зала, что он не ночевал дома. - На вашем месте я бы не стал о нем беспокоиться. Он в состоянии сам позаботиться о себе. - Да, да, к... конечно. Но где он? Мне нужно п... поговорить с ним. - О чем? - Это наше с ним дело... По личному вопросу. - У вас много общих секретов с мистером Хиллманом? - насмешливо поинтересовался я. - Н... нет. Он консультирует меня... Он дает мне х... хорошие советы. Неприязнь ко мне сквозила в каждом слове Леандро. Неприязнь и страх. Я оборвал разговор, уселся в машину и подъехал к особняку Хиллманов. Мне предстояло поговорить с Элейн, и она сама открыла дверь. Сегодня она выглядела лучше, чем в прошлый раз, даже улыбнулась мне. - Я получила вашу добрую весть, мистер Арчер. - Мою добрую весть?! - Да. Весть, что Том жив. С ваших слов мне сообщил об этом лейтенант Бастиан. Заходите и расскажите подробно. Можно надеяться, что наши мучения подошли к концу? - Не сомневаюсь. - Как я рада! - Она пристроилась на краешек кушетки. - Садитесь и рассказывайте. Я сел рядом. - Мне остается досказать немногое, но в этом немногом не все хорошо. Однако Том жив, свободен и, по всей вероятности, все еще в Лос-Анджелесе. Я проследил его маршрут от гостиницы "Барселона", где он скрывался все это время, до центра Лос-Анджелеса. Его видели вчера вечером на автобусной остановке. - Мне хотелось бы, чтоб в эту минуту мой муж был здесь, со мной... Я немножко беспокоюсь о нем. Он уехал из дому вчера вечером и еще не возвращался. - Вероятно, он провел ночь в Лос-Анджелесе, занимаясь поисками Тома. Сегодня утром он завтракал с Сьюзен Дрю. Я умышленно без всякой подготовки назвал это имя, и на лице Элейн отразилась именно та реакция, которую я ожидал. - Боже! - воскликнула она. - Неужели они все еще продолжают? - Я не знаю, что они продолжают. - Да они же любовники вот уже двадцать лет! - с ожесточением бросила миссис Хиллман. - А ведь он клялся, что между ними все кончено! Он умолял меня не бросать его, давал честное слово, что никогда даже близко не подойдет к ней!.. - Она строго взглянула мне в глаза. - Мой муж - бесчестный человек! - Он не произвел на меня такого впечатления. - Я знаю, о чем говорю. Мы прожили вместе четверть века, и не любовь удерживала его около меня, а мои деньги, которые нужны были ему не только для деловых операций, но и для удовлетворения своих прихотей, включая... - Она вздрогнула от отвращения, - включая грязную привычку постоянно менять своих постельных подруг... Но я бы не должна рассказывать вам все это, вы первый человек, с которым я так откровенна. - Но пока вы ничего особенного мне не рассказали, хотя в интересах дела и следовало бы. - Вы полагаете... все это связано между собой? - Вполне возможно. Мне кажется, что именно по этой причине ваш муж и мисс Дрю встретились сегодня утром. Он, вероятно, договорился с ней о встрече по телефону еще во вторник днем. - Постойте! Я вспомнила. Он действительно разговаривал по телефону в гостиной, но прекратил разговор, как только заметил меня. Я успела расслышать, как он сказал, что все это должно остаться строго между ними. Конечно, он разговаривал с этой шлюхой Дрю! - Вероятно. Как раз накануне я рекомендовал лейтенанту Бастиану иметь ее в виду как свидетельницу, и лейтенант, наверно, упомянул об этом в разговоре с вашим мужем. - И опять вы правы, мистер Арчер: муж и в самом деле разговаривал перед этим с лейтенантом. Но откуда у вас такая осведомленность? - Профессия! - Профессия профессией, но как вы могли узнать о телефонном разговоре между... этой самой Дрю и мужем? - В тот момент я находился в квартире мисс Дрю. Я не слышал, о чем они разговаривали, но заметил, что она выбита из колеи. Взгляд миссис Хиллман несколько смягчился, она слегка коснулась моей руки. - Дрю ваша приятельница? - В некотором смысле. - Загадочный ответ. - Еще более загадочны для меня их взаимоотношения. Но, мне кажется, она не любит вашего мужа. - Тогда что же они пытаются скрыть? - Что-то из прошлого. Вот почему я надеюсь услышать от вас более подробный рассказ, хотя понимаю, что это причинит вам боль. - Я не боюсь боли, если в ней есть какой-то смысл. Тяжело переносить бессмысленную боль, вроде той, какую причинил мне Том. - Я ждал, что миссис Хиллман разовьет свою мысль, но она замолчала, сжав ладонями запавшие, в синих прожилках виски. - Я постараюсь не затягивать нашу беседу. Вы сказали, что их роман тянется уже двадцать лет. - Да. Я тогда жила с приятельницей в Бербанке, а муж служил на флоте. Раньше он командовал соединением кораблей, но в то время, о котором я говорю, служил старшим офицером конвойного авианосца. Позднее его назначили командиром. Как-то корабль мужа пришел в Сан-Диего на ремонт. Ральф получил отпуск на несколько дней и приехал ко мне. Однако со мной он бывал значительно меньше, чем мне хотелось бы. Потом я узнала, что он проводил ночи, а иногда субботу и воскресенье с Сьюзен Дрю. - В гостинице "Барселона"? - Она рассказывала вам об этом? - Она рассказывала о себе и совершенно не упоминала о вашем муже. Мисс Дрю - порядочная женщина. - Я не хочу, чтобы ее хвалили при мне! Она причинила мне много горя. - Не забывайте, что в то время ей было всего двадцать лет. - Мне тоже было чуть больше двадцати, но муж бросил меня. - Он же не бросил вас! - Да, Ральф вернулся, но не потому, что любил меня. Он вернулся из-за моих денег, они понадобились ему на расширение фирмы. Он прямо сказал об этом и ни в чем не раскаивался. Он считал, что любая чета, у которой не может быть детей... - Миссис Хиллман испуганно закрыла рукой рот. - Но у вас же был Том, - подсказал я. - Том появился позже... Слишком поздно, чтобы спасти наш брак... Слишком поздно, чтобы спасти мужа. Он трагически несчастный человек, но я не в состоянии испытывать к нему жалости. - Скажите, в чем причина таких частых ссор между ним и Томом? - Неискренность. - Неискренность? - Мистер Арчер, мне, очевидно, придется открыться вам, поскольку рано или поздно вы все узнаете сами, а это может оказаться очень важным именно сейчас. - Том был... Том приемыш? Миссис Хиллман кивнула. - Возможно, позже об этом узнают все, но вас я прошу ни с кем пока не делиться нашей семейной тайной. В городе никто ничего не знает. Даже сам Том. Мы усыновили его в Лос-Анджелесе вскоре после демобилизации мужа, накануне нашего переезда сюда. - Но Том так похож на вашего мужа... - Поэтому-то Ральф и выбрал его. Он очень самовлюбленный человек, мистер Арчер, и стыдится сказать даже нашим друзьям, что у нас не может быть своих детей... что ни одна женщина не может иметь от него ребенка. Мне кажется, временами он и сам верит, что Том его плоть и кровь, настолько сильным у него всегда было желание иметь собственного сына. - Миссис Хиллман, а что произошло в воскресенье утром? Почему вы сразу же отправили Тома в "Забытую лагуну"? - Так решил Ральф, - быстро ответила миссис Хиллман. - Я тут ни при чем. - Они поссорились? - Даже очень. Ральф был прямо вне себя. - Из-за чего? - Я и без того открыла вам больше, чем следовало бы. Но вообще-то я ни в чем не виню Тома. Мы с мужем мало что ему дали. Он нервный, легковозбудимый мальчик с музыкальными способностями. Мужу это не нравилось - видимо, напоминало, что Том не наш родной сын. Он долго пытался воспитать в нем иные качества, а когда это не удалось, перестал им интересоваться. Но, я уверена, не перестал любить. - И потому все свое время проводит с Диком Леандро? - Вам не откажешь в наблюдательности, мистер Арчер. - Положение обязывает. Кстати, Леандро и сам не старается держаться в тени. Вот и сейчас я встретил его у вашего дома. - Он спрашивал Ральфа, - сухо пояснила миссис Хиллман. - Он очень зависит от Ральфа. Родители Дика разошлись несколько лет назад, отец уехал из города, и Дик остался с матерью. Он хотел встретить кого-то, кто бы мог заменить ему отца, а Ральф как раз искал компаньона на свою яхту. К тому же бедняге Дику еще во многом надо помогать. - Ну, этот бедняга и получил уже немало. Он сам говорил, что с помощью вашего супруга окончил колледж. - Не следует забывать, что отец Дика когда-то хорошо работал в фирме Ральфа, а Ральф очень ценит добросовестных служащих. - А Дик? Как он отвечает на заботу о нем? - Он фанатично предан Ральфу. - Разрешите задать гипотетический вопрос. Если бы ваш муж лишил Тома наследства, наследником стал бы Дик? - Вы правы: вопрос чересчур гипотетический. - Но ваш ответ может иметь практические последствия. Итак? - Муж, конечно, может оставить ему что-нибудь. Да, да, в любом случае Дик получил бы какую-то часть. Но не думайте, что бедный, глупенький Дик с его кудряшками и мускулами способен интриговать, чтобы... - Ничего подобного я и не думал. - Вы не должны нервировать Дика. Во всем, что произошло, он вел себя очень благородно, мы оба опирались на него. - Знаю и обещаю не нервировать. - Я встал, намереваясь уйти. - Спасибо за откровенность. - Теперь уже нет смысла кривить душой. Если хотите спросить еще о чем-нибудь... - Пожалуй, есть еще одно обстоятельство, которое не мешает уточнить. Вы не могли бы назвать организацию или агентство, через которое усыновили Тома? - Это было сделано в частном порядке. - Через адвоката или врача? - Через врача, который принимал Тома в родильном доме "Кедры Ливана". По договоренности с матерью мы оплатили все расходы по ее пребыванию в родильном доме. - Кто она? - Какая-то бедная обманутая девушка. Я не встречалась с ней и не испытывала никакого желания встречаться. Мне всегда хотелось чувствовать, что Том мой собственный сын. - Понимаю. - Да и какое значение имеет, особенно сейчас, кто были его родители? - Большое, особенно если он бродит сейчас по Лос-Анджелесу и разыскивает их. А у меня есть основания думать, что именно этим он и занят. Вы знаете фамилию врача? - Муж, вероятно, знает. - Но его же нет. - Попробую поискать в его письменном столе. Я пошел вместе с ней в кабинет Хиллмана и, пока она рылась в столе, снова присмотрелся к фотоснимкам. Особенно долго я разглядывал фотографию Дика Леандро, снятого на яхте, но его пышущее здоровьем невыразительное лицо ничего мне не сказало. Возможно, оно многое могло сказать кому-то другому? Я быстро снял снимок со стены и положил в боковой карман. Элейн Хиллман ничего не заметила. - Нашла, - повернулась она ко мне. - Имя и фамилия врача - Илайджа Вейнтрауб. Глава XXII Я позвонил доктору Вейнтраубу, и он подтвердил, что в свое время оформил усыновление Тома четой Хиллманов, но отказался сообщить по телефону какие-либо подробности. Мы договорились, что я побываю у него после полудня. Перед тем как поехать в Лос-Анджелес, я навестил лейтенанта Бастиана. Он занимался расследованием вот уже три дня, и настроение у него было не из лучших. Еще более хриплым, чем обычно, голосом он насмешливо заметил: - Очень мило с вашей стороны навещать меня хотя бы раз в несколько дней! - Я теперь работаю для Ральфа Хиллмана. - Знаю. Однако мы работаем по одному и тому же делу, и предполагается, что должны сотрудничать, а это, в частности, означает периодически обмен добытой информацией. - Зачем же, по-вашему, я здесь? - Вот и прекрасно. Так что вам удалось узнать о молодом Хиллмане? Я рассказал Бастиану все. Во всяком случае, достаточно для спокойствия его и моей совести. Я не упомянул об усыновлении, о докторе Вейнтраубе и о вероятном появлении Тома на автобусном вокзале в Санта-Монике сегодня вечером. Обо всем остальном, включая и мое предположение, что Том добровольно скрывался в гостинице "Барселона", я сообщал лейтенанту обстоятельно, со всеми подробностями. - Жаль Отто Сайп убит, - проворчал Бастиан. - Он мог бы здорово нам помочь. - Меня сейчас больше интересует другое убийство. Вы видели нож, которым прикончили Гарли? - Еще не видел, но у меня есть его описание. - Бастиан взял со стола одну из бумаг. - Охотничий нож с клеймом орегонской фирмы Фортсмана. Широкое, очень острое лезвие с заостренным концом и резиновая черно-белая рукоятка. Нож почти совершенно новый... Описание точное? - Я видел только рукоятку. Но, судя по описанию, таким же ножом убита Кэрол. - Я так и доложил в Лос-Анджелес. Мне обещали прислать нож для идентификации. - Вот это-то я и хотел предложить вам. Бастиан подался вперед и с силой опустил руки на разбросанные по столу бумаги. - Вы предполагаете, Гарли убит кем-то из жителей нашего города? - Не исключено. - Во имя чего? Из-за денег Хиллмана? - Вряд ли. В Лас-Вегасе Гарли проиграл все, что имел. Я разговаривал с шулером, который его обчистил. - Тогда из-за чего же? - Этого мы не узнаем, пока не найдем убийцу. - Вы кого-нибудь представляете себе в такой роли? - Нет. А вы? - Представляю, но пока помолчу. - Потому, что я работаю для Хиллмана? - Ничего подобного я не сказал... Да, вас спрашивал Роберт Браун, отец покойной. Он сейчас в муниципалитете. - Я поговорю с ним завтра. - А несколько минут назад звонил Гарольд Гарли. Он тяжело переживает смерть брата. - Вроде понятно. Когда вы его отпустили? - Вчера. Не было причин задерживать. - Он сейчас дома, в Лонг-Биче? - Да. Он будет давать показания на процессе, если только кто-нибудь из преступников к тому времени останется жив. Бастиан не удержался от этой шпильки, намекая на смерть Отто Сайпа и мою причастность к ней. Направляясь на встречу с доктором Вейнтраубом, я сделал крюк и заехал на бензозаправочную станцию Бена Дэли. С повязкой на голове он стоял у одной из помп, но, увидев меня, скрылся в конторке. Почти тут же из нее вышел подросток, очень похожий на Дэли, и неприветливо спросил, что мне угодно. - Мне угодно побеседовать с мистером Дэли. - Извините, отец не хочет разговаривать с вами. Он очень расстроен тем, что произошло. - Скажи ему, что я тоже расстроен. Спроси, не может ли он взглянуть на одну фотографию. Подросток вернулся в конторку и закрыл за собой дверь. В солнечном свете гостиница "Барселона" на другой стороне шумного шоссе показалась мне памятником какой-то исчезнувшей цивилизации. Сын Дэли вышел из конторки с мрачной улыбкой. - Отец сказал, что не хочет больше видеть никаких фотографий. Он говорит, что вы со своими фотоснимками принесли ему несчастье. - Передай, что я сожалею об этом. Подросток чинно, как парламентер, ушел и больше не появился. Я решил до поры до времени оставить Дэли в покое. ...Кабинет доктора Вейнтрауба находился на Уилтширском бульваре в одном из новых медицинских зданий близ родильного дома "Кедры Ливана". На лифте я поднялся в его приемную на пятом этаже. В большой, хорошо обставленной комнате звучала успокаивающая музыка. Две беременные женщины сидевшие у противоположных стен, с удивлением посмотрели на меня. Сильно намазанная девица за столиком в углу спросила: - Мистер Арчер? - Да. - Доктор Вейнтрауб примет вас через несколько минут. Вы ведь не пациент? Нам не нужно записывать историю вашей болезни? - Вы бы пришли в ужас, душечка, если бы решились на это? Девица несколько раз мигнула, прикидываясь шокированной. Ее толстые искусственные ресницы шевелились, как лапы тарантула, перевернутого на спину. Доктор Вейнтрауб открыл дверь и пригласил меня войти. Он был примерно моего возраста, а может, несколько старше. Как и многие его коллеги, он не следил за собой, сутулился и полнел. Его черные кудрявые волосы уже начали отступать к затылку, но темные глаза, прикрытые очками, были еще очень живыми, и когда мы пожимали друг другу руки, мне показалось, что я физически ощущаю его взгляд. Я, безусловно, где-то видел это лицо, но не мог вспомнить где и когда. - Судя по вашему виду, вам не мешало бы отдохнуть, - заметил он. - Спасибо за бесплатный совет. Как-нибудь потом. - Мне тоже хотелось дать ему совет - заняться гимнастикой, но я торопился перейти к делу. Вейнтрауб грузно опустился на стул у своего стола, а я уселся в кресло для пациентов. Одна стена кабинета была целиком занята стеллажами с книгами, главным образом по психиатрии и гинекологии. - Доктор, вы психиатр? - Нет, я не психиатр. - В глазах у него появилось грустное выражение. - В свое время я хотел стать психиатром, но получилось так, что я выбрал другую специальность - принимать новорожденных. - Вы принимали и Томаса Хиллмана? - Я же говорил по телефону. - Вам удалось уточнить дату его рождения и усыновления? - Томас родился двенадцатого декабря, а неделю спустя, то есть двадцатого декабря, я оформил его усыновление капитаном Ральфом Хиллманом и его супругой. Он стал для них замечательным рождественским подарком. - А как себя чувствовала при этом его настоящая мать? - С радостью отказалась от сына. - Она не была замужем? - Была, но в то время ни она, ни ее муж не хотели иметь ребенка. - Вы могли бы назвать их фамилию? - Это было бы нарушением профессиональной тайны, мистер Арчер. - Даже в том случае, если речь идет о расследовании преступления и о попытках найти исчезнувшего мальчика? - В таком случае я попросил бы сообщить мне все факты и предоставить время для их тщательного изучения. А теперь прошу извинить - я краду время у своих пациентов. - Томас Хиллман не обращался к вам на этой неделе? - Ни на этой неделе, ни раньше. Вейнтрауб тяжело поднялся, подошел к двери и стоял у порога, пока я не покинул кабинет. Глава XXIII Многоквартирный дом с колоннами, где жила Сьюзен, напоминал нечто среднее между греческим храмом и особняком на усадьбе южного плантатора, с той лишь разницей, что был выкрашен в голубой цвет. Я зашел в холодный, отделанный мрамором вестибюль. Мисс Дрю дома не оказалось. Она отсутствовала весь день. Я взглянул на часы: было около пяти. Вероятно, после завтрака с Хиллманом Сьюзен отправилась на службу. Я вышел, уселся в свой автомобиль и принялся наблюдать за медленно ползущим потоком машин. Вскоре после пяти позади меня остановилось такси. Это была Сьюзен. Я подошел к ней, когда она начала расплачиваться с таксистом. От неожиданности она выронила пятидолларовую бумажку, которую тут же подхватил водитель. - Я так и думала, что ты заедешь ко мне, - не очень убедительно заявила Сьюзен. - Заходи. В комнате она сразу же опустилась на кушетку. - Замоталась... Налей себе чего-нибудь выпить. - Воздержусь. Мне предстоит длинная ночь. - Звучит зловеще. В таком случае налей мне. Сделай, например, коктейль "Путешествие в конец ночи" и подсыпь туда белены. Можешь ограничиться и стаканом воды из Леты. - Вижу, ты действительно очень устала. - Работала весь день... Такова наша судьба - женщины трудятся, мужчины развлекаются. - Помолчи. Мне нужно серьезно поговорить с тобой. - Как смешно... - Говорю же тебе, помолчи! Я налил ей вина. - Спасибо, Лу, ты очень мил, - поблагодарила она, отпивая маленькими глотками. - Перестань болтать глупости. - Видимо, все, что бы я ни сказала сегодня, глупо... Может, мне не следовало оставлять Стеллу одну, но я боялась опоздать на работу, а она еще спала. Во всяком случае, девочка благополучно вернулась домой: ее отец звонил мне на службу и благодарил. - Благодарил тебя? - И расспрашивал о тебе, а также еще кое о чем. Стелла, кажется, опять скрылась из дому. Мистер Карлсон просил позвонить, если она появится у меня. По-твоему, я должна позвонить? - Как хочешь, Стелла не проблема для меня. - А я? - В какой-то мере. Ты оставила утром Стеллу одну вовсе не потому, что торопилась на работу. Ты завтракала сегодня с Ральфом Хиллманом. - Мы завтракали в кафе. - Даже если бы в постели, меня это не интересует. Меня интересует тот факт, что ты вообще пыталась скрыть обстоятельство, а между тем оно чрезвычайно важно. - Для тебя лично или по другим причинам? - многозначительно спросила Сьюзен. - И по тому и по другому. Сегодня я разговаривал с миссис Хиллман... точнее, главным образом говорила она. - О Ральфе и обо мне? - Вот именно. Разговор для нас обоих оказался не из приятных, тем более, что я предпочел бы услышать твою исповедь, а не ее. - Этой страницей моей жизни я никак не могу гордиться. - Зачем же продолжать? - Да ничего я не продолжаю! - с возмущением воскликнула Сьюзен. - Все давным-давно кончилось. Если миссис Хиллман думает иначе, она ошибается. - Но я тоже так думаю. Сегодня утром вы вместе завтракали, а когда прошлый раз он звонил тебе, ты отказалась сказать об этом. Сьюзен медленно повернулась и взглянула на меня: - Ну и что? Я же не просила его звонить. И если я пошла с ним утром, то лишь потому, что ему очень хотелось излиться перед кем-нибудь, а в комнате я не решилась разговаривать из опасения разбудить Стеллу. Да и вообще он был в таком состоянии, что не мог любезничать со мной. - А ему хотелось? - Не знаю. Я не видела его лет восемнадцать, честное слово! Меня поразило, как он изменился. Он был пьян, но сказал, что не спал всю ночь, бродил по Лос-Анджелесу в поисках сына. - Я тоже его искал, но никто не ходил со мной завтракать и никто меня не утешал. - Да ты ревнуешь, Лу! Напрасно. Он стар, а сейчас к тому же совершенно разбит горем. - Что-то слишком уж горячо ты возражаешь мне! - Я говорю серьезно. Сегодня утром я испытывала глубокое отвращение не только к Ральфу Хиллману, но и к самой себе за неудачно прожитую жизнь... Ну вот, кажется, сейчас я начну рассказывать свою биографию! - А я только этого и жду. Когда и как вы познакомились? - Налей мне еще. Я выполнил ее просьбу. - Так когда и где вы познакомились? - Когда я работала в киностудии "Уорнер". К нам приехала группа военно-морских офицеров для просмотра нового фильма. Потом они отправились в ресторан и пригласили меня. Ральф все подливал и подливал мне, потом привез в гостиницу "Барселона", где и познакомил с прелестями краденой любви, или, говоря иначе, я впервые напилась и впервые оказалась в постели с мужчиной... Если ты немного отойдешь от меня, Лу, мне будет легче, - хрипло добавила она. Я сел на кушетку у нее в ногах. - Но, по твоим словам, это быстро кончилось? - Наш роман продолжался несколько недель. Признаюсь, я была влюблена в Ральфа. Он был красивым, мужественным и все такое. - И женатым. - Вот почему я и порвала с ним. О нашем романе узнала миссис Хиллман - Элейн Хиллман, и явилась ко мне на квартиру в Бербанке. Между нами произошел скандал, и я не знаю, чем бы он кончился, если бы не Кэрол. Она привела нас в себя и сумела успокоить. - Сьюзен помолчала и грустно добавила: - Кэрол в то время мучили свои заботы, но ей удавалось успокаивать других. Помню, Кэрол сидела, словно маленькая куколка, и слушала, как Элейн клеймила меня... В конце концов я поняла, что поступала недостойно, обещала Элейн порвать с Хиллманом, и она ушла удовлетворенная. - Мне жаль, что я вынуждаю тебя ворошить прошлое. - Знаю. И знаю, что ты еще не кончил меня расспрашивать. - Меня интересует телефонный разговор. - Ты имеешь в виду разговор с Ральфом в тот раз? - Правильно. Он настаивал, чтобы ты молчала. О чем? Сьюзен неловко пошевелилась, подобрала под себя ноги и, подумав, ответила: - Мне бы не хотелось причинять ему неприятности. По крайней мере хоть в этом он может на меня рассчитывать. - Избавь меня от этих искусственно подогретых сантиментов. Мы говорим о серьезных вещах. - Вовсе не обязательно грубить мне. - Извини. Ну, так рассказывай. - Видишь ли. Хиллман знал, что ты приходил ко мне, вот он и добивался, чтобы я говорила то же самое, что говорил он. А Хиллман сказал тебе не всю правду: он утверждал, будто не встречался с Кэрол, а в действительности было не так. После ареста Майка Гарли она обращалась к нему, и он сделал все, что мог. Ральф просил меня не говорить тебе о его интересе к Кэрол. - А он интересовался ею? - Не в том смысле, как ты думаешь. У него тогда была я. Ему просто не хотелось, чтобы совсем еще юная и неопытная Кэрол - она только что вышла замуж - оставалась одна в такой гостинице, как "Барселона". Он попросил меня взять ее под свое крыло, что я и сделала. - Звучит слишком невинно. - Но так оно и было. К тому же Кэрол мне нравилась. Тем летом в Бербанке я просто полюбила ее, мне иногда даже казалось, что ребенок, которым она была беременна, принадлежит нам обеим. - А у тебя когда-нибудь был ребенок? Сьюзен печально покачала головой: - Нет и теперь уже не будет. В ту весну, о которой мы говорили, мне однажды показалось, что я в положении, но врач сказал, что я ошибаюсь. - Кэрол тоже посещала врача? - Да, по моему настоянию. Кстати, того же самого, Вейнтрауба. - И он же принимал ее младенца? - Не знаю. Я же говорила, к тому времени она уехала от меня к Майку Гарли. А у доктора Вейнтрауба я больше не бывала, не хотела будить неприятные воспоминания. - Связанные с ним? - При чем тут он? С Ральфом Хиллманом. Это он посылал меня к доктору Вейнтраубу. По-моему, они вместе служили на флоте. Я вспомнил пухлое лицо Вейнтрауба, и меня осенило: да, я уже видел молодой вариант этого лица. На снимке в кабинете Хиллмана Вейнтрауб был одним из группы офицеров, сфотографированных на палубе авианосца. - Все-таки странно, - продолжала Сьюзен, - можно на долгие годы забыть о каком-то человеке, а потом вдруг на протяжении нескольких часов приходится вновь и вновь вспоминать о нем. Так вот и с Вейнтраубом. - Поясни, пожалуйста. - Сегодня ко мне на службу приходил довольно оригинальный посетитель, я хотела рассказать о нем, но за нашим разговором забыла. Так вот, он тоже интересовался доктором Вейнтраубом. - Ну-ка, ну-ка, кто же это? - Он не хотел называть себя, но я настаивала и он назвался Джекменом. - Сэм Джекмен? - Он назвал только фамилию. - Сэм Джекмен, мулат средних лет, по внешности и разговору - безработный музыкант. - Он по виду действительно беден, но никак не мулат и не средних лет, а лет восемнадцати-девятнадцати, не больше. - Опиши его. - Тонкие черты худого интересного лица, темные, выразительные глаза. Похоже, хорошо воспитан, но так волновался, что я с трудом его понимала. - Что же его волновало? - спросил я, чувствуя, что тоже начинаю волноваться. - По-моему, смерть Кэрол. Он не сказал этого прямо, но спросил, знала ли я ее. Наверно, он начал разыскивать меня из Бербанка. Он наткнулся там на мою приятельницу - она долгие годы работает на киностудии "Уорнер" - и, ссылаясь на нее, вынудил секретаршу пропустить его. Ему хотелось знать все, что мне известно о младенце Гарли, а когда я ответила, что ничего не знаю, он спросил, какого врача посещала Кэрол. Я припомнила фамилию Вейнтрауба - такие имя и фамилию, как Илайджа Вейнтрауб, забыть трудно, - и это его удовлетворило. Я вздохнула с облегчением, когда он ушел. - А я сожалею, что он ушел. Сьюзен с любопытством взглянула на меня: - Ты думаешь, это был юный Гарли? Я молча достал фотоснимки. Руки у меня дрожали. - Лу, он жив, да? Я не могу больше видеть фотографии мертвых! - с ужасом прошептала Сьюзен. - Жив. Во всяком случае, надеюсь, что жив. Я разложил перед Сьюзен фотоснимки. - Вот с ним я сегодня говорила, - без колебаний показала она на фотографию Тома Хиллмана. - Правда, сегодня он выглядел очень утомленным. Это сын Гарли? - Почти не сомневаюсь. Тот самый младенец, которого с помощью доктора Вейнтрауба усыновили Ральф и Элейн Хиллманы. Кстати, у тебя не сложилось впечатления, что он отправился к доктору Вейнтраубу? - Определенно. - Сьюзен тоже начала волноваться. - Это похоже на сказку. Он ищет своих родителей? - Как ни печально, оба его родителя мертвы. В какое время он приходил? - Часа в четыре. Сейчас было около шести. Я подошел к телефону и позвонил в приемную Вейнтрауба. Справочная ответила, что он уже закончил прием. Телефонистка на коммутаторе отказалась сообщить его адрес или номер домашнего телефона. Мне пришлось удовлетвориться тем, что я назвал ей свою фамилию, дал номер телефона Сьюзен и стал ждать. Прошел час. Сьюзен приготовила мне бифштекс и сама съела кусочек, впрочем, без аппетита. Мы сидели за столом и говорили о том о сем. Время шло, и мое беспокойство о Томе росло. - Томас Гарли, - наконец громко сказал я. - Томас Хиллман... Он знал, что Ральф Хиллман не его отец, и считал себя подкидышем. Он бросил приемных родителей и отправился искать настоящих... Очень и очень жаль, что ими были Гарли. - Но ты совершенно уверен, что он ребенок Гарли? - Все соответствует тому, что мне известно о нем, и, кстати, становится понятным, почему Ральф Хиллман пытается скрыть свой интерес к Кэрол. Он не хочет, чтобы кто-нибудь узнал об усыновлении ребенка. - Но почему? - Он скрывал это от всех, даже от Тома. Видимо, он немного помешался на этом. - Представь, у меня сложилось такое же впечатление... Послушай, Лу, а ты не думаешь, что он в самом деле сошел с ума и убил Кэрол? - Возможно, но маловероятно... О чем он говорил с тобой сегодня за завтраком? Сьюзен брезгливо поморщилась: - Спустя восемнадцать лет решил осчастливить меня. - Я что-то не понимаю. - Предложил выйти за него замуж. Вполне в духе наших нынешних нравов: готовить новый брак еще до того, как разделаются со старым. - Мне не нравится слово "разделаются". Он не говорил, как намерен поступить с Элейн? - Нет, - с беспокойством взглянула на меня Сьюзен. - И что же ты ему ответила? - Что буду ждать более приемлемого предложения. Зазвонил телефон, и я взял трубку. - Арчер слушает. - Это доктор Вейнтрауб. - Судя по голосу, Вейнтрауб утратил свое обычное хладнокровие. - Я только что пережил несколько весьма неприятных минут, и... - Вы видели Тома Хиллмана? - Да. Он пришел ко мне, когда я уже собирался уходить домой, и задал мне, собственно, тот же самый вопрос, что и вы. - И что же вы ответили, доктор? - Он хотел знать, действительно ли Майк и Кэрол Гарли его родители, и я ответил: "Да". - А он? - Ударил меня, разбил мне очки и убежал. - Вы сообщили полиции? - Нет. - Сообщите сейчас же и назовите его настоящую фамилию. - Но его отец... его приемный отец запретил бы мне... - Доктор, я прекрасно понимаю, как чувствует себя человек, когда ему приходится иметь дело со своим бывшим командиром. Ведь он был когда-то вашим командиром, не так ли? - Так. - Но теперь-то он не ваш командир, и вы не должны позволять ему решать за вас. Вы заявите в полицию, или я сделаю это сам? - Я свяжусь с полицией, я понимаю, что мы не можем оставлять юношу на произвол судьбы в таком состоянии. - А в каком он состоянии? - Я уже говорил: он очень взволнован, расстроен и ведет себя очень буйно. Я подумал, что учитывая наследственность Тома, вряд ли следует этому удивляться. Попрощавшись со Сьюзен, я по Уилтширскому бульвару поехал в Уэствуд. Мне хотелось поспеть на автобусный вокзал в Санта-Монике в девять, когда должен будет появиться Том, но у меня еще оставалось время повторить попытку с Беном Дэли, и я решил завернуть на бензозаправочную станцию. Дэли мрачно посмотрел на меня с порога своей конторы. - Бен, вы можете уделить мне минуту? - обратился я к нему. - Возможно, с вашей помощью удастся распутать преступление в "Барселоне". - Вы что, хотите, чтобы я опять убил кого-нибудь? - Я хочу, чтобы вы опознали одного человека. - Я быстро достал фотографию Дика Леандро и вложил ее в руку Дэли. - Вы когда-нибудь видели его? Дрожащей рукой Дэли поднес фотографию к глазам и с минуту всматривался в нее. - Возможно, видел, хотя с полной уверенностью не скажу, - ответил он. - Когда? - Вчера вечером. Кажется, именно он приезжал сюда, в гостиницу. - С девушкой в новом синем "шевроле"? - Да. Но подтвердить свои слова под присягой я не соглашусь. Глава XXIV Автобусный вокзал в Санта-Монике находился на боковой улице недалеко от Уилтширского бульвара. Без четверти девять я поставил машину у тротуара и вошел в здание вокзала. Стелла была уже там. Она сидела у прилавка буфета в позе, которая позволяла ей наблюдать за всеми дверями. Увидев меня, она низко наклонилась над чашкой кофе в надежде, что я ее не замечу. Я сел рядом и Стелла со стуком поставила чашку на прилавок. Кофе, покрытый сероватым налетом, очевидно, давно уже остыл. - Сейчас же уходите! Вы испугаете Томми, - прошипела она, не глядя на меня, как делается в плохих шпионских кинофильмах. - Он же меня не знает. - Но Томми просил, чтобы я приехала одна. А вы к тому же здорово смахиваете на полицейского. - Разве Томми боится полицейских? - Вы бы тоже боялись, если бы вас посадили под замок, как его. - И тебя посадят, если будешь убегать из дому. - Ну уж дудки! - воскликнула Стелла, покосившись на меня. - Этого я не допущу. Сегодня мы с отцом ездили к врачу-психиатру: он хотел узнать, не отправить ли меня в "Забытую лагуну". Женщина-врач сказала, что я здорова, а когда они с отцом занялись разговором, я ушла, взяла такси и как раз успела к автобусу. - Придется снова отвезти тебя домой. - Ну вот! - жалобно протянула Стелла. - Выходит, у подростков нет никаких прав? - Есть. Включая право пользоваться защитой взрослых. - Я никуда не поеду отсюда без Томми! - крикнула Стелла так громко, что все находившиеся в маленьком помещении обратили на нас внимание, а буфетчица оставила свое место за прилавком, подошла к нам и озабоченно спросила: - Мисс, он пристает к вам? - Нет, что вы! Он мой хороший друг, - пробормотала Стелла. Этот ответ не рассеял подозрений буфетчицы, но все же заставил ее замолчать. Я заказал чашку кофе и, когда буфетчица отправилась выполнять заказ, сказал: - Без Томми я тоже не уеду отсюда. Буфетчица принесла кофе, я отошел в дальний конец прилавка и стал медленно прихлебывать из чашки. Часы показывали без восьми минут девять. Ожидавшие начали выстраиваться в очередь на посадку, и я понял, что скоро должен подойти очередной автобус. Я вышел через переднюю дверь и чуть не столкнулся с одетым в спортивные брюки и грязную белую сорочку Томми. На его посеревших щеках проступила щетина. - Извините, сэр, - произнес он и отступил, пропуская меня. Я не хотел, чтобы Том вошел в помещение вокзала: при попытке увести его оттуда силой он наверняка оказал бы сопротивление, и в скандал вмешалась бы полиция. Нужно было переговорить с ним раньше других, а я не надеялся, что сумею убедить его добровольно поехать со мной. Все эти мысли промелькнули у меня еще до того, как Том вошел в вокзал. Времени на дальнейшие раздумья не оставалось. Я повернулся к юноше, обхватил сзади за талию, почти бегом донес до машины, и несмотря на его попытки вырваться, опустил на переднее сиденье рядом с собой. Мимо нас по шоссе то и дело проносились машины, но ни одна не замедляла ход, и никто не поинтересовался, что происходит между нами. Так уж теперь у нас повелось, что люди предпочитают не интересоваться чужими делами. Том без слез всхлипнул - он, конечно решил, что его попытка сбежать из дому окончательно сорвалась. - Моя фамилия Арчер, - заговорил я. - Частный детектив, нанятый твоим отцом. - Он не отец мне! - Он усыновил тебя и потому отец. - Нет! Я не хочу иметь ничего общего с капитаном Хиллманом! Как и с вами. Я заметил у него на одном из пальцев правой руки кровоточащую царапину. Время от времени он прижимал палец ко рту и одновременно посматривал на меня из-под руки. В такие моменты он казался мне совсем юным и беспомощным. - Я не намерен возвращаться к своим мнимым любвеобильным родителям. - У тебя больше никого нет. - Есть я сам. - Но ты вел себя не очень-то хорошо. - Очередное поучение... - Нет, простая констатация факта... Носишься по городу и колотишь почтенных докторов... - Он заставлял меня вернуться домой. - Ты все равно вернешься домой, иначе тебе придется жить с бродягами и преступниками. - Вы намекаете на моих родителей, на моих настоящих родителей. Но моя мать никогда не была ни бродягой, ни преступницей. - Я не о ней говорю. - Но и отец был неплохим человеком, - менее уверенно продолжал Том. - Кто убил их? На лице Тома словно надели деревянную маску. - Мне ничего не известно, - каким-то потускневшим голосом ответил он. - Только вчера, из вечерних газет, я узнал, что Кэрол уже нет в живых, а сегодня прочитал об убийстве Майка... Следующий вопрос? - Не надо так, Том. Я же не полицейский и не враг тебе. - С моими "родителями" мне и врагов не нужно. Все, что мой... все, что капитану Хиллману требовалось от меня, - это быть для него мальчиком на побегушках и гороховым шутом. Я устал забавлять его. - Еще бы не устать после такого трюка с бегством! Впервые за всю беседу Том посмотрел на меня прямо - со злостью и страхом. - Я имел полное право вернуться к моим настоящим родителям. - Может быть. Пока не будем говорить об этом. Но ты не имел права помогать им в вымогательстве денег у отца. - Он мне не отец! - Знаю. Зачем ты твердишь одно и то же? - А зачем вы твердите, что он мой отец. Да, Том действительно был трудным парнем, однако хорошее настроение не покидало меня: все же я нашел его. - Ну хорошо, - кивнул я. - Его мы будем называть мистером Иксом, твою маму мадам Икс, а тебя исчезнувшим наследным принцем Франции. - Не вижу ничего смешного. Он был прав: ничего смешного во всем этом не было. - Так вот, возвращаясь к тем двадцати пяти тысячам долларов, которые ты помог им получить обманом. Полагаю, ты отдаешь себе отчет, что стал соучастником серьезного преступления? - Я не знал о деньгах... Они ничего не сказали мне. По-моему, Кэрол тоже не знала. - Трудно поверить, Том. - Но это так. Майк ничего нам с Кэрол не говорил, он лишь упомянул, что должен скоро заключить какую-то сделку. - Если ты ничего не знал о вымогательстве, почему ты согласился уехать в багажнике его машины? - Чтобы меня никто не видел. По словам Майка, папа... - На лице Тома появилась гримаса отвращения, - по словам Майка, капитан Хиллман заставил всю полицию искать меня для того, чтобы вернуть в "Забытую лагуну" и... Видимо, он внезапно вспомнил о своем положении, исподтишка взглянул на меня и ринулся было из машины, но я вовремя схватил его и удержал. - Том, ты не уйдешь от меня. Если будешь сопротивляться, я надену на тебя наручники. - Черта с два! Именно в этот момент из здания автовокзала вышла Стелла с выражением разочарования на лице. Мы увидели ее почти одновременно. В глазах у Тома мелькнуло такое выражение, словно перед ним вдруг возник ангел из навсегда, казалось бы, утраченного рая. Он перегнулся через меня и крикнул: - Эй, Стелла! Стелла подбежала к нам. Я вышел из машины, усадил ее рядом с Томом и снова сел сам. - Мне кажется, что я не видела тебя целую вечность! - воскликнула Стелла. - И мне тоже! - Почему же ты не позвонил сразу после ухода из "Забытой лагуны"? - Я боялся, что ты... что ты начнешь... - Он кивнул в мою сторону. - Я тут ни при чем, он сам. Во всяком случае, тебе придется вернуться домой. Да и мне тоже. - У меня нет дома. - Тогда и у меня нет. Но тебе нужно побриться