ил ключи и был направлен на стоянку, где его дожидался "форд". У него в портфеле лежала детальная карта штата Колорадо с указанием отелей, мотелей и ресторанов, большинство из которых находились в окрестностях таких городов, как Кортес, Хесперас, Марвел и далее на восток города Дуранго. Местечко под названием Меса-Верде воспринималось сознанием как просто географическая точка. Вся индустрия развлечений, как нынче принято говорить, состояла из универсального магазина, парикмахерской, небольшого частного аэропорта за пределами городка и кафе под названием "Пальчики оближешь!". Меса-Верде жил-поживал для удобства фермеров, сезонных рабочих и заядлых путешественников, которые неминуемо теряли дорогу, колеся по Нью-Мексико и Аризоне. Аномалия в виде аэропорта существовала для комфорта десятка зажиточных граждан, обустроивших для себя житье-бытье в глуши. Эти провинциальные ротшильды редко наезжали в Меса-Верде. Все необходимое им доставляли самолетами. Конгрессмен Эван Кендрик представлял собой исключение. Он вдруг ударился в политику. Многие пришли к заключению, что он дал маху, решив, будто здесь можно собрать голоса избирателей. Это было бы справедливо, проводись выборы среди населения к югу от реки Рио-Гранде. Вараку, однако, очень хотелось увидеть ту часть дороги, которую местные называли Меса-Верде. Или просто Верде, как ее прозвал Эммануил Вайнграсс. Его интересовало все - как здесь одевались, как повлиял сельский труд на телосложение местных жителей. Работа, которую ему предстояло проделать, в каком-то смысле удручала, но ее надо было сделать, и все тут! Если именно здесь обитал предатель дела общества "Инвер Брасс", он, Милош Варак, обязан найти его... или ее. После полуторачасовой езды на машине он увидел вывеску кафе "Пальчики оближешь!" Припарковав машину, Милош снял пиджак и направился не в кафе, а в соседний магазин. - Что-то я вас раньше тут не видел! - сказал престарелый владелец магазина, расставлявший на полке пакеты с рисом. - Всегда приятно поболтать с новеньким. В Нью-Мексико путь держите? Хотите, покажу дорогу, можете даже ничего здесь не покупать. Я всем это говорю, но почему-то те, кто за рулем чувствуют себя обязанными расстаться с наличностью, а им всего-то и надо, что узнать, в какую сторону ехать. - Сэр, вы очень любезны! - ответил Милош. - Но я-то непременно расстанусь с денежками... Только не со своими, а с хозяйскими. Надо купить у вас риса. Из Денвера продукты получили, а риса там не оказалось. Забыли, надо думать... - А-а-а, вон оно что! Возьми, сынок, что тебе нужно. Правда, я уже не тащу товар к машине. Силы не те... - Я и не думал об этом. - А вы небось иностранец? - Я из Скандинавии, - сказал Варак, - я здесь временно. Шофер болен, так я за него. - Милош взял три пакета риса, отнес их к кассе. Старикан последовал за ним. - А рис-то кому? - Кендрику, но он меня еще не видел... - Имеете в виду Эвана? Это наш собственный конгрессмен... Герой Омана. Им можно гордиться, как говорит президент. Кендрик наведывался сюда пару раз. Хороший человек. Он вам понравится. Крепко стоит на ногах. - Не имел возможности познакомиться с ним. - Ну да! Но если бываете у него дома, должны знать Мэнни. Это уж точно! Настоящий сорвиголова, правда? Я вам скажу, этот сумасшедший еврей - это что-то... - Согласен. - Вся покупка, сэр, шесть долларов и тридцать один цент. Если нет мелкой монетки, не страшно. Можете не искать. - Думаю, найду... - Варак пошарил по карманам. - А мистер... Мэнни здесь бывает? - Два-три раза в месяц. Приезжает с одной из своих сиделок... А как только та отвернется, он уже в кафе... Вот сдача, сынок. - Благодарю вас, сэр! - Милош забрал пакеты с рисом и направился было к выходу, но старикан окликнул его: - Сэр, сиделки-медсестры за Мэнни углядеть не поспевают, а его не мешало бы приструнить, как-никак при конгрессмене, а то тяпнет стаканчик-другой... Да вы сами знаете! - Да уж! - Варак с улыбкой оглянулся на владельца магазина. - А что, частенько он позволяет себе? - Да вот хоть вчера... Я увидел его, крикнул, мол, привет домашним, а он гаркнул в ответ что-то вроде "дорогуша", отмахнулся и в кафе. Тут-то я и заметил машину... Прямо стелется по улице, а парень за рулем что-то в трубку говорит, говорит... В машинах теперь кое у кого есть телефоны. А потом машина встала напротив кафе через улицу, а парень за рулем, смотрю, наблюдает за входной дверью. Потом он опять поговорил по телефону и пошел к Гонсалесу. В кафе больше никто не входил, тут-то до меня и дошло, что парень за рулем шпионит за Мэнни. - Спасибо, обязательно предупрежу, чтобы были поосторожнее, - сказал Милош. - А у этого, что за рулем, волосы темные? - Нет! Он рыжий, как лисица... Весь такой прилизанный. - Ах, этот! - воскликнул Варак. - Моего роста, да? - Не сказал бы, - покачал головой старикан. - Повыше... - Это уж как водится! - улыбнулся Милош. - Мы склонны считать, что все кругом пигмеи, одни мы - великаны. Он такой худощавый, да? - Вот-вот! - кивнул старик. - Мяса-то у него на костях совсем немного. - А он, случайно, не на коричневом "линкольне"? - Машина большая и синяя, а какая марка... уже не различаю. - Ну, спасибо! Обязательно передам у Кендрика, чтобы там держали ушки на макушке. Не стоит все-таки обижать Мэнни. - Не думайте, будто я ничего не петрю. Мне кажется, Мэнни с Кендриком заодно, так что если Эван сочтет, что за Мэнни надо присмотреть, я готов. Знаете, ведь этот Мэнни - сущий дьявол. Гонсалес у себя в кафе, когда удается, разбавляет ему виски водой. - Еще раз спасибо! Проинформирую конгрессмена о вашем предложении насчет сотрудничества. - А я-то подумал, будто вы незнакомы с ним. - Это когда я встречусь с ним. До свидания. Милош Варак включил зажигание, а спустя пару минут он, выехав на дорогу, сбросил скорость и поехал медленно, посматривая по сторонам. - Этого не может быть! - сказал с расстановкой Митчелл Джарвис Пейтон. - Не могу в это поверить! - Придется, - возразила Калейла, глядя на своего названого дядюшку в упор. - А что вообще ты знал об Омане? Они сидели за столиком, покрытом скатертью в красно-белую клеточку, в глубине итальянского ресторана в Арлингтоне. - Ну, во-первых, то, что операция "4-0" на федеральном уровне. Во-вторых, что связь осуществляет Лестер Кроуфорд. Ему потребовался перечень наших людей со списком всех их контактов в Юго-Западной Азии. Пожалуй, это все, что мне было известно. - Ты не упомянул, что вся страна стояла на ушах, чтобы спасти жизнь заложников. - А я, между прочим, оказался меж двух огней по причине твоей дружбы с султаном Ахматом и его женой. Понимаешь, мне не хотелось сдавать тебя Лестеру, но этого требовала твоя прошлая работа в Отделе спецопераций и твои контакты с семьей султана Омана. Кроме того, я понимал, что, если не включу тебя в перечень, а ты об этом узнаешь, я окажусь у тебя на крючке. - Это уж точно! - Однако хочу признаться в маленьком грехе, - печально улыбаясь, сказал Пейтон. - Когда кризис с заложниками благополучно разрешился, я зашел к шефу всего управления, этому Кроуфорду, и довел до сведения, что правила игры я принимаю, но мне необходимо знать, что с тобой все в порядке. Он поднял на меня свои рыбьи глаза и сказал, что ты возвратилась в Каир. Думаю, и этого ему не хотелось говорить... А теперь именно ты мне рассказываешь, что эта дьявольская операция раскрыта кем-то из наших! Операция под кодом "4-0" останется тайной за семью печатями в течение многих лет, даже десятилетий! К примеру, кое-какие сведения о Второй мировой войне не подлежат огласке до середины будущего столетия, если не позже. - Эм-Джей, а кто за это отвечает? Я хочу сказать, кто обеспечивает неразглашение? - Документы хранятся в специальных бункерах, разбросанных по всей стране. Задействованы высокотехнологичные охранные системы. Сигнал тревоги немедленно поступает к нам в Вашингтон - в Госдепартамент, в министерство обороны и в особую службу Белого дома. С развитием компьютеров стало возможным хранить информацию в банках данных с кодами доступа, вырабатываемыми, как минимум, тремя разведслужбами и в Овальном зале. Там, где принимается решение относительно того, какие из документов являются жизненно важными, они опечатываются и запаковываются. Это и есть временное забвение, моя дорогая, с абсолютной защитой от похищения и дураков. Адриенна откинулась на спинку стула и начала свой рассказ. Она выложила "дяде Митчу" все, даже интимное происшествие, случившееся в Бахрейне. - Не могу сказать, что сожалею об этом, профессионально или как-то еще. Мы оба были загнаны в угол и испуганы. А он оказался порядочным человеком. Я убедилась в этом еще раз сегодня утром в Мэриленде. - В постели? - О Господи, нет, конечно! Он объяснил мне, чего добивается, почему сделал то, что сделал, даже почему стал конгрессменом. Теперь он не хочет быть им, как я тебе уже рассказывала. Между прочим, все думают, будто он кроткий агнец, но я бы никому не посоветовала доводить его до точки кипения. - Наконец-то у моей племянницы появился друг, сумевший задеть ее за живое... - Было бы лицемерием отрицать это, но сомневаюсь, что это надолго. Мы с ним в каком-то смысле похожи. Но мы слишком поглощены каждый своим делом, а чувства у нас лишь на втором месте. И все же он мне нравится, очень нравится. Представляешь, он заставляет меня смеяться, но, разумеется, не над ним, а вместе с ним. - Это необыкновенно важно, - задумчиво произнес Пейтон. - А я так и не встретил никого, кто бы по-настоящему заставил меня смеяться. Вместе с ним... с ней. Но эта трещина в фасаде собственного здания - моя вина. Я, наверное, слишком многого требую. - При чем тут требовательность? - пожала плечами Калейла. - Просто у тебя работа такая. - Твоему отцу совсем не трудно рассмешить твою маму. Временами я завидовал им. - А мама всегда считала, произнеси он трижды слово "развод", как это принято на Востоке, и им придется расстаться. - Чушь! Он ее обожает. А почему Кендрик настаивал на анонимности, как главном условии? Ты мне уже рассказывала, но повтори-ка еще раз. - Ты что-то не в меру подозрителен, дядя Митч. Объяснение весьма логично. Он намеревался вернуться в Оман и взяться за то, что бросил пять-шесть лет назад. Но ведь в Омане с его именем теперь связано многое! Понимаешь, его голова нужна всем. А те, кто ему помогал, боятся до смерти оказаться раскрытыми. То, что случилось с ним за последние два дня, лишь доказывает его правоту. Вернуться ему никто не позволит. Пейтон нахмурился: - Моя дорогая, я все понимаю, но дело в том, что ты полагаешься лишь на его слова. Он хотел, он хочет вернуться... Это слова, а нужны факты. - Я ему верю, - сказала Калейла. - Возможно, он и сам в это верит, - пожал плечами Пейтон. - Сейчас верит... Хорошенько обдумал ситуацию и поверил. - Эм-Джей, ты говоришь загадками. Что ты имеешь в виду? - Может быть, это и мелочь, но на ней стоит остановиться особо. Если у человека действительно не лежит душа к службе в конгрессе, он не станет сражаться с пентагоновскими тяжеловесами по телевидению, не станет выступать в воскресной телепрограмме на всю страну. А эта его пресс-конференция? Он заведомо знал, что она произведет эффект разорвавшейся бомбы. И зачем, скажи на милость, на слушаниях специально созданного подкомитета по контролю за разведкой задавать жесткие вопросы? Ведь это не способствует положительному имиджу в глазах общественности, хотя, конечно, делает его весьма популярным. Подытоживая, могу сказать: поступки не характеризуют его как человека, решившего бросить политику и те преимущества, которые она предоставляет. Здесь что-то не стыкуется. Как, на твой взгляд? Калейла кивнула: - Я задавала ему эти и другие подобные вопросы, подумав, а не страдает ли он заниженной самооценкой. В ответ он взрывался, отрицал такие мотивы своего поведения, настаивая на том, что его единственное желание - вырваться из Вашингтона. - А не является ли это желание плодом его долгих размышлений? - предположил Пейтон. - Я задаю этого вопрос без всякой задней мысли. К примеру, эта весьма удачливая личность поражена вирусом с берегов реки Потомак, то есть великими амбициями. И вот он ставит перед собой большие цели и идет к ним, используя все свои козырные карты, включая его успех в Омане. Потом он спохватывается и думает: "Боже мой, что я наделал? Что я здесь забыл? Я чужак среди этих людей..." Такое происходит сплошь и рядом. Мы потеряли многих наших лучших людей, кто пришел к подобному заключению. Кстати, большинство из них теперь абсолютно независимые люди, добившиеся успеха в той или иной области. Исключаем из этого числа тех, кто жаждет могущества лишь для удовлетворения своего "я". А твое внутреннее чутье наверняка исключает Кендрика, поскольку он не принадлежит к когорте лиц, обожающих всякие дебаты и бесконечные компромиссы, являющиеся побочным продуктом нашей системы. Не есть ли это приблизительный портрет нашего конгрессмена? - Внутреннее чутье подсказывает мне, что это его точный портрет. - Тогда этот твой весьма привлекательный молодой человек... - Да ну тебя, Эм-Джей! - оборвала его Калейла. - Ты прямо как кисейная барышня! - Я хотел сказать "ухажер", но передумал. - Ну ты даешь! - Ну хорошо! Предположим, твой друг проснулся в один прекрасный день и сказал себе: "Я совершил ужасную ошибку, сделав из себя героя, надо ее исправить". - Сказал бы, если бы был лжецом, а он честный и искренний... - Но в манере его поведения просматривается противоречивость. Он делает прямо противоположное тому, что заявляет. - А я настаиваю, что это не так! Он не врет ни себе, ни мне... - Я пытаюсь рассмотреть его в разных ракурсах до того, как мы приступим к поискам какого-то негодяя, с которым - если ты права - вошел в контакт другой негодяй, какой-то блондин... А не рассказывал ли тебе Кендрик, почему он при всем честном народе выступил против Пентагона, да и вообще всей оборонки, не говоря уж о его, конечно, сдержанной, но передающейся из уст в уста критике нашей собственной разведки. - Потому что его положение обязывает высказывать все, что он считает нужным и должным. - Значит, вот так он это объясняет? - Значит, вот так... - Тогда ему действительно повезло с комитетом Партриджа со специальным подкомитетом по разведке. Политики домогаются таких постов, такие должности с неба не падают, за них борются. Как он это объясняет? - Никак. Ему все это как раз упало с неба. Он скорее боролся против этих назначений. - Не понял?! - Пейтон приподнял брови. - Кендрик сказал, что, если я ему не верю, могу спросить у его старшего помощника, который долго уговаривал его согласиться с назначением в комитет Партриджа, да хоть бы и у спикера палаты. Кендрик и слышать об этих должностях не хотел, но ему объяснили, что, если он не даст согласия, тогда у него не будет возможности выступить по поводу своего преемника, следующего конгрессмена от девятого округа штата Колорадо. А это для него очень важно, поэтому он и согласился. Он не без труда отделался от одного казнокрада и не хочет, чтобы на его место пришел еще один коррупционер. Пейтон откинулся на спинку стула, обхватил горстью подбородок и прищурился. За долгие годы Адриенна научилась когда надо, молчать, не прерывая хода мыслей наставника. Она так и поступила, готовая к любой реакции, но не к той, которая последовала. - Это совсем другая игра, моя милая. Если не ошибаюсь, ты сказала Кендрику, будто кто-то считает, что он заслуживает награды за то, что делает. Тут все гораздо сложнее, как мне кажется. Нашего конгрессмена ведут... - Боже мой, кто, с какой целью? - Не знаю, но это стоит выяснить. Потихоньку и осторожно. Здесь мы имеем дело с чем-то весьма необычным. Варак сразу увидел большую темно-синюю машину, припаркованную на обочине извилистой трехполосной дороги, прорезывающей лес в нескольких сотнях метров от дома Кендрика. В машине никого не было. Он уже миновал огороженные владения конгрессмена, где все еще толклась группа настойчивых репортеров вместе с командой операторов. Варак хотел вовремя добраться до мотеля в пригороде Кортеса. Однако темно-синий автомобиль изменил его планы. Доехав до ближайшего поворота, он свернул на опушку леса и спрятал машину в кустах. Из атташе-кейса Варак достал кое-какие приспособления, которые могли понадобиться, и рассовал их по карманам. Он вылез из машины, тихо прикрыл дверцу и направился к синему седану. Подобравшись к задней дверце со стороны леса, Варак обследовал машину на предмет возможных ловушек, способных включить сигнализацию. Он обнаружил две ловушки. Одна оказалась настолько серьезной, что говорила сама за себя: секретные устройства в этом седане были во много раз ценнее некоторых драгоценностей и кое-каких деловых бумаг. Ряд закрашенных сверху мельчайших отверстий в нижней части окантовки окон распылял методом вспрыскивания газообразное вещество, способное "вырубать" взломщика на довольно длительное время. Это изобретение использовалось дипломатами в проблемных странах, где нередко нападение недругов заканчивалось допросами, чрезвычайно информативными и оперативными. Во время внезапных налетов система приводилась в действие водителем либо сигнализацией, если в машине никого не было. Среди богатых это устройство пользовалось огромным спросом, и говорили, что фирмы-производители завалены заказами. Варак оглянулся, быстро подошел к машине со стороны багажника, достал из кармана какой-то предмет и лег под выхлопную трубу. Он сразу принялся за дело. Менее чем через полторы минуты он уже бежал к лесу. Началась охота, и, как следствие, началось ожидание. Минут через сорок он увидел мужчину высокого роста, худощавого, шагающего вдоль дороги. На нем был темный костюм, пальто нараспашку и никакого головного убора, так что его рыжие волосы были видны издалека. Шефу этого следопыта стоило бы ознакомиться с основами косметической методологии. Рыжий на задании! Обхохочешься. Рыжий между тем обогнул капот седана и сел за руль. Он включил зажигание. Двигатель зачихал, потом раздался сильный скрежет, глушитель с выхлопной трубой улетел в кусты, из-под днища повалил пар. Прижав к лицу носовой платок, Варак пригнулся. Он дождался, когда пар рассеялся, потом выпрямился. Водитель седана сидел в хирургической маске и с пистолетом в руке. Он вертел головой в разные стороны. Вероятно, вычислял, откуда может грозить нападение, решил Варак. Прошла минута, еще одна, и замешательство рыжего стало очевидным. Он поднял телефонную трубку, потом положил на место. Милош понял почему. Если проблема с машиной заключается в поломке, и он доложит о происшествии своим шефам, находящимся, скажем, у черта на рогах, его по головке не погладят. Рыжий включил зажигание. Звук заработавшего мотора ударил по барабанным перепонкам. Рыжий выключил мотор. И что дальше? Варак решил подождать. Он ждал минут двадцать. "Хоть и рыжий, но профессионал!" - подумал он, когда тот осторожно выбрался из машины и пошел к багажнику, держа в одной руке пистолет, а в другой фонарь. Варак в это время полз по-пластунски среди густой травы. Рыжий наклонился и посветил фонариком под днище машины. Милош понял, что у него в запасе лишь считанные секунды. Вот сейчас рыжий обнаружит подпил и тогда... Варак встал на колено, вскинул пневматический пистолет, заряженный стрелой, и выстрелил. Стрела-игла с наркотиком попала в цель - прямо рыжему в шею. Тот повернулся, уронил фонарь и стал вытаскивать стрелу-иглу. Но не тут-то было! Чем интенсивнее он двигался, тем быстрее кровь приливала к голове. Когда Варак досчитал до восьми, рыжий упал. - Девять, десять, одиннадцать, двенадцать! - бубнил Варак вполголоса. - Готов! Он подошел к рыжему. Тот лежал и не двигался. Ну что там с документами? Варак был уверен, что они фальшивые но ошибся. У его ног в глубокой отключке "отдыхал" спецагент ФБР. Среди документов оказалось удостоверение спецподразделения, куда рыжий был зачислен два месяца и десять дней назад - спустя день после заседания членов организации "Инвер Брасс" в особняке на берегу Чесапикского залива. Милош вытащил стрелу из шеи рыжего, усадил его за руль синего автомобиля. Спрятав фонарь и пистолет под сиденье, он захлопнул дверцу и зашагал к своей арендованной машине, стоявшей за поворотом. Нужно было немедленно дозвониться до одного человека из штаб-квартиры ФБР в Вашингтоне. - Информации по этому спецподразделению нет, - сказал сотрудник ФБР, которому позвонил Варак. - Оно имеет отношение к службам Белого дома, а штаб-квартира этого подразделения, если не ошибаюсь, находится в городе Сан-Диего, штат Калифорния. - Но в Калифорнии нет пока Белого дома, - возразил Варак. - Там есть другой дом, если ты еще не забыл. - Что еще за дом? Насчет твоего рыжего выясню и сообщу, но нам потребуется информация, касающаяся акций вокруг Праги. Дело не широкомасштабное, но головной боли от него много. Поможешь? - Обязательно. Раскопаю, что смогу. Скажи-ка, что это за дом в Сан-Диего, если из-за него создано спецподразделение в ФБР? - Дом принадлежит вице-президенту Соединенных Штатов. Вот так! Получается, там что-то пронюхали. Значит, конгрессмен Эван Кендрик не станет следующим вице-президентом США, и, похоже, через одиннадцать месяцев после выборов на него не возложат обязанности президента. Варак повесил телефонную трубку. Глава 26 Прошло пять недель после злополучной церемонии в Голубом зале Белого дома. Причиной неудачи стали настоятельные попытки официального распорядителя Герберта Деннисона сфокусировать внимание собравшихся на человеке, вручавшем медаль Свободы, а не на награждаемом. Дирижер военно-морского оркестра и вовсе поступил вопреки инструкции: вместо того чтобы исполнить песню "Америка прекрасная"40 вслед за речью президента, оркестр с жаром заиграл бравурный гимн США "Усеянное звездами знамя". Госсекретарь чуть было не лишился чувств. Только когда конгрессмен Кендрик поднялся на возвышение, для того чтобы принять награду и выразить свою благодарность, оркестр заиграл медленнее, стараясь соответствовать эмоциональному настрою речи награждаемого. Деннисон метал громы и молнии, когда Кендрик отказался прочесть короткую речь, которую он готовил для конгрессмена всю ночь и передал ему за десять минут до торжества. Вместо признания "невидимой, но неоценимой помощи" президента конгрессмен Кендрик поблагодарил всех, кого он не имел права назвать поименно, за спасение своей жизни и разрешение маскатского кризиса. И именно в этот момент неловкость ситуации подчеркнул громкий шепот кого-то из помощников президента Лэнгфорда Дженнингса: "Нахал!" Последней каплей в цепи неурядиц Герберт Деннисон был обязан сам себе. Во время фотографирования участников церемонии, когда запретили разговаривать по соображениям борьбы с терроризмом, он по рассеянности вытащил из кармана маленькую бутылочку с "Маалоксом" и отхлебнул из нее. Все объективы, естественно, нацелились на него, потому что президент США обернулся к нему и просиял. Это было уже слишком для измученного изжогой Деннисона, шефа персонала Белого дома, и он облил молочно-белой жидкостью лацкан своего темного фрака. После окончания церемонии Лэнгфорд Дженнингс, положив руку на плечо Эвана, вышел в холл. - Все прошло великолепно, конгрессмен, - воскликнул президент. - Не считая этой жопы Деннисона, нашего организатора и вдохновителя. - Сэр, не стоит судить его слишком строго. На него свалилось столько забот! - На Герберта? - понизил голос Дженнингс. - Речь не идет о его обязанностях. По-моему, он дал вам кое-что прочитать, а вы не захотели. - Так и было. - Оно и к лучшему. Иначе все выглядело бы как водевиль, а то и как оперетта. Спасибо, Эван, ценю ваши усилия. - Всегда к вашим услугам, - ответил Кендрик этой явно харизматической личности, не устававшей его удивлять. Следующие пять недель прошли, как Эван и ожидал. Средства массовой информации пытались привлечь его внимание. Но он держал слово, данное Герберту Деннисону, и собирался поступать так и в дальнейшем. Он отказывался от всех интервью, объясняя это тем, что, если даст хоть одно, будет обязан давать и другие, а это значило бы, что он не сможет должным образом исполнять свои обязанности, которые так за ним и остались. Ноябрьские выборы в девятом округе Колорадо обещали быть чисто формальными, поскольку в сложившихся обстоятельствах оппозиция не сумела найти своего кандидата. Однако, по утверждению средств массовой информации, кандидаты были, правда, одни предпочтительнее других. - Ну ты и сукин сын, - подколол Кендрика резкий Эрнест Фоксли, ведущий собственного телешоу. - Я первым дал тебе возможность прорыва, возможность хорошо показать себя широкой публике. - Думаю, ты не врубаешься! - парировал Кендрик. - Мне претят всякие прорывы и заигрывания с широкой публикой. Ведущий помолчал и заметил: - Знаешь что? А ведь я тебе верю. Почему это? - Потому что я говорю правду, а ты - настоящий профи! - Благодарю вас, юноша! Я замолвлю за вас словечко и постараюсь, чтобы к вам больше не приставали, но уж, пожалуйста, не подкидывайте нам сюрпризов. "Их и не будет!" - подумал Кендрик, ведя машину по просторам Вирджинии ранним декабрьским вечером. Его дом в Фэрфаксе стараниями Калейлы превращен прямо в неприступную штаб-квартиру. Митчелл Пейтон из ЦРУ со своей командой наворотил там черт знает что! Сначала этот шеф Отдела спецопераций приказал возвести высоченную кирпичную стену по всему периметру поместья, а затем распорядился снабдить широкие железные ворота соответствующей автоматикой. Кирпичную ограду по плану должна дублировать рабица, глубоко врытая в землю. Говорят, зеленый металл сетки отменной прочности выдерживает взрыв и не поддается распилу. Ну ладно это! Так ведь целое подразделение охраны следит за всеми подозрительными шумами. Пейтон и в самом деле развил бурную деятельность. Он приказал установить в кабинете Эвана специальный телефон с параллельными аппаратами во всех комнатах, которые подавали световой сигнал, чтобы любой заметивший его снимал трубку в ту же секунду. Был установлен компьютер с модемной связью. Когда в офисе конгрессмена в Вашингтоне возникала необходимость в оценке Кендриком либо Калейлой той или иной информации, она немедленно передавалась, а все распечатки потом незамедлительно уничтожались. В соответствии с инструкциями президента, высказанными публично. Отдел спецопераций сразу приступил к делу, взяв на себя ответственность за все меры безопасности в связи с посягательствами террористов на героя Омана. Кендрик был под большим впечатлением от мероприятий, предпринятых для обеспечения этой безопасности. После того как президентский лимузин доставил его из поместья в Мэриленде, Митчелл Пейтон в течение часа сумел взять под контроль все передвижения Кендрика и в каком-то смысле его жизнь. Средства связи были установлены несколько позже исключительно по причине упрямства Калейлы. Она не соглашалась переселиться в дом Кендрика, но после восемнадцати суток, проведенных в отеле, а также многочисленных затруднительных встреч в глухих местах с Эваном и Пейтоном она сдалась. Да и Пейтон даром времени не терял. - Хватит взбрыкивать, моя милая! Я уже послал заявление от твоего имени из Каира в Лэнгли о том, что ты увольняешься из ЦРУ. Думаю, у тебя не осталось выбора. - Я давно уговариваю ее, - вмешался Кендрик. Они сидели в отдельном кабинете в ресторане на границе со штатом Мэриленд. - Если она опасается сплетен, я опубликую сообщение в "Конгрэшнл рекорд", что приехала моя тетушка. Как вам версия с престарелой теткой, сделавшей удачную подтяжку лица? - Ну и дурак же ты! Ладно, я согласна. - А оборудование? - спросил Эван, поворачиваясь к Пейтону. - Такого вы купить не сможете, - ответил тот. - Поставим наше. На следующий день к воротам подкатила машина из телефонной компании. Охранники из ЦРУ пропустили ее на территорию, и телефонисты в униформе приступили к работе. Одновременно более двадцати каменщиков достраивали забор и еще десяток ставили мощное сетчатое ограждение. Электрики врыли столбы и натянули провода, проложив отдельный кабель на крышу дома Кендрика. С заднего крыльца к дому подогнали еще один грузовик и через гараж занесли компьютер в кабинет на первом этаже. Часа через три оборудование Митчелла Пейтона уже функционировало. В этот вечер Эван встречал Калейлу перед входом в ее отель. - Привет, тетушка! - Я собираюсь запереть накрепко свою комнату, - ответила она, закидывая в багажник нейлоновую сумку и забираясь к нему в машину. - Не беспокойся! Шашни с престарелыми родственниками - это не для меня. - Будто бы! - Она повернулась к нему и добавила тихо, но решительно: - Это уже не Бахрейн, теперь мы вместе в деле, а не в постели. Договорились? - Ты поэтому не хотела переезжать ко мне в дом? - Конечно. - Ты плохо меня знаешь, дорогая, - произнес Кендрик после продолжительной паузы. - Естественно. - Хотелось бы задать тебе один вопрос. Надеюсь, ты его правильно истолкуешь. - Давай свой вопрос. - Когда ты была у меня в стерильном доме в Мэриленде месяц назад, чуть ли не первое, что ты упомянула, был Бахрейн. А позже ты сказала, что в доме повсюду "жучки" и все, что мы говорим, прослушивается. Зачем ты говорила об этом? - Мне хотелось расставить все точки над "i" как можно быстрее. - Но ты же понимала, что те, кто подслушивает, заподозрят, о чем речь идет. - Ну и пусть! Я хотела прояснить и свое положение. В остальных фразах я все расставила по местам. - Теперь мне все ясно, - сказал Эван, поворачивая на кольцевую дорогу к Вирджинии. - Ну и спасибо! - Между прочим, я рассказал Хассанам о тебе. Им не терпится с тобой познакомиться. - Эта пара - твои люди из Дубая, да? - Гораздо больше, чем "пара", они - мои старинные друзья. - По-моему, он профессор? - Если все сложится, он будет профессором либо в Джорджтауне, либо в Принстоне со следующей весны. У него что-то там было не совсем в порядке с документами, но мы все уже уладили. Он уважает твоего отца. Однажды встречался с ним в Каире, так что будь готова к выражению глубокого почтения. - Это быстро пройдет, - засмеялась Калейла. - Как только он поймет, что я не играю ни за его, ни за отцову команду. - Ты умеешь пользоваться компьютером? - Ну да, конечно! Мне часто приходится иметь с ним дело. - А я не умею. Жена Сабри, ее зовут Каши, тоже не умеет Да и Сабри не очень... Так что вся надежда на тебя. - А льстец ты, между прочим, никудышный! Так что помни о моей запертой двери. Каши Хассан тепло встретила Калейлу. Между ними сразу возникли доверительные отношения, как это принято среди арабских женщин. - А где Сабри? - спросил Кендрик. - Я хочу познакомить его с Калейлой. - Дорогой Эван, он у тебя в кабинете инструктирует сотрудника ЦРУ, как пользоваться компьютером в экстренных случаях. Прошло более трех недель с тех пор, как было начато расследование в Лэнгли, начало которому положил разговор Калейлы с Пептоном. Ничего нового выяснить пока не удалось. Немало лиц, которые только теоретически могли иметь доступ к файлу по Оману, оказались под пристальным наблюдением разведки Пейтона. Сам файл был результатом совместного творчества Франка Свонна из Госдепа и Лестера Кроуфорда, шефа ЦРУ. Использовался только один компьютер, данные набирались разными сменами - строго по тысяче слов на наборщика, все личные имена опускались и были проставлены позже лично Свонном либо Кроуфордом. Решение об определении степени максимальной секретности текста было принято после беглого просмотра краткого изложения без деталей госсекретарем, министром обороны и председателем Объединенного комитета начальников штабов, а также ЦРУ. В документах имя, фамилия и данные Кендрика не упоминались, так же как и национальная принадлежность других вовлеченных лиц и их военные подразделения. Базовая информация была передана специальным комитетам сената и палаты представителей для одобрения по завершении кризиса шестнадцать месяцев назад. Одобрение было сразу же получено от верхней и нижней палат, также было сделано заключение, что утечка информации через газету "Вашингтон пост" о неизвестном американце, принимавшем участие в операции в Маскате, имела своим источником какого-то недобросовестного члена одного из этих комитетов. Кто? Как? Почему? Круг замкнулся. По логике вещей и методом исключения напрашивался вывод, что файл по Оману был вне досягаемости, однако был украден. - Тут есть что-то нелогичное, - сказал Пейтон. - В системе явно брешь, и мы ее не замечаем. - Это действительно так, - поддержал его Кендрик. Замечание Пейтона в отношении неожиданного назначения Эвана в комитет Партриджа и в специально созданный подкомитет по контролю за разведкой поставило Кендрика в тупик. Ни к Партриджу, ни к спикеру палаты представителей с голыми руками не сунешься. Почему Кендрика туда пригласили? Пригласили и пригласили... Кендрик закипал. Если им собираются манипулировать, у него есть право с открытым забралом выступить против тех, кто считает его инструментом в своих руках. - Нет, конгрессмен, - возразил Пейтон. - Если их заставили назначить вас при помощи шантажа, будьте уверены, они поставят железный заслон и примут упреждающие меры. Наш блондин из Европы и те, на кого он работает, лягут на дно. Мы не остановим их, просто мы не в состоянии их обнаружить. Напоминаю вам, наша задача - ответить на вопрос "почему?". Почему вас, относительно далекого от политики новичка из отдаленного округа, пытаются запихнуть прямо в центр политической жизни? - Все это несколько преувеличено... - Ты мало смотришь телевизор, - сказала Калейла. - На прошлой неделе по двум программам кабельного телевидения показывали ретроспективу о тебе. - Да ты что?! - Я тебе не рассказывала. Это бы тебя только рассердило. Кендрик опустил стекло в своем "мерседесе" и высунул наружу локоть. Они были уже на половине дороги. Впереди был поворот, заканчивающийся тупиком. И сейчас он предупреждал об этом мобильную охрану, сопровождавшую его. Мыслями Кендрик то и дело возвращался к "чудовищной загадке", как они с Калейлой называли то, что теперь перевернуло всю его жизнь. Митч Пейтон - он стал для Кендрика "Митч" - и Эван прошлым вечером вернулись из Лэнгли. - Теперь мы имеем дело с новыми обстоятельствами, - говорил директор Отдела спецопераций, когда они сидели у Пейтона в кабинете. - Европеец Фрэнк Свонн, безусловно, вошел в контакт со множеством лиц, собирая информацию на тебя. Не обижайся, но и мы вынуждены копнуть твое прошлое. - Как глубоко? - Начиная с восемнадцати лет. Шансы, что всплывет что-либо важное до восемнадцати, очень малы. - С восемнадцати? Обалдеть!.. Ну и как, нарыли что-нибудь? - А тебе хотелось бы? Если что-то знаешь за собой, могу отозвать такую информацию. - Что было, то было! Просто я удивлен. И вы способны найти что-либо в прошлом? - А что тут особенного? Не так сложно, как порой кажется. Справки можно получить в кредитных и информационных агентствах, отделах кадров, кроме того, многое можно выяснить по обычным документам. - А какую цель вы себе ставите при этом? - Целей полно, но реальных всего две. Если мы составим перечень лиц, с которыми входил в контакт европеец по поводу тебя, мы вплотную приблизимся к нему. А он, как мы все считаем, человек, на котором все держится. Вторую возможность мы пока не использовали, поскольку, стараясь докопаться до этого ускользающего блондина и тех, кто стоит за ним, мы сконцентрировались на событиях в Омане и файле, а если точнее - приглядываемся к правительственному окружению. Пока... - Пока... - повторил Кендрик. - А потом? - А потом твое окружение, то есть сфера личной жизни. У тебя в прошлом могло быть что-то или кто-то, событие или известные тебе люди, а может быть, случай, после которого друзья или враги захотели использовать тебя. Рубрика "По старым знакомствам" в личном деле каждого из нас говорит о многом, если не обо всем... - Послушай, Эм-Джей, - вмешалась Калейла. - Даже если мы найдем людей, которые любят либо ненавидят Эвана, они так или иначе окажутся связанными с Вашингтоном. Но какой-нибудь мистер Джонс из Анн-Арбора в штате Мичиган - будь он друг или враг - спокойно может обратиться в банк данных или архив и сказать: "У вас есть интересующий меня файл, я хочу снять с него копию, чтобы состряпать материал для газеты". По Закону об информации он имеет на это право. Я просто ничего не понимаю. - Я сам не понимаю, Адриенна... Не пора ли мне называть тебя Калейлой, чтобы привыкнуть? - Зачем тебе называть меня Калейлой? - Не перебивай, - сказал Эван с улыбкой. - Впрочем, Калейла звучит прекрасно. - Я действительно пока не понимаю историю с, файлом, - продолжил Пейтон. - Но, как я уже говорил, в информационной системе есть брешь, мы ее пока не обнаружили, поэтому следует использовать все возможности. - Почему бы тогда не сесть на хвост Партриджу и спикеру палаты представителей? - нажимал Кендрик. - Если бы мне предоставили возможность сделать то же, что в Маскате, я бы их быстро расколол. - Нет, Эван, не сейчас. Кроме того, спикер уходит в отставку. - Теперь я ничего не понимаю. - Эм-Джей хочет сказать, что он сам разрабатывает этих двоих, - объяснила Калейла. Эван тормознул за поворотом. Он дождался, когда в зеркале обзора появилось мобильное подразделение охраны, и свернул вправо на проселочную дорогу, которая вела к его дому сзади. Охрана его пропустит. Кендрик торопился, поэтому и свернул на проселочную дорогу, чтобы срезать путь. Что там за список? Калейла звонила в офис и сказала, что теперь он может познакомиться со своим прошлым по компьютерной распечатке. Милош Варак шел по выложенной плитами дорожке к пляжу Коронадо перед отелем "Дель Коронадо" в пяти километрах от моста из Сан-Диего. Он кропотливо работал неделями, чтобы найти щелочку и внедриться в окружение вице-президента США. Основное время он провел в Вашингтоне - в службу охраны вице-президента просочиться было крайне трудно. Наконец он нашел человека. Это был молодой мужчина, преданный своему делу, крепкого телосложения и с тренированной памятью. Он, правда, давным-давно понял, что, если засветится, лишится накопленного богатства, карьеры и, безусловно, жизни. Высокооплачиваемый сводник, он обслуживал кое-каких высокопоставленных членов правительства. На эту работу его натаскивала мафия, разглядевшая в нем потенциальные возможности и выучившая его в одном из лучших университетов, но не в дорогом, чтобы не вызывать никаких подозрений. Главарям был нужен симпатичный, хорошо вымуштрованный молодой человек, способный оказывать интимные услуги в обмен на устройство нужных людей. Им были довольны. Этот человек был порождением мафии. Сам был мафия. Обслуживал мафию. Варак приблизился к одинокой фигуре на пирсе в сотне метров от проволочного ограждения морской авиабазы. - Благодарю вас, что дали согласие на эту встречу, - сказал Милош как можно дружелюбнее. - По телефону вы говорили с акцентом, - произнес т