металлическую коробочку и плотно
завинтила крышку.
-- Мае, если в рое есть бактерии, мы можем узнать это прямо сейчас,
если рассмотрим частицы. Почему бы нам это не сделать?
-- Сейчас я не могу. Но я сделаю это, как только освобожусь. У нас
небольшие проблемы с блоком ферментации, и микроскопы сейчас заняты.
-- Что за проблемы?
-- Я пока точно не знаю. Но в одном из чанов резко упала скорость роста
бактерий, -- она покачала головой. -- Вряд ли это что-нибудь серьезное.
Такое случается постоянно. Ведь производственный процесс -- невероятно
тонкое дело, Джек. Поддерживать его, чтобы все нормально работало, -- это
все равно что жонглировать одновременно сотней шаров. Руки постоянно заняты.
Я кивнул. Однако я начал подозревать, что Мае не стала сразу искать
бактерии в содержимом салфетки по другой причине. Она и без того знала, что
они там есть. Наверное, Мае просто считает, что рассказывать мне об этом --
не ее дело. И если я угадал правильно, она никогда мне ничего не расскажет.
-- Мае... -- сказал я. -- Кто-то должен рассказать мне, что у вас здесь
происходит на самом деле. Не Рики. Я хочу, чтобы кто-нибудь рассказал мне
все как есть.
-- Ты прав, -- откликнулась Мае. -- По-моему, это очень хорошая идея.
Вот поэтому я и оказался перед монитором компьютера в одной из здешних
маленьких комнаток. Рядом со мной сидел инженер-проектировщик, Дэвид Брукс.
Во время разговора Дэвид постоянно поправлял что-нибудь в своей одежде. Он
разгладил галстук, расправил манжеты рубашки, одернул воротник, подтянул
повыше брюки, чтобы не вытягивались колени. Положил ногу на ногу, подтянул
носок, потом занялся вторым носком. Провел ладонью по плечам, стряхивая
воображаемую пыль. Потом все началось по новой. Конечно, он делал все это
несознательно, непроизвольно, и при такой головной боли это могло бы меня
раздражать. Но я не обращал внимания на его манипуляции. Потому что с каждой
новой порцией информации, которую выдавал мне Дэвид, голова у меня болела
все сильнее и сильнее.
В отличие от Рики, у Дэвида был очень упорядоченный, хорошо
организованный ум, и он рассказывал мне все, с самого начала. "Ксимос"
заключил контракт на изготовление роя микророботов, которые будут работать
как камера для наблюдения с воздуха. Микрокамеры были успешно изготовлены и
хорошо показали себя на испытаниях внутри помещения. Но когда их испытали на
открытом воздухе, оказалось, что камеры недостаточно мобильны. Сильный ветер
легко развеивал рой микророботов во время испытаний. Это было шесть недель
назад.
-- Вы испытывали другие рои после этого? -- спросил я.
-- Да, много раз. Испытания длились еще четыре недели или около того.
-- И ни один рой не работал?
-- Да. Ни один не работал.
-- Значит, все эти исходные рои исчезли -- их унесло ветром?
-- Да.
-- Следовательно, те сбежавшие рои, которые мы наблюдаем сейчас, не
имеют ничего общего с исходными испытательными роями?
-- Да.
-- Они появились в результате выброса загрязненных отходов...
Дэвид быстро заморгал.
-- О каких загрязнениях ты говоришь?
-- О двадцати пяти килограммах загрязнений, выдутых наружу через
вентилятор, на котором не были установлены фильтры...
-- Кто тебе сказал про двадцать пять килограммов?
-- Рики.
-- Нет, Джек, нет, -- сказал Дэвид. -- Мы выбрасывали отходы много
дней. Наверное, там было пятьсот или шестьсот килограммов загрязнений --
бактерий, молекул, ассемблеров...
Значит, Рики снова сильно приукрасил истинное положение дел. Но я не
понимал, почему он решил обмануть меня в этом. В конце концов, это ведь была
всего лишь случайная ошибка. Причем ошибка подрядчика -- по словам Рики.
-- Хорошо, -- сказал я. -- И когда вы впервые заметили дикий рой из
пустыни?
-- Две недели назад, -- ответил Дэвид, кивая и разглаживая свой
галстук.
Он объяснил, что вначале рой был настолько дезорганизован, что при
первом его появлении они решили, будто это просто скопление каких-нибудь
пустынных насекомых -- мошек или москитов.
-- Облако полетало какое-то время вокруг здания лаборатории, а потом
исчезло. Мы сочли, что это просто случайность.
Через пару дней рой появился снова, и на этот раз он был организован
лучше.
-- В нем отчетливо наблюдалось роение -- такие же круговые и
волнообразные перемещения, как и внутри облака, которое ты видел. Тогда нам
стало ясно, что это не москиты, а наши нанороботы.
-- А что было потом?
-- Облако кружилось по пустыне вокруг здания фабрики, как и раньше. Оно
прилетало и улетало. Следующие несколько дней мы пытались управлять им с
помощью радиосигналов, но ни разу ничего не получилось. А потом -- примерно
через неделю после этого -- мы вдруг обнаружили, что ни одна машина не
заводится... -- Дэвид помолчал. -- Я пошел посмотреть, в чем там дело, и
выяснил, что все бортовые компьютеры вышли из строя. Сейчас все автомобили
делают со встроенными микропроцессорами. Они контролируют все: от подачи
топлива до дверных замков и настроек радио.
-- И эти компьютеры перестали работать?
-- Да. Собственно, чипы самих процессоров были в полном порядке. Но все
чипы памяти разрушились в результате коррозии. Буквально превратились в
пыль.
Я подумал: "Вот дерьмо!" -- и сказал:
-- Ты смог установить почему?
-- Конечно. Тут не надо было даже особенно думать, Джек. Такая коррозия
-- характерное проявление действия гамма-ассемблеров. Ты знаешь о них? Нет?
Ну, в производственном процессе у нас используется девять разновидностей
ассемблеров. У каждого вида ассемблеров -- свои функции. Гамма-ассемблеры
разрушают углеродные материалы в силикатных слоях. Они буквально разрезают
их на наноуровне -- вырезают куски углеродного субстрата.
-- Значит, эти ассемблеры порезали чипы памяти в машинах...
-- Да, правильно, но... -- Дэвид помялся. Он вел себя так, как будто я
не улавливал сути того, о чем он рассказывал. Он подергал себя за воротник
рубашки, провел пальцем по манжетам. -- Не забывай, Джек, эти ассемблеры
способны работать при комнатной температуре. Но такая жара, как в пустыне,
для них даже лучше. Чем выше температура, тем эффективнее они работают.
Несколько мгновений до меня не доходило, что он имеет в виду. При чем
тут разница между комнатной температурой и жарой в пустыне? Какое отношение
это имеет к испорченным чипам памяти в машинах? И внезапно наконец монетка
упала. Я понял.
-- Боже мой... -- проронил я.
Дэвид кивнул.
-- Да.
Дэвид рассказал мне, что через неисправный вентилятор в пустыню
выбросило смесь компонентов, и эти компоненты, которые были предназначены
для самосборки внутри производственной линии, вполне могли выполнять свое
предназначение и в природных условиях. Сборка могла происходить автономно,
прямо в пустыне. И, очевидно, именно это и произошло.
Чтобы проверить, что я все понял правильно, я решил просчитать все
этапы пошагово.
-- Первичная сборка начинается с бактерий. Они видоизменены так, что
способны питаться чем угодно, вплоть до мусора, и, значит, вполне могли
найти в пустыне какую-нибудь питательную среду.
-- Правильно.
-- Это означает, что бактерии начали размножаться и производить
молекулы, которые самостоятельно складывались друг с другом, образуя новые,
более крупные молекулы. И вскоре из них получились ассемблеры, которые
начали выполнять заключительную работу -- собирать новые микроагенты.
-- Да, правильно.
-- А это означает, что рои действительно размножаются в буквальном
смысле.
-- Да. Они размножаются.
-- И каждый отдельный агент обладает памятью.
-- Да. Небольшой, но обладает.
-- А много им и не нужно -- в этом-то и смысл распределенного разума.
Разум у них коллективный. Таким образом, они обладают разумом. А поскольку у
них есть память, они способны обучаться на собственном опыте.
-- Да.
-- А программный модуль "Хи-Доб" помогает им решать задачи. Кроме того,
эта программа генерирует достаточно случайных элементов, чтобы позволить им
изобретать и применять новшества.
-- Да, правильно
Голова у меня раскалывалась от боли. Теперь я представлял себе все
последствия случившегося, и они были очень нехорошие.
-- Значит... -- с трудом произнес я, -- из того, что ты мне сказал,
следует, что этот рой воспроизводит сам себя, способен к самостоятельному
существованию, обучается на основе приобретенного опыта, обладает
коллективным разумом и может находить новые способы решения задач.
-- Да.
-- Это означает, что по всем практическим критериям этот рой -- живой.
-- Да, -- Дэвид кивнул. -- По крайней мере, он ведет себя как живой.
Функционально он живой, Джек.
Я сказал:
-- Это чертовски поганые новости...
-- То-то и оно, -- согласился Брукс.
-- Хотел бы я знать, почему эту штуку не уничтожили в самом начале,
давным-давно?
Дэвид промолчал. Он только теребил свой галстук и смущенно мялся.
-- Ты ведь понимаешь, -- сказал я, -- что речь идет о механической
чуме. Вот что вы тут сотворили, Дэвид. Это то же самое, что бактериальная
или вирусная чума, только еще хуже. Потому что ее возбудители --
механические организмы. Вы создали чертову рукотворную чуму.
Он кивнул.
-- Да.
-- И она эволюционирует.
-- Да.
-- И она ничем не ограничена, в отличие от биологической эволюции.
Наверное, она развивается гораздо быстрее.
Дэвид кивнул.
-- Да, они эволюционируют намного быстрее.
-- Насколько быстрее, Дэвид?
Брукс вздохнул.
-- Чертовски быстро, Джек. Сегодня вечером, когда они вернутся, они уже
будут другими.
-- А они вернутся?
-- Они всегда возвращаются.
-- А почему они возвращаются? -- спросил я.
-- Они пытаются пробраться внутрь.
-- Но почему?
Дэвид поерзал на стуле, явно чувствуя себя неуютно.
-- Мы можем только предполагать, Джек.
-- И что же вы предполагаете?
-- Одно из возможных объяснений -- вопрос территории. Ты же знаешь, в
исходном варианте программа "Хи-Доб" включала в себя концепцию ареала --
территории, на которой хищник охотится. А внутри ареала выделялось нечто
вроде домашней базы, которая, как мог предположить рой, находится внутри
фабрики.
Я спросил:
-- И ты в это веришь?
-- Вообще-то нет. -- Поколебавшись еще немного, он сказал: -- Почти все
мы думаем, что они возвращаются потому, что ищут твою жену, Джек. Они ищут
Джулию.
День шестой. 11:42
Вот поэтому я, с раскалывающейся от боли головой, сел за телефон и
позвонил в больницу в Сан-Хосе.
-- Пригласите, пожалуйста, Джулию Форман, -- сказал я оператору и по
буквам произнес имя и фамилию.
-- Она в отделении интенсивной терапии.
-- Да, я знаю.
-- Прошу прощения, но прямые звонки пациентам отделения интенсивной
терапии запрещены.
-- Тогда соедините меня с дежурной медсестрой.
-- Минуточку, оставайтесь на линии...
Я подождал. Трубку долго не поднимали, я снова позвонил оператору и
наконец дозвонился на пост дежурной медсестры. Медсестра сказала, что Джулия
сейчас на рентгеноскопии и когда вернется -- неизвестно. Я сказал, что она
уже давно должна была вернуться. Медсестра раздраженно возразила, что прямо
сейчас смотрит на кровать Джулии и может меня заверить, что Джулии там точно
нет.
Я сказал, что перезвоню позже, положил трубку и повернулся к Дэвиду.
-- Какое отношение ко всему этому имеет Джулия?
-- Она помогала нам, Джек.
-- Не сомневаюсь. Но как именно она вам помогала?
-- В самом начале она пыталась приманить рой обратно, -- сказал он. --
Нам нужно было, чтобы рой держался поближе к зданию -- чтобы мы могли
управлять им по рации. И вот Джулия помогала нам удерживать рой поблизости.
-- Как?
-- Ну, она его развлекала.
-- Она -- что?
-- Развлекала... Думаю, это можно назвать именно так. Очень быстро
стало понятно, что рой обладает зачаточным разумом. И Джулии пришла в голову
идея обращаться с ним, как с ребенком. Она выходила наружу и брала с собой
яркие, разноцветные кубики, игрушки. Всякое такое, что любят маленькие дети.
И рой как будто реагировал на ее присутствие. Джулия была в восторге от
этого.
-- Тогда находиться рядом с роем было безопасно?
-- Да, совершенно безопасно. Это было просто облако микрочастиц, --
Дэвид пожал плечами. -- Как бы то ни было, на второй или третий день Джулия
решила пойти дальше и протестировать рой по всем правилам. Знаешь, как
детские психологи обычно тестируют детей.
-- Ты имеешь в виду, что она решила начать обучение? -- спросил я.
-- Нет. Она хотела только протестировать.
-- Дэвид, рой обладает коллективным разумом. Это же чертова сеть. Он
может обучаться на чем угодно. Тестирование -- это обучение. Что именно она
с ним делала?
-- Ну, знаешь, просто играла в игры. Она выкладывала на земле рядком
три цветных кубика, два синих и один желтый, и смотрела, выберет ли рой
желтый кубик. Потом делала то же самое, только с треугольниками и
квадратами. Ну, в этом роде.
-- Но, Дэвид, -- сказал я, -- вы же знали, что это нарушение всех
правил -- развитие вне стен лаборатории. Неужели никто не додумался, что
надо пойти и уничтожить этот чертов рой?
-- Конечно. Мы все хотели его уничтожить. Но Джулия не позволила.
-- Почему?
-- Она хотела его сохранить.
-- И никто не переубедил ее?
-- Джек, она -- вице-президент компании. Она была уверена, что этот рой
-- счастливая случайность, что мы натолкнулись на что-то действительно
важное, что это сможет со временем спасти компанию, -- и поэтому мы не
должны уничтожать рой. Она была... Ну, я даже не знаю -- по-моему, она
действительно очень увлеклась этой идеей. Я хочу сказать, она гордилась
этим. Как будто этот рой -- ее собственное изобретение. Все, чего ей
хотелось, -- это просто "держать его в узде". Это ее собственные слова.
-- Да. Понимаю. И давно она это говорила?
-- Вчера, Джек, -- Дэвид пожал плечами. -- Ты же знаешь, она улетела
отсюда только вчера днем.
Я не сразу осознал, что он прав. Прошел всего один день с тех пор, как
Джулия была здесь, а потом она попала в аварию. И за это время рои, по всей
видимости, эволюционировали с невероятной скоростью.
-- Сколько роев здесь было вчера?
-- Три. Но мы видели только два. Я думаю, третий прятался, -- Дэвид
покачал головой. -- Знаешь, один из роев был у Джулии вроде любимчика. Он
был поменьше других. Всегда дожидался, когда Джулия выйдет из здания, и
держался рядом с ней. Иногда, когда она выходила, рой начинал кружиться
вокруг нее, как будто был рад ее видеть. А она разговаривала с ним -- ну,
как разговаривают с собакой.
Я сжал виски ладонями.
-- Она разговаривала с ним... -- повторил я. Господи боже! -- Только не
говори мне, что рои обладают и слуховыми сенсорами тоже.
-- Нет. Слуховых сенсоров у них нет.
-- Значит, разговоры Джулии прошли впустую...
-- Ну вообще-то... Мы думаем, облако находилось достаточно близко от
нее, чтобы дыхание Джулии отклоняло некоторые частицы роя. Ритмично
отклоняло.
-- Так что весь рой был одной гигантской барабанной перепонкой?
-- В некотором смысле да.
-- А поскольку это сеть, он обучился...
-- Да.
Я вздохнул.
-- Наверное, ты собираешься сказать мне, что рой что-то говорил ей в
ответ?
-- Нет, но он начал издавать странные звуки.
Я кивнул. Я слышал эти странные звуки.
-- Каким образом он это делает?
-- Мы точно не знаем. Бобби думает, что они повторяют в обратной
последовательности вибрации, которые услышали. Частицы согласованно
вибрируют и образуют звуковую волну. Примерно так, как мембрана динамика.
Да, наверное, там в самом деле происходит что-то вроде этого. Даже
несмотря на то, что рой вряд ли способен на такое. Ведь, в сущности, рой --
это облако пыли, состоящее из множества миниатюрных частиц. И эти частицы не
обладают ни достаточной массой, ни энергией для того, чтобы генерировать
звук.
Мне вдруг пришла в голову одна мысль.
-- Дэвид, -- сказал я, -- а вчера Джулия выходила наружу, к роям?
-- Да, утром. Все было нормально. Это уже потом, несколько часов спустя
после того, как Джулия улетела, они убили змею.
-- А до этого они кого-нибудь убивали?
-- Ну... может быть, койота -- несколько дней назад. Я точно не знаю.
-- Значит, возможно, змея была не первой их жертвой?
-- Возможно...
-- А сегодня они убили кролика.
-- Да. Так что они теперь прогрессируют очень быстро.
-- Спасибо тебе, Джулия... -- сказал я.
Я был совершенно уверен, что тот быстрый прогресс в развитии, который
мы наблюдаем у роев, является результатом предыдущего обучения. Это
характерно для распределенных систем -- и, если уж на то пошло, для эволюции
в целом, которую в принципе тоже можно рассматривать как процесс обучения. В
любом случае это означает, что в развитии системы есть долгий, медленный
начальный период, за которым следует быстрое и постоянно ускоряющееся
развитие.
Именно по такой схеме происходило, например, развитие жизни на Земле.
Первые живые существа появились около четырех миллиардов лет назад, и это
были одноклеточные организмы. В течение последующих двух миллиардов лет
ничего особенно не менялось. Потом в клетках возникло ядро. И развитие
начало ускоряться. Всего несколько миллионов лет спустя уже появились
многоклеточные организмы. Еще через несколько миллионов лет после этого
живые организмы внезапно стали очень многообразными. Потом -- еще более
многообразными. Пару сотен миллионов лет назад на Земле росли огромные
растения, среди которых бродили громадные, сложно организованные животные --
динозавры. Человек появился довольно поздно -- четыре миллиона лет назад
впервые появились прямоходящие обезьяны. Два миллиона лет назад -- первые
прямые предшественники человека. Тридцать пять тысяч лет назад -- наскальные
рисунки в пещерах.
Впечатляющее ускорение развития. Если сжать всю историю жизни на Земле
до двадцати четырех часов, то многоклеточные организмы появились в последние
двенадцать часов, динозавры -- в последний час, первобытные люди -- в
последние сорок секунд, а современный человек -- меньше секунды назад.
Первым примитивным организмам понадобилось два миллиарда лет на то,
чтобы внутри них возникло ядро -- первый шаг к усложнению. Но чтобы
эволюционировать до многоклеточных организмов, им понадобилась всего десятая
часть этого времени -- двести миллионов лет. И всего четыре миллиона лет
отделяет тупых обезьян с их грубыми костяными орудиями от современного
человека и генной инженерии. Вот насколько стремительно ускоряется темп
эволюции.
Подобная картина наблюдается и в поведении агентно-базированных систем.
Довольно много времени уходит на то, чтобы агенты прошли подготовительную
стадию обучения, "заложили фундамент" опыта и освоили первичные навыки. Но,
как только этот этап завершается, последующий прогресс может быть очень
быстрым. Нет никакого способа пропустить подготовительный период -- точно
так же, как человек не может пропустить детство и сразу стать взрослым.
Подготовительная работа неизбежна и необходима.
Но в то же самое время невозможно избежать и последующего быстрого
развития. Это, можно сказать, встроенное в систему свойство.
Обучение делает развитие более эффективным. И я был уверен, что
обучающие занятия, которые проводила Джулия, сыграли очень важную роль в
формировании нынешнего поведения роев. Даже просто общаясь с ними, она
предоставляла необходимость выбора организмам, обусловленное поведение
которых предсказать невозможно. То, что делала Джулия, было большой
глупостью.
Таким образом, рой, который и сейчас уже развивается очень быстро, в
будущем станет эволюционировать еще быстрее. А поскольку эти организмы
искусственно созданы человеком, их эволюция происходит не биологическими
темпами. Рои эволюционируют в течение считанных часов.
И с каждым часом уничтожить рои будет все труднее.
-- Хорошо, -- сказал я Дэвиду. -- Если рои возвращаются, тогда нам,
наверное, лучше к этому подготовиться.
Я встал, поморщился от головной боли и пошел к двери.
-- Что ты задумал? -- спросил Дэвид.
-- А как, по-твоему, что я мог задумать? -- поинтересовался я. -- Мы
должны уничтожить эти штуки, раз и навсегда. Мы должны стереть их с лица
земли. И мы должны сделать это прямо сейчас.
Дэвид поерзал на стуле.
-- Мне идея нравится, -- сказал он. -- Но вряд ли Рики согласится.
-- Почему?
Дэвид пожал плечами.
-- Просто не согласится, и все.
Я молчал и ждал объяснений.
Дэвид снова поерзал на стуле. Он явно чувствовал себя очень неуютно.
-- Понимаешь, у них с Джулией... э-э... что-то вроде соглашения на этот
счет.
-- Значит, они относятся к этому одинаково...
-- Да. Они заодно. Я имею в виду -- в этом.
-- Что ты пытаешься мне сказать, Дэвид? -- спросил я.
-- Ничего. Только то, что я уже сказал. Они оба считают, что рои нужно
оставить в живых. Я думаю, Рики будет возражать против твоего предложения --
вот и все.
Мне нужно было еще раз поговорить с Мае. Я нашел ее в биологической
лаборатории. Она сидела перед монитором компьютера и рассматривала белые
колонии бактерий, выросших на красноватой питательной среде.
-- Слушай, Мае, -- сказал я. -- Я поговорил с Дэвидом, и мне нужно...
Мае? У тебя проблемы?
Она пристально смотрела на экран.
-- Кажется, да. Проблемы с нашей исходной культурой бактерий.
-- Что там с ней не так?
-- Последние генерации Тета-ди растут ненормально, -- она указала на
изображение в верхнем углу экрана, где колонии бактерий росли ровными белыми
кружками, и сказала: -- Вот это нормальный рост кишечной палочки. Так они
должны выглядеть. А вот здесь... -- она открыла в центре экрана другую
картинку. Округлые белые пятна как будто изъела моль, у них были рваные,
неровные края и неправильная форма. -- Это ненормальный рост, -- Мае
покачала головой. -- Боюсь, это свидетельствует о заражении фагами.
-- Ты имеешь в виду вирусы? -- уточнил я. Фаги -- это вирусы,
поражающие бактерии.
-- Да, -- Мае кивнула. -- Обычная кишечная палочка чувствительна к
очень многим фагам. Самый распространенный, конечно, фаг Т4, но у Тета-ди
выработана к нему устойчивость. Поэтому я предполагаю, что это делает
какой-то новый вид фага.
-- Новый фаг? Ты имеешь в виду недавно появившийся?
-- Да. Вероятно, в результате мутации существующего штамма, который
каким-то образом преодолел устойчивость Тета-ди. Для фабрики это может
обернуться большими проблемами. Если бактериальное сырье заражено фагами, то
нам придется прекратить производство. Иначе произойдет распространение
вирусов.
-- Если честно, закрытие производства -- не такая уж плохая идея, --
сказал я.
-- Скорее всего, нам придется это сделать. Я пыталась изолировать
зараженную культуру, но она оказалась очень агрессивной. Возможно, чтобы
избавиться от вирусов, нам придется уничтожить все бактерии,
простерилизовать чаны и начать заново с новой культурой. Рики это не
понравится.
-- Ты уже говорила ему об этом?
-- Нет еще, -- Мае покачала головой. -- Вряд ли Рики сейчас готов
услышать еще какие-то плохие новости. И кроме того... -- Она замолчала, как
будто раздумывая над тем, что собиралась мне сказать.
-- Кроме того -- что?
-- Для Рики очень многое значит успех этой компании, -- Мае повернулась
ко мне лицом. -- Бобби слышал, как он однажды разговаривал по телефону,
интересовался состоянием своих акций. И был очень озабочен. Мне кажется,
Рики рассматривает "Ксимос" как свою последнюю возможность отличиться. Он
работает в компании уже пять лет. Если из того, что мы делаем, ничего не
получится, он будет слишком стар, чтобы начинать все сначала в новой
компании. У него жена и ребенок. Он не может еще пять лет выжидать удачного
случая. Поэтому Рики действительно старается, чтобы все получилось,
действительно выкладывается по полной. Он целыми ночами работает, что-то
придумывает. Он спит не больше трех-четырех часов в сутки. Если честно, я
боюсь, что это сильно влияет на его суждения.
-- Могу себе представить, -- согласился я. -- Он, наверное, ужасно
нервничает.
-- Он так сильно недосыпает, что стал крайне раздражительным и
непредсказуемым, -- продолжала Мае. -- Я никогда не могу предугадать, как он
поступит или как он на что-то отреагирует. Иногда мне кажется, что он вовсе
не хочет избавляться от роев. Или, может быть, он слишком напуган.
-- Возможно, -- сказал я.
-- Как бы то ни было, он совершенно непредсказуем. Поэтому на твоем
месте я была бы очень осторожна, -- предупредила Мае, -- когда ты пойдешь
охотиться на рои. Ты ведь это собираешься сделать, правда? Ты пойдешь
охотиться на них?
-- Да, -- сказал я. -- Это я и собираюсь сделать.
День шестой. 13:12
Они все собрались в комнате отдыха, там, где были игровые автоматы и
видеоигры. Только сейчас никто не играл. Все тревожно смотрели на меня, пока
я объяснял, что мы должны сделать. Мой план был довольно прост -- сам рой
вынуждал нас это сделать, хотя об этой подробности я предпочел умолчать.
В общих чертах я сказал, что мы имеем дело со сбежавшим роем, поведение
которого не можем контролировать. И этот рой уже продемонстрировал
способности к самоорганизации.
-- Наличие мощного компонента самоорганизации означает, что рой
способен восстановить себя после какого-нибудь повреждения или нарушения его
структуры. Так, как рой это сделал в случае со мной. Поэтому рой должен быть
полностью истреблен физически. То есть частицы следует подвергнуть
воздействию крайне высокой или крайне низкой температуры, кислоты или
мощного магнитного поля. И насколько я успел изучить поведение роя,
наилучший шанс уничтожить рой представится нам ночью, когда рой теряет
энергию и падает на землю.
Рики заметил:
-- Но мы уже пробовали это делать, Джек. Мы не можем найти его ночью...
-- Конечно, не можете, -- подтвердил я. -- Потому что вы его не
пометили. Пустыня очень большая. Рой можно выследить в его ночном убежище
только в том случае, если пометить его достаточно мощным маркером, по
которому мы сможем обнаружить его след.
-- Каким это маркером, к примеру?
-- Это мой второй вопрос, -- сказал я. -- Какие маркирующие агенты у
вас здесь есть? -- Все смотрели на меня ничего не выражающими взглядами. --
Ну давайте, ребята. Это же промышленный производственный комплекс. У вас
должно быть хоть что-нибудь, чем можно пометить частицы, чтобы потом их
выследить. Либо сильно светящееся вещество, либо феромон с характерным
химическим составом, либо какой-нибудь радиоактивный маркер...
Снова пустые взгляды. Молчат, только головами качают.
-- Ну... -- проронила Мае. -- Конечно, у нас есть радиоизотопы.
-- Отлично.
Наконец-то хоть что-нибудь.
-- Мы используем их для отслеживания утечек в системе.
-- Какие у вас есть изотопы?
-- Селен-72 и рений-186. И еще немного ксенона-133. Я не знаю точно,
что именно сейчас есть в наличии.
-- Какие у них периоды полураспада? Некоторые изотопы утрачивают
радиоактивность очень быстро, в течение нескольких часов или даже минут. В
таком случае они не подходят для того, что я задумал.
-- Период полураспада у всех порядка недели, -- ответила Мае. -- У
селена восемь дней. У рения четыре дня. У ксенона пять дней. Пять с
четвертью.
-- Хорошо. Нам подойдет любой, -- сказал я. -- Нам нужно, чтобы
радиоактивность сохранялась в течение ночи после того, как мы пометим рой.
Мае продолжала:
-- Обычно мы растворяем изотопы в растворе глюкозы. Его можно
разбрызгать.
-- Вот и отлично, -- согласился я. -- Где сейчас изотопы?
Мае неуверенно улыбнулась.
-- На складе.
-- А где это?
-- Снаружи. Рядом со стоянкой машин.
-- Хорошо, -- сказал я. -- Значит, давайте выйдем наружу и принесем их.
-- Бога ради! -- воскликнул Рики, всплеснув руками. -- Ты что, совсем
спятил, Джек? Ты едва не погиб сегодня утром. Ты больше не будешь выходить.
-- Другого выбора у нас нет, -- твердо заявил я.
-- Конечно же есть! Мы можем подождать до ночи.
-- Нет, -- возразил я. -- Потому что тогда мы не сможем пометить их до
завтра. И не сможем выследить и уничтожить их до завтрашней ночи. Это
означает, что мы предоставим лишние тридцать шесть часов организмам, которые
очень быстро эволюционируют. Мы не можем так рисковать.
-- Рисковать? Джек, если ты выйдешь сейчас наружу, ты погибнешь. Это
совершенно безумная идея. Ты спятил!
Чарли Давенпорт смотрел на монитор. Теперь он повернулся к остальным.
-- Нет, Джек не спятил. И я пойду вместе с ним, -- он улыбнулся мне и
замурлыкал себе под нос "Рожден для дикой жизни...".
Я сказал:
-- Это не так уж необходимо. Мае, ты можешь мне рассказать...
-- Нет. Я пойду с тобой.
-- Нам нужно соорудить какой-нибудь аппарат для опрыскивания, лучше
всего -- с дистанционным управлением, -- предложил Дэвид Брукс. -- Рози, это
твоя специализация.
-- Ладно, я тоже пойду, -- сказала Рози Кастро, посмотрев на Дэвида.
-- Вы все идете? -- Рики посмотрел на каждого из нас по очереди и
покачал головой. -- Это чрезвычайно опасно. Крайне опасно.
Никто ему не ответил. Мы все просто смотрели на него.
Тогда Рики раздраженно произнес:
-- Чарли, заткнись наконец, пожалуйста! Перестань мычать. -- Он
повернулся ко мне: -- Не думаю, что я могу вам это позволить, Джек...
-- Не думаю, что у тебя есть выбор, -- сказал я.
-- Я здесь главный.
-- Сейчас -- нет.
Я подавил вспышку раздражения. Мне захотелось сказать ему, что это он
наворотил тут дел, позволив рою эволюционировать в природных условиях. Но я
не знал, сколько критических решений приняла Джулия. В конце концов, Рики
ведь всегда подлизывался к начальству, старался угодить тем, кто главнее
его, как ребенок старается угодить родителям. Он подхалимствовал очень
очаровательно -- это был его любимый способ продвигаться в жизни. И его
самое слабое место.
Но сейчас Рики упрямо выпятил подбородок.
-- Ты просто не сможешь этого сделать, Джек, -- сказал он. -- Вы,
ребята, не сможете выйти наружу и остаться в живых.
-- А вот и сможем, Рики, -- возразил Чарли Давенпорт. Он указал на
монитор. -- Посмотри сам.
На монитор передавалось изображение пустыни. Послеобеденное солнце
озаряло колючие кактусы. Вдали виднелся одинокий кустик можжевельника,
темный при таком ярком свете. Я не сразу понял, что имел в виду Чарли. А
потом заметил, что песок движется -- ветер нес песчинки над самой
поверхностью пустыни. Потом я увидел, что куст можжевельника наклонен в одну
сторону.
-- Да, ребята, -- сказал Чарли Давенпорт. -- Сейчас там, снаружи,
сильный ветер. Сильный ветер -- никаких роев, помните? Им приходится
прижиматься к земле. -- Он встал и направился к коридору, который вел на
энергостанцию. -- Не будем тратить время. Пошли, ребята.
Все встали и направились к выходу. Я шел последним. Меня поразило, что
Рики оттер меня в сторону и заслонил проход своим телом.
-- Прости, Джек, я не хотел ставить тебя в неловкое положение перед
остальными. Но я действительно не могу допустить, чтобы ты это сделал.
-- Ты предпочел бы, чтобы это сделал кто-нибудь другой? -- спросил я.
Рики нахмурил брови.
-- Что ты имеешь в виду?
-- Рики, пришло время взглянуть в лицо фактам. Это уже катастрофа. И
если мы не сможем с ней совладать, нам придется позвать на помощь.
-- Помощь? Что ты имеешь в виду? -- повторил он.
-- Я имею в виду, что придется звонить в Пентагон. Вызывать армию. Мы
должны призвать кого-то, кто сможет совладать с этими роями.
-- Господи, Джек! Мы не можем этого сделать.
-- У нас нет выбора.
-- Но это означает крах для компании. Мы никогда больше не сможем
получить инвестиции.
-- Это меня волнует меньше всего, -- сказал я.
Я страшно разозлился из-за того, что творилось в этой пустыне. Цепочка
неверных решений, ошибок и промахов тянулась недели и месяцы. Такое
впечатление, будто все в этом "Ксимосе" делали на скорую руку, накладывали
заплатки поверх заплаток, по-быстрому, грубо и некачественно. Об отдаленных
последствиях никто не заботился.
-- Подумай сам, -- сказал я. -- У вас сбежал рой, который представляет
собой смертельную опасность. Вы больше не можете позволить себе с ним
заигрывать.
-- Но Джулия...
-- Джулии здесь нет.
-- Но она говорила...
-- Меня не интересует, что она говорила, Рики.
-- Но компания...
-- К черту компанию, Рики! -- я схватил его за плечи и крепко
встряхнул. -- До тебя что, не доходит? Ты не выходишь наружу -- потому что
ты боишься их, Рики! Мы должны их уничтожить. И если мы не сможем сделать
это быстро, нам придется позвать на помощь.
-- Нет.
-- Да, Рики.
-- Это мы еще посмотрим! -- прорычал он. Его тело напряглось, глаза
загорелись. Он схватил меня за воротник. Я стоял, не двигаясь, просто
смотрел ему в глаза. Рики пару секунд сверлил меня пылающим взглядом, потом
ослабил хватку. Похлопал меня по плечу и поправил мой воротник.
-- Проклятье, Джек! Что я делаю? -- проговорил он и улыбнулся своей
фирменной улыбкой -- страдальческой, заискивающей. -- Прости меня, Джек.
Наверное, у меня просто нервный срыв. Ты прав. Конечно же, ты абсолютно
прав. К черту компанию. Мы должны это сделать. Мы должны уничтожить эти
штуки ко всем чертям.
-- Да, -- согласился я, все еще не сводя с него пристального взгляда.
-- Мы должны.
Рики помолчал, убрал руку от моего воротника.
-- Ты думаешь, я веду себя странно? Мэри тоже кажется, что я стал
немного странным. Она как-то сказала мне об этом. Я действительно веду себя
странно?
-- Ну...
-- Скажи мне, Джек..
-- Наверное, это от нервов... Сколько ты спишь?
-- Немного. Пару часов.
-- Может быть, тебе стоит принять таблетку?
-- Я принимал. Не помогает. Это все чертовы нервы. Ужасное напряжение.
Я здесь торчу уже неделю. Теперь ты будешь здесь за главного.
-- Как и предполагалось.
-- Да. Ну, в любом случае... -- Он отвернулся, как будто внезапно
устыдившись чего-то. Потом сказал: -- Я буду держать с вами связь по рации.
Буду следить за каждым вашим шагом. Я очень благодарен тебе, Джек. Ты принес
сюда разумность и порядок. Только... Только будь там поосторожнее, ладно?
-- Постараюсь.
Рики отступил в сторону.
Я прошел мимо него и вышел в коридор.
В коридоре, пока мы шли к энергостанции, Мае пошла рядом со мной. Я
сказал ей:
-- Тебе не обязательно выходить наружу, Мае. Ты и по рации можешь мне
объяснить, что делать с изотопами.
-- Меня больше беспокоят не изотопы, Джек, -- произнесла Мае негромко,
так, что ее голоса почти не было слышно за гулом кондиционеров. -- Меня
беспокоит кролик.
Я подумал, что неправильно расслышал ее слова.
-- Что?
-- Кролик. Я должна снова исследовать кролика.
-- Почему?
-- Помнишь, я взяла образец ткани из его желудка? Так вот, пару минут
назад я рассмотрела его под микроскопом.
-- И что?
-- Боюсь, у нас большие проблемы, Джек.
День шестой. 14:52
Я вышел за дверь первым и прищурил глаза, глядя на освещенную ярким
солнцем пустыню. Хотя было уже почти три часа дня, солнце как будто светило
так же ярко и жарко, как раньше. Горячий ветер трепал мою рубашку и брюки. Я
придвинул микрофон рации поближе к губам и спросил:
-- Бобби, ты записываешь?
-- Записываю тебя, Джек.
-- Изображение нормальное?
-- Да, Джек.
Чарли Давенпорт вышел наружу и засмеялся.
-- Знаешь, Рики, ты -- непроходимый тупица. Ты в курсе? -- спросил он.
В наушнике я услышал голос Рики:
-- Брось, Чарли. Ты же знаешь, я не люблю комплименты. Мог бы и
промолчать.
Потом за дверь вышла Мае. У нее на плече висел рюкзак.
-- Это для изотопов, -- пояснила она.
-- Они тяжелые?
-- Контейнеры -- тяжелые.
За Мае вышли Дэвид Брукс и Рози. Рози скорчила рожицу, ступив на песок.
-- Господи, какая здесь жара!
-- Я думал, ты знаешь, Рози, что в пустынях обычно бывает жарко, --
поддел ее Чарли.
-- Не воняй, Чарли.
-- Не бойся, Рози, я пукну в другую сторону, -- сказал Чарли и громко
рыгнул.
Я внимательно осмотрел горизонт, но ничего подозрительного не заметил.
Машины стояли под навесом, примерно в пятидесяти ярдах от двери. Навес над
стоянкой упирался одним торцом в приземистое бетонное здание с узкими
окнами, выкрашенное в белый цвет. Это и был склад.
Мы пошли к складу. Рози сказала:
-- А там работают кондиционеры?
-- Да, -- ответила Мае. -- Но на складе все равно жарко. Он плохо
изолирован.
-- Склад герметичен? -- спросил я.
-- Не совсем.
-- Это значит -- нет, -- сказал Чарли Давенпорт и рассмеялся. Потом
спросил в микрофон: -- Бобби, какой у нас ветер?
-- Семнадцать узлов, -- ответил Бобби Лембек. -- Хороший сильный ветер.
-- И долго он еще продержится? До заката?
-- Скорее всего, да. Еще три часа.
Я сказал:
-- Времени должно хватить.
Я заметил, что Дэвид Брукс все время молчит. Он еще не проронил ни
слова, просто шел к складу вместе со всеми. Рози держалась рядом с ним.
-- Ну, с этим никогда не угадаешь, -- сказал Чарли. -- Что угодно может
случиться. В любую минуту, -- и как-то очень нехорошо рассмеялся.
Рики сказал:
-- Чарли, может, хватит? Ты всем действуешь на нервы.
-- Может, выйдешь сюда и заткнешь мне рот, начальник? --
поинтересовался Чарли..-- Что, обосрался? Штаны дерьмом залепило?
Я сказал:
-- Чарли, давай не будем отвлекаться.
-- Да я и не отвлекаюсь. Ни капельки не отвлекаюсь.
Ветер сметал песок, образуя коричневатую дымку над самой землей. Мае
шагала рядом со мной. Она посмотрела в пустыню и вдруг сказала:
-- Я хочу пойти посмотреть на кролика. А вы идите дальше, если хотите.
И она повернула направо, туда, где лежали останки кролика. Я пошел
вместе с ней. Остальные тоже повернули и потянулись за нами. Мне показалось,
что всем хочется держаться вместе, группой. Ветер не ослабевал.
Чарли спросил:
-- Зачем тебе сдался этот кролик, Мае?
-- Хочу кое-что проверить, -- она на ходу натянула резиновые перчатки.
В наушнике затрещало, и Рики сказал:
-- Кто-нибудь удосужится объяснить мне, что происходит?
-- Мы идем посмотреть на кролика, -- ответил Чарли.
-- Зачем?
-- Мае хочет его увидеть.
-- Она его уже видела. Ребята, я бы не советовал вам разбредаться по
пустыне.
-- А никто и не разбредается по пустыне, Рики.
Я уже различал вдали тушку кролика, наполовину занесенную песком. Через
пару минут мы обступили тушку со всех сторон. Ветром кролика повалило на
бок. Мае присела, перевернула его на спинку и развернула тушку.
-- Твою м... -- пробормотала Рози.
Я поразился, увидев, что плоть кролика больше не была гладкой и
розовой. Все ткани стали шероховатыми, а в нескольких местах выглядели так,
будто их поскребли металлической щеткой. И все было покрыто молочно-белой
пленкой.
-- Выглядит так, будто его окунули в кислоту, -- сказал Чарли.
-- Так и есть, -- ответила Мае. В ее голосе прозвучала мрачная
озабоченность.
Я посмотрел на часы. Это произошло всего за два часа.
-- Что с ним случилось?
Мае достала увеличительное стекло, опустилась на колени и склонилась
над кроликом. Быстро перемещая стекло, она осмотрела тушку с разных сторон.
Потом сказала:
-- Тушка частично съедена.
-- Съедена? Но кем?
-- Бактериями.
-- Погоди-ка, -- спросил Чарли Давенпорт, -- ты думаешь, это сделали
Тета-ди? Ты думаешь, его сожрала кишечная палочка?
-- Это мы скоро