этаже -- сказать, что обнаружил человека в комнате. А они отвечают: "Не волнуйтесь, все в порядке." Но я-то чувствовал, что они тоже в напряжении. Все в напряжении. А потом увидел на мониторе... мертвая девушка. Тогда-то я и понял из-за чего весь переполох." Коннор сказал: "Человек, которого вы видели -- можете описать его?" Охранник пожал плечами. "Ему тридцать, тридцать пять. Среднего роста. Темно-голубой костюм, как у всех. Вообще-то, он голенастее большинства из них. Такой галстук с треугольниками. Да, на руке шрам, похожий на ожог или что-то вроде этого." "На какой руке?" "На левой. Заметил, когда он закрывал портфель." "Заметили, что в портфеле?" "Нет." "Но он закрыл его, когда вы вошли в комнату?" "Да." "Создалось впечатление, что он что-нибудь вынес отсюда?" "Вообще-то, не могу точно сказать, сэр." Уклончивость Филипса начала раздражать меня. Я спросил: "Как вы думаете, что он взял?" Коннор стрельнул в меня взглядом. Охранник вежливо повторил: "Я действительно не знаю, сэр." Коннор сказал: "Конечно, вы не знаете. Как вы могли узнать, что находилось в чужом портфеле? Кстати, вы здесь делаете записи с камер безопасности?" "Да, делаем." "Можете показать мне, как вы это делаете?" "Конечно." Охранник вышел из-за стола и открыл дверь в дальнем конце комнаты. Мы прошли за ним во вторую комнату поменьше, почти чулан, с пола до потолка заставленный небольшими металлическими ящиками, каждый с трафаретной надписью японской графикой канджи и арабскими цифрами. На каждом ящике тлел красный огонек, светились зеленые цифры счетчика и они бежали вперед. Филипс сказал: "Это наши рекордеры. Они записывают сигналы со всех камер здания. Восьмимиллиметровое видео высокого разрешения." Он поднял небольшую кассету, похожую на обычную аудиокассету. "На каждой -- по восемь часов записи. Мы меняем их в девять вечера, это первое, что я делаю, приходя на службу. Вытаскиваю старые и переключаюсь на свежие." "И вы поменяли кассеты вечером в девять часов?" "Да, сэр. В точности, как всегда." "А что вы сделали с извлеченными лентами?" "Положил вон на ту полку", ответил он, указывая на несколько длинных узких шкафов. "Мы храним записи с камер семьдесят два часа. То есть трое суток. Поэтому держим всего девять комплектов лент. Мы просто меняем комплекты по кругу, один раз в три дня. Поняли?" Коннор поколебался с ответом. "Наверное, мне это лучше записать." Он вынул небольшой блокнот и ручку. "Значит, каждая кассета крутится восемь часов, поэтому у вас девять наборов..." "Правильно, правильно." Коннор начал записывать, потом раздраженно потряс ручку. "Проклятая штука. Паста кончилась. У вас есть мусорщица?" Филипс указал в угол: "Вон там." "Благодарю." Коннор выбросил ручку. Я дал ему свою. Он возобновил запись. "Вы говорите, мистер Филипс, что у вас девять наборов..." "Верно. Каждый комплект маркирован буквами от А до I. Когда я прихожу в девять, то вытаскиваю ленты, смотрю, какая на них буква, и вставляю следующую по порядку. И сегодня я вытащил набор С, поэтому вставил набор D, который сейчас и пишется." "Понятно", сказал Коннор. "А потом вы положили ленты набора С в один из этих шкафов?" "Правильно." Он открыл шкаф. "Вот сюда." Коннор спросил: "Можно?" Он осмотрел аккуратно надписанный ряд кассет. Потом он быстро открыл другие шкафы и осмотрел другие ряды кассет. Кроме различающихся букв, все шкафы выглядели одинаково. "Кажется, теперь я понимаю", сказал Коннор. "На само деле, вы используете девять наборов по кругу." "Точно." "Поэтому каждый набор записывается раз в трое суток." "Правильно." "А как долго служба безопасности применяет такую систему?" "Здание новое, мы крутим, ну, наверное, уже пару месяцев." "Должен признать, это очень хорошо организованная система", одобрительно сказал Коннор. "Благодарю за объяснение. У меня осталась еще всего пара вопросов." "Конечно." "Прежде всего, эти счетчики...", сказал Коннор, указывая на дисплеи видео-рекордеров. "Кажется, они показывают время, прошедшее с момента начала записи на ленту. Это верно? Так как сейчас почти одиннадцать, а вы поставили ленты в девять, то счетчик на верхнем рекордере показывает 1:55:30, на следующем 1:55:10, и так далее." "Да, все правильно. Я вставлял ленты одну за другой. Промежуток между лентами составляет несколько секунд." "Понятно. Все эти рекордеры показывают почти два часа. Но я заметил, что один рекордер, вон там, показывает, что затрачено только тридцать минут. Значит, он неисправен?" "Э-э", нахмурился Филипс. "Ну, наверное. Потому что я менял ленты одну за другой, как сказал. Но эти рекордеры сделаны по новейшей технологии. Иногда случаются сбои. Или у нас проблемы с питанием. Может, поэтому." "Да. Весьма возможно", согласился Коннор. "Вы сможете сказать мне, какая камера подключена к этому рекордеру?" "Да, конечно." Филипс посмотрел на номер рекордера и прошел в главную комнату с экранами мониторов. "Камера сорок шесть дробь шесть", сказал он. "Она выдает картинку сюда", постучал он по экрану. Это была камера в атриуме и она показывала общий вид сорок шестого этажа. "Видите", сказал Филипс, "прелесть системы в том, что даже если один рекордер сдохнет, на этаже остаются другие камеры и видео-рекордеры на оставшихся камерах будут работать окей." "Да, будут", согласился Коннор. "Кстати, вы сможете объяснить, почему так много камер на сорок шестом этаже?" "От меня объяснения вы не услышите", сказал Филипс. "Знаете же, как они любят эффективность. Они говорят, что хотят кайдзен работников офиса." "Значит, камеры установлены в основном, чтобы наблюдать за работниками в течении дня и помочь им улучшить свою эффективность?" "Так я слышал." "Что ж, думаю, так оно и есть", сказал Коннор. "О, еще один вопрос. У вас есть адрес Теда Коула?" Филипс покачал головой: "Нет, нету." "Вы когда-нибудь встречались с ним не здесь? Вообще, хорошо с ним знакомы?" "Бывало, но не часто. Он странный парень." "Были когда-нибудь у него дома?" "Нет. Он слегка скрытный. Думаю, он живет с матерью или что-то в этом роде. Обычно мы шли в тот бар, в "Паломино", возле аэропорта. Ему там нравилось." Коннор кивнул. "И последний вопрос: где ближайший платный телефон?" "В вестибюль и направо к туалетам. Но можете позвонить и отсюда." Коннор тепло пожал руку охранника. "Мистер Филипс, я ценю, что вы не пожалели время на разговор с нами." "Ноу проблем." Я дал охраннику свою карточку. "Если потом вспомните еще что-нибудь, что может помочь нам, то не раздумывая звоните мне, мистер Филипс." И мы ушли. ( Коннор стоял у платного телефона в вестибюле. Это была одна из новых будок, у которых две трубки, по одной на каждой стороне, позволяющая двоим говорить по одной линии одновременно. В Токио такие будки поставили давно, а теперь они начали появляться по всему Лос-Анджелесу. Конечно, компания "Пасифик Белл" больше не является главным провайдером американских общественных платных телефонов. Японские производители проникли и на этот рынок. Я смотрел, как Коннор записывает телефонный номер в свой блокнот. "Что вы делаете?" "Сегодня нам надо ответить на два разных вопроса. Один -- как девушка пришла на офисный этаж, чтобы оказаться там убитой. И нам надо также найти, кто сделал первоначальный звонок и сообщил нам об убийстве." "И вы думаете, что звонок мог быть сделан с этого телефона?" "Возможно." Он закрыл блокнот и посмотрел на часы. "Уже поздно. Нам лучше идти." "Я думаю, мы совершаем большую ошибку." "Почему?", спросил Коннор. "Не знаю, должны ли мы оставить ленты в комнате службы безопасности. Что если кто-нибудь переключит их, раз мы ушли?" "Их уже переключили", сказал Коннор. "Откуда вы знаете?" "Чтобы это обнаружить, я расстался с прекрасной новой ручкой", сказал он. "А теперь, пошли." Он зашагал к лестнице, ведущей в гараж. Я последовал за ним. "Понимаешь", сказал Коннор, "когда Филипс начал объяснять эту простую систему ротации, мне немедленно стало ясно, что их, возможно, переключили. Вопрос в том, как это доказать." Его голос эхом отдавался в бетонном пролете. Коннор спускался, перешагивая через две ступеньки. Я заторопился вслед. Коннор сказал: "Если кто-то переключил ленты, то как они это проделали? Они должны были работать второпях, под давлением. Они боялись совершить ошибку. Они, конечно, не хотели оставлять ни одной обвиняющей ленты. Поэтому, вероятно, они переключили весь набор и заменили его. Но заменили чем? Они не могли просто вставить следующий набор, потому что там всего девять наборов лент и любому легко заметить, что один набор исчез и их осталось восемь. Тогда один шкаф очевидно был бы пустым. Нет, им надо было заменить весь набор, который они унесли, целым новым набором. Двадцать абсолютно новых лент. Поэтому я хотел проверить мусор." "И поэтому выбросили ручку?" "Да. Не хотел, чтобы Филипс догадался, что я делаю." "И?" "Корзина полна скомканными пластиковыми обертками. Как раз такими, в которые завернуты новые видеоленты." "Понятно." "Раз я понял, что ленты были заменены, остался единственный вопрос: Какой из наборов? Поэтому я притворился дураком и заглянул во все шкафы. Ты, наверное, заметил, что набор С, то есть тот, который, придя на службу, вытащил Филипс, имеет наклейки чуть белее, чем другие наборы. Различие тонкое, потому что офис работает всего два месяца, но различить можно." "Понятно." Кто-то прошел в комнату службе безопасности, достал двадцать свежих лент, снял с них обертки, надписал новые метки и вставил ленты в видео-машины, заменив подлинные ленты, на которых было записано убийство. Я сказал: "Если вы спросите меня, я скажу, что Филипс знает больше, чем рассказал нам." "Может быть", ответил Коннор, "но нам следует заняться более важными делами. В любом случае, есть предел того, что он знает. Об убийстве позвонили в восемь тридцать. Филипс появился без четверти девять. Так что он не видел самого убийства. Мы можем предполагать, что предыдущий охранник, Коул, его видел. Но без четверти девять Коул уже ушел, а в комнате службы безопасности находился неизвестный японец, закрывая свой портфель." "Вы думаете, именно он переключил ленты?" Коннор кивнул. "Весьма возможно. На самом деле, я не был бы удивлен, если бы этот человек оказался самим убийцей. Я надеюсь установить это в квартире мисс Остин." Он толчком распахнул дверь и мы вошли в гараж. ( Очередь гостей с приема ожидала, когда служители подведут их машины. Я видел, как Ишигуро болтает с мэром Томасом и его женой. Коннор повлек меня к ним. Стоя рядом с мэром, Ишигуро был сердечен до подобострастия. Он широко улыбнулся нам. "О, джентльмены! Удовлетворительно ли продвигается ваше расследование? Могу ли я еще чем-нибудь помочь?" Вплоть до этого момента я не был особенно зол: пока не увидел, как он низкопоклонствует в присутствии мэра. Я так разозлился, что побагровел. Однако, Коннор принял все как должное. "Благодарю вас, Ишигуро-сан", сказал он с легким поклоном. "Расследование идет хорошо." "Вы получаете всю затребованную помощь?", спросил Ишигуро. "О, да", сказал Коннор. "Все охотно помогают." "Хорошо, хорошо. Я рад." Ишигуро глянул на мэра и улыбнулся ему тоже. Казалось, что он -- сплошная улыбка. "Однако", сказал Коннор, "имеется одно затруднение..." "Только назовите его. Если мы можем что-либо сделать..." "Похоже, что ленты службы безопасности были заменены." "Ленты безопасности?" Ишигуро нахмурился, явно застигнутый врасплох. "Да", сказал Коннор "Записи с камер службы безопасности." "Я ничего об этом не знаю", сказал Ишигуро. "Но позвольте мне заверить вас, что если ленты существуют, они будут у вас для проверки." "Благодарю вас", сказал Коннор. "К несчастью, кажется, что ключевые ленты были удалены из офиса службы безопасности Накамото." "Удалены? Джентльмены, я думаю, это, должно быть, какая-то ошибка." Мэр пристально следил за диалогом. Коннор сказал: "Возможно, но я так не думаю. Было бы спокойнее, господин Ишигуро, если бы вы занялись этим делом сами." "Конечно, я займусь", сказал Ишигуро. "Но я снова должен повторить: Я не могу представить, капитан Коннор, что могли пропасть какие-то ленты." "Спасибо за проверку, господин Ишигуро", сказал Коннор. "Не за что", ответил он, продолжая улыбаться. "Мне доставляет удовольствие помогать вам всем, чем только могу." x x x "Сукин сын", сказал я. Мы ехали на запад по фривею к Санта-Монике. "Этот прыщ смотрит нам прямо в глаза и лжет." "Да, это досаждает", отозвался Коннор. "Но, понимаешь, у Ишигуро другой взгляд на подобные вещи. Теперь, когда он рядом с мэром, он видит себя в другом контексте с другим набором обязательств и требований к собственному поведению. Так как он чувствителен к контексту, он способен действовать по-другому, безотносительно к своему прежнему поведению. Для нас он кажется другим человеком. Но сам Ишигуро чувствует, что он просто ведет себя соответственно." "Меня раздражает, что он действует так самонадеянно." "Конечно, так оно и есть", сказал Коннор. "Но он был бы весьма удивлен, узнав, что вы на него злитесь. Вам он кажется аморальным. Вы ему кажитесь наивным. Потому что для японца последовательное поведение невозможно. С людьми различного ранга японец становится другой личностью. Он становится другой личностью, даже когда заходит в разные комнаты собственного дома." "Ага", сказал я. "Это прекрасно, но все-таки он -- лживый сукин сын." Коннор взглянул на меня. "Вы произносите такие слова при матери?" "Конечно, нет." "Тогда вы тоже меняетесь в соответствии с контекстом", сказал Коннор. "На самом деле мы все так делаем. Просто американцы верят, что существует некое ядро индивидуальности, которое не меняется от одного момента к другому. А японцы верят, что контекст управляет всем." "Для меня это звучит, как оправдание лжи", сказал я. "Он не воспринимает это, как ложь." "Но это и есть ложь." Коннор пожал плечами: "Только с твоей точки зрения, кохай. Но не с его." "Черт." "Понимаешь, это твой собственный выбор. Ты можешь воспринимать японцев и иметь дело с таковыми, как они есть, или можете злиться. Наша проблема в этой стране, что мы имеем дело с японцами не такими, какие они на самом деле." Машина попала в глубокую выбоину и так подпрыгнула, что трубка телефона упала с рычага. Коннор подобрал ее с пола и положил обратно. Впереди я видел въезд в Банди. Я перестроился в правый ряд. "Одно мне не совсем ясно", сказал я. "Почему вы думаете, что человек с портфелем в комнате службы безопасности может оказаться убийцей?" "Из-за временной последовательности. Понимаете, об убийстве сообщили в восемь тридцать две. Меньше, чем через пятнадцать минут, в восемь сорок пять, японец внизу переключает ленты, устраивая прикрытие. Весьма быстрый отклик. Слишком быстрый для японской компании." "Как так?" "Японские организации обычно очень медленно откликаются на кризис. Их принятие решений основывается на прецедентах, а когда ситуация беспрецедентна, люди не знают, как поступать. Помните факсы? Я убежден, что факсы всю ночь летали туда-сюда в токийскую штаб-квартиру Накамото и обратно. Несомненно, что компания все еще пытается решить, что же делать. Японские организации попросту не могут быстро двигаться в новой для них ситуации." "Но личность, действующая в одиночку, может?" "Да. Именно так." Я сказал: "И поэтому вы думаете, что человек с портфелем может оказаться убийцей." Коннор кивнул. "Да. Либо убийцей, либо кем-то тесно связанным с убийцей. Но мы должны больше узнать в квартире мисс Остин. Мне кажется я вижу ее дом впереди справа." ( Многоквартирное здание "Империал Армс" стояло на улице, окаймленной деревьями, в километре от Вествуд Виллидж. Псевдо-тюдоровское балочное здание, нуждающееся в покраске, у всего дома изношенный вид. Однако это не было необычным для многоквартирных домов среднего класса, населенных студентами-выпускниками и молодыми семьями. На самом деле, главной характеристикой "Империал Армс" была его безликость: можно ездить мимо такого здания каждый день и не замечать его. "Прекрасно", сказал Коннор, когда мы поднимались по ступенькам входа. "Как раз то, что они любят." "Кто чего любит?" Мы вошли в вестибюль, который подновили в самом мягком калифорнийском стиле: пастельные обои с цветочным рисунком, пухлые кушетки, дешевые керамические лампы и хромированный кофейный столик. Единственное, что отличало его от сотен других вестибюлей многоквартирный домов, был столик охранника в углу, где крупно скроенный вахтер-японец с явно враждебной миной поднял глаза от комиксов. "Что надо?" Коннор показал свой значок и спросил, где квартира Черил Остин. "Я предупрежу о вас", сказал вахтер и потянулся к телефону. "Не беспокойтесь." "Нет. Я предупрежу. Может быть, у нее сейчас компания." "Я уверен, что нет", сказал Коннор. "Коре-ва кейсацу-но шигто-да." Он сказал, что мы по официальному полицейскому делу. Вахтер скованно поклонился. "Киуго шиту." Он вручил Коннору ключ. Мы прошли через вторую стеклянную дверь и двинулись по ковру коридора. В конце коридора стояли небольшие лакированные столики и при всей своей простоте интерьер был неожиданно элегантен. "Типично по-японски", с улыбкой сказал Коннор. Я подумал: изношенное псевдо-тюдоровское многоквартирное здание в Вествуде? Типично по-японски? В комнате слева я услышал слабые звуки рэпа: последний хит Хаммера. "Потому что внешнее не дает ключ к внутреннему", объяснил Коннор. "Это фундаментальный принцип японского мышления. Внешний фасад ничего не выдает -- в архитектуре, в человеческом лице, во всем. И так было всегда. Посмотрите на старые дома самураев в Такаяма или в Киото. По внешнему виду ничего нельзя сказать." "Это японское здание?" "Конечно. Иначе почему вахтером японец, который едва говорит по-английски? И он -- якудза. Ты, наверное, заметил татуировку?" Я не заметил. Якудза -- это японские гангстеры. Я не знал, что якудза бывают здесь, в Америке, и сказал это. "Ты должен понять", сказал Коннор, "что существует теневой мир -- здесь в Лос-Анджелесе, в Гонолулу, в Нью-Йорке. Большую часть времени мы не догадываемся о его существовании. Мы живем в нашем упорядоченном американском мире, ходим по нашим американским улицам и не замечаем, что прямо рядом с нашим миром есть второй мир. Очень молчаливый, очень скрытный. Наверное, в Нью-Йорке ты мог видеть японского бизнесмена, выходящего из двери без номера, и сам бросал взгляд внутрь. Наверное, ты слышал о небольшом баре-суши в Лос-Анджелесе, где выписывают счет по двенадцать сотен долларов на человека, токийские цены. Они не упомянуты в путеводителях. Они не являются частью нашего американского мира. Они -- часть мира теневого, доступного только японцам." "А это место?" "Это беттаку. Любовная резиденция, где содержатся любовницы. А вот и квартира мисс Остин." Коннор открыл дверь ключом вахтера и мы вошли внутрь. x x x Это была секция с двумя спальнями, обставленная дорогой громадной арендованной мебелью в пастельных розовых и зеленых тонах. Картины маслом на стенах тоже были арендованы, метка на одной из рам гласила: "Аренда Бройнера". Кухонная стойка стояла пустой, если не считать кувшина с соком. В холодильнике оказался только йогурт и банки Диет-Коки. Диваны в гостиной выглядели, словно никто на них не садился. На кофейном столике валялся альбом портретов голливудских звезд и стояла ваза с засохшими цветами. Вокруг стояли пустые пепельницы. Одна из спален была превращена в берлогу с диваном, телевизором и стойкой для упражнений в углу. Все новое с иголочки. На телевизоре еще сохранялась наклейка в уголке экрана: "цифровая настройка". Ручки на велотренажере были в пластиковых оболочках. В главной спальне я, наконец, обнаружил некоторый человеческий беспорядок. Одна дверца зеркального шкафа стояла открытой и на постель были брошены три дорогих вечерних платья. Очевидно, она пыталась решить, что же надеть. На туалетном столике стояли бутылочки духов, лежало брильянтовое ожерелье, золотые часы Ролекс, фотографии в рамках и пепельница с окурками ментоловых сигарет "Милд Севен". Верхний ящик шкафа с трусиками и нижним бельем был наполовину открыт. Я увидел ее паспорт, засунутый в угол, и пролистал его. В нем была виза в Саудовскую Аравию, виза в Индонезию и три въездные печати в Японию. Стерео в углу еще было включено, из плейера торчала лента. Я вдвинул ее и запел Джерри Ли Льюис: "Ты треплешь мои нервы, трясешь мои мозги, я еду, как безумный, хотя не видно ни зги..." Техасская музыка, слишком древняя для такой молодой девушки. Но, может быть, ей нравились золотые старые записи. Я снова повернулся к шкафу. Несколько цветных увеличенных снимков в рамках показывали Черил Остин смеющейся на каком-то азиатском фоне -- красные ворота святилища, церемонный садик, улица с серыми небоскребами, вокзал. Похоже, снимки были сделаны в Японии. На большинстве снимков Черил была одна, но на нескольких рядом находился пожилой японец в очках и с редеющей прической. Последний кадр показывал ее где-то, что выглядело американским Западом. Черил стояла возле пыльного грузовичка-пикапа и улыбалась рядом с хрупкой женщиной в солнечных очках, похожей на бабушку. Пожилая женщина не улыбалась и, казалось, испытывала неловкость. Рядом со шкафом стояли на торцах несколько свернутых громадных бумажных труб. Я развернул одну. Это был плакат, где Черил в бикини улыбалась и поднимала бокал пива Асахи. Все надписи на плакате были на японском. Я вошел в ванную. Я увидел пару джинсов, брошенных в угол. Белый свитер, скомканный на полке. Влажное полотенце на крючке возле душа. Капли воды на полу. Электрозавивка, выдернутая из сети. За раму зеркала заткнуты фотографии Черил, стоящей с другим японцем на пирсе Малибу. Этому было лет тридцать пять и он был красив. На одной фотографии он фамильярно обнимал ее за плечи. Я четко видел шрам на его руке. "Бинго", сказал я. Коннор вошел в ванную. "Нашел что-нибудь?" "Наш человек со шрамом." "Хорошо." Коннор внимательно изучил снимок. Я рассмотрел беспорядок в ванной комнате. Грязь вокруг раковины. "Знаете", сказал я, "что-то беспокоит меня в этом месте." "Что же?" "Я понимаю, что она прожила здесь недолго. И понимаю, что все арендовано... и все-таки... не могу отделаться от ощущения, что комната имеет искусственный вид. Но не совсем понимаю, почему." Коннор улыбнулся. "Очень хорошо, лейтенант. Она действительно имеет искусственный вид. И для этого есть причина." Он вручил мне фотографию с Поляроида. На ней была ванная комната, где мы стояли. Джинсы, брошенные в угол. Висящее полотенце. Завивалка на полке. Снимок был сделан ультра-широкоугольной камерой, которая все искажает. Команды ОМП иногда пользуются такими для фиксации места преступления. "Где вы это нашли?" "В мусорной корзине в холле, рядом с лифтами." "Значит, снимок наверное сделан раньше вечером." "Да. Замечаете какие-нибудь различия?" Я внимательно изучил Поляроид. "Нет, все выглядит одинаково... подождите-ка... Снимки, заткнутые за зеркало. Их нет на Поляроиде. Эти снимки были добавлены." "Точно." Коннор вернулся в спальню. Он взял один из снимков в рамочке на шкафу. "Теперь взгляни на это", сказал он. "Мисс Остин с японским другом на станции Шинъюку в Токио. Вероятно, она едет в район Кабукиго, или, может быть, просто ездит по магазинам. Обрати внимание на правый край снимка. Видишь узкую полоску, которая бледнее по цвету?" "Да." И я понял, что означает эта полоска: на этом снимке сверху находился другой. Краешек этого снимка высовывался и выцвел на солнце. "Верхний снимок вытащили." "Да", сказал Коннор. "Квартиру обыскали." "Да", сказал Коннор. "Весьма обстоятельная работа. Они пришли вечером раньше нас, сделали снимок Поляроидом, обыскали комнаты, а потом разложили все по местам. Однако все сделать точно невозможно. Японцы говорят, что безыскусственность -- самое трудное искусство. А эти люди не могли ничего поделать, они чересчур старались. Поэтому они расставили снимки в рамках на полке чуть-чуть слишком несимметрично, а бутылочки духов чуть-чуть слишком небрежно. Все слегка форсировано. Глаз это видит, даже если мозг не регистрирует." Я сказал: "Но зачем обыскивали комнату? Какие снимки они удалили? Ее с убийцей?" "Это не ясно", сказал Коннор. "Очевидно, ее связь с Японией и с японцами протестов не вызывает. Но здесь было что-то, что им надо было заполучить немедленно, и это может быть только..." Вдруг из гостиной послышался вопросительный голос: "Линн? Дорогая? Ты здесь?" ( Она стояла в дверном проеме, заглядывая внутрь. Босая, в шортах и блузке. Я видел ее лицо только сбоку, но, очевидно, она обладала тем, что мой старый партнер Андерсон назвал бы змеиным шармом. Коннор показал свой значок. Она сказала, что ее зовут Джулия Янг. Она говорила с южным акцентом, глотая согласные. Коннор включил свет и мы смогли разглядеть ее получше. Красивая девушка. Она нерешительно вошла в комнату. "Я услышала музыку -- она здесь? Черилин окей? Я знаю, она вечером пошла на прием." "Я ничего не слышал", сказал Коннор, быстро глянув на меня. "Вы знакомы с Черилин?" "О, конечно. Я живу прямо через холл в номере восемь. А почему вы все в ее квартире?" "Все?" "Ну, вы двое и два японских парня." "Когда они были здесь?" "Ну, может, с полчаса назад. Что-то случилось с Черилин?" Я спросил: "Вы видели этих людей, мисс Янг?" Думаю, она могла посмотреть в дырочку в своей двери. "Вообще-то, да. Я с ними поздоровалась." "Как так?" "Одного я очень хорошо знаю, это Эдди" "Эдди?" "Эдди Сакамура. Все знают Эдди. Прыткий Эдди." Я спросил: "Сможете описать его?" Она странно взглянула на меня. "Вот этот парень на снимках -- молодой парень со шрамом на руке. Мне казалось, все знают Эдди Сакамуру. В газетах о нем все время. Благотворительность и сплетни. Он бывает на всех тусовках." Я спросил: "Есть идеи, как мне его найти?" Коннор сказал: "Эдди Сакамура -- совладелец полинезийского ресторана в Беверли-Хиллс под названием "Бора-бора". Он там почти живет." "Это он", подтвердила Джулия. "Там вроде как его офис. Я там не могу, мне слишком шумно. Но Эдди там просто катается, клеясь к высоким блондинкам. Он любит заглядываться на девушек." Она прислонилась к столу и соблазнительно смахнула с лица свои пышные каштановые волосы. Потом взглянула на меня и состроила гримаску. "Вы двое - партнеры?" "Да", ответил я. "Он показал мне значок, а вы -- нет." Я достал бумажник. Она взглянула. "Питер", прочитала она. "Моего самого первого бойфренда звали Питер. Но он был не такой красивый." Они мне улыбнулась. Коннор кашлянул и спросил: "Вы прежде бывали в квартире Черилин?" "Да уж, конечно. Я живу напротив. Но последнее время она не часто была в городе. Похоже, все время путешествовала." "Куда путешествовала?" "Всюду. Нью-Йорк, Вашингтон, Сиэтл, Чикаго... всюду. У нее бойфренд, который много ездит. Она с ним встречается. На самом деле, мне кажется, что она встречается с ним, просто когда его жены нет рядом." "Этот бойфренд женат?" "Ну, что-то такое стоит на дороге, понимаете. Препятствует." "Вы знаете, кто он?" "Нет. Она как-то сказала, что он никогда не был в ее квартире. Какой-то сильно важный парень. По-настоящему богатый. За ней присылают самолет и она летит. Но кто бы он ни был, он доводит Эдди до безумия. А Эдди -- тип ревнивый, понимаете? Хочет быть иро-отоко для всех девушек. Сексуальным любовником." Коннор спросил: "Связь Черил -- это секрет? С этим бойфрендом?" "Не знаю. Я об этом не думала. Просто по-настоящему сильная. Она влюбилась до сумасшествия." "До сумасшествия?" "Невозможно представить. Я видела, как она все бросала, чтобы поехать к нему на свидание. Как-то вечером она пришла ко мне и отдала два билета на концерт Шпрингстина, а сама аж светилась от того, что едет в Детройт. В руках держала свой маленький саквояж, в нем несколько модных платьев. Потому что десять минут назад он позвонил и сказал -- приезжай. У нее лицо просто сияло, и выглядела на пять лет моложе. Не знаю, почему она не может понять." "Что понять?" "Что парень просто ее использует." "Почему вы так говорите?" "Черилин красивая и выглядит весьма искушенной. Она работала моделью по всему миру, особенно в Азии. Но глубоко внутри она -- девушка из захолустья. Я имею в виду, что Мидленд -- нефтяной город, там кучи денег, но он был и остается просто маленьким городишкой. И Черилин хочет кольцо на палец, детей и собаку во дворе. А парень просто не собирается этого делать. А она этого не понимает." Я спросил: "Но вы знаете, кто этот человек?" "Нет, не знаю." Она лукаво поглядела и повела телом, развернув плечи так, что груди выпятились вперед. "Но вы-то здесь не из-за какого-то старого бойфренда, правда?" Коннор кивнул: "Да, действительно не из-за этого." Джулия понимающе улыбнулась: "Это Эдди, правда?" "Хм-м", сказал Коннор. "Я так и знала", сказала она. "Я знала, что рано или поздно он попадет в неприятности. Мы все говорили об этом, все девушки здесь в Армс." Она сделала неопределенный жест. "Потому что он просто слишком прыткий. Прыткий Эдди. И не подумаешь, что он японец. Так бросается в глаза." Коннор спросил: "Он из Осаки?" "Его отец там большой промышленник из группы Даймацу. Милый старикан. Когда он приезжает с визитом, то иногда видится с одной из девушек со второго этажа. А Эдди... Предполагалось, что Эдди будет здесь учиться несколько лет, а потом вернется домой, чтобы работать на кайша, на свою компанию. Но он не поехал домой. Ему нравится здесь. Почему нет? Он получает все. Покупает новый Феррари всякий раз, когда разбивает старый. Больше денег, чем у бога за пазухой. Он прожил здесь достаточно долго и стал почти как американец. Красивый. Сексуальный. И со всеми таблетками. Понимаете, настоящий зверь для вечеринок. Что ему в Осаке?" Я спросил: "Но вы сказали, что всегда знали..." "Что он угодит в беду? Конечно. Из-за его безумной стороны. Это просто край." Она пожала плечами. "Такое у них у всех. Эти ребята приезжают из Токио и, даже если им давали шокаи, введение, все равно надо остерегаться. Им ничего не стоит сбросить десять-двадцать кусков за ночь. Им это вроде чаевых. Забывают на столе. Но потом, когда они хотят делать - по крайней мере некоторые из них..." Она замолчала и смотрела отсутствующим, не сфокусированным взглядом. Я ничего не говорил, просто ждал. Коннор смотрел на нее, сочувственно кивая. Вдруг она снова начала говорить, словно не осознав паузы. "И для них", сказала она, "их желания, их страсти, так же естественны, как оставить на столе чаевые. Для них это совершенно нормально. Я хочу сказать, что не против небольшого золотого дождя или, если хотите, золотых наручников, понимаете? Может быть, немного садо... если мне нравится парень. Но я не позволю, чтобы кто-то закабалил меня. И мне все равно, сколько там денег. Этих штучек с кинжалами или мечами... Но они могут быть... Их масса, они такие вежливые, такие правильные, однако когда они включаются, то вечно идут... не в ту сторону..." Она замолчала, покачивая головой. "Странный народ..." Коннор посмотрел на часы. "Мисс Янг, вы нам очень помогли. Возможно, нам снова надо понадобиться с вами поговорить. Лейтенант Смит запишет ваш телефон..." "Да, конечно." Я щелчком открыл блокнот. Коннор сказал: "Мне надо поговорить с вахтером." "Шиничи", подсказала она. Коннор ушел. Я записал номер Джулии. Наблюдая, как я пишу, она лизнула губы. Потом спросила: "Можете мне сказать: он ее убил?" "Кто?" "Эдди. Он убил Черилин?" Милая девушка, однако я ясно видел возбуждение в ее глазах. Она смотрела на меня пристальным взглядом. Глаза горели. Это было отвратительно. Я сказал: "Почему вы спрашиваете?" "Потому что он всегда грозился. И сегодня днем тоже ей угрожал." Я спросил: "Эдди был здесь сегодня днем?" "Конечно." Она пожала плечами. "Он все время здесь. Сегодня он пришел повидаться с ней по-настоящему взвинченный. Когда они купили здание, то поставили звуконепроницаемые стены. Но даже сквозь них было слышно, как они вопят друг на друга в ее квартире. Он и Черилин. Она поставили своего Джерри Ли Льюиса, того, что слушала день и ночь почти до сумасшествия, и они вопили и швырялись чем-то. Он всегда повторял: "Я убью, убью тебя, ведьма." Вот. Он ее убил?" "Я не знаю." "Но она умерла?" Ее глаза все пылали. "Да." "Это должно было случиться", сказала она. Она казалась совершенно спокойной. "Мы все это знали. Это было просто делом времени. Если хотите, позвоните мне. Если вам понадобиться больше информации." "Хорошо, я позвоню." Я дал ей свою карточку. "А если вы вспомните еще что-нибудь, можете позвонить мне по этому номеру." Качнув бедрами, она сунула карточку в задний карман шортов. "Мне понравилось говорить с вами, Питер." "Да. Окей." Я пошел по коридору. Когда дошел до конца, то оглянулся. Она стояла в двери, махая рукой. ( Коннор звонил по телефону в вестибюле, вахтер угрюмо пялился на него, словно хотел его остановить, но никак не мог придумать способ. "Правильно", говорил Коннор. "Все исходящие звонки с этого телефона между восемью и десятью часами вечера. Правильно." Секунду он слушал. "Ну, мне все равно, если ваши данные не упорядочены таким образом, просто дайте их мне. Сколько это займет? Завтра? Не будьте смешны. Как вы думаете, зачем они мне? Я жду их через два часа. Я перезвоню. Да. И ты чтобы сдох тоже." Он повесил трубку. "Надо идти, кохай." Мы вышли к машине. Я спросил: "Проверяете свои контакты?" "Контакты?" Он озадаченно взглянул. "А, Грэм что-нибудь рассказал вам о моих контактах. У меня нет никаких особых информаторов. Ему просто так кажется." "Он говорил о деле Аракава." Коннор вздохнул. "Опять за старое." Мы шагали к машине. "Хотите знать эту историю? Все очень просто. Убиты два японца. Департамент полиции назначил на дело детективов, которые не говорят по-японски. В конечном счете через неделю дело передают мне." "И что делаете вы?" "Аракава остановились в отеле Нью-Отани. Я получил записи телефонных звонков, которые они делали в Японию. Позвонил по этим номерам и поговорил кое с кем в Осаке. Потом позвонил в Осаку снова и потолковал с тамошней полицией. Опять по-японски. Они очень удивились, услышав, что мы не знаем всю подноготную." "Я понял." "Не до конца", сказал Коннор. "Потому что департамент полиции оказался в сильном замешательстве. Пресса, критикуя департамент, попала в дурацкое положение. Люди присылали цветы. Развернулось настоящее шоу с выражением сочувствия, а они оказались гангстерами. Масса народа была в замешательстве. И поэтому всю вину взвалили на меня. Раскрывая дело, мне следовало пользоваться закулисными методами. В общем, меня выкинули из полиции." "И поэтому вы уехали в Японию?" "Нет, это другая история." Мы подошли к машине. Я оглянулся на "Империал Армс" и увидел Джулию Янг, стоящую у окна и глядящую на нас. "Соблазнительная", сказал я. "Японцы зовут таких ширигару онна -- светлая задница." Он открыл дверцу и сел. "Но она на наркотиках. Нельзя верить всему, что она говорит. Но даже так, вырисовывается модель, которая мне не нравится." Он посмотрел на часы и покачал головой. "Черт. Мы слишком тянем. Нам лучше ехать в "Паломино", повидать мистера Коула." Я повернул на юг, к аэропорту. Коннор откинулся на сидении и сложил руки на груди. Он мрачно уставился на свои туфли. "Почему вы говорите о модели, которая не нравится?" Коннор ответил: "Обертки в мусорнице. Поляроид в корзине. Такие следы за собой не оставляют." "Вы сами говорили, что была спешка." "Может быть. Но, знаешь, японцы убеждены, что американская полиция некомпетентна. Неряшливость, это знак их презрения." "Что ж, мы не некомпетентны." Коннор покачал головой. "По сравнению с японцами, мы именно коновалы. В Японии ловят каждого преступника. Для тяжких преступлений раскрываемость достигает девяносто девяти процентов. Поэтому в Японии каждый преступник с самого начала знает, что его поймают. А здесь уровень раскрываемости что-то вроде семнадцати процентов. Даже не каждый пятый. Поэтому преступник в Штатах знает, что, вероятнее всего, его не поймают -- а если и поймают, то он не будет осужден, благодаря всем юридическим заковыркам. И ты сам знаешь, что любое исследование эффективности полиции показывает, что американские детективы либо раскрывают дело в первые шесть часов, либо не раскрывают его вообще." "И что вы этим хотите сказать?" "Я говорю, что наше преступление совершено с ожиданием, что оно не будет раскрыто. А я хочу раскрыть его, кохай." x x x Следующие десять минут Коннор молчал. Он сидел очень тихо, со сложенными руками, уронив голову на грудь. Он дышал глубоко и ровно. Я бы подумал, что он заснул, если б не открытые глаза. Я просто вел машину и вслушивался в его дыхание. Наконец он произнес: "Ишигуро." "Что с ним?" "Если б мы знали, почему Ишигуро ведет себя так, мы поняли бы это дело." "Не понимаю." "Американцу тяжело увидеть его ясно", сказал Коннор. "Потому что в Америке думают, что определенная доля ошибок -- это нормально. Ждешь, что самолет опоздает. Что почту не принесут. Что стиральная машина сломается. Все время ждешь, что все пойдет наперекосяк. В Японии все по-другому. В Японии работает все. На японском вокзале, если встанешь на отмеченное место платформы, то когда поезд остановится, двери откроются прямо перед тобой. Поезда приходят точно в срок. Багаж не теряется. На деловые встречи не опаздывают. Крайние сроки выдерживаются. Все происходит по плану. Японцы образованы, подготовлены и мотивированы. Они делают дело. Они не отлынивают." "У-гу..." "А сегодня -- очень важный день для компании Накамото. Можешь быть уверен, что они запланировали все до малейших деталей. У них приготовлены вегетарианские шедевры, которые любит Мадонна, и приглашен фотограф, которого она предпочитает. Поверь мне: они подготовились ко всему. У них имеются планы на любой крайний случай. Знаешь, какие они: садятся кружком и обсуждают бесконечные возможности -- что, если пожар? Или землетрясение? Сообщение о заложенной бомбе? Отключение электричества? Бесконечное обсуждение самых невероятных событий. Это словно мания, но когда наступает финальная ночь, то оказывается, что они продумали все и все контролируют. Очень плохо оказаться не в форме. Окей?" "Окей." "Но вот наш друг Ишигуро, официальный представитель Накамото, стоит перед мертвой девушкой и он явно не в форме. Он ешики-но, устраивает конфронтацию в западном стиле, однако ему не по себе -- я уверен, ты заметил пот на его верхней губе. И рука у него влажная -- он вытирает ее о брюки. Он рикуцупон, слишком спорит. И слишком много говорит. Короче говоря, он ведет себя так, словно действительно не знает, что делать, словно он даже не знает, кто эта девушка -- а он конечно знает, потому что знает всех приглашенных на прие