подальше от окон. Оставайтесь во внутренних комнатах. Быстрее! Питер уже ничего не соображал, он мог только повиноваться. Он направился к лестнице и ухватился за перила. Поднимаясь по ступенькам, он услышал голос О'Брайена, в котором, несмотря на весь этот кошмар, чувствовались спокойствие и уверенность. Агент снова сидел за рацией: - Если слышите меня, чрезвычайное положение отменяется. Сент-Майкелс-1, повторяю: чрезвычайное положение отменяется. Мы подняли залив на запасное оборудование. Они в пути. Будут здесь через три-четыре минуты. Повторяю: держитесь подальше от района, чрезвычайное положение отменяется! - Что вы делаете?! - завопил Ченселор. - Черт вас побери, немедленно наверх? Возьмите Элисон и оставайтесь во внутренних комнатах. - С кем вы заодно? - Эти мерзавцы стараются сыграть с нами злую шутку. Они хотят выманить нас к окнам, а затем ослепить прожекторами. - Что вы сказали? - У нас есть один-единственный шанс! - заорал О'Брайен. - А теперь идите к Элисон и делайте то, что вам говорят. - Он вернулся к рации и снова нажал на клавишу микрофона. Последних слов Питер уже не слышал. Он видел только, как агент укрылся за корпусом рации и стулом, прижимаясь к полу, но работы не прерывал. Ченселор устремился наверх: - Элисон! - Я здесь, в спальне. Питер через холл ворвался в спальню. Элисон стояла у окна и, словно загипнотизированная, следила за происходящим внизу. - Кто-то бежит... - Отойди от окна! Ченселор схватил ее, силой втащил в холл. И сразу услышал какой-то металлический звук, будто скребли по стеклу или перепиливали стальную решетку в окне спальни. Затем последовал оглушительный взрыв, и их швырнуло на пол. Толстое оконное стекло треснуло, осколки его разлетелись во все стороны, впиваясь в стены и пол, со звоном падали куски стальной решетки. Дом задрожал до самого основания, Штукатурка покрылась трещинами, балки погнулись. Крепко прижимая Элисон к себе, Питер сообразил, что они слышали не один, а два или даже три взрыва, которые прозвучали почти одновременно. Нет, было четыре взрыва - по одному с каждой стороны дома, освещаемого слепящими лучами прожекторов. О'Брайен оказался прав. Замысел противников состоял в том, чтобы выманить их к окнам, а затем пустить в ход взрывчатку. Если бы они остались стоять у окна, осколки стекла изрешетили бы их. Перерезанные кровеносные сосуды, голова и лицо в глубоких порезах, как это уже случилось с ним много месяцев назад на главной автостраде Пенсильвании. Питеру было мучительно сознавать, что кошмар прошлого вернулся... - Ченселор, с вами все в порядке? Ответьте мне! - кричал откуда-то снизу О'Брайен резким голосом, в котором слышалась боль. Питер уловил шум отъезжавших автомобилей. - Да. - Они уехали. - Теперь голос Куина звучал гораздо слабее. - Нам надо выбираться отсюда, и немедленно! Питер выполз на лестницу, дотянулся до выключателя и зажег свет в холле. Внизу, на нижней ступеньке, согнувшись и вцепившись в перила, лежал О'Брайен. Его лицо было залито кровью. Он поднял голову и пристально посмотрел на Ченселора. x x x Питер сидел за рулем неприметного автомобиля, а Элисон и О'Брайен устроились на заднем сиденье. Элисон поддерживала агента обеими руками. В правой руке и плече его засели осколки стекла, лицо и шею покрывали многочисленные порезы. Раны были несерьезными, но болезненными. - По-моему, нам следует отвезти вас домой, к жене, где вы сможете пригласить вашего домашнего врача, - сказал Питер. Он еще не оправился от пережитого ужаса, и дыхание его было учащенным. - Слушайте меня, - отозвался О'Брайен, стараясь не думать о боли. - Моя жена считает, что я сейчас в Филадельфии, а домашний врач начнет задавать вопросы. Лучше воспользоваться услугами врача постороннего. - К данной ситуации вопросы вполне обоснованы. - Но наши ответы никто и слушать не станет. - И все же так нельзя, - сказала Элисон. - Питер прав. - Нет, не прав. - О'Брайен поморщился от боли. - Мы, как никогда прежде, приблизились к досье. Нам необходимо найти и заполучить их. Для нас это единственный выход. - Почему? - спросил Питер. - "Цитадель" в Сент-Майкелсе считается запретной зоной. Она принадлежит правительству и стоит четыре миллиона долларов. Никто не имеет права сюда проникнуть. - Но вы-то проникли в нее, - перебил агента Ченселор. - Парадоксально, но это был не я, не О'Брайен... - Куин шумно вдохнул воздух, боль отпустила, и он продолжал: - Если в госдепартаменте или в бюро когда-нибудь узнают, как часто я лгал и сколько тайн выдал, меня запрячут в федеральную тюрьму лет на двадцать. Я нарушил все данные мной клятвы. Питер почувствовал расположение к этому человеку и спросил: - Что же произошло? - В случае с госдепартаментом я воспользовался именем Барака. Он был специалистом по работе с перебежчиками, а я знал порядок получения разрешения на право пользования "цитаделью". Бюро и раньше занималось перебежчиками. Я сказал, что это была совместная операция ФБР и Совета национальной безопасности. Варак у них вне подозрений. Ченселор резко повернул направо, обогнул длинный поворот. Даже после смерти Варак оставался участником всех событий. - А не опасно ли прикрываться его именем? Он умер, а труп его наверняка уже обнаружен. - Но отпечатки его пальцев давно сожгли. Думаю, что даже к зубному врачу он ходил под вымышленным именем. А если учесть число убийств, совершаемых в этом городе, и медлительность полицейских, ведущих расследование, то может пройти неделя, прежде чем установят его личность. - Куда вы клоните? Вы воспользовались именем Варака, чтобы проникнуть в "цитадель" Сент-Майкелса. И что же дальше? Почему вы считаете, что мы приблизились к досье? - Из вас никогда не получится хороший юрист. Тот, кто напал на нас этой ночью, должен был знать по крайней мере две вещи. Первое: порядок получения в госдепартаменте разрешения на право пользования домом. И второе: о смерти Варака. Один из тех четверых, с кем вы собираетесь встретиться - Бэнер, Пэрис, Венис, Кристофер, - знал и то, и другое. Питер судорожно вцепился в руль. Он вспомнил слова, которые слышал всего несколько часов назад; "В журнале учета госдепартамента имеется запись о том, что в данный момент я присутствую на совещании..." Мунро Сент-Клер, выполнявший особо важные поручения и имевший доступ к тайнам страны, знал о смерти Варака. - Или Браво, пятый член Инвер Брасс, - гневно заявил Ченселор. Глава 34 В распоряжении О'Брайена не было больше "цитадели". Его возможности иссякли. Даже наиболее благожелательно настроенные коллеги не хотели ему помогать. Дом в Сент-Майкелсе был разрушен. На воздух взлетела правительственная недвижимость стоимостью четыре миллиона долларов. Можно, конечно, найти объяснения этой катастрофе, объяснения, которые будут истолкованы в пользу О'Брайена. Но как объяснить в мире разведки одно ужасное убийство? На месте преступления был найден изрешеченный пулями труп Варака. На месте преступления, а не в "цитадели". Это походило на измену. Все это Питер понимал, но это не имело никакого значения. Люди, которые гнались за ним до Смитсоновского института, обнаружили труп Варака и привезли его в Сент-Майкелс, чтобы еще больше закутать расследование. Это был дьявольски хитрый ход. Теперь никто не станет в ними даже разговаривать. Кроме того, прошел слух о том, что старший агент Кэролл Куинлен О'Брайен исчез. Из отдела в госдепартамент переслали настоятельную просьбу Куина о предоставлении в его распоряжение "цитадели" в Сент-Майкелсе. В деле фигурировало имя Барака и заявление О'Брайена о том, что ФБР и Совет национальной безопасности проводят совместную операцию. Заявление оказалось фальшивкой. О'Брайен бесследно исчез, а центр по работе с перебежчиками был разрушен. Куин несколько раз звонил из телефонов-автоматов, расположенных на автострадах и проселочных дорогах, и узнал, что правительственные агенты идут за ним буквально по пятам. Его жена обезумела от страха: к ним в дом приходили люди, которые еще несколько дней назад были их друзьями, и говорили ей ужасные вещи. О'Брайен пытался хоть немного ее успокоить, но делать это надо было очень быстро. Да и ни о чем важном он говорить не мог, ведь их телефон наверняка прослушивался. Кроме того, ему, Питеру и Эдисон после каждого телефонного разговора приходилось поспешно скрываться. Их преследователи могли установить, откуда они звонили. Питер позвонил в Нью-Йорк Тони Моргану. Тот был страшно напуган: к нему приходили правительственные агенты. К Джошуа Харрису - тоже. Они выдвинули ошеломляющие обвинения против Ченселора: будто он сделал ложное заявление ночному дежурному офицеру ФБР, в результате чего погибли сотрудники министерства юстиции. Более того, в Коркоран Гэлери он напал на агента ФБР, который теперь находится в критическом состоянии. Если он умрет, Питера обвинят в убийстве. Помимо этих обвинений были основания подозревать его в причастности к разрушению секретного центра стоимостью четыре миллиона долларов. - Ложь! - закричал Питер. - Человек, на которого я якобы напал, пытался убить меня. Это один из маньяков. Его заставили подать в отставку. Об этом они тебе сказали? - Нет. А кто сказал об этом тебе? Агент по фамилии О'Брайен? - Да. - Не верь ему. О'Брайен всего лишь озлобленный неудачник. Правительственные агенты ясно дали мне Это понять. Когда ты с ним встретился, его уже увольняли на пенсию. - Он спас мне жизнь! - Скорее всего, он просто хочет, чтобы ты так думал. Вернись, Питер. Мы наймем лучших адвокатов. У тебя есть смягчающие вину обстоятельства, и правительственные агенты относятся к этому с пониманием. Боже мой, твои нервы на пределе. В прошлом году та еле выкарабкался. У тебя вся голова изрезана, и никто не знает всех возможных последствий. - Тебе прекрасно известно, что это вздор. - Нет, неизвестно. Я хочу понять причины твоих поступков... - Голос Моргана дрогнул: Питер не был ему безразличен. - Тони, послушай, у меня мало времени. Неужели ты не понимаешь, что они затевают? Они не хотят сказать правду. Они пытаются овладеть ситуацией, не признаваясь, что пока она складывается не в их пользу. Досье Гувера похищены! - Не играй с огнем, ты убиваешь себя! - Слова Моргана прозвучали как крик души. Ченселор понял все. Итак, теперь они используют и Тони в своей грязной игре. - Ты сказал им о досье? - Да, - еле слышным шепотом ответил Морган. - Они отрицали, что досье похищены? - Конечно. Они сказали, что досье не могли быть похищены, потому что их уничтожили по личному указанию Гувера. Правительственные агенты вконец изолгались. Внезапно Питер вспомнил слова Филлис Максвелл о людях, ставших жертвами ФБР. А были ли это ее слова? Или он сам придумал их? Теперь он ни в чем не был уверен. Реальные события и вымысел слились воедино. Несомненным оставалось лишь одно - необходимо найти и заполучить досье. Это был единственный выход из их трудного положения. А до тех пор им придется скрываться. - Тебе солгали, Тони. Молю господа, чтобы это было не так, но это так. - Он положил на рычаг телефонную трубку и выбежал из будки. В городе Ошен-Сити, в пляжной зоне, они отыскали почти пустой мотель. До рождества оставалось два дня, и люди торопились домой. Доктор обработал ранки и многочисленные порезы О'Брайена, не проявив при этом никакого интереса к нему, чего нельзя было сказать о его деньгах. К тому же придуманное ими объяснение звучало вполне правдоподобно и убедительно: человек налетел по неосторожности на стеклянную дверь. Канун рождества О'Брайен встретил на грани нервного истощения. Его жена и дети находились менее чем в двух часах пути, но с таким же успехом они могли находиться и на краю света. Все равно он не мог послать им ни слова утешения, ни слова надежды. Оставалась лишь боль разлуки. Питер наблюдал, как борется О'Брайен со своими страхами, видел, как тяготит его чувство вины и одиночество, и думал о том, что в один прекрасный день его очередной литературный герой будет говорить те же слова и испытывать те же чувства. Он наблюдал, как человек, снедаемый страхом, поневоле обретал мужество, как сердце его разрывалось на части, и это трогало и возмущало Питера. Судьба свела профессионала и дилетантов. Теперь все зависело от них самих, от их расторопности и умения. Больше не на кого рассчитывать. Даже Элисон нельзя было сбрасывать со слетов, поскольку они нуждались в ней. Вместе они должны разгадать тайну Часона, иначе насилие и террор будут продолжаться. По в ходе поисков разгадки их могли убить, и подобная перспектива представлялась им ужасающей несправедливостью. Рождество для них оказалось печальным. Они сняли номер на втором этаже, который управляющий мотелем называл "южным люксом". Номер состоял из двух комнат. Их окна были расположены по торцевой части здания, откуда хорошо просматривались пляж и вход в мотель. В люксе имелись спальня, гостиная с диваном-кроватью и небольшая кухня. Они решили на время затаиться, понимая, что это необходимо. Радио и телевизор были постоянно включены, чтобы случайно не пропустить новости, какой-нибудь намек на то, что в сотне миль отсюда, в Вашингтоне, кто-то решил подтвердить факт их исчезновения. Они покупали газеты в автомате, который стоял в вестибюле мотеля, и внимательно просматривали их. Одна заметка привлекла их внимание. Сент-Майкелс, штат Мэриленд. В результате неисправности газовой топки произошел взрыв, который причинил значительный ущерб пригородному дому, расположенному в этом чудесном уголке на берегу Чесапикского залива. К. счастью, в момент взрыва в доме никого не было. Владельцы, мистер и миссис Ченселор - О'Брайен, находятся заграницей. Предпринимаются попытки связаться с ними. - Что бы это значило? - спросил Питер. - Они дают нам понять, что располагают доказательствами нашего пребывания там, - пояснил О'Брайен. - Ловкачи, да и только. - Как они могли узнать? - Очень просто: по отпечаткам пальцев. Вы были на военной службе, а отпечатки моих пальцев имеются во многих отчетных материалах. - Но они не знают об Элисон. - Ченселор почувствовал облегчение, однако О'Брайен быстро опроверг его заблуждение: - Боюсь, что знают. Поэтому они и напечатали "мистер и миссис". - А мне наплевать! - рассердилась Элисон. - Пусть знают. Они думают, что могут нагнать страх на любого, стоит им только пожелать. Но меня они не запугают. Мне есть что сказать! - И им есть что сказать, - мягко возразил О'Брайен, подходя к окну, из которого открывался вид на пляж и океан. - Полагаю, руководствуясь интересами национальной безопасности, они предоставят вам возможность выбора: или вы будете молчать обо всем, что видели и слышали, или они разоблачат деятельность вашей матери, которой она занималась двадцать два года назад и о которой стало известно совсем недавно. Деятельность, приведшую к гибели сотен американцев. Это неизбежно вызовет вопросы и о вашем отце. - О Макнайфе? - холодно уточнил Питер. - Убийца из Часона? О'Брайен отвернулся от окна. - Это звучит слишком двусмысленно. Скорее всего, его назовут предателем из Часона, жена которого, став двадцать два года назад наркоманкой, служила врагам подстилкой и виновна в гибели многих американских солдат. - Они не осмелятся! - закричала Элисон. - Подобные обвинения кажутся притянутыми за уши, - заметил Ченселор. - В данном случае они затеяли бы игру с огнем. Как бы им самим не обжечься! - Разоблачения такого рода, - начал О'Брайен со спокойной уверенностью, которая, по мнению Питера, была отличительной чертой его характера, - всегда крайне драматичны. Их помещают на первых полосах газет. Какие бы опровержения потом ни появились, они не будут казаться убедительными. Моральный ущерб будет нанесен, и устранить его последствия вряд ли удастся. - Я не верю, не хочу верить этому, - нервно сказала Элисон. - Поверьте мне на слово. Эта история из досье Гувера. - В таком случае давайте добудем досье. - Питер свернул газету. - Начнем с Джекоба Дрейфуса. - Это Кристофер, не так ли? - спросила Эдисон. - Да. - Это имя ему подходит, - сказала она, поворачиваясь к О'Брайену. - Я не верю, чтобы нельзя было обратиться к кому-нибудь за помощью. - Есть один сенатор, - вспомнил Питер. - Мы можем пойти к нему. - Даже он потребует представить ему более веские. доказательства, чем те, которыми я располагаю, - заметил агент. - Два дня назад он, пожалуй, и не потребовал бы их, но теперь будет настаивать. - Что вы хотите этим сказать? - с беспокойством спросил Ченселор. Еще вчера О'Брайен был так уверен в себе! Досье похищены, и у него имелись доказательства. Теперь же положение казалось отчаянным. - Я хочу сказать, что мы не можем рассчитывать на его помощь. - Это почему же? - Из-за событий в Сент-Майкелсе, из-за гибели правительственного имущества и нарушения правил обращения с секретными документами. Он наверняка связан честным словом немедленно сообщить о нас, как только мы попытаемся войти с ним в контакт. Если он этого не сделает, его поведение будет классифицироваться как попытка воспрепятствовать свершению правосудия. - Вздор! Пустые слова! - Таков закон. Сенатор может предложить свою помощь. Если Варак не ошибся в нем, он ее и предложит, но потребует доказательств и будет настаивать на том, чтобы мы сдались властям. Закон обязывает его занять именно такую позицию. - Да им только того и надо, чтобы мы сдались! Не выйдет! Элисон коснулась его руки: - Кому это "им", Питер? Ченселор замолчал. Ему было трудно ответить на этот вопрос, так как ситуация, в которую они попали, казалась ужасной. - Тому, кто завладел досье и хочет убить нас. Теперь это не секрет. Тем, кто знает, что досье похищены. но отрицает этот факт и хочет заставить нас замолчать. Ради этого они готовы принести нас в жертву. Однако они преследуют ту же цель, что и мы: стремятся заполучить досье. - Он медленно прошел мимо О'Брайена к окну и стал смотреть на океан. - Знаете, Браво высказал любопытную вещь. Четыре с половиной года назад он направил меня в мир, о котором я раньше и не помышлял, и теперь он посоветовал мне возвратиться в мир книг и предоставить реальный мир другим - ему нему подобным. - Он отвернулся от окна. - Но они не стоят этого. Не знаю, стоим ли этого мы, однако твердо убежден, что без них человечеству станет лучше. Когда дворецкий доложил, что звонят из Белого дома, Джекоб Дрейфус завтракал. В сильном раздражении он поднялся из-за стола. Этот болван, президент, должно быть, хотел пожелать ему веселого рождества. Веселого рождества? Лучше бы поздравил его с иудейским праздником. А какое ему, Дрейфусу, дело до Христа? Ходили слухи, что президент частенько выпивает. Ничего удивительного. Еще никогда за всю историю республики не было столь бездарной администрации. Коррупция приняла невиданные размеры, властолюбие стало наибольшим злом. Вполне понятно, что президент пристрастился к бутылке. Джекобу не хотелось разговаривать, но из уважения к Белому дому он все-таки подошел к телефону? - Доброе утро, господин през... - Я не президент, сообщил незнакомый голос. - Я совсем другой человек. Впрочем, и вы, Кристофер, не тот, за кого себя выдаете. Кровь отхлынула от лица Дрейфуса. Ему сразу стало трудно дышать. Он едва удержался на тощих ногах. Тайна всей его жизни стала кому-то известна. В это не хотелось верить. - Кто вы? - Человек, который работал на вас. Меня зовут Питер Ченселор, и я отлично справился со своей ролью. Я узнал о вещах, которые, убежден, вы старались держать от меня в тайне, и именно поэтому нам надо встретиться. Сегодня после полудня. - После полудня? - Дрейфус был на грани обморока ("Питер Ченселор, писатель... Как он сумел добраться до меня?"). - Я не назначаю встреч без предварительной договоренности. - На этот раз придется отступить от правила, - заявил Ченселор. Он нервничал, и Джекоб сразу почувствовал это: - Я не терплю приказов и никогда не слышал ни о каком Кристофере. Вы, видимо, проделали какой-нибудь ловкий трюк, чтобы связаться со мной. Наверное, это меня позабавит, и если бы вы пожелали позавтракать со мной как-нибудь на следующей неделе... - Сегодня после полудня, и никаких завтраков. - Вы не хотите выслушать... - А мне и не нужно. Вполне вероятно, что мой ловкий трюк уже потерял всякий смысл. Может, меня интересуют другие вещи. Не исключено, что мы придем к соглашению. - Не могу себе представить, чтобы мы могли заключить какое-либо соглашение. - Его и не будет, если вы расскажете обо всем вашим друзьям или кому-нибудь из них. - Друзьям? - Бэнеру, Пэрису, Венису и Браво. Ничего им не рассказывайте. Дрожь охватила Джекоба. - О чем вы? - Я говорю о том, что они не поймут вас, а я пойму. Призвание писателя стараться понять людей. Вот почему вы и использовали меня, не правда ли? Думаю, что я понимаю вас. А ваши друзья - нет. - О чем вы? - Дрейфус не мог справиться с дрожью в руках. - Назовем это величайшим искушением. Любой, кто знаком с событиями под Часоном, поймет логическую связь. Что же касается ваших друзей, они убьют вас. - Часон? Убьют меня? - У Джекоба потемнело в глазах. Во всем этом была какая-то чудовищная ошибка. - Где вы хотите встретиться? - К северу от Ошен-Сити, штат Мэриленд, находится пляж. Любой водитель такси знает его. Так вот, возьмите такси и приезжайте. А теперь берите карандаш, Кристофер, я продиктую вам указания. Будьте на месте в час тридцать. Пот ручьем стекал со лба Питера. Он прислонился к стеклянной стенке телефонной будки. Он сделал это, он действительно сделал это! Рожденная писательским воображением идея стала реальностью. Его замысел сводился к тому, чтобы дать Кристоферу и его друзьям возможность выбирать. Если досье у Кристофера, он придет к выводу, что его разоблачили, и приедет на встречу с единственной целью - убить того, кто проник в его тайну. В этом случае он вряд ли явится один. Если же досье не у Кристофера, то у него две возможности: игнорировать телефонный звонок и не соглашаться на встречу или же, напротив, согласиться на нее, исходя из того, что один из их организации или все четверо предали общее дело. В этом случае он придет один. Только промежуточный вариант - полное игнорирование телефонного звонка - доказывал непричастность Кристофера к похищению досье. Но он не выбрал его. Питер вообще сомневался, что кто-нибудь из членов Инвер Брасс выберет этот путь. В дверь будки постучала Элисон. Секунду Питер просто смотрел на нее сквозь стекло, снова испытывая восхищение при виде ее очаровательного лица с умными, проницательными глазами, которые, несмотря на охватившее ее беспокойство, светились любовью. Потом он открыл дверь: - Дело сделано! - Как все прошло? - Смотря как понимать. Но он придет. Глаза Элисон все еще излучали любовь и беспокойство, однако теперь в них появилось и нечто новое - страх. Глава 35 Фредерик Уэллс сидел за рождественским завтраком, когда горничная позвала его к телефону. Дети вели себя шумно, и он усомнился было в том, что правильно понял ее. - Тихо! - приказал он, и все сидевшие за столом умолкли. - Что вы сказали? - Вам звонят из Белого дома, сэр, - повторила горничная. Визг детей, последовавший за этими словами, лишний раз напомнил Уэллсу, что женился он слишком поздно, По крайней мере, слишком поздно, чтобы иметь маленьких детей. Он, в сущности, и не любил их, считая существами малоинтересными. Он поднялся из-за стола, встретившись на мгновение взглядом с женой. Она, казалось, читала его мысли. С какой стати ему звонили из Белого дома? Фредерик Уэллс ясно определил свою позицию, почти публично оскорбив президента и окружающую его свору бездарностей. Ему решительно не нравится хозяин Белого дома. Быть может, президент под предлогом рождественских поздравлений решил протянуть своим врагам оливковую ветвь как символ мира? В последнее время он находился в отчаянном положении. Уэллс прикрыл за собой дверь в кабинет и прошел к письменному столу, бросив взгляд на уставленные в ряд вазы времен династий Юань и Мин, которые он держал под замком в стеклянном шкафу. Они были просто прелестны, и ему никогда не надоедало любоваться ими. Они напоминали о том, что в мире существует не только безобразное, но и прекрасное. Уэллс поднял телефонную трубку. - Мистер Фредерик Уэллс? Спустя минуту его личный мирок рухнул. Рухнул вине писателя! Неважно, как это удалось последнем важен был сам факт. Инвер Брасс могла защитить себя. Немедленный роспуск, уничтожение всех бумаг... В случае необходимости еще одно оправданное убийство, устранение этого Ченселора. Ну а как же он сам? У Бэнера были преимущества, но он опасался разоблачения и был бессилен этому помещать. Для него разоблачение означало бы смерть. Прахом пойдет все чего он добился. Но нет, он не Собирается складывать оружия и будет бороться. На этот раз на поле западнее Балтимора. Попробует прийти к соглашению. Ради общей пользы. Уэллс снова взглянул на китайские вазы за стеклом, и впервые они оставили его равнодушным. x x x Карлос Монтелан сидел в церкви и с какой-то спокойной враждебностью слушал рождественскую мессу, которая в исполнении священника звучала как заклинание. Он не опускался на колени. Ради благополучия жены и всей семьи он, правда, не был чужд лицемерия. но всему есть предел. Бостон, конечно, не Мадрид, но он сохранил об Испании самые живые воспоминания. Испанская церковь была преданным другом власть имущих, заботясь только о своем выживании и не испытывая никакого сострадания к забитой, доведенной до скотского состояния пастве. Монтелан почувствовал вибрацию на мгновение раньше, чем услышал жужжание. Сидящие около него вздрогнули от неожиданности, некоторые повернулись к нему с гневными лицами - в храм Господень вторглось что-то постороннее. Правда, это вторжение произошло по вине человека выдающегося, советника нескольких президентов, которому даже в храме божьем приходится решать внезапно возникающие проблемы. Карлос сунул руку под пиджак, нащупал прибор и отключил звук. Жена и дети посмотрели на него. Он кивнул им, поднялся со скамьи и пошел по мраморному полу мимо мерцающих свечей. Вышел на улицу, отыскал телефонную будку и набрал номер своего офиса. Ему передали, что звонили из Белого дома, просили сообщить номер, по которому с ним можно будет связаться. "Конспирация идиотов", - рассердился Монтелан и назвал номер телефона в будке. Раздался резкий звонок, заполнивший, казалось, всю будку. Карлос поспешно схватил трубку. Услышав первые слова, он почувствовал себя так, будто тело его пронзили ножом, а кровь начала стыть у него а жилах. Писатель узнал о его тайне! В гневных выражениях он осудил всю его деятельность. Необходимо было прийти с ним к соглашению, выработать какой-нибудь пакт. Только таким путем можно сохранить Инвер Брасс. Да-да, конечно, он встретится с ним. Поле для игры в гольф восточное Аннаполиса, возле десятой метки. Да, он найдет его. Он будет на месте сразу после полуночи. Дрожащей рукой Монтелан положил трубку на рычаг. Некоторое время он стоял, уставившись в телефон. Мелькнула было мысль снова снять трубку и позвонить Джекобу Дрейфусу. Нет, лучше не звонить. Кристофер очень старый человек нельзя исключать возможность инфаркта. x x x Даниел Сазерленд пил маленькими глотками херес и слушал, как его сын Аарон увлеченно беседует с двумя своими сестрами и их мужьями. Обе пары прилетели на рождество из Кливленда. Дети вместе с бабушкой и женой Аарона заворачивали в солярии рождественские подарки. Аарон, как всегда, совершенно очаровал собеседников. Судья наблюдал за сыном с двойственным чувством. Конечно, на первом месте была любовь, но порой она сменялась неодобрением, ведь газеты называли Аарона подстрекателем, блестящим адвокатом негритянских деятелей левого толка. А Даниел желал, чтобы сын не был столь непримиримым, слишком уверенным в том, что только он один знает, как решить все проблемы негритянского населения. В глазах сына он читал ненависть, а с помощью ненависти многого не достигнешь, в ее основе лежит бессилие. Когда-нибудь его сын поймет это. Поймет он также, что плохо скрытая ненависть к белым не только бесплодна, но и неуместна. Аароном Сазерленд назвал сына не случайно. Это имя выбрал самый дорогой друг Даниела - Джекоб Дрейфус. "Пусть он носит имя Аарон, как старший брат Моисея, первосвященник иудеев, - сказал он тогда. - Это красивое имя, Даниел, а у тебя наверняка будет красивый сын". Зазвонил телефон. В дверях показалась Эбби, жена Аарона. Как всегда, Даниел посмотрел на нее почти с благоговением. Альберта Райт Сазерленд, вероятно, была лучшей в стране негритянской актрисой. Высокая и стройная, она отличалась поразительной выдержкой и при случае умела утихомирить даже собственного мужа. К сожалению, ее убеждения мешали ей завоевать большую популярность: она наотрез отказывалась играть роли, в которых хотели использовать лишь ее красоту или цвет кожи. - Постараюсь сообщить тебе одну потрясающую новость без эмоций, хорошо? - Хорошо, дорогая. - На проводе Белый дом. - Более чем странно, - сказал, поднимаясь, Даниел. - Я возьму трубку в столовой. Звонок в сложившейся ситуации казался чем-то не" постижимым. Ведь четыре его последних апелляции вызвали ярость администрации, о чем писали в прессе. - Судья Сазерленд у телефона, - Он же Венис, - произнес решительный голос. Писатель добрался-таки до него! Под удар было поставлено дело всей жизни. Если оно погибнет, то не остается ничего такого, ради чего стоило бы жить. Мошенники будут править миром. Даниел слушал внимательно, взвешивая каждое сказанное писателем слово, каждый оттенок в его интонации. Должен же быть выход! Игра принимала настолько опасный оборот, что трудно было даже рассчитывать на то, чтобы уцелеть, не говоря уже о том, чтобы успешно довести ее до конца. Но надо было решаться. Может, прибегнуть к хитрости? - Завтра утром, мистер Ченселор, на рассвете. Бухта к востоку от острова Дил-Айленд, около причала. Я сам найду вас. Сазерленд рассеянно смотрел поверх телефона. В конце длинного арочного коридора, ведущего в гостиную, появилась его невестка и остановилась, прямая и величественная. "Как великолепна была она в роли Медеи!" - подумал Даниел и вспомнил ее последние слова в последнем акте, обращенные к небесам. Почему он вспомнил именно эти слова? И вдруг он понял почему. Еще несколько секунд назад он, сам того не сознавая, думал именно об этом. Глава 36 Под порывами студеного ветра, налетавшего со стороны океана, колыхалась трава в дюнах. Сквозь стремительно проносившиеся облака то и дело прорывались яркие, но совсем не согревающие лучи солнца. В этот послеполуденный час в день рождества на берегу океана было холодно. Ченселор разглядывал на песке свои следы, расхаживая взад-вперед в пределах, указанных ему О'Брайеном. Отсюда ему был хорошо виден кустарник, покрывавший дюны, справа от которых от дороги к берегу спускался деревянный настил. В кустарнике сидел О'Брайен, скрытый от посторонних глаз. По настоянию агента они избрали довольно простую тактику. Спрятавшись в кустарнике, О'Брайен будет следить за Дрейфусом с момента его появления. Он убедится в том, что Дрейфус отпустит такси в соответствии с данными ему указаниями. Если Кристофер нарушит уговор - не отпустит такси или привезет с собой своих людей, Куин подаст Питеру знак и они побегут к укромному местечку на соседнем пляже, где Элисон будет ждать их в неприметной машине. Этот вариант Куин назвал "верхним фронтом". Питер, кроме того, был обязан защищаться самостоятельно, хотя этот вариант они считали менее желательным. В кармане пиджака у него лежал револьвер, который он отнял у Пола Бромли в поезде. Из этого револьвера отчаявшийся старик намеревался убить его, а теперь в случае необходимости Питер будет защищать им свою жизнь. Послышался короткий пронзительный свист. Первый сигнал - О'Брайен увидел такси. Ченселор не помнил, сколько времени прошло с тех пор, как он заметил костлявую фигуру. Каждая секунда казалась вечностью, сердце было готово вырваться из груди. Он смотрел, как маленький, тщедушный Дрейфус медленной, нетвердой походкой шагал по настилу, направляясь к пляжу. Выглядел он более старым и слабым, чем представлял себе Питер. Океанский ветер швырял в него песком, и он шел с опущенной головой, стараясь защитить лицо. Его трость то и дело скользила. Вот он дошел до конца настила и, прежде чем ступить на песок, пошевелил его тростью. Ченселор словно прочитал молчаливый вопрос в глазах Дрейфуса, скрытых толстыми стеклами очков. Его старое, немощное тело отказывалось повиноваться. Не подойдет ли к нему тот, кто помоложе? Но Питер был непреклонен. Он занимал удобную позицию, и надо было помнить, что им, возможно, придется поспешно удирать. Он остался на месте, и Дрейфус пошел по пляжу, с трудом передвигаясь под порывами ветра. Вот он упал, и Ченселор направился было к нему, но остановился, заметив, что О'Брайен машет ему рукой. Агент был неумолим, о чем свидетельствовал его сигнал. Дрейфус находился от него в тридцати футах, он отчетливо видел его лицо. Старик, вероятно, понял, что помощи ему не окажут, и на его лице появилось выражение решимости. Опираясь на трость, он тяжело поднялся. Нетвердой походкой, щурясь от ветра, швырявшего песок ему прямо в лицо, подошел к Ченселору. Традиционного рукопожатия не последовало. - Итак, мы встретились, - просто сказал Дрейфус. - У нас есть что сообщить друг другу. Кто начнет? - Вы точно следовали моим указаниям? - спросил Питер, выполняя инструкции О'Брайена. - Разумеется. Нам надо обменяться информацией. Мы оба хотим знать, что известно другому. К чему все усложнять? Вас разыскивают, и вы это знаете. - Да, но по ложному обвинению. - Те, кто охотятся за вами, так не думают, однако это к делу не относится. Если вы не виновны, это будет установлено. - Я виновен только в том, что неисправимый дурак. Но мы здесь не для того, чтобы обсуждать мои поступки. - Мы здесь для того, чтобы выяснить некоторые вопросы, касающиеся нас обоих. - Дрейфус прикрыл лицо рукой, защищаясь от внезапного порыва ветра. - Нам необходимо прийти к соглашению. - У меня с вами нет ничего общего! Меня использовали как марионетку, лгали мне, стреляли в меня. Погибло четверо, насколько мне известно. Трое из них на моих глазах. А скольких людей довел до безумия шепот по телефону! Вы знаете всех, я - только некоторых... - Питер бросил взгляд в сторону океана и снова повернулся к Дрейфусу: - Я обо всем этом написал, хотя вы ожидали от меня совсем другого. Итак, или мы придем к соглашению, или мир узнает, кто вы такой на самом деле. Какое-то время Дрейфус молча смотрел на него, и только вой ветра нарушал установившуюся тягостную тишину. В глазах старика не было страха. - И кто же я, по-вашему? Что вы обо мне знаете? - Вы - Джекоб Дрейфус, он же Кристофер. -Допустим. Не знаю, как вы это раскопали, но я с гордостью ношу это имя. - Быть может, у вас и были для этого основания, пока вы не выступили против них. - Против кого? - Против Бэнера, Пэриса, Вениса и Браво. Вы предали их. - Предал их? Предал Пэриса? Вениса? Вы сами не понимаете, что говорите. - Часон! Часон фигурирует в досье Гувера, а досье у вас. Джекоб Дрейфус застыл от изумления, которое, как в зеркале, отразилось на его костлявом, похожем на череп лице: - Боже милостивый! И вы верите этому? - Вы сотрудничали с госдепартаментом? - Довольно часто. - Для вас не составило бы труда выяснить, где находится "цитадель", если бы вы задались целью? - Возможно, если бы я знал, что это такое. - Вы знали, что Варака больше нет в живых? - Нет в живых Варака? Этого не может быть! - Вы лжете. - А вы безумец, и опасный безумец. Все, что вы написали, необходимо уничтожить. Вы сами не сознаете, что натворили. Свыше сорока лет я служил родине, затратил бесчисленные миллионы... Вы должны понять это. Или я заставлю вас понять! Происходило невероятное. Дрейфус дрожащей рукой полез в карман пальто. Питер догадался, что старик хочет достать пистолет, и попытался остановить его: - Не делайте этого! Ради бога, не делайте... - У меня нет выбора. Питер увидел, как за спиной Дрейфуса, из кустарника, покрывавшего дюны, выросла фигура О'Брайена Наверное, он рассуждал так же, как Питер: Дрейфус пытается вытащить пистолет. Он пришел один, но при шел, вооруженным. И в крайнем случае он был готов убить. Ченселор нащупал револьвер в кармане, нашел спусковой крючок и вдруг почувствовал, что нажать на него не сможет. Вой ветра не заглушил звука выстрела. Голова Дрейфуса дернулась назад, из развороченного горла хлынула кровь. Тело его неестественно выгнулось, и он боком упал на песок. О'Брайен опустил пистолет и побежал через дюны. А Кристофер, мертвый, остался лежать на пустынном, открытом всем ветрам пляже. И тут Питер заметил, что держал в руке Дрейфус. Это был сложенный лист бумаги. Не пистолет, а письмо. Ченселор опустился на колени, охваченный отвращением, и взял бумагу. Поднялся, тяжело и прерывисто дыша. Боль в висках мешала ему сосредоточиться. Рядом с ним стоял О'Брайен. Он взял лист бумаги и развернул его. Вместе они прочитали написанное. Это была ксерокопия письма, адресованного Пэрису. x x x Инвер Брасс необходимо распустить. Венис и Браво согласны. Я прочел это в их глазах, хотя мы и не обсуждали этот вопрос. Воспоминания пожирают нас. Мы стары, и нам недолго осталось жить. Больше всего меня беспокоит то, что конец может наступить для одного из нас или для всех нас до того, как мы успеем сделать все необходимое для роспуска организации. Или, что еще хуже, мы. впадем в старческий маразм, и из наших дряхлых глоток будет вырываться лишь предсмертное хрипение. Этого ни в коем случае нельзя допустить. Поэтому прошу вас, если подобное с нами случится, сделать для одного или для всех нас то, чего мы не сможем сделать сами. В отдельном конверте через посыльного вам посланы таблетки. Дайте их незаметно старикам и помолитесь за нас. Если же вам это покажется невыполнимым, передайте письмо Вараку. Он все поймет и сделает то, что нужно. Наконец, несколько слов о Бэнере. Его слабость - в безграничной вере в свои необычайные способности. Он непременно поддастся искушению продолжить дело Инвер Брасс. Этого ни в коем случае нельзя допустить. Наше время прошло. Если он будет настаивать. Варак сообразит, что предпринять. Таково наше решение. Кристофер. x x x - Он сказал, что ничего не знает о "цитадели", - проговорил тихим голосом Питер. - Он не знал и о смерти Варака, - мягко добавил 0?Брайен, перечитывая письмо. - Это не он. Ченселор отвернулся и бесцельно побрел к воде. Он упал на колени прямо среди плещущих волн, и его вырвало. Потом они зарыли тело Джекоба Дрейфуса в дюнах. В. тот момент угрызения совести их не мучили. Для этого просто не было времени. Фредерику Уэллсу они назначили встречу не на пустынном п