на условиях аренды сроком на 99 лет, до 1.07.1997 г, была отторгнута северная часть полуострова Коулун с прилегающими островами)? - Нам такие факты неизвестны. - Он не является радикалом и сторонником установления полного равенства? Не требует создания сильных профсоюзов, свободного волеизъявления, введения обязательного образования, создания отдельного парламента для китайцев вместо нынешних покорных ассамблей, как там они называются? - "Легко" и "Экско", - подсказал Уилбрахем. - И не такие уж они покорные. - Нет, ничего этого он не делает, - ответил Смайли. - Тогда что же он делает? - возбужденно перебил Уилбрахем. - Ничего. Таков ответ. Вообразили невесть что! Охота за химерами, существующими только в их воспаленном мозгу. - Судя по тому, что нам известно, - продолжал Лейкон, как будто не услышав возбужденного выкрика, - вполне вероятно, что Ко делает ничуть не меньше для процветания Колонии, чем любой другой состоятельный и уважаемый китайский предприниматель. Не будем вдаваться в обсуждение, много это или мало. Он обедает у губернатора, но, насколькоя понимаю, у нас нет оснований утверждать, что он обшаривает его сейф, чтобы ознакомиться с содержимым. По сути дела, этого господина можно было бы назвать типичным гонконгским предпринимателем: один из распорядителей Жокейского клуба, занимается благотворительностью, является одним из столпов интегрированного общества, добился успеха в делах, богат, как Крез. Что касается этики, то представления о ней в среде предпринимателей примерно такие же, как моральные принципы в публичном доме. - Ну, я бы сказал, здесь ты тоже не совсем справедлив, Оливер! - возразил Уилбрахем, - Поосторожней в выражениях! Вспомни о строительстве новых городских кварталов. И снова Лейкон как будто не услышал его: - Следовательно, мы можем сделать вывод, что трудно найти менее подходящий объект для подозрений со стороны английской разведслужбы или для вербовки русской разведкой - ну, разве что кавалер Креста Виктории, или ветеран войны, получающий пенсию по инвалидности, или обладатель титула баронета. - В нашем мире это называется хорошей крышей, - сказал Смайли. - Очень тебе признательны, Оливер, - прочувствованно поблагодарил Эндерби. Да, они со Смайли стоят друг друга!" - восторженно решил Гиллем, вспоминая тот ужасный обед в Аскоте. "Буки-Злюки во дворе... И Понтиферу крышка!" - мысленно продекламировал он, вспомнив, как тогда это сделала хозяйка. Эндерби пригласил выступить Хаммера, представителя Министерства финансов. В его гневной речи Смайли хорошенько досталось за недостатки в финансовой отчетности, но, судя по всему, никто, кроме этого ведомства, не считал, что данные прегрешения Смайли имеют сейчас какое-то значение. - Совсем не для того вам был предоставлен секретный спецфонд, - возмущенно настаивал Хаммер с неистовством, свойственным его уэльскому темпераменту. - Они должны были использоваться... - Ладно-ладно. Допустим, Джордж поступил нехорошо, - вмешался в конце концов Эндерби, заставляя финансиста замолчать. - Но вопрос в том, пустил ли он денежки по ветру или при минимальных расходах сумел выйти на важную информацию. Крис, я думаю, сейчас самое время Империи сказать свое веское слово. Уилбрахем откликнулся на приглашение. Его поддерживали соратница из Колониального ведомства и рыжеволосый помощник, чье молодое лицо выражало твердую решимость защищать шефа и наставника до последней возможности. Уилбрахем принадлежал к людям, которые не осознают, как долго они размышляют, прежде чем что-нибудь сказать. - Да, - начал он наконец, в тот момент, когда окружающим показалось, что прошла уже целая вечность. - Да. Итак, я хотел бы, если можно, для начала поговорить о деньгах - точно так же, как и Лейкон. - И без того уже было Понятно, что он считает докладную Смайли оскорблением и набегом на свою территорию. - Поскольку деньги - это единственный факт, который у нас есть и на котором мы можем строить свои выводы, - внушительно сказал он, переворачивая страницу в лежащем перед ним экземпляре и возвращаясь к началу. - Да. - И снова бесконечно долгая пауза. - Вы говорите, что сначала деньги поступали из Парижа через Вьентьян - Пауза. - Потом русские полностью изменили схему платежей, деньги стали поступать по иному каналу: Гамбург - Вена - Гонконг. Бесконечные сложности, необходимость прибегать к разным хитростям для заметания следов и все такое прочее - в этом мы вам поверим. Та же сумма, но в другой упаковке, так сказать. Ладно. А почему, по вашему мнению, они это сделали, так сказать? "Так сказать", - мысленно отметил Гиллем, очень чувствительный ко всякой словесной шелухе. - Очень разумно время от времени менять установившуюся рутину, - ответил Смайли, повторяя объяснение, которое он уже предложил в докладной. - Секреты профессии, Крис, - вступил в разговор Эндерби, который иногда тоже любил щегольнуть профессиональным жаргоном. Мартиндейл, который по-прежнему сидел тише воды, ниже травы, бросил на него восхищенный взгляд. Уилбрахем снова завел себя - так заводят часы. - Мы должны принимать во внимание то, что Ко делает, - заявил он категорично. Это, однако, не могло полностью скрыть его озадаченность - он постучал костяшками пальцев по покрытому сукном столу. - А не то, что он получает. Это мое мнение. В конце концов, если смотреть в корень, - я хочу сказать, ведь это не собственные деньги Ко, вы согласны? Юридически он не имеет к ним никакого отношения. - Эти слова вызвали минутное замешательство. Все замолчали. Все, кроме Смайли и Гиллема, потянулись к бумагам и зашуршали страницами. - Я хочу сказать: мало того, что эти деньги совершенно не тратятся, что само по себе достаточно странно - я к этому еще скоро вернусь, - это и не деньги Ко. Они на доверительном счету, и, когда придет получатель, будь то мужчина или женщина, деньги будут принадлежать мужчине или женщине. До тех пор они находятся на доверительном хранении, так сказать. Поэтому я хочу спросить: а в чем же виноват Ко? Открыл доверительный счет? Но это не запрещено законом. Это происходит каждый день. И особенно в Гонконге. А тот, кому предназначены средства - ведь подумайте только, - он может находиться где угодно! В Москве, в Тимбукту или... - Ему не удалось найти третье название, поэтому он не закончил предложения, чем вызвал большое смущение своего рыжеволосого помощника, хмуро смотревшего прямо на Гиллема, словно бросая ему вызов. - Главный вопрос, на который мы должны ответить: какие факты у нас есть против Ко? Эндерби лениво ковырял в зубах. Возможно, он понял, что противник только что нашел убедительный аргумент, но представил его довольно слабо, в то время как его самого отличало умение сделать как раз наоборот. Он вынул спичку изо рта и внимательно посмотрел на ее влажный кончик. - А что это за чушь собачья про отпечатки большого пальца, Джордж? - спросил он, по всей вероятности пытаясь немного отвлечь внимание от успешного выступления Уилбрахема. - Звучит прямо как из романов Филлипса Оппенхайма. "Манеры кокни в аристократическом районе Белгрейва (Белгрейв - фешенебельный район Лондона недалеко от Гайд-парка), - подумал Гиллем, - последняя стадия издевательства над языком". В ответах Смайли было примерно столько же эмоций, как в голосе "говорящих часов" по телефону. - Использование отпечатков большого пальца - это метод, широко применяемый в банковской практике по всему китайскому побережью. Он восходит к временам, когда население было почти поголовно неграмотным. Многие китайцы, живущие за пределами Китая, предпочитают иметь дело с английскими банками, а не со своими собственными, и в том, как структурирован этот счет, нет ничего необычного. Человек, в пользу которого открыт доверительный счет, не называется, но может заявить о своих правах различными способами: например, предъявив оторванную половину банкноты или, как в этом случае, удостоверив свою личность отпечатком большого пальца левой руки (левой - потому что считается, что от работы он стирается меньше, чем на правой). Банк, скорее всего, отнесется к этому спокойно, если, конечно, тот, кто открыл доверительный счет, предоставил гарантии выступающим в качестве доверенных лиц - их не должны обвинить в ошибке и выплате денег не тому лицу. - Спасибо, - ответил Эндерби и снова поковырял в зубах. - Я думаю, этот отпечаток большого пальца вполне может принадлежать и самому Ко, - предположил он. - Что могло бы помешать ему так поступить? Уж тогда деньги по праву будут принадлежать ему. Если он является доверенным лицом и получателем одновременно, какие могут быть сомнения: это его собственные деньги. С точки зрения Гиллема, обсуждение вопроса пошло по какому-то абсурдному пути. - Это всего-навсего предположение, - произнес Уилбрахем, как обычно, помолчав минуты две. - А почему не предположить, что Ко оказывает услугу кому-то из своих приятелей? ПРОСТО предположите это на минуту. А уж этот друг занимается чем-то не слишком благовидным, так сказать, или имеет какие-то дела с русскими через нескольких посредников. Ваши китайцы оч-чень любят конспирацию. Уж каких только хитростей они ни выдумывают - даже самые лучшие из них. И Ко - не исключение, будьте уверены. Тут рыжеволосый молодой человек впервые подал голос, решив поддержать своего патрона. - Вся эта докладная построена на ложной посылке, - безапелляционно заявил он, обращаясь в этот момент больше к Гиллему, чем к Смайли. Он был похож на мальчика-шестиклассника пуританских взглядов: считает, что секс лишает человека сил, а шпионаж - дело аморальное. - Это вы говорите, что русские регулярно платят Ко. А мы говорим, что не исключено, что на доверительный счет переводятся русские деньги, но Ко и доверительный счет - это разные вещи. - В своем негодовании юноша не заметил, что говорит слишком долго. - Вы обвиняете его. А мы утверждаем, что Ко не сделал абсолютно ничего, что противоречило бы гонконгским законам, и потому должен в полной мере пользоваться всеми правами гражданина Колонии. В этот момент послышалось одновременно несколько протестующих голосов. Все замолчали, уступая поле битвы Лейкону. - Никто не говорит о вине, - резко возразил он. - О вине здесь не было сказано ни слова. Мы говорим о безопасности. О ней, и только о ней. О безопасности и о желании или нежелании провести расследование относительно возможной опасности. Мрачный коллега Хаммера из Министерства финансов оказался таким же категоричным и непримиримым, как и рыжеволосый "шестиклассник" из Министерства по делам колоний. - Никто не собирается нарушать права Ко как подданного Ее Величества, - продолжил он. - Потому что у него их нет. В гонконгских законах не говорится о том, что губернатор не имеет права вскрыть и прочитать письма Ко, дать указание о прослушивании телефона, подкупить служанку или установить в его доме аппаратуру для подслушивания. Абсолютно ничего. Есть еще кое-что, что, если сочтет нужным, мог бы сделать губернатор. - Это тоже весьма умозрительные суждения, - откликнулся Эндерби, бросив взгляд на Смайли. - Цирк сейчас не имеет возможности заниматься такими фокусами, и, кроме того, при данных обстоятельствах это было бы небезопасно. - Это может иметь самые скандальные последствия, - вставил рыжеволосый молодой человек, что было весьма неразумно с его стороны. Взгляд гурмана Эндерби, чьи глаза пожелтели от огромного количества деловых обедов, в которых ему приходилось принимать участие, обратился на молодого человека и на минуту остановился, словно отмечая, что с ним нужно будет впоследствии поработать. Итак, и вторая стычка не принесла никакого результата. Словесные баталии велись в том же духе до перерыва на кофе, и когда его объявили, по-прежнему не было ни победителей, ни побежденных. Второй раунд закончился вничью, решил Гиллем. Он уныло раздумывал, сколько же их еще будет. - Чем мы занимаемся? - спросил он Смайли, пользуясь тем, что в том гуле, который стоял в комнате, его никто не услышит. Эта бесконечная говорильня не приведет к исчезновению проблемы. - Они должны соразмерить ее со своим пониманием, - объяснил Смайли, не вкладывая в слова ни критики, ни осуждения. Помимо этого, он, казалось, твердо решил ни во что не вмешиваться и по-восточному держаться в тени. Никакие попытки Гиллема пробудить его от этой спячки не имели успеха. Эндерби потребовал, чтобы принесли чистые пепельницы. Парламентский заместитель министра заявил, что они должны попытаться прийти к какому-то решению. - Подумайте только, во что наше сидение обходится налогоплательщикам, - гордо заявил он. До обеда оставалось еще два часа. Открывая третий раунд, Эндерби предложил обсудить щекотливый вопрос - нужно ли ставить правительство Гонконга в известность о данных разведки относительно Ко. С точки зрения Гиллема, это было очень хитрым ходом, поскольку представители теневого Министерства по делам колоний (как Эндерби называл своих доморощенных собратьев) по-прежнему считали, что кризиса нет и, следовательно, предупреждать никого не надо. Но честнейший Уилбрахем, не заметив подвоха, клюнул. Он сказал: - Какие могут быть сомнения! Конечно, мы должны поставить Гонконг в известность! У них же самоуправление. У нас просто нет выбора. - Оливер? - обратился Эндерби к Лейкону, приглашая его высказаться, со спокойствием человека, у которого на руках хорошие карты. Лейкон поднял голову, и было заметно, что ему не понравилось, что его заставляют говорить. - Оливер? - повторил Эндерби. - Мне очень хотелось бы напомнить присутствующим, что этот вопрос поднят Смайли и дело происходит в Колонии, находящейся в ведении Уилбрахема. Мы должны дать им возможность самим решить, кто же из них прав, а кто ошибается, - отреагировал он, по-прежнему занимая выжидательную позицию и проявляя завидную решимость остаться на ней. Что означало, что отвечать должен Смайли. - Ну что же, если бы речь шла о том, чтобы информировать только губернатора и больше никого, то тут трудно было бы возражать, - сказал он. - То есть это в том случае, если это не было бы слишком сложно для него, - добавил он с сомнением, и Гиллем увидел, что "рыжик" снова рвется в бой. - А с какой стати это будет слишком сложно для него? - Уилбрахем искренне удивился. - Опытный администратор, проницательный человек, умеющий разговаривать с людьми и добиваться поставленных целей. Он в чем угодно разберется и сориентируется. Почему это может быть слишком сложно для него? На этот раз длинную паузу сделал Смайли. - Разумеется, ему пришлось бы самому шифровать и расшифровывать отправляемые и получаемые телеграммы, - продолжал он задумчиво, словно забыв о том, где находится и кто вокруг, и размышляя, к каким последствиям это могло бы привести. - Само собой разумеется, мы не сможем разрешить ему посвятить кого-то из сотрудников в эту тайну. А это означает, что ему пришлось бы очень трудно (как, впрочем, и любому на его месте). Личные шифровальные книги - это не проблема: естественно, мы обеспечили бы его всем, чем нужно. При необходимости немного подучили бы шифровальному делу. Ну и, пожалуй, еще одно: губернатору придется выступать в роли провокатора в случае, если он будет приглашать Ко на приемы. Что, по всей вероятности, ему делать придется. Мы не можем позволить себе спугнуть подозреваемого сейчас, на этой стадии. Не вызовет ли это возражений у губернатора? Возможно, нет. Некоторые очень легко привыкают. - Он взглянул на Эндерби. Уилбрахем уже протестовал: - Но помилуй Бог, что вы говорите: если Ко - русский шпион, что мы по-прежнему отрицаем, и если губернатор пригласит его на ужин и совершенно ненароком, доверительно разговаривая с ним, нечаянно упомянет о чем-то, о чем не должен упоминать... нет, это чертовски несправедливо. Это могло бы стоить губернатору карьеры. Уж не говоря о том, какие последствия это могло бы иметь для Колонии! Ему о б я з а т е л ь н о нужно сказать! Смайли, казалось, совсем засыпал. - Ну конечно же, если за ним такое водится и можно ожидать от него таких оплошностей, - кротко проговорил он, - тогда, я думаю, тогда может возникнуть вопрос о том, что этому человеку, пожалуй, вообще нельзя доверять такую информацию. В последовавшем ледяном молчании Эндерби снова ленивым движением вынул спичку изо рта. - Да, Крис, - прокричал он Уилбрахему на другой конец стола, - было бы чертовски странно, если бы в Пекине в одно прекрасное утро проснулись и обнаружили, что губернатор Гонконга, личный представитель Королевы и прочая, прочая, прочая, которому подчиняются расквартированные здесь войска и так далее и тому подобное, никогда не забывал раз в месяц пригласить к своему столу шпиона, которого весьма высоко ценят в Москве. И даже наградил его за все его старания медалью. Что он на сегодняшний момент имеет? Он еще не получил дворянского титула? - Орден Британской Империи, - ответил кто-то. - Бедняга. Ну ничего, у него все еще впереди, я полагаю. Служа верой и правдой, он еще достигнет новых вершин. Как и все мы. Кстати говоря, Эндерби уже получил дворянский титул, а вот Уилбрахем вместе с многими другими застрял где-то на полпути. - Считаю аргументы неубедительными, - упрямо повторил Уилбрахем и положил свою волосатую руку на яркую папку перед собой. За этим последовала общая дискуссия, которая показалась Гиллему этаким intermezzo (Перерывом ( и т.)), когда с молчаливого согласия всех присутствующих второстепенным участникам обсуждения была предоставлена возможность высказаться. Хаммер заявил, что хотел бы, чтобы здесь и сейчас было принято решение, что делать с полумиллионом долларов спецфонда Московского Центра, если каким-то образом эти деньги попадут в руки англичан. - Не может быть и речи о том, чтобы Цирк использовал эти деньги для своих нужд, - предупредил он. - Ими может распоряжаться только Министерство финансов. Все ли это сознают? - Да, это ясно, - ответил Смайли. Гиллем начал различать, где проходит пропасть, разделяющая участников заседания. Одни из них признавали, хотя и без особой радости, что необходимость проведения расследования - это свершившийся факт, а другие продолжали вести арьергардные бои против проведения расследования. Хаммер, к удивлению Питера, казалось, смирился с его необходимостью. Несколько взаимосвязанных, хотя и утомительных, вопросов о легальных и нелегальных резидентурах помогли страху перед "красной угрозой" пустить корни в умах присутствующих. Член парламента Лафф требовал, чтобы ему ясно и понятно объяснили разницу. Смайли терпеливо вещал: - "Легальный", или резидент "под крышей", - сказал он, - это сотрудник разведки, живущий в той или иной стране под официальным или полуофициальным прикрытием, учитывая, насколько болезненно Пекин относится ко всему, связанному с Россией, Гонконгское правительство приняло решение ликвидировать все формы советского представительства в колонии - посольство, консульство, отделение ТАСС, коррпункт московского радио, коррпункт Агентства печати "Новости", представительство Аэрофлота, Интуриста и всех других организаций, которые представляли собой удобную "крышу", под которой традиционно работали легальные агенты. В результате любая деятельность советской разведки в Колонии могла проводиться только сетью нелегалов. Именно эти предпосылки определили направление поисков аналитической группы Цирка, пытавшейся установить новый маршрут перевода денег, - сказал он, стараясь не использовать профессиональный жаргон и не называть деньги "золотой жилой". - Да, но тогда получается, что мы сами подтолкнули русских, - с удовлетворением подытожил Лафф. - Мы должны благодарить за это только самих себя. Мы наносим удар - они огрызаются и наносят ответный. Кого это удивит? Мы пытаемся решить проблему, созданную п р е д ы д у щ и м правительством. Это - не наших рук дело. Хотите заниматься "охотой на русских" - получайте то, что заслужили. Все естественно. Мы просто, как обычно, пожинаем плоды того, что посеяли. - Что до этого числилось за русскими в Гонконге? - задал вопрос умненький паренек из Министерства внутренних дел. Представители Министерства по делам колоний снова начали проявлять бурную активность. Уилбрахем лихорадочно листал страницы документа, но, увидев, что его рыжеволосый помощник рвется в бой, он пробормотал: - Если хочешь, Джон, можешь ответить на этот вопрос, - и откинулся на спинку стула, сохраняя при этом весьма свирепый вид. Дама в коричневом хитро улыбалась, глядя на сукно, покрывавшее стол, как будто она помнила его еще новеньким. "Шестиклассник" рванул в атаку, и столь же неудачно, как и в первый раз. - Мы считаем, что прецеденты в этом отношении весьма знаменательны, - с напором начал он. - Все предыдущие попытки Московского Центра хоть как-то зацепиться в Колонии - все без исключения - были неудачными и в высшей степени непрофессиональными. - И он перечислил несколько весьма тривиальных примеров. - Пять лет назад, - продолжил он, - агент, работавший под видом архимандрита Русской православной церкви, прибыл в Гонконг из Парижа, чтобы попытаться установить контакты с остатками русской белоэмигрантской колонии. Этот господин пытался завербовать пожилого владельца ресторана, прибегнув к давлению и шантажу, и в скором времени (как и следовало ожидать) был арестован. В последнее время случалось, что на берег сходили моряки российских грузовых судов, зашедших в Гонконгский порт для ремонта. Они предпринимали неуклюжие попытки подкупить портовых грузчиков и докеров, которых они считают сочувствующими левым взглядам. Их тоже арестовывали, допрашивали, пресса расписывала во всех подробностях несостоятельность их замыслов, и затем их должным образом препровождали назад, на корабль, запрещая покидать его до самого отплытия. Парнишка привел еще несколько примеров, когда попытки были такими же смехотворными и наивными. Всех стало клонить в сон в ожидании, когда же он наконец закончит. - Наша политика во всех этих случаях была абсолютно одинаковой. Как только их арестовывали, это становилось достоянием общественности. Господа журналисты желают сфотографировать их? Сколько вам будет угодно. Съемки для телевидения? Пожалуйста, начинайте устанавливать камеры. В результате чего мы добились? Пекин похвалил нас за то, что мы помогаем сдерживать советский империалистический экспансионизм. - Придя в сильнейшее возбуждение, юноша осмелел настолько, что теперь обращался прямо к Смайли: - Поэтому вы сами понимаете, что, когда вы говорите о столь любезных вашему сердцу сетях нелегальных агентов, мы, честно говоря, просто не считаем их существование возможным. Легальные, нелегальные: мы считаем, что Цирк сейчас занимается этим делом, чтобы привлечь к себе внимание и снова выйти на арену! Уже готовый открыть рот, чтобы дать достойную отповедь, Гиллем вдруг почувствовал, что Смайли прикоснулся к его локтю, жестом призывая к сдержанности. Последовало довольно долгое молчание, Уилбрахем был смущен больше остальных. - Ты знаешь, Крис, - сухо сказал Эндерби, - на мой взгляд, это больше похоже на дымовую завесу. - На что он намекает? - нервно и требовательно спросил он. - Я просто отвечаю на тот аргумент, который с твоего позволения, изложил твой уверенный в своей правоте помощник, Крис. Дымовая завеса. Обман. Русские размахивают саблями там, где вы можете хорошо их видеть, а когда все ваши головы повернуты в другом направлении, они продолжают свое грязное дело на другом конце острова. За вашу изобретательность, брат Ко! Ты согласен со мной, Джордж? - Ну, пожалуй, да, мы тоже так считаем, - согласился Смайли. - И, наверное, мне следует напомнить вам - об этом написано и в докладной, - сам Хейдон очень любил повторять тезис о том, что русские практически не имеют никакой агентуры и не ведут работы в Гонконге. - Обед, - объявил Мартиндейл без большого оптимизма. Они в угрюмом молчании пообедали наверху. Блюда прибыли на фургончике расфасованными в пластиковые подносы с перегородками. Они были очень низкие, и у Гиллема сладкий крем, предназначавшийся на десерт, попал в мясо. Подкрепившись, Смайли использовал послеобеденное оцепенение, чтобы использовать на полную катушку то, что Лейкон назвал "фактором паники". Если говорить точнее, он попытался заставить участников совещания увидеть и поверить в тот факт, что Советы не могут не стремиться к расширению своего присутствия в Гонконге и что в этом есть своя внутренняя логика, даже если, как он сам выразился, Ко не является примером такого присутствия. - Через Гонконг, самый большой порт континентального Китая, идет сорок процентов внешней торговли этой страны. По оценкам, каждый пятый житель Гонконга каждый год на законном основании ездит в Китай и возвращается назад: правда, в среднем, а эта средняя цифра, несомненно, завышена из-за тех, кто совершает такие путешествия многократно. Красный Китай незаконно, но с молчаливого согласия властей держит в Гонконге целые команды первоклассных специалистов, экономистов и инженеров, обеспечивающих интересы Пекина в области торговли, морских перевозок и экономического развития; и абсолютно каждый из них представляет собой совершенно естественный объект для того, чтобы склонить к сотрудничеству или в иной форме завербовать для тайной работы на разведку, - заверял Смайли. - Весь рыболовный флот и флотилия джонок Гонконга имеют по два порта приписки: в Гонконге и на побережье Китая, и свободно плавают в прибрежных водах туда и обратно... Прервав его, Эндерби неторопливо задал вопрос, который должен был помочь Смайли: - А ведь у Ко есть достаточно много джонок. Ты, кажется, говорил, что он - один из последних мореплавателей? - Да, у него их немало. - Но он сам не ездит в континентальный Китай? - Никогда. Такие поездки совершает его помощник, но, насколько мы можем судить, сам Ко этого не делает. - Помощник? - У него есть управляющий по имени Тиу. Они вместе уже двадцать лет. Даже дольше. Они родом из одних мест, и в судьбе у них много общего: Хакка, Шанхай и так далее. Тиу является номинальной фигурой, возглавляющей несколько его компаний. - И он регулярно ездит в континентальный Китай? - По крайней мере, раз в год. - По всей стране? - Есть сведения о поездках в Кантон, Пекин, Шанхай. Но очень может быть, что этот перечень далеко не полон. - А Ко не выезжает из Гонконга. Любопытно. Когда вопросы и комментарии на эту тему были исчерпаны, Смайли возобновил свою речь о привлекательности Гонконга для русских шпионов, что немного напоминало рекламные проспекты туристического агентства Кука, живописующего привлекательность Новой Зеландии. - Гонконг абсолютно уникален, - просто и без затей сказал Джордж. - Ни одно другое место на Земле не предлагает и десятой доли возможностей для проникновения в Китай, которыми обладает Гонконг. - Возможностей! - эхом отозвался Уилбрахем. - Точнее было бы назвать их соблазнами. Смайли пожал плечами. - Пусть будут соблазны, если хотите, - согласился он. - Советская разведка отнюдь не отличается стойкостью в преодолении таких соблазнов. И под аккомпанемент смешков со стороны некоторых посвященных он перешел к перечислению известных им фактов о попытках действий Центра против Китая в целом - изложению сводного краткого доклада, подготовленного совместно Конни и ди Салисом. Он описал усилия Центра по организации кампании с севера, используя широкомасштабную вербовку и проникновение в Китай советских этнических китайцев. Попытка не удалась. Он описал огромную сеть постов радиоперехвата по всей длине сухопутной китайско-советской границы протяженностью более семи тысяч километров - план не сработал, поскольку он давал возможность получать военную информацию, в то время как угроза была политической. Он перечислил слухи о попытках Советов установить контакты с Тайванем, когда предлагалось объединить усилия в интересах противодействия китайской угрозе путем организации совместных действий и дележа прибыли, - эти предложения были отвергнуты. И вполне возможно, что они задумывались больше для того, чтобы вбить клин между Тайванем и Китаем, и вызвать раздражение Пекина, чем для того, чтобы установить серьезные контакты. Он привел примеры, как русские "охотники за талантами" пытались вести работу в китайских общинах Лондона, Амстердама, Ванкувера и Сан-Франциско, и коснулся завуалированного предложения Центра Кузенам несколько лет назад о создании организации, в которую могли бы входить те, для кого Китай был общим врагом. Попытка оказалась тщетной. Кузены не захотели играть в эти игры. И наконец, он упомянул многолетнюю историю операций по жесточайшему шантажу и подкупу должностных лиц Пекина, занимающих посты за границей. Подкупить никого не удалось. Когда Смайли закончил, он откинулся на спинку стула и еще раз повторил основное положение, которое вызывало сильнейшую тревогу: - Рано или поздно Московский Центр обязательно обратит свои взоры на Гонконг. Это снова вернуло присутствовавших к Ко. Родди Мартиндейл под орлиным взглядом Эндерби начал новый раунд этой, не обещавшей быть легкой схватки. - А как ты думаешь, Джордж, для чего предназначаются эти деньги? Я хочу сказать, мы слышали множество заявлений, для чего они наверняка не предназначены. Нам говорят, что деньги со счета никто не снимает и не тратит. И это все. Мы не смогли продвинуться ни на шаг дальше, спаси и помилуй нас Господь. Ведь мы же ничего н е з н а е м наверняка. Мы снова вынуждены задавать все тот же набивший оскомину вопрос: за что кому-то платят эти деньги, как их тратят и что нам следует д е л а т ь ? - Это не один вопрос, а три, - вполголоса сурово произнес Эндерби. - Именно потому, что мы не знаем ответов, - бесстрастно ответил Смайли, - мы и просим разрешения на то, чтобы найти их. Кто-то из сотрудников Министерства финансов спросил: - А полмиллиона - это много? - На моей памяти - беспрецедентно много, - ответил Смайли. - Московский Центр, - старательно избегал он упоминания имени Карлы, - вообще очень не любит, когда ему приходится покупать преданность тех, кто с ними сотрудничает. А платить такие огромные суммы - это просто неслыханно. - Но чью преданность они покупают? Ведь мы этого таки не знаем, - недовольно проговорил кто-то. Мартиндейл, выступавший сегодня в роли гладиатора, снова бросился в бой: - Ты явно недоговариваешь, Джордж. Я в этом уверен. Поделись с нами тем, что знаешь. Не будь таким скрытным. - Да, ты не мог бы высказать хотя бы какие-то предположения? - поддержал Лейкон с просьбой в голосе. - Наверняка ты мог бы хоть чуть-чуть приоткрыть свои карты, - присоединился Хаммер. Но Смайли устоял даже перед этим трехсторонним натиском. Наконец-то начал срабатывать фактор паники. Смайли сам умело подготовил для этого почву. Сейчас все ждали от него решающего слова - как испуганные пациенты ждут диагноза врача А Смайли отказывался ставить диагноз на том основании, что у него нет необходимых данных. Поверьте, я действительно ничего больше не могу вам сказать, кроме как перечислить факты такими, как они есть. Было бы абсолютно бессмысленно высказывать разные предположения на этой стадии. Впервые с начала заседания дама в коричневом из Колониального ведомства задала вопрос. У нее был мелодичный и умный голос. - А если посмотреть на прецеденты, господин Смайли? - Голова его как-то странно дернулась и наклонилась, как будто он пытался уклониться от удара. - Существуют ли прецеденты, когда русские тайно переводили деньги на счет какого-то посредника? Например, в других странах? Смайли ответил не сразу. Гиллем, сидевший всего в нескольких сантиметрах от него, готов был поклясться, что вдруг ощутил, как тот напрягся, словно по нему прошел заряд энергии большой силы. Но когда взглянул на его бесстрастный профиль, он увидел, что начальник еще больше погрузился в дремотное состояние и веки у него устало опустились. - Было несколько случаев, когда выплачивались так называемые а л и м е н т ы, - неохотно признал он. - Алименты, господин Смайли? - эхом отозвалась дама в коричневом, а ее рыжеволосый спутник устрашающе нахмурился, словно давая понять, что развод - это еще одно явление, к которому он относится с большим неодобрением. Отвечая, Смайли с величайшей осторожностью подбирал слова, как будто при прогулке по минному полю, где каждый шаг грозит опасностью. - Вполне понятно, что есть агенты, работающие во враждебных с точки зрения Советов странах, которые из-за конспирации не могут получать плату за услуги и использовать деньги, пока продолжают работать. - Дама в коричневом слегка кивнула, показывая, что разъяснения ей понятны. - Традиционная практика в таких случаях такова: деньги кладутся на банковский счет в Москве, и агент получает доступ к ним, когда обстоятельства позволяют ему тратить их. Или их получают его иждивенцы, если... - Если ему не повезло, - закончил Мартиндейл с некоторым злорадством. - Но Гонконг - не Москва, - с улыбкой напомнила ему дама в коричневом. Смайли стал еще медлительнее - он буквально засыпал на ходу. - В тех случаях, когда главным побудительным мотивом для агента являются деньги и он понимает, что не хочет и не сможет прижиться в России. Известны случаи, когда Московский Центр работал по сходной схеме - ну, например, в Швейцарии. - Но в Гонконге такого пока не бывало? - настойчиво допытывалась она. - Нет. В Гонконге - нет. И трудно вообразить - если судить по событиям, имевшим место в прошлом, - что Москва для выплаты алиментов готова расстаться с такой огромной суммой. Помимо всего прочего, это могло бы подтолкнуть агента к тому, чтобы отойти от дел. Раздался смех, но, когда он утих, дама в коричневом держала наготове следующий вопрос. - Но вначале выплаты были более скромными, - приятно улыбаясь, гнула она свою линию. - Так что побудительный момент для отхода от дел мог возникнуть лишь относительно недавно? - Совершенно верно, - подтвердил Смайли. "К сожалению, даже слишком верно", - подумал Гиллем, чувствуя, что его охватывает тревога. - Господин Смайли, а если отдача от работы агента представляла для них достаточно высокую ценность? Считаете ли вы, что русские были бы готовы отойти от своих правил и заплатить такую цену? В конце концов, если говорить об абсолютных величинах, сумма не такая уж и большая - по сравнению с возможностью получить исключительно ценную разведывательную информацию. А теперь Смайли совсем замер. Ни одного жеста. По-прежнему учтив. Он даже слегка улыбнулся, но было абсолютно ясно, что больше он не будет обсуждать никакие предположения. Потребовалось вмешательство Эндерби, чтобы положить конец этим настойчивым расспросам. - Послушайте, дети мои, мы не должны слишком увлекаться отвлеченным теоретизированием, иначе мы можем провести за этим занятием весь день! - воскликнул он, посмотрев на часы. - Крис, а как насчет американцев: нужно их поставить в известность или нет? Если мы решаем не сообщать ничего губернатору, какова будет наша позиция по отношению к доблестным союзникам? "Джорджа спас звонок в конце урока", - подумал Гиллем. При упоминании о Кузенах Уилбрахем взвился, как разъяренный бык при виде красной тряпки. Гиллем догадался, что он предчувствовал возникновение этого вопроса, и заранее решил, что зарубит его на корню. - Боюсь, об этом не может быть и речи! - резко выкрикнул он даже не подумав, прежде чем высказаться. - Категорически. И причин для этого огромное множество. Одна из них - разграничение сфер деятельности. Гонконг - наша территория. Американцы не имеют там никаких прав. Абсолютно. Другая - Ко - британский подданный и может рассчитывать на то, чтобы мы оградили его от посягательств на его права. Возможно, это звучит немного старомодно. Но честно вам скажу: меня это не волнует. Если втянуть в это дело американцев, их не остановишь. Такое уже бывало. Одному Господу известно, чем это может закончиться. Третья причина - маленький протокольный вопрос. - Он говорил об этом с иронией, будто хотел разбудить отклик в душе бывшего посла, пытаясь перетянуть его на свою сторону. - Совсем небольшой вопросик, Эндерби. Если мы ставим в известность американцев и при этом не сообщаем ничего губернатору... Если бы я был губернатором и оказался бы в таком положении, я бы немедленно подал прошение об отставке. Это все, что я могу сказать. Вы поступили бы точно так же. Я в этом уверен. И вы тоже знаете, что это так. - При условии, что вам так или иначе стало бы об этом известно, - уточнил Эндерби. - Не сомневайтесь, я бы узнал. Начать с того, что они поспешили бы заслать туда побольше своих людей, обшарили бы его дом и установили бы там аппаратуру для прослушивания. В Африке мы пару раз привлекали их в подобных случаях. И это всегда заканчивалось катастрофой. Полной катастрофой. - Он положил руки на стол перед собой, одну на другую - так первоклассников учат сидеть за партой, - и сердито уставился на них. В этот момент раздалось страшное шипение и тарахтение, как будто заработал подвесной лодочный мотор, - произошел какой-то сбой в одном из электронных глушителей, делающих подслушивание невозможным. После паузы все наладилось. - Да, не завидую я тому, кто решился бы провести тебя подобным образом, Крис, - негромко откликнулся Эндерби. Наступила напряженная тишина, которую никто не спешил прервать. Он смотрел на Уилбрахема с улыбкой, в которой проглядывало восхищение. - Я согласен с предыдущим выступавшим, - неожиданно для всех высказался Лейкон. "Они знают, - спокойно подумал Гиллем. - Джордж их уломал. Они знают, что он договорился с Мартелло, и они знают, что он не скажет об этом, потому что решил сделать все по-тихому". Но в тот день Гиллем очень многое понимал не так, как оно было на самом деле. И если Министерство финансов и Министерство обороны с некоторой опаской согласились с общим мнением по этому, казалось бы, несложному вопросу: "Американцев надо держать на расстоянии", - сам Смайли не захотел присоединиться к единодушному хору, и это было непонятно. - Все это хорошо, тем не менее остается весьма щекотливый вопрос о том, что делать со сведениями, имеющимися в нашем распоряжении, - сказал он. - В том случае, разумеется, если вы решите, что наша служба не должна продолжать расследование, - добавил он с сомнением в голосе, приведя всех в полное замешательство. Гиллем почувствовал некоторое облегчение, когда увидел, что Эндерби тоже ничего не понимает. - Что, черт возьми, ты хочешь этим сказать? - сердито спросил он, на минуту потеряв способность понимать все подводные течения в дискуссии и просчитывать происходящее на несколько ходов вперед. - Ко имеет деловые интересы во многих странах Юго-Восточной Азии, - напомнил ему Смайли. - Посмотрите на первую страницу моей докладной. - Все послушно подчинились и зашуршали страницами. - Мы располагаем информацией о том, что он контролирует через посредников и подставных лиц некоторые прелюбопытнейшие компании - такие, например, как ночные клубы в Сайгоне, авиакомпанию во Вьентьяне, имеет несколько танкеров в Таиланде.... и в деятельности некоторых этих компаний можно не без оснований найти