событиями очень его беспокоило. Ведь это была глава, в которой Мередит оказывался на грани сумасшествия, из-за того страшного секрета, который стал ему известен. Мередит покидает свой кабинет в ФБР раньше обычного. Он знает, что за ним ведется слежка, и поэтому старается затеряться в толпе, идет по коротким улицам и аллеям, входит в здания и выходит из них через другие двери. Он устремляется к автобусу и выходит из него за квартал до того дома, в котором живет помощник министра юстиции. С ним у Мередита назначена встреча. Швейцар вручает Алексу записку от помощника министра. Тот не хочет говорить с ним. вообще не хочет иметь с ним дела. Если Мередит попытается настаивать на встрече, он будет вынужден рассказать всем о его странном поведении. По мнению помощника министра. Алекс психически неустойчив, страдает манией преследования. Мередит удивлен, более того. взбешен. Доказательства налицо: на помощника министра оказали давление точно таким же способом, как и на многих других. Люди Гувера взяли под контроль каждый шаг Мередита. Грубая власть ФБР всесильна. Неподалеку от дома Мередит замечает машину ФБР. В машине сидят водитель и еще один человек. Оба молча, пристально смотрят на Алекса. Это часть стратегии страха, который появляется у человека, знающего, что за ним следят. Все это соответствует методам гуверовцев. Мередит в такси направляется к гаражу, где стоит его машина. Потом он едет по Мемориал-парквэй, лавируя между машинами, и видит, что машина ФБР неотступно следует за ним. Произвольно меняя направление, он выезжает за город. Гонка с преследованием по проселочным дорогам на огромной скорости. Стремительная смена пейзажей за окном, визг шин на крутых повороту - все это усиливавает панический страх Мередита. Он ведет борьбу во имя жизни. Мы понимаем, что потеря ориентации, вызванная событиями минувших недель, в результате этой безумной гонки катастрофически прогрессирует. Нервы Мередита начинают сдавать. В наступающих сумерках он допускает ошибку на неожиданном повороте. Он резко нажимает на тормоз. Машину заносит и выбрасывает с дороги через изгородь на какое-то поле. С кровоточащей ссадиной на лбу от удара о ветровое стекло Мередит выбирается из машины. Он видит приближающуюся машину ФБР и с криками бросается к ней. Подсознательно он жаждет драки со своими преследователями. Но все происходит не так, как он хочет. Два агента выскакивают из машины и мгновенно скручивают его. Они делают вид, что ищут у него оружие. Водитель холодно произносит: - Не ставь нас в трудное положение, Мередит. Нам не очень нужны такие, как ты. Такие, которые носят нашу форму, а работают на противника. Мередит окончательно падает духом: им известна тайна из его прошлого. Во время войны, в Корее, будучи двадцатилетним лейтенантом, он попал в плен и не устоял под давлением тех, кто его пленил. Впрочем, он был не одинок, таких, как он, насчитывались сотни. Сотни доведенных до отчаяния людей. Командование армии отнеслось к ним с пониманием. Позднее их заверили, что из личных дел эта страшная страница будет вычеркнута. Ведь они с честью выполнили свой служебный долг, к тому же им пришлось столкнуться с тем. к чему их никогда не готовили. Никто из них не был наказан, и каждый постарался поскорее забыть этот мрачный период своей жизни. И вот теперь оказывается, что людям Гувера все известно. Алекс понимает, что они обязательно самым безжалостным способом используют это против него, даже против его жены и детей. Агенты ФБР отпускают Мередита. Он медленно бредет в сумерках по проселку. Питер закрыл блокнот и взглянул на Элисон. Она смотрела прямо перед собой широко раскрытыми глазами. Офицеры, сопровождавшие гроб, сидели где-то впереди, чтобы не мешать дочери генерала скорбеть об отце. Элисон почувствовала на себе взгляд Питера и, повернувшись к нему, выдавила слабую улыбку: - Вы работаете? - Работал, но уже кончил. - Я рада, что вы работали. Мне сразу стало как-то легче. Надеюсь, я не мешала вам. - Вовсе нет. Это ведь вы настояли, чтобы я не бросал роман, не так ли? - Скоро будем на месте, - произнесла она, будто не расслышав того, что он сказал. - По-моему, нам осталось лететь еще минут десять-пятнадцать... - Да. - Она снопа углубилась в свои мысли, глядя через иллюминатор на голубое небо. Вскоре самолет пошел на посадку. Когда они вышли из самолета, их попросили подождать в офицерском салоне. Там они застали только молодого армейского капеллана. Видимо, ему было приказано встретить Элисон. Он немного удивился, однако в душе обрадовался, когда увидел, что его присутствие явно излишне. - Спасибо, что вы пришли, - сказала Элисон твердым голосом. - Но со дня смерти моего отца минуло несколько дней, и от шока я уже оправилась. Капеллан с важным видом пожал ей руку и удалился. Элисон повернулась к Питеру: - Похороны состоятся завтра, в десять утра, на Арлингтонском кладбище. Я попросила свести церемонию к минимуму. Только траурный кортеж на кладбище. Сейчас почти шесть. Почему бы нам не пообедать где-нибудь? А потом поедем домой. - Отлично. Я возьму напрокат машину, хорошо? - Не надо. Мне ее дадут. - С водителем? - Конечно. - Элисон нахмурилась: - Впрочем, вы правы. Он будет только мешать. У вас при себе водительское удостоверение? - Как всегда. - Значит, вы сможете получить машину? Не возражаете? - Совсем нет. - Без третьего лишнего все будет гораздо проще, - сказала она. - Известно ведь, что военные водителе докладывают обо всем своим начальникам. Даже если не приглашать его в дом, он не уедет, пока ему не прикажут. К сказанному Элисон можно было отнестись по-разному, и Питер спросил: - Что вы имеете в виду? Элисон поняла его озабоченность: - Если с моим отцом в давние времена случилось что-то страшное, что, по его мнению, могло изменить его жизнь, то, может быть, в роквиллском доме найдется ключ к разгадке. Отец всегда оставлял себе что-нибудь на память о тех местах, где служил. Фотоснимки, документы, вещи, которые он считал важными. Мы просмотрим их. - Конечно, лучше сделать это вдвоем, чем втроем, - добавил Питер, неизвестно почему довольный тем, что как раз это имела в виду Элисон. - Впрочем, вы просмотрите все сами, а я буду рядом и постараюсь вам помочь. Она бросила на него странный, безучастный взгляд, который сразу напомнил ему ее отца, генерала Макэндрю. И все же в голосе ее чувствовалась теплота. - Вы очень тактичны. Я высоко ценю это качество в людях. Жаль, что сама не такая. Видимо, верно говорят, что по наследству этого не получишь. - У меня есть идея, - сказал он. - Я обладаю еще одним талантом - могу приготовить вкуснейшее блюдо. И потом, вы хотите поскорее добраться до Роквилла. Этого же хочу и я. Так почему бы нам не заскочить в магазин и не купить чего-нибудь? Скажем, бифштексов, картофеля, виски... - Мы сэкономим немало времени, - улыбаясь согласилась она. Путь их лежал на северо-запад штата Мэриленд. Останавливались они лишь у магазина в Рэндолф Хилс, чтобы сделать покупки. Темнело. Декабрьское солнце уже опустилось за холмы. Причудливые тени мелькали на ветровом стекле автомобиля и быстро исчезали. Свернув с шоссе на проселочную дорогу, которая бела к дому генерала, Ченселор увидел поле, окруженное изгородью из колючей проволоки, то самое поле, на котором три месяца назад он чуть было не погиб. Впереди был крутой поворот. Ченселор изо всех сия давил на педаль газа: ему хотелось поскорее проскочить это место. Боль, появившаяся в правом виске, распространялась вниз, к основанию черепа. Быстрее, быстрее! - Питер, ради бога! Завизжали шины. Он крепко держал руль в руках, пока они преодолевали поворот, потом слегка нажал на тормоз и снизил скорость. - Что-нибудь случилось? - спросила она. - Нет, я просто задумался, - солгал он. - Простите. - Почувствовав на себе ее взгляд, он понял, что ему не удалось ее обмануть. - Я сказал неправду, - сознался он. - Мне просто припомнилось, что я был здесь раньше, когда встречался с вашими родителями. - Я тоже думала о своем последнем визите к ним. Это было прошлым летом. Я приезжала на несколько дней. Собиралась провести неделю, но не получилось. Я рассердилась на отца, наговорила ему таких слов, о которых теперь страшно жалею, и уехала. - Именно в этот раз он сообщил вам, что подает в отставку? - Что уже подал в отставку. Наверное, это и рассердило меня. Мы всегда обсуждали самые серьезные вещи. И вдруг такое важное решение он принял без меня! Я наговорила ему ужасных слов. - Он ведь принял чрезвычайное решение, ничего не объяснив вам. Ваша реакция была естественной. Разговор оборвался. Весь последующий путь они проделали молча. Стало совсем темно. На небе появилась луна. - Вот он, белый почтовый ящик, - проговорила наконец Элисон. Ченселор притормозил, свернул в проезд, скрытый густым кустарником, росшим по обе его стороны, и низко свисавшими ветками деревьев. Если бы не почтовый ящик, подъезд к дому трудно было бы заметить. Дом стоял в мрачной изоляции, одинокий и тихий. Лунный свет пробивался сквозь ветви деревьев, раскидывавших повсюду беспорядочные тени. Окна были меньше, чем показалось Питеру в первый раз, крыша ниже. Элисон вышла из машины и медленно прошла по узкой дорожке к дому. Ченселор с покупками, сделанными в Рэндолф Хилс, последовал за ней. Она отперла дверь. Они сразу почувствовали какой-то запах. Несильный и даже нерезкий, он наполнял весь дом. Элисон прищурилась от лунного света и склонила голову. Питер внимательно смотрел на нее. В какой-то момент ему показалось, что она дрожит. - Это запах любимых духов мамы. - Запах духов? - Да. Но вот уже месяц, как ее нет... Ченселор вспомнил слова, сказанные Элисон в машине: - Вы говорили, что были здесь прошлым летом. Разве вы не приезжали... - На похороны? - Да. - Нет, не приезжала. Я не знала, что она умерла. Отец позвонил мне, когда все уже было кончено. Он не давал объявления о ее смерти, не устраивал пышной панихиды. На похоронах присутствовали только отец и женщина, которую он любил и помнил совершенно иной. - Элисон вошла в темную прихожую и включила свет. - Несите все покупки на кухню. Через небольшую столовую, они прошли к двустворчатой двери, которая вела в кухню. Элисон включила свет, и взору Питера открылись старомодные полки и буфеты тридцатых годов, с которыми резко контрастировал холодильник современной марки. Питер был ошеломлен. Если не считать кабинета генерала, все в доме казалось старомодным, и создавалось впечатление, будто хозяин задался целью вернуть сюда другую эпоху. Элисон, видимо, уловила ход его мыслей: - Отец попытался воссоздать все в духе того времени, с которым связано ее детство. - Необыкновенная любовь! - только и смог сказать Питер. - Необыкновенная жертвенность, - поправила Элисон. - Вы недолюбливали мать? Она не стала уклоняться от ответа: - Недолюбливала Он был исключительный челочек. Он мой отец, но это не меняет дела. Он был человеком идеи, Я когда-то читала, что убеждения имеют большую движущую силу, чем вера, и согласна с этим. Но его вера так ни во что и не воплотилась. Его идеи никогда не были реализованы. У него не хватало времени, чтобы добиваться их осуществления. Все было подчинено служению ей моей матери. Ченселор не позволил Элисон отвести злой взгляд. - Вы говорили, что окружающие сочувствовали ему, помогали, чем могли. - Конечно, помогали. Он был не единственный, чья жена свихнулась. В Вест-Пойнте, говорят, это довольно распространенное явление. И все же он отличался от других. Его суждения всегда были оригинальны. И если люди не хотели его слушать, они отталкивали его своим сочувствием: "Бедняга! Посмотрите, с кем ему приходится жить!" - Но ведь вы были его дочерью. - Я была для него всем. Конечно, я не имею в виду постель. Я иногда задумывалась, не в этом ли... В общем, это не имеет значения. Простите, я не настолько хорошо вас знаю. Впрочем, я никого не знаю настолько хорошо... - Она облокотилась о край буфета. Питер подавил в себе естественное желание поддержать ее. - Вы думаете, что Являетесь единственной женщиной в мире, испытавшей подобные чувства? По-моему, это не так, Элисон. - Мне холодно! - Она попыталась выпрямиться. - Печь, видимо, не работает. - Она наконец выпрямилась и вытерла слезы. - Вы что-нибудь понимаете в печах? - В газовых или масляных? - Не знаю. - Сейчас выясню. Эта дверь ведет в подвал? - Он указал на дверь справа. - Да. Ченселор отыскал выключатель и стал спускаться по узкой лестнице. На последней ступеньке он остановился и осмотрелся. Печь находилась в центре подвала. Слева стоял топливный бак. Печь действительно совсем остыла. Воздух в подвале был таким прохладным и сырым, будто открыли наружную дверь. Но дверь оказалась запертой на засов. Питер посмотрел на указатель уровня топлива: бак был заполнен наполовину, но эти показания могли быть неверными. Почему же все-таки не работает печь? Макэндрю был не таким человеком, чтобы оставить загородный дом зимой без отопления. Питер постучал по баку - верхняя часть его действительно была пустой, а нижняя полной. Он поднял щиток пускового механизма - и все понял. Погасла горелка. В нормальных условиях потребовался бы сильный порыв ветра, чтобы загасить ее. А может, нарушилась подача топлива? Но печь совсем недавно проверяли: на небольшом кусочке клейкой ленты была указана дата осмотра. Прошло всего шесть недель. Питер стал читать инструкцию о пользовании печью. Она была примерно такой же, как и для печи в доме его родителей. "Нажать красную кнопку и держать ее в течение минуты. Поднести зажженную спичку..." Внезапно он услышал резкий стук. От этого звука у него перехватило дыхание, а мышцы живота напряглись. Он весь как-то сразу сжался и словно окаменел - стук раздавался где-то за его спиной. Стук прекратился, потом снова возобновился. Питер резко повернулся и двинулся к лестнице. Посмотрел вверх. Там, на уровне земли, в стене подвала имелось окно. Оно было открыто, и ветер стучал по нему снаружи. Теперь все стало понятно. Горелку погасил ветер. Ченселор двинулся было к стене, но его снова охватил страх. Стекло в окне было разбито, под ногами хрустели многочисленные осколки. Значит, кто-то тайком побывал в доме Макэндрю! Все произошло настолько быстро, что на какой-то момент он утратил способность контролировать свои действия. Сверху донесся крик. Потом еще и еще. Эдисон! По узкой лестнице он бросился наверх, в кухню. Элисон там не оказалось, но крики ее, напоминающие крики раненого животного, полные ужаса, не прекращались. - Элисон! Элисон! Он вбежал в столовую. - Элисон! Крики резко оборвались, сменились глухими стонами и рыданиями. Они доносились то ли из прихожей, то ли из гостиной. Нет, из кабинета Макэндрю! Питер пробежал через комнаты, по пути оттолкнув один стул, потом другой, и ворвался в кабинет. Элисон стояла на коленях и держала в руках вылинявший, с пятнами крови, пеньюар. Вокруг валялись разбитые флаконы духов, наполнявшие комнату тошнотворным запахом. На стене алела надпись: "Макнайф, убийца из Часона". Глава 18 Надпись на стене уже подсохла, но следы крови на разорванном в клочья пеньюаре оказались свежими. Кабинет генерала, похоже, обыскивали профессионалы. Крышка письменного стола была сдвинута, кожаная обивка аккуратно подрезана, коробчатые наружные подоконники и шнуры подъемной рамы разделены и оголены, все книги из книжного шкафа вынуты, а переплеты их срезаны. Питер отвел Элисон на кухню и налил два бокала виски. Потом он вернулся в подвал, зажег печь и заткнул разбитое окно тряпьем. Возвратившись в гостиную, он обнаружил, что камин исправен. Рядом с ним, в плетеной корзинке, лежало более дюжины поленьев. Питер развел огонь, позвал Элисон и сел рядом с ней на диван перед камином. Кошмар постепенно рассеивался, но многое оставалось неясным. - Что такое Часон? - спросил он. - Не знаю. Кажется, название какого-то местечка в Корее. - Когда мы это узнаем точно, то поймем, что же произошло, что они здесь искали. - Произойти могло что угодно. Была война и... - Она умолкла, глядя на огонь в камине. - А он был солдатом, посылавшим в бой других солдат. Могло случиться вот что: кто-то потерял сына или брата и решил мстить. Я слышал о таких вещах. Почему же ему? Таких, как он, были сотни. И потом, насколько мне известно, он всегда шел во главе солдат, не отсиживался в тылу. До сих пор никто не ставил под сомнение справедливость его приказов. Нет, этот вариант не подходит. - И все-таки кто-то мстит, - возразил Питер. -Может, кто-то совсем свихнувшийся? Несколько мгновений она смотрела на него молча, затем спросила: - Что же такое он мог сделать? - Это, видимо, связано с вашей матерью. - Не может быть. - Разве? Я видел этот пеньюар в тот вечер, когда был здесь. Пеньюар был на твоей матери. Она упала, а пол вокруг нее был усыпан осколками стекла. - Она всегда что-то разбивала. Часто намеренно портила вещи. Пеньюар - это последняя жестокая шутка. Мне кажется, таким способом они хотели напомнить, что отец импотент. Это ни для кого не было тайной. - А где находилась ваша мать во время войны в Корее? - В Токио. Я тоже жила там. - Это было в пятидесятом или в пятьдесят первом? - Примерно в это время. Я была тогда совсем ребенком. - Вам было около шести? - Да. Питер отхлебнул виски. - Ваш отец рассказывал про какой-то несчастный случай. Не помните, что произошло? - Помню. Мать утонула, утонула самым настоящим образом. Ее вернули к жизни с помощью электрошока, но легкие не работали слишком долго, И мозг не выдержал. - Как же это случилось? - У пляжа Фунабаси она попала в подводное течение, и ее вынесло далеко в море. Спасатели подоспели с опозданием. Они немного помолчали. Ченселор допил виски, поднялся с дивана и поправил кочергой поленья в камине. - Может, приготовить что-нибудь поесть? Потом мы.. - Я туда больше не пойду! - прервала его Эдисон, устремив взгляд на огонь в камине. Затем она посмотрела на Питера: - Простите, на вас-то я не должна была кричать. - Но, кроме меня, здесь никого нет, - ответил он, - и если вам хочется кричать... - Знаю, - снова прервала его Элисон. - Это не запрещается - Мне так кажется. - Ваше терпение, наверное, беспредельно? - Она задала этот вопрос мягко, с легким юмором. Он опять почувствовал ее душевную теплоту и незащищенность. - Не думаю, чтобы я был особенно терпелив. Во всяком случае, мне этого не говорили. - Я могу проверить правильность моей гипотезы. - Элисон встала с дивана, подошла к Питеру и положила руки ему на плечи. Потом она нежно погладила его по щеке, коснулась его глаз и губ: - Я не писатель, я рисую картины, и они заменяют мне слова. Но сейчас я не могу изобразить то, о чем думаю, то, что чувствую, поэтому прошу вас быть ко мне снисходительным. Согласны? - Она прижалась к нему, псе еще касаясь пальцами его губ, а затем убрала их и горячо его поцеловала. Он почувствовал, как напряглось ее тело, когда она теснее прижалась к нему. Ее нежность Питер объяснял нервным переутомлением и внезапно нахлынувшим чувством одиночества. Она отчаянно хотела любви, ведь у нее отобрали именно любовь. И что-то должно было заменить ей любовь, хотя бы ненадолго, хотя бы на мгновение. Он понимал ее, а потому не колеблясь откликнулся на этот неожиданный зов любви. И потом, его, как и Элисон, измучили моральные переживания, сознание собственной вины и одиночество. Только теперь он постиг, насколько был одинок в эти последние месяцы. - Я не хочу идти наверх, - прошептала она, прерывисто дыша. - Мы и не пойдем, - ответил он мягко и стал расстегивать ей блузку. Она слегка отстранилась от него и, вскинув правую руку, одним движением сорвала с себя блузку. Другой рукой, она расстегнула ему рубашку... x x x Такого наслаждения он не испытывал давно. Со времен Кэти... Элисон заснула так крепко, что Питер решил; глупо даже пытаться отнести ее в спальню. Поэтому он притащил одеяла и подушки в гостиную. Огонь в камине угасал. Питер приподнял голову Элисон и подложил ей самую мягкую подушку, потом накрыл ее одеялом - она не пошевелилась. Он расстелил два одеяла на полу перед камином, рядом с диваном, и лег. За последние несколько часов он Многое понял, но только сейчас осознал, насколько устал. Через мгновение он уже спал. Проснулся он внезапно и вначале никак не мог сообразить, где же находится. Разбудил его стук упавшего в камине обгоревшего полена. Из небольших окон струился свет. Было раннее утро. Питер посмотрел на диван: Элисон спала, по-прежнему глубоко дыша. Взглянув на часы, он увидел, что уже без двадцати шесть. Он проспал почти семь часов. Питер поднялся, натянул брюки и направился в кухню. Пакеты с покупками так и лежали нераскрытыми, и он занялся ими. Осмотрев старомодные буфеты, Питер нашел старинную кофеварку, которая полностью соответствовала интерьеру кухни. Кофеварке было, по-видимому, лет сорок. Он разыскал кофе, потом долго и мучительно вспоминал, как следует обращаться со столь древним агрегатом и, уяснив наконец, что нужно делать, поставил кофеварку на небольшой огонь. Он вернулся в гостиную и, потихоньку одевшись, направился в прихожую. Потом вышел на улицу: не мешало бы убрать чемоданы и портфель, оставленные в машине. Было холодно и сыро. Зима все еще раздумывала, засыпать ли штат Мэриленд снегом или ограничиться гололедом. Поэтому-то такой пронизывающей и была сырость. Ченселор открыл дверцу машины, потянулся было на заднее сиденье за багажом и вдруг замер в удивлении. Он не сумел сдержать крика, вырвавшегося из его горла. Зрелище было потрясающим, поистине фантастическим. То, что открылось его взору, объясняло происхождение и надписи на стенах кабинета Макэндрю, и пятен крови на пеньюаре. На своем чемодане, который лежал на заднем сиденье, Питер увидел отрезанные конечности какого-то животного. Уродливые сухожилия торчали из окровавленной шерсти. На чемодане кто-то, обмакнув палец в крови, написал: "Часон". Потрясение у Питера сменилось страхом и отвращением. Он попятился назад, бросив быстрый взгляд на густой кустарник и дорогу за ним. Потом осторожно обошел вокруг машины, нагнулся и поднял камень, не отдавая себе отчета в том, зачем это делает, но все же, как ни странно, чувствуя себя несколько спокойнее с этим примитивным орудием защиты, И вот колыхнулась одна ветка, треснула другая. Там или там? Послышались шаги. Кто-то побежал. Побежал по гравию. Питер не знал, отчего вдруг у него пропал страх То ли из-за этих звуков, то ли потому, что шаги удалялись. Он стремглав бросился вдогонку. Звук неожиданно изменился: теперь кто-то бежал уже не по гравию, а по твердой поверхности - по дороге. Питер продирался сквозь кусты, ветки хлестали его по лицу, корни деревьев затрудняли движение. Он выбрался на дорогу. Ярдах в пятидесяти в сером свете утра он едва разглядел фигуру человека, бежавшего к машине. Вонь выхлопных газов отравила свежий утренний воздух. Кто-то изнутри распахнул правую дверцу, бежавший на ходу вскочил в машину, и она быстро исчезла. Ченселор стоял на дороге, по лбу у него струился пот. Он выпустил из рук камень, вытер лицо. Ему вспомнились гневные слова собеседницы, сказанные ею при мерцающем свете свечей в вашингтонском отеле "Хей-Адамс". Вот он, ужас, насаждаемый какой-то злобной силой! Именно этому он был теперь свидетелем. Кто-то хотел запугать Элисон Макэндрю и таким образом свести ее с ума. Но зачем? Ее отец мертв. Зачем нужно запугивать дочь? Питер решил постараться хотя бы частично оградить Элисон от этого ужаса. Их отношения развивались удивительно быстро, но он чувствовал, как с появлением Элисон его жизнь наполняется новым смыслом. Тут он задумался над тем, как долго это продлится. Этот вопрос стал для него очень важным. Он повернулся и пошел назад к машине, вытащил чемодан, бросил в кусты окровавленные конечности животного. Потом отнес оба чемодана и портфель в дом. Эдисон, слава богу, все еще спала. Ее чемодан Питер оставил в прихожей, а свой вместе с портфелем отнес в кухню. Вспомнив, что холодная вода удаляет следы крови лучше, чем горячая, он открыл кран, отыскал бумажное полотенце и минут пятнадцать стирал кровь и чемодана. Остатки кровавых потеков он скреб кухонным ножом, пока очертания букв не исчезли совсем. Затем неизвестно почему он открыл портфель, вынул оттуда блокнот и положил его на стол. В это время, в кофеварке забулькало. Питер налил себе чашку изготовленной жидкости, вернулся к столу, открыл блокнот и остановил свой взгляд на наполовину исписанном желтоватом листке. Начать работу его побуждало не только раннее утро. После всего, что произошло, он считал вполне естественным попытаться разобраться в собственных мыслях, приписав их другому человеку. Ведь он только что пережил то же самое, что и созданный его воображением персонаж. x x x Проходит какое-то время. Мередит возвращается домой. Он рассказывает жене, что попал в аварию на Мемориал-парквэй. Машину отбуксировали в ремонт. Жена не верит ему. "Правду здесь больше не говорят! - выкрикивает она. - Я больше не в силах это терпеть. Что с нами происходит?" Мередит знает, что с ними происходит, Гуверовская стратегия страха очень эффективна. Даже их прочный брачный союз оказался под угрозой. Сам он сломлен. Мередит принимает ультиматум жены: они уедут из Вашингтона, он оставит работу в министерстве юстиции и вернется к частной практике. Все равно карьера его загублена. Гувер одержал победу. Следующая сцена. Уже за полночь. Члены, семьи Мередита спят. Он сидит в гостиной. Горит только настольная лампа, отбрасывая тени вокруг. Он изрядно выпил. К чувству страха примешивается сознание того, что все, во что он верил, потеряло смысл. Пошатываясь, Алекс подходит к окну, в страхе раздвигает шторы и выглядывает наружу. Он видит, что неподалеку стоит машина ФБР. За его домом ведется наблюдение. Мысли Мередита путаются. Алкоголь и страх приводят его к перевозбуждению, к настоящей истерике. Он бросается к двери и выбегает из дома. Он не кричит. Напротив, хранит молчание с видом заговорщика. Он стремится встретиться со своими мучителями, сдаться им, и пусть они делают, что хотят. И вообще, пропади все пропадом... В темноте Мередит слышит лишь голоса, но никого не видит. Он мечется по улицам вслед за голосами. С одной стороны, он задает себе вопрос, не сошел ли сума. а с другой - жаждет любым способом поскорее покончить со всем этим кошмаром. Он не помнит, как долго блуждал, но свежий воздух и физическая нагрузка ослабляют действие алкоголя. Мередит начинает приходить в себя. Поворачивает назад, однако не знает, в правильном ли направлении идет. Должно быть, он пробежал несколько миль. По пути он замечает машину ФБР. Она стоит за углом, в тени. В ней никого нет. Агенты, следившие за ним, тоже разгуливают по безлюдным ночным улицам. Он слышит их шаги в темноте. Позади себя, впереди, справа, слева. Их звуки синхронны с ударами его сердца. Они звучат так же оглушающе, как звон литавр, преследуют, угрожают. Охватившая Алекса паника напоминает то нервное потрясение, которое он пережил в годы войны. Он бежит вдоль квартала. Машина ФБР куда-то исчезла. Мередит видит табличку с названием улицы. Теперь он знает, где находится. Он снова бежит, но звуки чужих шагов преследуют его, и он снова впадает в панику. Он бежит не разбирая дороги. Наконец он видит свой дом. Вдруг его охватывает тревога: он оставил дверь открытой, а у тротуара стоит незнакомая машина. Он подбегает к ней, готовый на все. Но человек, сидящий в машине, подъехал к дому всего лишь несколько минут назад. Он ждал Мередита, полагая, что тот пошел прогулять собаку и не закрыл дверь по небрежности. - Завтра вечером, в пять тридцать, в отделе "Картерет". Номер 2001. Поднимитесь на лифте до верхнего этажа, потом спуститесь по лестнице на двенадцатый. Мы присмотрим за вами. Если будет слежка, избавим вас от нее. - Что все это значит? Кто вы? - Один человек хочет встретиться с вами. Он - сенатор. - Питер, где ты? Это была Эдисон. В ее голосе, доносившемся из гостиной, сквозило удивление. Голос Элисон вернул его в реальный мир. - Я в кухне, - отозвался он, разглядывая еще не высохший чемодан, на котором были отчетливо видны следы соскребов, - Я сейчас приду. - Не надо, - сказала она, видимо, облегченно вздохнув. - Там где-то должен быть кофе. Кофеварка в верхнем ящике буфета. - Я все уже нашел, - сказал он. Потом поднял чемодан, перевернул его и поставил в угол. - Только вот кофе не получился. Попробую еще раз. Он быстро подошел к столу, взял кофеварку, вылил содержимое в раковину и стал разбирать древний агрегат. Вытряхнув кофейную гущу в пустой пакет, он снова заправил кофеварку и наполнил ее водой. Минуту спустя в двери показалась Элисон, закутанная в одеяло. Их взгляды встретились, и то, что они хотели сказать друг другу, было ясно без слов. Увидев ее, Питер ощутил боль, но это была боль приятная. - Ты вошел в мою жизнь, - проговорила она мягко. - Хотелось бы знать; надолго ли останешься в ней? - Я хотел задать тебе тот же самый вопрос. - Ну что же, жизнь покажет. Глава 19 Варак без стука вошел в кабинет Браво. - Там не один человек, - заявил он, - а если и один, то он распоряжается другими. Они сделали свой первый открытый шаг. Ченселор полагает, что удар направлен против женщины, но он ошибается: удар направлен против него. - Значит, они хотят остановить его, - сказал Браво, и в голосе его не было вопросительной интонации. - А если он не остановится, - добавил Варак, - то сбить его со следа, обмануть. - Поясните, пожалуйста. - Я сделал записи. Вы можете прослушать и просмотреть их. Они перевернули все вверх дном в кабинете Макэндрю, искали что-то или делали вид, что ищут: Мне кажется, последнее ближе к истине. Обман заключается в слове "Часон". Они хотят, чтобы он думал, будто разгадка в этом слове. - Часон? - спросил Браво задумчиво. -Это было давно, если не ошибаюсь. Помню, Трумэн пришел в ярость, узнав о боях под Часоном. - Правильно. Пять минут назад я получил справку из архивов разведки. Под Часоном мы потерпели самое серьезное поражение севернее тридцать восьмой параллели. Наступление тогда было предпринято без приказа свыше.. - Кажется, чтобы захватить какое-то поместье, - прервал Варака Сент-Клер, - или какую-то гряду. Это была первая из серии неудач, которые в конце концов привели к смещению Макартура. - В справке, естественно, указано не совсем так. - Конечно. Ну и что же дальше? - Макэндрю был тогда полковником. Одним из тех, кто непосредственно командовал солдатами. - А события под Часоном совпадают по времени с тем периодом, данные о котором отсутствуют в его послужном списке? - спросил Браво. - Примерно. Если уловка состоит в этом, то такое совпадение необходимо. Тот, что располагает досье Гувера, не может знать точно, что Макэндрю рассказал Ченселору. Впавший в панику человек, опасающийся разоблачения, часто ищет защиты в точных датах и ложной информации. - Как говорят, когда десять дней назад грабили банк, я был в кино. - Верно. - В таком случае есть пища для размышлений, не правда ли? - Состязание умов началось. Мне кажется, вам нужно просмотреть и прослушать видеозапись. - Хорошо. Они быстро покинули кабинет Браво и прошли к отделанной металлом двери лифта в конце передней, Минуту спустя Сент-Клер и Варак входили в небольшую студию в подвале. Аппаратура уже была подготовлена. - Мы начнем сначала. Это - видеозапись. - Варак включил видеомагнитофон на стене возник светлый квадрат. - Было бы слишком неосторожно помещать камеру в доме. Между прочим, она приводится в действие автоматически. Прошу иметь это в виду. Появилось изображение дома Макэндрю. Но, если судить по яркости, дело происходило не вечером, когда подъехали Ченселор и "Элисон, а солнечным днем. Варак нажал кнопку-пленка остановилась, кадр на стене замер. - Да, - подтвердил Варак, - камера была приведена в действие. Она очень чувствительна. Секундомер показывает, что все происходило около трех часов пополудни. Кто-то вошел в дом, очевидно с черного хода, и находился вне досягаемости камеры. Варак снова нажал на кнопку - кинолента ожила. Потом снова остановилась. Проектор автоматически выключился. Сент-Клер опять вопросительно взглянул на Барака. - Теперь они в доме. Съемка стала невозможна. Перейдем к прослушиванию. - Варак нажал кнопку магнитофона. Послышался звук шагов, скрип открываемой двери, и снова звук шагов, и скрип еще одной двери. - Двое мужчин, - пояснил Варак, - а может, мужчина и крупная женщина. Судя по громкости шагов каждый весит около семидесяти килограммов. Они услышали серию похожих на шорох звуков, потом какой-то странный вопль, похожий на визг. Эти звуки повторились и показались еще более страшными. - Это какое-то животное, - сказал Варак. - Овца или поросенок. Попозже я это выясню. В следующие минуты были слышны пронзительные звуки, будто резали бумагу, кожу или ткань, открывали ящики стола или серванта. Потом зазвенели стекла. Звон сопровождали скрипучие вопли неизвестного животного, которые внезапно перешли в визг. - Режут животного, - спокойно пояснил Варак. - Боже праведный! - прошептал Сент-Клер. Тут из динамика донесся человеческий голос, произнесший лишь одно слово: "Пошли!" Запись кончилась. Варак выключил магнитофон. - Теперь посмотрим, что происходило примерно три часа спустя, когда прибыли Ченселор и дочь Макэндрю. Вот виден дом. Вот его покидают те, кто проник туда тайно. Они слишком далеко, и нельзя разобрать, что это за люди. - Варак умолк, будто не зная, как объяснить дальнейшее. - Я кое-что вырезал из пленки и с вашего разрешения уничтожу. Это не имеет значения для дела и лишь свидетельствует о том, что между Ченселором и женщиной установились определенные отношения. Может быть, ненадолго. - Понимаю. Спасибо, - сказал Браво. Снова на мгновение появилось изображение дома. Теперь на улице было темно. Перед подъездом остановилась машина. Из нее вышла Элисон, постояла, глядя на дом, и пошла по дорожке к двери. Вот Ченселор с продуктовыми пакетами в руках. На крыльце они о чем-то поговорили. Затем Элисон открыла сумку и стала искать в ней что-то, видимо ключи. Найдя их, она отперла дверь. Оба, казалось, были чем-то удивлены. Завели разговор, на этот раз более оживленный, и вошли внутрь. Дверь закрылась. Видеозапись кончилась. Не сказав ни слова, Варак нажал на кнопку воспроизведения звукозаписи. Голос Элисон: Несите все покупки на кухню. Звук шагов, шелест бумаги, металлический скрип дверных петель и долгое молчание. Голос Элисон: Отец попытался воссоздать все в духе того времени, с которым связано ее детство. Голос Ченселора: Необыкновенная любовь! Голос Эдисон: Необыкновенная жертвенность. Голос Ченселора: Вы недолюбливали мать? Голос Элисон: Недолюбливала. Он был исключительный человек... Вдруг Варак протянул руку и, нажав на кнопку. остановил магнитофон: - В этом ключ к разгадке. Все дело в матери. Ручаюсь чем угодно, что это так. Часон - уловка. Следующие полчаса слушайте очень, очень внимательно. Как писатель Ченселор интуитивно поддержал ее версию, но она разубедила его. Не преднамеренно, конечно, поскольку она, по-моему, ничего не знает. - Я весь внимание, мистер Варак. Они стали напряженно слушать. Несколько раз Браво быстро отводил глаза куда-то в сторону. Так было тогда, когда донесся крик Элисон из кабинета, когда слышались ее рыдания, когда Ченселор успокаивал ее и умело расспрашивал. Воображение писателя казалось безграничным. "Его первоначальная мысль была правильной, - заметил про себя Сент-Клер. Менее чем за девять недель Ченселор добился очень многого. Ни он, ни Варак не знали каким образом, но убийство Уолтера Ролинза было связано с досье, и вот теперь этот крамольный генерал, его непосредственная дочь и уловка под названием "Часон". А самое главное, противник вышел из укрытия и сделал первый шаг. И предпринятые им действия были зафиксированы. Сент-Клер не знал, куда приведет их Ченселор, но к досье Гувера они, конечно, приблизились. На стене снова появилось изображение. Вот Ченселор выходит из дома, открывает дверцу машины, заглядывает внутрь и стремительно отшатывается. Затем осторожно обходит машину, поднимает камень и бросается в кусты. Вот он возвращается. Вытаскивает чемодан, выкидывает какие-то предметы из машины, забирает багаж и уходит в дом. Тут же включилась звукозапись: вот полилась вода, вот раздался какой-то скрежет. - Час назад я остановил ленту и выяснил, что же делал Ченселор. Он стирал слово "Часов" с чемодана, - пояснил Варак. - Не хотел, чтобы ее видела дочь Макэндрю. Молчание. Микрофон зафиксировал скрип карандаша по бумаге. Варак прокрутил магнитную пленку, и вот снова послышались голоса. Голос Элисон: Питер, где ты? Голос Ченселора: Я в кухне. Разговор о приготовлении кофе, быстрые шаги, какое-то движение. Голос Элисон (мягко); Ты вошел в мою жизнь. Хотелось бы знать: надолго ли останешься в ней? Голос Ченселора: Я хотел задать тебе тот же самый вопрос. Голос Элисон: Ну что же, жизнь покажет. На этом запись кончилась. Варак выключил аппаратуру и поднялся. Браво остался сидеть и кресле, сложив руки под подбородком. - Этот скрип, который мы слышали? - спросил он. - Неужели он писал? - Мне кажется, да. Это похоже на него. - Удивительно, не правда ли? В такой обстановке он возвращается к работе над романом. - Конечно, это необычно, но стоит ли удивляться - не знаю. Если мы все правильно поняли, роман становится для него реальностью. Браво опустил руки на поручни кресла. - Это значит, что вы правы в своей интерпретации романа и нам предстоит заняться этим делом. Но неужели вы все еще считаете, что интересующий нас человек - член Инвер Брасс? Мне не верится. - Разрешите мне сначала задать вам вопрос. На Совещании, созванном позавчера вечером по моей просьбе, вы сообщили членам организации о том, что Ченселор встретился с Элисон Макэндрю? - Если бы я этого не сделал, то сказал бы вам. - Мне казалось, вы неодобрительно отнеслись к моей просьбе. - Я был убежден, что ваше пожелание целесообразно выполнить хотя бы для того, чтобы доказать вашу ошибку. - Браво говорил отрывисто, с явным неудовольствием. - Ну а теперь что вы скажете? Вы по-прежнему считаете, что досье в руках одного из членов Инвер Брасс? - Это станет ясно через день-два. - Это не ответ на мой вопрос. - Другого ответа у меня пока нет. Честно говоря, мне кажется, что я прав. Все свидетельствует об этом. Сент-Клер выпрямился в кресле. - Потому что я рассказал им о Ченселоре и сообщил имя девицы? - Не только имя, - напомнил Варак. - Вы информировали их о том, что в послужном списке генерала отсутствуют данные за целых восемь месяцев. - Это не доказательство. Те, кто располагает досье Гувера, знают об этом. - Разумеется. То, что они стали использовать в качестве уловки, произошло