тискивается сюда? -- А вы сильно задержались,-- зевнул Питт.-- Я ожидал вас несколькими часами раньше. -- Не мог же я прийти к вам, как на явочную квартиру, прячась за каждым углом или пытаясь пролезть через вентиляционную трубу. Мне нужно было найти какой-нибудь предлог, чтобы встретиться с вами. -- Предлог? -- Да. Вам привет от командира Коски. Обед подан. -- К чему эти уловки? -- ядовито спросил Питт.-- Нам нечего скрывать. - Нечего скрывать! Ничего себе -- нечего скрывать! Вы заврались вчера. А теперь спокойно заявляете, что нам нечего скрывать! -- Ханневелл покачал головой.-- Мы оба будем приговорены к расстрелу, когда береговой охране станет известно, что мы одурачили их, лишив возможности использовать один из своих лучших катеров. -- У вертолетов есть отвратительное свойство -- они не летают, когда их баки заправлены воздухом,-- с сарказмом бросил Питт.-- Нам нужна база для наших операций и место, где мы можем дозаправиться. "Катаваба" -- единственное судно в этом секторе, имеющее все необходимое. Кроме того, это ложное сообщение от имени командующего службой береговой охраны послали вы -- значит, вы тоже на крючке, как и я. -- Надо же! А эта бесподобная выдумка об исчезнувшем русском траулере. Вы же не будете отрицать, что она принадлежит вам от начала до конца. Питт заложил руки за голову и стал внимательно изучать потолок. -- А мне показалось, что всем понравилось. -- Лавры целиком ваши. Это была отличная проделка, и я имел несчастье подтвердить ее. -- Что делать?! Временами я сам себе ненавистен. -- Вы хоть отдаете себе отчет, что может произойти, если капитан Коски раскроет наш маленький хитрый план. Питт приподнялся. -- Мы просто сделали то, что сделали бы двое любых других американских мошенников. -- То есть? -- выдохнул Ханневелл. Питт улыбнулся. -- Мы побеспокоимся об этом, когда придет время. Глава 2 Из всех океанов только Атлантический океан абсолютно непредсказуем. Тихий, Индийский и даже Северный Ледовитый океан -- каждый из них имеет свои особенности, но одно остается общим для всех: всегда можно предсказать их состояние. С Атлантическим все обстоит иначе, особенно севернее 15╟ северной широты. За какие-нибудь несколько часов сверкающая гладь океана может трансформироваться в бурлящий котел с двенадцатибалльным штормом. А бывают времена, когда изменчивый характер Атлантики срабатывает с точностью до наоборот. Ночью сильнейший ветер, бурный океан -- все указывает на приближающийся шторм. Но наступает утро, и от прошедшей ночи ничего не остается -- зеркальная гладь океана под абсолютно безоблачным небом. Именно так и случилось: проснувшись утром, все на "Катавабе" увидели солнце, светившее над спокойной равниной океана. Питт медленно пробуждался от сна. Глаза его сфокусировались на больших белых брюках Доувера, склонившегося над небольшой раковиной. Он чистил зубы. -- Никогда вы не выглядели столь элегантно,-- заметил Питт. Доувер обернулся, держа во рту зубную щетку. -- А? -- Я сказал, доброе утро. Доувер кивнул, что-то промычав сквозь зубы, и снова повернулся к раковине. Питт сел на койке и прислушался. По-прежнему был слышен шум из машинного отделения, но, кроме него, шум исходил еще и от кондиционера, подававшего теплый воздух. Корабль двигался так плавно, что движение казалось совершенно незаметным. -- Я бы не хотел показаться неучтивым, майор,-- сказал, улыбаясь, Доувер,-- но я бы предложил вам поскорее выбраться из кровати. Часа через полтора мы приблизимся к району ваших поисков. Питт отбросил одеяло и встал. -- Когда по распорядку подается завтрак? -- Как представителя старшего офицерского состава я готов обслужить вас немедленно,-- весело откликнулся Доувер. Питт наскоро умылся, отказался от бритья и облачился в свою летную форму. Он последовал за Доувером, мысленно удивляясь, как такой крупный мужчина может двигаться по кораблю, не набивая шишек на голове. Они заканчивали завтрак, который обошелся бы Питту, завтракай он в любом из лучших отелей, не менее чем в пять долларов, когда вошел матрос и доложил, что командир корабля Коски приглашает их в аппаратную. Доувер последовал за матросом. Следом шел Питт. держа в руках чашку кофе. Войдя в аппаратную, они застали склонившихся над морскими картами Коски и Ханневелла. Коски поднял глаза. Его обычно настороженный взгляд казался почти спокойным. -- Доброе утро, майор. Хорошо отдохнули? -- Удобства несколько ограничены, зато еда великолепна. Ответом ему была трудно давшаяся, но показавшаяся вполне искренней улыбка Коски. -- Ну а что вы скажете о нашей чудо-электронике? Питт, повернувшись на триста шестьдесят градусов, окинул взглядом аппаратную. Она была похожа на космическую лабораторию из какого-нибудь фантастического фильма. Все четыре стальные переборки от пола до потолка светились огнями множества компьютеров, телемониторов и радиоустановок. Все оборудование было усеяно переключателями, кнопками с техническими обозначениями и таким количеством светящихся лампочек, что их хватило бы для любого казино в Лас-Вегасе. -- Впечатляет, даже очень,-- небрежно заметил Питт, отхлебывая кофе.-- Экраны радаров воздушного и наземного обнаружения, новейшее навигационное оборудование системы "Лоран" с высокими и сверхвысокими частотами, не говоря уже о компьютерном обеспечении определения курса. Питт произносил это бесстрастным тоном начальника верфи, с которой сошла "Катаваба". -- "Катаваба" имеет гораздо более совершенное океанографическое, навигационное, а также радиооборудование, чем любое другое судно его водоизмещения. Кстати, командир, ваш корабль предназначен также для выполнения метеорологических наблюдений в открытом океане в любую погоду и для оказания помощи в океанографических изыскательских работах. Могу добавить, что катер укомплектован личным составом из семнадцати офицеров и ста шестидесяти матросов. Стоит он где-то порядка двенадцати-тринадцати миллионов долларов, а построен на верфи Норсгейт, в Уилмингтоне, штат Делавер. Коски, Доувер и другие присутствовавшие в аппаратной, исключая Ханневелла, который склонился над картой, так и застыли. Если бы Питт был первым марсианином, посетившим Землю, то, вероятнее всего, он не стал бы объектом большего недоверия, смешанного со страхом. -- Не удивляйтесь, джентльмены,-- сказал Питт, испытывая приятное чувство удовлетворения.-- Я взял себе за правило готовиться ко всему основательно. -- Ясно,-- угрюмо проговорил Коски. Хотя было очевидно, что ему ничего не ясно.-- Может, вы объясните нам, что заставило вас так основательно готовиться к заданию. Питт пожал плечами. -- Я уже сказал, такая у меня привычка. -- Однако создается впечатление, что сказано не все.-- Коски посмотрел на Питта, испытывая некоторую неловкость.-- Хотел бы я знать, действительно ли вы те, за кого себя выдаете? -- И доктор Ханневелл, и я выдаем себя за самих себя,-- заверил Питт. -- Ну, это мы точно узнаем, майор, примерно минут через десять.-- В тоне Коски неожиданно прозвучали циничные нотки.-- Я тоже люблю хорошо готовиться к заданию. -- Вы мне не доверяете? -- сухо ответил Питт.-- Жаль. Ваше беспокойство совершенно напрасно. Ни доктор Ханневелл, ни я не имеем ни намерений, ни возможностей, чтобы нанести какой-нибудь ущерб вашему кораблю или вашему экипажу. -- Но вы мне и не дали оснований доверять вам.-- Глаза Коски потемнели, голос стал ледяным.-- У вас нет с собой письменного приказа, я не получал никаких указаний относительно ваших полномочий, ничего, кроме какого-то туманного сообщения из штаба командующего о вашем прибытии. Должен заметить, что любой, кому известны наши позывные, мог бы прислать подобное сообщение. -- Ничего невозможного в этом нет,-- сказал Питт. Он не мог не восхититься проницательностью Коски -- командир попал в точку. -- Если вы играете в темные игры, майор, я не хочу принимать в них участия. Хотя и не было заметно, что Питт испытывает неловкость, он был в замешательстве. Разоблачение могло наступить уже давно -- у него было более чем достаточно времени, чтобы подготовиться к этому. К сожалению, наготове у него не было ни одной правдоподобной истории. Коски прервал разговор, так как вошедший матрос принес ему телеграмму. Он внимательно и довольно долго читал ее. По его лицу можно было понять, что он во всем разобрался, хотя и был несколько удивлен. Он повернулся к Питту и передал ему текст телеграммы. -- Мне кажется, вы никогда не перестанете поражать меня. Питт решил, что теперь он уже ничего не сможет сделать. Он взял телеграмму из рук командира с непроницаемым выражением лица. В телеграмме говорилось: "В ответ на ваш запрос относительно доктора Ханневелла и майора Дирка Питта сообщаем, что доктор Ханневелл -- один из ведущих специалистов в своей области. Он является директором Института океанографии. Майор Питт действительно директор Департамента специальных программ НСГИ. Он также является сыном сенатора Джорджа Питта. Оба они занимаются исследованиями в области океанографии, отвечающими жизненным интересам нашего государства, заслуживают всяческого уважения и поддержки. Передайте майору Питту, что адмирал Сандекер настаивает, чтобы майор опасался фригидных женщин". Подписано командующим службы береговой охраны. Питт вернул телеграмму Коски. -- Наверно, неплохо иметь друзей в высших сферах,-- с заметным раздражением в голосе произнес Коски. -- При случае это помогает. -- У меня нет выбора. Могу только сказать, что я удовлетворен,-- буркнул Коски.-- Но вот в конце... если только я не вторгаюсь в святая святых... Это что, шифровка? -- Большого секрета тут нет,-- ответил Питт.-- Это означает, что адмирал Сандекер дает понять доктору Ханневеллу и мне, чтобы после окончания обследования айсберга, мы проследовали в Исландию. Некоторое время Коски стоял молча, озадаченно покачивая головой. В это время Ханневелл нагнулся к лежавшей на столе карте. -- Это должно быть здесь, джентльмены,-- приблизительное месторасположение нашего призрачного корабля, плюс или минус несколько миль. Ханневелл был великолепен. Если он и почувствовал всю напряженность обстановки, царившей еще несколько минут назад, то ничем этого не выдал. Он сложил карту и сунул ее в карман своей куртки. -- Майор Питт, думаю, будет лучше, если мы вылетим как можно скорее. -- Когда скажете, док,-- ответил Питт.-- Через десять минут я буду готов к вылету. -- Прекрасно,-- кивнул Ханневелл.-- Сейчас мы находимся как раз в том самом районе, где патрульный самолет обнаружил айсберг. По моим расчетам, айсберг достигнет Гольфстрима только к завтрашнему дню. Если ребята с патрульного самолета правильно рассчитали размеры льдины, можно сделать вывод, что айсберг начал подтаивать, теряя примерно по тонне в час. Как только он попадет в теплые воды Гольфстрима, он не продержится и десяти дней. Единственный вопрос, на который пока нет ответа, когда же заброшенный корабль освободится ото льда? Может быть, он уже освободился, но есть надежда, что он еще там, и будет там еще несколько дней. -- А как вы рассчитали дальность полета? - спросил Питт. -- Приблизительно девяносто миль. Коски взглянул на Питта. -- Как только вылетите, я сбавлю скорость до одной трети и буду держаться курса сто шесть градусов. Сколько времени вы будете заняты там? -- За три с половиной часа, думаю, мы управимся,-- ответил Питт. Коски задумался. -- Тогда через четыре часа я подойду за вами к торосистым льдам. -- Благодарю вас, командир,-- сказал Питт.-- Поверьте, я искренне благодарю вас, но... -- Вы думаете я не смогу подвести "Катавабу" поближе к району ваших изысканий? А если с вами что-нибудь случится на айсберге или вы соскользнете в море? Сомневаюсь, что успею помочь вам вовремя. При температуре в сорок градусов одетый человек может продержаться в воде не более двадцати пяти минут. -- Придется пойти на этот риск.-- Питт сделал последний глоток кофе.-- Русские уже могут что-то подозревать, если какой-нибудь из их траулеров заметил, что ваш корабль совершает воскресный круиз в районе, выходящем за пределы патрульного курса. Вот почему последний отрезок пути лучше проделать на вертолете. Мы полетим достаточно низко, чтобы нас не засек радар, но и так, чтобы не попасть в зону визуального наблюдения. Время тоже имеет большое значение. Вертолет сможет достичь местонахождения "Новгорода" и вернуться назад в десять раз быстрее, чем "Катаваба". -- Ну хорошо,-- вздохнул Коски.-- Это ваше шоу. Смотрите только, чтобы вы вернулись на посадочную площадку к... Он посмотрел на часы, не решаясь назвать точное время. -- ...К половине одиннадцатого.-- Он усмехнулся.-- Если вы будете хорошо себя вести и вернетесь вовремя, вас будет ждать здесь добрая порция "Джонни Уокера". Питт засмеялся. -- Теперь у нас есть великолепный стимул. -- Мне это не нравится,-- прокричал Ханневелл сквозь шум мотора.-- Мы уже должны встретить что-нибудь. Питт взглянул на часы. -- Летим точно по времени, впереди еще два часа. -- Не могли бы вы подняться выше? Если вдвое увеличить площадь обзора, мы удвоим наши шансы обнаружить айсберг. Питт отрицательно покачал головой. -- Не могу. Тогда мы вдвое увеличим возможность обнаружить нас. Гораздо безопаснее оставаться на высоте в сто пятьдесят футов. -- Мы должны найти его сегодня,-- кричал Ханневелл. Крайнее возбуждение отразилось на его пухлом лице.-- Завтра может оказаться слишком поздно для второй попытки. Он снова углубился в карту, лежащую у него на коленях, затем схватил бинокль и направил его на север, где беспорядочной массой двигались вместе несколько айсбергов. -- Заметили ли вы хоть один айсберг, похожий по описанию на тот, что мы ищем? -- спросил Питт. -- Час тому назад мы прошли один, по размерам и конфигурации подходящий под описание, но на нем не было красной метки.-- Ханневелл повернул бинокль, обозревая безбрежный океан, забитый сотнями массивных айсбергов, из которых одни были расколоты и торчали из воды острыми углами, другие были круглые и гладкие, похожие на вырезанные из белой бумаги правильные геометрические фигуры. -- Мое "я" уязвлено,-- скорбно произнес Ханневелл.-- Никогда, еще со времен обучения в высшей школе, мои тригонометрические расчеты не отклонялись на такую большую величину. -- Возможно, изменение направления ветра повлияло на курс дрейфа айсберга? -- Едва ли,-- отверг предположение Ханневелл.-- Подводная часть айсберга в семь раз превосходит то, что мы видим над поверхностью воды. Ничто, кроме океанского течения, не может даже в малейшей степени повлиять на его движение. Он может спокойно идти по течению против ветра со скоростью в двадцать узлов. -- Неодолимая сила, превращенная в застывшую глыбу. -- Почти нерушимая, черт возьми! -- произнес Ханневелл, глядя в бинокль.-- Конечно, они раскалываются и тают после того как попадают в теплые воды. Но на своем пути к Гольфстриму они не подвластны ни штормам, ни человеку. Айсберги обстреливали торпедами из восьмидюймовых орудий, термитными бомбами, чтобы ускорить процесс таяния. Результат можно сравнить с тем, как если бы племя пигмеев обстреливало игрушечными стрелами стадо огромных слонов. Питт резко набрал высоту, облетая вокруг гладких стен высокого айсберга,-- от этого маневра Ханневелла начало мутить. Он еще раз сверился с картой. Они уже облетели две сотни квадратных миль -- и ничего не нашли. -- Давайте попробуем минут пятнадцать лететь прямо на север,-- сказал он.-- Потом на восток, до кромки пакового льда. Затем десять минут на юг и опять на запад. -- Полный круг по компасу, начиная с северного направления,-- откликнулся Питт. Он подкорректировал контрольные приборы, удерживая вертолет в боковом полете, пока стрелка компаса не остановилась на нуле. Минуты бежали, тошнота подкатывала к горлу Ханневелла. Лицо его сморщилось. -- Как у вас дела с газом? -- Об этом надо беспокоиться в последнюю очередь,-- ответил Питт.-- Чего нам не хватает сейчас -- это времени и оптимизма. -- Согласен,-- мрачно проговорил Ханневелл.-- Оптимизм покинул меня четверть часа назад. Питт сжал руку Ханневелла. -- Держись, док,-- произнес он ободряюще.-- Наш неуловимый айсберг, может быть, как раз за углом. -- Если так, то это нарушает все описанные в книгах законы дрейфа. -- Красная метка... А не могло ее смыть во время вчерашнего шторма? -- К счастью, нет. Состав, включающий хлористый кальций, необходимый ингредиент для глубокого проникновения в массу, в течение недель, а то и месяцев не поддается таянию. -- Это дает нам дополнительную надежду. -- Я знаю, о чем вы думаете,-- сказал Ханневелл.-- Можете отбросить эти мысли. Я более тридцати лет работал бок о бок с ребятами из службы береговой охраны и не знаю ни одного случая, чтобы они допустили ошибку в определении положения обнаруженного айсберга. -- Тогда все в порядке. Масса льда в миллион тонн...-- Питт не закончил фразу отчасти потому, что вертолет несколько отклонился от курса, отчасти потому, что он кое-что заметил. Неожиданно Ханневелл замер в своем кресле, затем подался вперед. Бинокль прыгал у него перед глазами. -- Вижу, я вижу его,-- закричал Ханневелл. Питт не стал дожидаться команды. Он опустил вертолет ниже и полетел в направлении, указанном Ханневелл ом. Ханневелл передал бинокль Питту. -- Посмотрите и скажите мне, что мои старые глаза видели не мираж. Питт сфокусировал бинокль и проверил приборы вертолета, чтобы вибрация не мешала удерживать айсберг в фокусе бинокля. -- Вы можете различить красную метку? -- с беспокойством просил Ханневелл. -- Как горстка клубничек в центре ванильного мороженного. -- Я не могу понять,-- покачал головой Ханневелл.-- Этот айсберг не должен быть здесь. По всем известным законам течений и дрейфов, он должен плавать на девяносто миль юго-западнее этого места. Но он находился там, на неровной линии горизонта. Возвышающаяся, как башня, глыба льда -- великолепное создание природы, обезображенное рукотворными химикатами. Прежде чем Питт опустил бинокль, он увидел, как вобравшие в себя солнце кристаллы льда засверкали бриллиантами, ослепляя через линзы бинокля. Он вновь набрал высоту и выправил курс на несколько градусов, чтобы вернуться на нужное направление. Прошла почти минута, прежде чем "ледяные осколочки" в его глазах окончательно исчезли. Неожиданно Питт почувствовал чье-то присутствие на воде, прозрачную, едва уловимую тень. Не успел он определить, что это за темные очертания там мелькнули, как его вертолет чиркнул по кромке волны. До айсберга было еще добрых семь миль, когда вертолет, плавно сделав полукруг, взял курс на восток, к "Катавабе". -- Что с вами, черт возьми? -- выругался Ханневелл. -- Боюсь, что нагрянули гости, которых мы не ждали. -- Чепуха! Нигде не видно ни корабля, ни самолета. -- Они прибыли под водой. Брови Ханневелла вопросительно изогнулись. Он медленно откинулся в кресле. -- Подводная лодка? -- Подводная лодка, док. -- Но вполне возможно, что это одна из наших. -- Извините, док, но вы выдаете желаемое за действительное. -- Значит, русские обошли нас? -- Губы Ханневелла скривились.-- Боже, мы опоздали! -- Еще нет.-- Питт повернул вертолет в следующий крутой вираж, на этот раз в сторону айсберга.-- Мы сможем встать на лед через четыре минуты. А подлодке потребуется не менее получаса, чтобы достичь айсберга. Даже при малой доле везения мы сможем отыскать то, ради чего мы сюда летели, и убраться, черт возьми, раньше, чем их команда успеет высадиться. -- Это уже несколько лучше.-- В голосе Ханневелла не было уверенности.-- Когда русские увидят нас бегущими по айсбергу... Они ведь не придут безоружными? -- Я был бы удивлен, если бы они не были вооружены. У них достаточно вооружения, чтобы разнести нас на кусочки. Но я ручаюсь, что командир лодки не воспользуется этой возможностью. -- А что он теряет? -- Ничего. Но, как следствие, он получит широкий международный скандал. Любой командир, если он чего-нибудь стоит, поймет, что мы имеем устойчивую радиосвязь со своей базой и тут же сообщим о занятой подводной лодкой позиции, а также начнем кричать о кровавом убийстве при первом же выстреле. Эта часть Атлантики является зоной наших интересов, и он это знает. Он находится слишком далеко от Москвы, чтобы задираться. -- Ну хорошо, хорошо,-- сказал Ханневелл.-- Давайте вперед, и пойдем на посадку. Мне уже кажется, что лучше получить пулю в лоб, чем еще минуту оставаться в этой жужжащей машине. Питт не произнес больше ни слова. Он добрался до цели и без малейших осложнений посадил вертолет на маленькую, не более двадцати футов в длину и пятнадцати в ширину, ледяную площадку. Раньше чем лопасти винта окончательно остановились, он и Ханневелл выпрыгнули из кабины и остановились на вершине безмолвного айсберга, стараясь угадать, когда же русская субмарина всплывет на поверхность и что они найдут под покровом льда, отделявшего их от холодной воды. Они не видели признаков жизни вокруг. Легкий, но холодный морской ветер касался их щек. Кроме ветра там ничего не было. Абсолютно ничего. Глава 3 Несколько минут Питт не мог вымолвить ни слова. Когда же, наконец, он заговорил, ему показалось, что голос его звучит, как еле уловимый шепот. "Почему я шепчу?" -- подумал он. Ханневелл находился в тридцати футах от него, обследуя лед. Русская субмарина, лежащая неподвижно на поверхности океана, находилась с северной стороны, в четверти мили от айсберга. В конце концов, Питту удалось привлечь внимание Ханневелла, хотя голос его по-прежнему был приглушен абсолютной, как в кафедральном соборе, тишиной. -- Время на исходе, док.-- Ему все еще казалось, что их могут подслушивать, хотя русские, даже если бы он кричал во весь голос, не смогли бы разобрать его слов. -- Я не слепой,-- буркнул Ханневелл,-- Когда они будут здесь? -- На то, чтобы спустить шлюпку на воду, сесть в нее и приплыть на айсберг -- а это расстояние примерно в четыреста футов,-- им потребуется минут пятнадцать-двадцать. -- Черт возьми! Мы не можем терять время,-- с раздражением произнес Ханневелл. -- Удалось вам что-нибудь? -- спросил Питт. -- Ничего! -- Вероятно, брошенное судно находится значительно глубже, чем я думал. Он нервно вколачивал в лед зонд. -- Он здесь. Он должен быть здесь. Корабль в сто двадцать пять футов длиной не может бесследно исчезнуть. -- Может, ребята из береговой охраны видели корабль-призрак? Ханневелл остановился на мгновение, чтобы поправить солнечные очки. -- Экипаж патрульного самолета, обследовавший ледовую обстановку, визуально мог ошибиться, но радарная установка их подвести не могла. Питт подошел поближе к раскрытой кабине вертолета. Он бросил взгляд на Ханневелла, затем на подлодку и приставил к глазам бинокль. Он увидел крохотные фигурки, выскакивавшие из люка низко сидевшей субмарины. Менее чем через три минуты большая шестиместная шлюпка была спущена на воду рядом с субмариной. Несколько вооруженных автоматами человек заняли свои места. Едва различимые хлюпающие звуки разнеслись над бежавшими синими волнами. Этого было достаточно -- Питт начал отсчет времени. -- Они плывут. Пять или шесть человек. Точно не могу сказать. -- Они вооружены? -- До зубов. -- Господи! -- воскликнул Ханневелл.-- Да не стойте вы там? раскрыв рот. Помогите мне найти корабль. -- Забудьте о корабле,-- нетерпеливо проговорил Питт.-- Через пять минут они будут здесь. -- Через пять? Но вы сказали... -- Я не знал, что у них моторная шлюпка. Ханневелл растерянно посмотрел на субмарину. -- Но каким образом русские узнали о брошенном судне? И как они узнали, что оно находится именно здесь? -- Тут нет большой хитрости,-- ответил Питт.-- Без сомнения, кто-нибудь из агентов КГБ в Вашингтоне имеет доступ к письменным сообщениям службы береговой охраны -- едва ли они классифицируются как секретные. А затем всем рыболовным траулерам и подводным лодкам, находившимся в этой части Атлантики, было дано указание срочно искать эту льдину. Так что для нас все это -- неудачное стечение обстоятельств, для них -- счастливое совпадение. -- Выглядит так, будто мы проиграли в игре в мяч,-- заметил Ханневелл бесцветным голосом.-- Они выиграли, мы проиграли. Если бы мы хотя бы отыскали то место на айсберге, которое служит оболочкой брошенному судну. Мы бы смогли уничтожить его, использовав термитную бомбу, чтобы оно не попало в руки русских. -- Награда -- победителю,-- пробормотал Питт.-- Целый миллион тонн прекраснейшего, чистейшего первозданного гренландского льда среди вод Атлантического океана. Ханневелл несколько удивился, но ничего не сказал. Явное безразличие Питта было ему непонятно. -- Скажите, док, какой сегодня день? -- День? -- озадачено переспросил Ханневелл.-- Среда, двадцать восьмое марта. -- Рановато,-- сказал Питт.-- Еще три дня до первого апреля, дня дураков. Голос Ханневелла прозвучал холодно и мрачно: -- Вряд ли сейчас подходящее время и место для шуток. -- Почему бы и нет? Кто-то грандиозно разыграл и нас, и тех идиотов.-- Питт махнул рукой в сторону уже высадившейся на лед и быстро приближавшейся группы русских.-- Все мы -- и вы, и я, и русские -- играем определенные роли в грандиозной комедии. И кульминационный момент наступит, когда мы все узнаем, что никакого заброшенного корабля в этом айсберге нет. Он сделал паузу, чтобы выпустить струю дыма. -- Дело в том, что здесь его никогда и не было. Полное непонимание, но одновременно и надежда отразились на лице Ханневелла. -- Продолжайте,-- выдохнул он. -- Помимо показаний радара, экипаж патрульного самолета сообщил, что они заметили во льду контуры корабля. Мы же ничего подобного перед посадкой на лед не видели. Хотя одно это еще ни о чем не говорит. Они находились в самолете и летели с возможной для патрульного самолета скоростью -- двести миль в час. Если бы во льду что-то было, с зависшего над айсбергом вертолета было бы гораздо легче все это разглядеть. Ханневелл внимательно слушал Питта, размышляя над каждым его словом. -- Я не совсем уверен, что правильно понял вас.-- Он улыбнулся,-- но я начинаю привыкать к вашей манере выражать мысли. Вы что-то скрываете? -- Никакой тайны здесь нет. Вы сами сказали: по известным законам течения и дрейфа, этот айсберг должен находиться на девяносто миль западнее. -- Правильно.-- Ханневелл посмотрел на Питта с оттенком уважения.-- Итак, что же у вас на уме? -- Не что, а кто, док! Кто-то втянул всех нас, как говорится, в погоню за дикими гусями. Этот некто стер красную метку с айсберга, внутри которого находилось исчезнувшее судно, и сделал точно такую же на другом, расположенном в другой стороне. -- Ну конечно! Был айсберг, над которым мы пролетали час тому назад. Именно такого размера, конфигурации и веса, только без красной метки. -- Вот там-то мы и найдем наш таинственный корабль,-- сказал Питт.-- Как раз там, где, по вашим расчетам, он и должен находиться. -- Да. Но кто же играет с нами в эти игры? -- спросил Ханневелл. Он нахмурился, размышляя.-- Совершенно очевидно, что это не русские. Их провели так же, как и нас. -- В данный момент это не имеет значения,-- заключил Питт.-- Сейчас нам необходимо торжественно проститься с этим плавучим ледяным дворцом и вылететь в открытое море, незваные гости уже прибыли.-- Он кивнул на склон айсберга: -- или вы ничего не заметили? Ханневелл действительно ничего не заметил. Но присмотревшись сейчас, он увидел, что первая группа, прибывшая с субмарины, уже карабкалась по склону айсберга. Через несколько секунд, на склоне появились пять человек. Осторожно ступая, они направились в сторону Питта и Ханневелла. Они были одеты во все черное -- эти русские моряки -- и вооружены до зубов. Даже с расстояния в сто ярдов Питт безошибочно определил в них людей, которые точно знают, что они должны делать. Он осторожно пробрался к борту вертолета, повернул ключ зажигания и включил двигатель. Лопасти винта еще не успели сделать первый оборот, а Ханневелл уже сидел в кресле, туго пристегнутый ремнями. Прежде чем закрыть дверь кабины, Питт высунулся наружу и, сложив руки рупором, прокричал в сторону приближавшихся русских: -- Счастливо оставаться. Не забудьте убрать за собой мусор. Офицер, руководивший группой, сначала прислушался, но поняв, что вряд ли летчик станет кричать по-русски, пожал плечами. Как бы желая предупредить сидевших в вертолете о мирных намерениях группы, офицер опустил автомат и отсалютовал. В этот момент вертолет оторвался от айсберга и устремился в голубое небо. Удерживая вертолет на минимальной скорости, Питт взял курс на север. Через пятнадцать минут, когда они уже скрылись из виду и радарные установки субмарины не могли засечь их, Питт повернул вертолет на юго-запад. В одиннадцать часов пятнадцать минут они обнаружили айсберг с исчезнувшим судном. Когда они снизились над гигантской льдиной, и Питта, и Ханневелла охватило чувство опустошенности. Оно появилось не из-за долгих часов поисков -- они уже давно вышли из лимита времени, отведенного капитаном Коски,-- скорее всего это было связано с самим кораблем. Никто никогда не видел ничего подобного, как будто попали на другую планету. Неземная пустота вокруг айсберга, лучи солнца, проникая в лед, искажали очертания корпуса корабля, постепенно превращая общую конструкцию в абстрактную тень. Все выглядело таким нереальным, что Питту трудно было поверить во вполне очевидный факт существования корабля. Снижаясь на вертолете над льдиной, он надеялся, что спрятанный от людского глаза корабль исчезнет. Питт попытался сесть на гладкую площадку близко к кромке айсберга, но угол ее наклона оказался настолько большим, что пришлось приземлиться прямо на вершину замурованного корабля. Ханневелл выпрыгнул из кабины раньше, чем шасси коснулись поверхности льда. Скоро он измерял шагами длину корабля, от носа до кормы. Питт присоединился к нему. -- Совершенно необычный,-- говорил Ханневелл.-- Совершенно. Ничто не возвышается над поверхностью: ни мачты, ни антенны радаров. Каждый квадратный дюйм очень плотно сидит во льду. Питт достал носовой платок из кармана куртки и высморкался. Он потянул носом воздух, будто пробуя его: -- Пахнет как-то необычно, док! Ханневелл повернулся к нему и тоже медленно втянул воздух. -- Да. Чем-то отдает. Правда, очень слабо. Не могу определить, чем именно. -- Если бы вы почаще вылезали из своей лаборатории и чуть больше знали жизнь, вы бы сразу уловили аромат какой-то жженой дряни. -- А откуда он исходит? Питт кивнул на судно у себя под ногами. -- Откуда же еще -- оттуда! Ханневелл отрицательно покачал головой. -- Этого не может быть, и это доказано наукой. Вы не можете ощутить запах неорганической субстанции, закованной в лед, находясь снаружи. -- Мой длинный нос меня никогда не обманывал,-- ответил Питт. Полуденное солнце постепенно побеждало холод. Питт снял свою летную куртку. -- Видимо, где-то протаяло. -- Ну вас с вашим высококвалифицированным носом,-- сказал Ханневелл.-- Предлагаю не разыгрывать из себя ищейку, а приступить к установке термитного заряда. Единственная возможность пробиться внутрь корабля -- это растопить ледяную шубу. -- Мы очень рискуем. -- Положитесь на меня,-- мягко сказал Ханневелл.-- Я не собираюсь взрывать весь айсберг, а вместе с ним корабль, вертолет и нас с вами. Я хочу начать с малого количества, постепенно прокладывая путь внутрь. -- Меньше всего я думал об айсберге. Я думал об изувеченном корабле. Что если пробиты топливные баки и вытекающим из них топливом залита килевая часть по всей ее длине? Стоит просчитаться и поджечь хотя бы одну каплю, весь корабль вспыхнет, как грандиозный фейерверк. Ханневелл постучал ногой по плотному ледяному покрову. -- И как же вы намерены пробиться через это -- с помощью ледоруба? -- Доктор Ханневелл,-- спокойно сказал Питт,-- я не стану оспаривать тот факт, что вы известны во всем мире как один из самых выдающихся ученых. Однако, как и многим выдающимся ученым, вам не хватает знаний о практической стороне жизни. То вы говорите о термитном заряде, то о ледорубе. Не берите в голову все эти сложности. Мы просто произнесем: "Сезам, откройся". -- У вас под ногами лед ледникового периода,-- сказал Ханневелл.-- Он очень плотный. Вы не сможете пробиться сквозь него. -- Извините, мой друг, но вы сильно ошибаетесь. Ханневелл посмотрел на него с подозрением. -- Докажите! -- Смотрите.-- Питт театральным жестом показал наверх.-- Работа уже проделана. Наш Макиавелли и веселая банда его помощников, очевидно, уже побывали здесь. Ханневелл поднял голову и посмотрел вверх, на широкую поверхность крутого ледяного склона. Вдоль внешней кромки, ближе к основанию, всего в нескольких ярдах от того места, где стояли Питт и Ханневелл, лед был совершенно гладким. А начиная с вершины и до середины склона -- испещрен выбоинами так, что напоминал обратную сторону Луны. -- Итак,-- заключил Ханневелл,-- это означает, что кто-то Был очень обеспокоен тем, чтобы начисто уничтожить красную метку, оставленную береговым патрулем. Он еще раз окинул взглядом ледяную скалу и повернулся к Питту. -- Зачем этим неизвестным понадобилось скрести глыбу руками, когда они легко могли стереть метку с помощью взрывчатки. -- На этот вопрос я не могу ответить,-- сказал Питт.-- Может, они опасались, что айсберг развалится, или у них не было взрывчатки. Кто знает? Однако, держу пари на весь свой месячный заработок, что наши умненькие друзья не только скребли лед. Абсолютно уверен, что они отыскали и вход на спрятанный корабль. -- Так что нам остается только отыскать сверкающую надпись "Вход здесь".-- Ханневелл сказал это с ноткой сарказма в голосе. Он не допускал мысли, что кто-то может превосходить его в сообразительности. По выражению его лица было ясно, что ему это не понравилось. -- Участок размягченного льда мог бы стать более точным ориентиром. -- Насколько я понимаю,-- сказал Ханневелл,-- вы предлагаете искать закамуфлированный вход в ледяной тоннель? -- Верно, Именно эта мысль и пришла мне в голову. Доктор посмотрел на Питта поверх очков. -- Что ж, давайте начнем. Если мы и дальше будем стоять здесь, теоретизируя, у меня отмерзнут конечности. Поиски оказались не такими уж сложными, но и не простыми. Непредвиденное все же случилось: Ханневелл не удержался на ногах и покатился к опускавшемуся в ледяной океан крутому выступу. Он катился вниз, отчаянно кувыркаясь на льду, пытаясь зацепиться ногтями за твердую поверхность. Все произошло так внезапно, что он сообразил позвать на помощь только когда оказался на краю выступа. В это время Питт деловито разглядывал огромную глыбу свободного льда. Услышав крик, он обернулся и увидел, в какое положение попал Ханневелл. Он мгновенно представил, что будет, если тот попадет в ледяную воду. Одним движением он сбросил свою летную куртку и стремительными прыжками бросился вниз по склону. Охваченному паникой Ханневеллу прыжки Питта показались полным сумасшествием. -- О господи! Нет! Нет! -- закричал, он, но предпринять ничего не мог. Только наблюдал, как Питт со скоростью бобслеиста приближался к нему. "Кажется, есть шанс,-- подумал он,-- если Питту удастся удержаться на айсберге". Пока же больше шансов найти свой конец в соленой ледяной воде. "Двадцать пять минут,-- слова командира Коски сверлили мозг.-- Всего двадцать пять минут человек может оставаться живым в воде, температура которой сорок градусов. И ни за что на свете не смогут они выбраться из воды и подняться на крутой склон айсберга". Если бы у Питта была хоть секунда для размышлений, он, несомненно, согласился бы с Ханневеллом. Он действительно был похож на сумасшедшего. Внезапно, когда до Ханневелла осталось совсем немного, он с силой уперся пятками в лед и тут же ощутил невыносимую боль, остановился и бросил рукав своей куртки Ханневеллу. Перепуганного ученого не надо было уговаривать. Он крепко ухватился за куртку и повис на ней. Еще с минуту он ждал, когда его немолодое сердце успокоится и войдет в норму. Осторожно осмотрелся и увидел, что край ледяного уступа упирается ему прямо в поясницу. -- Теперь, когда вы ухватились за куртку,-- сказал Питт спокойно, хотя в голосе его чувствовалось огромное напряжение,-- попытайтесь подтянуться. -- Я не могу,-- хрипло пробормотал он.-- Я могу только держаться за это. -- А упереться во что-нибудь ногами вы не можете? Ханневелл отрицательно покачал головой. Питт ухватился за куртку и ободряюще улыбнулся Ханневеллу. -- Я так уперся пятками, что лед может не выдержать. Не делайте никаких поспешных движений. Я собираюсь втащить вас на этот уступ. На этот раз Ханневелл согласно кивнул. У него болел желудок, ломило кончики замерзших пальцев, лицо выражало боль и ужас. Только одно дошло до его затуманенного страхом сознания -- решимость во взгляде Питта он почувствовал, что внутренняя сила и уверенность Питта переходят к нему. -- Перестаньте усмехаться,-- сказал он,-- и начинайте тянуть. Осторожно, дюйм за дюймом, Питт подтягивал Ханневелла. Прошло шестьдесят тревожных секунд, прежде чем голова Ханневелла оказалась на уровне колен Питта. Питт отбросил куртку и схватил Ханневелла под мышки. -- Это было самое легкое,-- сказал он.-- Следующее упражнение за вами. -- Я ничего не могу гарантировать. -- Ваш измерительный циркуль при вас? Ханневелл побледнел, потом кивнул. -- В боковом кармане. -- Отлично. А теперь перелезайте через меня и вытянитесь во всю длину. Когда ваши ноги прочно упрутся в мои плечи, вытащите циркуль и вгоните его в лед. -- Крюк альпиниста! -- воскликнул Ханневелл. неожиданно обретая уверенность,-- вы чертовски умны, майор. Ханневелл стал перелезать через Питта, пыхтя при этом, как взобравшийся на гору локомотив. Вскоре это ему удалось. Затем с помощью Питта, который крепко держал его за колени, Ханневелл достал стальной циркуль, которым он обычно измерял расстояния на карте, и вонзил его концы глубоко в лед. -- Все в порядке,-- подтвердил он. -- А теперь мы повторим все сначала,-- сказал Питт,-- Вы можете держаться? -- Делайте все быстрее,-- ответил Ханневелл. - У меня совершенно онемели руки. Все еще упираясь одной пяткой в лед из предосторожности, Питт испытал циркуль на прочность. Циркуль вонзился крепко. Как кошка, Питт прополз за Ханневеллом и вылез на безопасный участок. Почти сразу же, как показалось Ханневеллу, он выбросил из вертолета нейлоновую веревку. А еще через полминуты бледный и измученный океанограф сидел на льду у ног Питта. Ханневелл сделал глубокий вдох и взглянул в лицо Питту, на котором ясно читалось чувство облегчения. -- Знаете, что я сделаю в первую очередь, когда мы вернемся в цивилизованный мир? -- Да,-- улыбаясь, сказал Питт.-- Вы пригласите меня на обед с таким количеством выпивки, сколько я только смогу одолеть, и представите меня чувственной полногрудой и