еголовки! -- Право на борт! Выпустить ракеты с фольгой! Все, кто были в боевой рубке, вздрогнули, когда четыре ракеты взорвались прямо над кораблем, образовав облако алюминиевой фольги и создав новую цель для ракет радиолокационного наведения, в то время как сам фрегат стремительно повернул, сильно накренившись на левый борт. Носовая реактивная установка "корабль-воздух" тоже автоматически повернулась, нацеленная на первую приближающуюся русскую ракету. Корабль выровнялся и помчался на север, отставая от "Бэттлэкса" на три мили. -- Пуск, -- произнес офицер систем вооружения. На пульте управления огнем вспыхнула лампочка, указывающая на то, что расчет огневой задачи завершен. Первая из выкрашенных в белый цвет ракет "корабль-воздух" сорвалась с направляющих и взлетела в небо. Она едва успела покинуть пусковую установку, как новая ракета заняла ее место, выскользнув из кольцевого магазина. Пусковая установка снова развернулась и поднялась через семь секунд после пуска первой ракеты в небо умчалась еще одна, затем цикл дважды повторился. x x x -- Вон они! -- воскликнул О'Мэлли, заметив первый дымный след, и тут же нажал пальцем на кнопку ответчика, выключая его. -- "Резак", вырубай свой излучатель и вали налево! -- Оба вертолета на полной скорости рванулись в противоположные стороны. У четырех ракет внезапно пропала цель. Они продолжали лететь на запад в поисках новой цели, но ничего не обнаружили. x x x -- Еще ракеты с фольгой, -- приказал Моррис, следя за тем, как сближаются курсы зенитных ракет фрегата с ракетами противника. Боевая рубка снова вздрогнула, когда новое облако алюминиевой фольги появилось над фрегатом после взрыва очередных ракет и ветер понес его навстречу приближающимся русским ракетам. -- Они продолжают преследовать нас! -- Попадание! -- послышался возглас. Первая русская ракета исчезла с экрана радиолокатора, перехваченная в шестнадцати милях от корабля, но две остальные продолжали полет. Первая зенитная ракета, посланная им навстречу, пролетела мимо и взорвалась далеко позади, затем промахнулась и вторая. С пусковой установки сорвались очередные ракеты. Расстояние сократилось до шести миль, пяти, четырех, трех... -- Попадание! Осталась одна ракета -- уходит в сторону, преследует облако фольги! Уже за кормой! Ракета упала в воду в двух тысячах ярдов от фрегата. Даже на таком расстоянии гул разрыва производил впечатление. За этим последовала полная тишина в боевой рубке. Операторы продолжали смотреть на свои приборы, пытаясь обнаружить новые ракеты, и потребовалось несколько секунд, прежде чем они поняли, что эта была последней. Один за другим моряки осматривались по сторонам и начинали дышать спокойнее. -- Отсутствие гуманности в современной войне, -- заметил Каллауэй. -- вполне компенсируется ее интенсивностью. Моррис откинулся на спинку своего кресла. -- Пожалуй. Как там дела у "Бэттлэкса"? -- Он все еще на экране радиолокатора, сэр, -- ответил офицер-оперативник. Моррис поднял трубку радиотелефона. -- "Браво", это "Ромео". Как меня слышите? Прием. -- С трудом верится, но мы вроде уцелели. -- Перрин смотрел на экран оперативной обстановки и изумленно качал головой. -- Есть повреждения? -- Никаких. "Резак" совершает посадку. У него тоже все в порядке. Поразительно, -- повторил капитан первого ранга Перрин. -- Вы больше не видите летящих на нас ракет? Мы не видим. -- Нет. "Томкэты" прогнали "бэкфайеров" так далеко, что русские вышли за предел дальности радиолокаторов. Пора занимать прежние позиции. -- Понял вас, "Ромео". Моррис положил трубку и обвел взглядом боевую рубку. -- Молодцы, парни. Моряки в помещении боевого поста переглянулись, и на лицах начали появляться улыбки. Однако они быстро исчезли. Офицер оперативной службы посмотрел на Морриса: -- Хочу проинформировать вас, капитан, что Иван выпустил в нас четверть своих ракет. Насколько мне стало известно, "томкэты" сбили примерно шесть, а почти все остальные прикончил "Банкер-Хилл".., но повреждены один фрегат и три транспорта. Истребители возвращаются. -- Его голос оставался бесстрастным. -- По их сообщениям, они не сумели сбить ни одного "бэкфайера". -- Проклятье! -- выругался Моррис. Ловушка не сработала -- и он не мог понять почему. Капитан не имел представления, что в Сторноуэе это считали крупным успехом. Сторноуэй, Шотландия Ключом к успеху этой операции, как и всех военных операций, являлась надежная связь, а времени для создания каналов связи, удовлетворяющих Тоуленда, было недостаточно. Самолеты дальнего радиолокационного обнаружения с авианосца "Америка" вели наблюдение за "бэкфайерами" до тех пор, пока русские бомбардировщики не исчезли с экранов их радиолокаторов. Информация передавалась с самолетов на авианосец и оттуда через спутник в Норфолк и далее снова через спутник в Нортвуд. К Тоуленду информация поступала по наземной линии связи из штаб-квартиры Королевского военно-морского флота. Самая важная операция НАТО в этой войне в большей степени зависела от транзисторов и телефонных проводов, чем от применения готовых к пуску ракет. -- О'кей, их курс в тот момент был ноль-два-девять, скорость шестьсот десять узлов. -- Это означает, что над северным побережьем Исландии они пролетят через два часа семнадцать минут. Сколько времени они пролетели в форсажном режиме? -- спросил капитан третьего ранга Уинтерс. -- Судя по сообщениям с "Америки", примерно пять минут. -- Тоуленд нахмурился. Такая разведывательная информация была явно недостаточной. -- В любом случае запас горючего у них заметно уменьшился... О'кей. Три самолета в восьмидесяти милях один от другого. -- Он посмотрел на последнюю фотографию метеорологической обстановки, переданную со спутника. -- Хорошая видимость. Да, мы сумеем обнаружить "бэкфайеры". Кто бы ни заметил их, продолжит лететь следом, а остальные самолеты возвращаются обратно. -- Желаю удачи, капитан. Северная Атлантика Три "томкэта" медленно набирали высоту по курсу, ведущему на северо-запад от Сторноуэя, и, достигнув тридцати пяти тысяч футов, встретились со своими самолетами-заправщиками. В нескольких сотнях миль от них экипажи "бэкфайеров" занимались тем же. Появление большого количества американских истребителей над конвоем оказалось неожиданным и потрясло экипажи "бэкфайеров", однако время и расстояние были на стороне бомбардировщиков, и на этот раз им удалось скрыться, не понеся потерь. Члены экипажей переговаривались между собой, их эмоции находили выход после завершения еще одной опасной операции. Они обсуждали содержание донесений, которые представят после возвращения в Кировск, исходя из элементарных математических расчетов. Считалось, что одна ракета из трех должна поразить цель, даже если принять во внимание заградительный зенитный огонь. Сегодня зенитный огонь не был столь уж интенсивным, хотя ни один из бомбардировщиков не задержался после пуска ракет, чтобы убедиться в этом. Было принято решение сообщить о том, что потоплено шестнадцать кораблей противника, в том числе оба фрегата внешнего гидролокационного дозора, причинявших такие неприятности советским подводным лодкам. После этого экипажи самолетов расслабились и, наливая чай из термосов, принялись обдумывать детали следующего налета на огромный конвой. "Томкэты" разделились, как только заметили горные вершины Исландии. Соблюдалось полное радиомолчание; пилоты обменялись жестами, прежде чем занять позиции, выделенные им для патрулирования. Они знали, что засечь их радиолокаторами невозможно. Капитан Уинтерс посмотрел на часы: до прибытия "бэкфайеров" оставалось минут тридцать. x x x -- Какой красивый остров, -- заметил пилот Ту-22М, обращаясь к соседу. -- Красивый, если смотреть сверху, но я не уверен, что здесь особенно приятно жить. Интересно, так ли хороши местные женщины, как о них рассказывают? Как-нибудь надо организовать неожиданные неисправности, чтобы совершить здесь посадку и лично убедиться. -- Женить тебя надо, Володя. -- Сколько будет пролито слез! -- засмеялся второй пилот. -- Разве я могу лишить своей любви женщин мира? Командир бомбардировщика включил передатчик: -- Кефлавик, это "Морской орел-26", проверка связи. -- "Морской орел", на экранах никаких контактов за исключением вашей группы. Число соответствует расчетному. Ответчики "свой-чужой" функционируют нормально. -- Понял вас. Конец связи. -- Пилот выключил радио. -- Итак, Володя, наши друзья по-прежнему на месте. Действительно, настоящий медвежий угол. -- Если там есть женщины и ты умеешь с ними культурно обращаться, даже в таком медвежьем углу не будешь чувствовать себя одиноко. В системе внутренней связи послышался треск. -- Кто-нибудь заткнет пасть этому похотливому козлу? -- рявкнул штурман. -- Тебе так уж не терпится стать политработником? -- осведомился второй пилот. -- До дома еще далеко? -- Два часа двадцать пять минут. Бомбардировщик продолжал лететь над пустынной центральной частью острова на северо-восток со скоростью шестьсот узлов. x x x -- Вот они! -- негромко пробормотал летчик "томкэта". -- В направлении на час и ниже нас. -- На экране вырисовывались характерные очертания русского бомбардировщика. Можно говорить о русских что угодно, но все-таки они строят красивые самолеты, подумал Уинтерс. Он развернул истребитель, и носовая телекамера сошла с цели, но офицер, сидевший на заднем сиденье, направил на "бэкфайер" свой бинокль и скоро заметил еще два бомбардировщика, летящих разомкнутым строем. Как и предполагалось, их курс лежал на северо-восток, и они летели с крейсерской скоростью на высоте тридцать тысяч футов. Уинтерс оглянулся по сторонам, стараясь найти облако побольше, чтобы спрятаться в нем, и тут же обнаружил его. Видимость сразу упала до нескольких ярдов. Где-то рядом может находиться русский бомбардировщик, подумал Уинтерс, он, может быть, тоже любит летать в облаках. Вот тогда придет конец всей тщательно задуманной операции. На мгновенье он вышел из облака, заложил крутой вираж и нырнул обратно. Его мозг рассчитывал время и расстояние. Должно быть, "бэкфайеры" уже пролетели. Капитан потянул на себя штурвал, и его истребитель поднялся над облаком. -- Вижу их! -- раздался голос офицера с заднего сиденья. -- Над нами! Смотри на три часа, там еще несколько. Пилот снова нырнул в облако, теперь на десять минут. Наконец послышалось: -- К югу от нас никого. Теперь уж все, наверно, пролетели. Как ты думаешь? -- Пожалуй. Принимаемся за поиски. На мгновение его охватил страх -- Уинтерс решил, что дал им улететь слишком далеко, потому что телевизионная камера истребителя, пройдясь по всему горизонту, ничего не обнаружила. Терпение, напомнил он себе и увеличил скорость до шестисот девяноста узлов. Через пять минут на экране появилась точка, затем три. Капитан решил, что летит примерно в сорока милях позади "бэкфайеров", а поскольку солнце было у него за спиной, заметить его невозможно. Офицер, что сидел сзади, проверил датчик предупреждения об опасности и окинул взглядом воздушное пространство, чтобы убедиться в отсутствии самолетов. Он делал это три раза в минуту. В конце концов, если американский истребитель может следовать за бомбардировщиками, почему бы русскому истребителю не последовать за американцами? Пилот наблюдал за тем, как проскакивали цифры на пульте инерциальной навигационной системы, следил за расходом горючего и смотрел вперед, чтобы заметить возможные изменения в строю русских бомбардировщиков. Все это было одновременно волнующим и скучным. Он понимал значение того, чем занимался, но само осуществление слежки за "бэкфайерами" было ничуть не более интересным, чем пилотирование рейсового Боинга-747, летящего из Нью-Йорка в Лос-Анджелес. Они летели уже больше часа, и позади осталось семьсот миль от Исландии до побережья Норвергии. -- Вот сейчас наступит самое интересное, -- донесся голос с заднего сиденья. -- Впереди поисковый радиолокатор, осматривающий воздушное пространство. Похоже, он находится на острове Анде. Расстояние все еще больше сотни миль, но через две-три минуты нас, по-видимому, засекут. -- Действительно приятно. Если есть поисковый радар, там наверняка находятся и истребители. Ты рассчитал их координаты? -- Да. -- Начинай передачу. -- Уинтерс развернул самолет и направил его обратно в сторону моря. Патрулирующий в двух сотнях миль от них английский "нимрод" принял сообщение и ретранслировал его на спутник связи. Нортвуд, Англия Адмирал Битти старался сохранять спокойствие, хотя это было трудно для человека, чьи нервы испытывали такую нагрузку с самого начала войны, переживая один кризис за другим. Операция "Дулиттл" была его детищем. На протяжении двух последних часов он ждал сообщения от "томкэта". Два истребителя вернулись на базу, не сумев обнаружить русские бомбардировщики. Один не вернулся. Что это могло означать: он продолжает следовать за "бэкфайерами", как планировалось, или просто рухнул в море? Наконец в углу радиорубки застучал телетайп. Адмирал уже успел возненавидеть этот визгливый звук. Из щели побежала бумажная лента: НАБЛЮДАТЕЛИ СООБЩАЮТ ВИДЕЛИ ЗАЙЦЕВ ТОЧКЕ ШЕСТЬДЕСЯТ ДЕВЯТЬ ДВАДЦАТЬ СЕВЕРНОЙ зпт ПЯТНАДЦАТЬ СОРОК ПЯТЬ ВОСТОЧНОЙ 15 тчк 43 ГРИНВИЧУ ткч КУРС НОЛЬ ДВА ОДИН СКОРОСТЬ ПЯТЬСОТ ВОСЕМЬДЕСЯТ ВЫСОТА ТРИДЦАТЬ. Битти оторвал ленту с отпечатанным текстом и передал ее своему офицеру ВВС. -- Это значит, что они совершат посадку через тридцать семь минут. Если предположить, что это последняя группа и что разрыв во времени между первыми бомбардировщиками и последними составляет пятнадцать минут, первые начнут приземляться через двадцать две минуты, -- произнес тот, прочитав текст радиограммы. -- Значит, начинаем через пятнадцать минут? -- Так точно, адмирал. -- Передавайте приказ! Спустя тридцать секунд по дюжине различных спутниковых каналов началась передача одной и той же фразы. Подводный ракетоносец ВМС США "Чикаго" Три американские субмарины лежали на дне Баренцева моря у берега Кольского полуострова -- так близко, что глубина была всего сто семьдесят четыре фута, -- в течение столь длительного времени, что оно казалось бесконечным. Наконец поступил приказ двигаться к югу. Макафферти облегченно улыбнулся. Три английские подводные лодки, включая "Торбей", уже выполнили свою задачу. Они подкрались к русскому фрегату и четырем патрульным кораблям, находившимся у русско-норвежского побережья, и атаковали их торпедами, создав таким образом впечатление у русских, что принимается решительная попытка преодолеть их противолодочный барьер. На запад тут же были отправлены дополнительные корабли. Таким образом, надеялся Макафферти, освободилось поле действий для "Чикаго" и двух других подводных лодок. Пока субмарины приближались к побережью, операторы вели расчеты, снова и снова проверяя пеленги и координаты. Им следовало находиться точно в нужном месте перед запуском своих ракет. -- Сколько осталось до пуска? -- спросил старший помощник. -- Нам сообщат, -- ответил Макафферти. Тут послышался стук телетайпа, передающего приказ из Нортвуда, и они узнали точный момент пуска ракет. Момент пуска -- 16.02 по Гринвичу. -- Поднять перископ. -- Макафферти повернул объектив перископа, осматривая горизонт. На поверхности под проливным дождем бушевали четырехфутовые волны. -- Похоже, на горизонте все чисто, -- заметил старпом, глядя на экран. Капитан поднял вверх ручки перископа, который тут же скользнул вниз. -- Оператор слежения за электронными сигналами? -- Масса радиолокационных импульсов, капитан, -- ответил старшина. -- Я насчитал десять действующих радаров. Макафферти взглянул на пульт управления пуском ракет "томагавк", расположенный в правой части боевой рубки. Торпедные аппараты субмарины были заряжены двумя торпедами Mk-48 и двумя ракетами "гарпун". Стрелки часов передвинулись к 16.02. -- Приступить к запуску. Тут же переключили тумблеры и вспыхнули красные огни на пульте систем вооружения; капитан и офицер-ракетчик вставили свои ключи в гнезда на панели и повернули их; старшина у пульта систем вооружения повернул тумблер взвода налево, и процесс приведения ракет в боевое состояние был завершен. Впереди, в носовой части лодки, включились системы наведения двенадцати крылатых ракет "томагавк". В их компьютеры ввели данные об исходной точке полета. Компьютеры уже знали, где он завершится. -- Пуск! -- скомандовал Макафферти. x x x "Аметист" не входил в состав советского военно-морского флота. Этот патрульный фрегат типа "гриша" в первую очередь занимался обеспечением безопасности и был укомплектован экипажем КГБ. Его командир провел последние двенадцать часов, то ускоряя ход, то останавливаясь, погружая гидролокатор, напоминающий те, что применялись на вертолетах, и прослушивая морские глубины скорее в американском, чем в русском стиле. При заглушенных дизельных установках фрегат не издавал никакого шума, а короткий корпус трудно было увидеть с расстояния, превышающего милю. На фрегате не сумели заметить приближения американских ракетоносцев. Первая крылатая ракета "томагавк" появилась над поверхностью Баренцева моря в 16.01.58, на расстоянии две тысячи ярдов от русского фрегата. Впередсмотрящему понадобилась пара секунд, чтобы понять, что происходит. Когда он увидел, как цилиндрический корпус ракеты поднялся на столбе пламени от твердотопливного ускорителя и, описав дугу, устремился на юго-запад, он похолодел от ужаса. -- Капитан! Запуск ракеты по правому борту! Капитан выбежал на крыло мостика и к своему изумлению увидел, как из воды взлетела вторая ракета. В следующее мгновение он ворвался в рулевую рубку. -- Боевая тревога! Радист, немедленно связаться со штабом флота и сообщить, что происходит запуск вражеских ракет в квадрате 451/679! Полный вперед! Право руля! Дизели фрегата взревели. x x x -- Что это такое, черт побери? -- недоуменно спросил старший акустик. Подводная лодка каждые четыре секунды содрогалась от пуска очередной ракеты, но... -- Рубка, докладывает гидропост, слышим контакт по пеленгу ноль-девять-восемь, Дизельные двигатели -- надводный корабль, судя по шуму дизелей это "гриша", и он совсем близко, сэр! -- Поднять перископ! -- Макафферти повернул перископ и включил максимальное увеличение. В поле зрения виднелся русский фрегат, совершающий крутой поворот. -- Приготовиться! Надводная цель на пеленге ноль-девять-семь, расстояние, -- капитан покрутил ручку дальномера, -- тысяча шестьсот.., нет, черт побери, он поворачивает от нас. Будем считать пеленг ноль-девять-ноль, скорость двадцать узлов. -- Слишком близко для поражения ракетой, придется атаковать торпедами. -- Опустить перископ! Офицер управления боевыми действиями ввел данные в компьютер, которому потребовалось одиннадцать секунд на обработку информации. -- Готовы к пуску, аппараты один и три! -- Затопить трубы, открыть наружные люки -- приготовиться! -- скомандовал старший помощник. -- Огонь! -- Пуск первая! Пуск третья! -- Старпом сумел овладеть собой. Откуда мог появиться этот "гриша"? -- Перезарядить торпедами Мк-48! -- Последняя ракета ушла! -- выкрикнул офицер-ракетчик. -- Закрываем люки ракетных труб! -- Лево на борт! x x x С "Аметиста" так и не увидели ракет, взлетающих в небо за его кормой. Команда была занята тем, что разбегалась по постам, где должна была находиться во время боевой тревоги, их капитан перевел рукоятки машинного телеграфа на "самый полный вперед", а офицер, командующий корабельным вооружением, в одних шортах мчался к реактивной установке, стреляющей глубинными бомбами. Для того чтобы знать, что происходит, им не требовалось гидролокационное оборудование: советские матросы превосходно понимали, чем занимается подводная лодка противника, -- она пускала ракеты, направленные на их родину! -- Открыть огонь по мере готовности! -- завопил капитан. Большой палец лейтенанта нажал на кнопку пуска. Двенадцать глубинных бомб с ракетными ускорителями взвились в небо, описали дугу и начали опускаться в то место, из которого вырывались ракеты. -- "Аметист", -- прохрипело радио. -- Повторите свое сообщение -- что за ракеты? Какого типа? x x x Подводный ракетоносец ВМС США "Провидено" успел выпустить свою последнюю крылатую ракету в тот момент, когда с палубы фрегата взлетели глубинные бомбы, направленные на него. Капитан приказал дать "полный вперед" и сделал крутой поворот, и в это мгновение глубинные бомбы достигли высшей точки своего полета и начали опускаться к морской поверхности. Они упали широким кругом, предназначенным для того, чтобы покрыть максимально большую поверхность. Две бомбы взорвались в сотне ярдов от подводной лодки, достаточно близко, чтобы потрясти подводников, но не причинили субмарине никакого вреда. Последняя глубинная бомба упала прямо на парус ракетоносца. Через секунду прогремел взрыв сорокашестифунтовой боеголовки. x x x Капитан "Аметиста" не обращал внимания на радио, пытаясь определить, поразил ли его первый залп цель или нет. Последняя глубинная бомба взорвалась быстрее других. Он собрался было уже отдать приказ о повторном залпе, когда акустик доложил о приближении двух предметов со стороны кормы. Капитан тут же скомандовал сделать поворот. Фрегат мчался вперед полным ходом, а из динамика продолжали доноситься истерические крики. x x x -- Обе торпеды замкнулись на цель! -- Поднять перископ! -- Макафферти дал ему подняться до предела, прежде чем опустил ручки управления. При максимальном увеличении "гриша" почти полностью заполнял поле зрения, и тут обе торпеды попали в левый борт и тысячетонный патрульный фрегат взорвался прямо у него на глазах. Капитан повернул перископ, осматривая горизонт, и убедился, что больше кораблей противника не видно. -- О'кей, все в порядке. -- Вряд ли, капитан. Он успел дать залп глубинными бомбами по "Провиденсу". -- Акустик, что вы слышите на пеленге ноль-девять-ноль? -- спросил Макафферти. -- Масса шума от торпед, сэр, но, мне кажется, что на пеленге ноль-девять-восемь продувают цистерны. -- Идем в ту сторону. -- Макафферти не опускал перископ, пока старший помощник вел подводную лодку к "Провиденсу". Русский фрегат был полностью уничтожен взрывом двух торпед, которые несли вместе почти полторы тысячи фунтов взрывчатого вещества. Капитан увидел, как в воду упали два спасательных плота, они автоматически надулись, но людей не было. -- "Бостон" вызывает нас по "гертруде", сэр. Их интересует, что за чертовщина происходит. -- Сообщите о происшедшем. -- Макафферти чуть отрегулировал перископ. -- О'кей, "Провидено" всплывает -- Боже милосердный! Парус субмарины был неузнаваем: треть его полностью исчезла, а вся остальная часть рубки была искорежена. Один перебитый руль глубины свисал, как крыло у искалеченной птицы, а перископы и мачты на вершине паруса были изогнуты, словно модернистская скульптура. -- Попытайтесь вызвать "Провидено" по "гертруде". x x x Шестьдесят крылатых ракет "томагавк" находились сейчас в воздухе. Вырвавшись из воды, ракеты-ускорители на твердом топливе подняли их на высоту тысяча футов; там выдвинулись крылья и открылись воздухозаборники реактивных двигателей. Как только начали функционировать реактивные двигатели, "томагавки" стали снижаться до тридцати футов над землей. Бортовые радиолокационные системы принялись сканировать местность впереди, чтобы удерживать ракеты над землей, и одновременно сравнивали рельеф местности с характеристиками карт, находящихся в их компьютерной памяти. Шесть разных советских радиолокаторов засекли крылатые ракеты во время взлета, затем потеряли их, когда крылатые ракеты снизились к самой поверхности земли. Русские операторы, задачей которых было следить за возможным ядерным нападением на родину, испытывали ничуть не меньшее напряжение, чем их западные коллеги, а недели непрерывных боевых действий, ведущихся с применением обычного вооружения, вместе с постоянным состоянием наивысшей боевой готовности привели к тому, что нервы у них были натянуты до предела. Как только удалось обнаружить "томагавки", взлетающие из морской воды, тут же в Москву передали предупреждение о ракетно-ядерном нападении. Визуальное наблюдение и предупреждение с "Аметиста" о запуске ракет прибыло в штаб Северного флота в Североморске почти одновременно с этим, и мгновенно было послано оповещение с шифром "гром", что автоматически означало немедленный доступ в министерство обороны страны. Тут же был отдан приказ всем командирам батарей противоракетной обороны, размещенным вокруг Москвы, о запуске ракет, и хотя прошло несколько минут, прежде чем офицеры радиолокационных станций сумели убедить Москву в том, что ракеты исчезли с экранов их локаторов, а значит, не следовали по баллистическим траекториям, средства ПРО оставались в состоянии полной боевой готовности, и во всей северной части России в воздух поднялись истребители-перехватчики. Крылатые ракеты не проявляли ни малейшего внимания к вызванной ими панике. В том месте, над которым они сейчас находились, побережье Кольского полуострова, представляющее собой скалистые обрывы и утесы, переходило в тундру, плоскую болотистую местность северных широт. Такая местность была идеальной для крылатых ракет, совершающих полет всего в нескольких футах над поверхностью заросших травой болот со скоростью пятьсот узлов. Каждая ракета пролетела над Бабозером, первой корректировочной точкой полета, и тут их направления разошлись. Советские истребители, взлетающие с аэродромов, не имели представления о том, что происходит. Информация с радиолокационных станций задавала им курс и скорость целей, но если это были крылатые ракеты, они могли долететь до Черного моря. Ракеты могли даже быть направлены на Москву и следовать по извилистому маршруту, совсем не походившему на прямой курс к столице СССР. Получив приказ от своих авиадиспетчеров, перехватчики заняли позиции к югу от Белого моря и включили бортовые радиолокаторы, чтобы попытаться увидеть низколетящие ракеты. Однако крылатые ракеты не были нацелены на Москву. Огибая изредка попадавшиеся холмы, ракеты летели по пеленгу два-один-три, пока не достигли хилого соснового леса. Одна за другой они круто поворачивали направо и меняли курс, переходя на два-девять-ноль. Одна ракета сбилась с курса и врезалась в землю, другая потеряла управление, не сделала поворота и продолжала лететь на юг. Остальные мчались к своим целям. "Морской орел-26" Замыкающий Ту-22М сделал круг, облетая аэродром Умбозеро-Южное в ожидании своей очереди для посадки. Пилот проверил запас горючего -- хватит еще на тридцать минут, можно не торопиться. По соображениям безопасности три авиаполка базировались на четырех аэродромах, расположенных к югу от Кировска. На вершинах высоких гор, окружающих город, размещались мощные радиолокационные станции и батареи подвижных реактивных установок с ракетами "земля-воздух", предназначенные для отражения возможной атаки авиации НАТО. Пилот обратил внимание, что почти все плавильные печи на заводе продолжали работать и дым поднимался из высоких труб. -- "Морской орел-26", вам разрешена посадка, -- послышался наконец голос авиадиспетчера. -- Кого ты собираешься осчастливить сегодня, Володя? -- Тормозные щитки двадцать градусов, воздушная скорость двести, шасси вышло и закрепилось. Скорее всего, Ирину Петровну. Такую тоненькую, высокую, с телефонной станции. -- Что это? -- внезапно спросил пилот. Прямо на посадочной дорожке перед самолетом неожиданно появился маленький белый предмет. Первый из двенадцати "томагавков", нацеленных на аэродром в Умбозеро-Южное, пролетел над взлетно-посадочной полосой, его тупой обтекатель отделился от корпуса ракеты, и несколько сотен маленьких бомбочек посыпались на аэродром. Семнадцать Ту-22М уже приземлились. Десять бомбардировщиков стояли на открытом воздухе, и их топливные баки наполнялись горючим из машин-заправщиков, а семь уже были заправлены, к ним подвесили ракеты, и они стояли в бетонных укрытиях, готовые к вылету. Каждая бомбочка по разрывной силе равнялась минометному снаряду. "Томагавк" сбросил всю свою бомбовую нагрузку, резко взлетел вверх и затем спикировал на землю, прибавив силу взрыва своих топливных баков к разрушительному действию бомб. Первым взорвался бомбардировщик, уже заправленный и готовый к вылету. Две бомбочки упали ему на крыло, и огромный огненный шар взметнулся в небо. x x x Пилот "Морского орла-26" передвинул вперед сектор газа, и бомбардировщик резко набрал высоту. Экипаж с ужасом смотрел на происходящее внизу. Еще десять Ту-22М взорвались у него на глазах, а огненные вспышки и дым, поднимающийся от других самолетов, свидетельствовали о том, что повреждены и остальные бомбардировщики. Через две минуты все было кончено. Пожарные машины носились далеко внизу, как игрушечные, направляя на пылающие самолеты и заправщики струи воды. Пилот повернул самолет на север, чтобы совершить посадку на запасном аэродроме, и увидел, что с летного поля поднимаются облака дыма. -- У нас топлива на пятнадцать минут, -- предупредил Володя. -- Постарайся найти место, где приземлиться. -- Пилот направился к аэродрому Кировск-Южный и понял, что там произошло то же самое. Ракетная атака была произведена таким образом, что все четыре аэродрома одновременно вышли из строя. -- Африканда, я -- "Морской орел-26". У нас кончается горючее, и мы должны немедленно совершить посадку. Вы можете принять нас? -- Да, "Двадцать шестой". Посадочная полоса свободна. Направление ветра два-шесть-пять, скорость двадцать шесть узлов. -- Отлично, заходим на посадку. Конец связи. -- Пилот повернулся к Володе. -- Что там произошло, черт побери? -- недоуменно спросил он. Подводный ракетоносец ВМС США "Чикаго" -- Радиосвязь отсутствует, система пожаротушения вышла из строя, рули глубины не действуют. Течь ликвидирована. Машины в порядке, можем продолжать движение, -- сообщил шкипер субмарины "Провидено" по "гертруде". -- Хорошо. Оставайтесь на связи. -- "Бостон" тоже подошел поближе. -- Тодд, это Дэнни. Как твое мнение? -- Он не сможет уйти отсюда в одиночку. Предлагаю отослать остальные подлодки обратно. Мы с тобой будем сопровождать его. -- Согласен, Уходи с остальными лодками, Мы постараемся скрыться отсюда как можно быстрее. -- Желаю удачи, Дэнни. -- "Бостон" поднял над водой хлыст своей антенны и послал короткое донесение. Через минуту в гидролокационном посту "Чикаго" услышали шум остальных субмарин, быстро удаляющихся на север. -- "Провидено", переходите на курс ноль-один-пять и идите с максимальной скоростью. Мы будем прикрывать вас. "Бостон" присоединится к нам позднее, и мы вдвоем доведем вас до паковых льдов. -- Вы не должны подвергать себя такому риску, мы сможем... -- Немедленно исполняйте приказ! -- крикнул Макафферти в микрофон. -- Погружайте свою раздолбанную лодку! -- Он был ровно на три месяца старше по воинскому званию, чем его коллега на "Провиденсе". Наконец поврежденная субмарина погрузилась и направилась на северо-восток со скоростью пятнадцать узлов. С искореженным парусом она гремела при движении, как грузовик с металлоломом, но тут уж ничего не поделаешь. Если подводная лодка хотела спастись, ей было необходимо как можно дальше уйти от места запуска ракет. Москва, РСФСР Михаил Сергетов посмотрел на группу людей, все еще бледных от страха перед тем, что могло произойти. -- Товарищ министр обороны, -- произнес генеральный секретарь, -- вы можете сообщить нам, что произошло? -- По-видимому, подводные лодки противника произвели запуск крылатых ракет, нацеленных на наши северные авиабазы. Судя по всему, они собирались уничтожить наши бомбардировщики. Насколько успешной оказалась их операция, мне еще неизвестно. -- Откуда был произведен запуск ракет? -- спросил Петр Бромковский. -- Из района восточнее Мурманска, меньше чем в тридцати километрах от нашего побережья. Патрульный фрегат заметил пуск ракет и сообщил об этом, но затем связь с ним нарушилась. Высланы поисковые самолеты. -- Но каким образом, черт побери, там оказалась подводная лодка противника? -- потребовал ответа Бромковский. -- Произведи она запуск своих ракет на Москву, сколько времени было бы в нашем распоряжении? -- От шести до семи минут. -- Поразительно! Мы не в состоянии принять ответные меры за это время. Почему вы допустили, чтобы они так приблизились к нам? -- Мы не дадим им уйти, товарищ Бромковский, это я вам гарантирую, -- раздраженно ответил министр обороны. Генеральный секретарь подался вперед. -- Позаботьтесь о том, чтобы ничего подобного не повторилось! -- Пока мы все находимся здесь, товарищ генеральный секретарь, -- произнес Сергетов, -- давайте попросим товарища министра обороны проинформировать нас о ситуации на германском фронте, -- Силы НАТО напряжены до предела. По сведениям КГБ, они испытывают острый недостаток в горючем и боеприпасах, а с учетом того, что предприняли наши дипломаты в течение нескольких последних дней, можно с уверенностью предположить, что агрессивный блок НАТО находится на грани политического распада. От нас требуется только одно -- продолжать натиск, и тогда они не выдержат! -- Но и у нас подходят к концу запасы топлива, -- возразил Бромковский. -- Условия дипломатического урегулирования, предложенные нам немцами, представляются приемлемыми. -- Нет, -- решительно покачал головой министр иностранных дел, -- мы ничего не выиграем, если их примем. -- Мы выиграем мир, товарищ министр, -- спокойно заметил Бромковский. -- А если боевые действия будут продолжаться -- вспомните, товарищи, о чем мы думали несколько часов назад, когда получили оповещение о ракетно-ядерном нападении. Сергетов впервые понял, что старый коммунист защищает точку зрения, с которой все согласны. После недель и месяцев обещаний планов и заверений о том, что события можно удержать под контролем, эта единственная ложная тревога заставила членов Политбюро заглянуть в ужасную пропасть катастрофы. В течение десяти минут они пришли к выводу, что контроль над ситуацией утерян, и громкие слова министра обороны не могли заставить их забыть об испытанном страхе. После недолгого раздумья генеральный секретарь взял слово. -- Через несколько часов наши представители встречаются с немецкой делегацией. Министр иностранных дел завтра проинформирует нас о содержании нового предложения Германии. На этом заседание закончилось. Сергетов положил в кожаный портфель свои записки, вышел из зала и спустился вниз к своему правительственному лимузину. Помощник раскрыл перед ним дверцу, и в это мгновение сзади послышался голос. -- Михаил Эдуардович, вы не будете возражать, если я поеду с вами? Моя машина вышла из строя. -- Это был голос Бориса Косова, председателя Комитета государственной безопасности, КГБ. Глава 36 Перестрелка на 31ш западной долготы Москва -- Давайте поедем вместе, Михаил Эдуардович. Может быть, мы сможем кое о чем поговорить? -- Сергетов похолодел, хотя его лицо оставалось по-прежнему бесстрастным. Разве глава КГБ может не внушать страх? -- подумал он. Косов, как и Сергетов, был выходцем из Ленинграда. Этот невысокий полный мужчина стал председателем КГБ после того, как в течение нескольких лет возглавлял таинственный Общий отдел ЦК КПСС. Он умел весело смеяться, когда ему этого хотелось, и тогда походил на деда Мороза. Однако сейчас этого сходства не было. -- Конечно, Борис Георгиевич, -- ответил Сергетов и сделал жест в сторону своего шофера. -- Можете говорить совершенно свободно. Виталий -- надежный человек. -- Да, конечно, -- кивнул Косов. -- Уже десять лет он работает на нас. Сергетов посмотрел на покрасневшую шею водителя и понял, что Косов говорит правду. -- Ну и о чем мы собираемся говорить? Председатель КГБ сунул руку в свой портфель и достал оттуда прибор размером с небольшую книгу. Он щелкнул выключателем, и прибор неприятно зажужжал. -- Новейший прибор, изготовленный в Нидерландах, -- объяснил Косов. -- Гарантирует от подслушивания. Сотрудники в моем научно-техническом управлении говорят, что это каким-то образом связано с гармоническими частотами. -- И тут его манера поведения внезапно изменилась. -- Михаил Эдуардович, вы отдаете себе отчет в значении американской атаки на наши аэродромы? -- Да, конечно, это неприятно, но... -- Боюсь, вы ошибаетесь. Сейчас в море находятся несколько конвоев НАТО. Самый крупный вышел из гавани Нью-Йорка несколько суток назад. Он должен доставить в Европу два миллиона тонн военного снаряжения, а также полностью укомплектованную американскую бронетанковую дивизию. Уничтожив часть наших бомбардировщиков, НАТО значительно уменьшило наши возможности борьбы с конвоями. Кроме того, этим они проложили путь для нападения на советскую территорию. -- Да, но Исландия... -- Она нейтрализована. -- И Косов объяснил, что случилось с советскими истребителями в Кефлавике. -- Значит, вы утверждаете, что война развивается для нас неудачно? Тогда почему Германия пытается достичь мирного урегулирования конфликта? -- Да, это весьма разумный вопрос. -- Но если вы что-то подозреваете, товарищ председатель, вам следует обращаться не ко мне! -- Позвольте рассказать вам одну историю, товарищ министр. Когда в январе мне делали операцию на сердце, повседневное руководство КГБ перешло в руки моего первого заместителя, Иосифа Ларионова. Вам не приходилось встречаться с малышом Иосифом? -- Нет, он никогда не появлялся вместо вас на заседаниях Политбюро -- а на заседаниях Совета Обороны? -- Сергетов внезапно повернулся к Косову. -- Они не проконсультировались с вами? Тогда вы выздоравливали после операции. -- Это преувеличение. Я действительно был болен в течение двух недель, но об этом, естественно, умалчивали. Прошел еще месяц, прежде чем я смог вернуться к исполнению своих обязанностей. Члены Совета обороны не хотели мешать моему выздоровлению, поэтому такому молодому, такому честолюбивому Иосифу пришлось представить Совету обороны официальную оценку создавшейся ситуации Комитетом госбезопасности. Как вы сами понимаете, у нас в разведке есть много вариантов такой оценки. Все это резко отличается от ваших драгоценных инженерных расчетов, где все можно описать точными цифрами и диаграммами. Нам приходится заглядывать в головы людей, которые часто сами не понимают, каковы их мысли по данному вопросу. Иногда я задумываюсь, почему бы нам не прибегнуть к услугам гадалок.., впрочем, я отвлекаюсь от главной темы. У КГБ есть то, что мы называем стратегической разведывательной оценкой ситуации. Это документ, обновляемый ежедневно и дающий текущую оценку политической и военной силы наших противников. Из-за самой природы нашей работы и из-за допущенных в прошлом серьезных ошибок этим занимаются три группы аналитиков, оценив