома и проснулся с тяжелой головой в 8:30. Снова взял такси, поехал на юг Сентрал, битый час искал там свой "бьюик" и позвонил в полицию с заявлением о пропаже. Снова взял такси, вернулся домой. Туда ему позвонил сержант из участка Западного Голливуда, сообщивший, что его быстрокрылая ласточка, похоже, служила транспортным средством при убийстве человека и теперь, в три часа пятнадцать минут пополудни, он хочет, чтоб ему вернули его детку обратно - и дело с концом. На девяносто девять процентов все подозрения с Албаниз снимались: обычный лох без криминального прошлого; похоже, не врет, отрицая знакомство с Мартином Митчелом Гойнзом. Дэнни сообщил ему, что "бьюик" будет ему возвращен из отстойника округа в течение трех дней, повесил трубку и поехал в участок за фотографиями жертвы и благосклонностью Карен. Ее на месте не оказалось - ушла на обеденный перерыв. "Слава богу", - подумал Дэнни, а то бы сейчас начала по обыкновению строить ему глазки и щупать бицепсы под смешки дежурного сержанта. Фотокарточки лежали на ее столе. Живой, с глазами, Мартин Митчел Гойнз выглядел молодым и здоровым; первое, что бросалось в глаза на снимках анфас и в профиль, - огромный, густо напомаженный кок. Снимки сделаны во время второго ареста: на шее висит табличка Управления полиции Лос-Анджелеса - УПЛА с указанием даты съемки - 16.04.44. Шесть лет назад. Потом - три с половиной года отсидки. За это время сильно постарел и при смерти выглядел старше своих тридцати трех. Дэнни оставил Карей записку: "Милая, большая просьба: 1) обзвони таксомоторные компании. Выясни, кто вчера ночью между тремя и четырьмя часами подбирал одиноких пассажиров-мужчин на Сан-сете в районе Дохини, Ла Синега и ближайших станций метро. Мне нужна аналогичная информация о всех нетрезвых пассажирах, подобранных в районе Сентрал и Слосон до квартала с номерами 1200 на Сент-Эндрюс с 12:30 до 1:30. Составь список всех ночных пассажиров в эти часы и в этих местах; 2) не сердись, ладно? Извини, что не смог пойти с тобой на ленч. Должен срочно готовиться к тесту. Заранее благодарю. Д. А.". Вынужденная ложь вызвала у Дэнни злость и на девушку-телефонистку, и на управление шерифа, и на самого себя - за то, что потакает подростковым страстям. Хотел было позвонить дежурному в полицейский участок на Семьдесят седьмой улице, предупредить, что будет работать на территории города. Потом передумал - это было бы похоже на то, что он идет в УПЛА с поклоном и будет вынужден выслушивать их брюзжание в адрес ведомства шерифа, покрывающего Микки Коэна. Он стал думать о Микки с нарастающим чувством омерзения. Гангстер и убийца, любящий паясничать в ночных клубах, готовый пролить слезу по пропавшей собачонке или ребенку-инвалиду, своей прослушкой поставил на колени полицию огромного города. Теперь всем известно, что копы из отдела нравов обирают проституток за свое покровительство, а ночные дежурные голливудского участка трахают шлюх Бренды Аллен на матрацах обезьянника. И Микки Коэн вывалил напоказ всю эту грязь, потому что отцы города потворствуют его ростовщичеству и закрывают глаза на букмекерство за десятипроцентную мзду. Мерзость. Дикость. Алчность. Беспросветный порок. Следуя по предполагаемому пути убийцы в украденной машине - от Сансета на восток в Фигероа, из Фигероа в Слосон, из Слосона на восток к Сентрал, - Дэнни медленно закипал. Надвигались сумерки, тучи окончательно закрыли еле проглядывающее солнце, освещавшее негритянские трущобы: ветхие хибары за сетчатой оградой, бильярдные залы, винные магазины и церкви на каждой улице. Но вот пошли ночные джаз-клубы, целый квартал разноцветных огней - дикая чванливость среди грязи. Кафе "Бидо Лито" имело форму миниатюрного Тадж-Махала только красного цвета. "Гнездышко Маллоя" являло собой бамбуковую хижину, окруженную псевдогавайскими пальмами, увитыми гирляндами, словно рождественские елки. "Павильон Томми Такера", очевидно перестроенный из склада, был выкрашен как зебра - в полоску, а по краю крыши громоздились гипсовые саксофоны, барабаны и нотные ключи. "Замбоанга", "Королевская масть" и "Кэтидид клаб" размещались в большом, поделенном на части ангаре и были окрашены в ярко-красный, бордовый и ядовито-зеленый цвета. Вход в них был обрамлен неоновыми огнями. А клуб "Зомби" был мечетью в мавританском стиле, фасад которой венчал вышагивающий высоко в ночном небе, огромный, в три этажа ростом негр-лунатик с ярко светящимися красными глазами. Возле каждого клуба - гигантская автостоянка; в дверях - здоровенные вышибалы-негры. Повсюду приманкой для ранних посетителей служит блюдо из цыпленка. На стоянках - только редкие машины. Дэнни оставил свой "шевроле" в переулке и начал обход. Швейцары "Замбоанга" и "Кэтидид клаба" припомнили Мартина Митчела Гойнза. Человек, устанавливавший доску с меню перед входом в "Королевскую масть", помог Дэнни продвинуться в поисках: Гойнз был весьма посредственным тромбонистом, обычно подменял кого-нибудь. Вроде как с Рождества играл в составе оркестра "Бидо Лито". Дэнни вглядывался в каждого подозрительного негра, с которым вел разговор, стараясь уловить фальшь. Из всего сказанного у него сложилось впечатление, что местный персонал считал Гойнза законченным придурком. Дэнни направился в "Бидо Лито". Афиша при входе возвещала, что ДИККИ МАККОВЕР И ЕГО СУЛТАНЫ ДЖАЗА ДАЮТ ШОУ В 19:30, 21:30 И 23:30 ЕЖЕВЕЧЕРНЕ, и приглашала ОТВЕДАТЬ ЦЫПЛЕНКА. Войдя в заведение, Дэнни решил, что у него галлюцинация. Маленькие цветные прожектора расписывали стены, задрапированные светлым атласом, буйными красками. Эту безвкусицу дополняли египетские пирамиды из покрытого блесками картона, выстроенные на заднике эстрады, и люминесцентные края столиков. Официантки-мулатки, подававшие напитки и блюда, были наряжены в платьица тигровой расцветки с низким вырезом, и над всем стоял запах пережаренного мяса. Дэнни почувствовал урчание в желудке, вспомнил, что уже сутки у него во рту не было ни крошки, и направился к стойке бара. Даже в этом неверном освещении бармен сразу узнал в нем копа. Дэнни вынул карточку: - Знаете этого человека? Бармен взял фото, внимательно рассмотрел под лампой кассового аппарата и вернул Дэнни: - Это Марти. Играет на тромбоне с "Султанами". Приходит до первого номера поесть. Так что, если хотите с ним потолковать, учтите это. - Когда видели его последний раз? - Вчера вечером. - Во время последнего представления? Бармен криво усмехнулся; Дэнни почувствовал, что слово "представление" сразу выдало в нем человека, мало смыслящего в джазе. - Я задал вам вопрос. Бармен протер стойку: - Да вроде нет. Видел я его уже в полночь. Вчера по случаю Нового года "Султаны" играли два лишних номера. Дэнни увидел на полке бутылки виски без этикеток: - Позовите менеджера. Бармен нажал кнопку звонка возле кассы. Дэнни сел на высокий крутящийся табурет и повернулся лицом к оркестру. Несколько негров распаковывали музыкальные инструменты: саксофон, трубу и комплект ударных. К бару направлялся толстый мулат в двубортном костюме с льстивой улыбкой, предназначенной для начальства. Он сказал: - Мне казалось, я знаю всех ребят из участка. - Я из управления шерифа, - пояснил Дэнни. Улыбка исчезла с лица мулата: - Я обычно имею дело с семьдесят седьмым участком, мистер шериф. - В данном случае это касается округа. - Мы не относимся к округу. Дэнни большим пальцем указал себе за спину, потом ткнул в сторону цветных прожекторов: - Это освещение пожароопасно, в продаже у вас спиртное без этикеток, а округ контролирует легальность продажи алкоголя и соблюдение правил безопасности. У меня в машине бланки судебной повестки. Принести их сюда? Улыбка менеджера вернулась на место: - Ну что вы, не стоит. Чем могу быть полезен, сэр'? - Расскажите мне о Мартине Гойнзе. - А что именно вас интересует? - Все, что вам известно. Менеджер, испытывая терпение Дэнни, не спеша закурил сигарету. Потом выдохнул дым и проговорил: - Рассказывать особенно нечего. Наши его приглашают, когда основной тромбон запивает. Лично я предпочитаю цветных музыкантов, но всем известно, что Марти отлично с ними ладит, и я не возражал. Если не считать, что вчера Марти крупно подвел ребят, никаких недоразумений с ним у меня не было; работает он отлично. Нормальный музыкант, каких много. Дэнни указал на музыкантов и спросил: - Это и есть "Султаны"? - Верно. - Гойнз отыграл с ними номер, который закончился уже после полуночи? Мулат улыбнулся: - "Доброе старое время". Вариация Дики Макковера в быстром темпе. Даже Птаха завидует... - Когда закончился этот номер? - В 12:20, наверное. Я даю ребятам отдохнуть пятнадцать минут. Марти сваливал и на финальном номере в 2:00 не появился. Первый раз так меня подставил. Дэнни перешел к алиби "Султанов": - Остальные оставались на сцене до конца последних двух номеров? - Угу, - кивнул менеджер. - Играли для одной компании. А что Марти натворил? - Его убили. Мулат поперхнулся на затяжке, закашлялся, бросил сигарету на пол, наступил на нее и прохрипел: - Кто же это сделал? - Не вы и не "Султаны", - сказал Дэнни. - А скажите мне вот что: Гойнз сидел на дозе? - Что-что? - Не нужно делать вид, что вы меня не понимаете. "Г", гарри, белый кайф - короче, героин. Страдал Гойнз пристрастием к героину? Менеджер сделал шаг назад: - Я наркош сюда близко не подпускаю. - Ну конечно, и спиртное нелегально тоже не продаете. А как у Мартина обстояло с женщинами? - Не знаю. Ничего не слыхал. - Были у него враги? Зуб на него кто-нибудь имел? - Нет вроде. - А друзья были? С кем он дружбу водил? Может быть, кто-нибудь приходил сюда, интересовался им? - Нет, нет и еще раз нет. У Марти и семьи даже не было. Дэнни улыбнулся - пора было менять тактику допроса; недаром этот прием он отрабатывал в спальне перед зеркалом. - Хорошо. Извините, если что не так. - Да нет, ничего. Дэнни покраснел, надеясь, что в этом причудливом освещении его смущение осталось незамеченным: - У вас сторож на парковке есть? -Нет. - А вы случайно не заметили вчера вечером зеленый "бьюик" на стоянке? -Нет. - Работники кухни выходят на стоянку - покурить или отдохнуть? - Знаете, у людей на кухне столько работы, что им некогда отдыхать. - А ваши официантки? После закрытия они в машинах там ничем не подрабатывают? - Слушайте, что-то вас заносит, мистер. Дэнни отстранил менеджера и через весь зал направился к эстраде с музыкантами. "Султаны" заметили его и переглянулись: узнали копа, не впервой. Ударник оставил свои барабаны; трубач отошел назад и встал у ведущего за кулисы задника; саксофонист перестал прилаживать мундштук. Дэнни взошел на помост, щурясь от яркого света рампы. Он посчитал саксофониста за главного и решил разговор с ним вести помягче - они были на виду всего зала, заполненного публикой. - Служба шерифа. Я насчет Марти Гойнза. Первым в разговор вступил ударник: - Марти чист. Только прошел курс лечения. Подсказка другим, если не желание бывшего осужденного поспешить выгородить коллегу. - А я и не знал, что он наркоманил. Саксофон хмыкнул: - И не один год, но завязал. - Где лечился? - Леке. Больница в Лексингтоне, штат Кентукки. Это насчет условно-досрочного освобождения? Дэнни отступил на шаг, чтобы видеть всех сразу: - Вчера ночью Марти убили. Скорее всего, его увезли отсюда сразу после вашего последнего номера. У всех троих последовала естественная реакция: трубач перепугался, скорее всего, он вообще боялся полиции; ударника охватила дрожь; сакс тоже сильно струхнул, но повел себя агрессивно: - У всех нас алиби - на тот случай, если вы об этом не знаете. Дэнни подумал: "Мир праху твоему, Мартин Митчел Гойнз" - и сказал: - Знаю, что вы ни при чем. Просто ответьте мне на простые вопросы. Были ли у Марти враги, и если да, то знаете ли вы, кто именно? Может быть, у него были какие-то сложности в отношениях с женщинами? Объявлялись ли здесь какие-то его дружки-наркоманы? - Марти был скрытный - могила, блин, - говорил сакс. - Знаю только, что как черт хотел вылечиться и рванул в Леке. Нарушил условия условно-досрочного. Считай, стал лицом, скрывающимся от правосудия. Это ж каким штыком быть надо: федеральная лечебница - там же проверить в два счета могут. Но у Марти, все, блин, молчком. Мы даже не знали, где он кантовался. Дэнни смерил его взглядом и перевел глаза на трубача, стоявшего почти вплотную к заднику сцены и державшего трубу как икону, которая оградит его от нечистой силы. Трубач сказал: - Мистер, у меня есть кое-что для вас. -Что? - Марти сказал мне, что встречается с каким-то человеком после ночного номера, и я видел, как он пошел на стоянку у "Зомби". - Он сказал, как этого человека зовут? - Нет, не сказал. - Он что-нибудь еще говорил - что они собираются делать или еще что-то? - Нет, но сказал, что скоро вернется. - Может, он хотел купить дозу? Саксофонист вперил в карие глаза Дэнни свои - голубые: - Слушай, чувак, я ж, блин, сказал тебе, Марти завязал и развязывать не собирался. В зале поднялся шум: в ноги Дэнни полетели скомканные бумажные салфетки. Глаза ему слепили огни рампы, по груди текли струйки пота. Кто-то крикнул: - Вали отсюда, притырок! В зале захлопали, в спину Дэнни угодил недоеденный цыпленок. Саксофон насмешливо улыбнулся, облизал мундштук и подмигнул Дэнни. Подавив желание вбить саксофонисту инструмент в глотку, Дэнни быстро покинул клуб через боковой выход. Вечер был прохладный, и взмокший Дэнни быстро продрог. В глазах пульсировали неоновые огни. Отрывочные мелодии сливались в какую-то какофонию, а гигантский негр-лунатик на крыше "Зомби" высился ночным кошмаром. Дэнни поежился и направился к входу в клуб. Увидев служебный жетон, привратник впустил Дэнни в помещение, заполненное дымом и разноголосым гамом; джаз-банд в передней части зала переходил на крещендо. Находившийся в левом углу бар формой походил на гроб и был украшен эмблемой клуба - негром-лунатиком. Дэнни направился прямо туда, уселся на табурет, поманил пальцем белого бармена, вытиравшего стаканы. Бармен положил перед ним салфетку. Перекрывая шум, Дэнни крикнул: - Двойную! Как по мановению ока появился стакан; Дэнни одним махом прикончил бурбон; бармен снова налил. Дэнни снова выпил и почувствовал, что нервное напряжение спадает. Музыка кончилась оглушительным аккордом. Зажегся свет, публика зааплодировала. Когда шум улегся, Дэнни сунул руку в карман, выудил пятидолларовую бумажку и фото Гойнза. - С вас два зеленых, - сказал бармен. Дэнни сунул пять долларов в карман рубашки бармена и сунул под нос фото: - Знаешь его? Бармен прищурился: - Он теперь старше? Может, прическа теперь другая? - Снимок шестилетней давности. Видел его? Бармен вытащил очки, надел их и отставил фото на длину вытянутой руки: - Он что, тут где-то поливает? Дэнни не понял вопроса, подумал, что жаргонное словцо относится к сексу: - Что вы имеете в виду? - Ну лабает, джазует, играет в оркестре - по соседству? - Тромбонист в "Бидо Лито". Бармен щелкнул пальцами: - Да, я его знаю. Кажется, зовут Марти. Закладывает за галстук у нас между номерами в "Бидо", там с Рождества сшивается. У них в баре обслуживают только клиентов. Алкаш типичный, вроде того... "Вроде тебя", - подумал Дэнни. Хмель немного исправил ему настроение: - Вчера вечером его видел? - Видел. Он шел с каким-то парнем к машине на углу Шестьдесят седьмой улицы. Нагрузился, видать, по полной. Может... Дэнни подался вперед: - Что - может? - Может, и наширялся. Наверно, просто был поддатый. Поработаешь в джаз-клубах, быстро на это дело подсядешь. В общем, парень этот, Марти, плелся так, как будто подогрелся уже. Другой парень поддерживал его за плечи и в машину помог сесть. - А теперь помедленнее и по порядку, - сказал Дэнни. - Мне нужно описание машины и второго парня. Все детали. Бар уже заполняли посетители - негры в "зутах" , чуть позади них - женщины в платьях и макияже под Лену Хорн . Бармен окинул взглядом толпу посетителей, потом взглянул на Дэнни: - Было это примерно от четверти первого до без четверти час, где-то так. Марти этот и тот тип шли по тротуару, наискосок. Машина - "быоик", я узнал по боковым "иллюминаторам". А о том парне помню только, что он был высокий и седой. Я видел их немного сбоку и еще подумал, что хорошо бы иметь такие волосы. А теперь, если вы не против, я обслужу клиентов. Дэнни уже хотел возразить, но бармен обернулся к бородатому человеку с альт-саксофоном на шее: - Коулмен, ты знаешь белого тромбона из "Бидо"? Марти, как его там? Коулмен перегнулся через стойку, схватил две пригоршни льда и прижал к лицу. Дэнни внимательно его оглядел: высокий блондин, лет под тридцать, совершенно неординарной внешности, будто попал сюда из мюзикла, на который его таскала Карен Хилтшер. Голос у него звучал гнусаво и устало: - Знаю, конечно. Говорят, совершенно позорный звук. А что? - Расскажи, что знаешь этому джентльмену из полиции. Дэнни указал на свой стакан - он уже вдвое превысил свою вечернюю норму. Бармен наполнил стакан и отошел. Саксофон спросил: - Вы из семьдесят седьмого? Дэнни опорожнил стакан и машинально протянул руку: - Апшо. Из управления шерифа, Западный Голливуд. Музыкант пожал руку: - Коулмен Хили, недавно из Кливленда, сам из Чикаго и с планеты Марс. Что стряслось с Марти? С виски Дэнни явно перебрал: он распустил галстук и придвинулся к Хили: - Прошлой ночью его убили. Красивое лицо Хили скривила судорожная гримаса. Дэнни отвернулся, чтобы дать парню прийти в себя и снова обрести вид стильного джазмена, которому сам черт не брат. Когда он снова посмотрел на саксофониста, Хили плотно устроился у бара. Дэнни задел коленом ногу музыканта - мышцы его были напряжены. - Вы хорошо знали его, Коулмен? Бородатое лицо Хили теперь выглядело изможденным, безжизненным: - Пару раз в рождественские дни болтали вот здесь, за стойкой. Так, ни о чем - о диске Птахи, о погоде. Как думаете, кто мог это сделать? - Есть один подозреваемый - высокий седой мужчина. Бармен видел его с Гойнзом прошлой ночью, когда они оба шли к машине на Сентрал. Коулмен пробежал пальцами по клавишам саксофона: - Видел Марти с этим человеком пару раз. Высокий, средних лет, на вид солидный. - Немного подумав, сказал: - Послушайте, Апшо, не пороча репутации покойного, могу я поделиться одним наблюдением - между нами? Дэнни отодвинулся со своим стулом, чтобы лучше видеть лицо собеседника - тот явно хотел помочь, нервничал. - Давайте, наблюдения - вещь полезная. - Знаете, по-моему, Марти был голубой. Старший выглядел как-то женоподобно, этакий богатый пожилой педик. Они сидели и обжимались под столом, а когда я это заметил, Марти сразу отстранился от него, как ребенок, которого застукали в погребе с банкой варенья. Дэнни передернуло: в голове всплыли постыдные и непристойные выражения, столь чуждые Вол- лмеру и Маслику: ГОЛУБАРИ, ГОМУСИКИ, ПИДОВКИ, ДВУСТВОЛКИ. - Коулмен, могли бы вы описать внешность этого человека? Хили перекладывает из руки в руку свой сакс: - Нет, вряд ли. Освещение здесь странное, и, в общем мне показалось, что они оба голубые. - Вы видели этого человека до или после вместе с Гойнзом? - Нет. Одного его никогда не видел. Кстати, лично я весь вечер был на виду - это, если вы вдруг на меня подумаете. Дэнни отрицательно покачал головой. - Не знаете, Гойнз употреблял наркотики? - Нет-нет. Он слишком увлекался выпивкой, наркоману это ни к чему. - Кто-нибудь здесь еще был знаком с ним? Из здешних музыкантов? - Понятия не имею. Мы ведь только и болтали пару раз. Дэнни протянул ему свою руку, Хили повернул ее ладонью вниз и пожал ее по правилам настоящего джазмена. Сказал: - Ну, будь! - И направился к сцене. Гомусики. ПИДОВКИ. Двустволки. Хили поднялся на сцену, обменялся дружескими хлопками по спине с другими музыкантами. Толстые и тощие, рябые, неприметные, изнуренные, они выглядели убого и жалко по сравнению со стильным саксофонистом - как на фотоснимке места преступления расплывчатые очертания разрушают симметрию и в глаза сразу бросается что-то неестественное. Оркестр заиграл: рояль передал свинг трубе, ритм подхватили барабаны, саксофон Хили взвыл, чисто вывел мелодию, снова взвыл, передав основной рефрен струнным вариациям. Музыка постепенно стала просто шумом; Дэнни обратил внимание на ряд телефонных будок возле туалетных комнат. Пора было снова приниматься за работу. Первая опущенная в автомат монета соединила его с участком городской полиции на Семьдесят седьмой улице. Дэнни объяснил, что он детектив из управления шерифа и расследует убийство: в районе Сансет - Стрип найден труп джазового музыканта, зарезан, вероятно, наркоман. Возможно, убитый в последнее время не употреблял наркотики. На всякий случай ему хотелось бы получить список местных поставщиков героина: убийство может иметь связь с наркотиками. Старший дежурный спросил: - Как там поживает Микки? - Подумав, добавил: - Вышлите запрос по официальным каналам. И повесил трубку. Выругавшись, Дэнни набрал личный номер доктора Леймана в городском морге, одним глазом продолжая следить за происходящим на сцене. Патологоанатом снял трубку на втором звонке. - Это Дэнни Апшо, доктор. Лейман рассмеялся: - Точнее, Дэнни-Опля. Только что закончил вскрытие трупа, на который вы пытались посягнуть. Дэнни затаил дыхание и отвернулся от сцены, где Хили кружился со своим саксом: - Да? Ну и что? - Сначала к вам вопрос. Вы вставляли в рот трупа фиксатор языка? -Да. - Помшерифа, никогда не вставляйте посторонние предметы во внутренние полости жертв до того, как проведете тщательный наружный осмотр. На трупе порезы с вкраплением частиц древесины, это сосна, и вы затолкали такие частицы ему в рот. Понимаете, как это могло исказить мое заключение? - Да, но было очевидно, что жертву задушили полотенцем или поясом. Волокна махровой ткани четкое тому подтверждение. Лейман вздохнул тяжело и устало: - Причина смерти - сильная передозировка героина. Наркотик введен убийцей в вену в районе позвоночника, жертва не могла сделать это сама. Рот был заткнут полотенцем, чтобы остановить хлынувшую кровь, когда героин попал в сердце, в результате чего не выдержали артерии. Все это свидетельствует о знакомстве убийцы с анатомией. - Ах ты в господа мать! - вырвалось у Дэнни. - Богохульство вполне уместно, - продолжал Лейман. - Только в этом деле есть вещи похуже. Но сначала некоторые детали: остаточные следы героина в крови отсутствуют, стало быть, покойник в последнее время наркоманией не страдал, хотя следы уколов на руке об этом свидетельствуют. Во-вторых, смерть наступила между часом и двумя ночи, а раны на шее и гениталиях нанесены после смерти. Порезы на спине также сделаны уже на мертвом теле и похоже нанесены лезвием бритвы, зажатым в сосновой деревяшке или бруске. Вот так. Жестоко, но мне приходилось видеть и похуже. Однако... Лейман замолчал - его обычная пауза при чтении лекции. У Дэнни с потом испарились остатки опьянения от выпитого виски: - Продолжайте, доктор. - Стало быть, так. Субстанция в глазницах - это лубрикант на основе глицерина. Используется с презервативами и фаллоимитаторами. Убийца вставлял пенис в глазницы и эякулировал, по крайней мере дважды. Я обнаружил шесть кубических сантиметров семенной жидкости под черепным сводом. Секретер 0+, наиболее распространенная группа крови белого человека. Дэнни открыл дверь будки; оркестр играл бибоп. Увидел Коулмена Хили стоящим на одном колене и задравшим свой сакс к потолку. - А укусы на теле? - Мне думается, это не мог сделать человек, - сказал Лейман. - Раны очень рваные, снять слепок нельзя, не было никакой возможности подобрать подходящий образец существующих зубов. А кроме того, санитар, работавший с трупом, после ваших фокусов, смазал все спиртом, и я не смог взять пробы слюны и желудочного сока. Группа крови жертвы - АВ+. Это все, что мне удалось выяснить. Вы когда обнаружили труп? - В начале пятого утра. - Вряд ли это животные. Раны явно нанесены преднамеренно. - А вы уверены, доктор, что это след от укусов зубами? - Абсолютно. Об этом свидетельствует воспаление вокруг ран. Область захвата слишком велика для человеческого рта... - Вы думаете... - Не перебивайте меня. Вероятно, убийца нанес на пораженную область кровь - как приманку - и натравил на жертву специально натасканную собаку. Сколько человек заняты в этом деле, Дэнни? - Я один. - Тело опознано? Версии есть? - Все идет своим чередом, док. - Не упустите его. - Не упущу, будьте уверены. Дэнни повесил трубку и вышел на улицу. Холодный ветер выдул у него остатки хмеля и позволил собраться с мыслями. Складывались три крепкие версии. Увечья на гомосексуальной почве плюс замечание Хили, что Марти Гойнз был голубым. Его "подруга" - "богатый пожилой педик", высокий седой мужчина, которого видел бармен, когда они с Гойнзом направлялись к угнанному "бьюику" прошлой ночью примерно за час до предполагаемого времени убийства. Причина смерти - чрезмерная доза героина. По описанию буфетчика Гойнз шел, как будто подогрелся, - видимо, он уже получил дозу, а новый укол прикончил его. Прежде Гойнз был наркоманом и недавно прошел курс лечения. Если не принимать пока во внимание возможность нанесения увечий животным, имеется один подозреваемый - высокий седой пожилой педик, который мог раздобыть героин и шприц для внутривенной инъекции, уговорить излечившегося наркомана бросить новогодний ангажемент и всадить ему прямо на месте смертельную дозу. И на тебе - полиция Лос-Анджелеса не желает помочь с местными торговцами героином! Значит, ему в этом следствии остается одно - искать и допрашивать их самостоятельно. Дэнни пересек улицу, вошел в "Павильон Томми Такера", нашел свободное место и заказал кофе, чтобы вытряхнуть из головы остатки алкоголя и прогнать сонливость. Здесь музыкальный репертуар составляли романтические баллады. Обивка мебели была зебро-полосатой, по стенам, обклеенным простенькими обоями с нарисованными джунглями, натыканы полинезийские факелы, пламя которых лизало потолок, - здесь о правилах противопожарной безопасности и слыхом не слыхивали и за считанные минуты могли превратить весь квартал в груду тлеющих головешек. Кофе было черным и крепким - доставлено сюда прямо с таможенных складов. Джазовые ритмы были мягки и располагали сидевших за другими столами парочки к нежностям: влюбленные голубки держались за руки и потягивали ромовые коктейли. Все это напомнило ему родной провинциальный Сан-Берду где-то в году в 39-м, когда они с Тимом на угнанном "олдсе" лихо мотались за город на сельские танцульки. Дома, пока их старуха была на вахте в церкви, они менялись одеждой, раздевались до трусов и затевали шумную возню. Кто-то, шутя, изображал девчонку. В тот памятный вечер Тим с Роксаной Босолей удрали с занятий физкультурой и так напрыгались в машине, что едва не сломали подвеску. Он же, вечно подпиравший на танцульках стенку, отклонил предложение залезть на Рокси вторым и пил крепкий пунш, испытывая отвращение к тупым девчонкам и душевную горечь. Дэнни отбросил воспоминания и вернулся к работе. Отметил нарушения санитарных норм и пожарной безопасности в общественном месте, противозаконную продажу алкогольных напитков и другие прегрешения. На входе впускали несовершеннолетних. Мулатки в платьях с разрезами высматривали клиентов. В огромном помещении был только один запасный выход, в шестнадцати секундах бега после сигнала пожарной тревоги. Время шло; громкие музыкальные номера сменялись тихими; кофе и бросаемые на него взгляды настраивали его на нужную волну. И тут Дэнни наконец повезло: у входа двое негров совершали сделку. Из одной руки деньги перешли в другую, товар последовал в обратном направлении - и негры быстро ушли в сторону парковки. Дэнни сосчитал до шести, приоткрыл дверь и выглянул наружу. Тот, что получил деньги, быстро шел к тротуару. Другой парень зашел во второй ряд машин и сел в грузовик с высоко торчащей антенной. Дэнни дал ему тридцать секунд обдолбаться, обсадиться или подогреться. Вынул револьвер 45-го калибра, пригнулся и тихо подошел к машине. Это был бледно-лиловый "меркури". Ветер разносил дымок марихуаны. Дэнни рванул дверь со стороны водителя на себя. Негр охнул, уронил сигарету и отшатнулся от направленного ему в лицо оружия. - Служба шерифа, - сказал Дэнни. - Руки на приборную доску и - медленно, или буду стрелять. Парень словно во сне проделал, что ему было сказано. Дэнни крепко вжал ему ствол в подбородок и быстро обшарил наружные и внутренние карманы пиджака, провел рукой по талии на предмет ножа или пушки. Обнаружил кожаный бумажник, три сигареты с марихуаной. Ни героина, ни оружия не было. Открыл бардачок, посветил в нем фонариком. Парень заговорил: - Послушайте, мистер! Дэнни сильнее вдавил ему ствол ниже подбородка; у парня перехватило дыхание, и он замолк. Запах марихуаны становился нестерпимым; Дэнни нашел окурок на сиденье и загасил. Свободной рукой он открыл бумажник, извлек водительское удостоверение и около сотни долларов десятками и двадцатками. Сунул деньги в карман и просмотрел водительские права: Карлтон У. Джеффериз, муж., негр, рост 5,8, дата рождения 19.06.29, место жительства - 439 J Ист 98-я Ст., Лос-Анджелес. В бардачке оказался техпаспорт на то же имя и целая пачка конвертов с неоплаченными бланками штрафов за дорожные нарушения. Дэнни сунул права, сигареты, деньги и техпаспорт в конверт и бросил его на землю; отвел револьвер от головы парня и стволом повернул его голову лицом к себе. Шоколадного цвета лицо, парень вот-вот расплачется: губы дрожат, кадык ходит ходуном, все никак не отдышится. - Или даешь мне сведения, или садишься на пять лет минимум - по закону штата, - сказал Дэнни. - Выбирай. Джеффериз обрел голос - высокий, срывающийся: - Чего вам нужно? - Думаю, сам знаешь. Ты ведь не дурак. Скажи, что мне нужно, и завтра я пошлю конверт тебе домой. - А может, сейчас отдадите, а? Мне очень деньги нужны. - Мне нужен верный информатор. Если поведешь двойную игру и надуешь меня, ты сядешь. Улики и твое признание у меня есть. - Да я не признавался ни в чем! - Признавался, голубчик. Ты продавал по фунту марихуаны в неделю. Ты - главный поставщик конопли на Саут-Сайде. - Слушьте! Дэнни упер ствол револьвера в нос негру: - Мне нужны имена. Кто тут торгует героином. Давай. - Мистер... Дэнни перебросил револьвер стволом в руку, повернул его рукояткой вниз, превратив его в дубинку. - Говори, сволочь! Джеффериз снял руки с приборной доски и закрыл голову: - Я одного только знаю. Звать Отисом Джексоном. Живет над прачечной на углу Сто третьей и Бич. Только вы уж меня не выдавайте, я ж не стукач! Дэнни спрятал револьвер и отступил от машины. Ногой поддел конверт с документами как раз, когда раздались всхлипывания Джеффриза. Дэнни поднял конверт, бросил его на сиденье рядом и бегом - к своему "шевроле". Вздохов облегчения и слов благодарности несчастного малого он уже не слышал. Перекресток Сто третьей улицы и Бич был самым убогим углом района Уотте: две негритянские парикмахерские на двух углах (выпрямление курчавых волос), винный магазин на третьем и прачечная самообслуживания "Береги монетку!" - на четвертом. В квартире над прачечной горел свет. Дэнни оставил машину на другой стороне улицы, выключил фары. На второй этаж вел один-единственный ход - боковая лестница, упиравшаяся в хлипкую дверь. Дэнни на цыпочках стал взбираться вверх, стараясь не касаться перил, чтобы те ненароком не скрипнули. Поднявшись, он вытащил револьвер, приложил ухо к двери и стал слушать: внутри мужской голос считал - "восемь, девять, десять, одиннадцать". Постучав, он ленивым голосом из негритянского радиосер