которого здесь знают под именем Черный Том. Высокий, черные как смоль волосы, густые бакенбарды и шрам над бровью. Вы запираете ночью двери, сэр? На вашем месте я поступал бы только так. И не забудьте задвинуть засов! - Зачем? - Просто для надежности. На всякий случай. А теперь, с вашего позволения, я удаляюсь. - Вы полагаете, мне грозит опасность? - Сэр, я не стал бы это утверждать, но с того дня, как вы здесь появились, мои подопечные зашевелились. Так что мой вам совет, не выходите ночью из дома и будьте настороже! - Непременно! - ответил сэр Мармадьюк, схватил руку мистера Шрига и дружески пожал ее. Он несколько минут стоял на пороге своей комнаты, задумчиво наблюдая, как мистер Шриг спускается вниз, потом медленно затворил дверь, сел за старый шаткий стол, положил перед собой лист бумаги и начал писать. Мой верный Джон, сообщите Руперту, что я нашел Еву-Энн в районе Джайлз-Рентс Пусть запасется солидной суммой денег. Возможно, я скоро вернусь домой, и, надеюсь, путешествие сделало меня немного мудрее и человечнее. А пока продолжайте действовать от моего имени. Вейн-Темперли. P.S. Пусть Руперт захватит мои дуэльные пистолеты "Мэктон". В эту самую минуту леди Вейн-Темперли, ласково улыбнувшись Еве-Энн, добавила к своему письму второй постскриптум: Он находится здесь, в Джайлз-Рентс, так что вы можете привести в исполнение свой давно вынашиваемый план. А посему не медлите, Том, жестокое и страстное вы животное, приезжайте и покончите с этой враждой раз и навсегда. Глава XXXVI, содержащая упоминание о поджаренных почках Ласковое солнце, с божественным высокомерием обогревающее бедных и богатых, благословенных и проклятых, позолотило трущобы Джайлз-Рентс. Какая-то часть его сияния проникла сквозь стекло маленького чердачного окошка мансарды, где обитал наш джентльмен. Любопытный луч скользнул по узкой кровати, выцветшему ковру, щербатому умывальнику и запутался в складках грубого пальто, чьи широкие полы прикрывали единственное кресло, имевшееся в комнате. Поплутав несколько мгновений в складках пальто, луч выбрался на волю и ласково коснулся лица сэра Мармадьюка. Тот в это время разглядывал себя в маленькое зеркало, потускневшее и пожелтевшее от времени. Лицо в зеркале имело столь нездоровый оттенок, что, пожалуй, могло бы испугать, если бы наш герой уже не привык к причудам своего зеркальца. Тем не менее сэр Мармадьюк не раз останавливался перед ним, дабы вновь изучить свое отражение, и в который раз с тоской отметить, что в коротких вьющихся прядях то там, то здесь проглядывает седина. - Тридцать шесть или даже меньше? Смешно! Он тяжело вздохнул, бросил на полку гребешок, надел сюртук и спустился вниз к завтраку. Мистер Бровастый (так сэр Мармадьюк звал про себя хозяина дома) стоял у камина в невыразимо величественной позе. Завидев нашего героя, сенатор склонил голову в поклоне, полном достоинства. Мистер Посингби протянул руку, пожатие которой оказалось на удивление крепким и сердечным. - Приветствую вас, друг мой! - провозгласил он. - Несмотря на столь ранний час, моя душа так и рвется воспарить к небесному своду, ибо лучистый Феб решил излить на нас свое божественное сияние - хм, похоже, сегодня жареные почки - какой восхитительный день! И в самом деле, мой дорогой Гоббс, как говаривал бард из Эйвона, "вся суть в игре"! Наша трагедия имеет несомненный успех, хотя после первого действия она несколько тускнеет! Но сцена моей смерти потрясла публику до глубины души, заставив ужаснуться даже самых толстокожих. - Рад это слышать! - улыбнулся сэр Мармадьюк. - Сэр, женщины рыдали, мужчины же плакали беззвучно! Все-таки у меня немалый опыт в вопросах смерти. Еще ни разу мой выход на сцену не заканчивался смертью. Я погибал от яда; падал, сраженный выстрелом или пронзенный шпагой; я умирал в темницах, на кроватях, на стульях, на плахе и даже на столе! Смерть стала моим искусством! Но почки, полагаю, уже готовы. С этими словами он открыл дверь на кухню и, действительно, в следующее мгновение в гостиную вплыли жареные почки, а вместе с ними и Юдоксия Посингби. Все уселись за стол и, жизнерадостно гремя ножами и вилками, принялись за еду. - Что бы мне не говорили, - заявила Юдоксия, заглядывая в наполовину опустевшую чашку с кофе сэра Мармадьюка, - но мир так тесен! - Душа моя, - провозгласил мистер Посингби, с непередаваемым изяществом размахивая вилкой, - многие философы в разное время и в разных местах отмечали этот поразительный факт! Но скажи мне, душа моя, на какое необычайное обстоятельство ты сейчас намекаешь? - Возлюбленный супруг мой и вы, дорогой мистер Гоббс! Прошлым вечером здесь, в дебрях огромного города, наша Табита д'Абернон встретила свою сестру! Я слышала, мистер Гоббс, вы знакомы с ней, я имею в виду сестру Табиты, мисс Еву-Энн Эш, это прелестное дитя. Сколько в ней очарования и прстоты! Сейчас милая девушка состоит в компаньонках у загадочной миссис Бэддели. Как только мисс Эш появилась в наших краях, о ней сразу же пошла добрая слава, она стала истинным ангелом для малышей. - Мы знакомы, - кратко ответил на этот восторженный монолог сэр Мармадьюк. - Да-да, мне говорили. Миссис Соулем полагает, что вы составили бы прекрасную пару. О, она так добра и живет так близко! Я, конечно же, имею в виду миссис Моулем. А миссис Ноугер, та, что живет через улицу, весьма достойная особа, умоляла меня узнать, не помолвлены вы? Я ей ответила: "Все в руках божьих, дорогая миссис Моугер, но она..." - Нет, мы не помолвлены. - Ох, дорогой мистер Гоббс, как жаль! - вздохнула любезная Юдоксия. - Вы такой красивый, такой величественный джентльмен, такой изысканный, а она столь мила и свежа! Весь Джайлз-Рентс только и мечтает о том, чтобы вы соединили ваши судьбы! О, сколько сердец трепетно и нежно сочувствует вам! Здесь мистер Посингби игриво улыбнулся. - Ах, - он томно закатил глаза, - Эрос, Эрос! Купидон, мечущий свои сладкие стрелы! Но, Юдоксия, скажи мне, я знаком с этой очаровательницей? - Должно быть, ты видел ее, Огастес. Она повсюду бывает, такая стройная особа с косами, как у Авроры! - Любовь моя, твое описание столь красноречиво, что мне остается только лишь преклонить перед тобой колени. Однако я... В этот момент за окном раздались пронзительные вопли, сопровождаемые хриплыми выкриками. Мистер Посингби в мгновение ока очутился у окна. Юдоксия и сэр Мармадьюк поспешили присоединиться к нему. Мальчишки на улице упоенно вопили и отплясывали какой-то дикарский танец вокруг толпы оборванцев с хмурыми лицами, извергавших хриплые ругательства и явно готовившихся к драке. Перед этим сбродом спокойно стоял молодой щеголь, изящная шляпа венчала его курчавую голову под совершенно немыслимым углом. - Эх, - воскликнул мистер Посингби, сдвинув свои олимпийские брови, - даже самый доблестный джентльмен не устоит в одиночку против этого сброда! Схватив скалку, он распахнул окно и с необычайным проворством выпрыгнул наружу. - Стойте, подлые твари! - вскричал олимпиец. - Стойте! Держитесь, сэр, помощь близка! Во имя Англии и святого Георгия! Мистер Посингби храбро бросился в самую гущу, яростно размахивая в воздухе скалкой. Грозный ли голос, нахмуренные брови или скалка испугали оборванцев, но они отступили. Мальчишки смолкли и исчезли в мгновение ока. Медленно и неохотно толпа разошлась, и вскоре Яблоневое Подворье приобрело привычный вид. Отбросив в сторону сломанную трость, молодой джентльмен с лучезарной улыбкой повернулся к своему спасителю. - Сэр, - начал он, - вы просто молодчина! Разрази меня гром, если вы не... Тут, увидев грозные брови, джентльмен снял шляпу и низко поклонился. - Прошу вас, сэр, примите мою смиренную благодарность... Джон! Это вы, Джон? В следующее мгновение мистер Беллами схватил руку сэра Мармадьюка и энергично встряхнул. Улыбка на его лице стала еще шире и еще лучезарнее. - Вам сопутствует капризная Фортуна! - скалка величественно взметнулась вверх, словно мистер Посингби собирался совершить обряд посвящения в рыцари. - Будь благословенна судьба, которая позволила нам встретиться на поле брани! Юдоксия, душа моя, поставь прибор для друга нашего друга! И Яблоневое Подворье стало свидетелем торжественного знакомства мистера Посинби и мистера Беллами, после чего все трое забрались через окно в гостиную четы Посингби, чтобы продолжить прерванный завтрах. Мистер Беллами поклонился Юдоксии, церемонно поцеловал ей руку и уселся за стол так непринужденно и естественно, словно бывал в этой гостиной с детских лет. Мистер Посингби, передавая Руперту блюдо с остатками жареных почек, заявил: - Мистер Беллами, сэр, в лице вашего друга, нашего уважаемого... гм... постояльца, вы видите доброго ангела этого дома! С того дня, как он появился в этих стенах, жестокий кулак судьбы превратился в ласкающую длань и вместо ударов от капризной особы, именуемой Фортуной, мы получаем теперь только дары! Благодаря нашему другу Гоббсу у нас теперь появились средства! - Охотно верю! - с жаром воскликнул мистер Беллами. - Нет никого добрее старины Джона! - Как это верно замечено! - прихорашиваясь, заметила миссис Посингби. - Ох, как это верно! - Сэр, - продолжил мистер Посингби, - перед вами актер. Дитя Терпсихоры, Мельпомены и Талии. Служитель трагедии и комедии, сэр! - О? - вопросил мистер Беллами, увлеченно поглощая кулинарное творение миссис Посинби. - В самом деле? - Истинная правда, сэр! Я покорный слуга музы трагедии. Но какую бы роль отныне мне не довелось играть, от разлагающегося трупа до подлого беспринципного паяца, неизменно в глубине души я буду хранить неумирающее чувство благодарности и дружбы к Джону Гоббсу! Мистер Посинг свирепо схватил чашку с кофе и залпом проглотил ее содержимое, тогда как его брови продолжили восторженный монолог своего хозяина. - О, какие прекрасные слова, возлюбленный муж мой! - благоговейно прошептала Юдоксия Посингби. - Позволь добавить: аминь! Покончив с завтраком, сэр Мармадьюк и Руперт поднялись в мансарду, но не успел наш герой прикрыть дверь, как могучие руки мистера Беллами крепко сжали его в объятиях. - Джон! - воскликнул юный джентльмен, - старина Джон, взгляните же на меня! - Вы выглядите как истинный денди! - улыбнулся сэр Мармадьюк. - Охотно вам верю! - мистер Беллами удовлетворенно осмотрел свой великолепный наряд. - Представляете, старина, случилось настоящее чудо! Лев обернулся ягненком, людоед стал человеком! Горгона превратилась... Короче говоря, мой бессердечный дядюшка расщедрился! - Вы меня удивляете! - воскликнул сэр Мармадьюк. - И не мудрено! Я сам удивлен! Ибо мой дядюшка, сэр Мармадьюк, этот неприступный ворчун и скряга, на поверку оказался добрейшим малым, будь благословеннна его лысина! - Гм! Лысина, Руперт... - Ну, в его-то возрасте он уже должен был обзавестись солидной плешью. Но, как бы там ни было, мои карманы набиты звонкой монетой, так что их содержимое и я сам к вашим услугам. Если нужна помощь или... - Вы очень добры! - сэр Мармадьюк взглянул в пылающее лицо собеседника. - Я благодарен вам, Руперт... - Благодарны? - воскликнул мистер Беллами. - Нет, нет, Джон! Все как раз наоборот, старина! Это я очень многим вам обязан. И я никогда не смогу... никогда не смогу выразить свою благодарность! Ибо, Джон, вы своим доверием и почтительностью вернули мне самоуважение, вы называли меня джентльменом, несмотря на мои лохмотья. И потому, старина, потому... черт возьми, я никогда не смогу... - он смутился и опустил голову, но в следующее мгновение сквозь слезы взглянул на сэра Мармадьюка. - Каким же я был ослом! Но, Джон, я вам чертовски благодарен! Для меня большая честь называть вас своим другом, и я надеюсь... - тут голос его дрогнул и оборвался, но сэр Мармадьюк, глядя в наполненные слезами гляза юноши, прочитал в них все то, что юноша не смог выразить словами. - Руперт, - сказал он, - мы друзья и останемся ими навсегда, до самого конца, я в этом уверен. Что же касается доверия - Ева-Энн будет очень рада увидеть вас. Отправляйтесь к ней. Она живет в старом особняке напротив Лютикового переулка. - А вы, Джон? Рочему вы не пойдете со мной? - У меня дела, Руперт. Мне надо написать письмо. Так что отправляйтесь к Еве-Энн. Купите ей что-нибудь в подарок. И поговорите с ней. Я хочу сказать, убедите ее покинуть этот ужасный район. В Лондоне живет замужняя сестра Евы-Энн миссис Д'Абернон. Попросите Еву-Энн познакомить вас с ней и постарайтесь уговорить ее немедленно переселиться из Джайлз-Рентс. - Я все сделаю, Джон! Это отвратительная дыра! Мужчины здесь весьма неприятны, но женщины, черт бы меня побрал, прсто омерзительны! - Уведите ее отсюда как можно скорее. Сделайте все, что в ваших силах. - Можете на меня положиться, старина! Подкинув вверх свою элегантную шляпу, мистер Беллами нахлобучил ее на голову самым залихватским образом и исчез, унося с собой энергию молодости. А помрачневший сэр Мармадюк, с тоской оглядев дымящиеся трубы и обветшалые крыши, устало вздохнул и сел за стол, чтобы написать верному мистеру Гоббсу длинное и скучное послание относительно нового завещания. Покончив с письмом, он поднялся, надел свое пальто грубой шерсти, проверил, на месте ли пистолет, и вышел на залитую солнцем улицу. Глава XXXVII, в которой речь пойдет о шишковатой трости мистера Шрига Оборванные дети носились по улице, наполняя воздух пронзительными криками. Нечесаные женщины, маячившие в дверях, завидев его, переставали браниться. Он неторопливо шел мимо старых покосившихся домишек, в которых тоскливая старость соседствовала с безрадостным детством. Но сэр Мармадьюк продолжал идти вперед, засунув руки в карманы пальто, слепой и глухой ко всему, что творилось вокруг. Он не заметил, как от темной стены отделилась тень и заскользила следом. Тень принадлежала коренастому человеку с огромной копной волос. Его маленькие цепкие глазки ни на минуту не упускали из виду высокую фигуру в шерстяном пальто, бесформенной шляпе и грубых башмаках. Сэр Мармадьюк свернул в переулок, вышел на широкую улицу, по-прежнему не догадываясь о преследовании. В эти минуты он был полностью поглощен унылыми раздумьями о своем будущем. Что ж, он вновь вренется к своему одиночеству... У него, конечно же, останутся книги, музыка и Джон Гоббс. Он продолжал медленно идти вперед, опустив голову и не замечая ничего вокруг. Но ее он все-таки углядел. Ева-Энн переходила улицу, окруженная толпой детей, тянувших к ней свои ручонки, не отрывавшие от нее влюбленных глаз. Девушка, ласково улыбаясь им, беседовала со старухой, ковылявшей рядом. Словно почувствовав его присутствие, она оглянулась, и лицо ее тут же осветилось радостью. - Джон! - воскликнула Ева-Энн. - С одной из женщин случилось несчастье, я тороплюсь к ней. Пойдем со мной! - Это моя Нэнси, господин, - прошамкала старуха. - Она обварила ноги. Моулз опрокинул на нее чайник. Дети плачут от голода, а Нэн не может подняться с кровати, у меня ревматизм, а помочь нам все отказываются, боятся Моулза, твердят, что он сумасшедший. - Сумасшедший? - спросил сэр Мармадьюк. - У него есть джин! Галлон! И он ни капли не дал ни мне, ни бедняжке Нэн! - Кто такой Моулз? - Муж Нэнси, сэр. - Ева, тебе не стоит туда идти... - Но, Джон, я должна помочь бедняжке. - Вот сюда! - Старуха остановилась у скользкой и очень узкой лестницы, круто спускавшейся в зловонное подземелье. - Осторожней, леди, здесь скользко. А вы, мелюзга, отстаньте от леди! прочь отсюда! С этими словами старуха начала спускаться по невообразимо грязным ступеням. Сэр Мармадьюк и Ева-Энн последовали за ней. Внизу царил кромешный мрак. Но вот глаза привыкли к темноте, и наши герои смогли различить двух детей, сжавшихся у изодранного тюфяка, на котором неподвижно лежала молодая женщина. Из дальнего угла доносилось какое-то неразборчивое бормотание, временами переходившее в стоны. - Боже, - сэр Мармадьюк в ужасе отшатнулся. - Это невозможно! - Да, конечно, - прошептала Ева-Энн, - но я видела места и похуже. - Ты привела ее, матушка? - Женщина на тюфяке пошевелилась. - Ты привела Добрую Леди? - Она здесь, Нэн. А с ней джентльмен, он любезно согласился осмотреть твои ноги. - О, мэм! - простонала страдалица. - Говорят, вы очень добры к детям, будьте же добры и ко мне. - Да, конечно, сестра моя. - Ева-Энн склонилась над несчастной, осторожно взяла из рук измученной матери хнычущего младенца и стала успокаивать его. Дети подобрались поближе. - Сильно болит? - Девушка тронула лоб женщины. - Очень, мэм, так болит, не приведи Господь! - пропищала откуда-то сбоку старуха со странным торжеством в голосе. - Ее ноги! Бедняжка стонала всю ночь. Покажи им, Нэн, покажи! Пускай убедятся, что я не лгу. Подойдите, сэр, подойдите! - Нет, нет! - вскричала Нэнси. - Я не так уж и больна, но если бы вы дали им немного поесть... Со вчерашнего вечера у нас нет ни крошки... - Бедняжки! - воскликнула Ева-Энн. - Не беспокойся, Нэнси, их накормят. Я уже послала за продуктами и... В этот момент несчастное существо в углу взвизгнуло и, хватая воздух скрюченными пальцами, начало сыпать проклятиями. - Не бойтесь его, мэм! - простонала Нэнси. - Это всего лишь Моулз. Не обращайте на него внимания. Он просто бредит, ему повсюду мерещатся змеи и пауки, он ловит их, бедняжка, ночи напролет... - Тут она застонала. - Так сильно болит? - Ева склонилась над ней. - Временами нещадно, мэм! - Я постараюсь помочь тебе. Джон, подержи малыша. - Подержать? - изумился сэр Мармадьюк. - Нет, нет, отдай его лучше старухе. - Мне понадобится ее помощь, возьми же эту крошку, Джон, ведь она твоя сестра перед лицом Господа! И вот уже ужасный шевелящийся комочек у него в руках. Несчастный человеческий детеныш. Сэр Мармадьюк поспешно отвернулся, когда Ева начала разматывать лохмотья, прикрывавшие ноги несчастной женщины. Ребенок, несмотря на усилия джентльмена, захныкал громче. Ева оглянулась и велела старухе освободить сэра Мармадьюка от обязанностей няньки, тот с облегчением передал визжащий комок в более умелые руки и отошел в сторону, стараясь не смотреть на тюфяк. В следующее мгновение раздался отчаяннный крик Евы-Энн, сэр Мармадьюк резко обернулся и в тот же момент рухнул на колени под ударом дубины, просвистевшей в дюйме от его головы и обрушившейся на плечо. Сэади раздался звук еще одного удара. Сэр Мармадьюк вскочил на ноги и стремительно развернулся. Прямо на него, широко раскинув руки валился какой-то человек. Сэр Мармадьюк отпрянул в сторону, и тело с глухим стуком рухнуло на пол. У лестницы стоял мистер Шриг, шишковатая трость угрожающе раскачивалась, готовая нанести новый удар. Но необходимости в том уже не было - упавший не двигался. Сэр Мармадьюк вгляделся в лежавшую у его ног фигуру. - Драчун Фэган! - мистер Шриг осторожно ткнул тростью недвижное тело. - Вы не пострадали, сэр? - Благодаря вам, Шриг, почти нет! - сэр Мармадьюк потер ушибленное плечо. - Ей-богу, этот парень хорошо знал свое дело. Какая удача, что вы случайно оказались здесь. - Случайно? - изумился мистер Шриг. - Это не совсем так, сэр. Скорее уж наоборот. Я уже давно не свожу глаз со своей птички. - Которая, похоже, приходит в себя! - сэр Мармадьюк опустил руку в карман пальто. - Приходит в себя, сэр? Ну-ка, посторонитесь! Человек начал с трудом подниматься, но шишковатая трость опустилась на лохматую голову столь точно, что Драчун Фэган как подкошенный снова рухнул на пол. - У некоторых птичек очень крепкие черепа! - вздохнул мистер Шриг. - Но теперь он на время успокоился! Он повернулся к бледной Еве-Энн, почтительно приподнял шляпу и улыбнулся. - Полагаю, мэм, я немного напугал вас? - участливо спросил он. - Прошу извинить меня. Следовало уложить его чуть-чуть раньше, на минуту-другую, но он проявил такую прыть, какой я от него не ожидал! - Все в порядке, друг Шриг! - она коснулась дрожащей рукой его рукава. - Ты спас жизнь Джону. О, дорогой друг, я буду молить Господа, чтобы он благословил тебя! - Но что вы здесь делаете, мэм? Это неподходящее для вас место! - Бедняжка Нэнси тяжело больна! - Да? - мистер Шриг повернулся к несчастной. - Да, весьма неприятно, мэм, хотя мне доводилось видеть и похуже. - Мне нужны губка, чистая вода, мазь и... - Или лярд! Лярд - вот что ей нужно, мэм, но в первую очередь доктор! - О, если бы только это было возможно, мистер Шриг! Если бы мы могли найти хоть одного... - Ну, хирурга я вам обещаю, мэм! - кивнул головой мистер Шриг. - Но прежде всего я должен посадить под замок мою птичку. Тут он неожиданно сунул в рот два пальца и оглушительно свистнул. В следующее мгновение с улицы послышался ответный свист, а вслед за ним на лестнице раздались тяжелые шаги, и вскоре в подвал ввалились два здоровяка, в которых наш джентльмен безошибочно угадал представителей закона. - Мы готовы, сэр! - гаркнул один из них, отдавая мистеру Шригу честь. - Всегда готовы! - отозвался второй. - Вы взяли его, сэр? - Увы, - вздохнул мистер Шриг, - я взял его, Джордж, но не за убийство! Я мог бы схватить его и за убийство, но тогда друг вот этой юной леди был бы сейчас трупом. Поэтому, - он снова вздохнул, - мне пришлось принять меры на тридцать, ну, быть может, на пятнадцать секунд раньше. Вот такие дела! - мистер Шриг горестно покачал головой и с сожаление ткнул тростью все еше пребывавшего без сознание Драчуна Фэгана. - Но все равно посадите-ка его под замок, ребята, хоть это и будет всего лишь "покушение на убийство". И вот еще что, Джордж, пришли-ка сюда поскорее хирурга. - Будет сделано, сэр! Полицейские подхватили безвольное тело и поволокли вверх по лестнице. - Одна птичка в клетке! - удовлетворенно кивнул Шриг. - Остались Танцор Джимми и Свистун Дик. - Ваше пророчество, похоже, сбывается, Шриг! - сэр Мармадьюк отвел его в сторону. Ева-Энн тем временем снова занялась больной. - То есть, сэр? - Вы же говорили, что мне грозит опасность. - Опасность? Ну, не знаю, сэр. Вряд ли вам грозит какая-либо опасность. С чего бы это? Я ведь приглядываю за чами как заботливая мамаша. - За что я вам и благодарен от всей души, Шриг! - Благодарны, сэр? А я ведь вам тоже очень благодарен. И знаете почему? Потому что вы отличная приманка для моих птичек... В этот момент серху раздался звонкий голос: - Не мог бы кто-нибудь подсказать мне, где тут обитает миссис Моулз? Тут же раздался хор пронзительных голосов, услужливо подсказывавших путь. Вскоре на лестнице показались изящные сапоги, за которыми следовали стройные ноги, обтянутые великолепными бриджами последнего фасона, и наконец появился мистер Беллами собственной персоной. В руках он держал (отчего у детей засветились лица) многичисленные пакеты и свертки. - Ха, Джон! - воскликнул он с радостным удивлением. - Помогите-ка мне, вот хлеб, масло, мясо, сахар, чай и еще куча всего! Глава XXXVIII, в которой миледи читает молитву Сэр Томас Моубрей швырнул недокуренную сигару в камин. Он не сводил горящих глаз с миледи. - Элеонор... - Его грубый голос звучал сейчас удивительно мягко. - Нелл, вы выйдете за меня замуж, когда все будет кончено? Миледи звонко рассмеялась. - С какой стати, дорогой сэр? - Я прошу вас, Нелл! - Пальцы его нетерпеливо сжались. - Я умоляю вас! Вы ведь знаете, что всегда мне были нужны вы, только вы! - Оставьте меня в покое, - устало вздохнула она. - Я никогда не выйду за вас, потому что никогда не любила вас и никогда не полюблю. Вы прекрасно знаете, что я всегда презирала вас, Том, презирала с самого первого дня! - Другие так не думают! - усмехнулся он. - Другие! - презрительно фыркнула миледи. - И он вам тоже не верит! - Да, - спокойно отвечала она, - не верит. Он всегда был слепым глупцом. А вас я лишь использовала, чтобы открыть ему глаза. - Вот как, мадам? Что ж, вам удалось очень широко открыть ему глаза, черт меня побери! Настолько широко, что наша с вами связь перестала быть для него секретом. - Да, это была моя ошибка, горькая ошибка, Том. Но я была молода, необузданна, своевольна и глупа! Да, роковая ошибка! Что ж, от этой ошибки пострадали и он, и вы, и я. - Пострадали? - переспросил он. - Да уж! Но вы того стоили, Нелл! Ей-богу, стоили, ведь я любил вас. - Я знаю, - кивнула она, - вы любили меня настолько, насколько вообще способны любить! - Я и сейчас вас люблю и буду любить до последнего вздоха, Нелл! - с жаром воскликнул сэр Томас, делая попытку завладеть ее рукой. - Знаю! - она увернулась и расхохоталась. - Но все дело в том, что я не люблю вас! - Но почему, Нелл, почему, черт меня побери?! - Просто потому, что вы - это вы. - Бог мой! - с горечью вскричал сэр Томас. - Неужели вы до сих пор любите его?! - Да, похоже, что так. - И тем не менее вы хотите... убрать его. - Да! - прошептала она, судорожно стискивая руки. - Больше жизни! - Женщины - чертовски странные существа. - Он не сводил с нее горящего взгляда. - Если только... Ну да, вы ревнуете! Черт побери, вот в чем дело! Вы ревнуете к этой красотке-квакерше! К этой прелестной скромнице, будь она неладна. - Может и так. У вас все готово, Том? - Все. - Сегодня ночью! - Хорошо, - угрюмо откликнулся тот. - Сами вы, конечно, не будете участвовать? - Разумеется! - Он внезапно разозлился. - Мне сообщили, что чертов Шриг следит за этим местом?! - Да, он был здесь вчера, - подтвердила она. - Здесь? - вскричал сэр Томас, отшатываясь от нее. - Здесь?! Шриг? - Разумеется, Шриг. - Она улыбнулась. - Он регулярно навещает меня. - Что?! - Шриг мой старый знакомый. Он любезно приносит мне лекарства от кашля, которые я тут же выбрасываю, как только за ним закрывается дверь. А еще мы с ним болтаем о делах, которые он расследует. - Черт побери, ну и хитры же вы, моя драгоценная! Шриг - ваш друг! Вы умны, дьявольски умны, сверхъестественно умны! Миледи зевнула. - Этот человек когда-нибудь может пригодиться. - Каким образом, Нелл? - Вы прекрасно знаете, что я предпочитаю, чтобы вы звали меня Элеонор. - Так проклятый Шриг вас часто навещает? И вы мне ни слова не сказали?! О, Господи, ни единого слова! Почему, черт возьми? - И сейчас я сказала об этом только для того, чтобы предостеречь вас. - Предостеречь? - повторил он, охваченный внезапным предчувствием. - Предостеречь? Проклятье, что вы имеете в виду? - Не стоит так кричать, дорогой, - презрительно бросила миледи. - Говори, ведьма! Говори же, что ты имела в виду? - яростно взревел сэр Томас, бросившись на нее. Взгляд его не предвещел ничего хорошего. Но миледи лишь снова расхохоталась, звонко и весело. - Как страшно! - выговорила она сквозь смех. - Вы всегда были таким трусом, Том! - Чертова ведьма! Я вас задушу! - Тем скорее вас повесят, глупец! Я оставила письмо, в котором все объясняю, оно в надежном месте. Отпустите же, вы делаете мне больно! - Письмо? Письмо! - он еще сильней сжал ее. - Где оно? Отвечайте! Где оно?! Вы скажете мне! Он тряхнул ее так сильно, что она забилась в конвульсиях резкого кашля. Но даже содрогаясь в приступе, она сумела нащупать что-то у своего горла, и в следующее мгновение он отпрянул от нее, тряся рукой, с которой капала алая кровь. - Я не позволю... таким как вы... трогать меня! - с трудом выговорила она, водворяя булавку с бриллиантом на место. - А теперь сядьте и выслушайте меня, глупец! - Простите меня, Нелл! - умоляюще прошептал сэр Томас, промокая кровь надушенным платком. - Простите меня! Элеонор, я вел себя слишком жестоко! Но вы так соблазнительны, Элеонор, вы способны свести мужчину с ума! Но давайте поговорим о письме, Нелл. Где оно? И что вы имели в виду, говоря о предостережении? - Я имела в виду Еву-Энн! - Она презрительно сверкнула на него прекрасными глазами, устраиваясь поудобней среди подушек. - Вы ведь развратник, Том! Но только попробуйте тронуть мисс Эш, и я с удовольствием понаблюдаю, как вас схватят и повесят за... В соседней комнате послышались голоса. Сэр Томас сжался, поднеся руку ко рту, его глаза остановились на двери. - Шриг! - прошептал он злобно. - Так, значит, чертова Иезавель, вы все же выдали меня... - Пока нет, Том, - ответила она также шепотом. - Дверь заперта, и вы можете уйти тем же путем, что и пришли. - Да вы совсем обезумели от страха - заберите пальто и шляпу! С этими словами она поднялась, на цыпочках подошла к двери и, бесшумно повернув ключ в хорошо смазанном замке, так же неслышно вернулась к своей кушетке. Грациозно опустившись на нее, она устроилаьс поудобнее и закрыла глаза. И в этот момент в дверь осторожно постучали. - Войдите! - устало отозвалась миледи. Заметив Еву-Энн, она протянула к ней руки. - Дорогая, ты , наверное, устала! - проговорила она с легким упреком. - Прости меня, Мэриан, одна несчастная нуждалась в моей помощи. Со мной мистер Шриг. - Попроси его войти. Мистер Шриг не заставил себя ждать. Сияя как медный грош, он появился в гостиной. - Мэм, - он весело взглянул на хозяйку, - доброго вам дня! Как ваш кашель? - Как всегда, Шриг, не хуже и не лучше. Я не переживу эту зиму. - Ну, ну. - он огляделся, - не стоит так быстро сдаваться! Никогда не следует говорить о смерти, мэм! - Но дело обстоит именно так! - раздраженно вскричала она. - Я должна! Да и зачем мне жить? Однако, садитесь же, Шриг, и выпейте с нами стаканчик хереса или, быть может, предпочтете портвейн? - Портвейн. Вы очень любезны, мэм! - Мистер Шриг направился к указанному стулу. По дороге он уронил шляпу, которая с глухим стуком упала на пол. Когда он подобрал ее, внутри лежал надушенный мужской платок с пятнами крови. - Вы все еще носите свою железную шляпу, Шриг? - улыбнулась миледи. Ева-Энн наполнила стаканы. - Верно, мадам. Я нахожу свою шляпу отличной защитой от дубин, утюгов, всевозможных горшков и прочих орудий мести. - У вас воистину опасная профессия! - Миледи не отрывала от мистера Шрига внимательного взгляда. - Удивительно, как вас еще не убили. - Многие это пытались сделать , мэм, и кое-кому почти удалось, но тем не менее я все еще продолжаю наслаждаться живительным воздухом. - И в подтверждение мистер Шриг шумно втянул в себя упомянутую субстанцию. - Да, да, сигара! - кивнула миледи. - Вы учуяли именно запах сигары. - И очень дорогой сигары, мэм! - А платок в вашей шляпе, Шриг! Это же мелкое воровство. Как вам не стыдно! С нарочитой медлительностью мистер Шриг извлек платок из шляпы и положил на стол, одарив миледи почти благоговейным взглядом, затем со вздохом поднял наполненныйй до краев бокал. - Мэм. - Он опустил голову так, что при желании этот жест модно было бы счесть поклоном. - Мэм, позвольте поднять этот бокал за вас! За ваше здоровье! И этим все сказано, дорогая леди В.-Т.! - Ах! Такак вам известно мое имя, Шриг? - Она все так же спокойно улыбалась. - Господь с вами, мэм, я знаю его уже лет шесть, а то и все семь! С того самого дня, как вы поселились в Джайлз-Рентс. - Интересно, что вам еще извесно? Мистер Шриг посмотрел сначала на пол, затем на потолок и, наконец, на свою собеседницу. - Достаточно, мадам, - ответил он медленно и необычайно выразительно, - чтобы понимать, что на свете существуют вещи, которые мне никогда не удастся постигнуть. И в то же время я знаю достаточно, чтобы поприветствовать вас, миледи, и выразить свое восхищение! С этими словами мистер Шриг опустошил стакан и взял шляпу. Миледи каким-то лихорадочным движением привстала и протянула ему руку. Мистер Шриг взял изящную тонкую руку своей широкой грубой ладонью, и его глаза раскрылись еще шире, когда он ощутил, как сильны эти нежные пальцы и как порывиста их хватка. - Шриг, - спросила миледи, понизив голос, но очень настойчиво, - вам часто доводилось видеть смерть? - Частенько, мэм. - Это очень страшно? Очень больно? - Все зависит от того, как наступает смерть, мэм. - Скажем, от пули. - О, это очень легкая смерть, мэм. Краткое мгновение и все. Стреляешь в надлежащее место и... - Он щелкнул пальцами. - Внезапная боль, Шриг? Внезапная боль, а затем сон? - Сон? - задумчиво переспросил мистер Шриг. - Все может быть. - Наверное, в эту самую минуту в мире умирают сотни людей! Это обычное событие, разве не так, Шриг? - Совершенно верно, мэм! - кивнул он. - Но Господь с вами, миледи... - Да, да, я понимаю, мои слова могут показаться слишком мрачными, - она отпустила его руку, - но тот, кто уже чувствует дыхание смерти, тот, кто находится на пороге иного мира, не может не думать о том, что его ждет впереди. Что ж, до свидания, Шриг, вы очень добры ко мне. Спасибо вам, вы скрасили немало тоскливых часов... До свидания! Она в изнеможении откинулась на подушки и прикрыла глаза. Мистер Шриг внимательно посмотрел на нее, на его обычно безмятежном лице появилось обеспокоенное выражение. - Мэм, - мягко произнес он, - могу ли я что-нибудь сделать для вас? - О, нет, нет! - Она раздраженно покачала головой, по-прежнему не открывая глаз. - Никто не может мне помочь. Никто! До свидания, Шриг. До свидания и спасибо вам! Мистер Шриг медленно направился к выходу из гостиной, но у самой двери остановился и взглянул на Еву-Энн, поглощенную своим рукоделием. Заметив его взгляд, она встала и бесшумно двинулась следом за ним. На пороге мистер Шриг остановился, покачал головой, оглянулся через плечо, пробормотал "Очень подозрительно!" и скрылся за дверью. Ева-Энн заперла замок и вернулась в гостиную. Миледи все еще лежала на подушках с закрытыми глазами. Казалось, она заснула. Но едва Ева-Энн взялась за иглу, как миледи резко спросила девушку: - Что ты там шьешь, Ева-Энн? - Одеяло для новорожденного миссис Тримбер, но... Тут девушка испуганно смолкла. Миледи, уткнувшись в подушки, разрыдалась. Ева-Энн отбросила в сторону шитье и кинулась к ней. - Мэриан. - Она ласково обняла ее. - Мэриан, дорогая, что случилось? - Младенец! - прошептала миледи сквозь слезы. - О, Ева-Энн, если бы только у меня был ребенок! Я могла бы быть сейчас совсем иной, гораздо лучше, добрее... - Нет, не надо так говорить! - девушка еще крепче прижала ее к себе. - Ты вовсе не злая, просто на время сбилась с пути. Но когда-нибудь, Мэриан, когда -нибудь Бог возьмет тебя за руку и поведет за собой, верь мне! - Меня не возьмет, нет! - исступленно вскричала миледи, подняв к свету свою тонкую руку и ужасом глядя на нее. - Бог никогда не решится коснуться этой грешной руки! - Это не так! - Ева по-матерински баюкала сотрясаемое рыданиями тело. - Он милостив. О, Мэриан, поверь мне, в тебе столько хорошего, что Бог никогда не оставит тебя. Ты ведь его дитя. Он любит тебя так же, как и всех своих детей. Поэтому не говори так и уповай на милость Господа. Миледи испуганным ребенком, ищущим утешения и ласки, прижалась к Еве-Энн. У нее вдруг потеплело на душе от этих простых и ласковых слов, от этих по-матерински нежных рук. - Ева, милая моя, - спросила она вдруг, - а ты веришь, что по ту сторону ужасного мрака, называемого смертью, нас ждет Бог? - Да, Мэриан. - И ты думаешь, он возьмет меня за руку? Вот за эту грешную руку? - Да, Мэриан, возьмет. И поведет за собой, и согреет своим сиянием. - Поцелуй меня. Ева-Энн, поцелуй меня, мой ангел милосердия и утешения. Ева-Энн ласково поцеловала ее, и они обнялись. Вдруг миледи лихорадочно прошептала: - Скажи мне, Ева-Энн, ты... ты... действительно? Раздался внезапный стук в дверь. Ева-Энн собралась было встать, чтобы открыть, но миледи удержала ее. - Нет, сначала ответь! Я не отпущу тебя, пока ты не ответишь! Девушка, вспыхнув под требовательным взглядом миледи, тихо сказала: - Да, Мэриан, действительно. Всем сердцем! Тогда миледи ласково поцеловала ее и отпустила. Ева-Энн поспешила открыть дверь. На пороге стоял маленький мальчик, тело его прикрывали чрезвычайно живописные лохмотья, он искательно улыбнулся и прнзительно заголосил: - О, мэм, пожалуйста, пойдемте, мама говорит, что малыш не шевелится, она думает, он умирает. Пойдемте скорее! - Иди, Ева-Энн, иди, милая моя! - В голосе и движениях миледи сквозила лихорадочная поспешеность. - Вот твой плащ. Так, давай я накину его на тебя. Можешь не торопиться с возвращением, я чувствую себя хорошо. Поспеши же, ангел мой, и пусть бог наградит тебя тем счастьем, которого так страстно желает моя душа. С этими словами она порывисто поцеловала Еву-Энн в лоб и вытолкнула ее на лестничную площадку, захлопнув тяжелую дверь. Какое-то мгновение она стояла, озираясь вокруг, словно насмерть перепуганный ребенок, затем вздрогнула и закрыла лицо руками! - Счастье! - пошептала она. - Помоги мне, Господи! Она подошла к окну, распахнула тяжелые ставни и протянула руки навстречу солнечному сиянию. - О Боже! Если ты действительно слышишь меня, то дай ей то счатье, которго я так и не узнала, дай ей то, что я так легко отринула от себя - подари ей детей и радость материнства! Глава XXXIX, в которой миледи отправляется в последний путь Заходящее солнце преобразило мир трущоб, расцветив его в удивительно нежные цвета. Багряное небо с подсвеченными косыми солнечными лучами облаками поражало своей красотой, и даже грубый люд Джайлз-Рентс то и дело останавливался, чтобы взглянуть на это чудо. Привычные грязь и мрак окружающих улиц, казалось, отступили, и на их месте сиял прекрасный мир. И даже миледи, торопливо пробирающаяся сквозь толпу, целиком ушедшая в свои мрачные мысли не может не заметить удивительной красоты, посетившей Джайлз-Рентс. Она поднимает глаза к сиянию, льющемуся с небес, и молодость возвращается к ней, а вместе с молодостью и спокойная радость бытия. Где-то в глубине суматошного людского муравейника, в лабиринте узких улочек и переулков раздаются нежные звуки скрипки. Миледи, как зачарованная следует в направлении чудесной мелодии. Музыка звучит все громче и громче, маня и притягивая обитателей трущоб. И вот уже миледи в центре толпы, жадно внимающей волшебной игре скрипача. Она вглядывается в грубые лица, преображенные чистой мелодией, в глаза, зачарованные мечтой. Миледи торопливо пробирается вперед, а вокруг нее царит мир добра и любви, мир, о котором всегда мечтала ее мятежная душа. И улыбка играет на ее помолодевшем лице. Миледи входит в открытую дверь, поднимается по темным скрипучим ступеням и входит в комнату, где за столом сидит одинокий человек. Она что-то повелительно шепчет ему, он срывается с места и исчезает. Скрипач уже совсем рядом с Яблоневым Подворьем, он медленно идет по улице. Скрипка поет все нежнее, все мечтательнее. Его глаза, наполненные слезами радости, обращены к сияющим небесам. Отблески волшебного света достигают мансарды сэра Мармадьюка. Закатные лучи ласкают старенькую узкую кровать, кресло, грубое шерстяное пальто и человека, на плечи которого оно накинуто. Человек что-то пишет, он полностью поглощен этим занятием. Чьи-то шаги неслышно крадутся по лестнице. Перо продолжает скрипеть. Рука осторожно отодвигает задвижку. Перо строчит, не переставая. Дверь медленно и бесшумно отворяется. Перо, наконец, останавливается, человек за столом выпрямляется и замирает, уставившись в одну точку. Фигура за его