тесь. - Нет проблем. Даю вам мое слово. Через шестьдесят секунд лимузин посольства выехал из Гроувенор-сквер. За рулем был Чак Моксон. Его коллега занимался приемным устройством. Это был небольшой ящик, похожий на маленький телевизор с той только разницей, что на экране вместо изображения была единственная светящаяся точка. Когда антенна, прикрепленная к металлическому краю кузова над дверью, улавливала сигнал передатчика, спрятанного в кейсе Куинна, из светящейся точки протягивалась прямая линия к периметру экрана. Водителю машины нужно было вести ее так, чтобы она шла по этой линии, ведущей к цели. Передатчик в атташе-кейсе включался дистанционным управлением, находящимся в лимузине. Они быстро поехали по Парк-Лейн, через Найтсбридж в Кенсингтон. - Включайте, - приказал Браун. Оператор нажал кнопку. Экран не реагировал. - Включайте каждые тридцать секунд, пока мы его не засечем, - сказал Браун. - Чак, начинайте курсировать вокруг Кенсингтона. Моксон свернул на Кромвель-роуд, затем на юг по Глостер-роуд по направлению к Олд-Бромптон-роуд. Наконец антенна установила контакт. - Он сзади нас. Двигается на север, - сказал коллега Моксона.Расстояние - миля с четвертью. Через тридцать секунд Моксон мчался обратно, через Кромвель-роуд направляясь на север по Эгзибишен-роуд к Гайд парку. - Прямо по курсу. Едет на север, - сообщил оператор. - Передайте ребятам в синем, что мы его засекли, - приказал Браун. Моксон сообщил об этом по радио в посольство, и на середине Эджвер-роуд машина полиции пристроилась к ним в хвост. На заднем сиденье вместе с Брауном были Коллинз и Сеймур. - Надо было знать заранее, - сокрушался Коллинз. - Нужно было заметить расхождение во времени. - Какое расхождение? - Вы помните суматоху на въезде к Уинфилд-Хаус три недели тому назад? Куинн выехал на пятнадцать минут раньше меня, а приехал в Кенсингтон на три минуты раньше. Никто не может ездить в часы пик быстрее лондонского таксиста. Он где-то останавливался и делал приготовления. - Он не мог планировать все это три недели тому назад, - возразил Сеймур. - Он не знал, как сложатся дела. - А ему и не нужно было знать. - Вы же читали его досье, он воевал достаточно долго, чтобы знать о запасных позициях в случае неудачи. - Он свернул прямо на Сент-Джонс-Вуд, - сказал оператор. Полицейская машина поровнялась с ними. Окно водителя было опущено. - Он едет прямо на север, - сказал Моксон, указав на Финчли-роуд. К двум машинам присоединилась еще одна полицейская машина, и все поехали на север через Суисс-Коттедж, Хендон и Милл-Хилл. Расстояние уменьшилось до трехсот ярдов и они смотрели вперед, пытаясь увидеть высокого человека без шлема на маленьком мотоцикле. Они проехали через Милл-Хилл-серкес всего в сотне ярдов от источника сигнала вверх по склону Файв Уэйз Корнер. Тогда они поняли, что Куинн, вероятно, сменил средство передвижения. Они обогнали двух мотоциклистов, не издававших никаких сигналов, два мощных мотоцикла обогнали их, но искомый источник сигнала продолжал неуклонно двигаться впереди них. Затем, когда источник сигнала повернул вокруг Файв-Уэйз-Корнер и выехал на шоссе А 1 на Хертфордшир, они увидели, что он находится в "фольксвагене-гольф" с открытым верхом, у водителя которого на голове была большая меховая шапка. Первое, что Сиприан Фотергилл вспоминает о событиях этого дня, это то, что когда он ехал в свой очаровательный маленький домик, расположенный за Борхемвудом, его внезапно обогнал огромный черный автомобиль, который резко свернул перед ним, заставив его остановиться на обочине так резко, что завизжали тормоза. За несколько секунд три здоровых мужчины, как потом он будет рассказывать в клубе своим друзьям, раскрывшим рты от удивления, выскочили из машины, окружили его и направили огромные пистолеты. Затем подъехала полицейская машина, потом еще одна. Из них вышли четыре приятных британских полицейских и сказали американцам, - это наверняка были американцы, и очень крупные, - чтобы они убрали свои пистолеты или их разоружат. И в следующий момент, - в это время внимание всего бара было обращено на него - один из американцев сорвал с него шапку и заорал: "О'кэй, говнюк, где он?", в то время как один из британских полицейских полез в его машину и вытащил с заднего сиденья какой-то атташе-кейс, и ему пришлось целый час объяснять им, что этого кейса он никогда раньше не видел. Большой седовласый американец, который, видимо, был начальником своей группы, вырвал кейс из рук полицейского, открыл замки и посмотрел внутрь. Кейс был пуст. Да, он был пуст! И такая ужасная суета из-за пустого кейса! В общем, американцы жутко ругались, таких выражений Сиприан никогда раньше не слышал и, надеется, никогда больше не услышит. А затем вмешался британский сержант. Это был просто душка не от мира сего... В 14.25 сержант Кидд вернулся к своей патрульной машине, чтобы ответить на настойчивый радиосигнал. - "Танго Альфа", - начал он. - "Танго Альфа", говорит помощник заместителя комиссара Крэмер. С кем я говорю? - Сержант Кидд, сэр, Отдел "Ф". - Что у вас там, сержант? Кидд посмотрел на зажатый "фольксваген" и его перепуганного владельца, трех агентов ФБР, рассматривающих пустой атташе-кейс, еще двух янки, стоящих сзади и смотревших с надеждой на небо и трех своих коллег, пытающихся сделать заявление. - Какая-то неразбериха, сэр. - Слушайте внимательно, сержант Кидд. Вы поймали высокого американца, только что укравшего два миллиона долларов? - Никак нет, сэр, - ответил Кидд. - Мы схватили очень голубого парикмахера, который намочил штаны от страха. - Что значит ... исчез? - этот крик, вопль или визг в различной тональности и с разными акцентами звучал в течение часа в кенсингтонской квартире, Скотланд-Ярде, Уайтхолле, Министерстве иностранных дел, на Даунинг-стрит, Гроувенор-сквер и в западном крыле Белого дома. "Но он не может просто исчезнуть!" Но он действительно исчез. Глава 10 Куинн забросил атташе-кейс в открытую машину "гольф" через тридцать секунд после того, как свернул с улицы, на которой стоял их дом. Когда он открыл кейс, врученный ему Коллинзом, то не заметил никакого "маяка", да он и не надеялся заметить. Тот, кто трудился над ним в лаборатории, был достаточно умен, чтобы оставить какие-либо следы вставленного механизма. Куинн рассчитывал на то, что внутри кейса было что-то, что могло привести полицию и войска на любое место свидания с Зэком. Стоя у светофора, он открыл замки, спрятал пакет с алмазами в кожаную куртку и огляделся вокруг. Рядом с ним стоял "гольф". Водитель в меховой шапке ничего не заметил. Проехав полмили, Куинн бросил мотоцикл. Поскольку на нем не было шлема, обязательного по закону, он наверняка привлек бы внимание полиции. Около Бромптонской молельни он взял такси и попросил ехать по направлению к Мэрильбону. Он расплатился на Джорж-стрит и проделал остальной путь пешком. В его карманах было все, что он мог забрать из квартиры, не привлекая внимания, - ею американский паспорт и водительские права, хотя скоро они станут бесполезными, когда объявят на него розыск, пачка британских денег из сумочки Сэм, его перочинный ножик со многими лезвиями и плоскогубцы, взятые из распределительного щита. В аптеке на Марилебон-Хай-стрит он купил пару простых очков в толстой оправе, а в магазине мужской одежды - шляпу из твида и дорогой плащ "барберри". Он сделал еще несколько покупок в кондитерской, хозяйственном магазине и в магазине дорожных принадлежностей. Он проверил часы: со времени его разговора в лавке мистера Пателя прошло пятьдесят пять минут. Он свернул на Блэндфорд-стрит и нашел нужный ему телефон-автомат на углу Чилтерн-стрит. Там стояло две будки с телефонами. Он выбрал второй телефон, номер которого он выучил три недели назад и час назад продиктовал Зэку. Телефон зазвонил вовремя. Зэк был осторожен, не понимал, что произошло, и рассержен. - Хорошо, ублюдок, что ты намерен совершить? Несколькими короткими фразами Куинн объяснил, что он сделал. Зэк слушал молча. - Ты правду говоришь? - спросил он. - Если ты врешь, то мальчик окажется в мешке для покойников. - Слушайте, Зэк, мне действительно насрать, поймают они вас или нет. У меня одна забота, и только одна - передать мальчика его родителям живым и здоровым. И у меня в пакете лежат алмазы стоимостью два миллиона долларов. Я думаю, это вас заинтересует. Сейчас я отделался от ищеек, потому что они не оставят мысли вмешаться, считая себя самыми умными. Так вот, хотите вы совершить обмен или нет? - Мое время истекло, - сказал Зэк, - я пошел. - Я говорю из автомата на Марилебон, - сказал Куинн. - Но вы правы, не доверяя ему. Позвоните мне по этому же номеру вечером и сообщите подробности обмена. Я приду один, без оружия и с алмазами, куда вы скажете. Поскольку я в бегах, лучше позвонить, когда стемнеет, скажем, в восемь часов. - Хорошо, - проворчал Зэк. - Будь на месте. В тот самый момент сержант Кидд брал в руки микрофон радиостанции в своей машине, чтобы поговорить с Найджелом Крэмером. Через несколько минут все полицейские участки столицы получили описание человека и инструкции, каждому патрульному офицеру смотреть в оба, заметить, но не приближаться, сообщить по рации в участок и следить за высоким подозреваемым, и ни в коем случае не вмешиваться. Ни имени подозреваемого, ни причин розыска не сообщалось. Выйдя из телефонной будки, Куинн вернулся на Блэнд-форд-стрит и пошел к гостинице Блэквудз-отель. Это был один из старых отелей с установившейся репутацией, спрятавшихся в маленьких улочках Лондона, которые каким-то образом избежали скупки большими компаниями и последующей модернизации. В отеле, увитом плющом, было двадцать номеров, кирпичный камин, горевший в холле с коврами, покрывающими неровный пол. Куинн подошел к приятной девушке, сидевшей за стойкой. - Здравствуйте, - сказал он, широко улыбаясь. Она взглянула на него и улыбнулась в ответ. Высокий, сутулый, шляпа из твида, плащ "барберри" и сумка из телячьей кожи - типичный американский турист. - Добрый день, сэр. Чем могу помочь? - Да, надеюсь, вы сможете помочь мне. Да, конечно. Видите ли, я только что прилетел из Штатов компанией "Бритиш Эйруэйз", это моя любимая авиакомпания, и знаете, что они сделали? Они потеряли мой багаж. Да, они отправили его по ошибке во Франкфурт. Лицо девушки стало озабоченным. - Понимаете, они привезут его мне максимум через двадцать четыре часа. Беда в том, что все детали моего путешествия находятся в маленьком чемодане, а я, поверьте мне, ни за что на свете не могу вспомнить, в какой гостинице мне зарезервирован номер. Целый час мы разбирались с этой леди из авиакомпании, просматривали список отелей, а вы знаете, сколько их в Лондоне? Но я так и не смог вспомнить и не вспомню, пока не получу мой маленький чемодан. Кончилось тем, что я взял такси в город и водитель сказал, что здесь у вас хорошее тихое место... Скажите, не найдется ли у вас номера, где я мог бы переночевать? Кстати, меня зовут Гарри Рассел. Девушка была очарована. Высокий мужчина выглядел таким расстроенным по случаю потери багажа и своей неспособностью вспомнить название своего отеля. Она видела массу фильмов и подумала, что он похож на того джентльмена, который всегда спрашивает людей, что ему делать, но он говорит как человек со смешным перышком в шляпе из Далласа. Ей и в голову не пришло не поверить ему или попросить какой-нибудь документ. Как правило, "Блэквудз" не принимал гостей без багажа или предварительного заказа, но потерять свой багаж и к тому же забыть свой отель, а тут еще и британская авиакомпания... Она просмотрела список свободных номеров. Большинство их гостей были постоянными клиентами из провинции, и несколько человек жили все время. - Есть всего один номер, мистер Рассел, он небольшой и находится сзади, но я боюсь... - Это меня вполне устраивает. О, я плачу наличными, я обменял доллары в аэропорту. - Завтра утром, мистер Рассел. - она достала старомодный медный ключ,Наверх, на втором этаже. Куинн поднялся по лестнице с неровными ступеньками, нашел одиннадцатый номер и открыл дверь. Комната была небольшая, чистая и комфортабельная. Лучше чем он ожидал. Он разделся до трусов, поставил будильник, купленный в хозяйственном магазине, на шесть часов вечера и заснул. - На кой черт он это сделал? - спросил сэр Гарри Мэрриот, министр внутренних дел. Он только что узнал все подробности происшедшего от Найджела Крэмера в своем кабинете на верхнем этаже министерства. Он десять минут разговаривал по телефону с Даунинг-стрит, и леди, проживающая там, была не слишком довольна. - Я подозреваю, что он может не доверять кому-то, - деликатно сказал Крэмер. - Надеюсь, это не мы, - сказал министр. - Мы сделали все, что могли, - Да, это не мы, - согласился Крэмер. - Он уже подходил к обмену с этим Зэком. В случаях с похищениями - это самая опасная стадия. Здесь нужно действовать чрезвычайно деликатно. После тех двух утечек секретной информации на радио - французской и британской программ, кажется, он предпочитает действовать один. Конечно, мы не можем этого допустить. Мы должны найти его, господин министр. Крэмер все еще чувствовал обиду после того, как его отстранили от руководства переговорами и ограничили расследованием. - Не могу понять, как он вообще смог скрыться, - сокрушался министр. - Если бы в квартире были два моих человека, ему бы это не удалось,напомнил ему Крэмер. - Да, но это уже дело прошлое. Найдите этого человека, но тихо и осторожно. Лично министр внутренних дел полагал, что если этот Куинн сможет доставить Саймона Кормэка в одиночку, это будет хорошо. Тогда Англия сможет отправить их обоих домой в Америку как можно скорее. Но если американцы собираются все напутать, то пусть это будет их путаница, а не его. В тот же самый час Ирвингу Моссу был телефонный звонок из Хьюстона. Он записал ряд цен на продукты, предлагаемые с огородов Техаса, положил трубку и расшифровал послание. Он даже свистнул от удивления. Чем больше он раздумывал, тем лучше он понимал, что для выполнения его собственных планов достаточно внести совсем небольшие изменения. После неудачи на дороге около Милл-Хилл Кевин Браун нагрянул в кенсинттонскую квартиру в отвратительном расположении духа. С ним приехали Патрик Сеймур и Лу Коллинз. Все три начальника допрашивали своих младших коллег в течение нескольких часов. Сэм Сомервиль и Данкен МакКри долго объясняли, что произошло тем утром, как это произошло и почему они этого не предусмотрели. МакКри, как обычно, был обезоруживающе подавлен. - Если он возобновил телефонный контакт с Зэком, он совершенно не управляем, - сказал Браун. - Если они используют связь от автомата к автомату, британцы никак не смогут подключиться к разговорам. Мы не знаем, что они задумали. - Может быть, они договариваются об обмене Саймона Кормэка на алмазы? - предположил Сеймур, Браун хмыкнул. - Когда это дело закончится, я доберусь до этого хитрожопого типа. - Если он вернется с Саймоном Кормэком, мы будем счастливы нести его багаж к самолету, - сказал Коллинз. Было решено, что Сомервиль и МакКри останутся в квартире на случай, если позвонит Куинн. Все три телефонных линии остаются открытыми для его звонка и будут прослушиваться. Начальники вернулись в посольство. Сеймур - чтобы связаться со Скотланд-Ярдом по поводу положения дел с розыском уже двух человек, а не одного, а остальные - чтобы ждать и слушать. Куинн проснулся в шесть часов, вымылся и побрился новыми принадлежностями, купленными вчера на Хай-стрит, и съел легкий ужин. Затем он прошел пешком двести ярдов до телефонной будки на Чилтерн-стрит, и был там без десяти восемь. В будке была старая леди, но она вышла без пяти восемь. Куинн стоял в будке, повернувшись спиной к улице и делал вид, что ищет что-то в телефонных справочниках, пока в восемь часов две минуты не зазвонил телефон. - Куинн? - Да. - Может быть, ты сказал правду, что отделался от них, а может - нет. Если это трюк, ты за это заплатишь. - Никакого обмана. Скажите мне где и когда я должен появиться. - Завтра в десять утра. Я позвоню по этому номеру в девять и скажу где. У тебя будет как раз достаточно времени, чтобы добраться туда к десяти. Мои люди будут там в засаде с рассвета. Если там появится полиция или части специального назначения, или вообще будет какое-нибудь подозрительное движение около этого места, мы заметим это и скроемся. Саймон Кормэк умрет после телефонного звонка. Ты никогда не увидишь нас, мы же будем видеть тебя или того, кто придет на встречу. Если ты пытаешься меня обмануть, скажи это своим друзьям. Они могут схватить одного из нас или даже двух, но для мальчика это будет слишком поздно. - Я понял, Зэк. Я буду один, и без всяких трюков. - Никаких электронных приборов, "маяков" или микрофонов. Мы проверим тебя. Если на тебе будут приборы, мальчик умрет. - Именно это я и говорю - никаких трюков. - Только я и алмазы. - Будь в этой будке в девять. Раздался щелчок, и линия отключилась. Куинн вышел из будки и вернулся в гостиницу. Какое-то время он смотрел телевизор, а затем вытряхнул содержимое баула и два часа работал над своими покупками. В два часа утра он был удовлетворен результатом своих трудов. Он снова принял душ, чтобы смыть предательский запах, поставил будильник, лег на кровать и уставился в потолок. Он лежал без движения и думал. Он никогда не спал много перед сражением, именно поэтому он отдыхал три часа днем. Он задремал перед рассветом и встал, когда будильник зазвенел в семь часов. Приятная девушка дежурила, когда он подошел к ней в половине восьмого. На нем были очки в толстой оправе, шляпа из твида и плащ "барберри", застегнутый на все пуговицы. Он объяснил ей, что должен поехать в аэропорт Хитроу за своим багажом и хотел бы расчитаться и выписаться. В без четверти девять он подошел к телефонной будке. В это время никаких старых леди там быть не могло. Он стоял в будке пятнадцать минут, пока телефон не зазвонил точно в девять часов. Голос Зэка был хриплым от напряжения. - Джамайка-роуд, Ротерхайт, - сказал он. Куинн не знал этого района, но он слыхал о нем. Там находились старые доки, часть которых перестроили в новые дома и квартиры для тех, кто работает в Сити, но были и места, где были расположены полуразрушенные и заброшенные верфи и склады. - Продолжайте. Зэк объяснил. От Джамайка-роуд по улице, ведущей к Темзе. - Это одноэтажный склад, сделанный из железа и открытый с обоих концов. Над дверями сохранилась надпись "Бэббидж". Расплатись с шофером в начале улицы. Дальше иди один. Войди через южный вход. Дойди до центра склада и жди. Если за тобой пойдет кто-то, мы не появимся. Телефон замолчал. Куинн вышел из будки и бросил свой пустой кожаный баул в мусорный бак. Он осмотрелся, ища такси. Это был утренний час пик, и такси не было. Он поймал машину через десять минут на Марилебон-Хайстрит, которая довезла его до станции подземки Марбл-Арч. В этот час поездка на такси заняла бы массу времени, так как пришлось бы пробираться через кривые улочки старого Сити и пересекать Темзу. Он доехал на метро до станции "Бэнк", пересел на Северную линию, проходящую под Темзой, и приехал на станцию "Лондон-Бридж". Это была станция железной дороги, и около нее стояло множество такси. Он был на Джамайка-роуд через пятьдесят пять минут после разговора с Зэком. Улица, по которой ему было сказано идти, была узкой, грязной и пустой. С одной стороны, были развалившиеся чайные склады, выходившие фасадом к реке, а с другой - заброшенные фабрики и железные навесы. Он знал, что за ним откуда-то наблюдают. Железный ангар с выцветшей надписью "Бэббидж" над одной из дверей стоял в конце улицы. Он вошел внутрь. Ангар был футов сто в длину и восемьдесят в ширину, со стропил свисали ржавые цепи, пол был цементный, замусоренный за годы заброшенности. Дверь, через которую он вошел, могла пропустить человека, но не машину, другая же дверь в дальней стене (скорее ворота) была достаточно широка, чтобы через нее мог проехать грузовик. Он прошел на середину ангара и остановился. Он снял очки с простыми стеклами и шляпу из твида, и засунул их в карман. Больше они ему не понадобятся. Или он выйдет отсюда, заключив сделку относительно Саймона Кормэка, или же ему понадобится полицейский эскорт. Он ждал целый час, стоя неподвижно. В одиннадцать часов в ангар въехала большая машина "вольво" и медленно двинулась в его сторону. Она остановилась с работающим мотором, не доезжая до него футов сорок. На переднем сиденье были двое мужчин в масках, закрывавших их лица так, что были видны только глаза. Он скорее почувствовал, чем услышал, быстрые шаги за спиной и бросил взгляд через плечо. Сзади стоял третий человек. Он был в черном тренировочном костюме без всяких фирменных знаков, и лицо его закрывала вязаная лыжная шапка с прорезью для глаз. Он стоял наготове на носках, в руках он держал автомат. Он держал его как бы небрежно, но был готов выстрелить в любой момент. Дверь машины открылась, и из нее вышел человек среднего роста и среднего телосложения. - Куинн? - крикнул он. Определенно это был голос Зэка. - Бриллианты у вас? - Они здесь. - Передайте их мне. - А парень у вас? - Не будьте дураком. Вы думаете, мы обменяем его на стакан стекляшек? Сначала мы проверим камни, на это нужно время. Если мы найдем хоть одну стекляшку или подделку, то сделка сорвана вами. Если все они в порядке, то вы получаете парня. - Так я и думал. Не пойдет. - Не играйте со мной, Куинн. - Никаких игр, Зэк. Я должен видеть парня. Вы боитесь получить куски стекла, вы получите бриллианты, но вы хотите быть уверены. Я же могу получить труп. - Вы получите живого человека. - Я должен быть уверен, поэтому я должен ехать с вами. Зэк посмотрел на Куинна, не веря своим ушам. - Видите человека сзади вас? Одно слово - и вас нет, тогда мы все равно заберем камешки. - Вы можете попробовать, - согласился Куинн. - Видели когда-нибудь такое? Он расстегнул свой плащ до самого низа, взял что-то, висешвее у пояса, и поднял над головой. Зэк посмотрел на Куинна, на набор различных предметов, прикрепленных к его рубашке, и тихо, и зло выругался. На пространстве от грудной кости до талии размещалась плоская деревянная коробка из-под конфет. Конфет в ней не было, как не было и крышки. Коробка представляла собой плоский контейнер, прикрепленный к груди пластырем. В середине находился бархатный мешочек с алмазами, по обе стороны которого были два блока липкой массы бежевого цвета. В один блок входил ярко-зеленый тонкий провод, другой конец которого шел к одной половине деревянной бельевой прищепки, находившейся в левой руке Куинна. Провод был соединен с коробкой. В коробке была также девятивольтовая батарейка, от которой шел другой ярко-зеленый провод, конец которого был прикреплен к другой половинке бельевой прищепки. Между "челюстями" прищепки был вставлен огрызок карандаша. Куинн сжал пальцы, и огрызок упал на пол. - Туфта, - сказал Зэк не слишком убежденно. - Взрывчатка не настоящая. Правой рукой Куинн отщипнул кусочек светло-коричневого вещества и кинул его Зэку. Преступник нагнулся, поднял его и понюхал. Запах марципана ударил ему в нос. - Семптекс, - сказал он. - Это чешский, - сказал Куинн, - я предпочитаю "Эр-Де Экс". Зэк знал достаточно хорошо, что все взрывчатые вещества на желатиновой основе выглядят и пахнут как безобидный марципан. Но на этом сходство кончается. Если его человек выстрелит, они все погибнут. В этой коробке было достаточно взрывчатки, чтобы дочиста вымести пол ангара, снести его крышу и разбросать брилианты на другом берегу Темзы. - Я всегда знал, что ты сволочь, - сказал Зэк. - Что ты хочешь? - Я подниму карандаш, вставлю его обратно, сяду в машину, и ты повезешь меня и покажешь мне парня. За мной никто не следил, и сейчас никто не должен следовать за нами. Я никогда не смогу опознать тебя, так что ты в безопасности. Когда я увижу живого парня, то разберу это устройство и отдам тебе камни. Ты их проверишь, и когда убедишься, что они настоящие, скроешься. Парень и я останемся запертыми. Через двадцать четыре часа ты выдашь анонимный телефонный звонок и нас освободят. Это дело чистое и простое и дает тебе возможность скрыться. Зэк колебался. У него был другой план, но его перехитрили, и он знал это. Он полез в боковой карман тренировочного костюма и вытащил плоскую черную коробку. - Подними руки вверх и держи прищепку открытой. Я хочу проверить тебя на подслушивающее устройство. Он подошел и провел прибором вдоль тела Куинна от головы до ног. Любая живая электрическая цепь, находящаяся в таком приборе, как указатель направления или подслушивающее устройство, заставляют детектор издавать резкие звуки. Батарейка в бомбе Куинна не была включена, но кейс, данный ему, привел бы детектор в действие. - Все в порядке, - сказал Зэк. Он отступил от Куинна на шаг, но тот все равно чувствовал запах пота, идущий от Зэка. - Ты чист. Вставляй обратно карандаш и залезай в багажник. Куинн сделал, как ему сказали. Последний свет он увидел перед тем, как большая квадратная крышка багажника закрылась. В полу были сделаны отверстия для воздуха за три недели до этого для перевозки Саймона Кормэка. В багажнике было душно, но терпимо, и, несмотря на большой рост Куинна, довольно просторно, если он оставался в позе эмбриона, отчего он чуть не задохнулся от запаха миндаля. Он не мог видеть как машина развернулась, автоматчик подбежал к ней и вскочил на заднее сиденье. Все трое сняли тренировочные костюмы и маски и остались в пиджаках и рубашках с галстуками. Тренировочные костюмы были положены на заднее сиденье, а под ними был автомат "скорпион". Когда они были готовы, машина, за рулем которой сидел Зэк, плавно выехала из ангара и направилась к убежищу похитителей. Им понадобилось полтора часа, чтобы доехать до пристроенного гаража в их доме в сорока милях от Лондона. Зэк вел машину с нормальной скоростью, а его компаньоны сидели прямо и молча. Оба они выбрались из дома в первый раз за три недели. Когда двери гаража закрылись за ними, все снова надели тренировочные костюмы и маски и один из них пошел в дом предупредить четвертого. Только когда все были готовы, Зэк открыл крышку багажника. У Куинна затекли руки и ноги. Он моргал от электрического света в гараже. Он вынул огрызок карандаша из прищепки и держал его в зубах. - Хорошо, хорошо, - сказал Зэк, - не нужно этого делать. Мы покажем тебе мальчика. Но когда пойдешь по дому, надень это. Он протянул Куинну черный капюшон. Куинн кивнул головой, и Зэк надел ему капюшон на голову. У них была возможность напасть на него, но ведь ему понадобилась бы доля секунды, чтобы разжать пальцы и отпустить прищепку. Они повели его с поднятой левой рукой в дом, затем по короткому коридору и вниз по ступенькам в подвал. Он услышал три громких стука, затем была пауза. Он слышал, как открылась дверь и почувствовал, что его втолкнули в комнату. Он стоял один и слышал, как задвигаются щеколды. - Можешь снять капюшон, - произнес голос Зэка. Он говорил через глазок в двери камеры. Правой рукой Куинн стащил в головы капюшон. Он стоял в пустой камере - цементный пол и стены, вероятно, это был винный погреб, переделанный для этой цели. На койке у дальней стены сидела высокая фигура, голову и плечи которой закрывал черный капюшон. В дверь стукнули два раза. Как по команде фигура на койке стащила с головы капюшон. Саймон Кормэк с удивлением смотрел на высокого человека, стоявшего у двери, плащ его был расстегнут до половины, а в левой руке он держал бельевую прищепку. Куинн посмотрел на сына президента. - Привет, Саймон. С тобой все в порядке? Это был голос из дома. - Кто вы? - прошептал он. - Можно сказать, я - посредник. Мы волновались о тебе. С тобой все в порядке? - Да, со мной... все в порядке. В дверь постучали три раза. Молодой человек натянул капюшон. Дверь открылась, на пороге стоял Зэк. Он был в капющоне и с оружием. - Ну, вот тебе мальчик, теперь давай алмазы. - Конечно, - сказал Куинн. - Вы сдержали свое слово и я сдержу мое обещание. Он вставил карандаш в прищепку, которая повисла на проводах, идущих от пояса. Он снял плащ и оторвал деревянную коробку от груди. Из коробки он вынул плоский бархатный пакет и протянул его Зэку. Тот взял его и передал человеку, стоявшему за ним в коридоре. Пистолет все еще был направлен на Куинна. - Я забираю и бомбу, я не хочу, чтобы ты взорвал дверь и выбрался отсюда с ее помощью. Куинн положил провода и прищепку в пространство, оставшееся в коробке и выдернул провода из бежевой массы. На концах проводов никаких детонаторов не было. Куинн отщипнул кусочек массы и попробовал его на вкус. - Никак не могу привыкнуть к марципану, - сказал он. - Слишком сладкий на мой вкус. Зэк уставился на набор домашних предметов, лежавших в коробке, которую Куинн держал в свободной руке. - Марципан? - Самый лучший, который можно купить на Марилебон-Хай-стрит. - Убить бы тебя надо, Куинн. - Ты мог бы убить, но, надеюсь, ты этого не сделаешь. Нет нужды в этом, Зэк. Вы же получили, что хотели. Я считаю, что профессионалы убивают только когда это необходимо. Проверьте спокойно алмазы и скройтесь, оставив меня и мальчика здесь, пока вы не позвоните в полицию. Зэк закрыл дверь и запер ее на засов. Через глазок он произнес: "Должен сказать, янки, у тебя есть голова на плечах". Глазок закрылся. Куинн повернулся к фигуре на койке, стащил с нее капюшон и сел рядом с Саймоном. - Сейчас я введу тебя в курс дела. Еще несколько часов и, если все будет в порядке, мы выберемся отсюда и отправимся домой. Да, кстати, папа и мама шлют тебе привет. Он потрепал взъерошенные волосы Саймона. Глаза юноши наполнились слезами, и он начал безудержно рыдать. Он пытался вытирать слезы рукавом рубашки, но они снова лились ручьем. Куинн обнял одной рукой его худые плечи и вспомнил, как очень давно, в джунглях около Меконга, когда он первый раз был в бою и остался жив, когда другие погибли, и как после боя чувство облегчения вызвало слезы, и он не мог их остановить. Когда Саймон успокоился и стал бомбардировать его вопросами о доме, Куинн смог рассмотреть юношу. У него отросла борода и усы, он был грязен, но в остальном был в хорошей форме. Они кормили его и даже выдали новую одежду - рубашку из шотландки, синие джинсы и широкий кожаный пояс с медной пряжкой. Это была обычная одежда, продающаяся в туристических магазинах, но вполне подходящая для прохладного ноября. Наверху, по-видимому, шел какой-то громкий спор. Куинн слышал людей, говоривших на высоких тонах, больше всех говорил Зэк. Куинн не мог разобрать слова, но по тону было ясно, что он рассержен. Куинн нахмурил брови - он не проверил алмазы сам, так как не знал, как отличить хорошую подделку от настоящих алмазов, и сейчас молил Бога, чтобы ни у кого не хватило глупости вложить в настоящие алмазы какую-то часть поддельных. На самом деле причина спора была другая. Через несколько минут спор прекратился. В спальне наверху, - похитители избегали заходить днем в комнаты на нижнем этаже, несмотря на плотные сетчатые занавески, закрывавшие окна, - южноафриканец сидел за столом, принесенным туда для этой цели. Стол был покрыт простыней, разрезанный бархатный мешочек лежал на кровати, а все четверо с благоговением взирали на небольшую горку необработанных алмазов. Маленькой лопаточкой южноафриканец начал делить горку на небольшие кучки, затем на еще более мелкие, пока не разделил все алмазы на двадцать пять маленьких кучек. Жестом он предложил Зэку выбрать кучку. Тот пожал плечами и выбрал одну в середине - приблизительно тысяча камней из двадцати пяти тысяч, лежавших на столе. Не говоря ни слова, южноафриканец начал ссыпать оставшиеся двадцать четыре кучки одну за другой в прочный брезентовый мешок с затягивающимся шнуром наверху. Когда осталась одна выбранная кучка, он включил сильную настольную лампу, вынул из кармана ювелирную лупу и, держа пинцет в правой руке, поднес первый камень к свету. Через несколько секунд он удовлетворенно хмыкнул, кивнул головой и опустил камень в брезентовый мешок. На проверку всей тысячи алмазов уйдет шесть часов. Похитители сделали правильный выбор. Алмазы высшего качества, даже мелкие, обычно снабжаются сертификатом, когда Центральная торгующая организация, доминирующая на мировом алмазном рынке, через которую проходит 85 процентов камней, совершающих путь от шахты до сбыта, выпускает их на продажу. Даже Советский Союз со своими сибирскими разработками достаточно умен, чтобы не подрывать этот доходный картель. Крупные камни более низкого качества обычно продаются также с сертификатом, удостоверяющим их происхождение. Но выбрав смесь алмазов среднего качества и весом от одной пятой до половины карата, похитители вступили в ту область торговли, где контроль почти невозможен. Такие камни служат основой существования гранильщиков и мелких ювелиров во всем мире. Эти камни партиями по несколько сотен меняют хозяев без сертификата. Любой ювелир, занятый обработкой камней, в состоянии честно купить партию в несколько сотен алмазов, особенно если ему предоставят скидку в 10-15 процентов от мировой цены. Они будут использованы для обрамления более крупных камней, и просто растворятся при продаже. Но только если они настоящие. Необработанные алмазы не блестят как ограненные и полированные камни в конце процесса обработки. Они похожи на тусклые кусочки стекла с молочной непрозрачной поверхностью. Но оценщик со средним опытом и способностями никогда не спутает их со стеклом. У настоящих алмазов совершенно явственная мыльная поверхность, и они не способны удерживать воду. Если в воду окунуть кусочек стекла, капельки воды останутся на его поверхности в течение нескольких секунд, а у алмаза они тут же скатываются, и камень остается совершенно сухим. Более того, под увеличительным стеклом можно различить трехгранную кристаллографию на поверхности алмаза. Южноафриканец рассматривал камни именно с этих позиций, чтобы убедиться, что они не являются кусочками бутылочного стекла, обработанными пескоструйкой или другого основного заменителя - кубической двуокиси циркония. x x x Пока южноафриканец исследовал алмазы, сенатор Беннет Р. Хэпгуд взошел на трибуну, построенную специально для этого случая на территории Хэнкок-центра на открытом воздухе в сердце Остина, и с удовлетворением оглядел толпу собравшихся. Прямо перед собой он видел купол Капитолия штата Техас, второй по величине в Америке после Капитолия в Вашингтоне, сверкающий в лучах позднего утреннего солнца. Конечно, людей могло бы быть и больше, принимая во внимание широкую оплаченную рекламную кампанию, начатую перед этим важным мероприятием, но средства массовой информации - местной, штата и всей страны - были представлены широко, и это его радовало. Он поднял обе руки, как победивший боксер, в ответ на гром аплодисментов клакеров. Он начал как только смолкли аплодисменты, когда было объявлено о его выступлении. Поскольку скандирование девушек продолжалось, присутствующие чувствовали себя обязанными присоединиться к приветствию. Он покачал головой, довольно убедительно изображая, что не верит, что такая честь оказана ему. Затем он поднял обе руки вверх ладонями к публике, как бы показывая, что простой младший сенатор из Оклахомы не заслуживает такой овации. Когда приветственный шум утих, он взял микрофон и начал свое выступление. Никаких бумажек у него не было, так как он отрепетировал свою речь несколько раз с тех пор, как получил приглашение начать новое движение, которое скоро пойдет по всей стране, и стать его лидером. - Друзья мои, американцы, где бы вы ни были! Хотя эта аудитория состояла в основном из техасцев, он надеялся, что с помощью телевидения она намного расширится. - Мы можем проживать в различных частях этой великой страны, принадлежать к различным слоям общества, иметь различные надежды, опасения и устремления. Но в одном мы едины, где бы мы ни были и чем бы ни занимались, все мы - мужчины, женщины и дети - патриоты этой великой страны... Не согласиться с этим заявлением было невозможно, о чем свидетельствовало общее одобрение. - Более всего мы сходимся в одном, мы хотим, чтобы наша страна была сильной... - Шум одобрения возрос, - и гордой. - Публика в экстазе. Он говорил в течение часа. В соответствии со вкусами телекомпании его выступление займет от тридцати секунд до одной минуты в вечерних программах по всей стране. Когда он закончил и сел, и легкий ветерок слегка шевелил его белоснежные и высушенные феном волосы над загаром скотопромышленника, движению "Граждане за сильную Америку" (ГСА) было действительно положено начало. В общих чертах целью движения было возродить национальную гордость и честь с позиций силы - мысль о том, что они никогда заметно не вырождались, никому не пришла в голову, - и, особенно, ГСА будет выступать против Нэнтакетского договора и требовать, чтобы Конгресс отказался от него. Противник гордости и чести с позиции силы был четко и неопровержимо определен - это был коммунизм, то есть социализм, который проявлялся, начиная от медицинского обслуживания "Медикэйд" до вэлферовских купонов и увеличения налогов. Те попутчики коммунизма, которые пытаются на нижних уровнях обманом уговорить американский народ согласиться на контроль над вооружением, не были указаны конкретно, но можно было понять, кто имеется в виду. Кампания будет проводиться на всех уровнях - региональные офисы, наборы информационной литературы с расчетом на средства массовой информации, лоббизм на уровнях штатов и всей страны, публичные выступления истинных патриотов, которые будут говорить против договора и его создателя, - явный намек на убитого горем человека в Белом доме. К тому времени, когда присутствующих пригласили отведать мяса на вертеле, лотки с которым были разбросаны по парку и оплачены местным филантропом и патриотом, план "Крокетт", - вторая кампания, нацеленная на дестабилизацию Джона Кормэка вплоть до отставки, - начал претворяться в жизнь. Куинн и сын президента провели в камере спокойную ночь. По настоянию Куинна юноша разместился на койке, но не мог спать. Куинн сидел на полу, привалившись спиной к стене. Он мог бы подремать, если бы не вопросы Саймона. - Мистер Куинн? - Давайте просто Куинн. - А вы видели моего отца? Лично? - Конечно. Это он рассказал мне о тетушке Эмилии и... мистера Споте. - Как он выглядел? - Хорошо. Конечно, он волновался, это было как раз после похищения. - А маму вы видели? - Нет, у нее был врач Белого дома. Она была обеспокоена, но, в общем, чувствовала себя нормально. - А они знают, что со мной все в порядке? - Два дня назад я сообщил им, что ты жив. Попытайся заснуть. - О'кей... как вы думаете, когда мы выберемся отсюда? - Зависит от многих факторов. Думаю, что утром они скроются. Если они позвонят в полицию через двенадцать часов, то она будет здесь через несколько минут. Это зави