у с е, Мартелло, в какие игры мы тут с вами играем? Ясно, что это лицо - крупная добыча, так? Мы сейчас подобрались, возможно, к самой важной фигуре в торговле наркотиками во всем регионе Юго-Восточной Азии. Это наша самая главная цель. Ладно, мы должны принимать во внимание интересы нашего союзника. Ваша Фирма наконец-то решила помириться с Управлением по борьбе с наркотиками и поработать вместе, потому что вам надо загладить свою вину - пособничество горскому племени. Не думай, что из-за того случая я держу на вас какую-то личную обиду. Ладно, у нас есть соглашение о разделе сфер влияния с англичанами - мы не должны соваться в Гонконг. Но ведь Таиланд - это наша сфера влияния, как и Филиппины, и Тайвань, и весь этот чертов регион, и война - это тоже наше дело, а англичане сидят на своей толстой заднице, ничего не предпринимают и в ус не дуют. Четыре месяца назад они обратились к нам и сделали свой ход. Замечательно, мы уступаем им дорогу. И что же они делают все это время? Они все еще только раскачиваются. Они бы уже давным-давно успели побриться, черт побери, а они все еще только намыливают свои смазливые физиономии. Для нас это означает, что мы попусту тратим деньги. У нас наготове целый хорошо отлаженный аппарат: он готов к тому, чтобы хорошенько потрясти Ко и все его связи по всему полушарию. Мы много лет ждали, когда же подвернется такой случай, и мы вполне можем прижать его к стенке. И законы на этот счет есть, - ах, какие отличные законы! - чтобы припаять ему от десяти до тридцати лет, а может быть, и п о б о л ь ш е. Чего только у нас против него нет: контрабанда наркотиков - есть, контрабанда оружия - есть, нарушение эмбарго и ввоз в континентальный Китай запрещенных товаров - есть; мы знаем, что он получил от Москвы больше золотишка, чем кто-либо другой на нашей памяти, и у нас впервые есть доказательства, если этот парень Ри-кардо не врет, что существует программа подрывной работы с использованием наркотиков, которую финансирует Москва и которую готовы распространить и на красный Китай в надежде на то, что с ними удастся сделать то же самое, что делают с нами. Этот взрыв Сола вывел Смайли из задумчивости, как будто на него вылили ведро холодной воды. Во время гневной речи Сола он сполз на краешек стула, сжал руку в кулак, забыв, что держит в ней донесение, наклонился вперед и с ужасом неотрывно смотрел сначала на Сола, а потом на Мартелло. - Марти, - пробормотал он. - Господи Боже мой. Только не это! Гиллем проявил большее самообладание. По крайней мере, ему удалось ввернуть возражение: - Ну, для того чтобы подорвать что-то в Китае с помощью наркотиков, пятисот килограммов опиума, пожалуй, все-таки не хватит, Сол, - как-никак китайцев больше восьмисот миллионов. Но Сол не воспринимал юмор, да и возражения тоже, особенно от какого-то смазливенького англичанина. - И что же? Собираемся ли мы нанести ему смертельный удар? - громогласно и требовательно спросил он, не отклоняясь от курса. - Черта с два. Ничего подобного. Мы осторожничаем и ходим вокруг да около. Мы наблюдаем за происходящим, как сторонние зрители. "Надо проявить такт и осторожность. Это дело англичан. Это их территория, их противник, их право выбирать тактику". Ладно. Значит, нам остается ходить кругами, топтаться на месте. Мы - как бабочка, которая летает вокруг. Господи Иисусе, если бы мы этим занимались, мы бы уже много месяцев назад приперли этого сукина сына к стенке. - Стукнув по столу ладонью, Сол, немного перефразировав, еще раз повторил сказанное: - Впервые за все это время мы взяли на мушку матерого врага, работающего на советских коммунистов, который хочет подорвать то, что нам дорого, который распространяет наркотическую заразу и хочет заарканить целый огромный регион. Он получает деньги от русских и мы можем это д о к а з а т ь. - Сол обращался к Мартелло. Смайли и Гиллем для него словно не существовали. - И запомните еще одно, - посоветовал он Мартелло. - У нас есть очень влиятельные люди, которые хотели бы извлечь из этого максимальную пользу. Люди, которые не любят, когда их заставляют ждать. Люди, у которых есть влияние. Люди, которые очень сердиты на вас из-за той сомнительной роли вашей Фирмы в доставке наркотиков во Вьетнам и распространении их там среди наших парней. Ведь именно в этом главная причина, почему вы посвятили нас в то, что происходит сейчас. Так что, может быть, было бы лучше, если бы вы дали этим своим либералам из Лэнгли, разъезжающим в лимузинах, добрый совет: садишься на горшок - нужно срать, а иначе нечего на нем сидеть. И вступать в сомнительные сделки с наркодельцами больше не советую: можно так вляпаться - век не отмоетесь. Смайли побледнел, и Гиллем всерьез начал за него беспокоиться. Он подумал, что у того, возможно, сердечный приступ или что он вот-вот упадет в обморок. Со своего места Питер видел, что лицо Джорджа вдруг посерело и постарело, и даже сердитые огоньки в его глазах, когда он обращался к Мартелло, выдавали усталость - усталость старого человека. - И тем не менее соглашение есть. До тех пор, пока оно существует, я надеюсь, вы не отступите от него. В свое время вы сделали заявление об общих принципах наших взаимоотношений и пообещали, что будете воздерживаться от действий в английской сфере влияния, не получив на это нашего разрешения. И вы, в частности, пообещали, что полностью предоставите нам разработку этой конкретной операции, участвуя лишь в осуществлении наблюдения и обеспечения связи, н е за в и с и м о о т т о г о, к у д а м о г у т в ы в е с т и н а с н и т и д а н н о г о д е л а. Таков был уговор. Полное невмешательство в обмен наполную информацию. Я не могу понимать это иначе, как полный отказ от каких бы то ни было действий со стороны Лэнгли и полный отказ от каких бы-то ни было действий со стороны любых других американских ведомств. Я надеюсь, что вы не собираетесь отступить от данного слова и оно по-прежнему заслуживает доверия. Поэтому я рассматриваю нашу договоренность как незыблемую и не подлежащую пересмотру. - Объясни ему, - сказал Сол, встав и направившись к выходу. Сай, болезненно-бледный помощник, похожий на мормона, последовал за ним. У дверей Сол обернулся и, указывая пальцем на Смайли, сказал: - Вы едете на нашей телеге, и мы говорим вам, что делать: когда слезать, а когда помогать хозяину. Мормон кивнул. - Это уж точно, - сказал он и улыбнулся Гиллему, как будто ожидая ответной улыбки. Мартелло кивнул своим помощникам, и Мэрфи и его молчаливый коллега вышли из комнаты вслед за Солом и Саем. Мартелло встал, чтобы налить всем выпить. Стены в кабинете были из красного дерева - точнее, как заметил Гиллем, из тонких панелей под красное дерево. Когда Мартелло потянул за какую-то ручку в стене, взорам присутствующих открылась машина для замораживания льда, из чрева которой один за другим появились несколько уже готовых шариков - не совсем круглых, скорее, в форме мяча для регби. Мартелло налил три стакана виски, не спрашивая других, что они будут пить. Смайли, казалось, полностью ушел в себя. Он сидел, по-прежнему вцепившись пухлыми руками в подлокотники кресла, а сам откинулся на спинку, похожий на полностью выложившегося боксера, отдыхающего между раундами, глядя в потолок. Потолок был подвесной, сквозь отверстия в нем были видны мерцающие огоньки. Мартелло поставил стаканы на стол. - Благодарю вас, сэр, - сказал Гиллем. Мартелло любил, когда его так называли. - Это именно то, что нам сейчас нужно, - сказал он. - Кого еще посвятили в это дело твои начальнички? - спросил Смайли, обращаясь к звездам. - Налоговую службу? Таможню? Мэра города Чикаго? Двенадцать своих лучших друзей? Ты отдаешь себе отчет, что даже те, кому я непосредственно подчиняюсь, не знают, что мы сотрудничаем с вами? Боже правый! - Джордж, ну не сердись. У нас, точно так же, как и у вас, есть политики и политика. Есть обещания, которые мы должны выполнять. Есть рты, которые надо заткнуть. Есть люди, от которых надо откупиться. Управление по борьбе с наркотиками жаждет нашей крови. Эта история с военными перевозками в Юго-Восточной Азии получила широкую огласку на Капитолийском холме. Кто только ее не обсуждал: сенаторы, подкомитеты Палаты представителей - все, кому не лень. Ведь как было? Парень возвращается с войны законченным наркоманом - и первое, что делает его любящий папочка, - пишет члену Конгресса от своего округа. Фирме совсем не нужны эти сплетни, порочащие нашу репутацию. Мы хотим, чтобы все наши друзья были на нашей стороне. Так что это все - необходимая и неизбежная работа на публику, Джордж. - Я был бы тебе очень благодарен, если бы ты уточнил, что вы пообещали и какую сделку вы заключили с Лэнгли, - попросил Смайли. - По крайней мере, объясни мне просто и доходчиво. - Джордж, уверяю тебя, никакой с д е л к и нет. Лэнгли неможет заключать сделки, когда речь идет о чем-то, что не принадлежит нам, а эта операция - безусловно в а ш а. Мы ведем слежку за Ко - точнее, вы следите за ним, может быть, с небольшой нашей помощью, мы с вами стараемся раздобыть все, что сможем, и только тогда... э-э... если нам самим не удастся ничего найти, ну, тогда в дело вступит Управление по борьбе с наркотиками. Они постараются сделать все, что в их силах, - разумеется, в рамках дружественного сотрудничества и под нашим контролем. - И тогда уже охотничий сезон открыт для всех, - заключил Смайли. - Ну и ну! Господи, разве так можно осуществлять операцию! Когда надо было кого-нибудь успокоить, мало кто мог сравниться с Мартелло. - Джордж! Джордж, предположим, они припрут Ко к стенке. Предположим, они его арестуют, когда он в следующий раз захочет выехать из колонии. Если его посадят в Синг-Синг на десять или тридцать лет, мы же в любой момент при необходимости сможем найти его там. Почему ты решил, что все это так страшно? "Это действительно страшно, черт побери", - подумал Гиллем. Но тут до него дошло - и при этой мысли он даже испытал злорадное торжество, - что сам Мартелло ничего не знает о братце Нельсоне и что свою главную карту Джордж так и не раскрыл! Смайли все еще сидел, откинувшись в кресле. Лед в виски таял, холодные капли оседали на внешней стороне стакана. Какое-то время он смотрел на то, как они, словно слезы, скатываются на стол красного дерева. - На какой срок мы можем рассчитывать? Пока никто не вмешается в наши дела? - спросил Смайли. - Сколько пройдет времени, прежде чем Управление по борьбе с наркотиками начнет заявлять о своих правах? - Ну, Джордж, здесь нет никаких жестких сроков. Об этом речь совсем не идет! Можно говорить о каких-то ориентировочных цифрах, как сказал Сай. - Скажем, может идти речь о трех месяцах? - Это, пожалуй, многовато, немножко с перехватом. - Значит, меньше, чем о трех месяцах? - Я бы сказал, около трех месяцев, три - максимальный срок, от десяти до двенадцати недель - где-то в этом районе, Джордж. Это гибкие рамки. Мы же все друзья. Самое большее - три месяца, так бы я определил. Смайли глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Еще вчера у них времени было столько, сколько они могли пожелать. Мартелло еще немного приоткрыл карты. - Сол не обо всем поставлен в известность, Джордж, - сказал он, сознательно используя вместо собственного жаргон Цирка. - Э-э... многое для Сола - белые пятна. - Мартелло как бы отчасти признал свою вину. - Мы не раскрыли передним все наши карты. Ты ведь понимаешь, что я имею в виду? - После паузы он добавил: - Солу доступна только часть информации - он не продвинулся дальше первого эшелона. Ни на дюйм дальше. В этом можешь быть уверен. - Интересно, что именно ты называешь "первым эшелоном". - Он знает, что Москва платит Ко. Знает, что он торгует опиумом. И больше ничего. - А про девушку он знает? - Нет, как раз о ней-то он и не знает, Джордж. Девушка, ведь она сопровождала Ко во время поездки в Бангкок. Помнишь, как Мэрфи зачитывал описание его пребывания в Бангкоке? Девушка была в номере гостиницы. Потом она отправилась с ним в Манилу. Я видел, что ты обо всем догадался. Я прочитал это по твоим глазам. Мэрфи специально выбросил часть донесения с девушкой. Только из-за Сола. - Смайли, казалось, немного начал оживать. - Все наши договоренности остаются в силе, Джордж, - великодушно заверил Мартелло. - Ничего не прибавляется, но ничего и не отнимается. Ты ловишь рыбу на крючок, вываживаешь ее, чтобы хорошенько заглотнула наживку, а мы помогаем тебе ее съесть. И если в какой-то момент понадобится наша помощь, нужно только поднять трубку зеленого аппарата и позвать нас. - Американец зашел так далеко, что, утешая, позволил себе положить руку на плечо Смайли, но, почувствовав, что жест ему неприятен, быстро ее убрал. - Однако, если вдруг случится так, что ты сам захочешь, чтобы мы взяли на себя основную тяжесть операции, - ну что ж, тогда мы просто поменяемся ролями и... - И вы пожнете наши лавры и добьетесь того, что вас вдобавок вышвырнут из Колонии, - закончил за него фразу Смайли. - Я хотел бы, чтобы не оставалось недоговоренности в отношении еще одной вещи. Это должно быть зафиксировано в письменном виде. Необходимо, чтобы мы обменялись письмами на этот счет. - Это твоя игра, и правила устанавливаешь ты, - с готовностью откликнулся Мартелло. - Моя служба будет вываживать рыбу, - настойчиво, все тем же непререкаемым тоном повторил Смайли. - Мы же и вытащим рыбу на берег, если я правильно употребляю рыбацкие термины. Боюсь, я не очень в этом силен: я не рыболов. - Вытащишь на берег, возьмешь сачком, бросишь на песок, разумеется. - Готовность Мартелло соглашаться на все, чтобы любой ценой успокоить Смайли, по мнению подозрительного Гиллема, начала потихоньку иссякать. - Я настаиваю на том, что это должна быть наша операция. Этот человек принадлежит нам. Я настаиваю на приоритете. Именно мы будет брать и держать его у себя, пока не сочтем возможным и разумным передать его вам. - Нет проблем, Джордж, абсолютно никаких проблем. Вы берете его к себе на борт, он ваш. Как только вы решите, что хотите, чтобы мы вышли на сцену, даете знать. Все просто и понятно. - Я пришлю завтра утром письменное подтверждение этой договоренности. - Джордж, тебе совсем не обязательно беспокоиться. У нас много сотрудников. Мы пришлем кого-нибудь из них, чтобы забрать письмо. - Я пришлю его вам, - повторил Смайли. Мартелло поднялся из-за стола. - Джордж, мы только что обо всем договорились. - Нет, договоренность была у нас раньше, - возразил Смайли, - но в Лэнгли ее нарушили. На прощание они обменялись рукопожатием. Этот момент в истории операции нельзя сравнить ни с одним другим - он уникален. В профессиональном жаргоне есть несколько выражений, которые можно использовать, чтобы охарактеризовать его. Можно сказать: "Это был день, когда Джордж развернул операцию на 180 градусов", хотя на самом деле на это у него ушла целая неделя, а значит, на целую неделю приблизился срок, назначенный Мартелло. Но для Гиллема этот процесс представлял собой нечто более значительное, величественное и исполненное внутренней красоты, чем просто перевод рычага из одного положения в другое. По мере того как он все больше проникал в замысел Смайли и зачарованно наблюдал за тем, как тот педантично отрабатывает каждую деталь: вызывает кого-то из своих сотрудников, ставит еще одну ловушку здесь, добавляет еще один капкан там, убирает лишнее звено где-то еще, - Гиллему казалось, что он является свидетелем действий капитана большого океанского лайнера. Он разворачивает огромный корабль, маневрируя с величайшей осмотрительностью, давая задний ход и подавая немного вперед до тех пор, пока громадина полностью не развернется и не двинется в противоположном направлении. Именно это и происходило: нужно было сделать поворот на 180 градусов, то есть двинуться в противоположном направлении. Они вернулись в Цирк, не обменявшись по дороге ни словом. Последний лестничный пролет Смайли прошел так медленно, что у Гиллема вновь проснулись опасения за его здоровье, поэтому при первой же возможности он позвонил врачу Цирка и перечислил все симптомы, вызывавшие у него тревогу, но врач ответил, что видел Смайли пару дней назад, когда тот заходил к нему совсем по другому делу и выглядел так, что не возникало сомнений в том, что он еще поскрипит. Дверь тронного зала закрылась, и снова "дядька" Фон мог радоваться - теперь обожаемый шеф опять принадлежал только ему. Когда запросы Смайли просачивались из-за дверей зала, они были таинственны и непонятны. Самолеты "Бичкрафт": нужны планы салона и каталоги фирмы и еще (но только в том случае, если удастся раздобыть информацию) - как можно более детальные сведения о владельцах таких самолетов в Юго-Восточной Азии и о продажах и покупках подобной техники в этом регионе. Тоби Эстерхейзи покорно нырнул в темные дебри рынка самолетостроения, я вскоре Фон вручил Молли Микин внушительную кипу старых номеров журнала "Транспорт уорлд" ("Мир транспорта" ( а н г л.)), с инструкциями, написанными от руки зелеными чернилами, - как и все, что исходило от Смайли, - отметить все рекламные объявления, касающиеся самолетов "Бичкрафт", которые могли привлечь внимание потенциальных покупателей в течение шести месяцев, предшествовавших злосчастной опиумной миссии пилота Рикардо в красный Китай. Точно так же, получив от Смайли письменные указания, Гиллем, не привлекая излишнего внимания, навестил некоторых "копателей" ди Салиса и, не поставив в известность их темпераментного начальника, выяснил, что они все еще далеки от того, чтобы установить личность Нельсона Ко. Один из ветеранов команды даже позволил себе предположить, что во время последней встречи со старым мистером Хиббертом Дрейк Ко говорит самую что ни на есть правду и что братец Нельсон в самом деле мертв. Но когда Гиллем пришел с этим предположением к Смайли, тот нетерпеливо покачал головой и вручил ему шифровку с новым поручением Кро: используя источник информации в местной полиции, выяснить (желательно под благовидным предлогом) все детали, имеющиеся в их картотеке, о поездках управляющего Ко - Тиу - в континентальный Китай: в какие города выезжал и из каких возвращался. Уже через сорок, восемь часов на письменный стол Смайли лег длинный ответ Кро, который, по-видимому, доставил ему огромное удовольствие, что случалось нечасто. Джордж вызвал дежурного шофера и приказал отвезти себя в Хампстед-Хит, лесопарк на северной окраине Лондона, и в одиночестве долго гулял по морозному, залитому солнцем парку. Если верить рассказам Фона, то он долго, разинув рот, рассматривал рыжих белочек, после чего снова вернулся в тронный зал. - Но неужели ты не видишь? - возмущенно говорил онГиллему. В тот вечер Смайли пребывал в состоянии возбуждения, что тоже было для него не характерно. - Неужели ты не понимаешь, Питер? - Он пытался сунуть ему под нос ответКро с перечнем дат и даже тыкал пальцем в одну из строчек: - Тиу ездил в Шанхай за шесть недель до того, как Рикардо получил свое задание. Сколько времени он там провел? Сорок восемь часов. Ты просто невозможный тупица! - Ничего подобного, - возразил Гиллем. - Просто у меня нет прямой телефонной связи с Господом Богом, только и всего. В подвалах Цирка вместе с Милли Маккрейг, начальником отдела подслушивающих устройств, Смайли многократно прокручивал монологи старого мистера Хибберта, время от времени недовольно хмурясь. По словам Милли, именно тогда, когда ди Салис делал довольно неуклюжие попытки оказать на старика давление. А еще он занимался тем, что читал, расхаживал взад-вперед по кабинету и иногда беседовал с Сэмом Коллинзом. Беседы были короткими и очень напряженными. Встречи с Сэмом, как заметил Гиллем, требовали от Смайли большого напряжения душевных сил; его приступы дурного настроения, которые, видит Бог, были не столь уж часты, если учесть, какой груз он нес на своих плечах, всегда накатывали на него после ухода Сэма. Когда приступы проходили, он казался более усталым и одиноким, чем когда бы то ни было до тех пор, пока не предпринимал одну из своих долгих ночных прогулок. Потом, примерно на четвертый день, который для Гиллема из-за каких-то причин был днем неприятностей (может быть, из-за спора с чиновниками в Министерстве финансов, которые отказывались выплатить денежную премию Кро), Тоби Эстерхейзи каким-то образом проскользнул сквозь преграды (в лице Фона и Гиллема) и незамеченным проник в "тронный зал", где вручил Смайли несколько ксерокопий договора купли-продажи новенького четырехместного самолета "Бичкрафт". Его приобрела бангкокская фирма "Аэросуис энд Ко", зарегистрированная в Цюрихе. Тоби обещал добыть дополнительную информацию об этой компании. Смайли особенно торжествовал, узнав, что это был четырехместный самолет. Два задних сиденья можно снимать - >- кресла первого и второго пилотов закреплены намертво. Что же касается самой сделки, то она была заключена двадцатого июля: значит, всего за какой-нибудь месяц до того, как этот сумасшедший Рикардо отправился в красный Китай с намерениями нарушить его воздушное пространство, но потом вдруг передумал. - Даже Питер может установить связь между этими двумя событиями, - грубовато пошутил Смайли. - Ну же, Питер, какая между ними связь? Давай дерзай! - Самолет был куплен через две недели после возвращения Тиу из Шанхая, - ответил Питер. - Его роль в этой шутке совсем не доставляла ему удовольствия. - И что из этого следует? - требовательно спросил Смайли. - На что мы дальше должны обратить внимание? - Мы должны задать вопрос: кому принадлежит фирма "Аэросуис", - резко ответил Питер, не на шутку рассердившись. - Совершенно верно. Спасибо, - Смайли изобразил большое облегчение. - Благодаря твоим блестящим умозаключениям я снова поверил в тебя, Питер. Хорошо. А кого же мы видим во главе компании "Аэросуис", как ты думаешь? Бангкокского представителя собственной персоной. Гиллем перевел взгляд на записи на письменном столе Смайли, но тот продемонстрировал великолепную быстроту реакции и закрыл их ладонями. - Тиу, - сказал, заливаясь краской, Гиллем. - Ура! Правильно, Тиу. Отличная работа. В тот же день, вечером, когда Смайли снова вызвал Сэма Коллинза, его лицо, на котором одно настроение так быстро сменялось другим, снова помрачнело. И тем не менее все ловушки были расставлены. После того как Тоби Эстерхейзи столь успешно обнаружил проданный самолет, он получил новое задание и вылетел на Западные острова Шотландии под видом инспектора по уплате налога на добавленную стоимость. Он провел там три дня, занимаясь внеплановой проверкой бухгалтерских книг компании по производству виски, специализирующейся на заключении форвардных контрактов на продажу неочищенного виски в бочках. Тоби вернулся, как сказала Конни, с таким похотливым блеском в глазах, что его можно было принять за сексуального маньяка. Результатом и вершиной всей этой разносторонней деятельности стала чрезвычайно длинная телеграмма старому Кро, составленная после заседания оперативного совета: "Золотые старики", если еще раз позаимствовать выражение Конни, плюс Сэм Коллинз. Это заседание состоялось после довольно длинного совещания с Кузенами, посвященного изысканию путей и средств, на котором Смайли опять воздержался от каких-либо упоминаний о неуловимом Нельсоне Ко, но запросил дополнительные средства наблюдения и связи в регионе. Своим сотрудникам Смайли объяснил планы так. До сих пор операция ограничивалась поисками и получением сведений о Ко и об ответвлениях советской "золотой жилы". Прилагались все усилия к тому, чтобы Ко не узнал, что Цирк проявляет к нему интерес. Затем Джордж суммировал всю собранную на тот момент информацию: Нельсон, Рикардо, Тиу, "Бичкрафт"; даты и вытекающие из них выводы; зарегистрированная в Швейцарии авиакомпания, у которой, как теперь выяснилось, нет никакого офиса и других самолетов. По словам Смайли, он предпочел бы подождать, пока не удастся с уверенностью установить личность Нельсона, но каждая операция - это компромисс между желаемым и возможным, а в данном случае, отчасти благодаря стараниям Кузенов, время у них уже на исходе. Во время разговора Джордж ни разу не упомянул о девушке и ни разу не взглянул на Сэма Коллинза. Затем он перешел к тому, что скромно назвал следующей фазой. - Сейчас главное - положить конец топтанию на месте. Бывают операции, которые проходят успешнее, если события развиваются естественным ходом. И бывают другие - они мало что дают, пока не получат решающий импульс, подталкивающий развитие событий. "Дело Дельфина" относится ковторой категории. - Смайли сердито нахмурился, прищурился, потом снял очки и, к тайному восторгу всех присутствующих, машинально протер стекла широким концом галстука, подтвердив старинную легенду о нем. - Я предлагаю совершить разворот на сто восемьдесят градусов и дать операции этот импульс. Иными словами, продемонстрировать Ко, что мы проявляем живейший интерес к его делам. Как всегда, первой приличествующую случаю почтительную тишину нарушила Конни. Она заулыбалась. Эта улыбка говорила о том, что она лучше других поняла замысел Смайли. - Он хочет выкурить его, - восторженно прошептала она, обращаясь сразу ко всем, - Точно так же, как Билла. Умная ищейка! Хочешь поджечь вход в нору - так, дорогой? - и посмотреть, куда он побежит. О Джордж, ты просто умница, ты самый замечательный из всех моих мальчиков, это я торжественно заявляю! В телеграмме Кро для описания плана было использовано другое метафорическое выражение. Оперативным агентам оно больше нравится: говорилось о том, что нужно потрясти дерево Ко. Из всего остального текста телеграммы было совершенно ясно, что несмотря на то, что это чревато значительной опасностью, для этой цели Смайли собирается использовать мощную фигуру и сильные руки Джерри Уэстерби. В качестве примечания можно добавить, что через пару дней после совещания исчез Сэм Коллинз. Все были чрезвычайно довольны. Он перестал приходить на работу, Смайли о нем не упоминал. Когда Гиллем украдкой проскользнул осмотреть его кабинет, он не заметил никаких личных вещей Сэма, кроме пары нераспечатанных карточных колод и безвкусно оформленных сувенирных спичек с рекламой какого-то ночного клуба в Вэст-Энде. Когда же Питер попытался расспросить "домоправителей", они были до удивления разговорчивы. По их словам, Сэм запросил приличное выходное пособие и обещание вернуться к вопросу о его праве на получение пенсии. И что нечего было особенно хвастаться. Надежды, которые на него возлагали, лопнули - и теперь-то уж он здесь больше не появится. И скатертью дорожка. И все же Гиллем не мог избавиться от какого-то странного беспокойства при мысли о Сэме. На протяжении нескольких следующих недель он неоднократно говорил о нем с Молли. Причиной этого беспокойства было не только то, что он случайно встретился с ним у кабинета Лейкона. Питеру не давало покоя одно обстоятельство, связанное с письмами, которыми обменялись Смайли и Мартелло, подтверждая свою устную договоренность. Смайли не хотелось, чтобы Кузены присылали за письмом, - это означало бы появление на площади Кембридж-серкус шикарного, привлекающего внимание лимузина, да не простого, а в сопровождении мотоциклиста. Поэтому Гиллему было приказано взять Фона для сопровождения и самому доставить письмо к Кузенам, на Гроувенор-сквер. Но получилось так, что в тот день Гиллем был завален работой, а С э м, как обычно, бездельничал. Поэтому когда Сэм вызвался вместо него отнести письмо, Гиллем согласился, о чем потом горько пожалел. Это чувство до сих пор не давало ему покоя. Потому что вместо того, чтобы передать письмо Джорджа Мэрфи или его безликому коллеге, как сказал Фон, Сэм настоял на том, чтобы его провели к самому Мартелло. И провел больше часа наедине с ним.  * Часть 2 *  СОТРЯСАЯ ДЕРЕВО ЛИЗ Стар-Хайтс - самый современный и высокий жилой Дом в Мидлевелзе. Он выстроен в форме круга и ночью выглядит как огромный светящийся карандаш, впившийся в темные мягкие очертания Пика. К нему ведет извилистая дорога, но пешеходу доступна лишь узенькая ленточка шириной в пятнадцать сантиметров между шоссе и скалой. В Стар-Хайтс пешеходы не в почете. Начинался вечер. Час пик для светского общества. Джерри осторожно пробирался по обочине этого самого тротуара. Мимо, едва не задевая его, проносились "мерседесы" и "роллс-ройсы", боясь опоздать за кем-то заехать, кого-то куда-то отвезти. В руках Джерри держал упакованный в бумагу букет орхидей: побольше, чем букетик, что Кро преподнес Феббе Уэйфарер, но поменьше охапки, которую Дрейк Ко оставил на могиле малыша Нельсона. Эти орхидеи никому не предназначались. "Когда дорастешь до моего уровня, приятель, начнешь понимать, что для всего, что ты делаешь, нужно иметь уйму веских причин". Джерри был настороже, но испытывал облегчение - долгое томительное ожидание наконец окончилось. " В а м, в а ш а с в е т л о с т ь, п р е д с т о и т п р о с т о в ы ш и б и т ь д в е р ь н о г о й. - Инструктаж Кро вчера несколько затянулся. - Р а с т о л к а й в с е х, в л о м и с ь, н а ч и н а й р а б о т а т ь л о к т я м и и н е о с т а на в л и в а й с я, п о к а н е о к а ж е ш ь с я с н а р у ж и - с д р у г о й с т о р о н ы ". "Хотя бы одной ногой", - подумал Уэстерби. Вход в вестибюль прикрывал увешанный лентами козырек. В воздухе, словно предвосхищая задачу Джерри, стоял аромат женских духов. " Н е з а б у д ь, з д а н и е п р и н а д л е ж и т K o " - на прощание кисло добавил Кро. Внутренняя отделка вестибюля была еще не закончена, вокруг почтовых ящиков не хватало мраморных плит. Изящная рыба из стекловолокна должна была извергать воду в фонтан с мозаичным полом, но трубы не подключили, и пока в бассейне грудой лежали мешки с цементом. На стеклянной кабинке лифта красовалась надпись "Прием гостей", внутри сидел портье-китаец. Когда Джерри вошел, он читал, но потом оторвался от книги и оценивающе всмотрелся, не зная, окликнуть или пропустить. Букет орхидей отчасти убедил китайца в благих намерениях Уэстерби. На горизонте появилась пара американских матрон в полной боевой раскраске. Они подошли к стойке и остановились рядом с Джерри. - Какие чудные цветы! - защебетали они, теребя обертку. - Да, букет что надо. Возьмите, Дарю! Берите, берите! - Он протянул им половину. - Прелестным женщинам никак нельзя без цветов. Женщина без цветов - все равно что неодетая женщина. Все засмеялись. Мужчины Туманного Альбиона - народ особенный. Портье снова уткнулся в книгу, Джерри был допущен. Подошел лифт. По вестибюлю зашелестела толпа дипломатов, бизнесменов и их чопорных супруг, увешанных драгоценностями. Джерри пропустил американских матрон вперед. Дым дорогих сигар смешивался с ароматом духов, граммофон с заезженной пластинкой мурлыкал забытые мелодии. Матроны нажали кнопку двенадцатого этажа. - Вы тоже к Хаммерстайнам? - осведомились они, все еще разглядывая орхидеи. На пятнадцатом этаже Джерри выбрался на пожарную лестницу. Там воняло кошками и отбросами из мусоропровода. По дороге вниз он наткнулся на горничную с ведром грязного белья. Она хмуро смерила его взглядом. Он поздоровался, та буйно расхохоталась. Он спустился до восьмого этажа, потом снова вышел на роскошную лестничную площадку для жильцов. Позолоченные двери двух лифтов выходили в небольшую ротонду. На этаже было четыре квартиры, каждая из которых занимала один сектор круглого здания с отдельным коридором. Джерри остановился в коридоре В, с цветами - единственным средством защиты, и начал следить за ротондой. Его внимание было приковано к началу коридора С Бумажная обертка орхидей намокла там, где он слишком крепко сжимал ее. "Это обязательное еженедельное мероприятие, - заверил его Кро. - Каждый понедельник Американский клуб проводит вечер аранжировки цветов. Она встречается там с приятельницей, Нелли Тан, сотрудницей "Эйрси". Они любуются цветочными аранжировками, а потом остаются на ужин". "А где сейчас Ко? " "В Бангкоке. Занимается делами". "Будем надеяться, черт возьми, что он пробудет там подольше". "Аминь, сэр. Аминь". Взвизгнули несмазанные петли. Соседняя дверь распахнулась, и в коридор вышел молодой стройный американец в смокинге. Спокойные голубые глаза, портфель в руке. Он застыл на месте, глядя на Джерри и его орхидеи. - Вы с этим меня поджидаете? - поинтересовался он. У него был протяжный говор, характерный для бостонского светского общества. Он выглядел богатым и уверенным в себе. Дипломат или банкир из интеллектуальной элиты, догадался Джерри. - Нет, собственно говоря, не совсем, - признался Джерри, изображая круглого английского дурня. - Я ищу мисс Кэвендиш. - За спиной американца Джерри заметил стеллаж, плотно уставленный книгами. Дверь тихо закрылась. - Мой приятель попросил меня передать это мисс К э в е н д и ш из квартиры 9D. Сам слинял в Манилу, а меня оставил с орхидеями, вот так. - Вы ошиблись этажом, - ответил американец, шагая к лифту. - Вам выше. И коридором ошиблись. Коридор D на другой стороне. Вон туда. Джерри постоял рядом с ним, делая вид, что ждет лифта вверх. Первым прибыл лифт, направляющийся вниз, молодой американец быстро шагнул внутрь, и Джерри снова занял свой пост. Дверь, помеченная буквой С, открылась, и Джерри увидел ее. Она вышла и два раза повернула ключ в замке. Длинные пепельные волосы собраны на затылке в низкий "хвост". Простое платье с низким воротником и сандалии. Он не успел разглядеть ее лица, но сразу понял, что она очень красива. Все еще не замечая его, девушка прошла к лифту, и Джерри почудилось, что он смотрит на нее с улицы сквозь стекла. Джерри знавал женщин, преподносящих свое тело так, словно оно - крепость, штурмовать которую дано лишь храбрейшим из храбрых. На некоторых из них Джерри даже был женат, впрочем, возможно, они стали такими под его влиянием. Попадались и такие, которые, можно подумать, когда-то горячо возненавидели себя, поэтому ходят сгорбив спину и тщательно скрывая бедра. А были женщины, которые только сделают шаг навстречу - и кажется, они преподносят тебе драгоценный дар. Такие встречались редко, и сейчас Джерри понял, что она достойна быть королевой этого племени. Она остановилась у золоченых дверей и следила за мигающими цифрами. Он встал рядом. Лифт пришел, но она все еще не замечала Джерри. Как он и надеялся, лифт был набит битком. Оберегая орхидеи, он втиснулся боком, рассыпался в извинениях и улыбках и демонстративно приподнял букет повыше. Она повернулась к нему спиной, он оказался рядом. Воротник оставлял плечи обнаженными. Они были сильными, Джерри различил крохотные веснушки и пушок тонких золотистых волос, тонкой черточкой уходящий вдоль позвоночника вниз. Ее лицо было обращено к нему в профиль. Он всмотрелся. - Лиззи? - неуверенно спросил он. - Привет, Лиззи, это я, Джерри. Она резко обернулась и взглянула снизу вверх. В этот миг ему захотелось отшатнуться подальше, потому что он понимал, что первым ее откликом будет физический страх перед его ростом. Он не ошибся. Серые глаза испуганно мигнули, потом остановились. - Лиззи Уэрдингтон! - заявил он более уверенно. - Ну как виски? Вспомнила меня? Когда-то я удачно вложил денежки в ваше дело. Джерри. Приятель Малыша Рикардо. Сорок с лишним литров с моим именем на этикетке! Все оплачено и взято на борт. Он говорил вполголоса, понимая, что, возможно, ворошит прошлое, которое ей хотелось бы поскорее забыть. Он говорил так тихо, что пассажиры в лифте слышали лишь мелодию "Капли дождя продолжают падать на мою голову", доносившуюся из музыкального автомата, да ворчание пожилого грека, которому чудилось, что его замуровали. - Да-да, конечно, - произнесла она и одарила его сияющей улыбкой стюардессы. - Джерри! - Она замолчала, словно его имя вертелось у нее на языке. - Джерри... э-э... - Затем нахмурилась и взглянула на него, словно театральная актриса, воплощающая аллегорию Забывчивости. Лифт остановился на шестом этаже. - Уэстерби, - торопливо подсказал он, выручая ее. - Репортер. Вы заставили меня раскошелиться в баре "Созвездие". Мне хотелось чуть-чуть тепла и уюта, а получил я лишь бочонок виски. Кто-то рядом с ними засмеялся. - О, конечно! Джерри, дорогой! Как я могла забыть... Какими судьбами в Гонконге? О Боже! - Как обычно, гоняюсь за сенсациями. Пожары, эпидемии, голод. А как ты? Ушла на покой, полагаю, при твоих-то методах торговли. Никогда в жизни мне так не выкручивали руку. Она радостно рассмеялась. Двери раскрылись на третьем этаже. Внутрь с трудом втащилась старушка, опирающаяся на две трости. " Л и з з и У э р д и н г т о н с б ы л а с р у к р о в н ы м, с ч е т о м п я т ь д е ся т п я т ь б о ч о н к о в п у н ц о в о г о в д о х н о в е н и я и з и с т о ч н и к а Г и п п о к р е н ы, в а ш а с в е т л о с т ь, - говорил старина Кро. - В с е д о о д н о г о п р о д а н ы п о к у п а т е л я м - м у ж ч и н а м, и м н о г и е и з н и х, к а к м н е г о в о р и л и, п о л у ч и л и в д о б а в о к к в и с к и н е к и е д о п о л н и т е л ь н ы е у с л у г и. О с м е л и в а ю с ь п р е д п о л о ж и т ь, э т о п р и д а е т н о в ы й с м ы с л в ы р а ж е н и ю " п о л н о й м е р о й ". Они спустились в вестибюль. Девушка вышла первой, Джерри шел рядом. Сквозь двери парадного входа он увидел ее красный спортивный автомобиль с откинутым верхом, втиснутый между сверкающими лимузинами. "Она, должно быть, позвонила вниз и велела подать его к подъезду, - подумал он. - Если здание принадлежит Ко, он, черт возьми, не мог не позаботиться, чтобы с ней обращались как следует". Проходя через вестибюль, Лиззи болтала без умолку, то и дело оборачиваясь к нему. Руку она отставила далеко от туловища, оттопырив ладонь, как манекенщица. Он, должно быть, спросил ее, как ей нравится в Гонконге, но сам не мог этого припомнить. - Я в восторге от него, Джерри, просто в восторге Вьентьян по сравнению с ним... отстал на много веков. Ты слышал, что Рик погиб? - Она произнесла это высокопарным тоном, словно давая понять, что она и смерть - давние знакомые - Мне казалось, после Рика я не смогу никого полюбить. Джерри, я ужасно ошибалась. Гонконг - самый веселый город в мире. Лоуренс, дорогой, я отчаливаю в своей красной подлодке. У нас в клубе девичник. Лоуренсом звали портье. Ключ от ее автомобиля висел на большой серебряной подкове. Глядя на нее, Джерри вспомнил скачки в Хэппи Вэлли. - Спасибо, Лоуренс, - нежно произнесла она и сверкнула улыбкой, которая будет преследовать беднягу всю ночь. - Джерри, здесь такие чудесные люди, - призналась она театральным шепотом по пути к парадному входу. - Подумать только, чего мы только в Лаосе не говорили о китайцах! Но здесь я поняла, что это самый чудесный, самый выдающийся и изобретательный народ на свете. - Она перешла на иностранный акцент непонятного происхождения. Должно быть, переняла его у Рикардо и подпускает иногда для шика. - Люди думают: Гонконг... сказочные магазины... не облагаемые налогом фотоаппараты... рестораны, но, если честно, Джерри, стоит только заглянуть чуть поглубже и увидеть истинный Гонконг и его народ... здесь есть все, чего только можно пожелать в жизни. Кстати, как тебе