жность первого президента Зангаро. Все, что произошло позже, следовало традиционному сюжету. Остальные четыре партии были запрещены, как призывающие к расколу, а позже лидеры этих партий были арестованы по сфабрикованным обвинениям. Они умерли в тюрьме под пытками после того, как передали свои партийные фонды освободителю, то есть Кимбе. Колониальная армия и полиция были распущены, как только появилось некое подобие местной армии, составленной исключительно из представителей племени Винду. Солдаты племени Кайа, которые составляли костяк жандармерии прежде, были тогда же распущены и отправлены по домам в специально вызванных для этого грузовиках. Выехав из столицы, шесть грузовиков направились в укромное место на берегу реки Зангаро, где по ним был открыт автоматный огонь. С получившими воинскую выучку солдатами Кайа было покончено. В столице прежним сотрудникам полиции и таможни, в основном Кайа, было разрешено оставаться на своих местах, но при этом предписывалось разрядить оружие и сдать боеприпасы. Власть перешла к армии Винду, и началось царство террора. Для того, чтобы достигнуть его, потребовалось полтора года. Началась конфискация поместий, имущества, предприятий колонистов, и экономика уверенно покатилась вниз. Среди Винду не было ни одного человека, подготовленного достаточно для того, чтобы руководить теми немногими доставшимися республике предприятиями, хотя бы с самой умеренной эффективностью, а поместья с неизбежностью раздавались сторонникам партии Кимбы. Когда колонисты покинули страну, прибыли присланные ООН несколько технических сотрудников, чтобы обслуживать основные объекты, но, увидев в стране такой сумбур, большинство из них рано или поздно обратились с просьбами к своим правительствам поскорее отозвать их. После некоторых непродолжительных, но показательных террористических акций вконец запуганные Кайа были окончательно прижаты к ногтю и даже на другом берегу реки, в стране Винду, были для примера убиты несколько вождей, лепетавших что-то о предвыборных обещаниях. После этого Винду просто пожали плечами и ушли обратно в свои джунгли. То, что происходило в столице, их никогда не касалось, поэтому они имели право пожимать плечами. Кимба и группа его приспешников, опираясь на армию Винду и на непредсказуемых и крайне опасных юнцов, которые организовали молодежное крыло партии, продолжали править из Кларенса, ориентируясь исключительно на личную выгоду и доходы. Одним из способов добывания последних был рэкет. В докладе Саймона Эндина было документальное подтверждение факта, когда расстроенный непоступлением на свой счет доли дохода от какого-то предприятия Кимба арестовал представителя компании европейца, посадил в тюрьму и отослал с нарочным письмо его жене, где предупреждал, что она будет получать по почте ногти, пальцы и уши своего супруга, если не заплатит выкуп. Записка от арестованного мужа подтверждала это, и бедной женщине пришлось раздобыть необходимые полмиллиона долларов у деловых партнеров мужа и отдать их. Человека выпустили, но его правительство, запуганное возможной реакцией стран черной Африки в ООН, предложило ему не распространяться по этому поводу. Пресса так ничего и не узнала. В другой раз два выходца из прежней метрополии были арестованы и избиты в бывших колониальных полицейских бараках, которые были преобразованы в армейские казармы. Их освободили после того, как министру юстиции была выплачена солидная сумма, часть которой, видимо, отошла Кимбе. Их проступок состоял в том, что они осмелились не поклониться, когда мимо проезжала машина Кимбы. В последующие пять лет после провозглашения независимости вся предполагаемая оппозиция Кимбы была либо уничтожена, либо выслана за пределы страны. И последним еще повезло. В результате в республике не осталось врачей, инженеров или других квалифицированных специалистов. Их и вначале-то было немного, но Кимба в каждом образованном человеке усматривал возможного оппонента. За годы в нем развился комплекс страха перед покушением, и он никогда не выезжал за пределы страны. Он редко покидал дворец и когда это делал, то только. в сопровождении внушительного эскорта. Все имеющиеся на руках населения оружие, включая охотничьи ружья, было выявлено и конфисковано, что способствовало дефициту протеина в пищевых продуктах. Импорт патронов и черного пороха был приостановлен, поэтому Охотникам Винду, наведывающимся изредка на побережье из джунглей, чтобы купить пороха для охоты на дичь, приходилось возвращаться домой с пустыми руками и вешать свои бесполезные двустволки на стены хижин. В пределах города запрещалось даже ношение мачете. Нарушение этих правил каралось смертной казнью. После того, как он наконец переварил длинный отчет, просмотрел фотографии столицы, дворца Кимбы и изучил карты, сэр Джеймс Мэнсон снова послал за Саймоном Эндином. Последнего весьма заинтриговал неожиданный интерес шефа к далекой республике, и он поинтересовался у Мартина Торпа, сидящего в соседнем кабинете на девятом этаже, что бы это могло значить. Торп только ухмыльнулся и почесал за ухом. Торп тоже не был уверен, но ему казалось, что он знал причину. Оба сотрудника прекрасно понимали, что не стоит задавать лишних вопросов, когда в голове хозяина возникает идея и требуется дополнительная информация. Когда Эндин явился к Мэнсону на следующее утро, тот стоял в любимой позе у широкого окна своего начальственного кабинета и смотрел вниз на улицу, где пигмеи спешили по своим делам. Есть две вещи, о которых мне хотелось бы знать подробнее, Саймон, начал без лишних слов сэр Джеймс Мэнсон и прошел к письменному столу, на котором лежал отчет Эндина. Ты упоминаешь здесь потасовку в столице, которая имела место полтора-два месяца назад. Я слышал другую версию происшедшего от человека, который был на месте. Он упоминал слухи о попытке покушения на Кимбу. В чем там было дело? Эндин почувствовал облегчение. У него были сведения из его собственных источников, но он посчитал их слишком незначительными, чтобы включить в отчет. Каждый раз, когда президенту приснится дурной сон, начинаются аресты, и распускаются слухи о покушении на его персону,сказал Эндин.Обычно это значит, что ему надо найти оправдание для чьего-либо ареста и казни. В данном случае, в конце января, речь шла о командующем армией, полковнике Боби. Мне конфиденциально сообщили, что на самом деле они повздорили из-за того, что Кимбе показалось недостаточной его доля в крупном куше, который сорвал Боби. В столицу пришел корабль с грузом медикаментов и наркотических средств для ооновского госпиталя. Армия конфисковала груз в порту и украла половину. Боби руководил операцией, и украденные лекарства были проданы на черном рынке. Вырученная сумма должна была быть передана Кимбе. В то же время директор госпиталя ООН, "заявляя Кимбе официальный протест и, подавая в отставку, назвал истинное количество украденного. Его стоимость существенно превышала ту сумму, которую передал Кимбе Боби. Президент вышел из себя и послал своих личных охранников на поиски Боби. Они прочесали весь город и арестовывали всех, кто попадется на пути или просто привлечет их внимание. Что случилось с Боби? спросил Мэнсон. Он сбежал. Уселся в джип и направился к границе. Бросил машину и обошел контрольный пункт кругом, через заросли. Из какого он племени? Весьма странно, но полукровка. Наполовину Винду и наполовину Кайа, вероятно, продукт налета Винду на деревню Кайа сорок лет назад. Он из новой армии Кимбы или служил еще при колонистах? спросил Мэнсон. Он был капралом в колониальной жандармерии, то есть предположительно получил примитивную военную подготовку. Потом, до независимости, его уволили за пьянство и нарушение субординации. Когда Кимба пришел к власти, ему пришлось вернуть его на службу, потому что нужен был хотя бы один человек, способный отличить ствол от приклада. В колониальные времена Боби выдавал себя за Кайа, а как только Кимба захватил власть, стал клятвенно утверждать, что он чистокровный Винду. Почему Кимба взял его? Он был одним из его последователей? Как только Боби учуял откуда ветер дует, он явился к Кимбе и присягнул ему в верности. Он оказался хитрее колониального губернатора, который отказывался верить, что Кимба победил на выборах, пока не увидел результаты голосования. Кимба пригрел Боби и даже выдвинул его на пост командующего армией, так как понимал, что гораздо лучше, если полу-Кайа будет проводить карательные операции против своих соплеменников оппонентов Кимбы. Что он собой представляет? задумчиво спросил Мэнсон. Здоровый битюг, сказал Эндин. Человек-горилла. Мозгов практически нет, только звериная хитрость. Конфликт между ним и Кимбой обычная свара бандитов, которые не поделили добычу. Но он прозападной ориентации? Не коммунист? настаивал Мэнсон. Нет, сэр. Не коммунист. У него нет политических убеждений. Продажен? За деньги готов сотрудничать? Конечно. Сейчас ему приходится жить весьма скромно. Он не мог скопить приличную сумму вне пределов Зангаро. Главный куш всегда доставался президенту. Где он теперь? спросил Мэнсон. Не знаю, сэр. Живет себе где-нибудь потихоньку. Так, сказал Мэнсон. Разыщи его, где бы он ни был. Эндин кивнул. Мне можно отправляться на поиски? Пока нет, сказал Мэнсон. Есть еще одно обстоятельство. Твой отчет очень хорош и подробен, кроме одной детали. Военной ситуации. Мне нужно подробное описание организации службы безопасности внутри и вне президентского дворца и в самой столице. Сколько насчитывается войск, полиции, специальных охранников президента, где они расквартированы, насколько хорошо знают свое дело, уровень подготовки и практического опыта, какое сопротивление способны оказать в случае нападения, чем вооружены, умеют ли пользоваться оружием, есть ли резервы, где расположен арсенал, несется ли круглосуточная караульная служба, имеются ли бронемашины и артиллерия, занимаются ли русские военной подготовкой, существуют ли военные лагеря вне Кларенса, по сути, все, что только можно выяснить. Эндин в изумлении уставился на шефа. Фраза в случае нападения засела у него в мозгу. Что старик задумал, черт подери, заинтересовался он, но на, его лице ничего не отразилось. Для этого потребуется личный визит на место, сэр Джеймс. Да, я подразумевал. У тебя есть паспорт на чужое имя? Нет, сэр. Но в любом случае, мне не под силу предоставить такую информацию. Она требует хорошего знания военного дела и понимания африканской военной специфики. В свое время я не успел отслужить в армии. Я совершенно не разбираюсь в войсках и вооружении. Мэнсон вновь стоял у окна, глядя на Сити. Я знаю, тихо сказал он. Для такого отчета нужен солдат. Но, сэр Джеймс, вам вряд ли удастся подрядить военного на выполнение миссии такого сорта. Ни за какие деньги. Кроме того, в его паспорте будет указана военная профессия. Где мне раздобыть военного профессионала, который отправится в Кларенс и добудет подобную информацию? Есть такие люди, сказал Мэнсон. Их называют наемниками. Они сражаются на стороне того, кто им платит, и платит щедро. Я готов пойти на это. Так что отправляйся и найди мне наемника, инициативного и с мозгами. Лучше в Европе. Кот Шеннон лежал на постели маленького гостиничного номера на Монмартре и смотрел, как дым сигареты медленно ползет к потолку. Он устал. За те несколько недель, которые прошли после его возвращения из Африки, он растратил почти все отложенные деньги, путешествуя по Европе в поисках нового дела. В Риме он встретился со знакомыми католическими священниками, которые собирались по собственной инициативе отправиться в Южный Судан, чтобы заняться постройкой взлетно- посадочной полосы в глубине страны, для поставки медикаментов и продовольствия. Ему было известно, что в Южном Судане действуют три различных группировки наемников, помогая неграм в их гражданской войне с арабами с севера. В Бахр-эль-Газаре двое других британских наемников, Рои Грегори и Рип Керби, во главе немногочисленного отряда из племени Динка, занимались минированием дорог, используемых суданской армией, пытаясь подорвать бронемашины британского производства. На юге, в Экваториальной провинции, располагался лагерь Рольфа Штайнера, который должен был обучать местных жителей военному искусству, но о нем уже несколько месяцев ничего не было слышно. В верхнем течении Нила, на востоке, находился куда более серь╦зный лагерь, где четверо израильтян обучали туземцев и вооружали их советским оружием, в больших количествах захваченном Израилем у Египта в 1967 году. Военные действия в трех провинциях Южного Судана держали основную массу сухопутных войск и военно-воздушных сил суданской армии пришпиленными к месту, поэтому пять эскадронов египетских истребителей базировались вокруг Хартума и не могли противостоять Израилю в районе Суэцкого канала. Шеннон нанес визит в посольство Израиля в Париже и сорок минут беседовал с военным атташе. Последний вежливо выслушал его, вежливо поблагодарил и также вежливо выставил за дверь. Единственное, что мог сказать ему офицер, так это то, что на стороне мятежников в Южном Судане не было израильских советников, поэтому он ничем не может помочь. Шеннон не сомневался, что их беседа записывалась на магнитофонную пленку, которая будет отослана в Тель-Авив, но предполагал, что это так ничем и не кончится. Он считал израильтян первоклассными солдатами и специалистами по разведке, но полагал, что они ничего не смыслят в Черной Африке и проиграют не только в Уганде, но и в других местах. Помимо Судана, предложений почти не было. Ходили слухи, будто ЦРУ набирает наемников для подготовки антикоммунистических отрядов в Камбодже, и что некоторые из шейхов с берегов Персидского залива сыты по горло зависимостью от британских военных советников и присматривают наемников, которые будут целиком зависеть от них самих. Поговаривали также, что есть работа для парней, готовых драться на стороне шейхов в пустыне или заниматься охраной дворцов. Шеннон скептически оценивал все эти слухи. Во- первых, он считал, что ЦРУ можно верить не больше, чем капризной бабенке, да и арабы ведут себя ничуть не лучше, когда доходит до дела. Помимо Персидского Залива, Камбоджи и Судана, набор войн был скудным. Более того, он предвидел в недалеком будущем мерзкую перспективу мирного затишья. В таком случае не остается ничего, кроме работы телохранителем у какого-нибудь европейского торговца оружием. К нему уже подкатывался в Париже один такой тип, которому угрожали, и он хотел обеспечить себя надежным прикрытием. Прослышав, что Шеннон объявился в городе, и зная его опыт и мгновенную реакцию, спекулянт оружием послал к нему эмиссара с предложением. Хотя Кот от него не отказывался категорически, желания у него не было. Торговец попал в переплет по собственной глупости: сначала послал груз оружия для Ирландской Революционной Армии, а потом предупредил англичан, где его собираются сгружать на берег. Последовала серия арестов, и революционеры рассердились. А когда возникла утечка информации из донесения Белфаста органам безопасности, они просто вышли из себя. Охранник нужен был прежде всего для того, чтобы припугнуть оппозиционеров, пока страсти не улягутся, и дело не заглохнет само собой. Новость о Шенноне в качестве телохранителя должна была заставить большинство профессионалов поскорее отправиться по домам, пока живы, но эти северо-ирландцы народ неуправляемый, и надеяться на их благоразумие не приходится. Значит, перестрелки не избежать, и французской полиции придется собирать на одной из темных парижских улиц истекающих кровью Фенианцев. Конечно, учитывая, что сам Шеннон происходил из протестантского района Ольстера, никому и в голову не придет его заподозрить в работе по найму. Однако предложение было пока открытым. Наступил месяц март, и прошло еще десять дней, но погода оставалась промозглой и сырой, с моросящим целыми днями дождем. Париж выглядел негостеприимно. Оставаться на улице значило наслаждаться прекрасной парижской погодкой, а сидеть в четырех стенах стоило немалых денег. Шеннон экономил остатки долларов насколько только возможно. Поэтому он оставил свои номер телефона дюжине людей, которые, по его мнению, могли услышать интересующую его информацию, и прочел несколько романов в мягкой обложке, коротая время в гостиничном номере. Он лежал, глядя в потолок, и думал о доме. У него фактически уже не было дома, но он до сих пор с этим словом связывал крутые холмы, поросшие низкорослыми деревьями между Тюроном и Донегалом, откуда был родом. Он родился и вырос поблизости от небольшой деревушки Каслдерг, расположенной в графстве Тюрон, на самой границе с Донегалом. Дом его родителей стоял в миле от деревни на западном склоне холма, обращенного в сторону Донегала. Они называли Донегал Богом забытой землей. Редкие деревья склонялись к востоку, пригнувшись под порывами суровых ветров с Северной Атлантики. У отца была небольшая прядильня, на которой ткали знаменитое ирландское льняное полотно, и он считался помещиком. Отец был протестантом, а почти все его работники и местные фермеры католиками. В Ольстере это несовместимые понятия, поэтому у молодого Карло не было друзей-мальчишек. Он дружил с лошадьми, а лошадей в округе было предостаточно. Скакал верхом еще до того, как смог дотянуться до педалей велосипеда. У него в пятилетнем возрасте был свой пони, и он до сих пор помнил, как приезжал верхом в деревню, чтобы купить на полпенса шербет в кондитерской мистера Сэма Гэйли. Восьми лет его отослали в частную школу в Англии, по настоянию матери, которая была англичанкой и происходила из зажиточной семьи. Итак, последующие десять лет он учился быть англичанином и растерял характерные черты Ольстера как в манере говорить, так и в привычках. На каникулы он приезжал домой, к своим лошадям и поросшим вереском выгонам. Знакомых сверстников в Каслдерге у него не было, поэтому каникулы проходили для него в здоровом одиночестве, долгих прогулках верхом, когда он мчался галопом, со свистом рассекая воздух. В то время, как он служил в Королевской морской пехоте, его родители погибли в автокатастрофе на дороге в Белфаст. Ему было двадцать два года. Он приехал домой в красивых черных крагах, перепоясанный черным ремнем и с зеленым беретом десантника на макушке. После похорон согласился продать старую, почти обанкротившуюся льняную фабрику, запер дом и вернулся в Портсмут. Это было одиннадцать лет назад. Он дослужил в морской пехоте до окончания срока пятилетнего контракта и, возвратившись к гражданской жизни, менял работу за работой, пока не поступил на место клерка в лондонский торговый дом с большими интересами в Африке. Отрабатывая в течение первого года испытательный срок в Лондоне, он разобрался в запутанной структуре компании, в торговых и банковских операциях, распределении доходов, образовании холдинговых компаний и системе заведения тайных счетов в швейцарских банках. После года практики в Лондоне был назначен на место помощника управляющего филиалом компании в Уганде, откуда через некоторое время отправился в Конго. Итак, вот уже шесть лет он был наемником, часто живя вне закона: в лучшем случае считался солдатом по найму, в худшемнаемным убийцей. Беда в том, что после того, как ты стал наемником, назад пути нет. И вопрос не в том, что нельзя устроиться на работу в какую- нибудь фирму. Можно, если приспичит, в конце концов под чужим именем. Да и не забираясь так высоко, всегда можно было бы наняться на работу шофером грузовика, охранником или, если уж совсем припрет, чернорабочим. Главная проблема заключалась в том, чтобы с этой работой смириться. Сидеть в конторе, выполняя приказы какого-то недоноска в темно-сером костюме, смотреть с тоской в окно и вспоминать заросли джунглей, раскидистые пальмы, запах пота и пороха, натужные крики людей, перетаскивающих джип через переправу, металлический привкус страха по рту перед началом атаки и дикую, безудержную радость от того, что остался в живых после. Помнить все это и вновь засесть за бухгалтерские книги, а по вечерам втискиваться в переполненную загородную электричку просто невозможно. Он знал, что сживет себя со света, если такому суждено будет случиться. Потому что Африка кусает, словно муха це-це, и, однажды попав в кровь, ее яд не выходит до конца жизни. Итак, он лежал на кровати и курил, гадая, где бы раздобыть очередную работу. Глава пятая Саймон Эндин понимал, что где-нибудь в Лондоне наверняка можно раздобыть информацию, в том числе имя и адрес первоклассного наемника. Главная проблема чаще всего заключается в том, где начать поиски и к кому обращаться. После часа размышлений за чашкой кофе в своем кабинете он вышел и, взяв такси, отправился на Флит Стрит. Через приятеля, работающего в редакции одной из центральных лондонских газет, он проник в архив газетных материалов и рассказал сотруднику хранилища, какая именно тема его интересует. Следующие два часа он провел, изучая архивные папки, содержащие все вырезки из британской прессы за последние десять лет, касающиеся наемников. Там были статьи о Катанге, Конго, Йемене, Вьетнаме, Камбодже, Лаосе, Судане, Нигерии и Руанде, краткие сообщения, комментарии, редакционные статьи, обзорные материалы и фотографии. Он прочитал все, уделяя особое внимание фамилиям авторов. На этом этапе он не пытался узнать имя наемника. В любом случае упоминалось слишком много имен, псевдонимов, кличек, прозвищ, и он прекрасно понимал, что многие из них вымышлены. Он искал имя специалиста по наемникам, литератора или журналиста, чьи материалы достаточно убедительно свидетельствовали о том, что автор хорошо разбирается в предмете, умело ориентируется в лабиринте противоречивых сведений о сомнительных и истинных подвигах, вынося на суд читателей продуманное, взвешенное суждение. К концу второго часа он уже знал нужное имя, хотя никогда раньше не слышал о существовании этого человека. Три статьи, вышедшие за последние три года, были написаны в одном стиле, характерном для англичанина или американца. Автор, судя по всему, знал, о чем пишет, и упоминал наемников самых разных национальностей, обходясь без излишнего восхваления и сенсационных подробностей их карьеры, от которых должны были мурашки по спине ползать. Эндин записал фамилию журналиста и названия трех газет, в которых были напечатаны статьи, факт, скорее всего означающий, что автор нигде не числится постоянно. Следующий звонок приятелю в редакцию позволил выяснить адрес репортера. Он жил в маленькой квартирке на северной окраине Лондона. Уже. темнело, когда Эндин вывел свой корветт из подземного гаража здания МэнКона и направился на север, в гости к журналисту. В квартире было темно, и никто не ответил на звонок в дверь. Эндин надеялся, что владелец квартиры не уехал надолго за границу, и это подтвердила женщина, живущая на первом этаже. Он с радостью отметил, что дом был совсем небольшой и не шикарный, можно было надеяться, что репортер испытывает нужду в деньгах, как это обычно бывает с теми, кто трудится на вольных хлебах. Он решил вернуться утром. Саймон Эндин нажал на кнопку звонка рядом с табличкой, на которой была написана фамилия журналиста, в восемь часов на следующее утро, и через полминуты из динамика под металлической решеткой в стене рядом с подъездом послышалось шипенье и прозвучал голос: Да. Доброе утро, сказал Эндин, склонившись к решетке, моя фамилия Харрис. Уолтер Харрис. Я бизнесмен. Нельзя ли перекинуться с вами парой слов? Дверь подъезда открылась, и он поднялся на пятый этаж, где дверь в квартиру была распахнута. В проеме стоял человек, к которому он пришел. Когда они уселись в гостиной, Эндин перешел непосредственно к делу. Я бизнесмен, работаю в Сити, он начал уверенно врать. Пришел сюда, как представитель консорциума друзей, объединенных по одному принципу. У всех есть деловые интересы в одном государстве Западной Африки. Журналист напряженно кивнул и отхлебнул кофе. Недавно появились настойчивые сообщения о том, что там намечается государственный переворот. Президент придерживается умеренных взглядов, человек вполне разумный, судя по тому, как там идут дела, и очень популярный в народе. Один из моих деловых партнеров узнал от своего подчиненного, что переворот, если он произойдет когда-нибудь, будет делом рук коммунистов. Вы меня понимаете? Да, продолжайте. Ну, возникает ощущение, что только незначительная часть армии выступит в поддержку переворота, если, конечно, все не произойдет настолько внезапно, что возникнет сумятица и ситуация полностью выйдет из-под контроля. Иными словами, оказавшись перед свершившимся фактом, основная часть армии может согласиться перейти на сторону новой власти, коль скоро станет ясно, что переворот удался. Но если попытка окажется не настолько успешной, большинство армии, как нам всем кажется, выступит в поддержку президента. Вам, вероятно, известно, что, как показывает практика, все зависит от двадцати часов, следующих за переворотом. Какое это имеет ко мне отношение? спросил журналист. Сейчас поясню, сказал Эндин. Согласно общему мнению, для успеха переворота, заговорщикам необходимо сначала убить президента. Если он останется в живых, переворот может провалиться, если вообще произойдет, и все будет в порядке. Таким образом, вопрос о дворцовой безопасности приобретает все более важное значение. Мы связывались с друзьями из Форин Офис, но они полагают, что о посылке профессионального британского офицера в качестве советника по безопасности во дворце и его окрестностях не может быть и речи. Ну, и?.. репортер в очередной раз отхлебнул кофе и прикурил сигарету. Он отметил про себя, что его гость весьма гладко излагает, пожалуй, даже слишком гладко. Ну, и президент, таким образом, готов воспользоваться услугами профессионального военного, в качестве советника, согласно контракту, по всем вопросам, касающимся личной безопасности. Он ищет человека, который мог бы отправиться на место, произвести полный, подробный осмотр дворца и служб безопасности и заделать все возможные прорехи в организации охраны президента. По-моему, такие люди, хорошие солдаты, совсем не обязательно сражающиеся под флагом своей собственной страны, называются наемниками. Журналист несколько раз кивнул. Он подозревал, что история, которую поведал ему человек, назвавшийся Харрисом, несколько не соответствует действительности. С одной стороны, если и вправду речь шла о службе безопасности во дворце, британское правительство не стало бы возражать против посылки эксперта-советника по этому вопросу. С другой стороны, по адресу Слоан Стрит, 22 в Лондоне находилась весьма процветающая фирма, именуемая Уотчгард Интернейшенл, специализирующаяся как раз по этой части. Он в нескольких фразах указал на это Харрису. Тот абсолютно не смутился. Ах, сказал он, очевидно, мне следовало быть с вами чуть более откровенным. Это не помешало бы, отозвался журналист. Дело в том, видите ли, что правительство Ее Величества могло бы послать эксперта только на предмет консультации или совета, но, если совет будет заключаться в том, что сотрудники службы безопасности нуждаются в повышении квалификации и должны пройти срочный курс соответствующей подготовки, то, выражаясь политическим языком, посланец британского правительства не наделен подобными полномочиями. Даже если президент решит предложить этому человеку более продолжительный контракт, в качестве своего сотрудника. Что касается Уотчгард, один из бывших охранников из Спешл Эр Сервис, работающих там, вполне сгодился бы, но если он будет числиться в составе дворцовой охраны в то время, как вопреки его стараниям все-таки будет предпринята попытка переворота, возникнет проблема его участия в боевых действиях. Вы же понимаете, что может подумать остальная Африка о человеке из Уотчгард, замешанном в таком деле, которую большинство этих черных считает придатком Форин Офис. Но участие человека со стороны, пусть не пользующегося такой же репутацией, будет, по крайней мере, оправдано без презрительного фырканья в адрес президента, ставшего игрушкой в руках грязных империалистов. Так что вы хотите? спросил журналист. Мне нужно имя хорошего наемника, сказал Эндин. Человека инициативного и с головой на плечах, который готов выполнить тяжелую работу за деньги. Почему вы пришли ко мне? Ваше имя вспомнил один из представителей нашей группы. Он читал статью, которую вы напечатали несколько месяцев назад. Она показалась ему весьма убедительной. Я пишу, чтобы заработать себе на жизнь, сказал репортер. Эндин аккуратно извлек из кармана двадцать десятифунтовых банкнот и положил на стол. В таком случае, напишите для меня, сказал он. Что? Статью? Нет, меморандум. Имена и послужной список. Можете сделать это устно, если хотите. Я напишу, сказал журналист. Он прошел в угол комнаты, где рабочий стол, пишущая машинка и стопка чистой бумаги представляли собой импровизированный кабинет в его однокомнатной квартире. Заправив листок бумаги в машинку и изредка заглядывая в сложенные рядом со столом папки, он работал в течение пятидесяти минут. Встав со стула, он подошел к ожидающему Эндину с тремя листками бумаги в руке и протянул их. Это лучшее из существующего на сегодняшний день, старое поколение, прошедшее Конго шесть лет назад, и новички, пришедшие недавно. Я не упоминал тех, кому не под силу командовать взводом. Простые исполнители вам ни к чему. Эндин взял листки и погрузился в чтение. ПОЛКОВНИК ЛАМУЛИН. Бельгиец, вероятно, служил в правительственных войсках. Прибыл в Конго в, 1964 году при Моисе Чомбе. Возможно, с благословления бельгийского правительства. Образовал Шестую роту коммандос и был во главе ее до 1965 года, когда передал командование Денару и отбыл. РОБЕР ДЕНАР. Француз. Начинал со службы в полиции, а не в армии. Служил во время раскола в Катанге, в 1961-62 годах, по-видимому, в качестве советника в жандармерии. Уехал оттуда после провала попытки отделения провинции и высылки Чомбе. Руководил действиями французских наемников в Йемене, под командованием Жака Фоккара. В 1964 году вернулся в Конго, присоединился к Ламулину. Командовал Шестой ротой после Ламулина до 1967 года. Принимал участие, без энтузиазма, во втором Стэнливильском восстании (мятеж наемников) в 1967 году. Получил тяжелое ранение в голову, рикошетом от пули, выпущенной своими. Улетел на лечение в Родезию. Пытался вернуться, возглавив в ноябре 1967 года вторжение наемников в Конго, с юга Дилоло. Операция затянулась, как поговаривали, в результате происков ЦРУ, а потом потерпела фиаско. С тех пор Денар проживает в Париже. ЖАК ШРАММ. Бельгиец. Плантатор, ставший наемником. Прозвище Черный Джек. Образовал собственный отряд из местных жителей в Катанге, в начале 1961 года, принимал деятельное участие в попытке отделения провинции. Одним из последних ушел в Анголу после провала операции. Увел за собой своих катангцев. Дождался в Анголе возвращения Чомбе, затем снова вошел в Катангу. Во время войны 19641965 годов с мятежниками Симба его Десятая рота действовала относительно независимо. Пересидел первое Стэнливильское восстание (катангский мятеж), и его смешанное подразделение из наемников и катангцев не пострадало. Начал Стэнливильский мятеж 1967 года, к которому позднее примкнул Денар. Встал во главе объединенных отрядов после ранения Денара и пошел на Букаву. Был репатриирован в 1968. С тех пор в качестве наемника не работал. РОЖЕ ФОЛЬК. Весьма именитый французский профессиональный офицер. Вероятно, заслан в Катангу во время попытки раскола французским правительством. Позже под его командованием Денар проводил операции французов в Йемене. В действиях наемников в Конго не принимал участия. Руководил небольшими операциями, по распоряжению французов, во время гражданской войны в Нигерии. Прославился отчаянным бесстрашием. В настоящее время почти калека из-за полученных в боях ранений. МАЙК ХОАР. Британец южно-африканского происхождения. Выступал в роли советника наемных войск во времена попытки отделения Катанги, стал близким другом Чомбе. Приглашен снова в Конго в 1964 году, когда Чомбе опять пришел к власти. Организовал англоговорящую Пятую роту. Командовал ею во время войны против Симба, ушел в отставку в декабре 1966 года и передал роту Питерсу. Живет в достатке на положении отставника. ДЖОН ПИТЕРС. Служил под началом Хоара в 1964 году, во время первой войны наемников. Дослужился до заместителя командира. Бесстрашен и совершенно беспощаден. Несколько офицеров Хоара отказались служить под командованием Питерса и перешли в другие отряды, покинув Пятую роту. В 1966 году Питерс, нажив состояние, ушел в отставку. Примечание. Вышеперечисленная шестерка считается старым поколением, поскольку они впервые выдвинулись во время катангской и конголезской войн. Последующие пятеро моложе по возрасту, за исключением Ру, которому сейчас за сорок. Они могут считаться молодым поколением, потому что в Конго не занимали командных должностей, а заявили о себе позднее. РОЛЬФ ШТАЙНЕР. Немец. Впервые принял участие в операциях наемников в составе группы, организованной Фольком, во время гражданской войны в Нигерии. Оставался там до самого конца войны, командуя остатками группы еще девять месяцев. Отозван. Подрядился на работу в Южный Судан. ДЖОРДЖ ШРЕДЕР. Южноафриканец. Служил под началом Хоара и Питерса в составе Пятой роты в Конго. Выделялся среди служивших в подразделении южноафриканцев. Был выдвинут на место Питерса, после его отставки. Питерс согласился и передал ему командование. Пятая рота была распущена и отправлена по домам спустя несколько месяцев после этого. С тех пор о нем ничего не слышно. Живет в Южной Африке. ШАРЛЬ РУ. Француз. Во время катангской заварушки служил на незначительных постах. Вскоре уволился и через Анголу отправился в Южную Африку. Некоторое время пробыл там, после чего вернулся с группой южноафриканцев под командование Хоара, в 1964 году. Повздорил с Хоаром и перешел к Денару. Повышен в чине и переведен во вспомогательное подразделение Шестой роты. Четырнадцатый отряд, в качестве заместителя командира. Принимал участие в катангском мятеже 1964 года, где отряд был почти целиком уничтожен. Был тайком вывезен из Конго Питерсом. Прилетел обратно с группой южноафриканцев и присоединился к Шрамму в мае 1967 года. Принял участие в стэнливильском мятеже 1967 года. После ранения Денара выдвигался на пост командира объединенными Шестой и Десятой ротами. Не прошел. Был ранен во время перестрелки в Букаву, уволился и вернулся домой через Кигали. С тех пор не принимал участие в активных действиях. Живет в Париже. КАРЛО ШЕННОН. Британец. Служил под началом Хоара в Пятой роте, в 1964 году. Отказался служить у Питерса. Перевелся к Денару в 1966 году, поступил в Шестую роту. Во время похода в Букаву был под началом у Шрамма. С боями вырвался из окружения. Репатриирован одним из последних в апреле 1968 года. Пошел добровольцем на нигерийскую гражданскую войну, служил под командованием Штайнера. Возглавил остатки подразделения после отставки Штайнера в 1968 году. Был во главе отряда до самого конца. В настоящее время предположительно находится в Париже. ЛЮСЬЕН БРЕН. Он же Поль Леруа. Француз, бегло говорит по- английски. Числился офицером французской армии во время войны в Алжире. Отслужил положенное. Находился в 1964 году в Южной Африке, где записался добровольцем в Конго. Прибыл в 1964 году с отрядом южноафриканцев, влился в Пятую роту Хоара. Дрался хорошо, получил ранение в конце 1964 года. Вернулся в 1965. Отказался служить под началом Питерса, переведен к Денару в Шестую роту в начале 1966 года. Покинул Конго в мае 1966 года, почувствовав назревающий мятеж. Воевал у Фолька в Нигерии, во время гражданской войны. После ранения репатриирован. Вернулся и попытался встать во главе отряда. Неудачно. Репатриирован в 1968 году. Живет в Париже. Чрезвычайно умен, хотя излишне политизирован. Закончив чтение, Эндин поднял глаза. Любого из этих людей можно нанять на такую работу? спросил он. Журналист отрицательно покачал головой. Не знаю, сказал он. Я включил в список всех, кто мог бы выполнить подобную работу. А захотят ли они за нее взяться, другой вопрос. Это будет зависеть от масштаба работы, от количества людей, которыми им предстоит командовать. Для более старших существенную роль играет вопрос престижа. Кроме того, дело в том, насколько они нуждаются в работе. Некоторые из старичков в своем роде на покое и прекрасно себя чувствуют. Скажите, кто именно, предложил Эндин. Журналист нагнулся и провел пальцем по списку. Прежде всего, старое поколение. Ламулина вам ни за что не заполучить. Он всегда, по сути дела, проводил в жизнь политику бельгийского правительства. Суровый ветеран, которого боготворили солдаты. Сейчас на пенсии. Другой бельгиец, Черный Джек Шрамм тоже на покое, разводит кур на ферме в Португалии. Из французов Роже Фольк, пожалуй, самый знаменитый экс-офицер французской армии. Его тоже обожают все, кому доводилось служить под его началом, в Иностранном Легионе и в других местах, остальные считают его настоящим джентльменом. Но нельзя забывать, что он с трудом передвигается после ранений и последний свой контракт завалил, ибо перепоручил своему подчиненному, который испортил дело. Если бы полковник сам за него взялся, этого могло не случиться. Денар был хорош в Конго, но получил весьма серьезное ранение в голову, в Стэнливиле. Сейчас он уже оправился. Французские наемники до сих пор не теряют с ним связь, в надежде на жирный кусок, но ему ни разу не доверили командование операцией после поражения у Дилоло. И не удивительно. Из англосаксов, Майк Хоар на пенсии и полностью удалился от дел. Возможно, его можно было бы соблазнить, посулив миллион фунтов, но даже это сомнительно. Последний раз он предпринял набег на Нигерию, где предложил сделку и той и другой стороне, запросив полмиллиона фунтов. И те и другие ему отказали. Джон Питерс тоже отошел от дел и завел себе фабрику в Сингапуре. Все шестеро заработали неплохие деньги в былые времена, но никто из них не привык к менее масштабным, но технически более сложным миссиям, на которые может возникнуть спрос в наши дни. То ли потому, что не хотят этого, то ли потому, что не могут. А остальные пятеро? спросил Эндин. Штайнер был хорош, но подпортился. Пресса до него добралась, а это всегда плохо для наемника. Они начинают верить, что на самом деле такие страшные, как написано в воскресных газетах. Ру сильно расстроился после того, как ему не удалось заполучить командный пост в Стэнливиле, когда Денара ранило. Он претендует на лидерство среди всех французских наемников, но после Букаву его ни разу не брали на работу. Двое последних получше, и тому и другому за тридцать, умные, образованные и достаточно поднаторевшие в боях, чтобы командовать другими наемниками. Кстати, наемники соглашаются только на того командира, которого выбирают сами. Поэтому нанимать плохого наемника для под