добно: они ведь считают, что ты в панике. - Уже почти половина восьмого, - сказал Ноэль. - Осталось полтора часа. Я вернусь в отель, увидимся после встречи в банке. - Где? - спросил Яков. - Снимите номер в "Эксельсиоре", запишитесь как супруги. Приезжайте туда после половины десятого, но до полудня. Я в четыреста одиннадцатом номере. Он стоял перед дверью апартаментов фон Тибольта. Было три минуты девятого. Он слышал злобные голоса за дверью. В любом разговоре голос фон Тибольта звучал громче остальных: он говорил издевательским тоном, едва не срываясь на оскорбления. Холкрофт глубоко вздохнул и заставил себя успокоиться: его так и подмывало дать волю инстинктам, бушующей в нем ярости. Но он должен прямо смотреть в глаза человеку, который убил его мать, убил его отца. Смотреть ему в глаза и ничем не выдать своих чувств. Он постучал. Слава Богу, рука не дрожит. Дверь распахнулась, и он впился глазами в лицо светловолосого убийцы. Убийцы его матери и его отца. - Ноэль! Где же ты пропадаешь? Мы тебя ищем повсюду! - Я вас тоже искал, - сказал Холкрофт усталым голосом: изобразить усталость оказалось легче, чем подавить ярость. - Я целую ночь разыскивал ее. Но так и не нашел. Вряд ли она вообще приехала сюда. - Мы будем продолжать поиски, - сказал фон Тибольт. - Хочешь кофе? Скоро отправляемся в банк. И на этом все кончится. - Это точно. На этом все кончится, - повторил Ноэль. Все трое сидели за длинным столом в конференц-зале банка. Холкрофт в центре, Кесслер слева, фон Тибольт справа. Напротив сидели два директора "Ла Гран банк де Женев". Перед каждым лежала аккуратная стопка документов, совершенно аутентичных и разложенных строго по порядку. Они внимательно читали строчки, переворачивали листы. Потребовался почти час, чтобы полностью огласить содержание драгоценных бумаг. Осталось ознакомиться еще с двумя документами, помещенными в папки с синей каймой. Заговорил директор, сидящий слева: - Я не сомневаюсь, вам известно, что, учитывая размеры вклада и условий его размораживания, оговоренных в договоре, "Ла Гран банк де Женев" не в состоянии взять на себя юридическую ответственность за использование этих средств. После того как счет будет разморожен, он полностью выходит из-под нашего контроля. Настоящий документ определяет эту ответственность. Ответственность возлагается в равной степени на всех троих сонаследников. Поэтому закон требует: вы должны дать согласие на то, что все права по распоряжению этим вкладом в случае вашей преждевременной кончины переходят к вашим сонаследникам. Эти права, впрочем, не распространяются на принадлежащую вам недвижимость: в случае вашей смерти она поступит в распоряжение ваших имущественных наследников. - Директор надел очки. - Пожалуйста, прочитайте внимательно лежащие перед вами документы, чтобы удостовериться, что все в них соответствует изложенному мной, и поставьте каждый свои подписи на титульном листе. Затем обменяйтесь этими папками, чтобы на всех трех листах стояли три ваши подписи. Документы прочитаны, подписи поставлены. Начался обмен документами. Протягивая свою папку Кесслеру, Ноэль как бы невзначай заметил: - Кстати, забыл у тебя спросить, Эрих. Где твой брат? Мне казалось, он собирался приехать в Женеву. - А из-за всей этой кутерьмы я забыл тебе сказать, - ответил, улыбаясь, Кесслер. - Ганс задержался в Мюнхене. Но мы увидимся в Цюрихе. - В Цюрихе? Кесслер бросил взгляд на фон Тибольта. - Да, в Цюрихе. Мы запланировали поездку туда в понедельник утром. Ноэль с удивлением повернулся к блондину: - Ты мне об этом ничего не говорил. - У нас просто не было времени. В понедельник тебе будет удобно? - Не знаю, может быть, я что-то узнаю о ней. - О ком? - Да о матери. Или же о Хелден. Она должна мне позвонить. - А, ну конечно. Не сомневаюсь, что они найдутся. В последней папке лежал краткий документ, который фиксировал формальное размораживание счета. Уже был подготовлен банковский компьютер. Как только все присутствующие подпишут эту бумагу, на клавиатуре компьютера наберут секретный код, вклад будет объявлен снятым со счета, и его переведут в цюрихский банк. Все расписались. Директор, сидящий справа, снял телефонную трубку. - Введите следующее сообщение в компьютерный банк данных номер одиннадцать. Готовы? Шесть-один-четыре-четыре-два. Пробел. Восемь-один-ноль-ноль. Пробел. Повторите, пожалуйста. - Директор выслушал и кивнул. - Правильно. Спасибо. - Все? - спросил у него другой директор. - Да. С этого момента, джентльмены, сумма семьсот восемьдесят миллионов долларов США лежит на вашем общем счете в цюрихском "Ла банк дю Ливр". Да пребудет с вами воля Господа. Выйдя на улицу, фон Тибольт обратился к Холкрофту: - Какие у тебя планы, Ноэль? Нам надо быть настороже. Учти, "Нахрихтендинст" этого так не оставит. - Да, знаю... Планы? Буду продолжать поиски матери. Она где-то здесь... - Я договорился со своим приятелем из полиции, чтобы нам троим выделили охрану. Твой сопровождающий будет вести тебя от "Эксельсиора", наши - от "Д'Аккор". Если, конечно, ты не захочешь переселиться к нам в отель. - Это такая морока, - ответил Холкрофт. - Я уже там расположился. Нет, останусь в "Эксельсиоре". - Так что, едем в Цюрих утром? - спросил Кесслер, явно предоставляя фон Тибольту право решать. - Возможно, нам лучше ехать туда по отдельности, - сказал Холкрофт. - Если полиция не будет возражать, я бы поехал на машине. - Отлично придумано, мой друг, - сказал фон Тибольт. - Полиция возражать не будет, а в том, чтобы ехать по отдельности, есть свой резон. Ты поедешь на поезде, Эрих, а я полечу. Ноэль поедет на машине. Я забронирую нам номера в "Коламбине". Ноэль кивнул. - Если до завтрашнего дня я не найду ни мать, ни Хелден, я оставлю записку, чтобы они звонили мне туда. А сейчас пойду возьму такси. Он быстро свернул за угол. Еще минута - и он бы не сдержался. Он готов был придушить фон Тибольта голыми руками. - Он знает, - сказал Иоганн тихо. - Трудно сказать, много ли, но знает. - Почему ты так решил? - спросил Кесслер. - Сначала я просто это почувствовал, потом понял. Он спросил у тебя про Ганса, и его удовлетворил твой ответ, будто он в Мюнхене. Но ему-то известно, что это неправда. Портье в "Д'Аккор" вчера сказал ему, что Ганс остановился в гостинице. - О Боже... - Не волнуйся. Наш американский друг погибнет по пути в Цюрих. Глава 46 Покушение на жизнь Ноэля - если оно вообще состоится - может произойти где-нибудь на шоссе между Фрибуром и Кеницем. Так предположил Яков Бен Гадиз. Это был приблизительно двадцатикилометровый отрезок шоссе в холмистой местности, где в это время года было очень небольшое движение. Сейчас зима, и, хотя климат здесь не альпийский, часто идет слабый снег, качество дорожного покрытия не из лучших, и водители предпочитают ездить другим путем. Но Холкрофт наметил себе маршрут вдали от скоростных автомагистралей, объясняя свой выбор тем, что ему хочется посмотреть маленькие городки со старинной архитектурой. Точнее говоря, этот маршрут выбрал Яков, а Ноэль только сообщил о нем полиции, которая по распоряжению первого заместителя должна была обеспечить Ноэлю эскорт. То, что никто из полицейских чинов не стал отговаривать Ноэля от поездки по этому маршруту, лишь укрепило израильтянина в его подозрениях. Далее Яков стал раздумывать о способе предстоящего убийства. Разумеется, ни Кесслер, ни фон Тибольт рядом с местом преступления находиться не будут. Оба окажутся в это время где-нибудь очень далеко, чтобы обеспечить себе алиби. И уж если эта казнь состоится, ее осуществят минимальными силами - при помощи каких-нибудь наемных убийц, не имеющих никакого отношения к "Вольфшанце". После встречи в "Ла Гран банк де Женев" они не станут рисковать. Убийца или убийцы потом будут ликвидированы "детьми Солнца" - и все нити, ведущие к "Вольфшанце", будут перерезаны... Так себе мыслил, их стратегический план Бен Гадиз. Теперь ему предстояло выработать свой контрплан. План, который бы позволил Ноэлю добраться до Цюриха - это сейчас самое главное. А уж в Цюрихе все будет разворачиваться в соответствии с их стратегией. Для убийства в большом городе существуют десятки различных способов - тут Яков был большим специалистом. Итак, в путь. Контрплан начал осуществляться. Ноэль вел тяжелый автомобиль, взятый в женевском агентстве "Бонфис", самой дорогой прокатной фирме в Швейцарии, которая сдавала в прокат непростые автомобили непростым клиентам. Это был "роллс-ройс" с бронированным кузовом, пуленепробиваемыми стеклами и толстыми шинами, которые невозможно было проколоть. Впереди Ноэля, примерно в миле от него, ехала Хелден в стареньком, но маневренном "рено". Бен Гадиз ехал сзади, сохраняя дистанцию не менее полумили, в "мазерати" - популярном у богатых женевцев автомобиле, способном развивать большую скорость. Между Яковом и Холкрофтом находилась полицейская машина с двумя офицерами, которые должны были обеспечивать безопасность американца. Полиция в этом деле была явно не замешана. - В дороге у них случится авария, - говорил израильтянин, когда они втроем рассматривали карту, сидя в номере у Ноэля. - Ими не станут жертвовать, иначе возникнет слишком много вопросов. Это настоящие полицейские - тут без подвоха. Я списал их номера и сообщил Литваку. Мы все проверили. Эти ребята служат первый год, они из штабных казарм. То есть совсем еще зеленые. - Завтра меня будут сопровождать они же? - Да. Согласно полученному ими приказу они должны довести тебя до Цюриха, и там их сменят местные полицейские. Это означает, как мне думается, вот что: у них сломается машина, они свяжутся с начальством, и им будет велено вернуться в Женеву. И ты останешься без охраны. - То есть все это лишь камуфляж. - Естественно. Впрочем, толк в них есть. Пока они будут у тебя на хвосте, с тобой ничего не случится. Никто не будет ничего предпринимать. ...Вот они, подумал Холкрофт, глядя в зеркальце заднего вида. Он чуть притормозил перед крутым поворотом, после которого дорога шла под уклон. Далеко внизу он увидел показавшуюся из-за холма машину Хелден. Через две минуты она сбавит скорость, дождется, когда он снова будет у нее на виду, и после этого прибавит газу. Это тоже было предусмотрено их планом. Она уже проделала это минуты три назад. Они постоянно должны были находиться в поле зрения друг друга. Ему так хотелось поговорить с ней. Просто поболтать о том о сем, чтобы не надо было думать о смерти, бояться смерти, забивать себе голову какими-то стратегическими ухищрениями, чтобы этой смерти избежать. Но поговорить им удастся лишь после Цюриха. В Цюрихе будет еще одна смерть, не похожая ни на одну из тех смертей, о которых сейчас вспоминал Холкрофт. Потому что убийцей будет он, и никто другой. Он вытребовал себе это право. Ноэль посмотрит в глаза Иоганна фон Тибольта и скажет ему, что сейчас он умрет. Ноэль ехал слишком быстро: клокочущий в нем гнев заставил его слишком сильно давить на акселератор. Он сбавил скорость. Как бы самому не преподнести подарок фон Тибольту: пошел снег, и дорога стала скользкой. Яков проклинал снегопад: снег не затруднял езду, но ухудшал видимость. Им приходилось полагаться только на зрение: связь по радио исключалась, так как сигналы можно легко перехватить. Израильтянин дотронулся до предметов, лежащих рядом на сиденье, - те же самые предметы лежали в "роллс-ройсе" рядом с Холкрофтом. Это тоже предусмотрено их стратегическим контрпланом - и это самая важная его часть. Взрывчатка. Всего восемь зарядов - по четыре у каждого, завернутые в полиэтилен. Заряды должны сдетонировать ровно через три секунды после удара. Еще есть четыре противотанковые гранаты. И наконец - армейские американские кольты и карабины, со снятыми предохранителями, готовые к бою. Все это снаряжение было куплено с помощью Литвака в Женеве. В мирной Женеве существуют тайные арсеналы боеприпасов и оружия в количествах недостаточных для нужд международных террористов, но куда больших, чем могут себе представить местные власти. Бен Гадиз всматривался сквозь снегопад. Если это произойдет, то очень скоро. Полицейская машина, от которой его отделяли каких-нибудь несколько сот ярдов, внезапно остановится - возможно, оттого, что резину проест кислота, залитая в покрышки, или оттого, что радиатор заполнили коагулянтом, который забьет трубки системы охлаждения. Сколько существует способов! Но в любом случае полицейская машина вдруг куда-то денется, и Холкрофт останется один, без прикрытия. Яков надеялся, что Ноэль не забыл, как ему надо действовать, если вдруг покажется незнакомая машина. Он должен резко бросать свой "роллс-ройс" из стороны в сторону, а Яков тем временем прибавит скорость, затормозит рядом с неизвестным автомобилем, бросит в него полиэтиленовый пакет, и за несколько секунд до взрыва Холкрофт должен успеть выскочить из машины и броситься с насыпи вниз. Если возникнут проблемы - взрывчатка окажется бракованной или взрыватель не сработает, - у них имелись в запасе противотанковые гранаты. Этого будет достаточно. Вряд ли фон Тибольт станет высылать еще одну машину для повторного покушения. Ведь тогда возрастет риск того, что могут показаться случайные машины или пешеходы - все они были бы невольными свидетелями. Убийц может быть двое-трое, и все они, конечно, профессионалы. А глава "детей Солнца" не дурак. Уж если Холкрофта не удастся убить близ Кеница, тогда его убьют в Цюрихе. В этом и заключалась ошибка "детей Солнца", удовлетворенно думал израильтянин. Иоганн фон Тибольт не знает о существовании Якова Бен Гадиза. А он тоже не дурак и тоже профессионал. Американец доедет до Цюриха, и, как только фон Тибольт и Кесслер окажутся в Цюрихе, считай, они уже трупы: обоих убьет человек, ослепленный яростью. Яков снова выругался про себя. Снег усилился и падал теперь крупными хлопьями. Это, правда, означало, что снегопад скоро кончится, но в эти минуты он представлял серьезную помеху, и Якову это не нравилось. Он потерял из виду полицейскую машину! Где же она? Начался холмистый участок шоссе со множеством поворотов и ответвляющихся проселков. Полицейской машины нигде не было видно. Он потерял ее! Боже, как же такое могло случиться? Да вот же она! Яков с облегчением вздохнул и нажал на газ, чтобы приблизиться к ней. Нет, больше нельзя отвлекаться ни на что постороннее: он же не в оркестровой яме Тель-Авивского концертного зала. Полицейская машина - вот что сейчас самое главное. Нельзя упускать ее из виду ни на мгновение. Он ехал куда быстрее, чем ему казалось: стрелка спидометра прыгала у отметки "75" - слишком быстро для такой дороги. Но почему? Потом он понял. Он пытался сблизиться с полицейской машиной, прибавляя газу, но и полицейская машина увеличивала скорость. Она мчалась все быстрее и быстрее, ее бросало на виражах, она рвалась сквозь снегопад, неумолимо приближалась к "роллс-ройсу" Холкрофта. Что они там, с ума сошли? Бен Гадиз смотрел во все глаза, силясь понять, в чем же дело. Сердце екнуло от тревожной догадки. Что они делают? И он заметил то, чего раньше не видел. Вмятина на заднем крыле полицейской машины. Вмятина. Раньше ее не было. На крыле полицейской машины, которая на протяжении последних трех часов сопровождала Холкрофта, вмятины не было. Это была другая полицейская машина! Кто-то отдал по радио приказ той старой машине свернуть на один из многочисленных проселков. И вместо нее на шоссе выехала другая машина. Это означает, что люди, сидящие в новой полицейской машине, видят его "мазе-рати", а Холкрофт - и это представляло неизмеримо большую опасность - даже не догадывается о смене автомобиля сопровождения. Начался длинный крутой поворот. Полицейская машина стала сигналить. Водитель ежесекундно давал гудки, прорезающие снегопад и встречный ветер. Они сигналят Холкрофту. Они предлагают ему остановиться. Обе машины впереди уже сбавляли скорость. - Нет! Не делай этого! - заорал Яков через ветровое стекло, непрерывно сигналя и вцепившись руками в баранку, чтобы удержать "мазерати" на крутом вираже. Он направил "мазерати" прямо на полицейскую машину. Между ними оставалось ярдов пятьдесят. - Холкрофт! Не останавливайся! Вдруг ветровое стекло лопнуло. На него обрушилась туча крошечных осколков - это были иголочки смерти: стекло изрезало ему щеки, пальцы. Из пробитого заднего стекла полицейской машины прямо на него был наставлен ствол автомата. Из-под капота вырвался клуб пара. Взорвался радиатор. Через секунду зашипели пробитые шины, и в разные стороны полетели ошметки резины. "Мазерати" отбросило вправо, и он ударился в дорожное ограждение. Бен Гадиз сильно ткнул плечом в дверцу, но дверца не поддалась. За его спиной полыхало пламя. Холкрофт видел в зеркальце заднего вида полицейскую машину. Она внезапно стала приближаться, мигая ему фарами. Полицейские зачем-то подавали ему сигналы. Он не мог остановиться на повороте. Но через несколько сотен ярдов должен начаться ровный участок, там можно будет съехать на обочину. Он притормозил, с его "роллсом" поравнялась полицейская машина, и сквозь густой снег Холкрофт увидел очертания фигуры молодого полицейского. Он слышал неистовые гудки. Видел мигающие фары. Он опустил стекло. - Я остановлюсь, как только... И увидел его лицо. И выражение этого лица. Это не молодой полицейский из Женевы. Лицо человека, которого он никогда раньше не видел. И потом - ствол винтовки. Он торопливо стал поднимать стекло. Но поздно. Он услышал выстрел, увидел слепящую вспышку огня, и тут же тысячи лезвий вонзились ему в кожу. Холкрофт увидел свою кровь, расплескавшуюся по ветровому стеклу, и услышал свой дикий вопль, эхом отдающийся под низким потолком "роллс-ройса". Лязг металла, звон, скрежет, барабанная дробь пуль. Приборный щиток отлетел вверх, педали оказались там, где должна быть крыша, и его придавило к этой крыше, потом он упал, перелетел через спинку сиденья, врезался в стекло, потом его бросило вперед и распластало на рулевом колесе, потом неведомая сила подняла его вверх, и он взмыл в небо. Там все вдруг стало очень приятным, боль от тысячи лезвий ушла, сознание затуманилось, и Холкрофт провалился в бездну. Яков выбил торчащие остатки ветрового стекла рукояткой пистолета. Карабин валялся на полу; завернутая в полиэтилен взрывчатка оставалась в коробке. Гранаты же исчезли. Все это оружие было теперь бесполезным - за исключением лишь пистолета в его руке. Он не выпустит его до последнего патрона - до последней секунды жизни. В фальшивой полицейской машине находилось трое, и один из них - снайпер - согнувшись, опять вскинул автомат. Бен Гадиз видел его голову. Теперь! Он медленно прицелился сквозь клубы дыма и нажал на спусковой крючок. Снайпер в машине дернулся и повалился на бок, выбив головой осколки стекла, торчавшие в раме. Яков снова надавил плечом на дверцу - теперь она чуть подалась. Ему надо побыстрее выбираться из машины. Полыхавший огонь грозил через несколько секунд перекинуться на бензобак - и тогда взрыва не миновать. Водитель полицейской машины таранил "роллс-ройс", второй уже выскочил на шоссе, зашел слева и через разбитое окно стал крутить руль, направляя тяжелый автомобиль под откос. Бен Гадиз налег всем телом на дверцу и распахнул ее. Израильтянин вывалился на заснеженное шоссе, и тут же на белом снегу возникли сотни красных ручейков, вытекающих из его ран. Он поднял пистолет и, не целясь, несколько раз выстрелил наугад. И тогда одновременно произошли две ужасные вещи. "Роллс" покатился в кювет, а морозный воздух потрясла автоматная очередь. Пули ударились об асфальт и прошили ноги Якова. Но ему уже не было больно. Он ничего не чувствовал и лишь извивался как ужаленный, катаясь по снегу. Его руки цеплялись за истерзанную резину колес, за металл, за холодные обломки стекла. Раздался взрыв. Из бензобака "мазерати" вырвались языки пламени. И Бен Гадиз услышал вдалеке чьи-то крики: - Оба готовы! Разворачивайся! Сваливаем! Нападавшие скрылись. Хелден притормозила с минуту назад. Холкрофт уже должен появиться. Но где же он? Она отъехала на обочину и стала ждать. Прошло еще минуты две. Больше она ждать не могла. Она развернулась и поехала вверх по склону холма. Вжав педаль газа до упора, она промчалась мимо полумильного столбика. И все равно его нигде не было видно. У нее задрожали руки. Что-то случилось. Она поняла это. Она почувствовала. Вон "мазерати"! Боже, он весь раскурочен. Боже! Где же машина Ноэля? Где Ноэль? А Яков? Она резко затормозила и, крича, выскочила из машины. Поскользнулась, упала, не понимая, что у нее подвернулась раненая нога, вскочила и побежала, крича: - Ноэль! Ноэль! По ее щекам текли слезы, горло разрывали пронзительные крики. Она была не в силах сдержать истерику. И вдруг услышала откуда-то из пустоты приказ: - Хелден! Прекрати! Сюда... Голос. Яков! Откуда? Она снова услышала этот голос. - Хелден! Иди же сюда! Дорожное ограждение. Она подбежала к ограждению, посмотрела вниз - и мир перевернулся. Внизу под насыпью лежал "роллс-ройс" - колесами вверх, дымящийся, гора покореженного металла. В ужасе она смотрела на Якова Бен Гадиза, распластавшегося около "роллс-ройса". Потом заметила красные струйки крови, которые неровно тянулись через все шоссе к тому месту под насыпью, где лежал Яков. Хелден сбежала вниз, перекувырнувшись в снегу и больно ударившись о камни, крича от ужаса; сейчас она увидит смерть. Она упала рядом с Бен Гадизом и через разбитое стекло "роллс-ройса" посмотрела на своего любимого. Он лежал, раскинувшись неподвижно, все лицо у него было залито кровью. - О нет... Нет! Яков схватил ее за руку и потянул к себе. Он с трудом мог говорить, но его приказ прозвучал четко. - Иди к машине. Тут есть деревушка к югу от Трево. Это в пяти километрах... Позвони Литваку. Пре-дю-Лак отсюда недалеко... километров двадцать - двадцать пять. Он сможет послать вертолет, машину... Свяжись с ним. Скажи ему. Хелден не могла оторвать глаз от Ноэля. - Он мертв... Он же мертв! - Может быть, и нет. Торопись! - Я не могу. Я не могу оставить его здесь. Бен Гадиз поднял пистолет. - Если ты не пойдешь, я его пристрелю. Вошел Литвак. Бен Гадиз лежал на кровати, вся нижняя часть его тела была забинтована. Яков смотрел в окно на заснеженные поля и дальние горы. Не обращая внимания на вошедшего врача, он продолжал смотреть туда. - Хотите знать правду? Израильтянин медленно повернул голову. - Нет смысла избегать правды. Во всяком случае, я могу прочитать ее на твоем лице. - Я мог бы принести тебе новости похуже. Тебе будет трудно передвигаться: раны слишком серьезные. Но со временем ты приноровишься. Сначала будешь ходить на костылях, потом, возможно, с палкой. - Прогноз не особенно обнадеживающий для моей работы, а? - Нет. Но у тебя остались голова и руки. Руки заживут. Ты сможешь играть. Яков печально улыбнулся. - Да я ведь не был таким уж хорошим музыкантом. Я слишком часто отвлекался. Я был далеко не таким профессионалом, как в своей другой жизни. - Но твой ум можно употребить с пользой на другие дела. Израильтянин нахмурился и снова стал смотреть в окно. - Ну, это мы еще посмотрим - когда станет ясно, что происходит. - Все меняется. И очень быстро, Яков, - сказал врач. - Что с Холкрофтом? - Не знаю, что и сказать тебе. Он должен был умереть. Но он еще жив. Впрочем, это ничего не меняет. Он уже не сможет жить, как прежде. Полиция шести стран разыскивает его по обвинению в серии убийств. Во всем мире восстановлена смертная казнь - за любые преступления. Все законы, гарантирующие защиту личности обвиняемого, превратились в пародию. Везде. Его убьют, как только он покажется на улице. - Итак, они победили, - сказал Яков, и его глаза наполнились слезами. - "Дети Солнца" победили. - Посмотрим, - возразил Литвак. - Когда станет ясно, что происходит. Эпилог Образы. Бесформенные, неясные, бессмысленные. Очертания, размытые туманом. Только ощущение оставалось ясным. Не мысль, не воспоминания, а только ощущение. Потом бесформенные образы начали обретать форму. Туман рассеялся, ощущения сменились узнаванием. Мысли пришли позднее. Но он уже мог видеть и вспоминать. Ноэль увидел над собой ее лицо, обрамленное густыми светлыми волосами, ниспадавшими ему на лицо. В ее глазах стояли слезы. Слезы струились по ее щекам. Он попытался смахнуть рукой эти слезы, но не смог дотянуться до знакомого любимого лица. Он уронил руку, и она сжала ее. - Любимый мой... Он услышал ее голос. Он мог слышать. Изображение и звуки обрели смысл. Ноэль закрыл глаза, понимая, что мысли придут потом. Сами собой. Скоро. Литвак стоял в дверях и смотрел, как Хелден обтирает губкой грудь и шею Ноэля. В руках он держал газету. Он осмотрел лицо Холкрофта - лицо, истерзанное градом пуль. На левой щеке виднелись шрамы, шрамы были и на лбу и на шее. Но процесс заживления уже начался. Откуда-то из глубины дома доносились звуки скрипки, которую держал в руках, несомненно, искусный музыкант. - Вы должны повысить жалованье моей сиделке, - произнес Ноэль слабым голосом. - Это за какие же такие заслуги? - рассмеялся Литвак. - Лекарь, исцели себя сам! - Хелден тоже засмеялась. - Эх, если бы я мог. Я бы хотел излечить многие болезни, - ответил врач и бросил газету на кровать рядом с Ноэлем. Это было парижское издание "Геральд трибюн". - Я купил ее для тебя в Невшателе. Уверен, что ты с интересом прочитаешь там кое-что. - Какой урок на сегодня? - Я бы назвал его "Наказание несогласных". Верховный суд твоей страны обязал редакцию "Нью-Йорк таймс" больше не помещать материалов о Пентагоне. Причина, разумеется, все та же: интересы национальной безопасности. Вышеупомянутый Верховный суд также признал законность массовых показательных казней в штате Мичиган. Суд полагает, что, когда нацменьшинства начинают угрожать благополучию граждан, необходимо осуществлять быстрые и наглядные карательные действия - для острастки. - Сегодня в нацменьшинства попали коренные янки, - тихо произнес Ноэль, не поднимая головы с подушки. - Бах! - и нас нет. "Вы слушаете всемирные новости Би-би-си из Лондона. С тех пор как прокатилась волна убийств, унесших жизни многих политических деятелей в разных уголках планеты, в мировых столицах были предприняты беспрецедентно жесткие меры по укреплению безопасности. Вся ответственность за проведение этих мер возлагается на военное командование и силы полиции. Для того чтобы обеспечить эффективное международное сотрудничество на самом высоком уровне, в Цюрихе, в Швейцарии, создается специальное агентство. Это агентство, названное "Энвил", будет осуществлять незамедлительный, точный к тайный обмен информацией между военными и полицейскими..." Яков Бен Гадиз доигрывал скерцо из Скрипичного концерта Мендельсона. Ноэль Холкрофт лежал на диване в дальнем, углу комнаты. Хелден сидела на полу возле него. Хирург-косметолог из Лос-Анджелеса, вызванный сюда, чтобы сделать серию пластических операций неизвестному пациенту, с блеском выполнил свою работу. Это было лицо Холкрофта, но - не прежнее. Шрамы на лице, оставшиеся от ранений, исчезли, в рубцы были вживлены кусочки кожи, придавшие его лицу более резкие черты. Морщинки на лбу углубились, сеточки в уголках глаз стали отчетливее. В этом чуть изменившемся, восстановленном лице уже не было ни тени наивной безмятежности-напротив, в нем теперь проглядывало что-то жестокое. В дополнение ко всем внешним переменам Ноэль чуть постарел, и это быстрое старение причиняло ему немалые страдания. С того дня, как его привезли сюда, вытащив из кювета на безлюдном шоссе близ Фрибурга, прошло четыре месяца. Но, глядя на него, можно было подумать, что миновало не меньше десяти лет. И все же он вернулся к жизни, его тело снова обрело силу благодаря заботливым рукам Хелден и бесконечным упражнениям, назначенным Литваком, которые он проделывал под неусыпным надзором одного из самых грозных боевиков Хар-Шхаалаф. Якову эти занятия доставляли истинное удовольствие. Он требовал от Ноэля совершенства, и Холкрофт послушно выполнял все его требования. Перед тем как приступить к тренировкам в полном объеме, он должен был полностью восстановить физическую форму. Занятия начнутся завтра. Они заберутся высоко в горы, подальше от любопытных глаз. Все будет проходить лишь под пристальным взором Якова Бен Гадиза. Ученик должен научиться делать то, что теперь было не под силу учителю. Ученику предстояло пройти все муки ада, прежде чем он превзойдет учителя. Они начнут завтра. "Дойче цайтунг" Берлин, 4 июля. Сегодня бундестаг выразил свое официальное согласие на создание реабилитационных центров по образцу американских центров в Аризоне и Техасе. Эти центры, как и аналогичные им в Соединенных Штатах, станут тренировочными базами, где занятия будут проводиться под контролем представителей вооруженных сил. К отправке в реабилитационные центры будут приговариваться лица, признанные судом виновными в совершении преступлений против немецкого народа..." - Канат! Шнур! Цепь! - Пальцы! Пальцы! Это же твое оружие! Не забывай! - Залезь на это дерево еще раз. Быстрее! - Заберись на ту гору и спустись незаметно для меня... - Нет, я тебя видел. Все, считай, что тебе прострелили башку! - Зажимай нерв, а не артерию! Есть пять нервных точек. Найди их. С повязкой на глазах. Почувствуй их! - Из падения выходи откатом, не приседай! - Каждое твое действие должно иметь по крайней мере два варианта, решение принимай мгновенно. Постарайся привыкнуть к этому. Действуй инстинктивно. - Чтобы точно стрелять, надо уметь прицеливаться, оставаться неподвижным, задерживать дыхание. Пули должны ложиться в двухдюймовый круг. - Спасайся, спасайся, спасайся! Используй местность! Растворись в ней. Можешь просто оставаться без движения. Запомни: если ты просто неподвижно стоишь - тебя никто не заметит. Прошло лето. Яков Бен Гадиз был доволен. Ученик превзошел учителя. Он был готов. Как и его напарница. Она тоже была готова. Вместе они будут прекрасной командой. Против каждой фамилии "детей Солнца" был поставлен крестик. Они достали список и внимательно его изучили. "Геральд трибюн" Париж, 10 октября. Международное агентство в Цюрихе, известное под названием "Энвил", сегодня должно объявить о создании независимого совета судей-канцлеров, выбираемых тайным голосованием представителями всех стран-участниц. Первый конгресс "Энвил" состоится 25 октября..." Мужчина и женщина шли по улице цюрихского района Линдендорф, расположенного на левом берегу Лиммата. Мужчина был высок, но сутул; из-за сильной хромоты он с трудом пробирался в людском потоке. Он нес потрепанный чемоданчик, который создавал ему при ходьбе дополнительные трудности. Женщина держала его под руку - и всем своим видом давала понять, что делает это скорее из малоприятного чувства долга, нежели из любви. Оба молчали. По всей видимости, это были муж и жена, которые вместе достигли своего неопределенного возраста в вечных скитаниях по миру. Подойдя к административному зданию, они вошли внутрь. Мужчина, хромая, едва поспевал за женщиной, которая направилась прямо к лифтам. Она остановилась перед столиком диспетчера. Женщина спросила по-немецки, на каком этаже находится такая-то бухгалтерская контора. Оказалось, на двенадцатом. На верхнем этаже здания. Но сейчас обеденный перерыв, и вряд ли они там кого-нибудь застанут. Ничего страшного, они подождут. Пара вышла из лифта на двенадцатом этаже. В коридоре никого не было. Дверь лифта еще не успела закрыться, а мужчина и женщина уже были в дальнем конце коридора у лестницы. Мужчина перестал хромать. Их лица уже не выглядели такими унылыми. Они взбежали по лестнице к двери, ведущей на крышу, и остановились перед ней на площадке. Мужчина поставил чемодан на пол, встав на колени, раскрыл его. Внутри лежали ствол, приклад винтовки и оптический прицел. Он приладил части друг к другу. Потом снял шляпу вместе с пристегнутым к полям париком и швырнул ее в чемодан. Он встал, помог женщине снять плащ и вывернуть его наизнанку. Теперь это было дорогое элегантное пальто, купленное в одном из лучших парижских магазинов. Женщина помогла мужчине вывернуть наизнанку его пальто. Пальто превратилось в модный плащ с замшевой оторочкой. Женщина сняла платок с головы, вынула несколько шпилек, и светлые волосы упали ей на плечи. Она раскрыла сумочку и достала оттуда револьвер. - Я буду здесь, - сказала Хелден. - Счастливой охоты. - Спасибо, - ответил Ноэль, открывая дверь на крышу. Согнувшись, он прижался к стене у дымохода, перебросил ремень винтовки через плечо, потом залез в карман и достал три патрона. Он вложил их в магазин и взвел курок. Каждое твое действие должно иметь по крайней мере два варианта, решение принимай мгновенно. Ему понадобится один патрон. Он не промахнется. Он повернулся и встал на колени. Положил ствол на выступ крыши и приник к оптическому прицелу. Далеко внизу на улице толпа приветствовала людей, выходящих из стеклянных дверей отеля "Линдендорф". Люди шли по залитому солнцем тротуару под флагами, вывешенными в честь первого конгресса "Энвил"... Вот он! Прямо в прицеле. Крестик в середине окуляра замер на красиво вылепленном лбу под золотистыми волосами. Холкрофт нажал на спусковой крючок. Далеко внизу красиво вылепленное лицо превратилось в кровавое месиво. Наконец Тинаму был убит. Другим Тинаму. Они повсюду. Все только начинается. 1 Внимание! Семичасовой поезд, следующий в Цюрих, отправляется от платформы номер двенадцать... (фр.) 2 "Письмо получено с несломанными печатями. Возрождение или смерть" (нем.). 3 Имеется в виду тотальное уничтожение нацистами евреев, которое рассматривалось как "окончательное решение" еврейского вопроса в Германии. 4 Ты ищешь сына Клаузена! И женевский документ! (нем.) 5 Первый класс в "Боинге-747" располагается на двух уровнях: внизу находится спальный салон, наверху - салон для отдыха. 6 Прикончите этого гринго! (исп.) 7 Я хорошо говорю по-немецки (нем.). 8 Извините (нем.). 9 Сестричка (нем.). 10 Возрождение или смерть (нем.). 11 "Тебя, Господа, хвалим" {лат.). 12 Зимний праздник (фр.). 13 Боже... (фр.) 14 Нет, никогда! (нем.) 15 Убитые! Бойня! (фр.) 16 Заколдованные дети (нем.). 17 Квартал потаскух (нем.). 18 Да, мой (нем.). 19 Куда? (нем.) 20 Хорошо (нем.). 21 Тридцать минут (нем.). 22 Телефонный звонок? (нем.) 23 С телефоном (нем.). 24 Сумасшествие! (нем.) 25 Прикрытие (нем.). 26 Кафе, ресторан (нем.). 27 Ну естественно (нем.). 28 Брат мой... (нем.) 29 Это я, фон Тибольт! Оставайся у окна! (нем.) 30 Открыто! (нем.) 31 Где находится "Нахрихтендинст"? (нем.) 32 Доставка (фр.). 33 Жак? Это вы? (фр.) 34 Простите, я думал, это Жак из цветочного магазина (фр.). 35 Рыжий кот (фр.). 36 Мой брат... (нем.) 37 Вы очень любезны. Мы перезвоним вам через полчаса. Спасибо (фр.)