Дэшил Хэммет. Тонкий человек Перевод А. Комарова Детектив США: Сборник. Выпуск 6. М.: Издательство "Ренессанс" СП "ИВО-СиД", 1991 Дэшил Хэммет (родился в 1894 - умер в 1961 гг.) был одним из основателей (другим был Раймонд Чандлер) обожаемого миллионами читателей "крутого детектива". До того как стать писателем, он перепробовал множество профессий: в 1915 г. поступил на работу в старейшее частное детективное ведомство США агентство Пинкертона, затем начал писать и, испробовав себя в литературе, быстро освоился в жанре детектива. Однако, быстро оказавшись в зените славы, Хэммет вдруг перестал публиковаться. В середине 30-х годов он стал популярной фигурой среди голливудской кинематографической элиты, а в конце 30-х годов начал вдруг проявлять интерес к общественной жизни США, выступил в поддержку республиканской Испании, стал редактором журнала левой ориентации, в 1940 году возглавил организацию "Конгресс за гражданские права", сблизился с коммунистами (хотя окончательно так и не перешел на их позиции) и попал под надзор ФБР, сидел в тюрьме и т. д... Роман "Тонкий человек" (в другом варианте - "Худой человек") был последним литературным произведением, опубликованным Хэмметом при жизни. I Когда я, облокотившись о стойку бара на Пятьдесят второй улице, ждал, пока Нора закончит рождественские покупки, девушка, сидевшая за одним из столиков в компании еще трех человек, встала и направилась ко мне. Это была невысокая блондинка, и независимо от того, начинали ли вы ее рассматривать с лица или с фигуры, облаченной в голубой костюм спортивного покроя, результаты осмотра в любом случае оказывались удовлетворительными. - Вы - Ник Чарльз, верно? - спросила она. - Да, - ответил я. Она протянула мне руку. - Я - Дороти Уайнант. Меня вы, конечно, не помните, но наверняка должны помнить моего отца, Клайда Уайнанта. Вы... - Да-да, - сказал я, - теперь я и вас припоминаю, только ведь тогда вам было всего двенадцать-тринадцать лет, верно? - Да, это было восемь лет назад. Послушайте, вы помните те истории, что мне рассказывали? Это все была правда? - Возможно, и нет. Как ваш отец? - А я как раз хотела вас об этом спросить. Она рассмеялась. Видите ли, мама с ним развелась, и с тех пор мы ничего о нем не слышим, за исключением тех случаев, когда его имя опять появляется в газетах в связи с очередным изобретением. А вы никогда с ним не видитесь? Мой стакан был пуст. Я спросил ее, что она будет пить, она ответила - виски с содовой, я заказал два виски и сказал: - Нет, все это время я жил в Сан-Франциско. - Я хотела бы его повидать, - медленно проговорила она. - Мама закатит страшный скандал, если узнает об этом, но мне бы хотелось его повидать. - Так в чем же дело? - Там, где мы жили раньше, на Риверсайд Драйв, его уже нет, так же как нет его имени в телефонном или адресном справочниках. - Попробуйте связаться с его адвокатом, - посоветовал я. Лицо ее просветлело. - А кто он? - Раньше это был парень по имени Мак... и как-то там еще... Постойте... Маколэй, да-да, Герберт Маколэй. Он жил в районе Сингер-Билдинг. - Дайте мне монетку, - попросила девушка и направилась к телефону. Вернулась она, довольно улыбаясь. - Я нашла его. Он живет прямо за углом, на Пятой авеню. - Ваш отец? - Нет, адвокат. Он говорит, что отца сейчас нет в городе. Я хочу к нему заглянуть. - Она подняла свой стакан. - За семейные встречи. Послушайте, а почему бы вам... В этот момент на меня прыгнула Аста, толкнув в живот передними лапами. Нора, держа в руках другой конец поводка, сказала: - Она прекрасно провела время: перевернула столик с игрушками в магазине "Лорд и Тэйлор", у "Сакса" до смерти напугала какую-то толстушку, лизнув ее ногу, и была удостоена ласки трех полицейских. Я представил женщин друг другу и продолжил: - Дороти, отец был одно время моим клиентом, а она тогда была всего вот такого роста. Неплохой парень, но со сдвигом. - Я была им просто очарована, - сказала Дороти, имея в виду меня, - представляете - настоящий живой детектив! Я постоянно таскалась за ним и заставляла, рассказывать о его приключениях. Он плел невероятные небылицы, а я верила каждому его слову. - Ты выглядишь усталой, Нора, - сказал я. - Да, я устала. Давайте присядем. Дороти Уайнант сказала, что ей нужно вернуться за свой столик. Она пожала руку Норе: - Вы обязательно должны заглянуть к нам, мы живем в гостинице Кортлэнд, а маму теперь зовут миссис Йоргенсен. - Спасибо, с удовольствием, а вы, в свою очередь, должны как-нибудь зайти к нам, мы остановились в гостинице "Нормандия" и пробудем в Нью-Йорке еще недельку-другую. Дороти погладила собаку по голове и ушла. Мы нашли свободный столик. Нора сказала: - Она мила. - Наверное, если такие как она в твоем вкусе. - А какие в твоем вкусе? - усмехнулась она. - Только такие как ты, дорогая - долговязые брюнетки с волевым подбородком. - А как насчет той рыжей, с которой ты вчера улизнул от Куиннов? - Ну, это глупо, - сказал я. - Она просто хотела показать мне французские гравюры. II На следующий день мне позвонил Герберт Маколэй: - Привет. Я и не знал, что ты опять в городе; мне сказала об этом Дороти Уайнант. Как насчет обеда? - А который час? - Половина двенадцатого. Я что, тебя разбудил? - Да, - сказал я, - но это не страшно. Может, заглянешь ко мне, и пообедаем здесь? У меня похмелье, и что-то не особенно тянет куда-то выбираться... Отлично. Тогда, скажем, в час. Я выпил рюмочку с Норой, собиравшейся в парикмахерскую мыть волосы, затем еще одну после душа и, когда вновь зазвонил телефон, чувствовал себя лучше. Незнакомый женский голос спросил: - Мистер Маколэй у вас? - Пока нет. - Простите за беспокойство, но не могли бы вы передать, чтобы он, как только доберется до вас позвонил в контору? Это очень важно. Я пообещал, что передам. Через десять минут пришел Маколэй. Он представлял собою высокого, кудрявого, розовощекого, довольно приятного мужчину примерно моего возраста (сорок один год), хотя и выглядел моложе. Считалось, что адвокат он весьма неплохой. Я несколько раз работал на него, когда Жил в Нью-Йорке, и мы всегда прекрасно ладили. Мы пожали руки, похлопали друг друга по плечу, он спросил, как мне жилось в этом мире, я ответил "отлично", спросил о том же его, он ответил "отлично", и я сказал что ему нужно позвонить в контору. Когда он отошел от телефона, лицо его было озабоченным. - Уайнант опять в городе, - сказал он, - и хочет, чтобы я с ним встретился. Я обернулся, держа в руках только что наполненные стаканы. - Ну что ж, обед может... - Пусть лучше он сам подождет, - сказал Маколэй и взял у меня один из стаканов. - Он все такой же ненормальный? - Дело совсем не шуточное, - серьезно сказал Маколэй. - Ты слышал, что в двадцать девятом его почти год продержали в лечебнице? - Нет. Он кивнул, сел, поставил стакан на столик подле себя и слегка наклонился вперед. - Чарльз, что затевает Мими? - Мими? Ах да, его жена, его бывшая жена. Не знаю. А что, она непременно должна что-то затевать? - Это вполне в ее духе, - сухо сказал он и добавил с расстановкой: - И я полагал, что ты будешь в курсе. Мне все стало ясно. Я сказал: - Послушай, Мак, я не занимался детективной работой шесть лет, с тысяча девятьсот двадцать седьмого года. Он пристально смотрел на меня. - Клянусь тебе, - заверил я его. - Через год после моей женитьбы отец жены умер и оставил ей в наследство лесопилку, узкоколейную железную дорогу и еще кое-что, вот я и ушел из агентства, чтобы за всем этим присматривать. В любом случае я не стал бы работать на Мими Уайнант или Йоргенсен, или как там ее зовут - она никогда не любила меня, а я никогда не любил ее. - О, я и не думал, что ты... - Неопределенно помахав рукой в воздухе, Маколэй замолчал и взял свой стакан. Отпив из него, он сказал: - Мне просто любопытно. Представь себе: три дня назад, во вторник, мне звонит Мими и пытается разыскать Уайнанта; вчера звонит Дороти, говорит, что это ты сказал ей позвонить, а затем приходит ко мне сама; к тому же я думал, что ты до сих пор занимаешься сыском, вот мне и стало любопытно - с чего бы это все вдруг? - А они тебе не сказали? - Само собой, сказали - им просто хотелось вспомнить старые добрые времена. Что-то здесь кроется. - Вы, юристы, подозрительные ребята, - сказал я. - Может, им только этого и хотелось - этого, да денег. А с чего весь сыр-бор? Он что, скрывается? Маколэй пожал плечами. - Я знаю не больше твоего. Не видел его с октября. - Он опять отпил из стакана. - Как долго ты будешь в городе? - Уеду после Нового года, - сказал я и направился к телефону, чтобы попросить у администрации меню. III В тот вечер мы с Норой пошли на премьеру "Медового месяца" в Малом театре, а потом на вечеринку к каким-то людям по имени не то Фримэн, не то Филдинг, не то как-то еще. Когда она разбудила меня на следующее утро, чувствовал я себя довольно скверно. Она дала мне газету и чашку кофе и сказала: - Прочти вот это. Я терпеливо прочел два-три абзаца, отложил газету и отхлебнул кофе. - Очень забавно, конечно, - сказал я, - но в данную минуту я охотно променял бы все напечатанные интервью мэра О'Брайэна и очерк об индийском кинематографе в придачу, на глоток вис... - Да не то, дурачок. - Она ткнула пальцем в газету: - Вот это. СЕКРЕТАРША ИЗОБРЕТАТЕЛЯ УБИТА В СВОЕЙ КВАРТИРЕ ОБНАРУЖЕНО ИЗРЕШЕЧЕННОЕ ПУЛЯМИ ТЕЛО ДЖУЛИИ ВУЛФ; ПОЛИЦИЯ РАЗЫСКИВАЕТ ЕЕ РАБОТОДАТЕЛЯ КЛАЙДА УАЙНАНТА "Вчера ранним вечером изрешеченное пулями тело Джулии Вулф, тридцатидвухлетней секретарши известного изобретателя Клайда Уайнанта, было найдено в квартире покойной по адресу: Пятьдесят четвертая улица, 411. Тело обнаружила миссис Кристиан Йоргенсен, бывшая жена изобретателя, которая пришла в указанную квартиру с Целью узнать нынешний адрес разведенного с нею мужа. Миссис Йоргенсен, вернувшаяся в понедельник из Европы, где она провела последние шесть лет, сообщила полиции, что, позвонив у двери покойной, она услышала слабый стон, о чем известила мальчика-лифтера Мервина Холли, который вызвал домоуправляющего Уолтера Мини. Когда они вошли в квартиру, мисс Вулф лежала в спальне, на полу, раненая в грудь четырьмя пулями тридцать второго калибра. Не приходя в сознание, она скончалась до прибытия полиции и медицинской помощи. Герберт Маколэй, адвокат Уайнанта, сообщил полиции, что не видел изобретателя с октября месяца. По его словам, накануне Уайнант позвонил ему по телефону и назначил встречу, на которую, однако, не явился; в то же время адвокат заявил, что не имеет никаких сведений о местонахождении своего клиента. В течение последних восьми лет, отметил Маколэй, мисс Вулф работала на изобретателя. Адвокат сказал, что не имеет информации о личной жизни и семье покойной и не в состоянии пролить свет на загадку ее убийства. Пулевые ранения не могли быть нанесены самой жертвой, сообщил нам...". Дальше следовало стандартное полицейское заявление для печати. - Думаешь, ее убил он? - спросила Нора, когда я вновь отложил газету. - Кто, Уайнант? Я бы не удивился. Он же совсем чокнутый. - Ты знал ее? - Да. Как насчет капельки чего-нибудь крепкого, чтобы убить меланхолию? - Что она собой представляла? - Довольно многое, - сказал я. - Недурна собою, весьма разумна и весьма выдержанна - а все эти качества были просто необходимы, чтобы ужиться с таким типом, как он. - Она с ним жила? - Да. Прошу тебя, мне бы хотелось чего-нибудь выпить. То есть, так обстояло дело, когда я знавал их. - Почему бы тебе сначала не позавтракать? Она любила его, или речь шла только о деловых отношениях? - Я не знаю. Еще слишком рано для завтрака. Когда Нора, выходя, открыла дверь, в комнату вбежала собака, вскочила передними лапами на постель и уткнулась мордой мне в лицо. Я погладил ее по голове и попытался припомнить то, что Уайнант однажды сказал мне о женщинах и собаках (что-то совсем не связанное с поговоркой о женщине, спаниеле и каштановом дереве). Я никак не мог вспомнить, о чем именно шла речь, однако мне казалось, что постараться припомнить его слова было зачем-то надо. Нора вернулась с двумя стаканами в руках и вопросом на устах: - А как он выглядит? - Высокий - более шести футов - и, наверное, самый худой из всех, кого я видел. Сейчас ему, должно быть, около пятидесяти; когда я его знал, он был почти совсем седой. Прическа, которую не мешало бы подровнять, криво остриженные пятнистые усы, постоянно обкусанные ногти. - Я оттолкнул собаку и потянулся за стаканом. - Звучит прелестно. Чем вы с ним занимались? - Парень, который на него работал, обвинил Уайнанта в том, что тот будто бы украл у него то ли какую-то идею, то ли изобретение. Его звали Розуотер. Он пытался припугнуть Уайнанта, угрожая застрелить его самого, взорвать дом, похитить детей, перерезать горло жене - и бог знает что еще - если тот не признается в содеянном. Мы так его и не поймали - наверное, спугнули, и он исчез. Как бы то ни было, угрозы прекратились, и ничего страшного не случилось. Нора отвлеклась от виски и спросила: - А Уайнант действительно украл это изобретение? - Ай-яй-яй, - сказал я. - Сегодня как-никак Рождество: постарайся же думать о ближних только хорошее. IV В тот день я вывел Асту на прогулку, объяснил двум прохожим, что она - шнауцер, а вовсе не помесь шотландской овчарки с ирландским терьером, заглянул в бар к Джиму на пару коктейлей, встретил на улице Ларри Краули и привел его с собой в "Нормандию". Нора разливала коктейли для Куиннов, Марго Иннес, незнакомого мужчины, чье имя я не уловил, и Дороти Уайнант. Дороти сказала, что хочет со мной поговорить, и мы перешли со своими коктейлями в спальню. Она сразу же приступила к делу. - Ник, вы думаете, это отец убил ее? - Нет, - сказал я. - Почему я должен так думать? - Ну, полиция же... Послушайте, она была его любовницей, да? - Когда я знал их, - согласно кивнул я. Глядя на свой стакан, она сказала: - Он мой отец. Я никогда его не любила. Я никогда любила маму. - Она посмотрела на меня. - Я не люблю Гилберта. - Гилберт был ее братом. - Пусть это тебя не беспокоит. Многие не любят своих родственников. - А вы их любите? - Моих родственников? - Моих. - Она бросила на меня нахмуренный взгляд. - И перестаньте разговаривать со мной так, будто мне все еще двенадцать. - Дело не в этом, - объяснил я. - Просто я пьян. - Правда? Я покачал головой. - Что касается тебя, то здесь все в порядке - ты просто была испорченным ребенком. Без остальных же я бы вполне обошелся. - Что же с нами не так? - спросила она, причем не с тем выражением, с каким выдвигают аргумент в споре, а так, будто действительно хотела это знать. - Разные вещи. Твои... Харрисон Куинн открыл дверь и сказал: - Ник, пошли поиграем в пинг-понг. - Чуть позже. Прихвати с собой малютку. - Он плотоядно посмотрел на Дороти и вышел. Она сказала: - Я полагаю, вы не знаете Йоргенсена. - Я знаю некоего Нельса Йоргенсена. - Везет же некоторым. Нашего зовут Кристиан. Он просто милашка. Это в мамином духе - развестись с сумасшедшим и выйти замуж за жиголо. - На глаза ее навернулись слезы. Она всхлипнула и спросила: - Что мне делать, Ник? - У нее был голос испуганного ребенка. Я обнял ее за плечи и понес какую-то бессмыслицу, звучавшую, как я надеялся, утешительно. Она плакала у меня на груди. Подле кровати зазвонил телефон. Из соседней комнаты доносились звуки передававшегося по радио модного шлягера "Вознесись и сияй". Стакан мой был пуст. Я сказал: - Уйди от них. Она опять всхлипнула. - От тебя не уйдешь. - Наверное, я не понимаю, о чем ты говоришь. - Пожалуйста, не издевайтесь надо мной, - смиренно попросила она. Нора, вошедшая, чтобы снять трубку телефона, вопросительно посмотрела на меня. Я скорчил ей гримасу поверх головы Дороти. Когда Нора сказала "алло" в телефонную трубку, девушка быстро от меня отпрянула и покраснела. - Я... Простите меня, - заикаясь, выдавила она из себя, - я не хотела... Нора сочувственно улыбнулась ей. Я же сказал: - Не валяй дурака. Девушка вытащила носовой платок и принялась вытирать им глаза. Нора говорила по телефону: - Да... Я посмотрю, дома ли он. Простите, а кто его спрашивает? - Она зажала рукой трубку и сообщила мне: - Это человек по имени Норман. Ты хочешь с ним говорить? Я сказал, что не знаю и взял трубку. - Алло. Грубоватый мужской голос произнес: - Мистер Чарльз?.. Мистер Чарльз, насколько я понимаю, вы были раньше связаны с Транс-Американским детективным агентством. - Кто это? - спросил я. - Мое имя Альберт Норман, мистер Чарльз, и оно, вероятно, ни о чем вам не говорит, но я хотел бы сделать одно предложение. Уверен, что вы не... - Какого рода предложение? - Я не могу обсуждать его по телефону, однако, если бы вы уделили мне полчаса вашего времени, смею вас заверить, что... - Извините, - сказал я, - но я чертовски занят и... - Но, мистер Чарльз, дело... - В этот момент в трубке раздался громкий звук: его можно было принять и за выстрел, и за стук упавшего тяжелого предмета или же за какой-либо иной громкий резкий звук. Я несколько раз произнес "алло" и, не получив ответа, повесил трубку. Нора уже усадила Дороти перед зеркалом и при помощи пудры и губной помады приводила ее в порядок. - Какой-то страховой агент, - сказал я и пошел в гостиную чего-нибудь выпить. За это время пришло еще несколько человек. Я поговорил с ними. Харрисон Куинн встал с дивана, на котором он сидел с Марго Иннес, и сказал: - Теперь - пинг-понг. Аста подпрыгнула и толкнула меня передними лапами в живот. Я выключил радио и налил себе коктейль. Мужчина, имя которого я не уловил, вещал: - Вот наступит революция, и всех нас поставят к стенке в первую же очередь. - Похоже, эта мысль ему нравилась. Куинн подошел ко мне, чтобы вновь наполнить свой стакан. Он бросил взгляд на дверь спальни. - Где ты нашел эту маленькую блондиночку? - Когда-то я качал ее на своем колене. - На котором? - спросил он. - Можно я его потрогаю? Из спальни вышли Нора и Дороти. Я увидел на радиоприемнике вечернюю газету и взял ее в руки. Заголовки гласили: ДЖУЛИЯ ВУЛФ - БЫВШАЯ ПОДРУГА РЭКЕТИРА АРТУР НАНХЕЙМ ОПОЗНАЕТ ТЕЛО УАЙНАНТ ДО СИХ ПОР НЕ НАЙДЕН Нора, стоя у меня за спиной, тихо сказала: - Я пригласила ее поужинать с нами. Будь ласков с ребенком, - (Норе было двадцать шесть), - она ужасно расстроена. - Как скажешь. - Я обернулся. В другом конце комнаты Дороти смеялась над тем, что рассказывал ей Куинн. - Но учти: ты суешь свой нос в чужие проблемы и потому не жди, что я поцелую то место, где тебе сделают больно. - Хорошо, не буду. Милый мой дурачок, не надо читать это здесь. - Она отняла у меня газету и засунула ее за радиоприемник. V В ту ночь Нора не могла уснуть. Она читала мемуары Шаляпина, пока я не задремал, а потом разбудила меня вопросом: - Ты спишь? Я ответил, что сплю. Она зажгла две сигареты - одну для меня и одну для себя. - А у тебя не возникает желания опять время от времени заниматься детективной работой - просто так, из интереса? Ну, понимаешь, когда подвернется что-нибудь особенное, вроде, скажем, дела Линдб... - Дорогая, я полагаю, что ее убил Уайнант, - сказал я, - и полиция поймает его без моей помощи. Как бы то ни было, для меня это не имеет никакого значения. - Ты суешь свой нос в дела, которые... - Я хотела тебя спросить: а его жена знала, что эта мисс Вулф была его любовницей? - Не знаю. Она ее не любила. - А что из себя представляет жена? - Не знаю... Женщина как женщина. - Симпатичная? - Когда-то была очень. - Старая? - Сорок - сорок два. Ну хватит, Нора. Тебе это ни к чему. Оставь Чарльзам чарльзовы проблемы, а Уайнантам - уайнантовы. - Наверное, мне действительно поможет, если я выпью. - Она надула губы. Я выбрался из постели и смешал коктейль. Когда я вернулся в спальню, зазвонил телефон. Я посмотрел на, лежавшие на столе, часы. Было около пяти часов утра. Нора говорила в трубку: - Алло... Да, это я. - Она скосила глаза в мою сторону. Я отрицательно помотал головой: нет, не надо. - Да... Да, конечно... Разумеется. - Она положила трубку и улыбнулась мне. - Ты очаровательна, - сказал я. - Ну, что теперь? - Дороти поднимается к нам. По-моему, она пьяна. - Это здорово. - Я взял свою пижаму. - А то я, испугался, было, что придется лечь спать. Наклонившись, она искала тапочки. - Не будь таким занудой. Можешь спать целый день. - Она нашла тапочки и, сунув в них ноги, поднялась. - Она действительно так боится свою мать, как говорит? - Если в ней есть хоть капля здравого смысла, то да. Мими - это яд. Нора искоса посмотрела на меня потемневшими глазами и медленно спросила: - Что ты от меня скрываешь? - Ах, черт! - сказал я. - А я надеялся, что ты никогда не узнаешь. На самом деле Дороти - моя дочь. Понимаешь, я просто не знал, что делаю, Нора. Была весна в Венеции, я был так молод, и луна сияла над... - Остряк. Ты есть хочешь? - Как ты. Что тебе заказать? - Сэндвич с рубленой говядиной, побольше луку и кофе. Пока я звонил в, работавшую круглосуточно закусочную, пришла Дороти. Когда я вернулся в гостиную, она с трудом встала и сказала: - Мне страшно неудобно, Ник, что я продолжаю беспокоить вас с Норой, но я не могу сегодня пойти домой в таком виде. Не могу. Я боюсь. Не знаю, что будет, если я пойду. Пожалуйста, не прогоняйте меня. - Она была очень пьяна. Аста обнюхивала ее лодыжки. Я сказал: - Тс-с-с. Никто тебя не прогоняет. Сядь. Через несколько минут принесут кофе. Где ты так нагрузилась? Она села и тупо покачала головой. - Не знаю. Где только я не была после того, как ушла от вас. Вот только дома не была, потому что не могу идти домой в таком виде. Посмотрите, что у меня есть. - Она опять встала и достала из кармана пальто обшарпанный пистолет. - Посмотрите-ка. - Она размахивала нацеленным прямо на меня пистолетом, а Аста радостно виляла хвостом и прыгала, пытаясь до него дотянуться. Нора с шумом втянула в себя воздух. По спине у меня бегали мурашки. Я оттолкнул собаку и отнял у Дороти пистолет. - Что это за кривляние? Сядь. - Я положил пистолет в карман халата и пихнул Дороти в кресло. - Не сердитесь на меня, Ник, - заныла она. - Оставьте его у себя. Я не хочу причинять вам беспокойства. - Где ты его взяла? - спросил я. - В баре на Десятой авеню. Я отдала за него незнакомому мужчине свой браслет - тот, что с бриллиантами и изумрудами. - А потом отыграла его в рулетку, - сказал я. - Он до сих пор на тебе. Она уставилась на браслет. - А я думала, что и правда его обменяла. Я посмотрел на Нору и покачал головой. Нора сказала: - О, Ник, перестань к ней придираться. Она... - Он ко мне не придирается, Нора, совсем нет, - быстро проговорила Дороти. - Он... Он - единственный человек в мире, к кому я могу обратиться за помощью. Я вспомнил, что Нора так и не прикоснулась к своему стакану виски с содовой, поэтому пошел на кухню и выпил его. Когда я вернулся, моя жена сидела на подлокотнике кресла Дороти и обнимала ее одной рукой. Дороти хлюпала носом; Нора говорила: - Но Ник вовсе не сердится, милая. Ты ему нравишься. - Она посмотрела на меня. - Ты ведь не сердишься, правда, Ники? - Нет, я просто обиделся. - Я сел на диван. - Где ты взяла пистолет, Дороти? - У незнакомого мужчины, я же вам говорила. - У какого мужчины? - Я же сказала: у мужчины в баре. - И взамен ты отдала ему свой браслет. - Я думала, что отдала, но... посмотрите - он все еще у меня. - Я это заметил. Нора успокаивающе похлопала девушку по плечу. - Конечно же, браслет до сих пор у тебя. - Когда мальчик из закусочной принесет кофе, сказал я, - я подкуплю его, чтобы он никуда не уходил. Не собираюсь оставаться один с парочкой сумасш... Нора грозно посмотрела на меня и сказала девушке: - Не обращай на него внимания. Он сегодня всю ночь такой противный. Девушка сказала: - Он думает, что я глупая, пьяная дурочка. Нора опять похлопала ее по плечу. - Но зачем тебе пистолет? - спросил я. Дороти выпрямилась в кресле и посмотрела на меня расширенными пьяными глазами. - Для него, - возбужденно прошептала она, - если он ко мне полезет. Я испугалась, потому что была пьяна. С этого все началось. А потом я испугалась и его тоже, и поэтому приехала сюда. - Ты имеешь в виду своего отца? - спросила Нора, стараясь скрыть, прозвучавшее в ее голосе, возбуждение. Девушка покачала головой. - Мой отец - Клайд Уайнант. А я имею в виду отчима. - Она уронила голову Норе на грудь. Нора произнесла "О-о!" таким тоном, будто абсолютно все поняла, затем сказала: - Бедная девочка, - и многозначительно посмотрела на меня. - Давайте все выпьем, - сказал я. - Я не буду. - Нора вновь нахмурилась. - И Дороти, думаю, тоже не хочет. - Хочет. Это поможет ей уснуть. - Я налил ей умопомрачительную дозу виски и проследил, чтобы она все выпила. Это сработало замечательно: когда принесли наши сэндвичи и кофе, она крепко спала. - Теперь ты доволен? - спросила Нора. - Теперь я доволен. Уложим ее, прежде чем поесть. Я отнес девушку в спальню и помог Норе раздеть ее. У Дороти было прекрасное тело. Мы вернулись к нашей еде. Я вытащил из кармана пистолет и осмотрел его. Видно было, что с ним обращались не очень бережно. В пистолете было два патрона - один в стволе и один в обойме. - Что ты хочешь с ним делать? - спросила Нора. - Ничего - до тех пор, пока не выясню, не из него ли была убита Джулия Вулф. Он тоже тридцать второго калибра. - Но она сказала... - Что купила его в баре... у незнакомого мужчины... за браслет. Я слышал. Нора забыла про сэндвич и подалась вперед. Глаза ее, теперь почти черные, сияли. - Ты полагаешь, что она взяла его у отчима? - Да, я так полагаю, - сказал я, но получилось это у меня слишком честно. Нора сказала: - Ты просто несносный грек. Но, может, она и правда взяла его у отчима: тебе-то откуда знать? К тому же, ты ведь не веришь в историю, которую она тут рассказала. - Послушай, дорогая, завтра я куплю тебе целую кипу детективных историй, только не надо ломать свою милую головку над всякими тайнами сегодня. Она просто-напросто хотела сказать, что Йоргенсен ждал ее возвращения домой, чтобы попытаться соблазнить ее, а еще она боялась, что, будучи такой пьяной, сама не устоит и сдастся! - Но ее мать! - Эта семейка - не чета другим. Ты можешь... Дороти Уайнант, моргая от яркого света, нетвердо стоя в дверях и одетая в слишком длинный для нее халат, сказала: - Пожалуйста, можно я немного побуду с вами? Мне там одной страшно. - Конечно. Она подошла и калачиком свернулась рядом со мной на диване, а Нора пошла искать, чем ее укрыть. VI На следующий день мы все трое сидели за завтраком, когда приехали Йоргенсены. На их телефонный звонок ответила Нора; положив трубку, она постаралась сделать вид, что нисколько не заинтригована. - Это твоя мать, - сказала она Дороти. - Она внизу. Я сказала, чтобы она поднималась. - Черт возьми. Лучше бы я ей не звонила, - сказала Дороти. - В общем-то, мы вполне можем пожить и в прихожей, - сказал я. - Он шутит, - сказала Нора и похлопала Дороти по плечу. В дверь позвонили. Открывать пошел я. Прошедшие восемь лет никак не отразились на внешности Мими. Она стала лишь чуть более зрелой и эффектной. Мать выглядела более яркой блондинкой, нежели дочь, и была крупнее Дороти. Она засмеялась и протянула мне руку. - Счастливого Рождества. Ужасно приятно после стольких лет вновь тебя увидеть. Это мой муж. Мистер Чарльз - Крис. - Рад видеть тебя, Мими, - сказал я и пожал руку Йоргенсену. На вид он был лет на пять моложе жены: высокий, прямой, худой, с тщательностью одетый загорелый мужчина; прямые волосы его были прилизаны, а усы напомажены. Он поклонился всем телом. - Рад познакомиться, мистер Чарльз. - У него был тяжелый тевтонский акцент; рука была гладкой и мускулистой. Мы вошли в номер. Когда с представлениями было покончено, Мими извинилась перед Норой за неожиданный визит. - Но мне так хотелось опять повидать вашего мужа! К тому же, единственный известный мне способ вовремя попасть куда-нибудь с этой гадкой девчонкой - это притащить ее туда самой. - Она одарила своей улыбкой и Дороти. - Пора одеваться, милая. Милая, с набитым тостами ртом, пробурчала, что ей совершенно непонятно, почему она должна терять целый День у тетушки Элис, даже если этот день - Рождество. - Готова поспорить, что Гилберт не едет. Мими сказала, что Аста - прелестный песик, и спросила, есть ли у меня хоть какие-либо идеи насчет того, где может находиться ее бывший муж. - Нет. Она продолжала играть с собакой. - С его стороны было безумием, полным безумием исчезнуть в такой момент. Неудивительно, что полиция сначала подумала, будто он замешан в этом деле. - А что полиция думает сейчас? - спросил я. Она посмотрела на меня. - Ты не читал газет? - Нет. - Это человек по имени Морелли, гангстер. Он убил ее. Он был ее любовником. - Они его поймали? - Пока нет, но это он убил. Мне так нужно видеть Клайда, а Маколэй совсем не хочет помочь. Он говорит, что не знает, где Клайд, но это же смешно! Ведь мой бывший муж наделил его всякими там адвокатскими полномочиями, и я отлично знаю, что он поддерживает связь с Клайдом. Как ты думаешь, Маколэю можно доверять? - Он - адвокат Уайнанта, и я не вижу причин к тому, чтобы ты, вдруг, стала ему доверять, - сказал я. - Я так и думала. - Она слегка подвинулась на диване. - Присядь. Мне нужно задать тебе массу вопросов. - Может, сначала что-нибудь выпьем? - Что угодно, только не яичный ликер. У меня от него печень побаливает. Когда я вернулся из кладовой, Нора и Йоргенсен проверяли друг на друге свои познания во французском, Дороти по-прежнему делала вид, что ест, а Мими опять играла с собакой. Я раздал напитки и сел рядом с Мими. - У тебя очаровательная жена, - сказала она. - Мне она тоже нравится. - Скажи мне прямо, Ник: ты думаешь, Клайд действительно сумасшедший? Я имею в виду, сумасшедший настолько, что следует в этой связи что-нибудь предпринять? - Откуда мне знать? - Я так волнуюсь за детей! - сказала она. - У меня-то на него больше нет никаких прав - он позаботился об этом, когда мы разводились, - но у детей есть. У нас сейчас ни гроша в кармане, и я за них волнуюсь. Если он сумасшедший, то вполне может плюнуть на все и оставить их без единого цента. Как ты думаешь, что я должна делать? - Подумываешь о том, чтобы упрятать его в психушку? - Не-ет, - протянула она, - но я хотела бы поговорить с ним. - Она положила ладонь мне на руку. - Ты можешь найти его. Я покачал головой. - Ты ведь поможешь мне, Ник? Когда-то мы были друзьями. - Ее большие голубые глаза мягко и призывно светились. Дороти подозрительно наблюдала за нами из-за стола. - Ради бога, Мими, - сказал я, - в Нью-Йорке тысячи и тысячи детективов. Найми одного из них. Я этим больше не занимаюсь. - Я знаю, однако... Дорри вчера вечером была сильно пьяна? - Может, я и сам был пьян. Мне показалось, что с ней все в порядке. - Ты не находишь, что она - весьма симпатичная девушка? - Я всегда так и думал. Мими на минуту задумалась над моим ответом, а затем сказал а: - Она ведь совсем еще ребенок, Ник. - А это тут при чем? Она улыбнулась. - Дорри, может, начнем одеваться? Дороти мрачно повторила, что не понимает, почему она должна терять целый день у тетушки Элис. Йоргенсен повернулся к своей жене: - Миссис Чарльз настолько добра, что предлагает нам... - Да, - сказала Нора, - почему бы вам не остаться на некоторое время у нас? Скоро придут разные гости. Конечно, будет не так уж весело, но... - Принеси тетушке извинения по телефону, - предложил Йоргенсен. - Я позвоню, - сказала Дороти. Мими кивнула. - Будь с ней поласковей. Дороти пошла в спальню. Казалось, будто все сильно повеселели. Нора поймала мой взгляд и радостно мне подмигнула; пришлось сделать вид, что я страшно доволен так как Мими в тот момент смотрела на меня. - На самом деле, ты ведь не хотел, чтобы мы остались, верно, Ник? - спросила Мими. - Конечно, хотел. - Скорее всего, ты врешь. Тебе же вроде нравилась бедняжка Джулия? - "Бедняжка Джулия" в твоих устах звучит просто потрясающе. Да, она мне нравилась. Мими вновь положила ладонь мне на руку. - Она поломала мою жизнь с Клайдом. Естественно, я ненавидела ее - тогда, - но это было так давно. В пятницу, когда я пошла к ней, я не держала против нее зла. К тому же, Ник, я видела, как она умирала. Она не заслуживала смерти. Это было ужасно. Неважно, какие чувства я испытывала раньше: сейчас кроме жалости ничего не осталось. Я сказала "бедняжка Джулия" от чистого сердца. - Мне непонятно, что ты затеваешь. Мне вообще непонятно, что вы все затеваете. - "Мы все", - повторила она. - А что, Дороти пыталась... Из спальни вышла Дороти. - Я все уладила. - Она чмокнула мать в губы и уселась рядом с ней. Мими, смотря в зеркальце, чтобы выяснить не размазалась ли у нее на губах помада, спросила: - Она сильно бурчала по этому поводу? - Нет, я все уладила. А что нужно сделать, чтобы заполучить чего-нибудь выпить? - Нужно подойти вон к тому столику, где стоят бутылки и лед, и налить себе чего-нибудь, - сказал я. - Ты слишком много пьешь, - ответила Мими. - Но ведь не так же много, как Ник. - Дороти направилась к столику. Мими покачала головой. - Ох, уж эти дети! Так значит, ты очень хорошо относился к Джулии Вулф, верно? - Вам налить, Ник? - спросила Дороти. - Спасибо, - сказал я и добавил, обращаясь к Мими: - Я относился к ней достаточно неплохо. - Ты чертовски скользкий человек, - пожаловалась она. - Скажи, например, тебе она нравилась так же, как и я? - Ты имеешь в виду те два-три раза, когда мы скоротали по паре часов в обществе друг друга? Смех ее звучал неподдельно. - Вот это достойный ответ! Она повернулась к Дороти, направлявшейся к нам со стаканами. - Надо будет купить тебе голубой халат именно такого оттенка. Он очень тебе идет. Я взял у Дороти один из стаканов и сказал, что мне пора одеваться. VII Когда я вышел из ванной, Нора и Дороти находились в спальне; Нора расчесывала волосы, а Дороти сидела на краю кровати, держа в руках чулок. Изображение Норы в настольном зеркале послало мне воздушный поцелуй. Она выглядела очень счастливой. - Вы любите Ника, да, Нора? - спросила Дороти. - Он - старый глупый грек, но я к нему привыкла. - Но Чарльз - не греческое имя. - Настоящее имя - Чараламбидес, - объяснил я. - Когда мой старик перебрался сюда, придурок, оформлявший документы на Эллис Айлэнд, сказал, что Чараламбидес - это слишком длинно - запутаешься, пока напишешь, - и сократил имя до "Чарльз". Старику было безразлично: пусть зовут как угодно, хоть "Икс", вот они его и впустили. Дороти пристально посмотрела на меня. - Я никак не могу понять, когда вы говорите правду, а когда врете. - Она начала было натягивать на ногу чулок, затем остановилась. - А что нужно от вас маме? - Ничего. Она пыталась вытянуть из меня информацию. Ей хотелось знать, что ты говорила и делала вчера вечером. - Я так и думала. И что же вы ей сказали? - Что мог я ей сказать? Ты ничего особенного не говорила и не делала. Наморщив лоб, она задумалась над моим ответом, но когда заговорила снова, то уже на другую тему. - Я и не знала, что между вами и мамой что-то было. Конечно, тогда я была совсем еще ребенком, и не поняла бы, в чем дело, если бы и заметила что-либо, однако я даже не знала, что вы называете друг друга по имени. Нора, смеясь, отвернулась от зеркала. - Вот теперь что-то начинает проясняться. - Она махнула Дороти расческой. - Продолжай, дорогая. Дороти простодушно сказала: - Ну, я ведь не знала. Я вытаскивал из рубашки булавки, которыми ее скололи в прачечной. - А что ты знаешь теперь? - спросил я. - Ничего, - медленно сказала она, и лицо ее начало краснеть, - но я догадываюсь. - Она уткнулась глазами в свой чулок. - Догадываешься, - проворчал я. - Ты, конечно, дрянная девчонка, но не надо так смущаться. Если в голову тебе приходят только гадкие мысли, тут уж ничего не поделаешь. Она подняла голову и рассмеялась, однако, задавая следующий вопрос, вновь посерьезнела. - Как вы думаете, я буду очень похожа на маму? - Я бы не удивился. - Вы действительно так думаете? - Ты хочешь, чтобы я сказал "нет"? Нет. - И вот с этим я вынуждена жить, - радостно сказала Нора. - И ничего с ним не сделаешь. Я первым закончил одеваться и вышел в гостиную. Мими сидела у Йоргенсена на коленях. Она встала и спросила: - Что тебе подарили на Рождество? - Нора подарила мне часы. - Я показал их Мими. Она сказала, что они прелестны, и была права. - А что ты ей подарил? - Ожерелье. Йоргенсен спросил: "Можно?" и, поднявшись, налил себе выпить. В дверь позвонили. Я впустил Куиннов и Марго Иннес и представил их Йоргенсенам. Наконец, закончив свой туалет, Нора и Дороти вышли из спальни, и Куинн сразу же привязался к Дороти. Пришел Ларри Краули с девушкой по имени Дэнис, а несколько минут спустя явилась чета Эджес. Я выиграл у Марго в кости тридцать два доллара. Девушке по имени Дэнис пришлось удалиться в спальню и на некоторое время прилечь. Чуть позже шести Элис Куинн, с помощью Марго Иннес, удалось оторвать мужа от Дороти, и она увела его куда-то, где их уже ждали. Ушли супруги Эджес. Надев сначала свое пальто, Мими одела мужа и дочь. - Конечно, я сообщаю об этом слишком поздно, но, может, вы нашли бы время завтра вечером приехать к нам на ужин? - Конечно, - сказала Нора. Мы пожали друг другу руки, каждый сказал что-то вежливое, и они ушли. Нора закрыла за ними дверь и прислонилась к ней спиной. - Бог ты мой, как он симпатичен, - сказала она. VIII До того момента я вполне отчетливо представлял себе, что делаю и какое место занимаю во всей этой Вулфово-Уайнантово-Йоргенсеновой истории (ответами на возникающие вопросы были, соответственно, "ничего" и "никакое"), однако, когда часа в четыре на следующее утро по дороге домой мы заехали в ресторан на чашку кофе, Нора развернула газету и в колонке сплетен наткнулась на такую строчку: "Ник Чарльз, бывший "ас" из Транс-Американского детективного агентства, прибыл с Побережья, чтобы раскрыть тайну убийства Джулии Вулф"; а когда часов шесть спустя я открыл глаза и уселся в постели, то увидел, что Нора трясет меня за плечо, а в дверях спальни стоит незнакомый мужчина с пистолетом в руке. Незваный гость был плотным, смуглым, моложавым, с широкими скулами и узко посаженными глазами. На нем были черная шляпа-котелок, прекрасно сидевшее черное пальто, темный костюм и черные ботинки; складывалось впечатление, что все это он купил в магазине не более пятнадцати м