о на дюйм. Прилагая все силы, Григорий опускал стекло все ниже и ниже... теперь он уже мог просунуть в отверстие руку. Снова огляделся по сторонам, испуганный тем, что натворил. Но нет, никто не обращает на него внимания. Григорий тяжело дышал. Сейчас у него разорвется сердце! Он просунул толстую руку, нащупал кнопку, запирающую дверь, и с каким-то сдавленным криком открыл ее. В нос ему ударил залах новой машины, запах американского благополучия. Наклонившись в сторону переднего сиденья, Григорий потянул к себе портфель... но он не стронулся с места. Похоже, там была какая-то помеха, словно он потянул его не под тем углом. Он еще раз легонько дернул портфель и... Григорию показалось, что мимо лица пронеслось какое-то насекомое или маленькая птичка, не поймешь, потревоженная ласточка или калибри - безобидная, но потерявшая ориентацию и какая-то совершенно застывшая. В следующие доли секунды, пока эти впечатления укладывались у него в голове, он услышал тихий металлический звук и легкое звяканье какого-то предмета. Григорий в недоумении отступил назад, пытаясь понять, что происходит. Сердце снова бешено заколотилось, он быстро оглядел себя, но все было в порядке... И тут он увидел что-то блестящее и ужасное. В крыше машины, в нескольких дюймах от его лица, торчало лезвие десантного ножа, смазанное маслом и блестящее на солнце. Верхушка лезвия была зазубрена - для лучшего проникновения в человеческую плоть. Выпущенный с огромной силой, нож почти наполовину вошел в крышу машины. Страшная длинная полоска стали с двумя усиками у основания и вообще без ручки. Григорий моментально узнал в полоске стали вылетающее лезвие ножа любимое оружие десантников из спецназа ГРУ, советских подразделений, аналогичных американским "зеленым беретам" или британским специальным воздушно-десантным войскам. Лезвие у него закреплялось на рукоятке поверх мощной цилиндрической пружины, и получался обычный десантный боевой нож, но при нажатии стопорной кнопки пружина распрямлялась и лезвие с огромной скоростью летело вперед. Таким ножом можно было бесшумно убить жертву на расстоянии двадцати пяти метров. Смертельным оружием пользовались не только "спецназ", но и КГБ, и секретные службы всех стран Восточного блока. Его высоко ценили специалисты по "мокрым делам", которых КГБ готовило на курсах в Карловых Варах и на Черном морс. Заглянув в машину, Григорий наклонился над портфелем и увидел поблескивающую металлическую рукоятку и проволоку, тянувшуюся от стопорной кнопки через портфель к полу. Все было задумано так, чтобы лезвие вылетело через открытый верх портфеля, когда его поднимут с пола. Если бы он проник в машину через незапертую дверь, то есть сделал бы то, что он делал обычно - склонился бы над портфелем и стал поднимать его, то лезвие вонзилось бы точно в середину груди. Умер бы он моментально, захлебываясь собственной кровью на заднем сиденье этой машины. Кто-то спланировал его убийство. Григория вырвало. Он повернулся и заспешил от места своей гибели. - Мама, мама! Самолеты! - Пу Хаммел подбежала к окну, привлеченная шумом самолетов. Герман бросил быстрый взгляд на часы. Что-то поздновато они, подумал он. Мне казалось, они должны были прилететь раньше. Да, неважно они управляются. - Осторожно, Пу, - попросила ее из спальни Бет Хаммел. Но Пу, заинтересованная тем, что самолеты летят так низко, прижалась носом к стеклу, наблюдая за их полетом в направлении горы. Герман стоял рядом, держа девочку за плечо. - Что они делают, Герман? - спросила Пу. - Ох, я не знаю, - ответил он. - Может быть, они решили устроить представление для всех детей в городе, порадовать их своим шумом и помочь снегу быстрее растаять. - Они похожи на пугала, - заметила Пу. Герман не слушал ее, но внезапно нахмурившись, сказал: - Давай пойдем в подвал, Пу, хорошо? Захватим с собой твою маму и сестренку и устроим там маленький пикник. И тут Пу интуитивно, с изумительной проницательностью, часто присущей детям, прокомментировала это событие. - Герман, - прищурившись, спросила девочка, - эти самолеты прилетели из-за тебя? - Нет, - ответил охранник. Но он знал, ради кого они прилетели, и знал, что произойдет через короткое время. - Герман, ты мне нравишься, - сказала Пу, когда он поднял ее на руки. Она подмигнула ему и чмокнула в щеку. - Ты мне тоже нравишься, Пу. Сидя в штурмовике А-10, летчик ощущает себя его властелином. Вы на переднем плане, в центре, а весь самолет - крылья, двигатели, рули направлений - все это позади. Вы сипите в самом конце длинной носовой части, в широком и блестящем аквариуме, обращенном к миру, перед вами лишь небольшой кончик этой носовой части. И только вы мчитесь вперед. Вот почему летчики, вроде Лео Пелла, любили эту машину - действительно ты летишь, мчишься в воздухе. - Дельта-6, я Папа Танго-1, как слышите меня? - спросил по рации майор Пелл; его "Зеленая свинья" возглавляла отряд штурмовиков Танго, который подлетал к горе Саут Маунтин, возвышавшейся впереди, как огромный кусок мороженого. - Папа Танго-1, слышу вас хорошо, - раздался в наушниках ответ офицера передового поста наведения авиации из группы Дельта. - Дельта-6, вы хотите, чтобы мы взъерошили эту старую гору? - Но очень осторожно, только двадцатимиллиметровыми снарядами. Это я понял, Дельта, у нас только двадцатамиллиметровые пушки. Всем Танго, я Папа Танго, заряжайте пушки, ребята. Рука Пелла соскользнула с ручки управления к пульту управления огневыми средствами, расположенному в левом нижнем углу приборной доски. Он щелкнул тумблером, и в верхней части пульта загорелась красная лампочка готовности к стрельбе. Рука майора вернулась на ручку управления, большой палец автоматически лег на маленькую красную кнопку. Сейчас машина была легче, чем обычно, потому что не имела под крыльями дополнительных подвесок, необходимых при выполнении задачи поддержки с воздуха; не было у нес и тяжелой трндцатимиллиметровой пушки, устанавливаемой в центре фюзеляжа. Вместо этого под крыльями были укреплены две легкие пушки, заставившие так торопиться Лео и его парней. - Папа Танго, я Дельта-6, как слышите меня? - Слышу хорошо. - Лео, задача всем понятна? - Да, все ясно, Дельта. - Лео, мне передали, что на вершине горы брезент или что-то вроде этого, а прямо у его края окопы или траншеи. Надо их проутюжить, понял? - Дельта, мои координаты В09, я вас понял, карта у меня на коленях, а цель вижу визуально. - Тогда можешь начинать в любое время, Папа Танго. - Понял вас. Дельта. Отряд Танго, пора. По моему сигналу пятисекундными очередями, максимальная высота 3200, как поняли? - Следуем за вами, командир, - раздались в наушниках голоса летчиков. И только шутник Тарновер добавил: - Ух, Лео, давай зададим жару этому нахалу. - Не засоряй эфир, Танго-2. - И хотя Лео призывал Тарновера соблюдать режим боевой обстановки, сам он тоже чувствовал в душе настоящее возбуждение. Белая, как головка сахара, гора была уже совсем рядом, вокруг нее обозначились штрихи кукурузных полей, плантации спаржевой капусты, извивались серебристые дороги. Лео глубоко вздохнул, и его машина, словно неоперившийся птенец, выскользнула из боевого порядка. Несмотря на привязные ремни, конструкцию летного скафандра и тяжесть шлема, он тут же ощутил, как теряются силы притяжения. Довольно специфическое чувство, лучше всего известное, пожалуй, летчикам. Самолет скользил все ниже и ниже по прямой, словно игрок в бейсболе, спешащий в "домик". Он летел, не маневрируя, не уклоняясь от огня, потому что в воздухе никого не было, а стрелкового оружия он не боялся - у его кабины была титановая оболочка. Все чувства Лео обострились до предела. Он умел и любил стрелять, во Вьетнаме у него была богатая практика. Но чтобы так, из двадцатимиллиметровых пушек палить по каким-то неизвестным людям, в пятнадцати минутах лета от дома! И это ведь даже не война с Россией! Проклятье! Прямо перед ним на лобовом стекле - индикатор показания приборов, лист плексигласа с данными комплексных отклонений для точного определения курсового угла цели. Сквозь блуждающие неоновые круги прицела Лео видел гору, он без труда совместил круги и держал гору в прицеле. Видел он и коричневое пятно брезента, или что там было такое, похожее на гигантский носовой платок, растянутый на вершине горы, заметил какое-то движение по его краям, где, наверное, находились окопы. Кровь застучала в висках, гора выросла прямо перед ним. Лео бросил взгляд на индикатор угла атаки и убедился, что он показывает 30- - как и предписывалось во всех наставлениях. Он нажал на гашетку. Этот момент Лео любил больше всего. Двадцатимиллиметровые пушки под ним задрожали, семь стволов в подвесках под фюзеляжем застучали, как молотилки. Он заметил мелькнувшие впереди трассеры, они впивались в гору, уничтожая по пути все. Благоговейный, потрясающий момент. Снежные вихри взметались в тех местах, где очереди ложились на брезент и окопы. Лео стрелял пятисекундными очередями, пока гора перед ним не превратилась в настоящий кошмар. Он поднял самолет, слушая в наушниках доклады своих подчиненных о произведенных разрушениях в зоне цели. И вдруг: - Черт возьми. Танго-1, я попал в зону захвата цели какой-то чертовой ракеты. Лео был уверен, что это Танго-4, голос у него сломался от страха. - Танго-4, включи радиоэлектронные помехи, выпусти дипольные отражатели, уходи на маневр, уходи... Лео услышал взрыв. - Ах, черт, он... он попал в меня, проклятье, полно дыма, ах, дерьмо... - Отключи подбитый двигатель, сынок, и уходи вниз. Все в порядке, Танго-4. Набирая высоту и делая поворот, Лео оглянулся назад. Самолеты его отряда, находившиеся внизу, рассредоточились над горой, превращенной в месиво. Танго-4 выпал из боевого порядка, пытаясь набрать высоту, его левый двигатель фирмы "Дженерал Электрик" был объят пламенем, самолет заскользил вниз. - Снижайся, Танго-4, ты сможешь сесть где-нибудь на ферме, там полно таких мест... - В этом сумасшедшем мире его голос был полон спокойствия. - Машина сейчас взорвется, - крикнул Танго-4, - я прыгаю. - Запрещаю, Танго-4, у тебя нет высоты... Но было уже поздно. Танго-4 запаниковал и катапультировался на высоте примерно четыреста футов. Парашют его раскрылся всего наполовину, когда летчик грохнулся на землю. Большой самолет рухнул сверху и взорвался, охваченный громадным пламенем. - Отряд Танго, все в порядке, держимся вместе, - произнес Лео в мертвую тишину микрофона. - Черт побери, Дельта-6, откуда взялась эта гребаная зенитная ракета? Да кто такие эти чертовы ребята? - Танго, мы даже не предполагали, что у них имеются зенитные ракеты. Дьявол, похоже, это "стингер". Новость о "стингерах" была очень плохой новостью. Эта ракета имела обозначение FIM-92А (Переносная ракета-перехватчик воздушных целей.), была оснащена системой как навигационного наведения, так и инфракрасного самонаведения. Их наличие обеспечивало захват высокоскоростных и высокоманевренных целей практически под любым углом в радиусе 3,5 мили. Ракета была устойчива к воздействию радиоэлектронных помех. Просто тварь. Никому не хотелось бы иметь дело с ракетой "стингер". - Черт возьми, - раздался в наушниках голос кого-то из летчиков отряда Танго, - Лео, у меня загорелась лампочка неисправности гидравлики, я ухожу на базу. - Отставить, - приказал Лео, - нам еще надо закончить наши дела. Дельта-6, вы хотите, чтобы мы нанесли еще один удар? В наушниках прозвучал новый голос. - Танго, говорит полковник Пуллер, постарайтесь сделать все возможное, вы поняли? У нас наготове ребята, которые будут штурмовать эти позиции, они нуждаются в любой помощи. - Лео, эта чертова гидравлика... - Уйди из эфира, Танго-7, ты понял? Уйди к чертовой матери из эфира! Лео отвел свой отряд на двенадцать миль, там они сделали левый поворот для второго захода на цель. Гора снова приближалась. - Слушайте мою команду, Танго, - начал Лео, - Мы разделимся на две группы, первую поведу я, со мной Танго-2 и Танго-3. Мы пойдем с севера на юг на высоте 2200, с противоракетным маневром и включенными радиоэлектронными помехами. Если выпустят "стингеры", выстрелим несколько ложных целей. Вторую группу возглавит капитан Тарновер, с ним Танго-6, - 7 и -8, вы пойдете с востока на запад. Разделяемся по моему сигналу. Ну, пора, ребята. Лео вывел машину из боевого порядка и спикировал к земле, заметив в зеркале заднего обзора, что три из оставшихся шести машин последовали за ним, а за Танго-5, то есть за капитаном Тарновером, следовали две машины. "Черт побери, да кто они такие? - подумал Лео. - И где они раздобыли "стингеры"?" - Ну-ка, тряхнем их, - скомандовал он. - Крепкий парень, этот командир отряда Танго, - обратился Пуллер к офицеру передового авиационного наведения. Они видели, как темные машины разделились на две группы, набрали необходимую высоту и дистанцию для повторного штурма. - Да, самый лучший, - ответил офицер. - Бывает, не ладит с начальством, но, черт побери, любит свою "Зеленую свинью". Их окружали десантники из группы Дельта, наблюдавшие за действиями штурмовиков. Поднимавшиеся вверх клубы дыма над местом падения Танго-4 резко контрастировали с яркой голубизной неба. Пуллер зажмурился, у него разболелась голова от шума реактивных самолетов. Он посмотрел на часы - 14.42. Поднес к глазам бинокль: грузовики Национальной гвардии уже проделали половину пути до горы, доехали как раз до того места, где противник взорвал дорогу. В бинокль ему было видно, как офицеры Национальной гвардии выстроили людей в нечто, напоминающее боевой порядок. - Самолеты пошли на второй заход, сэр, - доложил Пуллеру Скейзи. - Отлично, Танго, здорово, - крикнул в микрофон офицер наведения. Штурмовики пошли в атаку с двух направлений, сначала одна группа, потом вторая. Когда они открыли огонь, Пуллер увидел, как из-под окутанных дымом фюзеляжей градом посыпались пустые снарядные гильзы. Трассеры летели, словно стрелы, попадая в гору, они рвали ее на куски. Но что-то было не так. - Они стреляют слишком длинными очередями, - сказал Пуллер. - Слишком длинные очереди, черт побери. - Гм, такое впечатление, что некоторые летчики просто желают побыстрее избавиться от снарядов, - заметил офицер наведения. - Вот именно, - согласился Пуллер, - стараются расстрелять весь боекомплект и смыться. Он вырвал микрофон у офицера наведения. - Танго, я Дельта-6, черт побери, ребята, умерьте свой пыл, вы впустую тратите снаряды. - Танго, я Танго-1, - раздался в эфире голос Лео, - вы слышали, экономьте снаряды. Проклятье. - Лео, у меня все кончилось, - доложил кто-то из летчиков. - Танго-6, да ты, черт возьми, выпустил большую часть своих дерьмовых снарядов по графству Вашингтон, я видел... - Ракеты, - предупредил Скейзи, - с земли опять выпустили ракеты. - Ракеты с тепловыми головками самонаведения, - передал в микрофон офицер наведения. Ракеты, оставив за собой тонкие струи белого газа, словно разъяренные псы рванулись к самолетам, которые начали метаться от них туда-сюда. Боевой порядок был разрушен, машины разлетелись над белой горой, словно лепестки гигантской розы. Большинство ракет цели не достигло, через некоторое время у них кончалось топливо и тогда ракеты падали на землю. Но все же... - Поймала, проклятье, поймала меня ракета! - раздался чей-то крик в эфире. С грохотом, который был слышен на земле, ракета врезалась в двигатель штурмовика А-10, и двигатель охватило пламенем. Самолет завилял, но в это время вторая ракета, как коршун, привлеченная источником тепла, врезалась в него, и самолет камнем полетел вниз. - Проклятье, я потерял управление, машина не слушается... Голос умолк, когда самолет рухнул на кукурузное поле. - Лео, я расстрелял все до последнего снаряда, - сообщил один из летчиков. - Лео, мне перебили гидравлику, влепили прямо по крыльям, - доложил другой. - Лео, у меня отказывает управление. - Танго, всем оставаться в строю, - раздался голос Лео Пелла. - Как у вас с боеприпасами? - спросил по радио Пуллер. - Сэр, ни единого снаряда, - отозвался кто-то из летчиков. - Дельта-6, я Танго-1, у меня еще осталась очередь секунд на семь. Иду на следующий заход. Танго, всем пристроиться за капитаном Тарновером и уходить домой. - Лео, ты не должен лететь один, - предупредил офицер наведения. - Эй, да у меня тут хорошей пляски еще секунд на семь, неужели ты думаешь, моя "свинья" полетит с этим обратно? - Боже, - обратился офицер наведения к Пуллеру, - но если в небе будет след от единственной машины, ракеты с тепловыми головками самонаведения наверняка схватят его. Ведь это "стингеры". Где, черт побери, они раздобыли "стингеры"? Пуллер не ответил. - Как, вы сказали, его зовут? - Лео Пелл. - Майор Пелл, говорит полковник Пуллер, вы меня слышите? - Слышу, Дельта-6. - Мне сказали, что у вас минимальный шанс остаться в живых. - Я собираюсь поплясать, полковник, а не сидеть на месте. - Тогда желаю удачи, Танго-1. Теперь Лео Пелл остался с горой один на один. Его не волновал огонь стрелкового оружия, хотя он знал, что впереди и чуть левее его ждет паутина огня легких пулеметов. Их он не боялся, сидя в своей титановой раковине. Топливные баки самолета были огнеустойчивыми, а система управления многократно дублировалась различными резервными средствами. Не волновали его ни заход на цель, ни ведение огня. Заход на цель - не проблема, даже если вокруг мелькают трассеры. При этом маневре выходящие газы остаются позади самолета, и ракеты с тепловыми головками самонаведения не смогут уловить их. Все будет в порядке, пока не покажешь ракетам свою горячую задницу. Зато пройдя над целью, становишься уязвимым. Ты превращаешься в сучку, у которой течка, а ракеты - в свору кобелей, которые мчатся за тобой только с одной целью: добраться до твоей задницы. Вот и все, что им нужно. Поэтому Лео, который хотел остаться в живых почти также сильно, как желал обрушить оставшиеся снаряды на гору, решил вести самолет в ритме рок-н-ролла, швыряя его вверх и вниз, вниз и вверх, выпрямить его на семь секунд для атаки, потом резко вильнуть влево, уйти в крутое пике, держа самолет как можно дольше в таком положении, чтобы двигатели были направлены в сторону от горы. И тогда, возможно, противнику не удастся сбить его. Гора была похожа на жирную сиську. Лео начал противоракетный маневр. Он нажал на педаль рулей управления, начал резко прибавлять и убавлять газ, дергать ручку управления. Его машина, его "Зеленая свинья", принялась выделывать в воздухе такое, что происходящее скорее можно было принять за катастрофу, чем за намеренные действия. Даже будучи в скафандре, пристегнутый всеми ремнями, Лео ощущал ребрами, сердцем все движения самолета, хотя еще недавно ему казалось, что сердце вообще решило отдохнуть во время этого последнего долгого захода. А между тем цветные шарики летели навстречу, чтобы разнести его в клочья. Ему показалось, что он погружается в ярко освещенную ванну с пузырями. Незнакомые блики, странные видения, кошмары, фантазии, наркотические галлюцинации, воспаленные мечты - все это захлестнуло Лео. Причудливые, словно под водой, пастельные и аквамариновые тона, все так чудесно и величественно. Его самолет трясло от пуль, теперь в "Свинью" попадали непрерывно, потому что все с горы стреляли теперь только в нее. Внезапно на Лео пахнуло воздухом, в колпаке кабины, как раз над его головой, появились дырочки, и в кабину ворвалось что-то вроде фейерверка. Он почувствовал, как онемела левая рука. Зеркало было разбито, дым, едкий запах и запах гари начали заполнять кабину. Неужели они не видят, что горит сигнал "не курить"? - Танго-1, осторожнее, пока все нормально, - раздался в наушниках голос офицера наведения. Ну вот, подумал Лео, а теперь пришло время вплотную заняться этими сволочами, разнести их к чертовой матери, уничтожить. В дергающиеся кружки прицела Лео увидел вершину горы, деревья там горели, охваченные огнем. Он проверил скорость - 220, высоту - 1450, угол атаки - 37, огонь с земли внес лишь легкие изменения в параметры атаки. Теперь настало время пушек. Он нажал на гашетку. Пушки залились огнем на долгие семь секунд. Двадцатимиллиметровые снаряды вылетали из стволов, словно камни, и молотили по огромному покрывалу из брезента. Лео понятия не имел, какие последствия имела эта стрельба, он просто следил, как трассеры врезаются в брезент. Промелькнул хребет, и несколько последних снарядов ушли в землю штата Мэриленд. Лео сбросил газ, нажал педаль левого руля поворота и бросил машину в пике. Мимо промелькнуло что-то белое, это была первая ракета, через секунду за ней последовала вторая. Нет, ракеты еще не поймали его. Но с земли рванулась за ним третья ракета. Лео снова почувствовал поток холодного воздуха, но сейчас его было гораздо больше. Пузыри вокруг него дробились, делились на все более мелкие пузырьки, пока, наконец, не превратились в каскад сверкающих бриллиантов. Откуда-то снизу повалил дым, теперь он был повсюду. Приборная доска превратилась в кашу, ручку управления как будто свернул какой-то озорной ребенок, не .имеющий и капли уважения к бедному, старому Папе. Лео уже не видел небо, он видел только штат Мэриленд, Свободный Штат, большой и белый - он приближался навстречу, чтобы поглотить его. Падающий самолет взметнул вверх кучу снега и земли, на какое-то мгновение огня не было, но потом на месте падения виден был только огонь, один огонь. Он поднимался все выше, напоминая жертвенный костер, легкий ветер относил дым в сторону. - Черт, - тупо произнес офицер наведения. - Проклятье. Хотел бы я знать, кто такие эти парни? Где они взяли "стингеры"? Откуда они, из армии США? - Мы не знаем, кто они такие. А дети? - спросил Пуллер. - Что? - Дети, у него есть дети? - А-а, у Лео много детей. Пять или шесть, не знаю. Кажется, шестеро. Черт возьми, Лео Пелл мертв, я не могу поверить в это! - Почему-то у хороших людей всегда бывают дети, - сказал Пуллер. - Не знаю почему, я таки не могу понять этого, но по-настоящему хорошие люди всегда оставляют после себя много детей. Он повернулся к Скейзи, глаза его сейчас были похожи на глаза убийцы. - Свяжитесь с Национальной гвардией, - приказал он. - Пусть начинают. 15.00 - Но ведь это абсурд, разве нет? - возмутился глубоко оскорбленный Питер Тиокол. - Понимаете, вы стараетесь выяснить, от кого произошла утечка информации относительно мер безопасности шахты Саут Маунтин, чтобы мы могли понять, кто там находится, и тогда, может быть, я найду способ открыть дверь шахты. А вместо этого допрашиваете вы меня. Оба агента не видели здесь ничего абсурдного, да и его иронии не поняли, и нечего было ожидать, что впоследствии они посмеются над нелепостью этой ситуации. - Доктор Тиокол, в лаборатории прикладной физики института Хопкинса в группе моделей базирования ракет МХ работало тринадцать человек, отобранных стратегическим командованием ВВС для создания шахты Саут Маунтин. Имеются ордера на арест всех тринадцати. Сделано это для ускорения расследования именно данного случая. А теперь нужно задать вам несколько вопросов. Питер подумал, хватит ли у него сил все им объяснить. Он почувствовал, что мысли снова разбегаются, как это уже было сегодня утром, когда он читал лекцию студентам. А еще он понимал, куда будут направлены вопросы, куда их направят к Меган. А ему так не хотелось этого, он только что упрятал прошлое в дальний ящик и выбросил ключ, прошлое ушло в глубокую шахту его подсознания. Но агенты были убийственно вежливыми и напористыми ребятами, их не остановить. Вряд ли отличались чем-нибудь от офицеров из группы Дельта: такие же исполнительные, черпающие силу и уверенность от могущественных организаций, в которых им выпало служить и чьи приказы они выполняли беспрекословно. - Как следует из досье, вашими родителями были доктор и миссис Нельс Тиокол, Эдина, штат Миннесота. - Доктор и доктор Тиокол, моя мать была прекрасным акушером-гинекологом, а отец хирургом. Нам предстоит пройтись по всей моей жизни? Так они и сделали. Питер коротко отвечал на все эти глупые вопросы типа "кто и когда", в глазах его при этом стояла откровенная скука. Но душа напряглась, как, впрочем, и всегда, когда вопросы касались юношеских лет, его натянутых отношений с отцом, которые привели к исключениям из разных школ, к таблеткам снотворного. Теперь он вспоминал об этом времени, как о длинном темном тоннеле, из которого он все же выбрался на свет. - Да, все эти заведения вы заканчивали с отличными показателями, а полученные в процессе тестов оценки... - Да, я умный. А диссертацию я защитил на втором году обучения в Гарварде. - Что же вы такое изобрели? Да, это был решающий момент его карьеры. Питер отлично помнил его Ноябрь 1966 года, прокуренная, мрачная комната в Браттл Холл, которую он делил вместе с Майкомде Масто, работающим сейчас психиатром в Оквуде, вблизи прекрасного города Дейтон, штат Огайо. В те годы Маик носил длинные, до плеч волосы, покуривал травку, читал религиозную литературу, был душой, вдохновителем и руководителем зарождающегося в Гарварде антивоенного движения. И по этой причине его арестовывали - иногда по два, по три, а то и по четыре раза на день. А в это время неуравновешенный Питер месяцами торчал в библиотеке, погруженный в депрессию, пребывающий на грани самоубийства. Он исступленно работал, чтобы найти выход и остаться в живых. И в один прекрасный день он нашел его. Он нашел бомбу. - В Гарварде я начал интересоваться вопросами стратегии, - сказал Питер агентам ФБР. - Бомбой, как вы понимаете. Огромной бомбой. В силу несомненно патологических причин я увидел необычайное спокойствие в бомбе, которая единой оcлепительной вспышкой сможет уничтожить нас всех. Эта перспектива придавала смысл бессмысленности существования. Питер до сих пор помнил образ атомного гриба, поднимающегося из своей огненной колыбели, затягивающего все небо, проникающего в самое сердце цивилизации. Бомба стала смыслом его существования, он растворился в ее культуре, ее потаенности, ее традициях и сложностях. Он наспится создавать ее, прятать, использовать, доставлять к цели. Питер изучил интереснейшие работы по вопросам стратегии, подготовленные в научном центре "Рэнд корпорейшн", а позже в Гудзоновском институте Германа Кана. Мыслители в области стратегии, такие, как Бернард Броди, Альберт Уолстеттер. Генри Роуан и Энди Маршалл, были его кумирами. Главный тезис Питера отвечал их мысли, но был его собственным. Подающий надежды подмастерье воспользовался помощью мастеров, в результате чего родилось нечто совершенно новое: "Стратегическая реальность: переосмысление ядерной эры". Позже эта работа была издана "Рэнд ом хауз". На самом деле, всем, чего он достиг, всем, что приобрел, Питер был обязан бомбе. Иногда он возвращался мыслями к тому затюканному, отчаявшемуся, болезненно одинокому мальчишке, каким был в начальной школе. Ты победил их, говорил он себе, гордясь, что стал именно тем, кем хотел, и это было для него чрезвычайно важно. Всем, что у него было, Питер был обязан бомбе. И самое главное, бомба помогла ему получить Меган. Питер встретил ее а Англии, где обучался как стипендиат фонда Родса, посещая семинары по политологии в Бейллиол-Колледж и изучая вопрос влияния системы вооружения на принятие политических решений непосредственно перед второй мировой войной. Меган тоже была стипендиаткой фонда Родса, изучала гуманитарные науки в Кибл-Колледж после четырех лет учебы в Беннингтоне. Они познакомились в Бедлианской библиотеке, задолго до серьезных беспорядков в Америке, связанных с вьетнамской войной. Меган была темноволосой еврейкой, но Питер сразу понял, что она американка, потому что Меган жевала резинку и пускала из нее пузыри. - Простите, пожалуйста, - обратился тогда к ней Питер, - у вас действительно настоящая американская резинка "Дабл-Бабл"? Меган бросила на него равнодушный взгляд. Не улыбнулась, пустила еще один пузырь из жвачки. Затем сунула руку в сумочку, извлекла оттуда пластинку настоящей "Дабл-Бабл" и толкнула се к нему через дубовый стол, которому было триста лет. - Кто вы такой? - спросила Меган. Питер сказал ей чистую правду. - Я самый умный парень, какого вы когда-либо встречали в жизни. - Вы водили знакомство с коммунистами в Оксфорде? - поинтересовался один из агентов ФБР. Питер глянул на него. Ну что поделать с такими идиотами? - Нет. Послушайте, я больше никогда не видел тех людей. Агенты переглянулись. Питер понял, что они считают его твердым орешком. Теперь они попытаются подобраться с другого конца. - А из двенадцати человек, работавших с вами в группе моделей базирования МХ, у кого-нибудь были подозрительные политические взгляды? - Вы же смотрели досье. А я нет. Агенты снова переглянулись и вздохнули. Один что-то записал. - У меня очень мало времени, ребята. - Питер улыбнулся им улыбкой, присущей, по его мнению, интеллектуальной элите. Агенты сделали вид, что не расслышали его выпада. - Ну а что-нибудь подозрительное в плане психологии? Такое бывает среди работающих на оборону аналитиков, инженеров и исследователей, когда создатель оружия намеревается... - Агент запнулся, подбирая нужное слово. - Когда создатель оружия намеревается разнести весь мир, так? - подсказал Питер. - Совершенно верно, доктор Тиокол. Как бы там ни было, наши расследования показывают, что значительнее число таких мужчин и женщин трогаются рассудком. У них радикально меняются религиозные и политические убеждения, изменяется сексуальная ориентация. - Жизнь у них очень напряженная. Каждый день они стараются приблизить конец света, изыскивая для этого новые идеи и новые способы. Никто не доживает до старости. - А как насчет доктора Майкла Грина? - Майк? Майк обнаружил у себя гомосексуальные наклонности. Но главное для вас, что он отошел от дел еще до того, как мы начали работать над действительно интересными вещами. - Он исчез, поэтому и заинтересовал нас. А еще он заболел СПИДом, вы знали об этом, доктор Тиокол? - Нет, не знал. Боже, это ужасно. - А разве не может быть, что человек, который умирает... ну, он уязвим в эмоциональном плане, слаб, на него можно надавить, а он не выдержит. А кто-то... Питер знал слабости каждого члена группы моделей базирования МХ. Майк Грин был неравнодушен к узкобедрым спортсменам, Мэгги Берлин - к испачканным маслом механикам. У Нильса Фэллоу жена была алкоголичкой, Джерри Теобалд страдал от чрезмерно повышенной сексуальности, Мэри Фрэнкис Хармон была девственницей и любила сальные разговоры. Сэм Беллоуз знал, что ему постоянно изменяет жена, но не мог избавиться от этого проклятия, Джефф Такстер был "трудоголиком", нещадно избивавшим своих детей, сын Джима Дайдриксона страдал фиброзом мочевого пузыря, жена Мори Ривза Джилл сбежала от него к полковнику морской пехоты. И так далее и тому подобное... у каждого были свои слабости и пороки. На работе они частенько подшучивали над тем, чем занимаются, именуя свою деятельность "местью ученых-неудачников", запертых в секретных кабинетах здания, называемого лаборатория прикладной физики института Джонса Хопкинса и расположенного в живописнейшем графстве Говард. Они веселились, прикидывая, погибнуть ли миру от холода или от огня, а если от огня, то какой температуры, какого цвета, как скоро будет он распространяться и как повлияет на него сила ветра. Агенты ФБР снова взялись за Питера. - Никто не пытался вступить с вами в контакт в последние месяцы? Не было ли у вас чувства, что за вами следят? Что-нибудь необычное в вашей почте, может быть, ее вскрывали? Не пытались ли проникнуть к вам в дом, не рылись ли в бумагах? - Ничего подобного не было, - ответил Питер, с трудом сглотнув слюну. Агенты не заметили этого. - А что насчет вашей жены? У вас есть от нее известия? - Не впутывайте ее сюда, пожалуйста. Она... она уехала куда-то, вот и все. - А ваш брак. Когда он распался? - Девять месяцев назад. Но я ни с кем не говорю на эту тему, вы понимаете меня? - Меган Уайлдер, она так и оставила свою девичью фамилию? Это Питеру совсем не понравилось. - Я же сказал, что предпочитаю не обсуждать свою личную жизнь. Она сейчас с другим мужчиной, вас устраивает? Вот и все, что можно сказать. Я обидел ее, и она ушла к другому. Все ясно. - Когда вы в последний раз видели ее? - Она приезжала в Балтимор две недели назад. С ее стороны это было что-то вроде попытки примирения. Поначалу все было хорошо, но на следующее утро все снова вернулось на свои места. - Это было до или после того, как вы попали... - Несколько месяцев спустя. В психушку я попал в июле, когда ушел с работы из комитета. Но ничего страшного не было, просто очень сильный нервный срыв, вызванный, конечно, тем, что я много работал, и распадом нашего брака. Мне стало трудно переносить общество других людей. Провел четыре недели в очень уютной палате сумасшедшего дома в Элликотт-Сити, где перечитывал собрание сочинений Агаты Кристи и говорил с каким-то невыносимым глупцом о моем комплексе Бога. В конце концов, я позволил ему убедить себя, что я вовсе не божественная особа. Агенты даже не улыбнулись при этих словах, они не уловили его нервозности и снова сменили тему. - А теперь вернемся к Майку Грину... И они стали задавать свои заковыристые вопросы, стараясь то ли прощупать, то ли подловить Питера. Но борьбы умов из этого не вышло, Питер даже почувствовал себя немножко Раскольниковым - существом высшего порядка, "человеком нового типа". Они плели свои ловушки, а он ускользал из них, превращая агентов в своих явных врагов. Они не могли ухватить его и сами понимали это, но когда подошли близко к разгадке, то ничего не поняли, не разгадали Питера. Будь у них время, возможно, они и смогли бы расколоть его и узнать... узнать это, но времени у них не было. А еще Питер заметил, что теперь они слегка побаивались его, к тому же были обескуражены окружавшей реальностью. Капитуляция агентов свершилась вполне прозаически. Один из них предложил: - Мы оставим вам карточку с номером телефона. Если вспомните что-то, позвоните нам. Итак, Питер одержал маленькую победу. Попробуйте связаться с Питером Тиоколом и увидите, что из этого выйдет! Питер перевел глаза на окно. Он смотрел на гору и в эту минуту любовался собой. Это было и тревожно, и радостно. Я самый умный мальчик в классе! Я могу все! Тогда почему же ты не можешь доверять единственному человеку, которого любил? - спросил он себя. - Не уходите, - неожиданно попросил он агентов. Питер встал, подошел к окну. В тех местах, где рухнули подбитые штурмовики, в яркое голубое небо устремились дымы, с горы доносились звуки стрельбы - там сейчас умирали ребята из Национальной гвардии. Он увидел Дика Пуллера, возбужденно отдававшего приказы гвардейцам на горе, рядом с ним стояли офицеры группы Дельта, встревоженные, усталые, голодные и крайне разъяренные. Мрачный их командир Скейзи со злобой сжимал и разжимал кулаки. Ты же знаешь, что это твоя проблема, подумал Питер. Он повернулся к ожидавшим агентам. Пора посмотреть правде в глаза, сказал он себе, пора, в конце концов, сделать это. Перестань отрицать то, что грызло тебя все эти месяцы и что привело тебя в сумасшедший дом. - Я думаю, это моя жена выдала все тайны Саут Маунтин. Фуонг сжимала в руках винтовку М-16. Вертолет облетал гору, и в этот момент она почувствовала какое-то неприятное ощущение в животе: словно открылись иллюминаторы и внутрь ворвался холодный воздух. Пол у нее под ногами загрохотал и задрожал. - Огонь из стрелкового оружия, - крикнул кто-то сквозь шум двигателя. Фуонг подняла взгляд - напротив нес два темнокожих американца, одетые, как аквалангисты, выпучив глаза, прижались друг к другу. Ее напарник, светловолосый парень по фамилии Тигарден, тоже одетый, как аквалангист, глядел куда-то в пространство; глаза его сверкали, губы шевелились. Перевалив через гору, вертолет, завалившись набок, заскользил вниз. Похоже, его все-таки подбили. Раньше ей приходилось видеть сбитые вертолеты. Это всегда впечатляло, как их охватывает пламя, а потом они врезаются в землю и взрываются. Вблизи сбитые машины напоминали гигантских насекомых, с которых содрали кожу; металлические их обломки устилали землю. Лица обожженных врагов были ужасны, они вызывали более сложные чувства Но потом прилетали другие вертолеты и приходилось снова прятаться в катакомбы. - Держитесь, - крикнул пилот, - садимся! Вертолет тяжело стукнулся о землю, взметнув клубы дыма и пыли. Внезапно в кабине оказались люди в маскировочных комбинезонах, лица их были вымазаны специальной краской, действовали они уверенно. - Выходите, быстрее, все в укрытие. Все выскочили из вертолета и нырнули в свежевырытую траншею, где уже сидели несколько человек. - Подрывай дыру! - крикнул кто-то. Раздался сильный взрыв, в воздух взлетели деревья. Фуонг окутало дымом, она закашлялась, чувствуя едкий запах пороха. "Мама, ведь тебе все это знакомо", - сказала ей дочь. - Отлично, крысы, - подбодрил их офицер, командовавший группой подрывников. - Это рванули тридцать фунтов взрывчатки С-4 с пентритовым детонирующим шнуром. Судя по нашим картам, в месте взрыва когда-то был вход в главный ствол старой шахты "Макриди и Скотт" No 4. Давайте посмотрим, что там у нас с проходом. Они направились к месту взрыва сквозь клубы дыма. Деревья вокруг были повалены, снег почернел, из воронки все еще тянулся дым. Выше, на склоне горы, деревья уцелели и хорошо маскировали эту рану в земле, образовавшуюся у подножия горы. Вдалеке послышались выстрелы, несколько солдат разбежались в разные стороны, ведя наблюдение. - Думаю, дело сделано, - сказал один из подрывников, - заряд был направленного действия, так что дыра должна быть пробита довольно далеко. - Отлично, - подал голос маленький темнокожий человек, - только позвольте мне сначала проверить эту дырку. С удивительным проворством он скрылся под землей, но уже через несколько секунд выбрался назад. - Ух, парни, тоннель готов. Такой длинный гребаный тоннель. Пора приступать к нашим играм. - Маленький негр улыбнулся. Зубы у него были очень белые, сам он так и светился уверенностью. Да, ведь тот парень, Тигарден, говорил ей, что этот негр тоже хорошо знал катакомбы, он много лет провел в ее стране. Отличный тоннельный боец. Негр подмигнул ей. - Теперь все зависит от меня и этой леди, - обратился он к остальным. - Мы давно знакомы с этим делом, так ведь, прекрасная леди? Да, все верно. Чернокожие солдаты тоже воевали в катакомбах. Ей приходилось убивать чернокожих, они были такими же храбрыми, как вьетнамцы. Фуонг слегка улыбнулась. - Тогда все в порядке, - подвел итог офицер, раскрывая планшет. - У нас имеется оригинальная схема шахты No 4, датированная 1932 годом. Посмотрите туда, за деревья, видите расщелину? Там проходила же