- Во-первых, стоит вам зайти слишком далеко, переступить через черту -- и все ваши инвестиции, которые в основном существуют на бумаге или в памяти компьютеров, будут стерты. И во-вторых, противного американца больше не существует, -- сказал Диас, его голос был холоден как арктический ветер. -- Вместо него теперь будет противный японец. Глава 25 Расставшись с Питтом у здания Федеральной штаб-квартиры, Джиордино доехал на такси до Департамента коммерции на Конститьюшен-авеню. С помощью друга, который был помощником секретаря по внешней и внутренней торговле, он взял на время досье на импорт автомобилей "Мурмото", затем отправился на такси в Александрию, штат Вирджиния. В дороге он остановился, чтобы уточнить адрес по телефону-автомату. В здании, которое он искал, располагалась распределительная сеть автомобильной корпорации "Мурмото", охватывающая район из пяти штатов. Он позвонил по нужному номеру и спросил, как ему подъехать. Было далеко за полдень, и прохладный ветер ранней осени уже шелестел в листве деревьев, срывая первые листья. Такси остановилось у края тротуара перед современным зданием из красного кирпича с широкими окнами. На лужайке перед зданием была установлена надпись из медных букв, которая говорила о том, что это и есть филиал автомобильной компании "Мурмото". Джиордино расплатился с таксистом и немного постоял, изучая стоянку у здания, заполненную автомобилями "Мурмото". Не было видно ни одного автомобиля американского или европейского производства. Он прошел через двойную парадную дверь и остановился перед миловидной японкой, которая ведала приемом посетителей. -- Чем я могу вам помочь? -- спросила она сладким голосом. -- Альберт Джиордино, Департамент коммерции, -- сказал он. -- С кем я могу поговорить относительно новых поставок автомобилей? Она на секунду задумалась, затем сверилась со списком сотрудников. -- Вам нужен мистер Деннис Сухака, наш директор перевозок. Я скажу ему, что вы хотите встретиться с ним, мистер Джиордано. -- Джиордино, Альберт Джиордино. -- Прошу прощения, спасибо вам. Меньше чем через минуту высокая красивая секретарша азиатского происхождения, которая, видимо, сделала себе хирургическую операцию, чтобы придать своим глазам европейский разрез, вышла в вестибюль и пригласила Джиордино в служебный кабинет Сухаки. Пока они шли по длинному, устланному богатым ковром коридору, Джиордино с удивлением читал таблички на дверях. Он не встретил ни одного кабинета менеджера, или старшего управляющего, или вице-президента. Все сотрудники именовались директорами чего-либо. Сухака был веселый, толстенький человек, на его лице была широкая улыбка, когда он вышел из-за стола и обменялся рукопожатием с Джиордино. -- Деннис Сухака. -- Альберт Джиордино. -- Что я могу сделать для Департамента коммерции? К облегчению Джиордино, Сухака не обратил внимания на то, что он не брит, и не стал спрашивать у него документы. -- Ну, это не слишком большое дело. Обычная бюрократическая возня для статистических отчетов. Мой начальник попросил меня на пути домой заехать к вам и сверить число автомобилей, импортированных и отправленных вашим дилером с цифрами, которые предоставило ваше центральное бюро в Токио. -- За какой период времени? Мы ввозим огромное количество машин. -- За последние девяносто дней. -- Никаких проблем, -- сказал Сухака. Он из кожи лез вон, чтобы его гостю было удобно. -- Все наши списки отправлений на компьютерах. Я смогу предоставить их вам за десять минут. Они должны быть верными, в Токио никогда не ошибаются. Не хотите ли выпить чашечку кофе, пока вы ждете? -- Да, -- сказал усталый Джиордино, -- с удовольствием. Сухака провел его в маленький пустой кабинет. Симпатичная секретарша принесла кофе, и пока он потягивал его, она вернулась с аккуратной стопкой списков. Джиордино нашел то, за чем Питт послал его, меньше чем за полчаса. Тогда он откинулся на спинку кресла и чуточку подремал, убивая время, чтобы произвести впечатление обычного бездельника, занимающегося никому не нужной бюрократической чепухой. Примерно в пять часов Сухака вошел в кабинет. -- Наши сотрудники уходят домой, но я буду работать допоздна. Я могу чем-нибудь еще быть вам полезен? -- Нет, -- ответил Джиордино, закрывая свое досье, -- мне бы хотелось тоже отправиться домой. Я отработал семь часов, теперь наступает мое время. Спасибо, что вы были так любезны. Ваши данные об импорте машин будут внесены в память этого огромного государственного компьютера в небесах. Для чего? Только какой-нибудь маленький клерк из подвального офиса знает об этом наверняка. Он взял досье, которое ему дали в Департаменте коммерции, и направился к дверям, но остановился по дороге, как будто что-то вспомнив. -- Здесь есть только одна неточность. -- Что такое? -- Небольшое разногласие в данных, которое вряд ли заслуживает упоминания. Я нашел шесть автомобилей, которые перечислены в ваших ведомостях поступления как отгруженные в Балтиморе с двух разных судов, но они не учтены в экспортном перечне из токийской штаб-квартиры. Сухака был очень удивлен. -- Я никогда не обращал на это внимания. Могу я сравнить это с вашими данными? Джиордино разложил листы отчета, которые он одолжил у своего друга в Департаменте коммерции, и поместил их рядом с распечаткой, которую принесла секретарша Сухаки. Он подчеркнул в своем листе указанные автомобили, которые отсутствовали в списках из Токио. Все шесть были спортивными седанами SP-500. -- Вообще говоря, для нашего департамента это расхождение не имеет значения; раз они учтены как поступившие в страну, у нас нет претензий к вашей компании со стороны правительства. Я уверен, что это просто случайная ошибка вашего токийского отдела учета, которая с тех пор уже, наверное, исправлена. -- Непростительный недосмотр с моей стороны, -- сказал Сухака таким тоном, как будто уронил королевские жемчужины в канализацию. -- Я питал слишком большое доверие к нашему токийскому отделу. Кто-нибудь из моих сотрудников должен был заметить эту ошибку. -- Просто ради любопытства, какие дилеры получили эти конкретные автомобили? -- Одну минуту, -- сказал Сухака и повел Джиордино в свой кабинет. Он сел за стол и склонился над клавиатурой своего компьютера. Затем он откинулся назад и подождал. Когда данные возникли на экране, его улыбка исчезла и лицо побледнело. -- Все шесть машин были направлены разным дилерам. Потребуется несколько часов, чтобы проследить за каждой из них. Если вас не затруднит созвониться со мной завтра, я с удовольствием сообщу вам их номера. Джиордино небрежно махнул рукой. -- Забудьте об этом. У нас у обоих есть более важные дела. Я собираюсь добираться домой в час пик через жуткое движение, потом я приму душ и приглашу жену поужинать в ресторане. Сегодня годовщина нашей свадьбы. -- Поздравляю, -- сказал Сухака. Было заметно, что он почувствовал облегчение. -- Спасибо. А также спасибо за вашу помощь. К Сухаке вернулась его широкая улыбка. -- Всегда рад помочь. Джиордино прошел четыре квартала до бензоколонки и позвонил из телефона-автомата. Мужской голос ответил только "Алло". -- Это ваш друг-коммивояжер, продающий "мерседесы". У меня есть модель, которая, мне кажется, заинтересует вас. -- Но вы находитесь не в том районе, сэр. Вы должны были бы торговать поближе к побережью, а еще лучше в Тихом океане. -- Ну так ли это важно, -- ответил Джиордино. -- Если вы не можете приобрести хорошую немецкую машину, попробуйте "Мурмото", я отыскал шесть спортивных седанов марки SP-500, которые продаются по очень низкой цене. -- Подождите минуту. На другом конце послышался голос, по которому Джиордино немедленно узнал Дональда Керна. -- Несмотря на тот факт, что вы вышли за пределы вашей территории, я всегда рад возможности сэкономить деньги. Скажите, пожалуйста, где я могу увидеть ваши уцененные автомобили? -- Вам нужно получить эту информацию в распределительном центре компании "Мурмото" в Александрии. В их компьютерных записях указаны шесть автомобилей, которые поступили в нашу страну, но не через фабрику. Я полагаю, что вам следует поспешить, прежде чем об этом кто-нибудь услышит и раньше вас доберется до них. Половина автомобилей была отгружена на таможенном пункте в Балтиморе 4 августа, а другие три поступили 10 сентября. Керн быстро понял, что имел в виду Джиордино. -- Не вешай трубку, -- сказал он и повернулся к своему помощнику, который слышал разговор по динамику. -- Действуйте. Получите доступ к компьютерной системе "Мурмото" и откопайте их записи о поставках. Найдите, куда направляются эти шесть автомобилей, прежде чем они возьмутся за ум и сотрут данные. Он повернулся к телефону. -- Прекрасная работа. Все прощено. Как вам удалось поторговаться насчет этих машин? -- Ну, идею подал "Стутц". Вы что-нибудь слышали от него? -- Да, он звонил полчаса назад, -- сказал Керн. -- Он обнаружил, в чем источник проблемы. -- Я так и думал, что если кто-нибудь может разгадать головоломку, то это он, -- сказал Джиордино, имея в виду редкий талант Питта обнаруживать неизвестное. -- Нужно быть чертовски хитрым, чтобы разгадать эту загадку. Глава 26 Было темно, когда Егер высадил Питта у старого ангара в дальнем углу Вашингтонского международного аэропорта. Он был построен в 1936 году, и когда-то в этом ангаре находились почтовые самолеты, давно приобретенные американскими воздушными линиями. Не считая фар "Тауруса", принадлежавшего Егеру, место освещалось только заревом над городом за рекой Потомак и одиноким фонарем в пятидесяти метрах севернее отсюда. -- Для того, кто не был дома четыре месяца, ты путешествуешь налегке, -- усмехнулся Егер. -- Мой багаж лежит на дне, -- сказал Питт, не открывая глаз. -- Хотелось бы мне снова посмотреть на твою 'коллекцию автомашин, но мне нужно ехать домой. -- А я сейчас завалюсь спать. Спасибо, что подбросил меня, и спасибо за то, что ты сделал сегодня вечером. Прекрасная работа, как всегда. -- Мне нравится этим заниматься. Искать ключи к тому, чем занята твоя голова, -- это почище, чем каждый день разрешать загадки Вселенной. -- Егер помахал рукой на прощание, поднял стекло, чтобы защититься от холодного ночного воздуха, и уехал в темноту. Питт вытащил запасной передатчик из кармана брюк, который он держал в своем кабинете в НУМА, и набрал серию цифр, которая отключила систему безопасности, охранявшую ангар, и включила внутреннее освещение. Он открыл старую, покрытую ржавчиной боковую дверь и вошел. На цементном полу ангара, как в музее транспорта, стоял старый фордовский трехмоторный аэроплан рядом с пульмановским вагоном начала века, свыше пятидесяти автомобилей заполняли оставшиеся десять тысяч квадратных метров. Европейские экзотические автомобили, такие как "Испано Сюиза", "Мерседес-Бенц 540К" и чудесный синий "Тальбот Лаго", стояли напротив роскошных американских классических автомобилей вроде "Корд L-29", "Пирс-Эрл" и удивительного, зеленого, как ящерица, городского автомобиля "Стутц". Единственное, что казалось здесь странно неуместным , была старая литая ванна, к наружному торцу которой был прикреплен мотор. Он устало поднялся по винтовой железной лестнице к своей квартире, нависающей над коллекцией. То, что некогда было офисом, он переделал в удобную квартиру с одной спальней, обширной жилой комнатой, служащей также кабинетом, полки которого были заполнены книгами и застекленными моделями судов, которые Питт нашел и обследовал. Приятный запах доносился из кухни. Он нашел записку, висевшую на райской птице, поднимавшейся из вазы на обеденном столе. Улыбка появилась на его лице, когда он читал ее: "Слышала, что ты снова в городе. Я вычистила какую-то слизь, которая прокралась в твой холодильник через месяц после того, как ты уехал. Я думала, что ты, должно быть, голоден. Салат стоит на льду, а тушеная рыба согревается в кастрюле на плите. Жаль, что я не могу остаться, чтобы встретиться с тобой, я должна присутствовать на обеде в Белом доме. Люблю тебя. Лорен." Он постоял минуту, пытаясь заставить свой сонный мозг прийти к решению, надо ли ему сначала поесть, а затем принять душ или наоборот. Он решил, что горячий душ совсем выбьет его из колеи, и он никогда не сможет добраться до стола. Он разделся и накинул короткий халат. Потом съел салат и почти целую кастрюлю тушеной рыбы с двумя стаканами "Каберне сувеньон" из бутылки 1983 года, которую вынул из бара. Он покончил с ужином и мыл тарелки у раковины, когда зазвонил телефон. --Алло? -- Мистер Питт? -- Да, мистер Джордан, -- ответил Питт, узнав голос. -- Что я могу сделать для вас? -- Я надеюсь, что не прервал ваш сон? -- Я все еще никак не доберусь до подушки. -- Я хотел позвонить и узнать, слышали ли вы новости от Эла? -- Да, он позвонил мне как раз после того, как разговаривал с вами. -- Несмотря на то, что ваш проект был несанкционированным, информация оказалась чрезвычайно полезной. -- Я знаю, что не должен был выходить за рамки, но мне захотелось отыграться. -- Я знаю, что вы не очень похожи на любителя играть в команде, правда, Дирк? -- сказал Джордан, впервые называя Питта по имени. -- Вам больше нравится играть в вашу собственную игру. -- Мудрость требует преследовать наилучшие цели наилучшими средствами. -- Это ваши слова? -- Нет, они принадлежат Фрэнсису Хадчисону, шотландскому философу. -- Я отдаю вам должное за то, что вы цитируете точно. Большинство из тех, кого я знаю в официальном Вашингтоне, занимаются плагиатом и вместо этого говорят: "Цель оправдывает средства". -- Что еще хотите мне сказать? -- спросил Питт, с отчаянием глядя на свою кровать. -- Я думал, вам будет интересно узнать, что мы нашли все шесть перевозчиков бомб. -- Все шесть машин? -- спросил удивленный Питт. -- Да. Они запечатаны в подземном подвале до того дня, когда с них смахнут пыль и отведут в те места, где они должны быть взорваны. -- Быстро вы сработали. -- У вас свои методы, а у нас -- свои. -- Вы установили за ними наблюдение? -- Да, но нам приходится действовать очень осторожно, мы не осмеливаемся высовываться, пока не установили тех, кто ответственен за весь этот ужас, и не разрушили их командный центр, -- сказал Джордан. -- Кстати, сегодня вечером Джиордино чуть было не сорвал всю операцию. Кто-то в филиале компании "Мурмото", который он посетил, забеспокоился. Мы успели скопировать данные из их компьютерной системы всего за несколько минут до того, как они стерли все свои записи о поставках импортных машин. -- По этим данным вы отыскали машины? -- Мы смогли проследить, какая из принадлежащих японцам компания по перевозке грузов забрала эти автомобили в порту, и проникли в их отчетность. В этих записях, разумеется, не было никаких упоминаний о пунктах назначения груза, но нам удалось позаимствовать копию накладной водителя. Там было указано, сколько километров проехал грузовик после выезда из доков. Ну, а остальное потребовало серьезной оперативной работы и большой беготни. -- Вроде взлома и проникновения в охраняемые помещения. -- Если мы куда-нибудь тайно проникаем, мы никогда ничего не взламываем, -- сказал Джордан. -- Как только станет известно, что наши добропорядочные граждане сидят на атомных бомбах, принадлежащих иностранной державе, паника разорвет страну на куски. -- Малоприятная ситуация, я согласен. Публичные протесты и требования возмездия могут заставить японцев отвести машины в стратегически важные точки и нажать на кнопку "огонь", прежде чем мы найдем и обезвредим эти бомбы. --{/i} Искать их по данным таможен можно лет двадцать, прежде чем будут найдены все такие машины. -- Я так не думаю, -- спокойно ответил Джордан. -- Мы знаем, как они это делают, а благодаря вам и Джиордино мы знаем, что нужно искать. Японцы не имеют и половины того профессионального опыта в разведывательных делах, какой имеем мы. Я ручаюсь, что мы отыщем все эти "Мурмото" с бомбами за тридцать дней. -- Мне нравится ваш оптимизм, -- сказал Питт. -- Но как насчет наших союзников и русских? Японцы могли подложить бомбы и под них. Президент собирается предупредить их лидеров об этой возможности? -- Пока нет. Мы опасаемся доверить странам НАТО столь важный секрет, там вполне возможна утечка информации. С другой стороны, президент может счесть, что, если дать знать об этом Кремлю, это могло бы укрепить наши отношения. Подумайте об этом. Наши страны теперь в одной лодке, обеим внезапно угрожает третья сверхдержава. -- Есть еще одна пугающая угроза. -- Их так много, какую же я упустил? -- Предположим, что Япония взорвет несколько бомб в США или в России. Каждая из наших стран сочтет, что на нее напала другая, начнется война, и жадным япошкам останется лишь подобрать все, что им приглянется. -- Я не хочу ложиться спать, пока подобная возможность не устранена, -- обеспокоенно сказал Джордан. -- Давайте просто справляться с проблемами в порядке их возникновения. Если наша операция будет успешной, то все снова окажется в руках политиков. -- Ваша последняя мысль, -- сказал Питт, делая вид, что понял, -- заставит всех нас не спать ночами. Он уже засыпал, когда сигнал охранной системы предупредил его, что кто-то пытается войти в ангар. Заставив себя выбраться из удобной постели, он прошел в кабинет и включил небольшую телесистему наружного наблюдения. Стаси Фокс стояла у боковой входной двери, с улыбкой глядя в объектив, как он считал, хорошо замаскированной скрытой камеры охранной системы. Он нажал на кнопку, и дверь открылась. Затем он вышел из кабинета и стал ждать ее на балконе лестницы. Она вошла в ангар, одетая обольстительно, но скромно в синий жакет без воротника, узкую юбку того же цвета и белую блузку с вышитым жемчугом воротом. Она медленно шла среди рядов роскошных автомобилей, и на ее лице отражалось почтительное изумление. Наконец она остановилась у восхитительной двухместной спортивной машины "Гальбот-Лаго Гранд Спорт", кузов которой был специально изготовлен известным французским дизайнером и автомобильным мастером Саоутчиком, и легко провела пальцами по одному из крыльев. Она была не первой, кто оценил эту машину. Почти каждая женщина, когда-либо посещавшая необычную "квартиру" Питта, интересовалась именно этой жемчужиной его коллекции. Он смотрел на "Гальбот-Лаго" как на шедевр механического искусства, но женщины испытывали какое-то чувственное притяжение, глядя на нее. Стоило им увидеть обтекаемые, почти кошачьи линии кузова машины, ощутить свирепую мощь ее двигателя и почувствовать запах элегантной кожаной обивки салона, как этот автомобиль превращался для них в некий эротический символ. -- Как ты нашла меня? -- спросил он, и его голос отозвался эхом в огромном помещении. Она взглянула наверх. -- Я изучала твое досье два дня, прежде чем вылететь на Тихий океан и взойти на борт "Неукротимого". -- Нашла там что-нибудь интересное? -- спросил он, раздосадованный тем, что его частная жизнь была доступна для разглядывания всякому, кто обладал достаточной властью, чтобы нарушить ее неприкосновенность. -- Ты парень что надо. -- Это явная лесть. -- Твоя коллекция машин просто захватывает дух. -- Существует немало куда более обширных коллекций более дорогих моделей и фирм. Она снова повернулась к "Тальбот-Лаго". -- Я просто влюбилась вот в эту. -- Мне больше нравится зеленый городской автомобиль рядом с ней. Стаси повернулась и стала внимательно рассматривать "Стутц", словно изучая манекен, демонстрирующий новую модель платья на выставке мод. Затем она тряхнула головой. -- Симпатичная машина, но массивная, слишком мужественная на женский вкус. Затем она снова посмотрела на него. -- Мы можем поговорить? -- Если мне удастся не уснуть. Поднимись сюда. Она взобралась наверх по винтовой лестнице, и он быстро показал ей свое жилище. -- Могу я предложить тебе выпить? -- спросил Питт. -- Нет, спасибо. -- Она снова посмотрела на него, и в ее глазах появилось выражение сочувствия. -- Мне не следовало приходить. У тебя такой вид, словно ты сейчас упадешь. -- Я приду в себя после хорошего ночного сна, -- произнес он уныло. -- Что тебе нужно, так это хороший массаж спины, -- неожиданно сказала она. -- Я думал, ты пришла поговорить. -- Я могу поговорить, пока буду массировать тебя. Какой способ массажа ты предпочитаешь? Шведский или шиатсу? -- Какого черта, сделай и то, и другое. Она рассмеялась. -- Ладно. -- Взяв его за руку, она повела его в спальню и толкнула на кровать лицом вниз. -- Сними халат. -- Могу я попросить поберечь мою стыдливость и прикрыться простыней? -- А у тебя есть что-то, чего я прежде не видела? -- сказала она, стаскивая с его плеч халат. Он рассмеялся. -- Только не проси меня поворачиваться на спину. -- Я хочу извиниться перед тобой, прежде чем Тим и я отправимся на Западное побережье, -- серьезно сказала она. --Тим? -- Доктор Уэзерхилл. -- Вы и прежде работали вместе, я полагаю. -- Да. -- Я когда-нибудь снова увижу тебя? -- спросил он. -- Я не знаю. Наши задания могут развести нас в разные стороны. Она нерешительно замолчала на некоторое время. -- Я хочу, чтобы ты знал, что мне очень неловко из-за всех неприятностей, которые я тебе причинила. Ты спас мне жизнь, а поскольку я заняла дополнительное место в последнем батискафе, ты чуть не потерял свою. -- Хороший массаж -- и мы квиты, -- сказал Питт, устало улыбнувшись. Она взглянула на его распростертое тело. -- Для человека, четыре месяца прожившего под водой, у тебя неплохой загар. -- Моя цыганская кровь, -- пробормотал он сонным голосом. Применяя основной метод точечного массажа техники шиатсу, Стаси начала нажимать пальцами на чувствительные области голых ступней Питта. -- Чудесное ощущение, -- пробормотал он. -- Джордан проинформировал тебя о том, что нам удалось выяснить относительно боеголовок? -- Да, ты подбросил ему технические характеристики. Он подумал, что ты улизнул от него. Теперь, когда Тиму и мне точно известно, на что следует нацелить наше расследование, мы можем здорово продвинуться в розыске заминированных автомобилей. -- И вы собираетесь обследовать порты Западного побережья. -- Сиэтл, Сан-Франциско и Лос-Анджелес -- вот те порты, в которых разгружаются автомобилевозы, транспортирующие машины "Мурмото". Питт замолчал, когда Стаси начала массировать ему ноги, сочетая шиатсу со шведской техникой растирания. Она массировала его плечи, спину и шею. Затем она легонько шлепнула его по ягодицам и приказала ему повернуться, но никакой реакции не последовало. Питт спал как убитый. Где-то под утро он проснулся, почувствовав, как ее тело неистово переплетается с его телом. Движения, ощущения и приглушенные вскрикивания Стаси проступили через пелену утомления, подобно сну. Он чувствовал, будто он плывет через грозовое облако, сквозь раскаты грома и вспышки молний, пока все ощущения не сошли на нет, и он снова провалился в черную бездну непробудного сна. -- Проснись, соня, -- сказала член Конгресса Лорен Смит, проводя пальцем вниз по спине Питта. -- Тебе сюрприз. Сознание Питта стряхнуло прочь паутину сна, когда он повернулся на бок и посмотрел на Лорен. Она сидела, скрестив босые ноги, рядом с кроватью. На ней был хлопчатобумажный вязаный топ с матросским воротником и серовато-зеленые парусиновые брюки со стрелками. Ее волосы были собраны назад и повязаны широким шарфом. Туг он кое-что вспомнил и украдкой посмотрел на противоположную сторону постели. Она была пуста, с облегчением увидел он. -- Разве ты сейчас не должна была совершать героические подвиги в Конгрессе? -- спросил он, тайно радуясь тому, что Стаси ушла до прихода Лорен. -- У нас спад. -- Она держала в руке чашку кофе, так что он не мог до нее дотянуться, дразня его. -- Что я должен сделать, чтобы получить кофе? -- спросил он. -- Это будет стоить тебе поцелуя. -- Ужасно дорого, но я в отчаянном положении, и мне придется согласиться. -- И, кроме того, объяснения. Ну вот, подумал он, сейчас снова будет сцена ревности, и быстро собрался с мыслями. -- Насчет чего? -- Не чего, а кого. Ну, знаешь, насчет той женщины, с которой ты провел ночь. -- Что это еще за женщина? -- спросил он с хорошо разыгранным удивлением. -- Та самая, которая спала в этой постели сегодня ночью. -- Ты что, видишь здесь еще какую-нибудь женщину? -- А мне не нужно видеть ее, -- сказала Лорен, получая огромное удовольствие оттого, что дразнит его. -- Я чую ее запах. -- А ты поверишь, если я скажу тебе, что это была моя массажистка? Лорен склонилась к нему и поцеловала его долгим, продолжительным поцелуем. Когда она, наконец, снова оторвалась от него, то протянула ему кофе и сказала: -- Неплохо придумано. Ставлю тебе высший бал за творческое воображение. -- Ты меня надула, -- сказал он, надеясь сменить тему. -- Здесь всего полчашки. -- Ты ведь не хочешь, чтобы я разлила ее по одеялу, не так ли? Она засмеялась, как если бы ей действительно доставила удовольствие неразборчивость Питта. -- Вытащи свою огромную волосатую тушу из кровати и смой эту парфюмерию. Неплохой запах, я признаю, весьма дорогой. Я приготовлю завтрак. Лорен стояла у кухонного стола, нарезая ломтиками грейпфрут, когда Питт вышел из душа второй раз за восемь часов. Он обернул вокруг бедер полотенце, подошел к Лорен сзади, обхватил ее за талию и потерся носом о ее шею. -- Столько времени прошло с тех пор, как я видел тебя последний раз, как тебе удалось так долго обходиться без меня? -- Я с головой ушла в законотворчество и совершенно забыла про тебя. -- У тебя не нашлось времени на развлечения? -- Я была хорошей девочкой. Это не значит, что я не была бы скверной, если бы у меня был хоть малейший шанс, особенно если бы я знала, что ты не терял времени даром с тех пор, как вернулся домой. Лорен прекрасно держится, подумал Питт, лишь небольшая вспышка ревнивого гнева. Но она слишком хорошо понимала ситуацию, чтобы поднимать шум. Питт был не единственный мужчина в ее жизни. Ни он, ни она не диктовали друг другу, как себя вести, и не выказывали излишнюю ревность, что делало их связь еще более привлекательной для обоих. Когда он куснул ее ухо, она повернулась и обвила руками его шею. -- Джим Сэндекер сказал мне о гибели твоего проекта и о том, как ты едва спасся. -- Предполагалось, что это секретная информация, -- сказал он, когда они потерлись носами. -- Женщины -- члены Конгресса действительно пользуются некоторыми привилегиями. -- У тебя есть привилегия общаться со мной в любое время, когда ты захочешь. Ее глаза потемнели. -- Я действительно очень огорчена тем, что твоя станция уничтожена. -- Мы построим другую. -- Он улыбнулся, глядя на нее. -- Результаты наших исследований удалось спасти, только это и имеет значение. -- Джим сказал, что еще несколько секунд --и ты бы умер. -- Как видишь, пронесло, -- усмехнулся Питт. Он отпустил ее и сел за стол. Они выглядели как счастливые супруги, проводящие воскресное утро у себя в доме, хотя ни у Лорен, ни у Дирка никогда не было семьи. Он взял газету, которую она купила вместе с продуктами к завтраку, и просмотрел заголовки. Его глаза задержались на одной статье. Прочитав, что там написано, он взглянул на Лорен. -- Я вижу, ты снова напечаталась в "Вашингтон пост", -- сказал он, ухмыляясь. -- Ты начинаешь скверно обращаться с нашими восточными друзьями, не так ли? Лорен ловко плюхнула омлет на тарелку. -- От нас ушло владение третью нашего бизнеса и вместе с этим наше процветание и наша независимость. Америка больше не принадлежит американцам, мы стали финансовой колонией Японии. -- Дела настолько плохи? -- Общественность понятия не имеет, насколько они плохи, -- сказала Лорен, ставя омлет и тарелку с тостами перед Питтом. -- Наш огромный дефицит открыл дверь, через которую наша экономика вытекает, а японские деньги потоком вливаются сюда. -- Нам некого винить в этом, кроме самих себя, -- сказал Питт, помахав вилкой. -- Они потребляют меньше, чем производят, а мы тратим больше, чем зарабатываем, и все глубже увязаем в долгах. Мы раздаем или распродаем наше лидерство в тех отраслях технологии, которые они еще не успели украсть. И мы выстроились в очередь с открытыми чековыми книжками, распустив губы в жадном предвкушении возможности продать им наши корпорации и недвижимость ради быстрой наживы. Взгляни в лицо фактам, Лорен. Этого не случилось бы, если бы общественность, деловые люди, ваши ребята в Конгрессе и эти кретины из Белого дома, ничего не смыслящие в экономике, понимали бы, что наша страна вовлечена в беспощадную финансовую войну с противником, который смотрит на нас как на людей второго сорта. Но, пока сохраняется нынешнее положение, мы сами упускаем шансы победить в ней. Лорен села за стол с чашкой кофе и передала Питту стакан апельсинового сока. -- Это самая длинная речь, которую я когда-либо слышала от тебя. Уж не собрался ли ты баллотироваться в Сенат? -- Я скорее позволю вырвать себе ногти. Кроме того, одного Питта на Капитолийском Холме достаточно, -- сказал он, имея в виду своего отца, сенатора Джорджа Питта от Калифорнии. -- Ты уже виделся с сенатором? -- Еще нет, -- сказал Питт, поедая омлет. -- У меня не было такой возможности. -- Какие у тебя планы? -- спросила Лорен, томно глядя в опалово-зеленые глаза Питта. -- Я собираюсь повозиться с машинами и отдохнуть пару деньков. Может быть, если мне удастся вовремя подготовить "Стутц", я приму участие в гонках классических автомобилей. -- Я могу придумать что-нибудь более веселое, чем возня с грязными железками, -- сказала она с хрипотцой в голосе. Она обошла вокруг стола, протянула руки и удивительно крепко схватила его за руку. Он чувствовал, как желание истекает из нее подобно нектару. Внезапно ему захотелось ее больше, чем когда-либо прежде. Он мог только надеяться, что у него хватит сил на второй раз. Затем, как если бы его тянули магнитом, он позволил утащить себя к кушетке. -- Не в кровати, -- хрипло произнесла она, -- во всяком случае, пока ты не сменишь простыни. Глава 27 Хидеки Сума спустился по трапу своего персонального самолета "Мурмото" с поворотными турбинами, разработанного для высшего руководства компании, в сопровождении Моро Каматори. Этот самолет с вертикальным взлетом приземлился на вертолетной площадке рядом с огромным пластмассовым куполом высотою пятьдесят метров. Расположенный посередине тщательно ухоженного парка, этот купол перекрывал обширный внутренний дворик, под которым находилось большое, углубленное в землю сооружение, названное "ЭДО" по имени древнего города, который после революции Мейдзи 1868 года был переименован в Токио. Будучи первым экспериментальным сооружением новой японской программы освоения подземного пространства, Эдо-Сити был спроектирован и построен Сумой в качестве научно-исследовательского и мозгового центра, в котором жили шестьдесят тысяч человек. Он представлял собой огромный цилиндр глубиной в двадцать этажей, в котором размещались жилые помещения для ученых, офисы, общественные бани, конференц-зал, рестораны, торговый центр, библиотека и свои собственные силы безопасности численностью тысяча человек. В подземных цилиндрах меньшего размера, соединенных туннелями с главным корпусом, размещалась аппаратура связи, бойлерные и холодильные установки, системы кондиционирования воздуха, электростанция и установки по переработке мусора. Эти сложные подземные сооружения были возведены из бетона и керамики и простирались на глубину тысяча пятьсот метров внутри массива из вулканических пород. Сума сам финансировал этот проект без какого-либо участия правительства. Все юридические сложности и ограничения, мешавшие осуществлению проекта, были быстро разрешены благодаря огромному влиянию, которым обладал Сума в правительственных и мафиозных структурах. Он и Каматори вошли в кабину потайного лифта, который доставил их в комплекс помещений, принадлежащих его корпорации, занимавший весь четвертый этаж во внешней части цилиндра. Его секретарша Тоси Кудо стояла в ожидании его у дверей в тщательно охраняемые кабинет и трехэтажные личные апартаменты, когда он вышел из дверей лифта. Просторные комнаты были украшены изящно расписанными ширмами, вазами, витринами с прекрасной керамикой и костюмами шестнадцатого века, изготовленными из богато расшитых шелковых, атласных и парчовых тканей. На стенах висели картины, изображающие виды суши и моря, а также драконов, леопардов, тигров и соколов, символизирующих воинскую доблесть самураев. -- Мистер Асикага Энсю ждет вас, -- доложила Тоси. -- Я что-то не припоминаю этого имени. -- Мистер Энсю -- это сыщик, который специализируется на поиске редких произведений искусства и ведет переговоры об их продаже для своих клиентов, -- объяснила Тоси. -- Он позвонил и сказал, что нашел картину, которая подходит для вашей коллекции. Я взяла на себя смелость назначить ему встречу, чтобы он мог продемонстрировать эту картину. -- У меня мало времени, -- сказал Сума. Каматори пожал плечами. -- Не мешает посмотреть, что он принес вам, Хидеки. А вдруг он нашел ту картину, которую вы разыскиваете. Сума кивнул Тоси: -- Хорошо, впустите его. Сума поклонился, когда торговец картинами вошел в комнату. -- У вас есть новое приобретение для моей коллекции, мистер Энсю? -- спросил Сума. -- Надеюсь, что да. Я уверен, что вы будете очень рады, что мне удалось найти для вас эту картину. Асикага приветливо улыбался. У него была роскошная седая шевелюра, густые брови и пышные усы. -- Пожалуйста, поставьте ее к свету, -- сказал Сума, указывая на мольберт, стоящий у окна. -- Можно я раздвину занавески чуть пошире? -- Энсю потянул за шнур, раздвигавший, шторы. Затем он поставил картину на мольберт, но не снял закрывающую ее шелковую материю. -- Это картина шестнадцатого века школы Кано кисти Масаки Симцу. -- Прославленный художник-маринист, -- сказал Каматори, проявляя редкое для него воодушевление. -- Один из ваших любимых художников, Хидеки. -- Вы знаете, что я поклонник Симцу? -- спросил Сума у Энсю. -- Среди коллекционеров хорошо известно, что вы собираете его работы, особенно пейзажи наших небольших островов. Сума повернулся к Тоси. -- Сколько его работ имеется в моей коллекции? -- Сейчас вам принадлежат одиннадцать из тринадцати пейзажей островов и четыре его пейзажа, на которых изображены горы Хида. -- А этот, новый, будет двенадцатым островным пейзажем? -- Да. -- Какой из островов, написанных Симцу, вы мне принесли, Адзима? -- спросил Сума у Энсю нетерпеливо. -- Нет, Кечи. -- Сума был заметно разочарован. -- Я надеялся, а вдруг это Адзима. -- Мне очень жаль. -- Энсю огорченно развел руками. -- Пейзаж Адзима, увы, был утрачен во время падения Германии. Последний раз его видели висящим в кабинете нашего посла в Германии 19 мая 1945 года. -- Я с радостью заплачу вам, чтобы вы продолжали свои поиски. -- Спасибо, -- сказал Энсю, поклонившись. -- Мои агенты в Европе и Соединенных Штатах уже разыскивают его. -- Ладно, тогда давайте откроем остров Кечи. Привычным театральным жестом Энсю сдернул покрывало, и присутствующим открылся роскошный вид острова с птичьего полета, выполненный тушью с щедрым использованием перламутровых красок и золотой фольги. -- Дух захватывает, -- пробормотала Тоси восхищенно. Энсю кивнул, соглашаясь с нею. -- Лучший образчик творчества Симцу, который я когда-либо видел. -- А как ваше мнение, Хидеки? -- спросил Кама-тори. -- Прекрасная работа, -- ответил Сума, растроганный гением художника. -- Невероятно, что он смог нарисовать вид сверху с такими живыми деталями в начале шестнадцатого века. Это выглядит так, как будто он писал его с привязанного аэростата. -- В легендах рассказывается, что он писал его с воздушного змея. -- Скорее, он делал наброски с воздушного змея, а затем писал картину на земле. -- А почему бы и нет? -- сказал Сума, не отрывая взгляда от картины. -- Наши соотечественники строили воздушные змеи и летали на них уже тысячу лет тому назад. -- Наконец он повернулся лицом к Энсю. -- Вы прекрасно поработали, мистер Энсю. Где вы нашли это? -- В доме одного банкира в Гонконге, -- ответил Энсю. -- Он распродавал свое имущество и переносил свои операции в Малайзию, прежде чем китайцы начнут править этой колонией. Мне потребовался почти год, но наконец мне удалось уговорить его продать мне эту картину по телефону. Я не стал терять времени и полетел к нему в Гонконг, а оттуда прямо к вам. Я прибыл к вам из аэропорта. -- Сколько вы за него просите? --145 миллионов йен. -- Вполне разумная цена, -- сказал Сума, удовлетворенно потирая ладони. Я беру ее. -- Благодарю вас, мистер Сума. Вы очень щедры. Я буду продолжать искать пейзаж острова Адзимы. Они обменялись поклонами, и Тоси проводила мистера Энсю из офиса. Сума снова посмотрел на картину. Побережье было покрыто черными валунами, а на одной стороне находилась маленькая деревня с рыбацкими лодками. Перспектива была точной, как на аэрофотоснимке. -- Как странно, -- тихо сказал он, -- единственной картины из этой серии островов, которую я больше всего хотел бы иметь, у меня нет. -- Если она еще существует, Энсю найдет ее, -- успокоил его Каматори. -- Он произвел на меня впечатление человека с крепкой хваткой. -- За Адзиму я заплачу ему в десять раз больше, чем за Кечи. Каматори сел в кресло и вытянул ноги. -- Когда Симцу писал пейзаж Адзимо, ему и в голову не могло прийти, чем станет со временем этот остров. Тоси возвратилась и напомнила Суме: -- Через десять минут у вас назначена встреча с мистером │сису. -- Великий старый вор и предводитель "золотых драконов", -- насмешливо улыбнулся Каматори. -- Пришел отспорить свою долю в твоей финансовой империи. Сума показал на огромные арки окон, выходивших во внутренний двор . -- Ничего этого не было бы, если бы не организация, которую Корори │сису и мой отец вместе создали во время войны и после нее. -- "Золотые драконы" и другие секретные общества не могут иметь места в будущей Японии, -- сказал Каматори. Он использовал традиционное название страны "Ниппон", означающее "Источник солнца". -- Они могут казаться анахроничными рядом с нашей современной технологией, -- согласился Сума. -- Но они все еще занимают весьма важное место в нашей культуре. Моя связь с ними в течение многих лет доказала свою ценность для меня. -- Ваша власть простирается так далеко, что вам уже не нужны группы фанатиков и культ вожаков, процветающий в гангстерских синдикатах, -- серьезно сказал Кама-тори. -- Вы можете дергать за ниточки правительство, которое управляется вашими собственными марионетками, и все же вы связаны с коррумпированными теневыми дельцами. Если когда-нибудь станет известно, что вы дракон номер два, это может обойтись вам очень дорого. -- Я не связан ни с кем, -- спокойно разъяснил Сума. -- То, что законы называют