ь толпы людей. Они вносили и выносили мебель и вещи, сталкиваясь друг с другом, роняя на землю узлы, свертки, отдельные предметы меблировки. Возникшее с самого утра светопреставление во второй половине дня постепенно выдыхалось, люди, растеряв энергию, уже не бегали, а двигались с трудом, как осовелые осенние мухи. Из экономии Хабровичи наняли на целый день одну машину для перевозки мебели, и она неустанно кружила между этим домом и квартирами переезжающих в него жильцов, привозя одни вещи и вывозя другие. Запланировано и продумано было, казалось, все, но в результате такой упрощенной и, вроде бы, рациональной транспортировки буфет тети Моники и бабушкин диван совершили по два рейса, ибо по ошибке их загрузили на машину сразу после того, как только что разгрузили, а письменный стол Рафала, заброшенный первым рейсом жильцам с первого этажа, ухитрился совершить аж три поездки. Тем не менее, вопреки наихудшим опасениям пана Хабровича, каким-то образом удалось перевезти куда надо все крупные грузы, и теперь оставалось разместить оставшуюся мелочь. За работой носильщиков внимательно наблюдали три человека: снаружи - Яночка и Павлик, которые недавно вернулись из школы, а изнутри, из дома, проживающая в нем престарелая особа. За суетой новых жильцов и носильщиков она наблюдала из окна первого этажа, прочно обосновавшись и удобно опираясь локтями о подоконник, наблюдала весь день, с самого утра, не оставляя ни на минуту свой наблюдательный пост, и на ее изрезанном морщинами лице застыло выражение злобного упорства. Дети во двор не заходили, за происходящим они наблюдали с улицы, сквозь красивую решетку, окружающую весь участок их нового жилья - дом и сад. Ограждение сделано было солидно - декоративная чугунная решетка на прочном каменном фундаменте. Поставив на это удобное каменное основание школьный ранец, Яночка наконец выразила свое мнение: - Мне страшно все тут нравится. А тебе? Поставив свой ранец рядом и придерживая оба, чтобы не свалились, брат снисходительно поддержал мнение сестры: - Ничего, годится. Места много, будет где пожить. И ему тут тоже понравится, ты как думаешь? Хоть садик и небольшой, но побегать есть где. Что скажешь? - Заберем его, как только закончится вся эта петрушка с переездом, ему тут тоже понравится. Только вот не нравится мне эта старая колдунья. И Яночка подбородком мотнула в сторону упомянутой колдуньи в окне. Павлик проследил за ее жестом и тоже увидел старуху. - Ну и что? - удивился он. - Какое нам дело до этой... кикиморы? - Еще какое! - возразила Яночка. - Она отсюда ни за что не уедет, попомни мое слово. Кретина с женой мы бы еще уговорили, а ее ни за что! - Какого кретина? - Ее сыночка. Заметил, голова у него, как большущая тыква, наверняка кретин. - И вовсе не как тыква, а как большая груша... Ты и в самом деле думаешь, что она не захочет выехать из нашего дома? В их распоряжении половина чердака. Лучшая половина! - Вот именно. И сдается мне, они там чем-то подозрительным занимаются. Последнее замечание сестры так заинтересовало Павлика, что он, позабыв о ранцах, стремительно повернулся к ней. - Чем занимаются? Ранцы шлепнулись на землю. Подобрав их и поставив на место, Яночка задумчиво ответила, не отрывая глаз от старой колдуньи: - Если бы знать! Вчера вечером я забралась незаметно в дом и слышала, как они там возились у себя на чердаке. Знаешь, мне показалось, что они пытались пробиться сквозь стену на нашу половину. Ту самую, которая заперта и куда никак нельзя проникнуть. Можно было бы забраться на их чердак и посмотреть, не пробили ли они дыру на другую половину чердака, но теперь туда не попадешь. Чердачную дверь они заперли на огромный висячий замок, знаешь, такой амбарный, и все время стерегут. Эта колдунья и стережет, из дому никогда не выходит. А замок, говорю тебе... - Подумаешь, висячий замок! - презрительно фыркнул Павлик. - Большое дело! - Думаешь? - оживилась Яночка. - Тут и думать нечего! Гарантирую - когда захотим, в любой момент отопрем - у одного моего кореша миллион ключей. У него отец слесарь, так и он научился с любыми замками справляться. А уж с висячими тем более, в случае чего скобу снимем, винтики вывинтим, плевое дело. И отмычки у него есть. Яночка одобрительно кивнула головой. Теперь оба с интересом наблюдали за переноской двух огромных ящиков с фарфоровой и стеклянной посудой, которые, вопреки ожиданиям, носильщикам удалось донести не уронив. Слышалось сопенье носильщиков и шелест золотых листьев под их ногами. Вот оба ящика осторожно поставили у двери дома. Носильщики передохнули, отерли пот с лица и снова взялись за ремни. Один за другим оба ящика исчезли в раскрытых дверях дома. - Вчера я еще знала, где живу, - сказала Яночка, - а сегодня не знаю. Где наш дом? Там или уже тут? Куда возвращаться из школы? - Сюда, наверное, - рассеянно отозвался Павлик, о чем-то с напряжением думая. - И не все ли тебе равно? Тоже мне проблема! - А у тебя проблемы? - Еще какие! Все время думаю - а вдруг не разрешат его взять! Ведь нам же не отдадут из приюта, туда за ним должен приехать обязательно отец. Что будет, если родители не согласятся? - А вот это уж моя забота, - презрительно пожала плечами Яночка. - Если что - у меня сразу приступ случится. И будет тянуться до тех пор, пока они не согласятся. - Какой приступ? - Все равно какой. Самый настоящий! Даром, что ли, я учусь на круглые пятерки? Из-за этого пса стала отличницей, а ты - "не согласятся"! Круглые пятерки и приступ - такого им не выдержать. И тебе советую. - Спятила? Учиться "на отлично" и еще приступ устраивать? - Ты можешь и без приступа, хотя бы поучись на пятерки. Павлик скривился и тяжело вздохнул. - Ну ладно, на что не пойдешь ради собаки. Еще целую неделю ждать! Слушай, а что если нам поехать проведать его? Сейчас тут никому до нас и дела нет, не заметят, что мы из школы не вернулись. - Это мысль! Только вот что делать с ранцами? Не тащить же с собой такую тяжесть. - Забросим в гараж, там никто не заметит. - И по дороге купим ему кусок колбасы, без гостинца нельзя никак. Схватив оба ранца, Павлик постарался незаметно пробраться к полуразрушенному гаражу, стоящему в углу двора. Какое-то время Яночка наблюдала за братом, потом ее внимание привлек отец. Страшно взволнованный, он бросился к человеку, вошедшему во двор с большой тяжелой сумкой в руках, и они вместе поспешили в дом. С удивлением отметила Яночка, как оживилась дотоле безучастно наблюдавшая за происходящим старая грымза. Поначалу Яночка приписала это появлению человека с тяжелой сумкой, но потом поняла, что ошиблась. Покинув пост в окне, старуха вышла из дверей своей квартиры, с трудом избежав столкновения с грузчиками, которые как раз в этот момент вносили диван, и, с неожиданной прытью сбежав по ступенькам крыльца, выскочила через калитку на улицу навстречу почтальону. Тот собирался войти во двор их дома, но в нерешительности остановился, увидев царящую во дворе суматоху. Почтальон вручил старухе какую-то бандероль или посылочку, и она столь же было вернулась к себе. Тут во двор спустилась Яночкина бабушка, громким голосом требуя от грузчиков немедленно отыскать и внести в ее комнату недостающий сегмент библиотечного шкафа. Грузчики упирались, настаивая на том, что сначала разгрузят вот эти связки книг, под которыми погребен сегмент, но бабушка настояла на своем. Сегмент был извлечен из-под связок книг, и предводительствуемые бабушкой грузчики потащили его в их с дедушкой квартиру. Все это Яночка успела заметить, пока не вернулся Павлик. Дети проверили имеющуюся у них наличность - хватит ли на угощение для собаки, убедились, что хватит, и без сожаления покинули представление перед их домом. Уже в четвертый раз приходили они с визитом к своей собаке, сразу после школы отправляясь за пределы города, на Окенче, Занятые переездом родители и дедушка с бабушкой не замечали их отсутствия. Собака за эти дни успела привыкнуть к своим новым друзьям и, по всей вероятности, предвидела их приход, потому что терпеливо ждала у сетки своего бокса, явно оживляясь при виде их. Теперь она уже знала детей и помнила, не так, как было первый раз, в первое их посещение. Первый раз Павлик с Яночкой отправились к своей собаке на третий день после того, как нашли ее в подъезде и отвезли в приют. Узнав в канцелярии, как найти собаку, с бьющимся сердцем и куском жареной колбасы они разыскали нужный бокс. Их собака лежала там на подстилке в обществе еще двух других, спокойных и милых собачек. Их собака выглядела совсем здоровой, но какая она была грустная! Яночка присела у сетки на корточки и вполголоса позвала: - Хабр, иди сюда! Хабр! - Почему вдруг Хабр? - удивился Павлик, присаживаясь на корточки рядом с сестрой. - Собака Хабровичей должна называться Хабром, разве не так? Это ведь мальчик, значит Хабр. Хабр, иди же сюда, смотри, что мы тебе принесли! В глазах собаки блеснула искорка надежды. Вскочив с подстилки, она подбежала к сетке, охотно съела угощение, а затем, подняв голову, вопросительно поглядела на Яночку. - Нет, - со вздохом ответила Яночка на немой вопрос, - пока мы тебя еще не можем отсюда забрать. Тебе придется побыть здесь целых две недели. Ты ведь выдержишь эти две недели, правда, Хабр? - Ты умный песик, - вторил сестре Павлик, - хороший песик, ты ведь подождешь? Мы обязательно придем за тобой. Всего две недели - и ты будешь с нами. Собака поняла, что пока она с детьми не идет. Потянувшись и зевнув, она села на пол, глядя на мальчика и девочку с грустной покорностью судьбе. - Понял! - обрадовалась Яночка. - Видишь - недоволен, но согласен ждать. Тебе не кажется, что он уже не выглядит таким несчастным, как тогда? - Очень неплохо выглядит! - подтвердил Павлик. - Надо же, какой умный и понимающий песик! Ну и собака нам досталась! На следующий раз Хабр уже узнал их, а в третий раз стал реагировать на свое имя. Надо сказать, радовался пес при виде своих новых хозяев весьма сдержанно, как будто откладывал настоящее проявление радости на тот день, когда его заберут из приюта. Теперь, придя к своему Хабру в четвертый раз, Яночка с братом сообща убедили собаку отправиться вместе с ними на небольшую прогулку, предусмотренную правилами приюта. Рядом с боксами находилась маленькая площадка, где собаки могли размять ноги после постоянного пребывания в тесных боксах. И хотя площадка была очень небольшой, все равно приятнее было пообщаться со своим новым другом на свежем воздухе, под нежаркими лучами осеннего солнца, чем в полутемном помещении приюта. С каждым приходом своих новых друзей Хабр все больше оживлялся, но его не покидала грусть, которую Яночка и Павлик приписывали необходимости все еще оставаться в собачьем приюте. - Уже осталось совсем немного! - убеждала Яночка Хабра. - Перевезли уже почти все шкафы и кровати, теперь расставляют их по местам. Недолго осталось, скоро кончат. Неделька, осталась всего неделька... - Надоела ему эта наша болтовня! - сказал Павлик. - Ты же видишь, как он тебя слушает. И не верит нам, все обещаем и обещаем, а сами каждый раз уходим без него. - Вот и не правда! - возразила Яночка. - Он все понимает, ведь сам видишь, как смотрит! Песик прекрасно понимает, что еще надо подождать, а потом он пойдет с нами. А что глазки грустные, так это потому, что ему грустно тут оставаться без нас. Павлик недоверчиво качал головой и, протянув руку сквозь сетку, поглаживал пса. - А что будет, если отец не согласится? Сама знаешь, он сейчас стал такой нервный. Давай-ка поторопимся, надо вернуться домой пораньше, сейчас опасно его еще больше раздражать. Яночка успокоила брата: - Отец сейчас занят с каким-то важным типом из конторы по ремонту квартир, я сама видела, как тот пришел, отцу сейчас не до нас. Но отправляться пора, здесь уже закрывают. - Прощай, Хабр, - со вздохом произнес Павлик, вставая. - Потерпи еще немного, ничего не поделаешь. Знал бы ты, на какие муки идем из-за тебя! Яночка тоже со вздохом поднялась с корточек, но не уходила. Всем троим было тяжело расстаться. - Хватит, пошли уж! - угрюмо проворчал Павлик, и они с Яночкой неохотно двинулись к выходу. Хабр смотрел им вслед. Дома и в самом деле никто не заметил отсутствия детей. Пришел наконец долгожданный сантехник, чтобы заменить тот кусок поврежденной водопроводной трубы, из-за которого образовался упомянутый выше бассейн в саду. Замена трубы была произведена незамедлительно и заняла немного времени, после чего специалиста пригласили ознакомиться с состоянием водопроводного оборудования ванной и кухни на втором этаже, в квартире, доставшейся тете Монике. Их состояние вызывало тревогу. Еще до замены трубы в саду сантехник отключил в подвале воду, поэтому без промедления занялся заменой устаревшего оборудования в ванной тети Моники. Пан Хабрович с беспокойством наблюдал за его работой, время от времени оказывая посильную помощь. Прошел час. Демонтаж сантехнического оборудования ванной все еще находился в начальной стадии. Ругаясь сквозь зубы и вытирая пот со лба, сантехник мрачно ворчал: - Попробуй тут открутить что-нибудь! Довоенная работа, холера! - Ну и что же такого, что довоенная? - встревожился пан Хабрович. - Это плохо? Не отвечая, сантехник лишь как-то зловеще покачал головой, опять берясь за упрямую трубу. Работа предстояла солидная. Теперешние ванная и кухня некогда были одной лишь ванной, из помещения которой выделили половину для кухни, не меняя при этом оборудования. Тетя Моника решила восстановить облик первоначальной ванной, сделав ее опять просторной и удобной, а кухню оборудовать в комнате рядом. Сделать это было очень трудно, ибо трубы и краны порядком поизносились. С большим напряжением часа через два сантехнику удалось открутить два рассыпающихся в руках крана, которые он с торжеством продемонстрировал хозяину дома. - Вот, смотрите, все насквозь проржавело. Этот вот еще ничего, одинарный, а вот этот, двойной, совсем развалился. И третий тоже такой же. Уж и не знаю, где вы сейчас найдете новые с такими параметрами, нестандартное тут у вас все, вряд ли я с помощью современных футорок да муфточек подгоню к трубам. Ну да ладно, пока забьем тут пробками, а уж вы поищите подходящую по диаметру арматуру, тогда и будем ломать головы. Сантехник забил пробки в отверстия труб, с которых открутил краны. Оба они с паном Романом уныло рассматривали довоенную инсталяцию, и их все больше охватывали самые мрачные предчувствия. - Ничего тут трогать нельзя! - зловеще предрекал сантехник. - Только тронь - и все рассыпется. Сам удивляюсь, как еще держится. Потому только, что сделано было в свое время на совесть, а теперь этим никто давно не пользовался. Трубы тоже придется менять, а у вас они вмонтированы в стены, придется и стены ломать. Уж и не знаю... А трубы нестандартного сечения, уж и не знаю, футорки надо подобрать, одними муфточками не обойдешься. Уж и не знаю... Хозяин в отчаянии смотрел на нестандартное довоенное оборудование, с ужасом представляя, сколько хлопот его ждет. Сантехник тоже смотрел, пытаясь по памяти представить диаметр сечения современных кранов и труб, сравнивая их вот с этими, и с сомнением качал головой. Снизу донесся громкий голос Рафала. Парень интересовался, что там с трубой в саду, установили ли ее и можно ли уже пустить воду. Бабушка больше не может ждать, ей давно пора готовить обед или ужин, сегодня все перемешалось, во всяком случае, бабушке категорически требовалась вода. Пан Хабрович зычным голосом прокричал, что труба отремонтирована и воду можно пустить. Рафал спустился в подвал, нашел перекрытый вентиль и с маху открутил его. То, что последовало за этим, с полным правом можно сравнить с внезапным извержением мощного гейзера или даже со всемирным потопом. В нижней кухне струя воды выстрелила с такой силой, что выбила у бабушки из рук тарелку, которая упала и разбилась на мелкие кусочки. В верхней же кухне, на глазах потрясенных хозяина и водопроводчика, вылетела из стены и грохнулась в ванну арматура, которую упомянутый водопроводчик тщетно пытался целых два часа вытащить и никак не мог открутить. Под носом пана Хабровича и сантехника выскочила только что забитая пробка, и их обоих сбила с ног мощная струя воды. Вслед за водой на них обрушился большой пласт штукатурки со стены, обнажив скрывающиеся за ней трубы. Затем выскочила и вторая пробка. Теперь в кухне били два фонтана. Сантехник потерял голову и суматошно метался между ними, пытаясь опять забить пробки, а пан Роман, разбрызгивая с себя грязную воду, кинулся в подвал, чтобы опять перекрыть проклятый вентиль. И вот в этот момент вернулись домой Яночка с Павликом. Войдя в прихожую, они остановились при виде паники, царящей в доме. Все семейство бестолково металось с ведрами и тряпками, а сантехник крутил вентиль, который регулировал поступление воды на второй этаж. - Надо же, совсем не держит! - рассуждал он. - Ведь его я отключил, а тут резьба совсем стерлась и не держит! Первым делом надо его менять, иначе весь дом зальем. А пока опять забьем пробочки. - Нельзя ли забить их посильнее, а то опять выскочат! - простонала тетя Моника, с отчаянием обозревая свою разоренную ванную. Пробочки забили, пан Хабрович осторожненько, постепенно открутил проклятый вентиль в подвале. Никаких катаклизмов больше не произошло, семейство вздохнуло с облегчением. Мокрый пан Роман с хмурым выражением лица о чем-то в сторонке совещался тоже с мокрым и грязным сантехником. - Да, ты прав, - задумчиво сказала Яночка брату. - Теперь нам придется как следует постараться, чтобы наши заслуги были замечены. Кажется, папочка в плохом настроении. Павлик легкомысленно радовался: - Хорошо, что тот вентиль открутил Рафал, а не мы! Для старания у нас еще целая неделя, заслужим! За неделю настроение у папы улучшится. - Давай сразу и начнем. Видишь, сколько тут дела! Знаешь, у меня идея... Собравшемуся на поздний ужин семейству суждено было в этот день пережить еще одно потрясение. Как только все кончили есть, Яночка поднялась со своего места и, придав своим большим голубым глазам еще большее, чем обычно, ангельское выражение, произнесла сладким голосом: - А теперь вы все идите отдыхайте, мы сами здесь наведем порядок. И ничего не разобьем! Вы устали за день, а мы не устали. И не дожидаясь, пока ошарашенное семейство придет в себя, схватила поднос и принялась собирать на него грязную посуду со стола. Никто из родных и слова не сказал, настолько все были потрясены. "Полный отпад!" - удовлетворенно прокомментировал про себя Павлик. У пани Кристины мелькнула мысль - что-то тут не в порядке, уж очень ее дети стали послушными да работящими. Она вспомнила, что за все время переезда ей ни разу не пришлось делать им замечание. Да что там замечание! Они сами проявляли невиданную дотоле инициативу. - сами ходили за покупками, сами вовремя отправлялись спать, а теперь вот сами предложили вымыть посуду после ужина. Нет, что-то тут не в порядке... Павлик отодвинул стул и поддержал сестру: - Ну, чего сидите? Марш отдыхать! Мы сами тут все сделаем! Первой пришла в себя бабушка. - Рафал мог бы вам помочь, - неуверенно высказала она предложение. - Езус-Мария! - ужаснулся Рафал. - Это обязательно? - Вовсе не обязательно! - великодушно возразила Яночка. - Он тоже устал. И книги перетаскивал, и вентили откручивал. Мы и без него справимся. И с помощью Павлика она поволокла в кухню полный поднос. Тетя Моника шепотом поинтересовалась у пани Кристины: - Как тебе удалось воспитать таких идеальных детей? Поделись опытом! Мать идеальных детей задумчиво произнесла: - Я как раз ломаю голову над тем, чего это они так стараются. Что на сей раз им надо заслужить? Это должно быть нечто грандиозное. Возможно, кое о чем я и догадываюсь, но не уверена. А идеальные дети принялись в кухне за мытье посуды. Яночка мыла, Павлик разыскал подходящий кусок чистой тряпки, который мог служить посудным полотенцем, и принялся вытирать вымытую посуду, складывая ее на полку. - Знаешь что? - таинственно начал он, не прерывая процесса. - Странный этот наш новый дом. В старом гараже кто-то шуровал. - Как это шуровал? - не поняла сестра. - Как этот кто-то мог туда проникнуть? - Через крышу. Забрался на верх и оттуда внутрь. - Почему ты так думаешь? - Когда я прятал в гараж наши ранцы, я видел там такие... странные следы. Забыл тебе тогда сказать. Мох, которым поросла крыша у стены, был стерт. Когда я сам с ранцами полез в гараж через крышу, точно так же содрал мох, когда сорвался. - Значит, тот тоже сорвался. Может, кто из наших? Может, отцу или Рафалу потребовалось зачем-то войти в гараж? - Они не лезли бы через стену и крышу, могли войти и через дверь. Нет, это был кто-то чужой. Я тебе уже сколько раз говорил - что-то тут у нас на чердаке делается, и кто-то пытался забраться на него с крыши гаража, да сорвался. А может, потом встал и забрался на чердак. Какое-то время брат с сестрой молча работали и думали. Яночка мыла посуду в огромном тазу, насыпав туда порошок для мытья посуды. Немного перестаралась и насыпала больше, чем нужно. Мыльная пена поднялась огромной шапкой, руки девочки по локоть скрывались в ней. Яночка не видели ни пены, ни грязной посуды. Перед ее мысленным взором предстала фигура неизвестного злоумышленника, который с полуразвалившейся крыши гаража пытался взобраться на возвышающуюся над гаражом и примыкающую к нему террасу. Крыша террасы, в свою очередь, тоже поросла чудесным мягким мохом, а поскольку эта крыша сохранилась лишь над половиной террасы, покосившаяся уцелевшая часть крыши образовала наклонную плоскость. Скатиться в гараж по покрывавшему ее мягкому мху ничего не стоило. Придвинув к себе очередную стопку грязных тарелок, Яночка проворчала: - Не понимаю, зачем каждому есть из ста тарелок, будто одной не хватает! И смотри, какая куча вилок и ножей! Неужели нельзя все есть одной вилкой? Скорей бы уже взять Хабра, кажется, больше я не в силах быть такой хорошей! А когда-то люди и вовсе ели из одной миски и одной ложкой! - мечтательно вздохнул Павлик. - Каждый по очереди черпал и тащил в рот. Красота! И посуды мало... Яночка наконец сформулировала свое мнение по главному вопросу. - Думаю, ты прав, - сказала она. - Наверняка, там что-то происходит. Подождем немного, начнут ремонт на чердаке, и мы все узнаем. - Не смеши меня! На чердаке начнут ремонт! - возразил брат. - Сама ведь слышала, как за ужином говорили - столько проблем! Решили ничего не трогать до того, пока старая грымза с сыночком не выедут. Тогда предки приступят к ремонту. Из грымзиной кухни мама хочет сделать ванную, потому что теперешняя мала. А отец сказал - перестраивать, так уж все сразу, а не частями. Тогда и до чердака доберутся, не раньше. Яночка пожала плечами. - А грымза с сыночком не двинутся с места, пока мы не доберемся до чердака, - уверенно заявила она. - Теперь еще какой-то посторонний бандит появился... Он на чердак лез или с чердака спускался? - Не знаю, - ответил Павлик. - Я там все окна осмотрел. Если лез на чердак с крыши гаража, тогда мог добраться только до окна, на котором решетка. Зачем ему это окно? Оно ведь от закрытой части чердака. Нет, сквозь окно не пролезешь. Прекратив процесс мытья посуды, брат с сестрой принялись обсуждать животрепещущую проблему. - Никого из наших это не волнует, - сказала она. - Какими-то глупостями занимаются, а такая важная проблема их не тревожит! - Какая? - не понял Павлик. - Что мы должны сделать? - Выкурить грымзу. Неужели будем ждать, пока она сама не созреет? Надо узнать, чего она не любит, и действовать. Павлику очень понравился такой проект, он сразу преисполнился желанием действовать немедленно. - Вот только действительно знать бы, чего она боится. Мышей? А, может, змей? - Пока мы можем только гадать, - заметила рассудительная сестра. - Надо узнать. Возможно хватит и тараканов. На днях я видела в продовольственном магазине два отличных экземпляра! Пока же принеси те ключи и отмычки, что обещал, в первую очередь нам следует побывать на чердаке. - Спятить можно, сколько работы! - вздохнул Павлик. - И Хабр, и ключи, и какие-то бандиты, а ко всему этому еще и школа. Школа мне больше всего мешает. - Не вздумай только прогуливать! - вскрикнула Яночка, стремительно поворачиваясь к брату, отчего на пол выплеснулась пена с ее рук. - Тогда все наше хорошее поведение пойдет насмарку. Зря, что ли, старались столько времени? Успеешь напрогуливаться потом, когда собака уже будет у нас. - Не шуми, я и сам все понимаю, - успокоил сестру Павлик. - Я так думаю: злоумышленник добрался до зарешеченного окна, не смог в него пролезть, плюнул, ну и скатился вниз. - Или... или все-таки пролез! - Как? - Распилил решетку на окне. Я читала, преступники всегда распиливают решетки на окнах. Павлик замер с полувытертым блюдом в руках. Интересная мысль! Действительно, дело может обернуться и таким образом. Глаза мальчика блеснули, неожиданный поворот развития событий ему явно понравился. - Знаешь, вполне возможно! Что же там происходит? Старая ведьма с сыночком пытаются пробиться на чердак через стену, этот неизвестный бандюга знает об их намерениях и тоже пытается проникнуть на чердак, чтобы успеть до них... Может так быть? - Очень может быть, но нам самим надо все проверить. Однако самое главное сейчас - довести до конца дело с песиком. Потом займемся остальным. - Яночка вылила мыльную воду из таза в раковину, и пена поднялась высокой шапкой, пришлось ее постепенно пропихивать в отверстие стока. - Надо же, как трудно быть примерной... Ничего, еще недельку выдержим! 4 Пан Хабрович пребывал в отвратительном настроении. Отчаяние все больше охватывало его. Столько проблем с домом, что руки опускаются! Вот и теперь, в отчаянии схватившись за голову, он стонал: - Как я мог добровольно пойти на весь этот кошмар! Какого черта согласился принять проклятое наследство! Спятил, не иначе! - Теперь уже поздно отказываться, все равно ничего не изменишь, - успокаивала его жена. - Не переживай так, постепенно все наладится. А сейчас нам с тобой надо решать вопрос не о наследстве, а о собаке. Я в принципе не против, дети ведут себя замечательно, видишь, как стараются, прямо их не узнать. Они заслужили награду. Ты ведь тоже не против собаки? Вот только не знаю, согласится ли твоя мама, ведь у нее кошка... - Бабушка уже согласилась! - поспешила сообщить Яночка. - Она сказала, что тоже не против. Пан Роман перестал стонать и с удивлением взглянул на дочку. - Не взирая на кошку? - недоверчиво переспросил он. - Да, не взирая, - подтвердила Яночка. - Я сказала бабушке, что вы с папой решили взять собаку, чтобы стерегла дом, и бабушка сразу же согласилась. "Очень правильное решение", - сказала она. - Что? ! Мы с папой решили? - вскрикнула пани Кристина. - Бабушка, небось, вообразила, что мы берем собаку, которая будет сидеть во дворе на цепи в будке! - Не знаю, что вообразила бабушка, но согласилась, не взирая на кошку, - с самым невинным видом повторила Яночка. Павлик понял, что надо помогать сестре. - Если хотите, я схожу к бабушке и спрошу, правильно ли мы ее поняли, - сказал он, подходя к двери. - Скажу, вы считаете - у нее склероз, она не понимает, что ей говорят, поэтому надо спросить ее еще раз. Ничего страшного. - Куда? - рявкнул отец, совершенно позабыв о проблемах с ремонтом дома. - Назад! Оставьте бабушку в покое! Забирайте собаку и перестаньте мне морочить голову. И без того заморочена! И он опять в отчаянии вцепился обеими руками в растрепанные волосы. - Езус-Мария! Сантехник сказал - если я не найду муфточек нужного сечения, придется менять в доме и канализацию, и всю водопроводную систему! Все трубы, краны, все оборудование у нас еще довоенное, нестандартное, все трубы другого сечения, а вы тут со своей собакой! Тогда и полы придется менять, и стены долбить, спятить можно! - Не все, не все! - опять успокоительно заметила пани Кристина. - Только самые старые. А собака с ними никак не связана. - Помнишь, тот тип тебе сказал, что все сделает молниеносно, - вмешался Павлик. - Ну тот, с которым ты советовался с самого начала. - Какой тип? - вскинулся несчастный пан Роман. - Тот грабитель? Тот разбойник с большой дороги? Да вы знаете, сколько он запросил? Даже если бы нам досталось наследство Ротшильдов, и то не хватило бы! Я не миллионер, с таким и говорить нечего! - Вот и хорошо, вот и хорошо! - подхватила пани Кристина. - Ты и не будешь больше с ним говорить, зачем же волноваться? Договоришься с нормальным, порядочным сантехником, который не запрашивает миллионы. - А муфточки? - взревел несчастный пан Роман. - Без них ничего не сделаешь. Как ты не понимаешь, мы сейчас оказались в замкнутом круге! Анджей не может освободить свою однокомнатную квартиру до тех пор, пока не переедет сюда, переехать не может, пока мы не отремонтируем их кухню и ванную, ведь с утра все в одной ванной не поместимся! Ремонт же нельзя начинать до того, пока не съедут прежние жильцы, ведь надо менять все оборудование, а им некуда съезжать! Нет, мне один выход - убить кого-нибудь, посадят меня в тюрьму, там и отдохну'. Никто не будет терзать меня с ремонтом! - Хорошо, хорошо, иди в тюрьму, раз тебе так хочется, но сначала поехали с нами за собакой, - торопил Павлик. А Яночка, внимательно выслушав причитания отца, внесла предложение: - Надо уговорить тетю Монику, чтобы официально вышла замуж за пана Анджея. Как миленький переедет, даже без ремонта! Пани Кристина с восторгом восприняла идею: - Прекрасная мысль! Действительно надо будет уговорить ее. Павлик энергично поддержал сестру: - Уговорим, чего там! Подговорим Рафала, он пригрозит, что перестанет учиться... - ... и попадет в нехорошую компанию, - подхватила Яночка. - Вот и прекрасно, попадет в нехорошую компанию, а теперь поехали за собакой! Пан Хабрович пригладил взъерошенные волосы и нерешительно заметил: - Вроде и в самом деле есть выход из замкнутого круга. Ладно, отправляйтесь за собакой. - Да не нам надо ехать, а тебе! - крикнул Павлик. - То есть ты должен ехать с нами, нам собаку из приюта без тебя не отдадут. - Что?! - снова рассвирепел пан Роман. - Снова я? - А ты как думал? - поддержала мама своих детей. - Ведь детям без взрослых нельзя. - Но у меня куча дел! - отчаянно отбивался пан Хабрович. - Слишком многого вы от меня требуете... Сын не дал ему докончить: - Там работают только до четырех. Уйди с работы пораньше, и мы после школы поедем с тобой. Ведь ты уже согласился, чего же опять крутишь-вертишь? Разве можно маленьких обманывать? - Если папа откажется с нами ехать, нам остается только выкрасть пса из приюта, - бросила, ни к кому не обращаясь, Яночка. - Ну и к чему это приведет? Вам же придется потом таскаться по комиссиям для трудных подростков... Тут вмешалась мама. Велела детям замолчать, и успокаивающе заметила: - Только без всяких таких штучек, Папа поедет с вами, завтра после трех, я постараюсь его уговорить. А сейчас идите к себе. И она тихонько подтолкнула своих отпрысков к двери. За дверью Яночка с торжеством заметила: - А что я тебе говорила? Если человек женится, ему уже ничего не остается, как слушать свою жену. Вот и Анджей, если женится на тете Монике, сразу переедет. Помолчав, Павлик серьезно заявил: - Тогда уж я ни за что не женюсь. Ни за какие сокровища! Какими аргументами оперировала пани Кристина - неизвестно, но на следующий день уже в полчетвертого пан Роман покончил со всеми формальностями, необходимыми для того, чтобы взять собаку из приюта. Странно, но у него было прекрасное настроение, словно, отложив на время заботы о проклятом ремонте, он вновь обрел свой прежний характер - спокойный и доброжелательный. Папа даже успокаивал своих детей, не находящих места от волнения и вконец истомившихся от ожидания. Они твердо решили не подходить к боксу, в котором находился Хабр, пока все формальности не будут улажены. И вот наступила долгожданная минута. Поначалу Хабр не поверил своему счастью. Он уже привык к посещению детей и с грустной отрешенностью примирился с тем, что визит их непродолжителен, а потом они уходят и оставляют его одного. Теперь же его вывели из бокса и надели на него новый ошейник - верный признак того, что положение радикально изменилось. Собака перестала быть беспризорной, она обрела хозяина, вернее, хозяйку, теперь у нее есть и дом, и владелец. Ошейник на Хабра Яночка надела собственноручно, не позволяя никому, даже Павлику, к нему прикоснуться, ибо у собаки должен быть один хозяин. И в этот торжественный момент оба они - и Яночка, и Хабр - просто сияли от счастья. Наконец все четверо покинули здание приюта и остановились, ослепленные ласковым осенним солнцем. Здесь, на окраине города, вернее, за городом, расстилались пустые поля, и папа решил испытать понятливость нового члена семьи. - Спусти собаку с поводка, - сказал он дочери. - Брось вот эту палочку и крикни ему - "апорт"! Спущенный с поводка Хабр радостно пробежал вперед, остановился и вопросительно посмотрел на Яночку, явно ожидая приказа. - Апорт! - изо всех сил крикнула Яночка, бросив палку как можно дальше. Как стрела, выпущенная из лука, устремился пес вперед и уже через несколько секунд, безгранично-счастливый, положил палку к ногам своей хозяйки. Не менее счастливая Яночка повторила операцию, и собака, которой явно доставляло наслаждение выполнять приказы, послушно принесла палку. - Будет толк из собачки, - похвалил пан Хабрович, стараясь слишком уж явно не показывать радость, переполнявшую и его. Он помолодел, повеселел и не меньше своих детей восторгался умом и понятливостью Хабра. Нет, надо же сохранять солидность. И папа строгим голосом поинтересовался: - Я слышал, вы назвали песика моей фамилией. Не мешало бы предварительно спросить меня о согласии! - Так ведь это и наша фамилия! - обиделся Павлик. - Но я раньше твоего был Хабровичем. Ты фамилию получил от меня. - Ну и что? Ты тоже не сам ее придумал, а получил от дедушки. Дедушка же небось тебя не попрекает... А вообще что это только она бросает? Мне тоже хочется. Подумаешь, разбросалась! Ну убедилась, приносить палку он умеет. Не мешало бы проверить, как у Хабра с нюхом обстоит дело. Но сначала дай мне бросить! - Пожалуйста, бросай, - великодушно согласилась Яночка. Павлик бросил палку, и пес устремился за ней, но принес ее Яночке. Когда же пан Хабрович нагнулся, чтобы взять палку и тоже бросить, собака схватила ее в зубы и вежливо, но решительно отказалась отдать. Взять палку имела право лишь хозяйка Хабра! - Нехорошо получается! - встревожился пан Роман, который давно позабыл о необходимости соблюдать солидность и не меньше детей увлеченно занимался собакой. - Нам следует с самого начала решить, будет ли собака слушать только Яночку, или всех нас. С первого же дня надо приучить, а то потом он привыкнет, а привычки у собак очень трудно исправлять. Вы как думаете? - Я думаю, что меня он тоже должен слушать! - ответил Павлик. Яночка не знала, на что решиться. В глубине души ей хотелось, чтобы собака принадлежала только ей и слушалась только ее, но девочка понимала, что для собаки это будет не наилучший выход. Вот, например, она уйдет в школу, а Хабр останется один-одинешенек, будет чувствовать себя позабытым-позаброшенным. Наверное, самым правильным будет поступить следующим образом: пусть Хабр всех членов семьи слушается немножко, ее во всем. Главное - она его хозяйка, ее он должен слушаться во всем. Вот только как этого добиться? И Яночка поделилась своими сомнениями с отцом и братом. - Можно добиться такого, - успокоил ее отец - Некоторые собаки, самые умные, легко усваивают разницу между хозяином и членами его семьи. Но обучить его этому должна ты. Давайте сразу и начнем. Павлик, дай что-нибудь из своей одежды, Павлик недоуменно взглянул на отца. В этот теплый день ранней осени одежда его была более чем скромной: джинсы и футболка. Что он может дать? Окинув взглядом сына, отец заколебался, а Павлик уже принялся стаскивать с себя футболку. - Дурак! - рассердилась Яночка. - Такую тяжесть песику таскать, он же устанет! - Не только пес устанет, но и твой брат простудится, - поддержал дочку папа. - Павел, сними носок. Хабр послушно и даже с энтузиазмом обнюхал подсунутый ему под нос Павликов носок, а потом столь же рьяно принялся обнюхивать его же ботинок. - Оставь ботинок в покое, - строго сказала Яночка. - И посиди минутку спокойно, работа еще не началась. Папа сказал: - Подержи собаку. А ты, Павел, быстренько спрячь свой носок вон в тех кустах. Павлик помчался к кустам. Хабр внимательно смотрел ему вслед. Вот запыхавшийся Павлик прибежал обратно и с удовлетворением заявил: - Я так спрятал носок, что ни одному человеку его не найти! Пан Хабрович с тревогой подумал о том, какие слова придется ему выслушать от жены, если носки в самом деле не найдется. С надеждой глянув на собаку, он вполголоса сказал дочери: - А теперь отпусти собаку и вели ей искать. - Ищи! - крикнула Хабру жутко взволнованная Яночка. - Ищи носок. И принеси его мне! Дважды Хабру не надо было повторять. Как рыжая молния пересек он поле и скрылся в кустах. Глядя ему вслед, пан Хабрович думал о том, что по дороге домой надо будет заехать в магазин и купить сыну другие носки, авось жена не сразу заметит замену. Его тревога оказалась напрасной. Через несколько секунд из кустов показался Хабр. В зубах он держал носок Павлика. Папа поспешил бросить дочери, пока собака мчалась к ним обратно: - Вели ему отдать носок Павлику и похвали песика. - Отдай носок Павлику! - крикнула Хабру Яночка. - Вот он Павлик! Павлик! Отдай ему носок! Пес засомневался. Положив носок на землю, он сел рядом и вопросительно смотрел на свою хозяйку. Та была неумолима. - Нет! - крикнула Яночка. И немного тише, но твердо добавила: - Отдай Павлику. Вот ему. Быстро! И девочка жестом указала на брата. Хабр повернул голову в сторону Павлика, немного подумал, поднял с земли носок зубами и подбежал с ним к Павлику. Подбежав к нему, он снова тщательно обнюхал его ботинки, обернулся к Яночке, но услышал тот же приказ и неохотно отдал носок Павлику. - Фантастический пес! - восхитился пан Роман. Напоминать Яночке о том, что собаку следует похвалить, не требовалось. Хабр был просто осыпан похвалами и даже поцелован в нос. Собака с явной радостью принимала похвалу, довольная, счастливая, готовая выполнять новые приказы. Пан Хабрович решительным жестом сорвал с шеи галстук... Стемнело. Пани Кристина не находила себе места от волнения. Давно было пора вернуться мужу с детьми и собакой, а их все не было. Не случилось ли чего? Приехали наконец! Все четверо были радостно оживлены. Еще с порога муж и дети наперебой принялись делиться своими впечатлениями. Естественно, довольно бессвязные восклицания и восторги относились к Хабру. Такой умный! Все понимает! Как слушается! На лету схватывает все приказы! А какой красавец, правда? Наконец папе удалось пробиться сквозь общий галдеж. Весь сияя от радости, пан Роман сказал жене: - Мы очень умно поступили, решив взять эту собаку. Назвали Хабром. Знала бы ты, какой он умный, что-то потрясающее! И за