Нам нужны конкретные данные, чтобы мы могли сделать собственные выводы. "К нам на фронт", додумал старший Сергетов. Слыша эти слова, он испытывал одновременно гнев и гордость -- гордость за своего сына, за то, кем он стал. Министр часто беспокоился о том, что Иван может превратиться в очередного "трутня", еще одного бесполезного потомка семьи высокопоставленного партаппаратчика. Но генерал Алексеев не относился к числу людей, продвигающих подчиненных без весомой причины, и Сергетов знал из собственных источников, что Иван часто сопровождал генерала в его поездках на самые опасные участки фронта. Юноша превратился во взрослого мужчину. Жаль, что для этого потребовалось побывать на войне. -- Я сделаю все, что в моих силах. Подводный ракетоносец ВМС США "Чикаго" Желоб Святой Анны являлся последней глубокой впадиной Арктического океана. Вереница американских подводных лодок замедлила движение и почти остановилась у кромки паковых льдов. Здесь их должны были ждать две "свои" подводные лодки, однако слово "свои" плохо вяжется с боевыми операциями. Американские субмарины находились в состоянии полной боевой готовности. Макафферти проверил время и местоположение лодки. До сих пор все шло хорошо, в соответствии с планом. Поразительно, подумал он. Ему не нравилось вести за собой остальные лодки. Если у кромки паковых льдов патрулирует советская субмарина, ее первой целью станет "Чикаго", Макафферти понимал это. Но субмарина может оказаться не только русской, но и принадлежащей флоту союзников. -- Рубка, говорит гидропост, слышу слабые механические шумы по пеленгу один-десять-один. -- Пеленг меняется? -- Только что засек его, сэр. В данный момент пеленг не меняется. -- Макафферти протянул руку мимо плеча вахтенного электрика и включил "гертруду" -- устройство для переговоров под водой, пусть архаичное, зато весьма эффективное. Единственные звуки, доносившиеся до него, были шипение и стоны паковых льдов. За его спиной старший помощник уже поручил группе управления огнем решение огневой задачи для новой цели. Из динамика донеслись искаженные группы слов. Макафферти снял трубку "гертруды" и нажал кнопку "Передача". -- Зулу Эксрэй, -- == произнес он. Последовала пауза в несколько секунд, затем послышался неровный, прерывистый ответ. -- Хоутел Браво {Условное обозначение букв английского алфавита, принятое в радиообмене.}, -- донеслось от подводной лодки Ее Величества "Скептр". Макафферти с облегчением выдохнул воздух из легких. Большинство находящихся в боевом посту даже не заметили этого, потому что сделали то же самое. -- Машины вперед, одна треть хода, -- произнес капитан. Через несколько минут они находились в пределах надежного действия "гертруды". "Чикаго" выключил двигатели, чтобы улучшить условия разговора. -- Добро пожаловать в советские воды, пусть через черный ход, старина. В плане операции произошли небольшие перемены. "Киборд" -- кодовое наименование подводной лодки Ее Королевского Величества "Сьюперб" -- находится в двадцати милях к югу и ведет разведку вдоль вашего курса. За последние тридцать часов нами не замечено никаких признаков противника. Все чисто на горизонте. Удачной охоты. -- Спасибо, "Килок". Вся компания уже собралась. Конец связи. -- Макафферти положил трубку на место. -- Джентльмены, приступаем к операции! Машины вперед, две трети хода! Атомная подводная лодка увеличила скорость до двенадцати узлов, направляясь по курсу один-девять-семь градусов. Субмарина Ее Величества "Скептр" сосчитала проходящие мимо американские подлодки, затем заняла прежнюю позицию, описывая медленные круги у кромки паковых льдов. -- Удачи вам, парни, -- негромко пробормотал ее командир. -- Думаю, они благополучно доберутся до цели. -- Меня беспокоит не то, как они попадут туда, Джимми, -- произнес капитан, называя своего старшего помощника традиционным именем, принятым в английском флоте. -- Самым трудным будет выбраться оттуда. Сторноуэй, Шотландия -- Вам телекс, капитан. -- Сержант королевских ВВС передал депешу Тоуленду. -- Спасибо. -- Он быстро прочитал содержание депеши. -- Вас отзывают? -- спросил полковник Мэллори. -- Мне приказано лететь в Нортвуд. Это ведь недалеко от Лондона, правда? Мэллори кивнул. -- Мы можем отправить вас туда. -- Очень любезно с вашей стороны. Тут сказано "немедленно". Нортвуд, Англия Тоуленду доводилось бывать в Англии много раз, и всегда это были служебные поездки, во время которых он встречался с коллегами из Центра правительственной связи в Челтенеме. У него создалось впечатление, что он всякий раз прилетал туда ночью. Сейчас он тоже летел ночью, но у него появилось какое-то странное чувство, будто что-то не так, что-то очевидное... Затемнение. Внизу почти не было огней. Разве это имеет какое-то значение теперь, когда самолеты оснащены сложным навигационным оборудованием, или просто является чисто психологической мерой, направленной на то, чтобы напомнить людям, что происходит сейчас в мире? Можно подумать, что непрерывные телевизионные передачи, порой ведущиеся прямо с фронта, недостаточно убедили население в происходящем. Тоуленд был избавлен от этого. Подобно большинству военных, у него не было времени для того, чтобы составить общую картину боевых действий, потому что он был слишком занят одним из ее маленьких эпизодов. По-видимому, решил он, то же самое происходит у Эда Морриса и Дэнни Макафферти, и тут же понял, что вспомнил о них впервые за целую неделю. Как у них дела? Несомненно, они подвергаются большей опасности, чем он в настоящее время, хотя за время пребывания на "Нимице" во второй день войны он испытал достаточно ужаса, чтобы его хватило ему на всю оставшуюся жизнь. Тоуленд еще не подозревал, что своим рядовым донесением, отправленным по телексу неделю назад, он уже во второй раз окажет самое непосредственное влияние на их жизни. Авиалайнер "Боинг-737" совершил посадку через десять минут. На борту самолета находилось всего двадцать человек, причем большинство -- военные. Тоуленда ждал автомобиль с шофером, и его тут же повезли в Нортвуд. -- Вы -- капитан третьего ранга Тоуленд? -- спросил лейтенант королевского флота. -- Прошу вас следовать за мной, сэр. Вас ждет командующий военно-морскими силами в Восточной Атлантике. Он увидел адмирала сэра Чарлза Битти с трубкой в зубах перед огромной картой восточной и северной Атлантики. -- Капитан третьего ранга Тоуленд, сэр. Прибыл по вашему приказанию. -- Спасибо, -- произнес адмирал, не поворачивая головы. -- Чай и кофе на столике в углу, капитан. Тоуленд налил себя чашку чая. Он пил чай только в Соединенном Королевстве и, пробыв здесь несколько недель, пытался понять, почему не пьет чай дома. -- Ваши "томкэты" неплохо проявили себя в Шотландии, -- произнес адмирал. -- Основная заслуга принадлежит самолетам дальнего радиолокационного обнаружения, сэр. Кроме того, больше половины бомбардировщиков противника было сбито истребителями королевских ВВС. -- На прошлой неделе вы послали сообщение своим ребятам в штабе воздушных операций. Там говорилось, что "томкэты" способны визуально прослеживать русские "бэкфайеры" с очень большого расстояния. Тоуленду потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить. -- Ах да, конечно. Дело в том, адмирал, что они оснащены видеокамерами. Такие системы предназначены для опознания истребителей примерно с тридцати миль. При слежении за бомбардировщиками размером с "бэкфайер" при хорошей погоде это расстояние увеличивается до пятидесяти миль. -- И "бэкфайеры" не заметят, что за ними ведется наблюдение? -- Вряд ли, сэр. -- Как далеко смогут "томкэты" следовать за "бэкфайерами"? -- Этот вопрос нужно задать летчикам-истребителям, сэр. При поддержке самолетов-заправщиков "томкэт" способен находиться в воздухе почти четыре часа. При таком радиусе действия они смогут следовать за русскими бомбардировщиками почти до самых их аэродромов. Битти впервые обернулся и посмотрел на Тоуленда. Сэр Чарлз раньше сам был летчиком и командовал еще старым "Арк рой-ял" -- последним настоящим авианосцем англичан. -- Насколько вы уверены в том, с каких аэродромов действуют русские? -- Вы имеете в виду "бэкфайеры", сэр? Они базируются на четырех аэродромах вокруг Кировска. У вас должны быть спутниковые фотографии этого района, сэр. -- Вот они, посмотрите. -- Битти передал Тоуленду папку со снимками. Тут что-то не так, подумал Тоуленд. Адмиралы с четырьмя звездами на погонах не чешут языки с новоиспеченными капитанами третьего ранга -- если только, конечно, им больше нечего делать, а Битти был, несомненно, загружен делами до предела. Боб открыл папку. -- А-а. -- Перед ним была фотография Умбозера -- аэродрома, расположенного к востоку от Кировска. На время пролета американского спутника там зажгли дымовые шашки, и возникшая черная дымовая завеса полностью скрыла взлетно-посадочные полосы для визуального наблюдения. Кроме того, огонь мешал и фотографированию в инфракрасном диапазоне. -- Да, здесь бетонные ангары и, похоже, три самолета. Эти снимки были сделаны во время налета "бэкфайеров"? -- Совершенно верно. Прекрасно, капитан, вы отлично оцениваете обстановку. Фотографирование производилось через три часа после того, как бомбардировщики оставили аэродромы. -- Вот и заправочные цистерны, верно? -- Адмирал кивнул. -- Значит, "бэкфайеры" заправляются сразу после посадки? -- По-видимому, прежде чем рассредоточиваются по ангарам. Судя по всему, им не хочется вести заправку внутри закрытых помещений. Это представляется вполне разумным. За последние несколько лет у Ивана возникали проблемы со случайными взрывами. -- А как было бы здорово захватить их сразу после посадки! Впрочем, у нас нет истребителей-бомбардировщиков с таким радиусом действия. У стратегических бомбардировщиков Б-52 достаточная дальность полета, но русские перехватчики их уничтожат. Мы поняли это во время первого же рейда на Исландию. -- Но ведь "томкэт" может следовать за "бэкфайерами" почти до самого аэродрома, и это позволит нам точно определить момент их приземления, разве не так? -- не отступал сэр Чарлз. Тоуленд посмотрел на карту. "Бэкфайеры" возвращались в зону, где их могли прикрывать свои истребители, примерно в тридцати минутах летного времени от аэродромов базирования. -- Плюс или минус пятнадцать минут.., да, адмирал, я считаю что мы можем осуществить это. Интересно, сколько времени требуется на заправку "бэкфайера", только что вернувшегося после боевого вылета. -- Тоуленд почувствовал напряженную работу мысли, скрытую за бесстрастным лицом и непроницаемыми голубыми глазами адмирала. -- Капитан, начальник моего оперативного управления расскажет вам о деталях одной операции, которая получила у нас кодовое название "Дулиттл". Мы назвали ее именем вашего генерала -- хитрый маневр, направленный на то, чтобы привлечь мощь американского военно-морского флота. Прошу не забывать, что эти сведения совершенно секретны. Жду вас у себя через час. Мне нужна ваша точка зрения на то, как можно усовершенствовать основную концепцию операции "Дулиттл". -- Слушаюсь, сэр. Фрегат ВМС США "Рубен Джеймс" Они стояли в гавани Нью-Йорка. О'Мэлли сидел в кают-компании и заканчивал письменный отчет об уничтожении советской субмарины. Зажужжал телефон на переборке левого борта. Вертолетчик посмотрел по сторонам, увидел, что он единственный офицер в кают-компании и потому вынужден ответить на вызов. Он взял трубку. -- Кают-компания. Капитан-лейтенант О'Мэлли слушает. -- Говорят с "Бэттлэкса". Я хотел бы поговорить с вашим капитаном. -- Он отдыхает. Может быть, я смогу помочь вам, или это сообщение крайней важности? -- Если ваш капитан не слишком занят, наш капитан хотел бы пригласить его поужинать на борту фрегата через полчаса. Просим его также захватить с собой старшего помощника и командира вертолета. О'Мэлли засмеялся. -- Старпом сейчас на берегу, а вот командир вертолета к вашим услугам -- если на кораблях флота Ее величества все еще разрешается употребление спиртных напитков. -- По-прежнему разрешается, капитан. -- О'кей. Иду будить его. Перезвоню вам через несколько минут. -- О'Мэлли положил трубку и направился к двери, где и столкнулся с Уилли. -- Извините меня, сэр. Мы собирались провести учения по погрузке торпед. -- Ладно, я все равно намерен поговорить со шкипером. -- Уилли жаловался, что во время последних учений матросы действовали слишком медленно. Капитан-лейтенант вручил старшине черновик своего отчета. -- Отнеси это судовому писарю, пусть перепечатает. О'Мэлли подошел к двери капитанской каюты. Она была закрыта, но огонек над дверью с надписью "Прошу не беспокоить" был выключен. Капитан-лейтенант постучал и вошел в каюту. Звуки, доносившиеся из полумрака, удивили его. -- Разве вы не видите? -- услышал он сдавленный вопль. Моррис лежал на спине, сжав руки в кулаки поверх одеяла. По его лицу стекали струйки пота, капитан тяжело дышал, словно заканчивал марафонский пробег. -- Господи... -- О'Мэлли заколебался. Вообще-то он мало знал о прошлом капитана. -- Берегитесь! -- На этот раз крик прозвучал громче, и пилот подумал, что кто-нибудь в коридоре может услышать стоны капитана и не правильно истолковать их. Нужно что-то предпринять. -- Капитан, проснитесь! -- Джерри схватил Морриса за плечи и усадил на постели. -- Неужели вы не видите?! -- снова выкрикнул Моррис, все еще не проснувшись. -- " Успокойтесь, дружище. Фрегат ошвартован у пирса в гавани Нью-Йорка. Вы в безопасности. Корабль тоже в безопасности. Возьмите себя в руки, капитан. Все в порядке. -- Моррис несколько раз мигнул и увидел в шести дюймах от себя лицо О'Мэлли. -- Что вы здесь делаете, черт возьми? -- Мне кажется, я пришел вовремя. С вами ничего не случилось? -- Летчик закурил и протянул зажженную сигарету капитану. Моррис отрицательно покачал головой, встал, подошел к раковине и выпил стакан воды. -- Всего лишь дурной сон. Что вы хотите? -- Соседи пригласили нас на ужин через полчаса -- думаю, в качестве благодарности за то, что мы отдали им потопленного "виктора". Кроме того, мне хочется, чтобы ваша палубная команда попрактиковалась в погрузке торпед на мою "птичку". В прошлый раз матросы действовали слишком медленно -- по мнению моего старшины. -- Когда вы собираетесь провести учения? -- Как только стемнеет, капитан. Пусть готовятся в трудных условиях. -- О'кей. Полчаса на подготовку к ужину? -- Да, сэр. Будет приятно пропустить пару стаканчиков. Моррис улыбнулся без особого энтузиазма. -- Пожалуй. Хорошо, сейчас умоюсь. Встретимся в кают-компании. Это официальное мероприятие? -- Мне ничего не сказали. Я не собираюсь переодеваться -- если вы имеете в виду именно это, шкипер. -- На О'Мэлли был летный костюм. Он чувствовал себя не в своей тарелке без множества карманов. -- Значит, в кают-компании через двадцать минут. О'Мэлли прошел к себе в каюту и провел бархоткой по летным ботинкам. Летный костюм был новый и, по его мнению, выглядел вполне прилично. Он беспокоился о Моррисе. Капитан мог потерять контроль над собой, а это недопустимо для командира корабля. Таким образом, проблемы Морриса стали отчасти и его проблемами. К тому же, напомнил себе О'Мэлли, капитан очень хороший человек. Когда они снова встретились в кают-компании, Моррис выглядел лучше. Поразительно, как меняется человек после душа. Волосы у капитана были аккуратно причесаны, а мундир отглажен. Офицеры прошли на корму к вертолетной площадке и спустились по трапу на причал. Фрегат Ее Королевского Величества "Бэттлэкс" казался больше своего американского собрата. На самом деле он был короче на двенадцать футов, зато превосходил водоизмещением на семьсот тонн. Различия в конструкции кораблей отражали точки зрения их создателей. Английский фрегат выглядел, несомненно, привлекательней американского. Невыразительность обводов его корпуса более чем компенсировалась красотой надстройки, казавшейся неразрывной частью боевого корабля, а не строением на стоянке для автомобилей. Моррис с удовольствием увидел, что ужин носит неофициальный характер. Молодой мичман встретил американских офицеров у трапа и провел их на борт, пояснив, что капитан в радиорубке и просит извинения за то, что не смог встретить их сам. Отсалютовав флагу и вахтенному офицеру, они прошли вслед за мичманом по внутренним помещениям с кондиционированием воздуха в кают-компанию. -- Ты только посмотри, пианино! -- воскликнул О'Мэлли. Действительно, здесь стояло видавшее виды пианино, намертво прикрепленное к левой переборке двухдюймовым тросом. Офицеры, сидевшие в кают-компании, встали и представились гостям. -- Что будете пить, джентльмены? -- спросил стюард. О'Мэлли взял банку пива и подошел к пианино. Минуту спустя он уже наигрывал мелодии Скотта Джоплина. Дверь кают-компании открылась, и вошел офицер с четырьмя нашивками на погонах. -- Так это ты, Джерри! -- радостно воскликнул офицер. -- Дуг! -- О'Мэлли соскочил с табурета и пожал ему руку. -- Как ты поживаешь, черт побери! -- Я так и подумал, услышав твой голос по радио. Ну конечно, это Стилет, решил я. В американском флоте больше не нашлось квалифицированных вертолетчиков, вот им и пришлось загрести тебя, а? -- Оба громко рассмеялись. О'Мэлли сделал жест в сторону своего капитана. -- Это капитан третьего ранга Эд Моррис. Позвольте представить вам капитана первого ранга Королевского военно-морского флота Дуга Перрина, кавалера ордена Британской империи и многих прочих наград. Остерегайтесь этого типа, шкипер, до того как исправиться и заняться разумным делом, он был подводником. -- Я вижу, вы знаете друг друга. -- Да, какой-то болван послал этого субъекта читать лекции на корабле Ее Королевского Величества "Дриада" -- это наша школа противолодочной обороны. Я учился там на курсах усовершенствования. В результате его деятельности понадобилось несколько лет, чтобы улучшить отношения между нашими странами. -- Скажи, Дуг, паб "Лиса и забор" уже отремонтировали? -- спросил О'Мэлли. -- Это был трактир, шкипер, в полумиле от нашей школы, и однажды мы с Дугом... -- Я стараюсь забыть о том, что произошло тогда, Джерри. Сьюзан ругала меня потом несколько недель. -- Перрин провел их в сторону кормы и взял коктейль. -- А здорово мы управились вчера с тем "Виктором"! Насколько мне известно, капитан Моррис, вы отлично проявили себя, когда командовали прежним фрегатом. -- Потопили "чарли" и еще две лодки вместе с другими кораблями. -- А вот нам при проводке прошлого конвоя довелось столкнуться с "эхом". Устаревшая лодка, однако ею командовал превосходный подводник. Преследовали ее шесть часов, но пока длилась охота, пара дизельных подводных лодок -- скорее всего "танго" -- сумела прорваться через кольцо охранения. Им удалось потопить пять транспортных судов и один эскортный корабль. Впрочем, мне кажется, что "Диомид" потопил одну из них. Мы так и не сумели убедиться в этом. -- "Эхо" напал на вас? -- спросил Моррис. -- Наверно, -- ответил Перрин. -- У нас создалось впечатление, что Иван намеренно преследует корабли охранения. Во время последнего воздушного налета "бэкфайер" выпустил в нас две ракеты. Одна из них попала в облако фольги, а другую, к счастью, сумел перехватить наш "Сивулф". Правда, та, что взорвалась у нас за кормой, перебила трос буксируемой гидролокационной антенны, так что теперь приходится полагаться только на гидролокатор модели 2016. -- Значит, вам предстоит охранять нас? -- Да, что-то вроде того. Командиры фрегатов заговорили на профессиональные темы, для чего, впрочем, и был организован ужин. После того как накрыли стол, О'Мэлли нашел пилота английского вертолета, и они занялись тем же, пока американец бренчал на пианино. По-видимому, кто-то в королевском флоте спустил директиву: при общении с американскими морскими офицерами приглашайте их пораньше, сначала дайте выпить, а затем говорите о деле. Ужин был великолепным, хотя на впечатления американцев в некоторой степени повлияло немалое количество выпивки, сопровождавшей его. О'Мэлли внимательно слушал, как его капитан рассказывал о потере "Фарриса", о тактических приемах, используемых русскими, и о том, почему ему не удалось должным образом отразить торпедную атаку. Вертолетчику казалось, что он слушает рассказ отца о смерти своего ребенка. -- При таких обстоятельствах не вижу, как вы могли поступить иначе, -- сочувственно отозвался Дуг Перрин. -- Русский "виктор" -- опасный противник, и он, должно быть, точно рассчитал момент, когда вы сбросите скорость. Моррис покачал головой. -- Нет, мы выключили машины далеко от "Виктора", и это полностью нарушило разработанное им решение огневой задачи. Если бы я действовал успешнее, мои люди не погибли бы. Я командовал кораблем, и их смерть -- следствие моей ошибки. -- Знаете, мне довелось служить на подводных лодках, -- заметил Перрин. -- "Виктор" находился в более выгодном положении, потому что уже следил за вами. -- Он бросил многозначительный взгляд на О'Мэлли. Ужин закончился в восемь вечера. На следующее утро было намечено совещание командиров эскортных кораблей, а конвой выходил в море после заката. Моррис и О'Мэлли вышли из кают-компании вместе, но вертолетчик вдруг остановился у трапа. -- Забыл фуражку. Сейчас вернусь. -- Он поспешил обратно в кают-компанию. Капитан первого ранга Перрин ждал его. -- Дуг, мне нужен совет. -- Он не должен выходить в море в таком состоянии. Извини, Джерри, но такова моя точка зрения. -- Ты прав. Попытаюсь предпринять кое-что. -- О'Мэлли сделал покупку в буфете кают-компании и через две минуты вернулся к Моррису. -- Капитан, вам действительно нужно возвращаться на корабль прямо сейчас? -- негромко спросил он. -- Мне хотелось бы поговорить, а по некоторым причинам я не хотел бы делать это на борту фрегата. У меня проблема личного характера. Не будете возражать? -- О'Мэлли казался смущенным. -- Тогда прогуляемся? -- согласился Моррис. Офицеры пошли в сторону берега. О'Мэлли огляделся и увидел бар. Они направились к нему и, войдя, расположились в угловой кабинке. -- Два чистых стакана, -- произнес О'Мэлли, обращаясь к официантке. Он расстегнул молнию на одном из своих карманов и извлек оттуда бутылку ирландского виски. -- Хочешь пить -- покупай у нас, -- ледяным тоном ответила официантка. О'Мэлли протянул ей две двадцатидолларовые банкноты. -- Два стакана и лед, -- сказал он голосом, не терпящим возражений. -- И пусть никто нам не мешает. -- Их обслужили молниеносно. -- Сегодня я проверил, сколько часов налетал, -- произнес О'Мэлли, выпив половину стакана. -- Получилось четыре тысячи триста шестьдесят часов за штурвалом. Из них триста одиннадцать -- во время боевых вылетов, считая вчерашний. -- Вы говорили, что летали во Вьетнаме. -- Моррис сделал глоток виски. -- Это произошло в последний день последнего срока пребывания там. Поисково-спасательная операция. Искали летчика с А-7, сбитого в двадцати милях к югу от Хайфона. -- Он никому не рассказывал об этом, даже жене. -- Увидел, как что-то сверкнуло, и по ошибке не обратил внимания. Думал, это отражение оконного стекла или солнца в реке. Полетел дальше. Оказалось, что это отблеск оптического прицела или бинокля. Через минуту вокруг меня рвались стомиллиметровые зенитные снаряды. Вертолет стал просто разваливаться в воздухе. Совершаю посадку, всюду пламя. Смотрю налево -- голову второго пилота раскроило осколком, его мозги брызнули мне на колени. Матрос -- его звали Рикки -- сидит сзади. Оборачиваюсь. У него оторваны обе ноги. Возможно, в тот момент он был еще жив, но я ничем не мог ему помочь, не мог даже добраться до него в такой ситуации. Смотрю -- к нам бегут трое вьетнамских солдат. Я выскочил из горящего вертолета и кинулся в джунгли. Вьетнамцы не заметили меня, наверно. А может, им было просто наплевать, не знаю. Спасательный вертолет нашел меня через двенадцать часов. -- О'Мэлли налил себе еще стакан и наполнил стакан Морриса. -- Не заставляйте меня пить в одиночку. -- Мне достаточно. -- Нет. И мне тоже нужно выпить. Мне понадобился год, чтобы избавиться от кошмаров. У вас нет для этого времени, а есть только сегодняшний вечер. Вам нужно рассказать о случившемся, капитан, это облегчит ваши страдания. Я знаю, о чем говорю. Вы полагаете, что вам сейчас трудно? Ошибаетесь. Дальше станет еще хуже. О'Мэлли осушил стакан -- по крайней мере виски хорошее. Он молча сидел минут пять, отпивая из стакана и глядя на Морриса, и думал, что придется ни с чем возвращаться на корабль. Гордость не позволит капитану рассказать о своих переживаниях. Все командиры кораблей обречены на одинокое существование, а этот еще более одинок, чем другие. Боится, что я прав, размышлял О'Мэлли. Боится, что дальше будет еще хуже. Бедняга. Если бы ты только знал... -- Нужно пройти через это испытание, -- тихо произнес пилот. -- Вспомнить каждый свой шаг. -- Вы уже сделали это за меня. -- Слишком много болтаю. Иногда не отдавая себе отчета. Ты говоришь сам с собой во сне, Эд. Сделай это наяву. И Моррис медленно заговорил. О'Мэлли приходилось то и дело подталкивать его, подсказывать, о чем говорить дальше. Погода, курс корабля и скорость. Какие датчики действовали. Час спустя бутылка почти опустела. Наконец речь зашла о торпедах. Голос Морриса начал дрожать. -- Я был бессилен что-то предпринять! Проклятые торпеды мчались прямо на нас. Мы выпустили только одну "никси", и первая торпеда попалась на приманку, взорвалась далеко от фрегата. Я пытался уклониться, но... -- Но ведь это была самонаводящаяся торпеда, Эд! От нее нельзя скрыться и нельзя уклониться. -- И все-таки я должен был... -- Чепуха! -- О'Мэлли наполнил стаканы. -- Думаешь, ты первый капитан, у которого потопили корабль? Тебе когда-нибудь приходилось играть в футбол, Эд? Там играют две команды, и обе стараются выиграть. Неужели ты думаешь, что команды русских подводных лодок будут сидеть и умолять: "Потопи меня, потопи меня"? Если так, то ты глупее, чем я думал. -- Мои люди... -- Некоторые из них погибли, но большинство осталось в живых. Я сожалею о тех, кто мертв. Мне жаль, что убили Рикки. Парню не исполнилось и девятнадцати. Но его убил не я, и твои люди погибли не из-за тебя. Ты спас свой корабль. Ты привел его в гавань и вместе с ним почти всю команду. Моррис одним глотком осушил стакан. О'Мэлли снова наполнил его, уже не добавляя льда. -- Я несу ответственность за свою команду. Понимаешь, после возвращения в Норфолк я навестил -- должен был навестить -- семьи погибших. Я был их капитаном. Я пришел -- и там сидит маленькая девочка... Господи, что я мог сказать ей, как объяснить? -- В голосе Морриса слышались рыдания. Хорошо, отметил О'Мэлли. -- Да, этому офицеров не учат, -- согласился он и подумал: а ведь следовало бы. -- Такая прелестная маленькая девочка. Как объяснить детям, что их отцы больше не вернутся домой? -- По лицу Морриса текли слезы. Офицеры сидели в баре уже почти два часа. -- Ты должен сказать девочке, что ее папа был хорошим и смелым человеком, он делал все, что нужно, и ты делал все, что нужно, Эд, потому что это наш долг. Ты сделал все, что мог, но иногда этого бывает недостаточно. -- Не первый раз мужчина плакал в присутствии О'Мэлли, да и ему самому тоже приходилось плакать. Какой тяжелой иногда бывает жизнь, подумал он, если сильные мужчины вынуждены так страдать. Через несколько минут Моррис взял себя в руки, и когда бутылка опустела, оба были предельно пьяны. О'Мэлли помог своему капитану встать и повел его к выходу. -- В чем дело, флот, не умеете пить? -- послышался насмешливый голос. Это был моряк с какого-то из грузовых судов. Он в одиночестве стоял у бара и не сразу понял, что ему следовало промолчать. Под мешковатым летным костюмом О'Мэлли скрывались железные мышцы. Левой рукой он поддерживал Морриса, а правой схватил моряка за горло и оттащил от стойки бара. -- Ты что-то сказал о моем друге, мудак? -- Пальцы Джерри сжались сильнее. -- Я хотел только сказать, что он много выпил, -- послышался хриплый шепот. О'Мэлли отпустил его. -- Тогда до свиданья. Добраться до корабля оказалось непросто, отчасти потому, что О'Мэлли был тоже пьян, но главным образом из-за того, что у Морриса буквально подгибались ноги. Это тоже было частью плана, но Джерри Стилет немного не рассчитал. Трап показался ему удивительно крутым. -- У вас какие-то проблемы? -- Добрый вечер, боцман. -- А-а, капитан, добрый вечер. Вы привели командира? -- Да, и рассчитываю на вашу помощь. -- Можете не сомневаться. -- Боцман поспешно спустился по трапу и совместными усилиями они подняли Морриса на борт фрегата. Однако самым трудным оказалось преодолеть ступеньки у каюты капитана. Для этого потребовалась помощь еще одного матроса. -- Черт побери, -- восхищенно произнес парень, -- старик умеет напиваться! -- Это верно, -- согласился боцман, -- только настоящий моряк способен так набраться. -- Втроем они втащили капитана по трапу и уложили на койку. Капитан даже не проснулся, и О'Мэлли надеялся, что муки покинут его. Самого О'Мэлли кошмары все еще посещали. Нортвуд, Англия -- Ну что, капитан? -- Думаю, сэр, все пройдет успешно. Я заметил, что почти все участники операции заняли свои места. -- У первоначального плана было меньше шансов на успех. Не сомневаюсь, что он отвлек бы их внимание, но теперь у нас появилась возможность нанести им тяжелый удар. Тоуленд посмотрел на карту. -- Слабым местом по-прежнему является временной фактор, но при нападении на русские самолеты-заправщики все прошло удачно. Мне нравится этот замысел, сэр. Его осуществление решит немало проблем. Какова ситуация с конвоем? -- В гавани Нью-Йорка собрано восемьдесят грузовых судов. Они выходят в море через двадцать четыре часа в сопровождении усиленного эскорта: помимо обычного охранения их будут сопровождать авианосцы и даже новый ракетный крейсер "Иджис". А следующий шаг будет, разумеется... -- Адмирал Битти продолжил объяснения. -- Совершенно верно, сэр. Ключом к успеху является "Дулиттл". -- Вот именно. А теперь возвращайтесь в Сторноуэй. Я посылаю туда одного из сотрудников своего управления морской авиации -- он будет поддерживать связь с вами. Мы будем информировать вас о дальнейшем развитии событий. Прошу иметь в виду, что к этому материалу допущены только те, кто принимает непосредственное участке в операции. -- Понятно, сэр. -- Тогда отправляйтесь. Глава 34 Разведка Фрегат ВМС США "Рубен Джеймс" Семь часов утра наступили для Джерри О'Мэлли слишком рано. Он располагался на нижней койке в двухместной каюте -- второй пилот занимал верхнюю, -- и его первое осознанное действие состояло в том, что он встал и проглотил три таблетки аспирина, запив их водой. Потом снова опустился на койку. Разве это не смешно, подумал он, и это он, Джерри Стилет. Казалось, его колотят кувалдой по голове. Впрочем, нет, это погружной гидролокатор работает в активном режиме внутри черепа, автоматически генерируя мощные импульсы. И тут же он вспомнил, как в юности прибегал к душу, как средству избавления от телесных страданий, и предвкушение скорого освобождения от мук придало ему сил. О'Мэлли подождал минут десять, пока аспирин не разогнало по системе кровообращения и он не начал действовать, и отправился в душевую. Потоки сначала холодной, а затем горячей воды прояснили голову. Кают-компания была переполнена, однако шума разговоров не было слышно. Офицеры, если и сбивались в группы -- главным образом по возрастному принципу, -- то беседовали шепотом. Почти все они были молоды, им еще не случалось бывать в бою, и на смену браваде, с которой они держались при отплытии из Сан-Диего, пришло трезвое осознание опасности, с которой связано выполнение долга. Корабли шли ко дну. Знакомые гибли в бою с противником. Для этих юношей ощущение страха было великим неизвестным, более ужасным, чем техническая сторона боя, которой они хорошо владели. О'Мэлли видел молчаливый вопрос на их лицах, однако ответ на него могло дать только время. Они либо научатся терпеливому ожиданию, либо не научатся. Для него боевые действия не являлись чем-то таинственным. Он знал, что будет испытывать страх и что научится достаточно скоро преодолевать его. -- Доброе утро, старпом! -- Привет, Джерри. А я собрался зайти к шкиперу. -- Пусть поспит, Фрэнк. Ему нужно выспаться. -- Пилот отключил будильник Морриса, когда накануне выходил из его каюты. Эрнст все понял по выражению лица О'Мэлли. -- Ну что ж, до одиннадцати мы вполне можем обойтись и без него. -- Я не сомневался, Фрэнк, что ты отличный старпом. -- О'Мэлли никак не мог решить, на чем остановить выбор -- на клоповном соке или на кофе. Сегодня утром фруктовый напиток был оранжевым, а его вкус не был связан ни с каким определенным плодом. О'Мэлли обычно предпочитал фруктовый напиток красного цвета, а потому налил себе кофе. -- Вчера вечером я руководил погрузкой торпед. Мы сократили время на целую минуту -- к тому же в темноте. -- Отлично. Когда состоится инструктаж конвоя? -- В четырнадцать ноль ноль, в двух кварталах отсюда, в театре. Приглашены командиры кораблей, старпомы и отдельные офицеры. Думаю, тебе тоже захочется присутствовать там, а? -- Непременно. Эрнст перешел на шепот: -- Ты считаешь, что со шкипером все в порядке? -- На корабле невозможно сохранить что-то в секрете. -- С первого дня войны он принимал участие в боевых операциях. Ему нужно было расслабиться в соответствии с древней флотской традицией. -- Он повысил голос: -- Как жаль, что все эти молокососы слишком молоды, чтобы освоить ее! Да неужели никто не додумался принести в кают-компанию газету? По всей стране начали действовать летние лагеря для команд Национальной футбольной лиги, а у нас нет газеты! Что это за кают-компания, черт побери? -- Первый раз в жизни встречаю живого динозавра, -- громким шепотом заметил младший механик. -- К нему быстро привыкаешь, -- пояснил младший лейтенант Ролстон. Исландия Два дня отдыха были именно тем, что прописал бы всем членам группы любой здравомыслящий врач. Сержант Николе уже начал ступать на свою ногу и ходить, почти не прихрамывая, тогда как американцы, которые стали относиться к рыбному рациону с заметным отвращением, отъедались на дополнительных пайках, доставленных королевскими морскими пехотинцами. Эдварде еще раз внимательно оглядел горизонт. Человеческий глаз автоматически замечает любое движение, а девушка двигалась. Ему было трудно не обратить на это внимание, практически невозможно. По сути дела, напомнил себе Эдварде, разве можно нести охрану и не смотреть по сторонам. Самым интересным было то, что ей это казалось забавным. Их спасители -- Эдварде лучше понимал, кто кого спасает, но стоит ли расстраивать девушку? -- доставили также и мыло. Для процедуры купания выбор пал на крохотное озерцо в полумиле от их наблюдательного пункта на вершине горы. В стране, захваченной неприятелем, никто не уходит Так далеко без охраны, и лейтенанту, вполне естественно, пришлось присматривать за ней -- а ей за ним. Было абсурдно охранять девушку с заряженным автоматом в руках, даже если вокруг русские. Когда она одевалась, он заметил, что ссадины на ее теле почти исчезли. -- Я уже помылась, Майкл. -- У них не было полотенец, но это не имело значения, главное, что от тебя снова исходит запах, как от человека. Она подошла к нему со все еще мокрыми волосами и шаловливым выражением лица. -- Извини, я смущать тебя. -- Ты не виновата. -- Сердиться на нее было просто невозможно. -- Я толстая из-за ребенок, -- сказала она. Майк ничего не заметил, но в конце концов ей лучше знать -- изменилась-то не его фигура. -- Ты выглядишь прекрасно. Извини, что я смотрел, хотя мне не следовало делать этого. -- Что тут странно? Эдварде снова почувствовал, как трудно найти нужные слова. -- Понимаешь, после.., после того, что случилось с тобой, тебе, наверно, неприятно, когда на твое, ну, обнаженное тело смотрят посторонние мужчины. -- Майкл, ты не такой, как тот. Я знаю, ты не сделать мне боль. Даже после всего ты говоришь, я красивая, хотя я стал толстая. -- Вигдис, беременная ты или нет, все равно ты самая прекрасная из всех, кого я встречал. Ты такая сильная и такая смелая. -- Кроме того, мне кажется, что я люблю тебя, но не решаюсь сказать об этом, подумал он. -- Мы просто выбрали неудачное время для знакомства, вот и все. -- Для меня очень удачное, Майкл. -- Она взяла его за руку, и теперь ее лицо светилось, а улыбка делала девушку особенно женственной и привлекательной. -- Всякий раз, глядя на меня, ты будешь вспоминать того.., того русского. -- Да, Майкл, я всегда его помнить. Я всегда помнить, ты спас мне жизнь. Я спрашивать сержант Смит. Он говорить вы иметь приказ не приближаться к русским, потому как для вас это опасно. Он говорить ты пришел из-за меня. Тогда ты даже не знать меня, но приходить из-за меня. -- Я поступил правильно. -- Теперь он держал обе ее руки. Что же сказать дальше? Милая, если нам удастся выбраться отсюда живыми.., похоже на фразу из плохого фильма. Эдварде уже давно миновал шестнадцатилетний возраст, но сейчас к нему вернулась вся та застенчивость, которая мешала в юности. Майк отнюдь не принадлежал к числу тех, кого особенно любили девушки средней школы в Истпойнте. -- Вигдис, я не умею объясняться. У нас с Сэнди все было по-другому. Она понимала мои чувства. Я не умею говорить с девушками -- черт побери, я вообще не умею говорить с людьми. Мне легко разбираться в метеокартах и работать на компьютерах, но, чтобы набраться храбрости, я обычно выпиваю пару банок пива. -- Я знаю, ты любить меня, Майкл. -- При этих словах ее глаза засияли. -- Да, это верно. Она передала ему кусок мыла. -- Твоя очередь мыться. Я постараюсь не смотреть. Фельцихаузен, Федеративная Республика Германия Майор Сергетов передал свои записи. Лайне удалось форсировать еще в одном месте -- в Гронау, в пятнадцати километрах к северу от Альфельда, -- и теперь в наступлении на Хамельн принимало участие шесть дивизий, а остальные пытались расширить прорыв. И все-таки положение оставалось сложным. В этой части Германии дорожная сеть была относительно редкой, а те дороги, которые находились под контролем советских войск, по-прежнему подвергались воздушным налетам и артиллерийским обстрелам, что обескровливало подкрепления задолго до того, как они могли вступить в бой. Операция, начавшаяся попыткой трех мотострелковых дивизий прорвать фронт и создать оперативный простор для одной танковой дивизии, превратилась сейчас в сражение с участием двух советских армий. Если раньше они наталкивались на сопротивление двух неполных немецких бригад, то теперь им противостояли войска, собранные из армий почти всех стран НАТО. Алексеев с горечью думал об утраченных возможностях. Вот если бы арти