на много миль. Бронемашин не видно, не видно также и никаких следов русских солдат -- впрочем, одну минуту. Посреди улицы стоят несколько вездеходов, но рядом с ними никого нет. Солнце по-прежнему низко над горизонтом, так что повсюду тени. На дорогах никакого движения. Вот и все, пожалуй. -- Очень хорошо, "Ищейка". Превосходный доклад. Дайте нам знать, если увидите русских, даже одного. Оставайтесь на месте. -- Кто-нибудь прибудет за нами? -- "Ищейка", не понимаю, о чем вы говорите. Авианосец ВМС США "Индепенденс" Тоуленд стоял в боевой рубке, не отрывая глаз от дисплеев. Особенно его интересовали подводные лодки. Восемь субмарин союзников находились в Датском проливе к западу от Исландии, образуя заслон, через который вряд ли могла проскочить подводная лодка. Их поддерживали "орионы" ВМС, базирующиеся в Сендрестреме, Гренландия, что было исключено, пока русским истребителям в Кефлавике не нанесли тяжелый удар. Таким образом, один возможный путь навстречу ударному соединению Атлантического флота был перекрыт. Другие подводные лодки образовывали линию, параллельную курсу продвижения ударного соединения, и их поддерживали "викинги" S-3A, которые то и дело взлетали с палуб авианосцев и садились на них. Пентагон организовал утечку информации в прессу, и газеты опубликовали сведения о том, что дивизия морской пехоты направляется в Германию, где исход сражения висел на волоске. На самом же деле соединение десантных кораблей шло в двадцати милях от своего авианосца курсом ноль-три-девять и находилось сейчас в четырехстах милях от места назначения. Фрегат ВМС США "Рубен Джеймс" -- Мы больше не направляемся на север, -- произнес Каллоуэй за ужином в кают-компании, где офицеры приканчивали последние запасы свежего салата. -- Пожалуй, вы правы, -- согласился О'Мэлли. -- У меня тоже создалось впечатление, что мы плывем сейчас в западном направлении. -- Вы вполне можете рассказать, что за чертовщина происходит. Мне закрыли доступ к спутниковым передатчикам. -- Мы прикрываем боевую авианосную группу "Нимица", если не считать того, что это совсем непросто, когда мчишься со скоростью двадцать пять узлов. -- О'Мэлли тоже не нравилось происходящее. Они подвергались немалой опасности. Опасность составляет неотъемлемую часть войны, но пилоту не нравились никакие ее составляющие, особенно когда приходилось рисковать. В конце концов, думал он, мне платят за то, что я делаю, а не за мои симпатии. -- Охранение состоит главным образом из британских кораблей, правда? -- Ну и что? -- Я мог бы рассказать американцам в своем очерке, как важно... -- Послушайте, мистер Каллауэй, предположим, вы передадите свой очерк и его напечатают в американских газетах. Затем предположим, что ваш очерк прочитает советский агент и передаст его содержание... -- Каким образом? Правительство, несомненно, наложило самые строгие ограничения на все формы связи. -- У Ивана, так же как и у нас, множество спутников. На нашем крохотном фрегате размещаются два спутниковых передатчика. Вы их видели. Неужели они показались вам настолько дорогими? Представьте себе, что один такой передатчик находится у вас во дворе, скажем, в кустах? К тому же всей группе запрещено выходить в эфир. Полное радиомолчание. Никто сейчас ничего не передает. В кают-компанию вошел Моррис и сел во главе стола. -- Капитан, куда мы направляемся? -- спросил Каллауэй. -- Мне только что сообщили об этом. Извините, что вынужден сохранить в тайне. "Бэттлэкс" и мы будем находиться в арьергарде охранения боевой группы "Нимиц". Теперь нам присвоено наименование "Соединение Майк". -- Нам окажут поддержку? -- спросил О'Мэлли. -- Сюда направляется "Банкер-Хилл". Ему пришлось пополнить боезапас. Он присоединится к британскому крейсеру "Илластриэс". Догнав нас, они будут находиться в ближнем кольце охранения, а мы снова перейдем в наружное кольцо. Через четыре часа приступим к настоящей противолодочной обороне. Впрочем, и тогда нам будет нелегко удержаться за авианосцем. Подводный ракетоносец ВМС США "Чикаго" На этот раз обнаружили три контакта, причем все три в течение десяти минут. Два находились впереди "Чикаго", слева и справа по курсу. Третий -- по левому борту со стороны кормы. Макафферти понял, что русские каким-то образом узнали о гибели своих подводных лодок. Наверно, те успели выпустить радиобуи. Это означало, что достигнутые им тактические успехи навлекли дополнительные опасности на три американские субмарины. -- Рубка, это гидропост. Слышим сигналы от акустических буев на пеленге два-шесть-шесть. Их три -- нет, четыре. Снова "беары"? -- подумал Макафферти. Неужели ведутся совместные действия самолетов и подводных лодок? -- Шкипер, прошу вас пройти в гидропост, -- послышался голос старшего акустика. -- Что случилось? -- На струйном дисплее внезапно появилось множество сигналов. -- Сэр, в данный момент образуются три полосы акустических буев. Над нами не меньше трех самолетов. Вот этот относительно близко, похоже, он сбрасывает буи у нас за кормой, возможно, прямо на наших друзей. На глазах Макафферти новые линии появлялись по одной в минуту. Каждая линия представляла собой русский акустический буй, и образующаяся полоса удлинялась на восток, тогда как остальные продвигались в других направлениях. -- Они пытаются обложить нас, чиф. -- Похоже на то, сэр. Всякий раз, когда мы топили русский корабль, это давало им наши координаты, понял капитан. Они не раз могли убедиться в нашей скорости продвижения и курсе. Макафферти сумел довести свою субмарину обратно до Желоба Святой Анны. Его путь к паковым льдам был в сотню миль шириной и триста саженей глубиной. Но сколько там находится русских подводных лодок? Старший акустик продолжал называть пеленги на подводные контакты, а капитан следил за тем, как удлиняются полосы акустических буев. -- Думаю, это "Провидено", сэр. Она только что увеличила скорость -- да, посмотрите на сигналы шума, она действительно резко увеличила скорость. Этот буй находится, должно быть, совсем рядом с ней. А вот обнаружить "Бостон" никак не могу. Пеленг на две головные подводные лодки оставался неизменным. Определить расстояние до них было невозможно, пока или "Чикаго", или русские субмарины не изменят курс. Если он повернет налево, то сблизится с третьим контактом, а это не слишком хорошо. Если же повернет направо, то будет удаляться от подводной лодки, которая затем сможет сблизиться с "Провидено". Наконец, если не предпримет ничего, то ничего и не добьется. Макафферти не знал, как ему поступить. -- Вот еще один буй, сэр. -- Новый буй появился между пеленгами на два существующих контакта. Значит, они пытаются определить местонахождение "Провидено". -- Вот и "Бостон". Он -- да, он проходит мимо буя. -- Внезапно засветилась яркая линия контакта на том месте, где раньше ничего не было. Тодд только что увеличил скорость и намерен дать возможность русским обнаружить себя, подумал Макафферти. После этого он нырнет на большую глубину, чтобы уклониться от преследования. Представь себя на месте русских, сказал себе капитан, они ведь не знают с достаточной достоверностью, за кем охотятся, правда? Наверно, догадываются, что им противостоит не одна американская субмарина, а больше, но вот сколько именно? Это им неизвестно. Поэтому они попытаются спугнуть дичь, прежде чем атаковать, просто чтобы увидеть, кто перед ними. -- Торпеда в воде, пеленг один-девять-три! Русский противолодочный самолет "беар" сбросил торпеду на "Бостон". Макафферти наблюдал на акустическом дисплее, как Симмс ушел на глубину вместе с преследующей его торпедой. Далее он изменит глубину, сделает несколько крутых поворотов, замедлит и ускорит движение -- все для того, чтобы уклониться от торпеды. На дисплее появилась яркая линия приманки на постоянном пеленге, а "Бостон" продолжал маневрировать. Торпеда погналась за приманкой, преследовала ее еще три минуты, пока не исчерпала запас хода. Экран снова стал относительно свободным, хотя сигналы от акустических буев остались, "Бостон" и "Провидено" уменьшили скорость и исчезли -- но одновременно пропали и сигналы от русских подводных лодок. Что они предпринимают? Какой у них план? -- спрашивал себя капитан. Что у них за подводные лодки? "Танго", это должны быть "танго". Они уменьшили обороты своих двигателей, сбавили скорость до минимальной, позволяющей не терять управления, и потому исчезли с акустических дисплеев. О'кей, больше они нас не преследуют. Когда самолеты обнаружили "Бостон" и "Провидено", они прекратили движение. Значит, русские субмарины координируют свои действия с "беарами" и, следовательно, находятся на небольшой глубине. Их гидролокаторы в значительной мере утратили чувствительность, поскольку лодки так близки к поверхности. -- Чиф, предположим, что эти два обнаруженных вами контакта -- русские "танго", идущие на скорости около десяти узлов. На каком расстоянии они могут находиться? -- При существующих условиях.., от десяти до двенадцати миль. Но к этим цифрам нужно относиться с большой осторожностью, сэр. Еще три линии акустических буев начали появляться к северу от "Чикаго". Макафферти перешел в рубку, чтобы посмотреть, как выглядит общая картина на прокладочном планшете. Предполагалось, что промежуток между буями в две мили, и это позволяло определить расстояние. -- Русские не отличаются утонченностью, верно? -- спросил старпом. -- Зачем напрасно беспокоиться, если это не вызвано необходимостью? Давай-ка посмотрим, как лучше проскользнуть между буями. -- Чем занимаются наши друзья? -- Надеюсь, они тоже движутся на север. Мне даже не хочется думать, какие силы могут перебросить сюда русские. Ну-ка, попробуем направиться вот сюда. Старпом отдал приказ. "Чикаго" снова двинулся вперед. Вот сейчас они сумеют убедиться в том, действительно ли антиакустические пластинки на корпусе поглощают звуковые колебания. На планшете виднелись и последние известные пеленги на русские субмарины. Макафферти знал, что они тоже будут двигаться под прикрытием стены звуков. Когда он обнаружит их снова, они могут оказаться на опасно близком расстоянии. "Чикаго" погрузился на большую глубину -- он ушел на тысячу футов и начал красться к точке, находящейся точно посредине между парой акустических буев, действующих в активном режиме. За кормой появилась другая торпеда, Макафферти предпринял маневр уклонения и тут же понял, что торпеда нацелена на кого-то другого или не нацелена вообще. Было слышно, как она двигалась еще несколько минут, затем звук ее винтов стих. Идеальный способ нарушить концентрацию, подумал Макафферти, возвращая лодку на прежний курс. Пеленги на акустический буй менялись по мере сближения. Буи находились почти точно на расстоянии двух миль друг от друга, по миле от каждого борта. "Чикаго" пересек первую полосу буев, скользя почти у самого дна. Буи действовали в таком режиме звуковых частот, что их импульсы были отчетливо слышны внутри корпуса субмарины. Совсем как в кино, подумал капитан, наблюдая за тем, как члены команды, непосредственно не занятые управлением лодкой, смотрели по сторонам, словно звуки ласкали стальной корпус. Вот уж действительно ласка, промелькнула мысль. Вторая полоса буев располагалась в трех милях за первой. "Чикаго" чуть повернул налево и направился к другому просвету между буями. Скорость уменьшилась теперь до четырех узлов. Старший акустик сообщил о возможном контакте в северном направлении, но контакт тут же исчез. Может быть, это была "танго", а может быть, и совсем ничего. Все-таки контакт нанесли на планшет. Подводной потребовался почти час, чтобы достичь второй полосы активно действующих буев. -- Торпеда в воде по левому борту! -- выкрикнул акустик. -- Право на борт, самый полный вперед! Винт "Чикаго" взбил воду, одарив шумом русский самолет, сбросивший торпеду на возможную цель. Они мчались с максимальной скоростью в течение трех минут, ожидая дополнительной информации о торпеде. -- Где она? -- Испускает гидроакустические импульсы, сэр, -- но в противоположную сторону, пеленг меняется на юг, слева направо, и ослабевает. -- Машины вперед, треть хода, -- распорядился Макафферти. -- Еще одна торпеда -- пеленг ноль-четыре-шесть! -- Право на борт, полный вперед, -- снова прозвучал приказ капитана. Он повернулся к старпому. -- Знаешь, что они сделали? Сбросили торпеду, чтобы спугнуть нас и заставить набрать скорость. Проклятье! -- А ведь это и впрямь отличный тактический ход, подумал Макафферти. Тот, кто придумал это, знает, что мы не можем не отреагировать на торпеду. -- Но откуда им известно, что мы в этом районе? -- Может, просто догадываются, а может быть, услышали слабый звук. Теперь они установили контакт. -- Пеленг на торпеду ноль-четыре-один. Посылает в нашу сторону гидроакустические импульсы, но не знаю, сумела ли засечь нас, сэр. Капитан, у меня новый контакт по пеленгу ноль-девять-пять. Звуки машины -- похоже на подводную лодку. -- А это что? -- прошептал Макафферти. Он оставил русскую торпеду за кормой и прижался к самому дну. Чувствительность гидролокатора уменьшилась до нуля, когда скорость субмарины перевалила за двадцать узлов. Приборы лодки продолжали все-таки слышать высокочастотные импульсы, испускаемые торпедой, и Макафферти развернул лодку, чтобы удерживать торпеду за кормой, когда она устремилась вслед за "Чикаго". -- Всплываем до ста футов! Выпустить шумовую приманку! -- Поднять горизонтальные рули до предела! -- Офицер управления группой погружения приказал немного продуть носовую цистерну, приподняв таким образом форштевень и ускорив всплытие лодки. Вместе с выпущенной шумовой приманкой это создало колоссальное завихрение в воде. Торпеда устремилась к нему и проскочила под "Чикаго". Это был удачный маневр, хотя и продиктованный отчаянием. Подводная лодка быстро всплывала, ее корпус потрескивал по мере уменьшения наружного давления. Где-то поблизости находилась субмарина противника, и теперь она отчетливо слышала разные звуки, исходящие от американской подлодки. Макафферти оставалось одно -- попытаться уйти. Он не сомневался, что вражеская подводная лодка устремится в погоню, а где-то внизу описывает круги самонаводящаяся торпеда, но капитан не понимал, каким образом здесь вообще могла оказаться подводная лодка. Он уменьшил скорость "Чикаго" до пяти узлов и повернул, как только у торпеды кончился запас хода. Осталась проблема: где-то вблизи находится советская субмарина. -- Она не может не знать, где мы, шкипер. -- Верно, старпом. Гидропост, это рубка -- начинаем круговой поиск в режиме "янки"! -- При такой ситуации обе стороны могли прибегнуть к нестандартной тактике. -- Группа управления огнем, приготовиться к немедленному торпедному залпу. Редко используемый активный гидролокатор, расположенный в носу "Чикаго", потряс воду мощными низкочастотными импульсами. -- Контакт, пеленг ноль-восемь-шесть, расстояние четыре тысячи шестьсот! -- Приготовиться к торпедному залпу! Через три секунды стальной корпус субмарины завибрировал от акустических волн советской подводной лодки. -- Торпеды готовы! Трубы три и два! -- Проверить пеленги -- пуск! -- Торпеды были выстрелены почти одновременно. -- Отсечь провода! Погружение на тысячу футов, самый полный вперед, лево на борт, новый курс два-шесть-пять! -- Подводная лодка развернулась и устремилась на запад. Выпущенные ею торпеды помчались к цели. -- Торпеды в воде со стороны кормы, пеленг ноль-восемь-пять. -- Терпение, -- произнес Макафферти. Ты ведь не рассчитывал, что мы предпримем такой шаг, правда! -- Молодцы торпедисты! Мы выпустили торпеды на целую минуту раньше противника. Скорость? -- Двадцать четыре узла и продолжает увеличиваться, сэр, -- ответил рулевой. -- Проходим отметку четыреста футов, сэр. -- Гидропост, сколько русских рыб преследует нас? -- По крайней мере три, сэр. Наши датчики принимают их сигналы. Думаю, они замкнулись на нас. -- Старпом, через несколько секунд мы сделаем поворот и изменим глубину. Как только начнется маневр, выстрелите четыре шумовые приманки с интервалами в пятнадцать секунд. -- Слушаюсь, капитан. Макафферти встал за спиной рулевого. Парню только вчера исполнилось двадцать лет. Руль был направлен вдоль оси судна, горизонтальные рули опущены на десять градусов, подводная лодка проскочила отметку пятьсот футов и продолжала стремительно погружаться. Скорость достигла тридцати узлов. По мере того как "Чикаго" приближался к пределу своего хода, ускорение замедлялось. Капитан похлопал парня по плечу. -- Все. Поднять горизонтальные рули на десять градусов и положить руль направо на двадцать. -- Слушаюсь, сэр! Корпус субмарины содрогнулся от мощного взрыва -- их торпеды нашли свою цель. Члены экипажа все как один вздрогнули или съежились -- каждого преследовали собственные страхи. Внезапный маневр "Чикаго" привел к образованию мощного водоворота, еще более усилившегося от четырех шумовых приманок, выпущенных старпомом. Небольшие цилиндры с газом наполнили водоворот массой пузырьков, образовав отличную акустическую цель для русских торпед, в то время как сама подводная лодка стремительно уходила на север. Она проскочила прямо под гидроакустическим буем, однако русские не могли сбросить новую торпеду, опасаясь помешать уже пущенным. -- Пеленг на все контакты меняется, сэр, -- доложил старший акустик. Макафферти перевел дыхание. -- Треть хода вперед. Рулевой передвинул рукоятку машинного телеграфа. Тут же раздался ответный звонок из машинного отделения, и "Чикаго" снова сбавил ход. -- А теперь мы опять постараемся стать невидимыми и неслышными. Они не знают еще, наверно, кто кого потопил. Мы используем это время, чтобы спуститься ко дну и красться на северо-восток. Молодцы, парни, нам удалось выпутаться из неприятной ситуации. Рулевой повернулся к нему. -- Как видите, шкипер, южная часть "Чикаго" -- больше не худшая часть города! Но уж точно самая усталая, подумал Макафферти. Русские не смогут все время преследовать нас. Им придется сделать паузу и обдумать ситуацию, верно? Карту этого участка Баренцева моря капитан помнил наизусть. Оставалось еще сто пятьдесят миль до кромки паковых льдов. Глава 39 Берега Стиккисхоульмура Хунцен, Федеративная Республика Германия Наконец они сумели разбить союзные войска, предпринявшие, контратаку. Впрочем, нет, мы не разбили их, поправил себя генерал Алексеев, всего лишь заставили отступить. Немцы сами отошли на исходные рубежи, подорвав наступательный порыв советских дивизий. Победа -- это нечто большее, чем захват поля битвы. Дальше ситуация все более усложнялась. Береговой был прав, когда утверждал, что координировать крупное наступление продвигающихся вперед механизированных войск намного труднее, чем управлять сражением из центрального командного пункта. Непросто даже найти и развернуть необходимую карту внутри тесного командирского бронетранспортера, для этого требовалось время и свободное пространство, а для фронта протяженностью восемьдесят километров нужно иметь под рукой много тактических карт. Неожиданное контрнаступление немецких танковых бригад заставило советских генералов перебросить на север одно из драгоценных отборных соединений, причем незадолго до того, как немцы отступили, разгромив тылы трех мотострелковых дивизий резерва и посеяв панику среди тысяч военнослужащих, призванных из запаса, которые пытались справиться с устаревшим снаряжением и вспомнить давно утраченные солдатские навыки. -- Почему они отступили? -- спросил Сергетов у своего генерала. Алексеев не ответил. Он сам задавал себе этот вопрос уже много раз. По-видимому, по двум причинам, подумал он. Во-первых, у них не хватало сил для того, чтобы развить успех, и им пришлось удовлетвориться тем, что они сбили наш наступательный порыв. Во-вторых, острие нашего главного удара уже почти достигло Везера, и их могли отвести назад, чтобы приготовиться к этому решающему моменту. Подошел офицер из разведотдела группы армий. -- Товарищ генерал, получено тревожное донесение от одного из наших разведывательных самолетов. -- Офицер изложил содержание отрывочного радиодонесения, переданного советским низколетящим самолетом. Эти важнейшие разведывательные подразделения несли особенно тяжелые потери из-за господства в воздухе авиации НАТО. Пилот МиГа-21 увидел и сообщил об огромной танковой колонне союзников, продвигающейся по шоссе Е8 к югу от Оснабрюка. Сразу после передачи донесения связь прервалась. Генерал немедленно поднял трубку радиотелефона, связывающего его со Стендалем. -- Почему нам не сообщили об этом сразу после получения донесения? -- спросил Алексеев у своего начальника. -- Оно не получило подтверждения, -- ответил главнокомандующий Западным фронтом. -- Но ведь мы знали, черт побери, что американцы высадили в Гавре подкрепления! -- Да, но они не смогут прибыть на фронт еще по крайней мере в течение суток. Когда вам удастся захватить плацдарм на Везере? -- Сейчас наши части вышли к реке у Рюле... -- Тогда перебросьте туда свои понтонные части и переправляйтесь! -- Товарищ генерал, я еще не успел перегруппировать свой правый фланг, а теперь получил сообщение о возможном появлении там дивизии противника! -- Вот что, Павел Леонидович, займитесь форсированием Везера и предоставьте мне заниматься этой воображаемой дивизией! Это приказ, Павел Леонидович! Алексеев положил телефонную трубку. Главнокомандующий лучше меня представляет общую картину происходящего, подумал он. После того как мы форсируем Везер, перед нами не будет серьезных преград на протяжении более сотни километров. Переправившись через Везер, мы сможем ворваться в Рур, промышленное сердце Германии. В случае его уничтожения или даже угрозы Руру немцы захотят урегулировать вопрос политическими средствами, и мы одержим победу. Вот что имеет в виду главнокомандующий. Алексеев посмотрел на карты. Скоро головной полк попытается форсировать Рюле. Понтонные части уже движутся туда. Он должен выполнить приказ. -- Начинайте выдвижение оперативно-маневренной группы. -- Но у нас все еще расстроен правый фланг! -- запротестовал Береговой. -- Пусть сам о себе позаботится. Брюссель, Бельгия Верховный главнокомандующий силами НАТО в Европе продолжал беспокоиться о снабжении фронта. Ему также пришлось пойти на риск и полностью очистить дороги для бронетанковой дивизии, уже приближающейся к Шпринге. Контейнеровозы с боеприпасами, запчастями и другими бесчисленными предметами, необходимыми для ведения боевых действий, сейчас разгружались, и все это немедленно поступало на фронт. Самый крупный резерв верховного главнокомандующего, танковая часть, должен был соединиться с двумя немецкими танковыми бригадами и остатками Одиннадцатого бронетанкового полка, который когда-то фактически представлял собой бригаду, но теперь состоял всего лишь из двух батальонов измученных солдат. Положение со снабжением оставалось напряженным. Многие части на передовой имели припасы всего на четверо суток, и даже при самых благоприятных условиях потребуется два дня, чтобы доставить на фронт самое необходимое. Такая ситуация была допустимой в мирное время, но не тогда, когда на карту поставлены человеческие жизни и судьбы наций. Но сейчас у него просто не было выбора. -- Генерал, нам только что сообщили, что Иван пытается переправить полк на левый берег Везера. -- Какие силы у нас в том районе? -- Всего один потрепанный батальон ландвера. На подходе две танковые роты -- прибудут через час с небольшим. У нас имеются предварительные сведения, что к месту предполагаемой переправы направляются советские подкрепления. Это, возможно, и есть направление, их главного удара. По крайней мере они концентрируются именно там. Верховный главнокомандующий откинулся на спинку кресла, глядя на карту. В его распоряжении в трех часах перехода от Рюле находился резервный полк. Генерал любил рисковать. Он испытывал величайшее удовольствие, сидя за карточным столом, когда ставки достигали нескольких сотен долларов. Обычно он оказывался , в выигрыше. Если генерал нанесет удар к югу от Шпринге и потерпит поражение.., русские переправят две или три дивизии на левый берег Везера, и тогда им будет противостоять всего один резервный полк. Если же перебросить туда свежую танковую дивизию и каким-то чудом она успеет прибыть вовремя, он лишится возможности нанести контрудар, поскольку будет вынужден снова реагировать на навязанное русскими сражение. Нет, больше он не пойдет на поводу у русских. Генерал указал пальцем на Шпринге. -- Когда они смогут выступить? -- Вся дивизия -- не раньше чем через шесть часов. Мы можем направить те части, которые все еще в пути, к югу... -- Нет. -- Значит, мы нанесем удар из Шпринге теми силами, которые сейчас находятся в нашем распоряжении? -- Нет. -- Верховный главнокомандующий покачал головой и объяснил свой план... Исландия -- Вижу одного, -- послышался голос Гарсиа. К нему тут же подползли Эдварде и Николе. -- Привет, Иван, -- негромко произнес Николе. Три мили -- большое расстояние, и даже с помощью бинокля Эдварде с трудом сумел разглядеть крошечную фигурку, идущую по гребню горы. Русский держал автомат, а на голове его было что-то вроде шапки -- скорее всего берет -- вместо каски. Он остановился и поднес руки к лицу. Эдварде понял, что это бинокль. Русский посмотрел на север, чуть наклонив бинокль вниз, поглядывая налево и направо, затем повернулся и посмотрел в сторону Кефлавика. Появился еще один человек, который приблизился к первому. Они встали рядом и, возможно, говорили о чем-то, но определить с такого расстояния было невозможно. Тот, у которого был бинокль, указал на что-то в южном направлении. -- Как вы думаете, что там происходит? -- спросил Эдварде. -- Говорят о погоде, девках, спорте -- кто знает? -- пожал плечами Николе. -- Смотрите, вот и третий! Появилась еще одна фигура, и три русских десантника некоторое время стояли рядом друг с другом. Один из них -- наверняка офицер, подумал Эдварде. Тот, которого он принял за офицера, что-то сказал, и остальные двое быстро ушли, скрывшись за гребнем торы. Интересно, что за приказ он им отдал? Скоро появилась группа солдат. Освещение было плохим, солдаты шли тесной кучкой, их трудно было сосчитать, но их там имелось не меньше десятка, решил лейтенант. Половина солдат, вооруженных автоматами, начала спускаться по горному склону, направляясь на запад. -- У них хороший командир, -- заметил Николе. -- Он выслал патруль, чтобы проверить местность вокруг наблюдательного пункта. -- Как нам поступить? -- спросил Эдварде. -- Ваше мнение, лефтенант? -- Нам приказано сидеть и не проявлять инициативы. Будем сидеть в надежде, что они не заметят нас. -- Так, по-видимому, и произойдет. Не думаю, что они спустятся вниз -- это по меньшей мере восемьсот футов, -- затем им придется пробираться через поле, усыпанное валунами, и снова взбираться к нам на вершину ради того, чтобы удостовериться, нет ли здесь янки. Не забудьте, мы заметили их только потому, что увидели русский вертолет. Совершенно верно, в противном случае мы поднялись бы на вершину горы и наткнулись прямо на них, подумал Эдварде. На этом все и закончилось бы. Я не буду чувствовать себя в безопасности, пока не окажусь дома в Мэне. -- Сколько их там? -- Думаю, не меньше взвода. Умный ход с их стороны, правда? Эдварде достал рацию, чтобы сообщить о происходящем "Конуре", а морские пехотинцы продолжали следить за русскими. -- Значит, взвод? -- Таково мнение сержанта Николса. Трудно точно сосчитать с расстояния в три мили, приятель. -- Хорошо, мы сообщим об этом. В воздухе ничего не видно? -- Абсолютно ничего со вчерашнего дня. -- А что происходит в Стиккисхоульмуре? -- Отсюда слишком далеко, чтобы рассмотреть детали. Мы по-прежнему видим эти вездеходы на улице, но никаких бронетранспортеров. По моему мнению, в городке размещается маленький гарнизон, ведущий наблюдение за портом. Рыбацкие лодки не выходят в море. x x x -- Очень хорошо, "Ищейка". Отличное донесение, оставайтесь на своем наблюдательном пункте. -- Майор выключил рацию и повернулся к соседу у пульта связи. -- Просто неудобно скрывать от них предстоящую операцию. Офицер из отдела специальных операций отпил чая из чашки. -- Будет еще хуже, если операция провалится. x x x Эдварде не стал разбирать рацию, а всего лишь прислонил ее к скале. Вигдис все еще спала на плоском каменном выступе, расположенном на двадцать футов ниже вершины. Сон привлекал сейчас Эдвардса больше всего. -- Они направляются к нам, -- произнес Гарсиа. Он передал бинокль Эдвардсу. Смит и Николе о чем-то переговаривались в нескольких ярдах от них, Майк направил бинокль на русских. Он напомнил себе, что их появление на этой вершине крайне маловероятно. Напоминай себе об этом почаще, подумал лейтенант. Он продолжал всматриваться в русский наблюдательный пункт. x x x -- Вот, опять, -- заметил сержант, поворачиваясь к своему лейтенанту. -- Что такое -- опять? -- Я заметил отблеск на вон той вершине, словно солнце отразилось от чего-то. -- Отражение от блестящего камня, -- фыркнул лейтенант, даже не посмотрев в ту сторону. -- Товарищ лейтенант! -- Офицер услышал резкий оклик и обернулся. Прямо в лицо ему летел камень. Он поймал его и посмотрел на сержанта, слишком удивленный, чтобы рассердиться. -- Вы действительно считаете, что этот камень такой блестящий? -- Тогда старая консервная банка! Мы ведь нашли на нашей вершине достаточно мусора, оставленного туристами и скалолазами, верно? -- Тогда почему эта вспышка то исчезает, то появляется снова? Лейтенант наконец не выдержал. -- Послушай, сержант, я знаю, что ты целый год воевал в Афганистане. И знаю, что я совсем недавно закончил училище. Но я все-таки офицер, черт побери, а ты, черт побери -- всего лишь сержант! Прямо-таки чудеса советского бесклассового общества, подумал сержант, продолжая смотреть на лейтенанта. Мало офицеров умело выдерживать его взгляд. -- Ну хорошо, сержант, передай им сам. -- Лейтенант сделал жест в сторону рации. -- Марковский, прежде чем вернуться обратно, проверь горную вершину справа от себя. -- Но туда придется подниматься, это двести метров! -- возразил командир отделения. -- Совершенно верно. Всего двести метров. На это не потребуется много времени, -- успокоил его сержант. Авианосец ВМС США "Индепенденс" Тоуленд сменил слайды в проекторе. -- Эти снимки сделаны со спутника меньше трех часов назад. У Ивана три подвижных радиолокационных станции -- здесь, здесь и вот здесь. Каждый день их перемещают с места на место -- это означает, наверно, что сегодня они находятся уже на новом месте -- и обычно два радиолокатора работают круглые сутки. В Кефлавике находятся пять пусковых ракетных установок "земля-воздух", на каждой по четыре ракеты. Эти пусковые установки -- весьма опасная штука. Всем вам сообщили об их известных нам тактико-технических характеристиках. Кроме того, не упускайте из виду несколько сотен портативных ракет "земля-воздух" у солдат. На фотографии видно шесть самоходных зенитных орудий. Стационарных орудий мы не сумели обнаружить, но нам известно, что они существуют, джентльмены, просто хорошо замаскированы. Там же располагаются по крайней мере пять, может быть, десять истребителей-перехватчиков МиГ-29. На авиабазе находился истребительный полк, но наши парни сумели пощипать русских. Не упускайте из виду, что остались самые опытные летчики, которым удалось выдержать бой с двумя эскадрильями "томкэтов". Такова противовоздушная оборона Кефлавика. Тоуленд отошел в сторону, предоставив начальнику штаба авиакрыла объяснить подробности предстоящей операции. На Тоуленда план операции произвел впечатление. Оставалось убедиться в том, что такое же впечатление операция произведет и на русских. Операция началась через пятьдесят минут. Первыми поднялись в воздух "хокаи", самолеты радиолокационного обнаружения Е-2С. С эскортом истребителей они приблизились к берегу Исландии на восемьдесят миль, обеспечивая радиолокационное прикрытие соединения. Несколько "хокаев" полетели дальше, чтобы обеспечить прикрытие соединения от возможных ракет, запущенных с самолетов и подводных лодок. Кефлавик, Исландия Наземные советские радиолокаторы обнаружили "хокаи" еще до того, как включились мощные радары самолетов. Русские увидели два винтовых самолета за пределами дальности действия ракетных установок "земля-воздух", причем каждый прикрывал два других, описывающих вокруг них восьмерки. Это означало, что "хокаев" прикрывают "томкэты". Тут же прозвучал сигнал тревоги. Летчики взобрались в свои истребители, а расчеты ракетных пусковых установок и зенитных орудий заняли места по боевому расписанию. Истребителями командовал майор, уже сбивший три самолета противника, на горьком опыте, однако, познавший необходимость быть осторожным. Один раз его уже сбивали. Тогда американцам удалось заманить полк в ловушку, и у майора не было ни малейшего желания попасть во вторую. Это воздушный налет или попытка отвлечь оставшиеся в Исландии советские истребители от Кефлавика? Он принял решение. По его команде истребители поднялись в воздух, набрали высоту и начали барражировать над полуостровом, сберегая топливо и находясь под прикрытием своих ракетных установок "земля-воздух". На протяжении нескольких предыдущих дней они проводили учения, осваивая такую тактику, и не сомневались, что расчеты зенитных ракетных установок сумеют отличить свои самолеты от чужих. Когда истребители достигли высоты семь тысяч метров, их радиолокационные приемники, предупреждающие об опасности, обнаружили еще американские "хокаи" на востоке и западе. Эта информация была тут же передана вместе с просьбой нанести удар силами" Ту-22М. В ответ они получили запрос о расположении и составе американского авианосного соединения. Начальник авиабазы даже не потрудился передать это летчикам. Командир советских истребителей тихо выругался. Американские самолеты дальнего радиолокационного обнаружения являлись лучшей целью и находились в такой соблазнительной близости. Будь в его распоряжении целый авиаполк, майор тут же устремился бы в атаку, даже с риском понести потери от истребителей охранения, однако сейчас он не сомневался, что именно этого и ждут от него американцы. x x x Первыми вылетели "интрудеры", которые понеслись с юга над самыми гребнями волн со скоростью пятьсот узлов. Под крыльями у них были подвешены противорадиолокационные ракеты. Следом за "интрудерами" на большой высоте летели "томкэты". Миновав самолеты дальнего радиолокационного обнаружения, американские истребители осветили своими радарами МиГи, барражирующие над Кефлавиком, и приступили к пуску ракет "феникс". МиГи не могли игнорировать этого. По команде наземных авиадиспетчеров советские истребители рассыпались парами. -- "Интрудеры" резко набрали высоту в тридцати милях от Кефлавика, за пределами дальности действия ракетных установок "земля-воздух", и выпустили по четыре ракеты "стэндард-ARM", тут же устремившиеся на русские поисковые радиолокаторы. Перед операторами возник трудный выбор: не выключив свои поисковые радары, они подвергались опасности почти гарантированного уничтожения, а отключив их, уменьшали вероятность гибели, однако полностью утрачивали контроль над воздушным боем. Было выбрано промежуточное решение. Командир советской противовоздушной обороны приказал включать и выключать радиолокаторы через произвольные интервалы времени, надеясь помешать системам наведения американских ракет и одновременно хоть как-то наблюдая за налетом противника. Для подлета вражеских ракет требовалось чуть больше минуты, и почти все операторы истолковывали ситуацию в самом благоприятном для себя свете -- они просто отключили радиолокаторы и стали ждать, сделав вид, что поняли приказ именно таким образом. Первыми к цели прибыли "фениксы". Пилоты МиГов, внезапно утратив контроль со стороны наземных авиадиспетчеров, продолжали маневрировать. На один из истребителей было нацелено четыре ракеты, он сумел уклониться от двух и тут же столкнулся с третьей. Майор, командовавший истребителями, проклинал себя за неспособность нанести ответный удар и отчаянно пытался найти выход из положения. Затем прилетели противорадиолокационные ракеты "стэндард-ARM". В распоряжении русских было три поисковых радиолокатора и еще три для наведения на цель. Все шесть включились сразу после объявления тревоги и выключились, как только в воздухе появились ракеты. Однако обмануть противорадиолокационные ракеты "стэндард" удалось только частично. Их системы наведения были сконструированы таким образом, что запоминали координаты радиолокационной станции именно на тот случай, если она внезапно отключится, и теперь мчались прямо к своим целям. Им удалось уничтожить два радиолокатора и повредить еще два. Американский офицер, руководивший операцией, испытывал раздражение. Русские истребители отказывались действовать в соответствии с разработанным планом. Они не полетели навстречу атакующим авиабазу самолетам, даже когда "интрудеры" набрали высоту перед пуском ракет, -- а ведь на этот случай у него были наготове перехватчики. С другой стороны, советские радиолокаторы перестали функционировать. Он отдал новый приказ. Три эскадрильи "хорнет" F/A-18 на бреющем полете устремились в атаку с севера. Начальник противовоздушной обороны русской авиабазы увидел, что в воздухе больше нет ракет, приказал уцелевшим наземным радиолокаторам включиться и сразу заметил низколетящие "хорнеты". Майор, командующий МиГами, тоже увидел атакующие американские самолеты и понял, что судьба предоставила ему благоприятный шанс -- новейшие F/A-18 фактически ничем не отличались от МиГа-29. "Хорнеты" принялись искать русские ракетные установки "земля-воздух" и пускать в них управляемые ракеты. Скоро дымные следы ракет исчертили крест-накрест все небо. Два "хорнета" были сбиты зенитными ракетами, еще два -- огнем зенитных орудий. Тем временем американские истребители-бомбардировщики усыпали территорию авиабазы бомбами и снарядами из авиационных пушек. И в этот момент появились МиГи. Американские летчики получили предупреждение об их приближении, однако находились слишком близко к своим наземным целям и не отреагировали вовремя. Освободившись от тяжелого бомбового груза, "хорнеты" снова превратились в истребители и начали стремительно набирать высоту -- МиГов они боялись больше, чем зенитных ракет. Возникший затем воздушный бой стал верхом беспорядочности, Даже на земле, когда американский и советский истребители находятся рядом друг с другом, отличить их один от другого достаточно трудно, но при скорости шестьсот узлов, в гуще воздушного боя, задача эта становилась практически невозможной, и американские летчики, имеющие количественное превосходство, не мо