запал. - Отойдите, пожалуйста. Взрыва не последует, но жар будет очень сильным. Вайнграсс с изумлением наблюдал за тем, как масса стала сначала ярко-красной, а потом превратилась в интенсивно-синюю. Железо просто растаяло на глазах. - Это что-то, зай... - Не произносите этого! - Пошли, - кивнул Мэнни. Они нашли контрольный щит питания аварийной системы в северном конце подземных помещений здания. - Совершенный страж, - сказал бывший архитектор, достав кусачки из нагрудного кармана. - Из каждых шести проводов два ложные. Учитывая габариты здания, проводов здесь должно быть не меньше восемнадцати. - Восемнадцать проводов, - повторил Серый. - Это означает, что ложных проводов будет шесть. - Точно, серенький... прости. - Спасибо. - Если пропустим хоть один, на улице можно устраивать вечеринку. - Откуда вы знаете? Сами же сказали, что провода намеренно перепутаны, для тех, кто не имеет представления о системе. Как же вы определите? - Вежливость электриков, мой друг. Олухи, что работают здесь, ненавидят ломать голову над схемами, потому и облегчают задачу себе или другим, кому придется исправлять поломки. На каждом ложном проводе они делают пометку, так что всякий раз они могут говорить, что потратили целый час на то, чтобы разобраться в запутанной схеме, а схемы простыми никогда не бывают. - Что, если вы ошибаетесь, мистер Вайнграсс? Что, если электрики, обслуживающие это здание, честно делают свою работу? - Это невозможно. Таких просто-напросто нет, тем более здесь, - сказал Мэнни, доставая из другого кармана маленький фонарик и долото. - Ну же, давай, не стой как истукан, взламывай этот щит. У нас на все про все секунд восемьдесят - девяносто, можешь вообразить? Этот скряга Хасан сказал, что батарейки в фонаре совсем слабые. Начинай! - Я могу использовать пластиковую взрывчатку, - предложил Серый. - И устроить концерт для всего квартала? Ну если захотелось поразвлечься, тогда, конечно, давай, можешь даже девочек пригласить. - Вы начинаете раздражать меня, мистер... - Заткнись и делай свою работу. Я дам тебе за это медаль. - Бывший архитектор протянул Серому долото, которое предусмотрительно попросил у Хасана, зная, что оно наверняка понадобится ему при вскрытии аварийной системы. - Эта аппаратура сложная, и действовать надо быстро. Серый просунул долото в щель возле замка и с силой дернул на себя. Крышка отскочила в сторону. - Дайте мне фонарь, - сказал он, - а сами ищите провода. - Один... второй... третий, - считал Вайнграсс, двигаясь вслед за лучом света справа налево, выискивая помеченные цветом провода. - Восемь, девять, десять... одиннадцать. Где двенадцатый? - воскликнул он. - Я проверил все ложные провода. Должен быть еще один. Без него все полетит к черту! - Здесь! Вот отметка. - Серый коснулся седьмого провода. - Он рядом с третьим ложным. Вы пропустили его! - Все, отключил. - Вайнграсс внезапно согнулся пополам и осел на пол, пытаясь унять приступ кашля. - Не сдерживайтесь, мистер Вайнграсс, - тихо проговорил Серый, коснувшись плеча пожилого человека. - Вас все равно никто не услышит. - Я обещал, что не буду... - Есть вещи, которые мы не в силах контролировать, сэр. - Прекрати быть таким вежливым! - Мэнни наконец откашлялся и с трудом поднялся. Серый намеренно не предложил помочь ему. - Ладно, солдатик, - сказал Вайнграсс, тяжело дыша. - Можно считать, что все чисто - в некотором смысле. Пошли искать моего мальчика. Серый не двинулся с места. - Несмотря на ваш более чем сложный характер, сэр, я все же испытываю к вам уважение, - произнес израильтянин. - Но ради общей безопасности я не могу позволить вам идти с нами. - Что?! - Неизвестно, что нас ждет наверху. - Знаешь! Отлично все знаешь, сукин ты сын! Наверху мой мальчик!.. Дай мне оружие, зайчишка, а не то я отправлю телеграмму министру госбезопасности Израиля, что ты владеешь свинофермой! - Вайнграсс внезапно пнул Серого в голень. - Невыносимый! - Серый закатил глаза, однако даже не пошевелил ногой. - Просто невыносимый! - Да ладно тебе, жадина. Всего маленький пистолетик. Я же знаю, что у тебя есть лишний. - Только не вздумайте пользоваться им, пока я не скажу, - проговорил израильтянин и, задрав левую штанину, достал из кобуры, укрепленной под коленом, небольшой револьвер. - Кстати, я никогда не говорил тебе, что состоял в организации "Хагана"? - В самом деле? - Точно. Я и Менахем побывали во многих передрягах. - Менахем никогда не состоял в "Хагане". - Ну, значит, это был кто-то другой. Пошли! Бен-Ами, сжимая в руках автомат "узи", застыл у входа в здание, поддерживая связь с остальными по переговорному устройству. - Но почему В. с тобой? - спросил он бойца отряда "Масада". - Потому что он невозможен! - раздраженно ответил Серый. - Это не ответ, - возразил Бен-Ами. - Другого дать не могу. Отбой. Мы на шестом этаже. Я свяжусь с тобой, как только будет возможно. - Понял. Двое бойцов застыли возле широких двустворчатых дверей, третий - на другом конце холла у единственной двери, из-под которой виднелась полоска света. Эммануила Вайнграсса с трудом удалось уговорить остаться на лестнице. - Пошли! - шепотом отдал приказ к действию Серый, и двое мужчин, разогнавшись, вышибли дверь, мгновенно упав на пол, как только двое арабов повернулись на шум и принялись стрелять. Две очереди из "узи", и арабы распростерлись в луже крови на полу. Два других человека, один - поднявшись из-за необъятного стола черного дерева, и другой, что стоял с ним рядом, попытались бежать. - Стоять! - крикнул Серый. - Или вы оба покойники! Темнокожий мужчина в роскошном белоснежном одеянии застыл на месте, тяжелый взгляд горящих глаз сверлил израильтянина. - Вы отдаете себе отчет в том, что делаете? - спросил он с угрозой в голосе. - Система охраны в этом здании лучшая в Бахрейне. Полиция будет здесь с минуты на минуту. Вам придется сложить оружие, иначе вас убьют. - Привет, засранец! - Эммануил Вайнграсс проковылял в комнату, едва волоча от усталости ноги, как это бывает с пожилыми людьми, испытавшими слишком много потрясений. - Не такая уж и хорошая у тебя система охраны. - Ты?! - Собственной персоной! Надо было еще в Басре пристрелить тебя. Я знал, что мой мальчик вернется и найдет тебя. Все дело было лишь во времени. Где он? - Моя жизнь за его жизнь. - Ты не в том положении, чтобы торговаться. - А что, если ты ошибаешься? - возразил Махди. - Он на пути к закрытому аэропорту, где его посадят на самолет. Конечный пункт его назначения - территориальные воды Катара. - Акулы, - тихо произнес Вайнграсс, глаза метали молнии. - Абсолютно верно. Одно из удобств, предоставляемых природой. Ну так что, будем торговаться? Я единственный, кто сможет все остановить. Несколько секунд Вайнграсс смотрел на высокого смуглолицего человека так, словно пытался испепелить его взглядом. - Твоя взяла. Но если проведешь меня, я натравлю на тебя целую армию наемников. - Ты всегда был склонен к театральным жестам. - Махди посмотрел на часы. - Время подошло. Для таких полетов существует правило: никаких запросов с земли и никаких последующих расследований. По расписанию они должны подняться в воздух с первыми лучами солнца. Когда выберемся из здания, я сделаю звонок и отменю полет, а вы со своей командой уберетесь отсюда. - Только не вздумай играть со мной в игры, мразь... Ладно, по рукам. - Нет! - Серый, выхватив нож, подскочил к Махди и, вцепившись в складки белой одежды, прижал его голову к столу. - Никаких сделок не будет. Сейчас на карту поставлена только твоя жизнь! - Серый полоснул лезвием ножа по щеке Махди в опасной близости от глаза. Тот вскрикнул. Струйка крови обагрила его щеку и закапала в открытый рот. - Звони сейчас, иначе лишишься глаза, сначала одного, потом другого! А после тебе уже будет все равно, где окажется мой нож в следующую очередь, потому что ты этого уже не увидишь! - Серый схватил телефонный аппарат и опустил его рядом с окровавленной головой. - Вот твоя сделка, подонок! Назови номер. Я сам наберу, чтобы убедиться, что это аэродром, а не какой-нибудь склад. Говори, живо! - Нет, не могу! - Ну что ж, начнем, пожалуй. - Нет! Нет никакого ни самолета, ни аэродрома! - Лжешь! - Нет! Не сейчас, это произойдет немного позже. - Прощайся с глазом, лжец! - Он здесь! Господи, остановитесь! Он здесь! - Где? - Мэнни подбежал к столу. - В западном крыле... В холле справа есть лестница, он в кладовке, под самой крышей... Больше Вайнграсс слушать его не стал. Он выбежал из комнаты и настолько громко, насколько мог, принялся звать: - Эван! Эван!.. Должно быть, у него галлюцинации, подумал Кендрик. Голос человека, бесконечно дорогого ему, звал его, придавая мужества. Синдром заключенного, решил он и поднял глаза к маленькому оконцу. Луна почти скрылась из виду, холодный свет померк. Увидеть луну еще раз ему уже не удастся. Скоро его уделом будет кромешный ад. - Эван! Эван!!! Как это похоже на Мэнни. Он всегда оказывается рядом, когда так необходим. Вот и сейчас явился, чтобы придать сил, успокоить. "О Господи, Мэнни! Я все-таки послушался тебя. Я вернулся и нашел его. И другие найдут, я уверен в этом. Надеюсь, ты будешь хоть немного гордиться мною..." - Черт тебя дери, Кендрик! Где ты? Этот голос определенно не галлюцинация! Как и стук шагов на лестнице и других шагов, совсем рядом! Господи, неужели он уже умер? - Мэнни! - слабым голосом крикнул он. - Здесь! Вот эта дверь! Давайте, здоровяки, ломайте! Дверь, словно под натиском урагана, распахнулась. - Сынок! - воскликнул Эммануил Вайнграсс, видя поднявшегося ему навстречу Кендрика. - Разве уважающие себя конгрессмены так себя ведут? Я думал, что сумел научить тебя! Со слезами на глазах отец и сын обнялись. Они собрались в гостиной Хасана, в доме на окраине города. Бен-Ами подсел к телефону после того, как Вайнграсс наконец закончил разговор с султаном Омана. За большим столом в столовой сидели семь официальных лиц, представляющих правительства Бахрейна, Омана, Франции, Великобритании, Западной Германии, Израиля и Организации освобождения Палестины. По общему согласию представителей Вашингтона не было, учитывая тайное участие в операции одного из конгрессменов США. Эммануил Вайнграсс сидел за столом между представителями Израиля и ООП. Эван и раненый Иаков расположились в креслах, как пострадавшие больше других. - Я думал над вашими словами, произнесенными в "Араду". ? Я надеялся на это. - Сделать то, о чем вы говорили, крайне трудно. Мы через многое прошли - не сам я, конечно, но наши матери, отцы, деды... - И многие поколения до них, - добавил Эван. - Ни один здравомыслящий человек не станет этого отрицать. Однако палестинский народ не несет ответственности за многочисленные погромы или холокост, но в современном мире, исполненном чувства вины - чувства более чем естественного, они стали новыми жертвами, сами не понимая почему. - Я знаю. - Иаков кивнул. - Я слышал, что говорили фанатики на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа. Я слушал, что говорил Меир Каханес, и мне стало страшно. - Страшно? - Еще бы! Они говорили так же, как и наши преследователи много веков назад. И еще, они продолжают убивать. Два моих брата погибли, как и неисчислимо много других людей. - Кровопролитию должно когда-нибудь положить конец. Ведь это совершенно бессмысленно. - Мне надо подумать. - Это только начало. Мужчины, сидевшие за столом, внезапно стали подниматься. Легкий кивок головы коллегам на прощанье, и один за другим они направились каждый к ожидавшей их машине, не обращая внимания на других людей, присутствовавших в доме. Хозяин дома, Хасан, появился в арке гостиной и заговорил, однако первые его слова были заглушены сильным кашлем, которым разразился Вайнграсс. Эван хотел было встать, чтобы помочь другу, однако Иаков остановил его, удержав за руку. Мужчины обменялись взглядами, и Эван понял все без слов. - Американское посольство в Маскате будет освобождено через три часа, террористам будет позволено сесть на корабль, принадлежащий Сахибу-эль-Фарраххалифу. - А что произойдет с ним самим? - спросил Кендрик. - Ответ на этот вопрос будет дан в этой, и только в этой, комнате. Королевский дом просил проинструктировать вас о том, что информация не должна выйти за пределы этих стен. Надеюсь, всем понятно? Мужчины закивали головами. - Сахиб-эль-Фарраххалиф будет казнен без суда и следствия, поскольку его преступления против человечества настолько чудовищны, что не позволяют ему рассчитывать на милость правосудия. Мы поступим с ним так, как считаем нужным. - Могу я сказать пару слов? - спросил Бен-Ами. - Конечно, - кивнул Хасан. - Меня и моих коллег ждет самолет, вылетающий в Израиль. Специальный самолет предоставлен эмиром, поскольку ни у одного из пассажиров нет при себе необходимых бумаг. Мы должны быть в аэропорту через час. Примите наши извинения за чересчур поспешный уход. Прошу вас, джентльмены. - Простите и вы нас, - проговорил Хасан, - за то, что не смогли выразить вам свою признательность. - У вас есть виски? - спросил его Красный. - Все, что пожелаете. - Перелет длинный, а я до смерти боюсь летать. Эван и Вайнграсс сидели в гостиной Хасана, ожидая инструкций от перепуганного американского посла, которому разрешили связаться с ними только по телефону. Двое друзей словно и не разлучались - безалаберный ученик и строгий учитель снова были вместе. Только теперь роли лидера и ведомого поменялись - ученик говорил, а учитель слушал. - Ахмат сейчас, должно быть, вне себя от счастья, - произнес Эван, сделав глоток бренди. - Есть два обстоятельства, которые не позволят ему слишком высоко оторваться от земли. Эван вопросительно посмотрел на Вайнграсса. - Некая группа людей мечтает избавиться от него, отправить назад в Соединенные Штаты, потому что считают, будто он слишком молод для того, чтобы управлять делами. Он зовет их своими высокомерными князьями-торговцами. Он собирается пригласить их во дворец, чтобы вправить им мозги. - Это одна проблема, а другая? - Существует еще одна шайка, которая в случае необходимости и посольство не погнушалась бы взорвать, лишь бы вернуть себе страну. Спятившие вояки. Именно их нанял Отдел консульских операций Госдепартамента. - Что он собирается с ними сделать? - Да ничего, если, конечно, ты не хочешь, чтобы твое имя прокричали со всех минаретов. Попытайся он угрожать им, и они обвинят его в связи с Госдепартаментом США, и все бедствия на Ближнем Востоке будут иметь совсем другую причину. - Ахмат найдет выход. - Есть еще одно дело, которое ему придется взять в свои руки. Он должен взорвать небезызвестный корабль и уничтожить все отребье, что поплывет на нем. - Нет, Мэнни, это не выход. Кровопролитие будет продолжаться снова и снова. - А вот и ошибаешься! - возразил Вайнграсс. - Всем, кто пожелает следовать их примеру, необходимо преподать урок. Эти мерзавцы должны знать цену, которую им придется заплатить! - Мэнни внезапно побагровел и зашелся в сильнейшем приступе кашля, сотрясаясь всем телом. Эван участливо тронул старого друга за плечо. - Поговорим как-нибудь потом, - сказал он, когда Мэнни немного успокоился. - Я хочу, чтобы ты поехал со мной. - Это из-за моего кашля? - Вайнграсс покачал головой. - Обычная простуда. Промозглая погода во Франции, знаешь ли, только и всего. - Я вовсе не об этом, - солгал Кендрик, как он надеялся, убедительно. - Ты мне нужен. - Зачем? - Я собираюсь запустить несколько проектов, и мне понадобятся твои советы. - Это была очередная ложь, еще менее убедительная, поэтому Эван добавил: - К тому же я собираюсь полностью переделать свой дом. - Ты же буквально только что его построил. - На меня навалилась такая масса дел, что проследить за строительством просто не было времени. Это ужасно, я не успеваю сделать и половины того, что должен, не говоря уже о горах и озерах. - Да, с ландшафтным дизайном у тебя всегда были нелады. - Мне очень нужна твоя помощь. Пожалуйста. - У меня дела в Париже. Надо послать деньги. Я дал слово. - Пошли мои. - А если я скажу, что мне понадобится миллион? - Да хоть десять. Я здесь, а не в утробе у какой-нибудь акулы. Я не хочу уговаривать тебя, но ты мне и в самом деле нужен. - Ну, может, погощу у тебя недельку или две, - буркнул пожилой человек. - Пойми, меня в Париже ждут. - Ну конечно, город просто обеднеет - в буквальном смысле, - если ты перестанешь просаживать деньги в казино, - с улыбкой проговорил Эван. - Что? К счастью, в этот-момент зазвонил телефон, избавляя Эвана от возмущенных нотаций друга. Это был посол. - Я человек, с которым вы никогда не встречались и никогда не говорили, - сказал Эван в трубку телефона-автомата на авиабазе Эндрюс. - Я собираюсь в горы, буду спускаться по горным рекам, чем и занимался последние пять дней. Это понятно? - Понятно, - ответил Фрэнк Свонн, директор Отдела консульских операций Госдепартамента США. - Я даже не буду пытаться благодарить вас. - Не надо. - И хотел бы, да не знаю вашего имени. "Степень защиты максимальная Перехват не засечен Приступайте". Человек склонился над клавиатурой. Глаза у него лихорадочно блестели, несмотря на явные признаки физического истощения. Он не спал вот уже почти сорок восемь часов, ожидая развития событий в Бахрейне. Связь на некоторое время была прервана. Теперь, как он полагал, небольшая группа людей из Госдепартамента и ЦРУ может вздохнуть спокойно, но только теперь, и не секундой раньше. Они все с замиранием сердца следили за происходящим. Развязка представлялась неясной. Теперь все закончилось, объект уже в воздухе. Он выиграл. Человек за компьютером продолжал вводить данные: "Наш человек справился. Мои пользователи в восторге. Хоть и не без сомнения, они с самого начала указывали на то, что его ждет успех. Каким-то образом они уловили мое предвидение. Объект под глубоким прикрытием прибыл сюда сегодня утром, полагая, что теперь его жизнь вернется в свое привычное русло. Однако он ошибается. Все его действия документально зафиксированы. Средства должны и будут найдены. Он станет тем, кто сможет изменить мир. Для него это только начало". Книга вторая "Уровень безопасности максимальный Перехват не засечен Приступайте. Для достижения цели все средства хороши, а мне обстоятельства позволили познакомиться с наилучшим из них! Оманская часть журнального файла завершена. Полностью! Он человек, достойный внимания, я, между прочим, тоже. Он целиком отдается делу, и в этом смысле я напоминаю его. Ставлю точку и начинаю следующую часть журнального файла". Глава 16 Год спустя Воскресенье, 22 августа, 20.30 Теплым летним вечером четыре сверкающих лимузина с водителями в фирменных униформах подкатывали один за другим с интервалами приблизительно в десять минут к парадному подъезду с мраморными ступенями и портиком с колоннами шикарного особняка на берегу Чесапикского залива.31 Разумеется, можно было бы прибыть всем сразу, однако в этот уик-энд предпринимались меры для того, чтобы ни у кого из соседей, да и вообще у любого стороннего наблюдателя не возникло ощущения какой-то спешки, а если точнее - срочного свидания в связи с делом, требующим безотлагательного исполнения. Мероприятие выглядело как запланированная, правда, не афишированная встреча дружески расположенных друг к другу финансовых магнатов, что, собственно, не являлось редкостью в этом весьма привилегированном городке. И проживай рядом какой-нибудь банкир местного значения, ему на ум, пожалуй, могла прийти мысль о том, что нелишне было бы послушать, о чем беседуют эти воротилы, потягивая бренди за игрой в бильярд. Неплохо, конечно, почерпнуть информацию о котировках на фондовой бирже, а затем обсудить с приятелями-коммерсантами за рюмкой в баре, что в центре этого городка. Вообще-то эти сказочно богатые люди, как ни странно, не отличались скупостью. Напротив, от их щедрот перепадало немало обслуживающему персоналу со всеми чадами и домочадцами. Возвращаясь после плодотворных переговоров в Лондоне либо в Париже о кредитах иностранным государствам, они всегда находили свои имения в полном порядке, и конечно же это обстоятельство вызывало у хозяев желание отблагодарить сторицей. Прекрасно, когда владельцы наследственных имений ладят со слугами, садовниками, работниками сферы обслуживания и всеми остальными, оберегающими право на частную жизнь сильных мира сего. И если для этого требуется иногда обойти кое-какие законы, то это делать не возбраняется, особенно если учесть, на какие чудовищные инсинуации способна порой пресса ради того, чтобы повыгоднее продать свои скандальные издания. Нередко случается, что, к примеру, обыватель напивается, скандалит, бьет жену, своих детей, оскорбляет соседа, но, как правило, подобные сцены корреспондентов бульварной прессы не интересуют. Почему-то именно богатые привлекают особое внимание в качестве объекта сенсационного чтива для людей, не обладающих и сотой долей их талантов. Например, богатые предоставляют работу, занимаются благотворительностью, зачастую существенно облегчают участь тех, кому посчастливилось с ними встретиться, так за что же их преследовать? Так рассуждали жители этого городка, поэтому местной полиции ничего не стоило попридержать языки всяких писак во избежание каких-либо конфликтов, что, в свою очередь, позволяло оберегать строго охраняемые тайны привилегированной зоны, в которой находилась резиденция на берегу Чесапикского залива. Однако секреты - понятие относительное. Тайна одного нередко становится предметом насмешек для другого. Правительственные документы с грифом "секретно" то и дело попадают на страницы прессы, а сексуальные пристрастия какого-либо члена кабинета, как правило, являются тайной лишь для его жены, равно как и ее любовные похождения для него. "Клянусь жизнью, если нарушу слово" - это клятва для юнцов, но там, где речь действительно идет о риске для жизни, тайна должна быть абсолютной. Так было и в тот вечер, когда четыре лимузина проследовали через поселок Синвид-Холлоу к Чесапикскому заливу. Внутри огромного особняка, в расположенном у самой воды крыле, находилась библиотека - просторное помещение с высоким потолком, - обстановка которой отличалась подчеркнуто мужским стилем с преобладанием дерева, натертого до блеска воском. Широкие окна выходили в парк с подсвеченными снизу скульптурами. Повсюду, где только позволяло место, были книжные полки высотой в два с лишним метра. Возле окон стояли кресла, обитые мягкой коричневой кожей, с торшерами по бокам. В правом дальнем углу виднелся письменный стол из вишневого дерева с вращающимся креслом черной кожи с высокой спинкой. В центре библиотеки свободно размещался большой круглый стол. Так выглядело вполне обычное, на первый взгляд, место встреч, которые лучше всего проводить в тиши какого-нибудь медвежьего угла. Однако, если присмотреться к обстановке повнимательнее, в глаза бросалось нечто необычное и даже странное. На столе, напротив каждого кресла, стояла бронзовая лампа, свет которой был направлен на специальный желтый блокнот. По-видимому, эти небольшие четко очерченные кружки света помогали сидящим за столом концентрировать свое внимание на записях, которые они делали, и свет при этом не слепил тех, кто рядом и напротив. Другого освещения в комнате не было, поэтому сидящие за столом время от времени оказывались в тени, и выражение их лиц можно было наблюдать лишь короткое время. В западном конце библиотеки к багету сверху стены крепился продолговатый цилиндр, из которого нажатием кнопки опускался серебристый экран. В данный момент он предназначался для другого оборудования - несколько необычного. В восточную стену на соответствующей высоте была встроена автоматически выдвигаемая консоль с аудиовизуальной аппаратурой, в частности с проекторами для воспроизведения прямых и записанных на пленку телепередач, киноматериалов и слайдов, а также аудиозаписей. Дистанционно управляемый диск типа перископа, весьма сложной конструкции, установленный на крыше, давал возможность принимать спутниковые и коротковолновые передачи со всех концов земного шара. В данный момент на четвертом с края проекторе моргал красный глаз индикатора - турель со слайдами была готова к работе. Оборудование было и в самом деле необычным для библиотеки пусть даже богатого человека! И к тому же в точности повторяло атмосферу, пожалуй, всего разведывательного сообщества.32 Достаточно было нажать кнопку, и события в мире - прошлые и текущие - представлялись для детального анализа и вынесения суждений. В правом дальнем углу этой поразительной библиотеки находился любопытный анахронизм. В нескольких метрах от полок с книгами стояла старинная литая печь из чугуна с уходящим в потолок дымоходом, рядом с ней находился железный ларь с углем. В печи горел огонь, хотя в помещении работал кондиционер, столь необходимый в теплые влажные вечера на берегу Чесапикского залива. Однако для совещания, которое вот-вот должно было начаться на побережье штата Мэриленд, эта деталь обстановки комнаты, отведенной под библиотеку, являлась весьма существенной. Записи, сделанные здесь во время таких встреч, сжигались, ибо все, что происходило, ни в коем случае не должно было стать достоянием внешнего мира. От решений и выводов участников совещания зависели судьбы правительств, подъемы и спады экономики, развязывание и предотвращение войн. Они являлись наследниками не только своих имений, но и могущественной тайной организации свободного мира. Их было пятеро. И они были простые смертные. - Президент будет переизбран подавляющим большинством через два года, считая с текущего ноября, - произнес седой мужчина с аристократическим лицом и орлиным профилем, сидевший во главе стола заседаний. - Вряд ли стоит тратить время на размышления о том, произойдет это или нет. Он прочно держит страну в руках, а его опытные советники способны удержать его от так называемой "катастрофы ошибок", и с этим никто ничего не может сделать, включая и нас. Поэтому мы обязаны, предвидя эту неизбежность, подготовить нашего человека. - "Наш человек" звучит несколько необычно, - заметил, покачивая головой, худощавый, с залысинами пожилой мужчина лет семидесяти с большими кроткими глазами. - Мы должны действовать быстро. И только тогда что-то можно изменить. Президент милый человек, обаятельный, хочет всем понравиться и, полагаю, быть любимым. - Поверхностно обо всем судит, вот что! - спокойно, без тени враждебности в голосе произнес широкоплечий смуглый мужчина средних лет в безупречно сшитом костюме, свидетельствовавшем о его немалом благосостоянии и безукоризненном вкусе. - Я не испытываю к нему никакой неприязни, он благоразумный, порядочный и, возможно, даже добрый человек. Таким его все воспринимают. Речь, однако, не о нем, а о тех прихвостнях, что стоят за ним, вернее - финансируют его избирательную кампанию, о чем он, скорее всего, не догадывается! - Я кое с чем не согласен! - сказал четвертый. Полный розовощекий человек среднего возраста с лихорадочным блеском глаз ученого и торчащими пучками рыжих волос вместо бровей был одет в твидовый пиджак с замшевыми накладками на локтях. - Советники у него ни к черту! Ставлю десять против одного, что еще до истечения своего первого срока он допустит ряд серьезных промахов. - И проиграете! - произнесла пятая участница совещания - пожилая дама с тронутыми сединой волосами в элегантном платье из черного шелка. На ней не было почти никаких украшений, а хорошо поставленная речь изобиловала мелодическими интонациями, которые часто называют среднеатлантическими. - И не потому, что недооцениваете его, хотя и это имеет место, а потому, что он и стоящие за ним люди будут стремиться к консенсусу на основе консолидации до тех пор, пока он не станет политически неуязвимым. Бесконечные потоки риторики, никаких серьезных заявлений... Оппозиция будет сведена до положения безмолвствующих наблюдателей. Иными словами, они приберегут свое главное оружие на второй срок президентства. - Получается, вы согласны с Иаковом относительно необходимости принятия нами неотложных мер? - спросил седовласый Самуил Уинтерс, кивнув на сидящего справа хмурого Иакова Манделя. - Разумеется, согласна! - ответила Маргрет Лоуэлл, привычно поправив прическу и резко подавшись вперед. - Если рассуждать трезво, я не уверена в том, что мы способны действовать решительно и энергично, - тихо произнесла она. - Мы лишь в состоянии попытаться рассмотреть более радикальный подход. - Нет, Маргрет, нет! - возразил Эрик Сандстрем, рыжеволосый ученый, сидящий слева от миссис Лоуэлл. - Все должно происходить абсолютно естественным образом, присущим государственной власти, превращающей пассивы в активы. Таков должен быть наш подход! Любое отклонение от принципа естественной эволюции, а природа непредсказуема, чревато тревожными симптомами. Этого консенсуса, о котором вы упомянули, будут стремиться достигнуть дворцовые приспешники, и тогда мы превратимся в полицейское государство. Гидеон Логан склонил в знак согласия свою крупную голову: - Они, несомненно, примутся исполнять ритуальные танцы вокруг кострищ, втягивая в игрища всех добропорядочных и предавая огню наиболее трезвомыслящих. - Он на мгновение замолчал, устремив взгляд на сидящую напротив женщину. - Эрик прав, Маргрет, в этом деле не бывает мелочей. - Если вы думаете, что я драматизирую, так нет! - стояла на своем Лоуэлл. - Речь совсем не о покушениях, как в Далласе, или захвате заложников безумными подростками. Я имею в виду только время. Есть у нас время или нет? - Если мы правильно распорядимся отпущенным нам временем, то оно у нас есть, - заявил Иаков Мандель. - Но все зависит от выбора кандидата. - Тогда давайте перейдем к обсуждению его кандидатуры, - прервал словесную пикировку седовласый Самуил Уинтерс. - Как вы все знаете, наш коллега мистер Варак завершил свои поиски и убежден в том, что нашел нужного человека. Не буду утомлять вас его многочисленными выкладками, скажу лишь, что, если среди нас возникнут разногласия, мы рассмотрим каждый из его доводов. Он изучил наши требования, а если точнее, плюсы, к которым мы стремимся, и минусы, которых хотелось бы избежать. Иными словами, те качества, которыми по нашему убеждению, должен обладать этот человек. И я считаю, что мистеру Вараку удалось совершенно неожиданно отыскать личность весьма перспективную. Не хочу говорить за нашего друга, ибо он сам великолепный оратор, но было бы упущением с моей стороны, если бы на наших совещаниях я не заявлял о том, что он так же предан нам, как и Антон Варак, его дядя по отцу, пятнадцать лет назад был предан нашим предшественникам. - Уинтерс замолчал и по очереди обвел проницательным взглядом сидящих за круглым столом. - Пожалуй, только лишенные свобод европейцы способны понять нас. Мы наследники организации "Инвер Брасс", воскрешенной из небытия теми, кто был до нас. Убедись их доверенные лица в том, что цель нашей жизни сообразуется с их представлениями, они бы именно нам отдали предпочтение. Собственно, мы убедились в этом, когда каждому из нас вручили запечатанный конверт. Нам не нужно никаких других преимуществ от общества, в котором мы живем, мы не стремимся получить какие-либо выгоды или занять положение помимо того, что мы уже имеем. Благодаря своим способностям, удаче, унаследованному достоянию мы добились свободы, дарованной лишь немногим в этом ужасно неспокойном мире. Но свобода означает ответственность, и мы приняли ее на себя так же, как много лет назад это сделали наши предшественники. Мы должны использовать все возможности, чтобы сделать эту страну и, будем надеяться, весь мир лучше. - Уинтерс откинулся на спинку кресла, вскинул руки, опустил голову и произнес: - Всевышнему известно, что никто нас не избирал, мы не Божие помазанники, но мы делаем свое дело, потому что в силах это делать. И еще потому, что верим в беспристрастность наших коллективных решений. - Самуил, никогда не оправдывайся, - мягко прервала его Маргрет Лоуэлл. - Возможно, мы имеем право на привилегии, но при этом мы не похожи на других. То есть каждый из нас как бы представляет собой часть солнечного спектра. - Как это понимать, Маргрет? - спросил Гидеон Логан, изобразив поддельное удивление. Все члены организации "Инвер Брасс" рассмеялись. - Дорогой Гидеон, - парировала Маргрет, - а я даже не обратила внимания, что вам удалось так прекрасно загореть на Палм-Бич, да еще в это время года. - Кому-то надо ухаживать за вашими парками, мадам! - Ну уж если вы работаете садовником, тогда я, без сомнения, должна быть бездомной. - Возможно, так оно и есть, так как консорциум пуэрториканкских семейств сдал в аренду эту собственность, мадам, превратив ее фактически в общественную. Сдержанный смех был ответом на эту реплику. - Прошу прошения, Самуил, но нам не следует проявлять неуместную веселость. - Напротив, - вмешался Иаков Мандель. - Смех - это признак здоровья и веры в будущее. Если мы перестанем смеяться, особенно над собственными недостатками, тогда нам здесь больше нечего делать... Прошу прощения, но выдающиеся государственные деятели усвоили это на примере погромов, имевших место в Европе, и назвали одним из принципов выживания. - И разумеется, они были правы, - согласился Сандстрем, продолжая посмеиваться. - В этом-то все различие между людьми и их проблемами, хотя и не столь значительное. Но не пора ли нам перейти к обсуждению кандидата? Самуил утверждает, будто это блестящий выбор, но мне он представляется несколько неожиданным. Разумеется, если принять во внимание, как Маргрет отметила Пег, временной фактор. Полагаю, наша кандидатура должна быть окрыленной личностью, наделенной, если можно так выразиться, политическими крыльями Пегаса. - Следовало бы как-нибудь прочитать одну из его книг, - заметил Мандель. - В своих суждениях он похож на раввина, порой я его не понимаю. - И не пытайтесь! - сказал Уинтерс, улыбаясь Сандстрему. - Поскольку речь идет о кандидате, - повторил Сандстрем, - полагаю, что Варак подготовил его представление? - Со свойственной ему тщательностью, - ответил Уинтерс, поворачиваясь и кивая на красный индикатор позади него. - Ему удалось откопать информацию относительно событий, произошедших год назад, день в день. - Вы имеете в виду султанат Оман? - спросил Сандстрем, щуря глаза от света стоящей перед ним бронзовой лампы. - На прошлой неделе прошли поминальные службы более чем в десятке городов. - Пусть мистер Варак пояснит нам, - сказал Самуил Уинтерс, нажимая кнопку, утопленную в столешнице. Приглушенный звук звонка заполнил библиотеку, и спустя несколько секунд открылась дверь, и вошел коренастый блондин лет тридцати пяти - сорока. Он остановился в залитом тусклым светом проеме. На нем был летний костюм желто-коричневого цвета и темно-красный галстук. Широкие плечи, казалось, растягивали ткань пиджака. - Мы готовы, мистер Варак. Пожалуйста, проходите. - Благодарю вас, сэр. - Милош Варак прикрыл дверь и направился в дальний конец комнаты. Остановившись возле серебристого экрана, он поклонился, приветствуя членов общества "Инвер Брасс". Отраженный от полированной поверхности стола свет бронзовых ламп, выхватив из сумрака его лицо, подчеркивал выступающие скулы, широкий лоб и густые, аккуратно причесанные светлые волосы. Весь его облик свидетельствовал о славянских корнях, уходящих в глубь веков истории племен Восточной Европы. Во взгляде проницательных глаз была некоторая сдержанность. - Позвольте засвидетельствовать свое почтение. Я рад вновь встретиться со всеми вами, - произнес он на правильном английском с пражским выговором. - Рады видеть вас, Милош, - ответил Иаков Мандель. Остальные также приветствовали его. - Здравствуйте, Варак, - кивнул Сандстрем, откидываясь на спинку кресла. - Прекрасно выглядите, Милош, - произнес Гидеон Логан. - Я рассказал всем о ваших успехах, - заметил Уинтерс и тихо добавил: - Поскольку вы убеждены, что это так и есть. Но раньше, чем вы назовете имя и фамилию человека, которого вы собираетесь нам представить, перечислите, пожалуйста, основные требования, каким он должен отвечать. - Да, конечно! - Варак обвел взглядом присутствовавших, как бы собираясь с мыслями. - Прежде всего, этот человек должен быть внешне привлекательным, но не "милашкой", то есть не женоподобным. Сообразуясь с вашими требованиями, он должен обладать достоинствами, которые мужская часть нашего общества ассоциирует с мужественностью, а женская находит привлекательными. Его убеждения должны быть приемлемыми для влиятельной части электората. Кроме того, он должен производить впечатление личности, которую вы называете "сам себе хозяин", то есть человека, который не служит чьим-то интересам. Его жизненный опыт должен свидетельствовать об этом. Разумеется, у него не должно быть никаких тайн, раскрытие которых повлечет за собой сомнительную огласку, что сродни скандалу. И наконец, самое главное - это должна быть яркая личность, обладающая такими качествами, которые позволят быстро оказаться в центре внимания общественности. И вот еще что! Способный в нужный момент продемонстрировать обаяние и тонкий юмор, не робкого десятка, он не должен всех расталкивать локтями и уж во всяком случае не иметь намерений отодвинуть на второй план президента. - Само собой, окружение президента не потерпит этого, - заметил Эрик Сандстрем. - В любом случае у них не останется выбора, сэр, - ответил Варак. - Весь процесс будет состоять из четырех этапов. В течение первых трех месяцев наш аноним, скажем так, станет заметной фигурой. Спустя шесть месяцев он обретет известность, а к концу года окажется наравне с лидерами сената и палаты представителей, то есть достигнет уровня, к которому мы стремимся. Таковы первые три этапа. На четвертом этапе, за несколько месяцев до проведения съездов республиканской и демократической партий, его фотографии станут появляться на обложках журналов "Тайм" и "Ньюсуик", а в крупных газетах и на телевидении - хвалебные редакционные статьи и выступления. При надлежащем финансировании этих направлений успех гарантирован. - Варак сделал паузу и добавил: - Гарантирован, если мы найдем нужного кандидата, а я полагаю, что мы его нашли. Члены организации "Инвер Брасс" с некоторым изумлением устремили взгляды на своего чешского координатора, а затем переглянулись друг с другом. - Если это так, - заявила Маргрет Лоуэлл, - то, когда он снизойдет со своих вершин к простым смертным, я, пожалуй, выйду за него замуж. - А я стану другом семьи! ? воскликнул Гидеон Логан. - Прошу прощения, - сказал Варак, - но я не стремился создать романтический образ предлагаемого кандидата. Он обычный человек, и те черты характера, о которых я упомянул, являются результатом самодостаточност