ная разведка тоже не смогла найти ключ к тому, где они делают эти бомбы. -- Верно, -- признал Джордан. -- Японцам удалось создать невероятно эффективную систему маскировки. У меня такое чувство, что их правительство тоже не имеет об этом ни малейшего представления, совсем как мы. -- Если бы их производственные мощности располагались на поверхности земли, наша новая спутниковая сеть их бы засекла. -- Странно, что нигде нет аномально высокой радиоактивности. -- Мы также не обнаружили никаких отклонений вблизи их атомных электростанций и могильника ядерных отходов рядом с прибрежным городом Рокота. -- Я видел эти отчеты, -- сказал Джордан. -- Они вырыли четырехтысячеметровую шахту, чтобы сбрасывать свои отходы. Не могли ли мы чего-нибудь упустить? Микер отрицательно покачал головой. -- Мы должны были бы все же заметить признаки широкомасштабного строительства или специфический характер транспортных потоков в направлении такого места или из него. -- Черт возьми! -- вспылил Джордан. -- Япония безо всяких помех направляет в океаны суда с ядерными бомбами, предназначенными для портовых городов Соединенных Штатов, а мы без толку гадаем, не зная, где их изготавливают, каков их конечный пункт назначения и каков общий план всей этой операции. -- Вы действительно сказали "бомбы", во множественном числе? -- спросил Микер. -- На записях сейсмологического центра в Колорадо видно, что был еще один взрыв, через миллисекунду после первого. -- Очень скверно, что вы не начали крупномасштабную операцию с целью получить ответы на эти вопросы еще десять лет назад. -- А на какие средства? -- прорычал Джордан. -- Последняя администрация урезала финансирование проектов по сбору разведданных. Все, что интересовало политиков, -- это Россия и Ближний Восток. В последнюю очередь государственный департамент позволил бы нам опробовать наших лихих ребят на такой нации, как японцы. Два отставных агента, которых нам пришлось держать на контрактах, -- вот и все, что нам было позволено иметь там. Израиль -- еще одна страна, на которую нам никогда не дают средств. Вы не поверите, но были времена, когда нам приказывали смотреть в другую сторону, пока Моссад устраивал фокусы, в которых потом обвиняли арабов. -- Президенту придется дать вам полную свободу действий, когда вы покажете ему всю серьезность положения. -- В то утро, когда я докладывал президенту, я уже знал определенно одну вещь. -- Гладкая, лощеная маска Джордана дала еле заметную трещину, и его голос стал холодным, как лед. -- Неважно, как мы будем бороться с этим кризисом, нам все равно придется действовать вдогонку. Что больше всего тревожит меня, действительно вселяет в меня страх Божий, это то, что мы на самом деле уже опоздали, чтобы сорвать этот заговор, уже наполовину осуществленный. Из-за двери донеслись звуки голосов. Пьеса была окончена, и зрители устремились в вестибюль. Джордан вскочил. -- Я должен прервать нашу беседу и появиться в вестибюле, иначе моя жена по дороге домой будет изображать из себя айсберг. Спасибо, что ознакомили меня с данными, полученными вашей пташкой. -- Тут есть еще одна штука, -- сказал Микер. Он вытащил еще одну фотографию из своей папочки и поднес ее к свету. Джордан впился взглядом в странный предмет в центре снимка. -- Похоже на какой-то большой трактор. Почему это важно? -- То, что вы видите на этом снимке, -- это неизвестный экипаж, едущий по морскому дну на глубине пять тысяч метров, на расстоянии не более двадцати километров от эпицентра взрыва. Вам известно, чей это аппарат и что он там делает? -- Да ... -- медленно произнес Джордан. -- Я не знал этого, но теперь мне это известно. Спасибо, Кертис. Джордан повернулся спиной к совершенно сбитому с толку Микеру, открыл дверь и смешался с толпой, выходящей из театра. Глава 15 Как и обещал, Питт вывел покалеченный вездеход из-под завала. Стальные траки визжали, продираясь сквозь застывшую лаву сантиметр за сантиметром. Мучительно медленно огромная машина пробила себе дорогу наверх, на поверхность морского дна, отряхнула щебень и песок, которые, как река, мутным потоком волочились за ней, и выкатилась на пустынную равнину. -- Мы свободны, -- обрадованно вскричал Планкетт. -- Очень неплохо сработано. -- Очень неплохо сработано, -- передразнил его Питт. Он переключился с ручного управления на автоматическое и вызвал на экран монитора несколько географических карт. -- Просто чудо, что мы вырвались наружу без протечек и механических повреждений. -- Мой дорогой друг, моя вера в тебя глубока, как море... а-а, мы под ним. Я ни минуты не сомневался в твоей стойкости. Питт с любопытством взглянул на него. -- Если тебя так легко удалось убедить поверить мне, то у меня в Нью-Йорке есть мост, который я с удовольствием продал бы тебе. -- Какой еще мост? -- Ты что, разыгрываешь меня? -- Да, я неплохо играю в бридж. Выиграл несколько матчей. А ты? -- Я неплохо раскладываю пасьянс "Старая Дева". Этот обмен шутками был не более чем причудливый способ оценить, в какой переплет они попали, но ведь это были мужчины, находившиеся в отлично известной им стихии, хорошо понимавшие, как опасно стать пленниками подводных глубин. И если кто-нибудь из них и испытывал страх, то не выдал его. -- Теперь, когда мы выбрались из-под оползня, что мы собираемся делать дальше? -- спросил Планкетт так спокойно, словно просил передать ему чашку чая. -- План состоит в том, чтобы двигаться наверх, -- ответил Питт, показав пальцем на крышу кабины. -- Поскольку у этого замечательного гусеничного трактора нет никакой плавучести, а над нами добрых пять километров морской воды, то как ты собираешься совершить невозможное? Питт улыбнулся. -- Ты просто сиди и наслаждайся видами морского дна. Мы собираемся предпринять прогулку через горы. -- Добро пожаловать на борт нашего судна, адмирал. -- Капитан Мортон безупречно отдал честь и протянул руку для приветствия, но проделал все это сугубо формально, как положено. Он не был рад этой встрече и не пытался притворяться обрадованным. -- Редкий случай, когда нам приказывают всплыть посреди моря во время плавания, чтобы взять на борт гостей. Должен вам сказать, что я от этого не в восторге. Сэндекер пригасил свою улыбку, перейдя из шлюпки "Шанхайской раковины" на мостик торчащей из воды рулевой рубки "Туксона". Он пожал руку Мор-тона с рассеянной небрежностью и с видом превосходства, который, если это вообще было возможно, делал его присутствие здесь чем-то более или менее нормальным. -- Я не дергал за ниточки, чтобы заставить вас отклониться от выполнения вашего задания, чтобы я мог заскочить к вам на коктейль, капитан. Я здесь потому, что выполняю приказ президента. Если это доставляет вам неудобства, то я готов с радостью вернуться на джонку. Тревога отразилась на лице Мортона. -- Не сочтите за оскорбление, адмирал, но русские спутники... -- Сфотографируют нас в живых красках для развлечения их аналитиков из разведки. Да, несомненно, но нам на самом деле наплевать на то, что они увидят и подумают. -- Сэндекер повернулся к Джиордино, вскарабкавшемуся на мостик. -- Мой помощник, директор проекта, Эл Джиордино. Почти безотчетно Мортон приветствовал Джиордино полусалютом и провел их через люк в центр управления подлодкой. Они последовали за капитаном в небольшой отсек с прозрачным столом-планшетом для прокладки курса, за которым находился экран, дающий трехмерное сонарное изображение морского дна. Лейтенант Дейвид Делюка, штурман "Туксона", сидел за столом. Он выпрямился в кресле, когда Мортон представил ему гостей, и тепло улыбнулся им. -- Адмирал Сэндекер, это большая честь видеть вас здесь. Я никогда не пропускал ваших лекций в Академии. Сэндекер просиял. -- Надеюсь, я вгонял вас в спячку. -- Вовсе нет. Ваши доклады о проектах НУМА были захватывающе интересными. Мортон бросил взгляд на штурмана и кивнул на стол-планшет. -- Адмирала чрезвычайно заинтересовало ваше открытие. -- Так что ты можешь показать мне, сынок? -- спросил Сэндекер, положив руку на плечо Делюка. -- Я слышал, что тебе удалось обнаружить необычные звуки, идущие с морского дна. Делюка секунду колебался. -- Мы услышали странную музыку... -- "Русалочку Минни"? -- быстро перебил его Джиордино. Делюка утвердительно кивнул. -- Сначала ее, но затем это стало звучать похоже на марши Джона Филиппа Сузы. Глаза Мортона изумленно сузились. -- Как вам удалось об этом узнать? -- Это Дирк, -- уверенно сказал Джиордино. -- Он все еще жив. -- Будем надеяться, что это так, -- сказал Сэндекер, почувствовав прилив радости. Он пристально посмотрел на Делюка. -- Вы все еще можете слышать эту музыку? -- Да, сэр. Как только мы зафиксировали его положение, мы смогли отслеживать источник звука. -- Он движется? -- Со скоростью примерно пять километров в час, прямо по дну. -- Они с Планкеттом, значит, сумели пережить землетрясение и выбраться оттуда на "Большом Джоне", -- сообразил Джиордино. -- Вы не попытались установить контакт? -- спросил Сэндекер у Мортона. -- Мы пробовали, но наше оборудование не предназначено для передачи сообщений через воду глубиной более тысячи метров. -- Мы можем связаться с ними с помощью подводного телефона, установленного на нашем аппарате, -- предложил Джиордино. -- Если только ... -- Сэндекер заколебался. Он посмотрел на Мортона. -- Могли бы вы их услышать, если бы они пытались связаться с надводным судном, капитан? -- Раз мы можем слышать их музыку, то мы могли бы услышать и их голоса. Может быть, забитые помехами и искаженные, но я думаю, что наши компьютеры могли бы отфильтровать сигнал и выдать осмысленное сообщение. -- Какие-нибудь подобные сигналы были приняты? -- Никаких, -- ответил Мортон. -- Наверно, их телефонная система повреждена, -- предположил Сэндекер. -- Почему же тогда они могут передавать музыку? -- Это аварийный маяк-усилитель, предусмотренный на случай, если машина выйдет из строя, -- ответил Джиордино. -- Вездеход-спасатель может в этом случае найти поврежденную машину, ориентируясь на звук. Но он не предназначен для передачи голоса или приема сообщений. Мортон медленно закипал от раздражения. Он не привык терять контроль над ситуацией на борту своей собственной лодки. -- Могу я спросить, кто эти люди на "Большом Джоне", как вы его называете, и как они дошли до того, чтобы шляться по дну Тихого океана? Сэндекер пренебрежительно махнул рукой. -- Извините, капитан, но это секретный проект. -- Он снова повернулся к Делюке. -- Вы сказали, что они движутся. -- Да, сэр. -- Делюка нажал несколько клавиш, и на экране, смонтированном над столом, появилась трехмерная голограмма участка морского дна. Людям, собравшимся вокруг стола, казалось, что они смотрят на затопленный Большой Каньон сверху, через стекло, покрывающее аквариум. Детали рельефа были выделены новейшим компьютером и цифровым усилением сонарного изображения, отображающими поверхность дна с помощью смешанных тонов зеленого и голубого цветов, как на карте. Зона разлома Мендочино своей грандиозностью затмевала знаменитую туристскую достопримечательность северной Аризоны. Ее крутые обрывы вздымались на высоту 3000 метров над дном расселины. Неровные валы, идущие вдоль гигантской трещины в океанической коре, рассекались сотнями ущелий, что придавало ей вид огромной раны, пересекающей рябь на поверхности песка. -- Последнее достижение техники визуального представления подводного рельефа, -- с гордостью заявил Мортон. -- "Туксон" был первой подлодкой, на которой установлена эта система. -- Кодовое название "Великий Карнак", -- высокомерно прокомментировал Сэндекер. -- Все знает, все видит. Наши инженеры из НУМА помогали проектировать ее. Лицо Мортона, теперь забавно красное и сердитое, выражало окончательное поражение в этой игре "кто здесь главный". Но он взял себя в руки и отступил с достоинством. -- Лейтенант, покажите адмиралу его любимую игрушку в действии. Делюка взял короткую указку, похожую на дирижерскую палочку, и направил выходящий из ее конца луч света на голографическое изображение морского дна. -- Ваш подводный вездеход появился в этой точке небольшого каньона рядом с основной зоной разлома и теперь движется зигзагом, поднимаясь по склонам к верхней точке края разломной зоны. Джиордино мрачно смотрел на плоский участок, на котором недавно стояла исследовательская станция. -- Немного же осталось от "Мокрых делянок", -- печально произнес он. -- Станция не была рассчитана на то, чтобы стоять там вечно, -- утешил его Сэндекер. -- Результаты давно окупили затраты, и с лихвой. Не ожидая, чтобы его попросили это сделать, Делюка увеличил масштаб изображения, пока размытые очертания "Большого Джона", поднимающегося вверх вдоль крутого склона, не стали различимы. -- Это самое резкое изображение, которое мы можем получить, -- сказал он. -- Этого вполне достаточно, -- похвалил его Сэндекер. Глядя на крохотное пятнышко, затерянное в бескрайней водной пустыне, никто из них не мог поверить, что там внутри жили и дышали два человека. Движущееся изображение было таким реалистичным, что им приходилось сдерживаться, чтобы не протянуть руку и потрогать его. Образы, приходившие им в головы, были совершенно разными. Делюка представлял себе, что он -- астронавт, наблюдающий жизнь на другой планете, тогда как Мортону казалось, что это похоже на слежение за грузовиком на шоссе из вертолета, летящего на высоте тридцати тысяч футов. Сэндекер и Джиордино оба представляли себе, как их друг сражается с враждебной средой, борясь за свою жизнь. -- Можете ли вы спасти их с помощью своего глубоководного аппарата? -- спросил Мортон. Джиордино так вцепился в поручень, ограждающий стол с видеомонитором, что костяшки его пальцев побелели. -- Мы можем встретиться с их аппаратом, но ни у них, ни у нас нет шлюза, через который можно было бы перейти из одной машины в другую при давлении воды в несколько тонн на квадратный сантиметр. Если они попытаются покинуть "Большой Джон" на такой глубине, их сплющит до одной трети нормального размера. -- А как насчет подъема их на поверхность с помощью троса? -- Мне неизвестен ни один корабль, оборудованный тросом длиной в шесть километров и при том достаточно прочным, чтобы выдержать свой собственный вес, но говоря уже о весе "Большого Джона". -- "Гломар Эксплорер" мог бы это сделать, -- сказал Сэндекер. -- Но это судно занято бурением нефтяных скважин на шельфе у берегов Аргентины. Оно не может прекратить свои работы, переоборудоваться и добраться сюда меньше чем за четыре недели. Мортон начал понимать неотложность проблемы и отчаяние своих гостей. -- Сожалею, что ни я, ни мой экипаж ничего не можем сделать, чтобы помочь вам. -- Спасибо, капитан. -- Сэндекер тяжело вздохнул. -- Я ценю вашу моральную поддержку. Они все целую минуту молча стояли, глядя на маленькое пятнышко, ползущее по голограмме, как жук по склону оврага. -- Интересно, куда он направляется, -- пробормотал наконец Делюка. -- О чем вы? -- спросил Сэндекер, словно его только что внезапно разбудили. -- С того момента, как я слежу за ним, он движется в одном и том же направлении. Он иногда меняет курс, когда склон становится слишком крутым, но после того, как склон выполаживается, он снова возвращается к своему первоначальному курсу. Сэндекер, глядя на Делюка, внезапно понял, в чем дело. -- Дирк направляется на подводное высокогорье. О Боже, я чуть было не зачислил его в покойники, не удосужившись разобраться в его намерениях. -- Постройте примерный курс, которым он следует, -- приказал Мортон Делюка. Делюка запрограммировал свой навигационный компьютер, введя необходимые данные, и снова посмотрел на монитор, ожидая, когда на нем высветятся результаты расчетов. Цифры вспыхнули почти мгновенно. -- Ваш человек, адмирал, следует по азимуту три-три-четыре. -- Три-три-четыре, -- твердо повторил Мортон. -- Но там впереди нет ничего, кроме мертвой равнины. Джиордино посмотрел на Делюка. -- Пожалуйста, расширьте сектор вперед по курсу вездехода. Делюка кивнул и расширил изображение в том направлении, которое указал Джиордино. -- Выглядит почти так же, если не считать нескольких подводных гор. -- Дирк направляется к Конроу Гайот, -- убежденно сказал Джиордино. -- Гайот? -- переспросил Делюка. -- Так называют подводные горы с плоскими вершинами, -- объяснил Сэндекер. -- Подводный вулкан, вершина которого была размыта волнами, когда он медленно уходил под воду. -- Какова глубина до вершины? -- спросил Джиордино у Делюки. Молодой штурман достал карту из ящика под столом и расстелил ее на прозрачной поверхности стола. -- Конроу Гайот, -- вслух прочитал он. -- Глубина триста десять метров. -- Каково расстояние оттуда до вездехода? -- На этот раз вопрос задал Мортон. Делюка смерил расстояние циркулем и приложил его к шкале, расположенной в низу карты. -- Примерно девяносто шесть километров. -- При скорости восемь километров в час, -- прикинул Джиордино. -- Если увеличить это расстояние вдвое, чтобы учесть неровную поверхность и объезды расщелин, то, в удачном случае, они доберутся до вершины Конроу примерно в это время к завтрашнему дню. Взгляд Мортона стал скептическим. -- Подъем на Гайот может приблизить их к поверхности, но они все еще будут на глубине триста метров, или почти тысячи футов. Как этот парень... -- Его зовут Дирк Питт, -- подсказал ему Джиордино. -- Хорошо, Питт. Как он собирается добраться до поверхности? Вплавь? -- Не с такой глубины, -- быстро ответил Сэндекер. -- Давление внутри "Большого Джона" поддерживается на уровне одной атмосферы, такое же, как на уровне моря. Внешнее давление воды на такой глубине выше в тридцать три раза. Даже если бы мы могли снабдить их: самым современным водолазным снаряжением и гелиевокислородной смесью для дыхания глубоко под водой, их шансы все равно были бы равны нулю. -- Если бы даже внезапное увеличение давления не убило их в тот момент, когда они будут покидать кабину вездехода, то это наверняка сделает кессонная болезнь при подъеме наверх, -- добавил Джиордино. -- Так что тогда у Питта в рукаве? -- настаивал Мортон. Джиордино, казалось, уставился на что-то, находящееся за переборкой отсека. -- Я не знаю ответа на этот вопрос, но мне кажется, нам следует подумать об этом, и поскорее. Глава 16 Безжизненная серая равнина сменилась лесом причудливых труб, поднимающихся с морского дна. Они стояли, как искривленные камины, и извергали горячую -- с температурой 365 градусов Цельсия -- мутно-черную воду, которая поднималась облаками дыма над трубами, быстро смешиваясь с холодной, океанской водой. -- Черные курильщики, -- объявил Планкетт, узнав их в лучах прожекторов "Большого Джона". -- Их должны окружать сообщества морских животных, -- сказал Питт, не отрывая взгляда от изображения рельефа на мониторе водителя. -- Мы нанесли на карту свыше дюжины таких горячих ключей во время наших разведывательных маршрутов. -- Лучше держись от них подальше. Не хотелось бы мне наблюдать, как этот зверь раздавит какой-нибудь из них. Питт улыбнулся и переключил управление на ручное, отвернув вездеход в сторону, чтобы объехать странную колонию экзотической морской фауны, обходившейся без солнечного света. Этот участок был чем-то вроде оазиса в пустыне, занимая около квадратного километра морского дна. Широкие следы вторгшегося гусеничного чудовища обходили сбоку извергающие потоки горячей воды трубы и переплетающиеся заросли гигантских трубчатых червей, слегка колышущиеся под действием течения, как будто это были колеблемые ветром заросли тростника. Планкетт с восхищением следил, как заключенные в полых стеблях черви погружали свои нежные розовые и багряные щупальца в черную воду. -- Некоторые из них длиной добрых три метра! -- воскликнул он. Вокруг "каминных труб" и трубчатых червей на поверхности дна, также тут и там попадались огромные раковины моллюсков, которых Планкетту до сих пор никогда не приходилось видеть. Лимонного цвета создания, похожие на грибы-дождевики и принадлежащие к тому же классу, что и медузы, плавали среди покрытых шипами белых крабов и голубоватых креветок. Ни одно из этих животных не нуждалось для своего выживания в процессе фотосинтеза. Все они питались бактериями, превращавшими сероводород и кислород, выбрасываемые "черными курильщиками", в органические соединения. Если бы Солнце вдруг погасло, эти создания, обитающие в кромешной тьме, продолжали бы жить, когда все иные формы жизни над ними давно вымерли бы. Он попытался запечатлеть в памяти образы разных обитателей этого оазиса, пока они исчезали в облаках ила, тянущихся за вездеходом, но не мог сосредоточиться. Наглухо запечатанный в затерянной среди морских глубин кабине вездехода, Планкетт испытывал сильнейшее душевное волнение, наблюдая этот чуждый всему земному мир. Отнюдь не новичок в абиссальных глубинах, он внезапно почувствовал себя таким же одиноким и потерянным, как астронавт, заблудившийся в пустом пространстве за пределами Галактики. Питт удостоил невероятное зрелище за окнами кабины лишь несколькими рассеянными взглядами. У него не было времени отвлекаться. Он смотрел и реагировал лишь на то, что можно было увидеть на экране монитора. Дважды он чуть не провалился вместе с машиной в глубокие, круто обрывающиеся вниз трещины, остановившись меньше чем в метре от края одной из них. Изрытая расщелинами равнина часто оказывалась столь же непроходимой, как лавовые потоки, образующие морское дно вокруг Гавайских островов, и ему пришлось срочно запрограммировать компьютер на прокладку наименее опасного обходного пути. Ему приходилось быть особенно осторожным в зонах оползней и краев каньона, где грунт был слишком рыхлым, чтобы выдержать вес машины. Однажды даже пришлось объезжать небольшой, но действующий вулкан, из которого лава вытекала через длинную трещину и спускалась вниз по склону, прежде чем остыть и затвердеть в холодной воде. Он объезжал неправильной формы ямы и высокие конусы, пересекал широкие кратеры; здесь были все типы грунта и формы рельефа, которые можно было надеяться найти где-нибудь на Марсе. Вести машину, полагаясь лишь на сонарное и радарное изображения, построенные компьютером, вместо того чтобы надеяться на свое собственное зрение, ограниченное небольшим пятном света прожекторов вездехода, было нелегким делом. Приятной прогулкой это не назовешь. Усталость начала накапливаться в побаливающих мышцах и слезящихся глазах, и он решил на какое-то время передать управление Планкетту, который быстро понял тонкости обращения с "Большим Джоном". -- Мы только что прошли отметку две тысячи метров, -- сообщил Питт. -- Вроде неплохо, -- добродушно отозвался Планкетт. -- Это больше, чем полпути наверх. -- Пока что рано выписывать счет. Уклон дна возрастает. Если он станет еще на пять градусов больше, траки начнут пробуксовывать. Планкетт усилием воли отогнал все мысли о возможной неудаче. Он полностью доверял Питту, и эта его черта бесконечно раздражала сотрудника НУМА. -- Поверхность склона стала намного ровнее. Теперь нам должен быть открыт прямой путь к вершине. -- Лавовые породы здесь, возможно, уже утратили острые кромки и несколько сгладились, но их ни в коем случае нельзя считать ровной поверхностью, -- пробормотал Питт устало, медленно цедя слова, в его голосе чувствовалась измотанность. -- Не беспокойтесь. Мы поднялись из абиссальной зоны и входим в область средних глубин. -- Планкетт замолчал и показал через обзорный иллюминатор на вспышку голубовато-зеленой биолюминесценции. -- Порихтис мириастер, этот вид может давать вспышки свечения, продолжающиеся до двух минут. -- Вам следует пожалеть его, -- сказал Питт, еле ворочая языком. -- Почему? -- возразил Планкетт. -- Порихтис приспособился к условиям обитания великолепно. Его люминесценция используется для отпугивания хищников, действует как приманка для привлечения добычи, как средство узнавания особей своего собственного вида и, конечно, для привлечения особей противоположного пола в полной темноте. -- Всю свою жизнь плавать в холодной черной бездне. Я бы назвал это настоящей скучищей. Планкетт понял, что Питт подшучивает над ним. -- Очень тонкое наблюдение, мистер Питт. Как жаль, что мы не можем предложить этому глубоководному животному какое-нибудь развлечение. -- Мне кажется, мы можем немного рассмешить их. -- В самом деле? Что вы имеете в виду? -- Они могут понаблюдать, как вы некоторое время поведете машину. -- Он широким жестом показал на пульт управления. -- Машина полностью в вашем распоряжении. Не забудьте внимательно следить за геологической обстановкой на экране монитора, а не за медузой с неоновой рекламой. Питт откинулся в кресле, закрыл глаза, и секунду спустя он уже выглядел совсем уснувшим. Питт проснулся через два часа, разбуженный громким треском, прозвучавшим как пушечный выстрел, и сразу почувствовал, что что-то не в порядке. Он вытянулся, вскочил на ноги и забегал глазами по пульту, отыскивая мигающую красную лампочку. -- Неисправность? -- У нас протечка, -- быстро сообщил ему Планкетт. -- Сигнальная лампочка загорелась одновременно со звуком, который вас разбудил. -- Что показывает компьютер насчет места повреждения и размеров ущерба? -- К сожалению, вы не сообщили мне, как вызвать соответствующую программу. Питт быстро набрал на клавиатуре нужную комбинацию. Строчки текста немедленно вспыхнули на экране. -- Нам повезло, -- сказал Питт. -- Отсеки системы жизнеобеспечения и электронного оборудования герметичны. Защищенный реакторный отсек тоже цел. Протечка внизу, где-то в области отсека двигательной установки и генератора. -- И вы называете это везеньем? -- В этом отсеке достаточно свободного места, чтобы двигаться по нему, а его стенки доступны для ремонтных работ. Трепка, которую перенес этот бедный старый автобус, должно быть, вскрыла микроскопический дефект отливки в основании корпуса. -- При таком внешнем давлении струя воды, бьющая через отверстие размером с толщину булавки, может затопить эту кабину за два часа, -- тревожно заметил Планкетт. Он поежился. Оптимизм исчез из его глаз, безвольно уставившихся на экран монитора. -- А если отверстие расширится и корпус обрушится ... -- Он не договорил фразу до конца и умолк. -- Эти стены не рухнут, -- твердо произнес Питт. -- Они рассчитаны на давление, в шесть раз большее, чем на этой глубине. -- Тем не менее остается тонкая струйка воды, бьющая с силой лазерного луча и способная перерезать электрический кабель или человеческую руку за одно мгновение. -- Значит, мне следует быть осторожным, не так ли? -- сказал Питт, вылезая из своего кресла и пробираясь к задней стенке кабины. Ему все время приходилось упираться в стены руками, чтобы его не сбило с ног непрерывное раскачивание и толчки машины, движущейся по неровной поверхности. Прежде. чем открыть задний люк, он нагнулся к полу и поднял крышку небольшого лючка, чтобы включить освещение в машинном отсеке. Он слышал резкий свист на фоне гула паровой турбины, но не мог разглядеть, откуда исходит этот звук. Вода уже покрывала стальной настил отсека на четверть метра. Он замер и прислушался, пытаясь на слух определить место повреждения. Нельзя было слепо лезть в отсек, рискуя нарваться на режущую, как бритва, струю. -- Видите ее? -- крикнул ему Планкетт. -- Нет! -- нервно откликнулся Питт. -- Мне остановиться? -- Ни в коем случае. Продолжайте двигаться в направлении вершины. Он склонился над люком в полу. Там притаилась смертельная угроза, дающая знать о себе свистящим шумом, еще более зловещим, чем враждебный мир за иллюминаторами кабины. Успела ли струйка из открывшегося отверстия в корпусе повредить жизненно важное оборудование? Была ли она слишком сильной, чтобы можно было ее остановить? Нельзя было терять ни минуты. Не было времени для раздумий, для взвешивания шансов. И тот, кто в такие минуты колеблется, неминуемо погибнет. Неважно было теперь, умрет ли он утонув, или будет разрезан на куски, или раздавлен безжалостным давлением океанских глубин . Он спрыгнул вниз через люк и скорчился внутри отсека, радуясь тому, что он все еще цел, а не разрезан надвое. Свист был близко, почти на расстоянии вытянутой руки, и ГъГ╜ чувствовал жалящие удары брызг, отлетавших от какого-то препятствия, в которое била струя. Но образовавшийся в результате туман, заполнивший отсек, не позволял ему разглядеть место протечки. Питт осторожно придвинулся поближе к свистящей струе через окружающую его водяную пыль. Вдруг одна мысль пришла ему в голову, и он снял туфлю. Он поднял ее вверх и начал водить ею из стороны в сторону, как слепой машет тростью, держа туфлю каблуком от себя. Внезапно туфлю чуть не вырвало у него из руки. Кусок каблука был аккуратно срезан. Тогда он увидел это небольшое блестящее пятнышко впереди и справа от него. Тонкая, как игла, струйка била по фундаменту компактной паровой турбины, приводящей огромные гусеницы вездехода. Толстый титановый фундамент выдерживал сосредоточенную силу струи, но его твердая поверхность уже была немного выщерблена в месте ее падения. Питту удалось найти повреждения, но проблема была далека от решения. Никакой заклепкой, никакой замазкой или заплаткой нельзя было остановить струю, способную, если дать ей достаточно времени, прорезать металл. Он стоял и осторожно протягивал руку к ящику с инструментами и запасными частями рядом с турбиной. Мгновенно оглядев содержимое ящика, он вытащил отрезок трубы высокого давления, предназначенной для парогенератора. Затем извлек тяжелый молоток, похожий на кувалду. Вода поднялась уже на полметра к тому времени, как он все подготовил. Его импровизированный способ остановить протечку просто обязан был сработать. Если он окажется неэффективным, то положение станет безнадежным и ему с Планкеттом не останется ничего другого, кроме как ждать, пока они не утонут или не будут раздавлены возрастающим давлением. Медленно, с беспредельной осторожностью он подался вперед, сжимая в одной руке отрезок трубы, а в другой молоток. Он лег на спину в быстро прибывающую воду, сделал глубокий вдох, задержал дыхание на несколько секунд и затем выдохнул. Одновременно с этим он прижал один конец трубы к месту, из которого била струя, следя, чтобы противоположный конец смотрел прочь от него, и сразу же прижал этот свободный конец к наклонному участку толстой защитной перегородки, отделяющей отсек турбины от отсека реактора. Яростными ударами молотка он стал бить снизу по нижнему концу трубы, продвигая его вверх по перегородке, пока труба не оказалась наглухо заклиненной между стеной отсека и перегородкой, и лишь тонкая водяная пыль просачивалась у ее обоих концов. Его аварийная затычка, возможно, была остроумным приспособлением, но она не была совершенной. Заклиненная труба ослабила приток воды в отсек до слабенькой струйки; можно было надеяться, что это позволит им добраться до вершины Гайота, но это не было постоянное решение. Было лишь вопросом времени, когда входное отверстие достаточно расширится или труба будет разрезана бьющей оттуда струей; у них оставалось лишь несколько часов. Питт сел на пол отсека, продрогший, мокрый и слишком душевно измотанный, чтобы чувствовать воду, плещущуюся вокруг его тела. Забавно, подумал он через минуту, показавшуюся ему очень долгой, как, сидя в ледяной воде, он все еще продолжает потеть. Через двадцать два изматывающих часа, прошедших после того как верный "Большой Джон" чудом вырвался из своей могилы, он оказался вскарабкавшимся достаточно высоко, чтобы уже можно было различить вершину подводной горы. Питт снова сидел за пультом управления, и пара гусениц вгрызалась, проскальзывала, снова зарывалась траками в покрытую илом лавовую породу, отвоевывая у крутого склона метр за метром, и наконец огромная гусеничная машина перевалилась носом через кромку и оказалась на плоской поверхности. Только тогда "Большой Джон" окончательно остановился и замолк, а окружающее его облако поднятого со дна ила начало оседать на выровненной волнами вершине Гайота Конроу. -- Мы сделали это, старина, -- взволнованно рассмеялся Планкетт, хлопнув Питта по спине. -- Мы чертовски неплохо сделали это. -- Да, -- устало согласился Питт, -- но осталось еще одно препятствие, которое нам нужно преодолеть. -- Он кивнул на цифровой индикатор глубины. -- Триста двадцать два метра до поверхности. Радость Планкетта быстро испарилась. -- Есть какие-либо признаки присутствия ваших людей? -- спросил он серьезно. Питт нажал на клавишу сонарно-радарного зонда. На экране появилось изображение вершины площадью десять квадратных километров. Она была пустой и необитаемой, как лист фанеры. Ожидаемый спасательный аппарат прибыть не смог. -- Дома никого, -- сказал он тихо. -- Трудно поверить, что никто на поверхности не услышал нашей оглушающей музыки и не поспешил определить, куда мы движемся, -- сказал Планкетт скорее раздраженный, чем разочарованный. -- У них было слишком мало времени, чтобы организовать спасательную экспедицию. -- И все же я надеялся, что один из ваших аппаратов вернется и составит нам компанию. Питт устало пожал плечами. -- Отказы оборудования, скверная погода. У них могло возникнуть сколько угодно затруднений. -- Мы проделали весь этот путь не для того, чтобы теперь умереть в этом чертовом месте. -- Планкетт посмотрел наверх. -- Не так близко от цели. Питт знал, что адмирал Сэндекер и Джиордино сдвинут горы, чтобы спасти его и Планкетта. Он отказался допустить возможность того, что они не догадаются о его намерениях и не будут действовать соответственно. Он медленно поднялся, прошел назад и поднял люк, ведущий в машинный отсек. Протечка усилилась, и вода поднялась над полом отсека более чем на метр. Пройдет еще от сорока минут до часа, и вода достигнет турбины. Когда она будет затоплена, генератор тоже выйдет из строя. Без нормально работающей системы жизнеобеспечения Питт и Планкетт недолго протянут. -- Они придут, -- сказал Питт самому себе с неколебимой уверенностью. -- Они придут. Глава 17 Прошло десять минут, затем двадцать, как страх одиночества овладел ими. Чувство заброшенности и покинутости на морском дне, нескончаемая тьма, гротескная морская фауна, кружащая около них, -- все это было похоже на отвратительный кошмар. Питт остановил "Большой Джон" в центре плоской вершины подводной горы и затем запрограммировал компьютер отслеживать затопление машинного отделения. Он с тревогой следил за экраном, цифры на котором показывали, что уровень воды подбирается к генератору, до которого остается лишь несколько сантиметров. Хотя подъем на меньшую глубину резко уменьшил внешнее давление воды, входное отверстие расширилось, и дальнейшие попытки Питта не смогли приостановить затопление. Он выпустил немного воздуха, чтобы уменьшить избыточное давление в кабине, вызванное напором поступающей воды. Планкетт слегка повернулся и смотрел на Питта, сильное, словно вытесанное из камня лицо которого было совершенно неподвижно, настолько застывшее, что веки, казалось, ни разу не шевельнулись. В глазах Питта, похоже, отражался гнев, направленный не на какое-то конкретное лицо или предмет, а гнев, адресованный просто самому положению вещей, которое он не мог контролировать. Он сидел в своем кресле, пугающе отстраненный от Планкетта, почти как если бы британский океанограф находился в тысяче километров от него. Сознание Питта было наглухо закрыто для любых предчувствий или страха смерти. Его мысли были заняты просеиванием тысяч планов спасения, просчетом всех деталей под всеми возможными углами, пока все они, один за другим, не были отвергнуты и забыты. Только один вариант давал некоторые шансы на успех, но в этом случае все зависело от Джиордино. Если его друг не появится здесь в течение следующего часа, будет слишком поздно. Планкетт протянул руку и стукнул Питта по плечу своим огромным кулачищем. -- Великолепная попытка, мистер Питт. Вы вытащили нас из глубочайшей впадины до места, откуда почти видна поверхность. -- Недостаточно хорошая, -- пробормотал Питт. -- Мы продвинулись на доллар, но нам не хватило пенни. -- Не будете ли вы так любезны рассказать мне, как вы собирались сделать это без такого удобного приспособления как воздушный шлюз, чтобы покинуть вездеход, и камеры для транспортировки персонала, которая могла бы доставить нас на поверхность? -- Моя первоначальная мысль состояла в том, чтобы поплыть наверх. Планкетт удивленно поднял бровь. -- Я надеюсь, вы не предполагали, что нам нужно будет задержать дыхание? -- Нет. -- Это хорошо, -- сказал Планкетт, удовлетворенный ответом. -- Что касается меня, то я бы сдох, прежде чем поднялся бы на тридцать метров. -- Он засомневался и с любопытством посмотрел на Питта. -- Вплавь, сказали вы? Вы действительно всерьез это обдумывали? -- Нелепая надежда, .порожденная отчаянием, -- философски ответил Питт. -- Я слишком опытный ныряльщик, чтобы верить, что наши тела способны выдержать натиск сильнейшего давления и декомпрессию. -- Вы сказали, что это была первоначальная мысль. У вас есть другая идея -- вроде, скажем, попытаться всплыть на этом монстре на поверхность? -- Это уже теплее. Вы почти угадали. -- Подъем пятнадцатитонной машины может быть осуществлен лишь в очень живом воображении. -- На самом деле, все это зависит от Эла Джиордино, -- ответил Питт снисходительно. -- Если он сумеет угадать, что я задумал, он встретит нас на аппарате, оборудованном... -- Но он оставил вас здесь, -- сказал Планкетт, обводя рукой пустынный подводный пейзаж. -- У него для этого должна была быть чертовски серьезная причина. -- И вы знаете, и я знаю, мистер Питт, что никто не придет. Ни в течение нескольких часов, ни через несколько дней, никогда. Вы поставили на чудо и проиграли. Если они и вернутся на поиски, это будет не здесь, а среди развалин вашей исследовательской станции. Питт не отвечал, а просто смотрел в иллюминатор. Огни вездехода привлекли стайку светящихся рыб. С серебристой чешуей, дисковидным телом, сплюснутым по бокам, они шевелили длинными хвостами, и цепочки световых органов вспыхивали в нижней части их брюшка. Глаза были непропорционально велики и помещались на концах стеблей, торчавших вверх. Он следил, как они грациозно кружили, описывая ленивые спирали вокруг огромного носа "Большого Джона". Он медленно нагнулся вперед, словно к чему-то прислушиваясь. -- Кажется, я что-то слышу. -- Удивительно, что мы еще можем что-то слышать на фоне этой оглушающей музыки, -- прорычал Планкетт. -- Мои барабанные перепонки уже отказываются работать. -- Как-нибудь попозже напомните мне прислать вам открытку с соболезнованиями по этому поводу, -- сказал Питт. -- Или вы предпочитаете, чтобы мы подняли лапки, затопили кабину и покончили с этим?