рыть счет, - покраснев, ответил Лимас, - понимаете ли, я только что вернулся из-за границы, нужно было кое-что закончить. Дайте мне чек, и я получу по нему в вашем банке. - Дорогой мой, я не могу вас так затруднять! Вам пришлось бы отправиться с ним в Розерхис! Лимас пожал плечами. Эш рассмеялся, и они порешили встретиться здесь же завтра, когда у Эша будут наличные. Эш поймал такси на углу Комптон-стрит, и Лимас махал ему вслед, пока тот не скрылся из виду. Затем поглядел на часы. Было четыре. Полагая, что за ним еще ведется слежка, он прошел пешком вниз по Флит-стрит и выпил чашку кофе в "Блэк энд Уайт". Потом заглянул в книжный магазин, прочел вечерние газеты в витринах редакции и вдруг неожиданно - будто эта мысль осенила его только что - вскочил в подошедший автобус. Автобус шел по Дадгейт-Хилл, где попал в пробку у станции метро. Лимас слез и вошел в метро. Он купил шестипенсовый билет, сел в последний вагон и сошел на следующей остановке. Пересел на другую линию к Юстону и поехал в сторону Чаринг-кросс. Когда он добрался туда, было уже девять, и стало довольно холодно. У станции стоял фургон, водитель дремал в кабине. Лимас посмотрел на номер, подошел и спросил через стекло: - Вы из Клементса? Водитель сразу очнулся и спросил в свой черед: - Вы мистер Томас? - Нет, - ответил Лимас, - Томас не смог прийти. Я Эмис из Хаунслоу. - Забирайтесь, мистер Эмис, - сказал водитель и открыл дверцу. Они поехали на запад по направлению к Кингс-роуд. Водитель хорошо знал дорогу. Дверь открыл Контролер. - Джордж Смайли в отъезде, - сказал он. - Я пока решил пожить тут. Заходите. Контролер не зажигал света в доме, пока Лимас не вошел и не закрыл за собой дверь. - За мной следили с обеда, - сказал Лимас. Они прошли в небольшую гостиную. Повсюду были книги. Комната была очень красивая - с высокими потолками, лепниной восемнадцатого века, длинными окнами и добротным камином. - Они вышли на контакт сегодня утром. Человек, назвавшийся Эшем. - Лимас зажег сигарету. - Явно пидер. Мы договорились с ним на завтра. Контролер внимательно выслушал отчет Лимаса, звено за звеном, начиная с того дня, когда он ударил бакалейщика, и до встречи с Эшем. - Ну и как вам понравилось в тюрьме? - осведомился он, словно речь шла о пребывании на курорте. - Жаль, что мы не могли обеспечить вам условий получше, создать хотя бы минимальный комфорт, но это испортило бы все дело. - Разумеется. - Нужно вести себя последовательно. На каждом этапе вести себя последовательно. Кроме того, нельзя было пресекать слухи. Как я знаю, вы болели. Приношу соболезнования. Что с вами было? - Обычная простуда. - Сколько дней вы проболели? - Дней десять. - Какая жалость! И, разумеется, никто за вами не ухаживал. Последовала долгая пауза. - Вы ведь знаете, что она состоит в коммунистической партии? - Знаю. - Снова пауза. - Мне не хотелось бы, чтобы ее в это впутывали. - Кому это нужно? - резко бросил Контролер, на мгновение, как показалось Лимасу, утратив флер академического бесстрастия. - Почему вы решили, что ее впутывают? - Ничего я не решал, - ответил Лимас. - Я просто высказал свое мнение. Мне прекрасно известно, как проходят такие штуки - все эти наступательные операции. Всегда возникает побочный эффект и развитие в непредвиденных направлениях. Вы думаете, что открываете Индию, а на самом деле открываете Америку. Я настаиваю, чтобы она оставалась в стороне от всего этого. - Понятно, понятно. - А что это за человек в бюро по трудоустройству по имени Питт? Он не работал в Цирке во время войны? - Я не знаю человека с такой фамилией. Как вы сказали - Питт? - Да, Питт. - Нет, это имя мне ничего не говорит. В бюро по трудоустройству? - Ах, да ради Бога... - внятно пробормотал Лимас. - Извините, - сказал Контролер, вставая, - я забыл о своих хозяйских обязанностях. Не угодно ли выпить? - Нет. Я хочу уйти отсюда сегодня ночью. Уехать из Лондона и потренироваться. Наш "дом" открыт? - Я позабочусь о машине. В котором часу, вы говорите, у вас встреча с Эшем? В час? - Да. - Я позвоню Хэлдену и скажу ему, что вам хочется поразмяться. Вам не мешало бы проконсультироваться у врача. Эта ваша простуда... - Обойдусь без врача. - Хорошо, на ваше усмотрение. Контролер налил себе виски и принялся меланхолически разглядывать книги на полках. - А почему нет Смайли? - спросил Лимас. - Ему не нравится эта операция, - равнодушно ответил Контролер. - Она кажется ему мерзкой. Он понимает, что она необходима, но не хочет принимать в этом участие. Его обычная болезнь. - Не могу похвастаться, что он встретил меня с распростертыми объятиями. - Вот именно. Он не желает в этом участвовать. Но ведь он рассказал вам о Мундте и его окружении, не так ли? - Так. - Мундт на редкость крутой человек, - сказал Контролер. - Мы ни на секунду не должны забывать об этом. И превосходный контрразведчик. - А Смайли знает, в чем смысл операции? Ее особая цель? Контролер кивнул и отхлебнул виски. - И тем не менее она ему не нравится? - Это не имеет никакого отношения к этической стороне вопроса. Просто он вроде хирурга, уставшего от крови. Предоставляет оперировать другим. - Послушайте, а вы абсолютно уверены в том, что это приведет туда, куда нам надо? Откуда вы знаете, что это именно восточные немцы, а не чехи? Не русские? - Давайте предположим, - с некоторой торжественностью произнес Контролер, - что все это учтено. Когда они подошли к выходу. Контролер слегка коснулся плеча Лимаса. - Это ваше последнее задание, - сказал он. - Потом вы сможете уйти с холода. А что касается этой девицы, не хотите ли сделать какие-нибудь распоряжения? Деньги или что-нибудь еще? - Когда все будет позади. Но тогда я сам обо всем позабочусь. - Вот и прекрасно. Было бы крайне неосмотрительно предпринимать что-нибудь прямо сейчас. - Только пусть ее оставят в покое, - с нажимом повторил Лимас. - Я не желаю, чтобы ее впутывали. Заводили на нее досье и всякое такое. Лучше всего просто забыть о ней. Он кивнул Контролеру и скользнул в ночь. В ночной холод. Глава 7. Кифер На следующий день Лимас опоздал на встречу с Эшем на двадцать минут, и от него пахло виски. Однако это ничуть не убавило радости Эша при виде Лимаса. Он заявил, что сам приехал только что, задержавшись в банке. И протянул Лимасу конверт. - По одному фунту, - сказал Эш. - Так, наверное, лучше? - Спасибо, - ответил Лимас. - Давайте выпьем. Он не побрился, и воротник его рубашки был грязноват. Он подозвал официанта и распорядился насчет напитков: большое виски для себя и джин с тоником для Эша. Когда напитки были уже на столе и Лимас начал наливать в стакан содовую, рука у него дрожала так, что он едва не пролил через край. Они хорошо поели и основательно выпили. Разговор вел главным образом Эш. Как Лимас и ожидал, он для начала пустился в разглагольствования о себе самом - трюк не новый, хотя и неплохой. - Сказать по чести, дела у меня нынче идут совсем недурно, - начал Эш. - Статьи по договору на английские темы для зарубежной прессы. После нашей встречи в Берлине чем только мне не приходилось заниматься! Корпорация не возобновила контракт, и я пошел работать в тошнотворный еженедельник, занимающийся проблемами досуга, причем для тех, кому за шестьдесят. Можете себе вообразить, как это было мерзко? Там я вкалывал до первой забастовки печатников. Представляете, какое облегчение она мне принесла? Затем некоторое время жил вместе с матерью в Челтенхеме - у нее антикварная лавка, кстати говоря, весьма прибыльная. А потом получил письмо от старого дружка - его зовут Сэм Кифер, - который основал новое агентство, специализирующееся на внутренней жизни Великобритании с расчетом на зарубежного читателя. Ну, вы понимаете, о чем я говорю: шестьсот слов о танцульках у Морриса и тому подобное. Однако в работе у Сэма было и кое-что новенькое: он продавал материалы уже в переводе на иностранные языки, а тут, знаете ли, большая разница. Всегда кажется, что можешь нанять переводчика или перевести сам, но когда получаешь полстолбца для своей статьи, просто не хочется тратить время и деньги на перевод. Идея Сэма состояла в том, чтобы вступить в непосредственный контакт с издателями - он мотался, бедняга, по всей Европе, как цыган, но это окупилось с лихвою. Эш сделал паузу, чтобы дать Лимасу возможность поговорить теперь о себе самом, но тот не воспользовался ею, а лишь кивнул и сказал: - Не слабо. Эш хотел было заказать вина, но Лимас заявил, что по-прежнему предпочитает виски, и к тому времени, когда подали кофе, пропустил уже четыре порции. Похоже, он был в скверной форме: у него появилась типичная для пьяниц привычка присасываться во время питья губами к краешку стакана, словно боясь выронить или разбить его. Эш ненадолго умолк. - Вы ведь не знакомы с Сэмом? - спросил он. - С каким еще Сэмом? - С Сэмом Кифером, моим шефом. С тем парнем, о котором я рассказывал сейчас. - В голосе Эша послышались нотки раздражения. - Он что, тоже был в Берлине? - Нет, не был. Он превосходно знает Германию, но в Берлине никогда не жил. Сэм изрядно повкалывал в Бонне внештатным корреспондентом. Там вы могли с ним встретиться. Сэм просто миляга. - Не припоминаю. Они снова замолчали. - А чем вы, старина, собственно, занимаетесь? - спросил Эш. Лимас пожал плечами. - Меня поставили на полку, - сказал он с дурашливой ухмылкой. - Взяли со стола и поставили на полку. - Я что-то запамятовал, чем вы занимались в Берлине. Кажется, вы были одним из таинственных рыцарей "холодной войны"? " О господи, - подумал Лимас, - ты слишком напрямик рвешься к цели". Вздохнув, а затем, покраснев, он возразил: - Просто занимался конторской работой для этих поганых янки. Как и большинство из нас. - Знаете ли, - сказал Эш, делая вид, будто собирается изложить итог длительных размышлений, - вам надо бы повидаться с Сэмом. Он вам понравится. - И вдруг озабоченно добавил: - Алек, я ведь даже не знаю, как в случае чего с вами связаться. - Это у вас и не получится, - бесхитростно заявил Лимас. - Не понимаю, старина. Где вы живете? - Где придется. Так, мотаюсь туда-сюда. У меня сейчас нет работы. А эти сукины дети нагрели меня с пенсией. Эш с ужасом уставился на него. - Но, Алек, почему же вы мне ничего не сказали? Ну, например, вы могли бы пожить у меня. Квартирка так себе, но вдвоем поместиться можно, если вас устроит раскладушка. Вы же не можете ночевать в кустах! - Ну, теперь-то я в полном порядке, - возразил Лимас, похлопав себя по карману, в котором лежал конверт с деньгами. - Работу мне обещали. - Он кивнул, как бы в подтверждение собственных слов. - Через недельку или дней через десять. И тогда вообще никаких проблем. - А что за работа? - А черт ее знает. Работа - и точка. - Нельзя так швыряться собой, старина! Вы же говорите по-немецки не хуже немца, я сейчас вспомнил. Это открывает перед вами огромные возможности. - У меня уже были огромные возможности. Я торговал энциклопедиями в какой-то дурацкой американской фирме, разбирал книги в библиотеке по психиатрии, вешал табельный номерок на вонючей клеевой фабрике. А что еще я могу делать? Он не глядел на Эша, уставившись глазами в стол, а его повлажневшие губы быстро шевелились. Эш, почувствовав его волнение, перегнулся к нему через стол и заговорил с убежденностью, близкой к ликованию: - Но, Алек, вам нужны связи, разве не так? Я хорошо понимаю, как это бывает, сам оказывался в переплетах вроде вашего. Главное - понять, к кому обращаться. Не знаю, чем вы занимались в Берлине, да и знать этого не хочу, но ведь это была не та работа, где можно встретить влиятельных людей, верно? Если бы я не встретил Сэма пять лет назад в Познани, я по-прежнему сидел бы в дерьме по самые уши. Послушайте, Алек, поедем ко мне. Поживите у меня недельку-другую. Мы потолкуем с Сэмом и, может, еще с парочкой газетчиков из Берлина, если кто-то из них сейчас в Лондоне. - Но ведь я не журналист, - возразил Лимас. - Писать я не умею. Эш положил руку ему на плечо. - Не суетитесь. Давайте-ка делать все по порядку. Где ваше барахло? - Мое что? - Ваши вещи: одежда, пожитки и всякое такое. - У меня ничего нет. Я все продал, кроме того, что в свертке. - В каком свертке? - Коричневом бумажном пакете, который вы подобрали на скамье. Который я собирался выкинуть. Эш жил на Дольфин-сквер. Квартира была именно такая, какую и ожидал увидеть Лимас, - маленькая и безликая, с подобранными на скорую руку вещицами из Германии: пивными кружками, крестьянской трубкой и несколькими второсортными фарфоровыми безделушками. - Уик-энд я обычно провожу у матери в Челтенхеме, - сказал Эш. - Здесь бываю только по будням. Тут очень близко, - добавил он примирительно. Они поставили раскладушку в крошечной гостиной. Было примерно половина пятого. - Давно вы здесь живете? - спросил Лимас. - Год или чуть больше. - И легко сняли? - Эти квартиры, знаете ли, не проблема. Даете объявление, и однажды утром вам звонят и называют адрес. Эш приготовил чай. Лимас пил угрюмо, как человек, не привыкший к комфорту. Даже Эш, казалось, был чем-то подавлен. После чая он сказал: - Пойду куплю чего-нибудь, пока не закрылись лавки. А потом решим, что делать дальше. Попозже я позвоню Сэму. Думаю, чем скорее вы с ним увидитесь, тем лучше. Советую вам немножко поспать - у вас очень усталый вид. Лимас кивнул. - Вы чертовски добры ко мне. - Он описал круг рукой. - Со всем этим. Эш похлопал его по плечу, надел плащ и вышел. После того как Эш, по расчетам Лимаса, вышел на улицу, Лимас выскользнул из квартиры и спустился в нижний холл, где были две телефонные будки. Он набрал номер в Майда-Вейле и попросил к телефону секретаршу мистера Томаса. Ему тотчас же ответил женский голос: - Секретарь мистера Томаса у телефона. - Я звоню по поручению мистера Сэма Кифера, - сказал Лимас. - Он принимает приглашение и намерен встретиться с мистером Томасом сегодня вечером. - Я передам это мистеру Томасу. Ему известно, где вас можно найти? - Дольфин-сквер, - сказал Лимас и назвал точный адрес. - До свидания. Проделав определенные разыскания у стола привратника, он поднялся в квартиру Эша, сел на раскладушку, крепко сцепил ладони и опустил голову. Потом прилег, решив последовать совету Эша и немного отдохнуть. Закрыв глаза, он представил, что находится на Бейсуотер-стрит и рядом с ним лежит Лиз, и на секунду позволил себе задуматься о том, что с ней сейчас. Его разбудил Эш, пришедший вместе с маленьким, довольно полным господином в двубортном костюме и с длинными, зачесанными назад седеющими волосами. Он говорил с легким акцентом - должно быть, немец, но судить наверняка трудно. Он сказал, что его зовут Кифер. Сэм Кифер. Они пили джин с тоником, и говорил в основном Эш. Все как в добрые старые времена в Берлине, сказал он: мужская компания и вся ночь впереди. Кифер возразил, что не намерен слишком засиживаться: завтра с утра ему предстоит работать. Решили поужинать в китайском ресторане, который порекомендовал Эш, напротив Лимхаузского полицейского участка: туда можно приходить со своим вином. У Эша, словно по заказу, на кухне нашлось бургундское, и они прихватили его с собой в такси. Еда была отменной, и они выпили обе бутылки. Кифер позволил себе чуть-чуть приоткрыться: он, оказывается, только что вернулся из Германии и Франции. Во Франции полный бардак, де Голля со дня на день могут сместить, и одному Богу известно, что тогда будет. Принимая во внимание сотни тысяч деморализованных алжирских колонистов, вынужденных вернуться во Францию, ее скорее всего ожидал фашизм. - А что в Германии? - подкинул ему тему Эш. - Вопрос в том, смогут ли янки с ними управиться. - Кифер испытующе поглядел на Лимаса. - Что вы имеете в виду? - спросил тот. - Именно то, что сказал. Одной рукой Даллес предоставил им право на самостоятельную внешнюю политику, а другой рукой Кеннеди отобрал это право. Кому бы такое пришлось по вкусу? - Типично для идиотов американцев, - кивнул Лимас. - Алек, похоже, недолюбливает наших американских кузенов, - с нажимом произнес Эш, и Кифер как бы про себя пробормотал: - Вот как? Кифер, понял Лимас, настроился на затяжную игру. Как опытный лошадник, выжидающий, пока лошадь сама подойдет к нему. Он превосходно играл роль человека, знающего, что у него попросят об одолжении, и не собирающегося делать его немедленно. После ужина Эш сказал: - Я знаю одно местечко на Уордор-стрит - да, вы, Сэм, там бывали. Там умеют доставить удовольствие. Почему бы не взять такси и не поехать туда? - Минуточку, - сказал Лимас, и в голосе его было нечто заставившее Эша встревоженно поглядеть на него. - Объясните-ка мне кое-что, ладно? Кто за все это платит? - Я, - ответил быстро Эш. - То есть мы с Сэмом. - Вы так договорились заранее? - Мы? Нет. - Я ведь практически без гроша, и это вам вроде бы известно? Во всяком случае, я не могу швыряться деньгами. - Разумеется, Алек. Но ведь до сих пор я обо всем заботился, верно? - Да, - буркнул Лимас. - Что верно, то верно. Казалось, он собирался что-то добавить, но затем передумал. Эш выглядел обеспокоенным, но не обиженным, а Кифер держался по-прежнему невозмутимо. В такси Лимас демонстративно молчал. Эш попытался было примирительно поговорить с ним, но он только раздраженно пожал плечами. Они прибыли на Уордор-стрит и вылезли из машины, причем ни Лимас, ни Кифер не сделали ни малейшей попытки расплатиться с шофером. Эш повел их мимо витрины, уставленной журналами для мужчин, по узкой аллее, в дальнем конце которой сияла неоновая вывеска: "Клуб ласковых кошечек - вход только членам клуба". По обеим сторонам от двери висели фотографии девиц, к каждой была прикреплена полоска бумаги со словами: "Осмотр достопримечательностей. Только для членов клуба". Эш позвонил. Дверь сразу же открыл великан в белой рубашке и черных брюках. - Я член клуба, - сказал Эш, - а эти джентльмены - мои гости. - Позвольте взглянуть на ваш билет. Эш достал из бумажника карточку и передал ее вышибале. - Вашим гостям придется заплатить по фунту с каждого за временное членство. Вы ведь рекомендуете их, не так ли? Он протянул карточку Эшу, но Лимас перехватил ее. Внимательно рассмотрел, а потом вернул Эшу. Достав два фунта из заднего кармана брюк, Лимас вложил их в руку вышибалы. - Два фунта, - сказал Лимас, - с гостей. И, не обращая внимания на возмущенные восклицания Эша, прошел, увлекая за собой остальных, через занавешенные двери в полутьму клубного холла. - Найди-ка нам, парень, столик, - обернулся он к вышибале. - И принеси бутылочку шотландского виски. Да проследи, чтобы нам никто не мешал. Вышибала заколебался, но решил не спорить и проводил их вниз по лестнице в ресторан. Спускаясь, они слышали приглушенные звуки оркестра, исполнявшего какую-то невнятную мелодию. Им достался столик в конце зала. Музыкантов было всего двое, а вокруг сцены за столиками по две и по три сидели девицы. Заметив новых гостей, две из них поднялись с места, но великан-вышибала отрицательно покачал головой, Пока не принесли виски, Эш то и дело опасливо поглядывал на Лимаса, а Кифер, казалось, слегка скучал. Официант принес бутылку виски и три бокала, и они молча глядели, как он понемногу наливал в каждый бокал. Лимас отобрал у него бутылку и долил всем троим. После чего перегнулся через стол и спросил Эша: - А теперь объясните, что все это, черт побери, значит? - А в чем дело? - кажется, растерялся Эш. - Что вы имеете в виду, Алек? - В тот день, когда меня выпустили из тюрьмы, вы тащились за мной от самых ворот, - спокойно начал Лимас. - С какой-то дурацкой историей о встрече в Берлине. Вы вернули мне деньги, которых у меня не одалживали. Вы кормили меня роскошными обедами и привезли к себе домой. - Ну, если все дело в этом... - покраснев, пробормотал Эш. - Не перебивайте меня, - рявкнул Лимас. - Подержите язык за зубами, пока я не договорю до конца, ясно? Ваш членский билет выписан на имя Мерфи. Это ваше имя? - Нет, не мое. - Значит, ваш друг по фамилии Мерфи одолжил вам свой членский билет? - Нет, по правде говоря, это не так. Я иногда захожу сюда подцепить девку. И вступил в клуб под фальшивым именем. - Тогда почему ваша квартира зарегистрирована на имя Мерфи? - спросил Лимас. Тут наконец заговорил Кифер. - Езжай-ка домой, - сказал он Эшу. - Мы сами разберемся. На сцене девица исполняла стриптиз - молодая, довольно неряшливого вида, с темным синяком на ляжке. Ее нагота была столь жалкой и тщедушной, что даже не возбуждала - безвкусная и антиэротичная. Она медленно поворачивалась, временами дергая руками и ногами, словно музыка доходила до нее лишь урывками, и не сводила с публики глаз заинтригованного ребенка, внезапно оказавшегося в компании взрослых. Вдруг темп музыки резко ускорился, девица отреагировала на это, как собака на свист, и начала раскачиваться туда-сюда. Сняв на последней ноте бюстгальтер, она подняла его высоко над головой, выставив на всеобщее обозрение тощее тело с тремя нелепыми полосками фольги, болтавшимися на нем, как мишура на осыпавшейся елке. Стриптиз они посмотрели молча, Лимас и Кифер. - Вероятно, сейчас вы приметесь уверять меня, что мы с вами видели в Берлине кое-что получше, - сказал в конце концов Лимас, и Кифер заметил, что он все еще в бешенстве. - Вы, думаю, действительно, видели, - мирно ответил он. - Сам я частенько бывал в Берлине, но, боюсь, ночные клубы не по моей части. Лимас ничего не сказал на это. - Не подумайте, что я ханжа. Скорее уж прагматик. Если мне нужна женщина, я знаю много способов заполучить ее подешевле, а когда мне хочется потанцевать, нахожу для этого более подходящие места. Лимас, казалось, не слушал его. - Может быть, вы все-таки объясните мне, почему этот пидер пристал ко мне? - спросил он. Кифер кивнул. - Разумеется. Пристал, потому что я приказал ему. - Для чего? - Вы представляете для меня определенный интерес. Я хотел бы сделать вам предложение по части работы - журналистской, разумеется. Снова пауза. - Журналистской, - сказал Лимас. - Понятно. - Я руковожу агентством. Международная служба информации, знаете ли. Мы хорошо платим, очень хорошо, за интересный материал. - Кто публикует материал? В голосе Лимаса послышались угрожающие нотки, и на мгновенье, всего на мгновенье, по гладкому лицу Кифера пробежала тень уважительного признания. - Клиенты международного ранга. У меня есть компаньон в Париже, который размещает большую часть моего материала. Часто я сам не знаю, кто именно публикует. Признаться, - добавил он с обезоруживающей улыбкой, - мне на это наплевать. Они платят и просят приносить еще. Это, Лимас, люди, не привыкшие мелочиться, они платят щедро, они, например, готовы переводить деньги на счета в иностранные банки, где никого не заботят такие пустяки, как подоходный налог. Лимас ничего не ответил. Он сидел, держа обеими руками бокал и уставясь в него. "О Господи, - думал он, - они нарушают собственные правила, это уже ни в какие ворота не лезет". Ему пришла в голову дурацкая шутка, бытующая на танцульках: подобное предложение порядочная девушка не может принять до тех пор, пока не поймет, сколько ей заплатят. Тактически, решил он, они действуют совершенно правильно: я сижу в полном дерьме, только что из тюрьмы, сильнейшее неприятие окружающего. Святую невинность я из себя строить не стану и не стану говорить, будто они оскорбили во мне чувства британского джентльмена и патриота. С другой стороны, они не могут не считаться с практическими препятствиями и затруднениями. Они понимают, что ему, конечно, страшно, ибо британская разведка преследует предателей и перебежчиков, как Господь Бог Каина. И вообще, во всем этом деле есть немалый риск. Они должны учитывать то, что непоследовательность, свойственная человеческой природе, может свести на нет наилучшим образом спланированную операцию; что мошенники, лжецы и преступники способны порой устоять перед любым давлением, тогда как респектабельного джентльмена можно при случае склонить к государственной измене за понюшку табаку". - Здорово же им приходится платить, - пробормотал он наконец. Кифер подлил ему виски. - Они предлагают единовременную выплату в размере пятнадцати тысяч фунтов. Деньги уже переведены на счет Кантонального банка в Берне. Предъявив удостоверяющие личность документы, которыми мои друзья снабдят вас, вы сможете снять деньги со счета. Мои клиенты оставляют за собой право в течение года обратиться к вам за дополнительной информацией за дополнительную плату в пять тысяч фунтов. Они также готовы помочь вам решить любые проблемы по.., ну, скажем, по перемене места жительства, если возникнет необходимость. - Когда вы хотите получить ответ? - Немедленно. Вам незачем фиксировать все ваши воспоминания на бумаге. Вы встретитесь с моим клиентом, и он устроит так, что предоставленный вами материал обработают.., литературные "негры". - Где я должен с ним встретиться? - Мы полагаем, что для всех будет удобнее встретиться за пределами Соединенного Королевства. Мой клиент предлагает Голландию. - Но у меня нет заграничного паспорта, - мрачно сказал Лимас. - Я позволил себе позаботиться об этом, - учтиво заметил Кифер. Ни в его голосе, ни в манере держаться не было и намека на то, что заключается нечто иное, чем обычное деловое соглашение. - Мы летим в Гаагу завтра утром в 9.45. Не поехать ли нам ко мне, чтобы обстоятельно обсудить все детали? Кифер расплатился, они взяли такси и поехали во вполне приличный район неподалеку от Сент-Джеймс-парка. Квартира Кифера была дорогой и шикарной, но ее обстановка почему-то наводила на мысль, что все приобретено в крайней спешке. Есть, говорят, в Лондоне такие лавки, где вам продадут книги под цвет обоев и обои под цвет книг. Лимас, не будучи особенно чувствительным к тонкостям такого рода, все же с трудом поверил, что находится на частной квартире, а не в гостиничном номере. Когда Кифер провел его в отведенную комнату (окна которой, кстати, выходили в темный внутренний двор, а не на улицу), Лимас спросил: - И давно вы тут живете? - Ах, недавно, - небрежно бросил Кифер. - Всего несколько месяцев. - Обошлось, верно, недешево. Впрочем, вы, думаю, таких денег стоите. - Благодарю вас. В комнате Лимаса на посеребренном подносе стояла бутылка виски и сифон с содовой. Занавешенная дверь в дальнем конце комнаты вела в ванную и клозет. - Недурное гнездышко. И за все это платит великое государство трудящихся? - Ну-ка заткнитесь, - рявкнул Кифер и тут же добавил: - Если я понадоблюсь, вот внутренний телефон. Я ложиться не буду. - Спасибо, ширинку я и сам расстегнуть сумею, - ответил Лимас. - Что ж, доброй ночи, - бросил Кифер и вышел. "Он ведь тоже на пределе", - подумал Лимас. Лимаса разбудил звонок телефона на ночном столике. Звонил Кифер. - Шесть утра. Завтрак в половине седьмого. - Ладно, - буркнул Лимас и повесил трубку. С похмелья у него трещала голова. Кифер, должно быть, вызвал такси по телефону, потому что ровно в семь в дверь позвонили. - Вы собрались? - спросил Кифер. - У меня нет вещей, только зубная щетка и бритва. - Об этом уже позаботились. А в остальном вы готовы? - Думаю, что да, - пожал плечами Лимас. - У вас нет сигарет? - Нет, - ответил Кифер. - Они найдутся в самолете. Поглядите-ка лучше вот на это. И он протянул Лимасу британский паспорт. Он был выписан на имя Лимаса с его фотографией и проштемпелеван в углу печатью министерства иностранных дел. Паспорт был не новым, но и не слишком потрепанным; Лимас был охарактеризован в нем как клерк, по семейному положению холостой. Взяв его в руки, Лимас впервые чуть занервничал. Это ведь все равно что жениться: как бы дело ни повернулось, назад дороги уже нет. - А как насчет денег? - Они вам не понадобятся. Все предусмотрено. Глава 8. Мираж Утро было холодным, легкий туман, липкий и серый, покусывал кожу. Аэропорт напомнил Лимасу дни войны: едва различимые в пелене самолеты терпеливо поджидали свои экипажи, гулкие голоса, внезапный окрик и неуместный тут стук девичьих каблучков по бетону, рев двигателя прямо у тебя над ухом. И повсюду та заговорщицкая атмосфера, которая окутывает людей, поднявшихся до зари, - некое чувство превосходства над всеми остальными, не замечающими, как уходит ночь и наступает утро. Экипаж, несущий на себе печать раннего вставания и утреннего холода, обращался с пассажирами с равнодушием солдат, только что вернувшихся с фронта: презренные смертные - это утро не для них. Кифер снабдил Лимаса багажом, что было очень предусмотрительно, и Лимас оценил это. Пассажиры без багажа бросаются в глаза, что вовсе не входило в планы Кифера. Они отметились у стойки и направились по указателю к паспортному контролю. Но тут случилась нелепая заминка: они пошли не в том направлении, и Кифер наорал на носильщика. Лимас решил, что Кифер нервничает из-за паспорта - и совершенно напрасно, потому что, на его взгляд, паспорт был в полном порядке. Паспорта проверял сравнительно молодой плюгавый мужчина в галстуке, какие носят в разведывательных войсках, и с каким-то загадочным значком на лацкане. У него были рыжие усики и областной говор, наверняка причинявший ему неимоверные страдания. - Надолго едете, сэр? - спросил он Лимаса. - На пару недель. - Будьте внимательны, сэр. Ваш паспорт действителен только до тридцать первого. - Знаю, - сказал Лимас. Они вместе прошли в зал ожидания. По дороге Лимас заметил: - А вам, Кифер, палец в рот не клади. Тот улыбнулся. - Мы же не можем позволить, чтобы вы пустились во все тяжкие. Это не входит в условия контракта. Предстояло ждать еще двадцать минут. Они сели за столик и заказали кофе. - И приберите-ка здесь, - сказал Кифер официанту, указав на грязные чашки и пепельницы на столе. - Это сделает уборщица, - ответил официант. - Я сказал, приберите, - сердито повторил Кифер. - Какая гадость, как можно оставлять на столе грязную посуду! Официант отвернулся и пошел прочь. Но не к стойке и вовсе не затем, чтобы принести кофе. Кифер побелел от гнева. - Ради Бога, - пробормотал Лимас, - не стоит так расстраиваться. Жизнь коротка. - Наглый ублюдок, вот он кто! - бросил Кифер. - Ладно, ладно, устройте скандал. Момент самый подходящий - они запомнят нас на всю жизнь. Необходимые формальности в гаагском аэропорту оказались очень просты. Кифер вроде бы снова обрел прежнее хладнокровие. Он выглядел очень оживленным и весело болтал, пока они шли от самолета к таможне. Молодой голландский таможенник небрежно осмотрел их багаж и паспорта и сказал на чудовищном гортанном английском: - Желаю вам хорошо провести время в Нидерландах. - Спасибо, - ответил Кифер с излишним подобострастием. - Большое спасибо. Из таможни они прошли по коридору в зал прилета на другом конце аэровокзала. Кифер направился к главному выходу мимо небольших группок туристов, разглядывающих витрины киосков с духами, фотоаппаратами и фруктами. Когда они прошли через стеклянную вертушку, Лимас позволил себе обернуться. У газетного киоска, углубившись в чтение "Континентал дейли мейл" стоял маленький, похожий на лягушку человечек в очках, вид у него был очень серьезный и озабоченный. Он смахивал на чиновника. Или на кого-то в этом роде. Машина ожидала их на стоянке. "Фольксваген" с нидерландским номером. За рулем сидела женщина, не обратившая на них никакого внимания. Она вела машину очень медленно, неизменно останавливаясь на желтый свет, и Лимас предположил, что таков был приказ и что за ними следует машина сопровождения. Он посмотрел в боковое зеркальце, пытаясь ее высмотреть, но безуспешно. Правда, он заметил черный "пежо" с номером SD, но после поворота за ними следовал только мебельный фургон. Он неплохо знал Гаагу еще со времен войны и сейчас пытался определить, куда они держат путь. Куда-то, решил он, на северо-запад по направлению к Схевенингу. Вскоре остались позади и городские окраины, и они очутились в каком-то пригороде, застроенном виллами, тянущимися вдоль прибрежных дюн. Здесь они и остановились. Женщина вышла, оставив их в машине, и позвонила в колокольчик у дверей небольшого кремового цвета бунгало. На железной вывеске у входа бледно-голубой готической вязью было выведено: "Мираж". В окошке белело объявление, что свободных мест нет. Дверь открыла добродушная толстая женщина, сразу же переведшая взор с женщины-водителя на машину. И тотчас же направилась им навстречу, улыбаясь и лучась радостью. Глядя на нее, Лимас вспомнил свою старую тетушку, которая поколачивала его в детстве за разорванные шнурки. - Как хорошо, что вы приехали! - воскликнула она. - Мы так рады, так рады! Она прошла следом за ними в бунгало, впереди шел Кифер, за ним Лимас. Лимас оглянулся на дорогу: метрах в трехстах от них припарковался черный автомобиль, не то "фиат", не то "пежо". Из машины вышел мужчина в плаще. В холле женщина дружески пожала ему руку. - Добро пожаловать. Добро пожаловать в "Мираж"! Надеюсь, вы хорошо доехали? - Превосходно, - ответил Лимас. - Добирались самолетом или пароходом? - Мы летели, - сказал Кифер. - На редкость удачный рейс. Он говорил как владелец авиакомпании. - Я приготовлю вам завтрак, - сказала женщина. - Отменный завтрак по такому случаю. Чего бы вам хотелось? - Ах, да ради Бога... - вполголоса сказал Лимас, и в этот миг зазвонил колокольчик. Женщина быстро удалилась в кухню, а Кифер пошел открывать дверь. Он был в плаще с кожаными пуговицами. Ростом не выше Лимаса, но, пожалуй, постарше. Лимас решил, что ему лет пятьдесят пять. Лицо жесткое, сероватого оттенка, с глубокими морщинами; вероятно, он был военным. Он протянул руку. - Меня зовут Петерс. - Пальцы были тонкие с ухоженными ногтями. - Хорошо добрались? - Да, - поспешно ответил Кифер. - Без всяких осложнений. - Нам с мистером Лимасом нужно многое обсудить. Не думаю, Сэм, что нам понадобится ваша помощь. Вы можете вернуться в город на "фольксвагене". Кифер улыбнулся. Лимас заметил, что улыбнулся он с облегчением. - До свидания, Лимас, - сказал Кифер чуть шутливо. - Удачи вам, старина. Лимас кивнул, игнорируя протянутую ему на прощание руку. - До свидания, - повторил Кифер и спокойно вышел из дома. Лимас пошел вслед за Петерсом в комнаты. На окнах висели тяжелые кружевные гардины, причудливо драпированные. Подоконники были уставлены цветочными горшками с большими кактусами, душистым табаком и каким-то любопытным деревцем с широкими, словно резиновыми листьями. Громоздкая мебель в псевдостаринном стиле. В центре комнаты стоял стол, покрытый ржавого цвета скатертью, больше похожей на ковер, возле стола - два резных кресла. Перед каждым из кресел на столе лежала стопка бумаги и карандаш. Сбоку стояли виски и содовая. Петерс смешал им обоим по стаканчику. - Послушайте, - внезапно сказал Лимас, - теперь мы можем обходиться без лишних церемоний. Понимаете? Мы оба знаем, о чем идет речь, мы оба профессионалы. Вы получили перебежчика по корыстным мотивам - вам повезло. Только, ради Бога, не делайте вид, будто прониклись ко мне внезапной симпатией. Он, казалось, был на грани нервного срыва и сомневался, сможет ли на ней удержаться. Петерс кивнул. - Кифер сказал мне, что вы человек гордый, - бесстрастно заметил Петерс. А потом без улыбки добавил: - В конце концов, с чего бы иначе вы стали бросаться на бакалейщика? Лимасу показалось, что Петерс русский, хотя он не мог бы дать стопроцентной гарантии. Его английский был почти безупречен, ему были присущи спокойствие и манеры человека, давно привыкшего к цивилизованному обращению. Они сели за стол. - Кифер сообщил вам, сколько я намерен заплатить? - Да. Пятнадцать тысяч фунтов в Бернском банке. - Совершенно верно. - Он сказал, что у вас могут быть дополнительные вопросы в течение года, - сказал Лимас. - И тогда, если я окажусь под рукой, вы заплатите еще пять тысяч. Петерс кивнул. - Я не согласен на такие условия, - продолжал Лимас. - Вы не хуже меня понимаете, что так дело не пойдет. Я хочу получить пятнадцать тысяч и смыться. Ваши молодчики не больно-то церемонятся с перебежчиками - наши тоже. Я не намерен просиживать штаны в Швейцарии, пока вы будете вылавливать одну мою сеть за другой. У нас тоже не дураки работают, они мигом сообразят, с кого за это спросить. Насколько мы с вами можем судить, они уже взяли нас на заметку. Петерс кивнул. - Вы могли бы, конечно, перебраться в какое-нибудь место понадежнее. - За "железный занавес"? - Да. Лимас лишь покачал головой и продолжал: - Я полагаю, вам понадобятся дня три на предварительное дознание. А затем вы вернетесь и потребуете более детального отчета. - В этом нет необходимости. Лимас с интересом взглянул на Петерса. - Ага, понятно. Вы специалист. Значит, в игру вступил московский центр? Петерс молчал и только смотрел на Лимаса, пристально вглядываясь в него. Наконец он взял карандаш и сказал: - Начнем с вашей работы во время войны. - Как прикажете, - пожал плечами Лимас. - Значит, начнем с войны. Рассказывайте. - Я был призван в инженерные войска в 1939 году. И уже прошел спецподготовку, когда поступило извещение о приглашении людей со знанием иностранного языка на особую службу за границей. Я знал немецкий и голландский и неплохо говорил по-французски. Солдатчиной я был сыт по горло - и я записался. Я хорошо знал Голландию: у моего отца было агентство по продаже станков в Лейдене, я прожил там девять лет. Для начала я прошел обычную проверку, а потом меня определили в школу в окрестностях Оксфорда, где обучили всей нашей рутине. - Кто заведовал школой? - Тогда я и сам этого не знал. Потом познакомился со Стид-Эспри и оксфордским профессором по фамилии Филдинг. Они-то и заведовали. В сорок первом меня забросили в Голландию, и я пробыл там почти два года. В те дни мы теряли агентов раньше, чем успевали завербовать новых, - это была просто мясорубка. Голландия - поганая страна для такого рода работы, тут практически нет малонаселенной сельской местности, негде устроить лежбище и разместить радиопередатчик. Вечно в пути, вечно в бегах. Это жутко выматывало. Я выбрался отсюда в сорок третьем и провел пару месяцев в Англии, потом меня перекинули в Норвегию, по сравнению с Голландией это было просто загородной прогулкой. В сорок пятом меня уволили в запас, и я вернулся в Голландию, чтобы попытаться возобновить отцовское дело. Ничего путного из этого не вышло, поэтому я вступил в долю к одному старинному приятелю, державшему в Бристоле бюро путешествий. Через восемнадцать месяцев мы обанкротились. И тут совершенно неожиданно я получаю письмо из департамента с вопросом, не угодно ли мне вернуться на службу. Тогда мне казалось, что с меня довольно, и я ответил, что должен подумать, а сам снял котт