лять обвинение? - Пожалуйста, сделайте это за меня. У меня очень много дел. Я загляну позже, если позволите. Не думаю, что Луиджи пришел меня ограбить. Думаю, он пришел меня убить. Я бы хотел выяснить, кто именно подослал его ко мне. - Будьте уверены, мы это выясним, мистер Харлоу. - Лицо инспектора исказила гримаса, не сулившая Луиджи ничего хорошего. Харлоу поблагодарил их, вышел, сел в "рено" и двинулся обратно. Он без угрызений совести решил воспользоваться машиной Луиджи, зная, что вряд ли тому в ближайшее время она могла понадобиться. Они потратили десять минут, чтобы добраться с Луиджи до полицейского участка. Теперь же Харлоу потребовалось всего четыре минуты тридцать секунд, чтобы поставить "рено" в пятидесяти ярдах от высоких роликовых ворот гаража "Коронадо". Дверь была замкнута, но изнутри сквозь щели пробивался свет. Пятнадцать минут Харлоу провел в ожидании, но вот он резко сжался, пригнувшись вперед. Маленькая боковая дверь возле ворот открылась и выпустила четверых. При слабом уличном освещении, еще более слабом, чем на улице Жерар, Харлоу без всякого труда узнал в них Джекобсона, Нойбауэра и Траккиа. Четвертого он раньше не видел: наверное, это был один из новых механиков. Предоставив закрывать дверь другим, Джекобсон перешел через улицу в направлении виллы. Он не глядел по сторонам и не бросил даже взгляда в направлении черного "рено" Харлоу - слишком много таких маленьких машин бегает по улицам Марселя. Трое других, осмотрев дверь, сели в "ситроен" и завели мотор. Машина Харлоу без света двинулась следом за ними. На шоссе они увеличили скорость, и обе машины теперь шли по городскому предместью, сохраняя постоянную дистанцию. Только однажды, когда повстречался полицейский автомобиль, Харлоу отстал и вынужден был включить свет, но он без труда нагнал оторвавшуюся машину. Наконец они въехали в лучший район города, на широкий, с тройной полосой движения бульвар, обсаженный деревьями. Высокие виллы прятались здесь за высокими кирпичными стенами по обе стороны дороги. "Ситроен" свернул за идеально выверенный угол, и пятнадцать секунд спустя Харлоу, включив сигнал поворота, свернул туда же. Впереди, ярдах в ста пятидесяти, он увидел "ситроен", остановившийся возле виллы на перекрестке. Один из сидящих в нем вышел из машины - это был Траккиа, он направлялся к воротам с ключом в руке. Харлоу прибавил скорость и промчался мимо, но двое в "ситроене" не обратили на него никакого внимания: как раз в этот момент ворота открылись. Харлоу свернул в первую попавшуюся боковую улицу и остановился. Выйдя из машины, он натянул на себя черное пальто Луиджи, поднял воротник и пошел обратно на бульвар с висящей на углу табличкой "Жорж Санд": его интересовала вилла, в которую заехал "ситроен". Она называлась "Эрмитаж", уединение, - название показалось Харлоу претенциозным. Стена с этой стороны улицы была высотой футов десять и покрыта по верху вмазанными в цемент осколками стекла. Ворота же оказались высоки и сверху заканчивались острыми зубцами. Ярдах в двадцати от ворот располагалась другая вилла, старая, в стиле короля Эдуарда, со старинным балконом. Свет пробивался из нее сквозь щели в занавесках. С предосторожностью Харлоу проверил ворота. Они оказались замкнуты. Он огляделся, чтобы убедиться, что бульвар пустынен, затем извлек связку ключей на кольце. И, изучив замок, опробовал его своими ключами. Потом сложил их обратно в карман и пошел прочь. На первый раз было достаточно. Пятнадцать минут спустя Харлоу оставил машину на одной невзрачной маленькой улочке, почти на пешеходной дорожке. Он поднялся от нее вверх по ступеням к подъезду и не успел даже нажать кнопку звонка, как дверь открылась. Пожилой человек, толстый, с каштановыми волосами, кутающийся в китайский халат, пригласил его внутрь. Комната, в которую он ввел Харлоу, представляла собой нечто среднее между электронной лабораторией и затемненным помещением для проявления фотопленки. Она была полна внушительно выглядевшего самого современного оборудования и аппаратуры. Похоже, некоторые образцы были просто уникальны. Здесь же стояли два комфортабельных кресла с подлокотниками. Пожилой человек указал Харлоу на одно из них. - Алексис Даннет предупредил меня, но вы явились в очень неудобное время, Джонни Харлоу. Пожалуйста, садитесь, - проговорил он. - Я явился|к тому же по крайне неприятному делу, Джианкарло, и у меня очень мало времени, чтобы рассиживаться. - Он вытащил из кармана кассету с фотопленкой. - Как долго вы будете ее проявлять и когда можно будет получить увеличенные снимки? - Сколько их? - Кадров, вы имеете в виду? Шестьдесят. Беретесь или нет? - Для меня это немного. - Джианкарло произнес это насмешливо. - Днем будет готово. - Жан-Клод в городе? - спросил Харлоу. - Тце! Тце! Тце! Нужен код? - Харлоу кивнул. - Да, он здесь. Я постараюсь выяснить, что он может сделать. Возвращаясь на виллу, Харлоу обдумывал, что ему сказать Джекобсону. Можно предположить, что тот уже проверил его комнату. Отсутствие Харлоу для него, конечно, не будет неожиданностью: ни один уважающий себя убийца не оставит следов, выводящих на тех, кто его нанял, и уж тем более не оставит в комнате рядом труп - в Марселе хватает воды, а грузило достать нетрудно, если знаешь, где искать. Луиджи Легкая Рука, конечно, это знал. Но Джекобсона хватит легкий сердечный приступ, когда он вновь увидит Харлоу сегодня в шесть утра. Если он не увидится с ним до шести, то в конце концов тот начнет размышлять, где же провел Харлоу все это время, долгие ночные часы, за кем ходил, куда и зачем. И он решил, что лучше будет встретиться с Джекобсоном сейчас. Выбора не было. Он столкнулся с Джекобсоном, когда тот выходил из виллы. Харлоу с интересом отметил про себя, во-первых, связку ключей, висевшую на руке Джекобсона, - вне сомнения, он направлялся в гараж, чтобы сообщить о выполнении операции своим друзьям и коллегам, и, во-вторых, выражение чрезвычайного замешательства, появившееся на лице Джекобсона при виде Харлоу, представшего пред ним, должно быть, как дух покойного. Однако Джекобсон довольно быстро пришел в себя, и его обычная невозмутимость вернулась к нему. - Четыре часа утра? - Состояние Джекобсона можно было заметить только по его неестественно громкому и напряженному голосу. - Где вас черти носят, Харлоу? - А разве кто-то сказал, что вы мой хозяин, Джекобсон? - А как же, черт возьми! Сейчас я твой хозяин, Харлоу. Я ищу тебя уже целый час. И уже собирался звонить в полицию. - Вот вышло бы здорово! Я как раз возвращаюсь именно оттуда. - Вы были... что вы сказали, Харлоу? - Я сказал, что возвращаюсь из полиции, куда только что сдал собственными руками одного типа, который заявился ко мне ночью с пистолетом и ножом в руках. Не думаю, что он приходил рассказывать мне на ночь сказки. Он оказался не очень хорошо подготовлен к своему делу. И сейчас сам находится в госпитальной постели под наблюдением полицейского наряда. - Войдем-ка в дом. Я хочу поподробнее узнать об этом деле, - сказал Джекобсон. Они вошли, и Харлоу рассказал Джекобсону ровно столько, сколько, считал, ему нужно знать, чтобы не проявлять этой ночью излишней активности, и закончил рассказ словами: - Господи, как я устал! Я усну буквально через минуту. Он вернулся в свое спартанское убежище и сразу занял пост у окна. Не прошло и трех минут, как на улице появился Джекобсон, по-прежнему со связкой ключей на руке. Он шел в направлении улицы Жерар, по всей вероятности, к гаражу "Коронадо". Каковы были его намерения, Харлоу пока не знал и не особенно интересовался этим. Он просто тоже вышел из дома, сел в "рено" Луиджи и поехал в противоположную сторону от той, в какую направился Джекобсон. Миновав четыре квартала, он повернул в узкий переулок, выключил мотор, проверил, заперты ли изнутри дверцы, поставил будильник на пять сорок пять и приготовился спать. По сравнению с виллой это место было не столь комфортабельным, зато более безопасным. Так считал Джонни Харлоу. Глава 9 Когда Харлоу и близнецы вошли в гараж "Коронадо", едва рассветало. Джекобсон и один из новых механиков были уже на месте. Они выглядели усталыми, как и должны были выглядеть, как считал Харлоу. - Кажется, вы говорили о двух ваших парнях? - спросил он. - Один из них не появился. Как только придет, - проворчал в ответ Джекобсон, - немедленно уволю. Давайте начинать освобождать транспортер и грузиться. Сверкающий летний день с приметами недавно прошедшего дождя был в разгаре, когда, с зажженными огнями, транспортер Харлоу выполз на улицу Жерар. - Отправляйтесь в дорогу втроем. Я приеду в Виньоль после вас через час или два. Нужно здесь доделать одно дело, - сказал Джекобсон. Харлоу не стал расспрашивать, что за дела у него. Во-первых, он знал, что Джекобсон обязательно солжет, о чем бы его ни спросили. Во-вторых, он полагал, что знает и его планы: Джекобсону необходимо успеть встретиться со своими сообщниками из "Эрмитажа" с улицы Жорж Санд и сообщить им о невезении Луиджи Легкая Рука. Так что ему и не нужно было ничего говорить, он просто уехал. К большой радости близнецов, поездка в Виньоль не была повторением ужасного путешествия от Монца к Марселю. Харлоу вел машину спокойно. Сейчас у него был запас времени. К тому же он понимал, что силы его на исходе, как и способность быть сосредоточенным. Вдобавок, едва они отъехали от Марселя, пошел дождь, сначала мелкий, моросящий, потом все более усиливающийся. Несмотря на это, транспортер прибыл на место ровно в одиннадцать тридцать. Остановив транспортер на полпути между стоянкой и большим деревенским домом, на заросшем возвышении, Харлоу выскочил из кабины. Близнецы последовали за ним. Уже шел сильный дождь, все небо затянуло тучами. Харлоу огляделся, серый - и пустынный Виньольский трек заставил его потянуться и зевнуть. - Дом, долгожданный приют. Господи, как же я устал! И как голоден! Поглядим, чем нас нынче попотчуют. Еда была самая неприхотливая, но все трое с жадностью набросились на нее. Пока они ели, закусочная постепенно заполнялась завсегдатаями - большей частью рабочими и служащими трека. Многие узнавали Харлоу, но большинство делали вид, что не знают его. Джонни это совершенно не тронуло. Он встал уже со своего места и направился к выходу, когда дверь неожиданно распахнулась и вошла Мэри. Она радостно улыбнулась, бросилась ему на шею и крепко поцеловала. У Харлоу даже в горле запершило от волнения и нежности к девушке. Оглядев кантину, он увидел, что все обедающие тоже смотрят с интересом на них. - Ты как-то говорила, что очень замкнута, - заметил он. - Конечно, благодарю за напоминание. А ты неопрятен, грязен и небрит. - Она погладила его по щеке. - Что же еще можно сказать о лице, которого не касалась вода и бритва целых двадцать четыре часа? - Мистер Даннет хотел бы тебя повидать в шале, Джонни. - Она улыбнулась. - Непонятно, почему он не мог прийти сюда, чтобы увидеться с тобой... - Думаю, на это у мистера Даннета были свои причины. Возможно, он не желает, чтобы его видели в моем обществе? Она поморщилась и, сжав его руку, сказала: - Я так боялась, Джонни. Так боялась. - И совершенно правильно, - сказал серьезно Харлоу. - Довольно опасное занятие вести транспортер в Марсель и дальше. - Джонни! - Прости. Под дождем, почти бегом добрались они из закусочной до шале, задержались на секунду на крыльце под навесом и вошли в холл. Едва дверь закрылась за ними, Мэри потянулась к Харлоу и поцеловала его. Поцелуй этот был отнюдь не сестринский. Харлоу так и опешил, в удивлении застыв на месте. - Я целую так только тебя одного. И никого больше, - смутилась она. - Ты, Мэри, маленькая шалунья. - О да! Но любящая шалунья. - Я это предполагал. Я это так и предполагал. С верхней площадки лестницы за ними наблюдал Рори. На лице его была гримаса лютой злобы, но все же он счел за лучшее исчезнуть, когда Мэри и Харлоу повернулись, чтобы подняться наверх. Рори все еще с болью вспоминал последнюю встречу с Харлоу. Пятнадцать минут спустя, побрившись и приняв душ, после которого он сразу стал выглядеть свежим и бодрым, Харлоу появился в комнате Даннета. Сообщение о ночном происшествии было передано им Даннету коротко и сжато, однако при этом не осталось упущенным ничего значительного. - И что теперь? - спросил Даннет. - Вернусь обратно в Марсель на "феррари". Посещу Джианкарло, заберу пленки с проявленными кадрами и загляну к моему обожаемому Луиджи Легкая Рука. - Как думаешь, он запоет? - Подобно коноплянке. Если он заговорит, полиция забудет, что видела у него пистолет и нож, это избавит нашего приятеля от пятилетнего шитья почтовых мешков, или дробления камней в каменоломне, или чего-либо подобного. Луиджи не похож на римского патриция. - Как вы будете отсюда добираться? - На "феррари". - Но я слышал, как Джеймс сказал, что... - Что я должен оставить его в Марселе? Я решил оставить его на заброшенной ферме у дороги. Полагаю, "феррари" понадобится мне сегодня поздно вечером. Я хочу попытаться попасть на виллу "Эрмитаж". Мне нужен пистолет. Почти пятнадцать долгих секунд Даннет сидел не шевелясь, не глядя на Харлоу, потом вытащил из-под кровати пишущую машинку, открыл ее и снял основную панель. Затем он последовательно ощупал и отжал шесть пар зажимных скоб. Под скобами оказались два автоматических пистолета, два глушителя и две запасные обоймы. Харлоу выбрал меньший пистолет, глушитель и запасную обойму. Он попробовал, как она вставляется, проверил пистолет и решительно положил его в кобуру. Рассовав все по карманам куртки и застегнув ее на "молнию", он без лишних слов покинул комнату Даннета. Секундами позднее он был уже у Мак-Элпайна. Мак-Элпайн выглядел утомленным, посеревшим и безразличным, как обычно выглядит очень больной человек, которому поставили безнадежный диагноз. - Едете прямо сейчас? Но вы же не выдержите, - посочувствовал он Харлоу. - Возможно, это и случится со мной, но только завтра утром, - ответил ему Джонни. Мак-Элпайн глянул в окно. Дождь все лил. Затем повернулся к Харлоу и проговорил: - Погода не подходит для вашего путешествия в Марсель. Но прогноз обещает прояснение к вечеру. Вот тогда и разгрузим транспортер. - Я подумал, вы хотите что-то сказать мне, сэр. - Конечно да. - Мак-Элпайн замешкался. - До меня дошли слухи, что вы целовали мою дочь. - Это бесстыдная ложь. Насколько я знаю, это она целовала меня. Между прочим, в один из ближайших дней я поймаю и побью вашего сына. - Желаю успеха, - устало проговорил Мак-Элпайн. - У вас какие-то виды на мою дочь, Джонни? - Я не знаю пока этого. Но она, несомненно, имеет виды на меня. Харлоу вышел в коридор и сразу же натолкнулся на Рори. Они с минуту молча глядели друг на друга: Харлоу - пытливо, Рори - тревожно. - Ага! -сказал Харлоу. - Снова подслушиваешь. Должно быть, из тебя получится хороший шпион, не так ли, Рори? - Что? Из меня? Соглядатай? Никогда! Харлоу дружелюбно обнял его за плечи. - Рори, мальчик мой, у меня хорошие новости. Не могу скрыть, что твой отец одобрил мое желание поколотить тебя в ближайшие дни. Когда мне будет удобно, понимаешь? Он дружески потрепал юношу за плечо, но это был, несомненно, фальшивый жест, потом улыбнулся и сошел вниз, где его ждала Мэри. - Можно поговорить с тобой, Джонни? - спросила она. - Конечно. Но на крыльце. Этот черноволосый молодой монстр, возможно, все места приспособил для подслушивания. Они вышли на крыльцо и закрыли за собой дверь. Холодный дождь свирепо обрушился на них, так что они не могли видеть и вполовину. - Обними меня, Джонни, - попросила Мэри. - Я обниму тебя с восторгом. Для меня это будет наградой. - Пожалуйста, перестань так шутить, Джонни. Я боюсь. Я теперь все время боюсь за тебя. Что-то скверное происходит, не так ли? - Что происходит скверного? - Ох, ты просто невыносим! - Она переменила разговор. - Едешь в Марсель? - Да. - Возьми меня с собой. - Нет. - Ты не очень-то со мной вежлив. - Нет. - Ну что ты такое, Джонни? Что ты задумал? Она крепко прижалась к нему и сейчас же отстранилась, медленно, с недоумением. Сунув руку в его кожаную куртку, она, открыв "молнию" кармана, извлекла из него в каком-то оцепенении отливающий синевой пистолет. - Ничего страшного, милая Мэри. Она опять сунула руку к нему в карман и достала глушитель. В глазах у нее появились страх и тоска. - Это глушитель, так? - прошептала она. - И ты можешь с его помощью без всякого шума убивать людей. - Я же сказал: ничего страшного, Мэри. - Я верю тебе, ничего не объясняй. Но... я должна сказать отцу. - Если ты хочешь погубить своего отца, то говори. - Прозвучало это грубо, Харлоу это чувствовал, но он не знал иного пути. - Иди. Расскажи. - Погубить моего... о чем это ты? - Мне необходимо кое-что предпринять. Если твой отец об этом узнает, то попытается мне помешать. У него сдали нервы. А я, напротив, в очень хорошей форме. - Так ты говоришь... я погублю его? - Я не знаю, как он долго может выдержать такое напряжение, но если он узнает о смерти твоей матери... - Моей матери? - Она смотрела на него неподвижно в течение долгих секунд. - Но моя мама... - Твоя мама жива. Я знаю. И постараюсь узнать, где она находится. Если мне удастся, то я освобожу ее еще этой ночью. - Ты в этом уверен? - Девушка неожиданно заплакала. - Ты уверен? - Я уверен в этом, Мэри, милая. - Харлоу очень хотелось, чтобы все именно так и было. - Но ведь существует полиция, Джонни. - Я могу, конечно, кое-что сообщить им, но это рискованно для ее жизни. Противоречивые чувства мучили ее. Она с ужасом глядела на пистолет с глушителем в своей руке. Потом подняла глаза на Харлоу. Он слегка кивнул, забрал у нее оружие и, положив в карман, снова задернул "молнию". Мэри оцепенело наблюдала за ним, сотом взяла его за рукава. - Возвращайся, Джонни, - сказала она тихо. - Конечно, я вернусь к тебе, Мэри. Она попыталась улыбнуться. Но ей это не очень удалось. Харлоу поднял воротник куртки, сбежал со ступенек и быстро скрылся в ночи, будто растворился в дожде. Он так и не оглянулся назад. Час спустя Харлоу и Джианкарло, сидя в больших удобных креслах с подлокотниками в знакомой лаборатории, перебирали толстую пачку блестящих фотографий. - А я оказался хорошим фотографом, судя по результатам работы, - заметил Харлоу. - Несомненно. - Джианкарло кивнул. - Ваш рассказ чрезвычайно интересен. Понятно, документы, взятые у Траккиа и Нойбауэра, временно сбивают с толку, но это-то и придает им особый интерес, не так ли? Это не означает, что Мак-Элпайн и Джекобсон не заслуживают никакого внимания. Ни в коем случае. Знаете ли вы, что за последние шесть месяцев Мак-Элпайн уже выплатил свыше ста сорока тысяч фунтов стерлингов? - Я догадывался об этом... но столько! Даже для миллионера это, должно быть, весьма ощутимо. Каковы шансы выяснить, кто этот счастливый получатель? - К сожалению, равны нулю. Из Цюриха счета приходят только под номером. Но если доказать, что дело это криминальное, связанное с убийством, то швейцарские банки не будут укрывать преступника. - Они получат такие доказательства, - пообещал Харлоу. Джианкарло испытующе поглядел на него и кивнул. - Я не удивлюсь. Что же до нашего приятеля Джекобсона, то он, оказывается, богатейший механик Европы. Адреса в его книжке - это все адреса ведущих букмекеров Европы. - Ставит на лошадок? Джианкарло снисходительно посмотрел на него. - Не так трудно догадаться, по датам это хорошо видно. Вклады делались через два или три дня после гонок на Гран При. - Так, так. Шустрый парнишка наш Джекобсон. Открывается новая перспектива замечательных возможностей, не так ли? - Вы так считаете? Можете взять эти фотографии. У меня имеются дубликаты. - Ну уж благодарю. - Харлоу вернул фотографии. - Каково будет, если я попадусь с этой чертовщиной? Харлоу еще раз поблагодарил Джианкарло и попрощался с ним. Он поехал теперь в полицейское отделение. Дежурил инспектор, с которым он имел дело вчера. От его доброжелательности сегодня не осталось и следа: сейчас он был вялым и безразличным. - Спел ли Луиджи Легкая Рука свою песенку? - спросил Харлоу. Инспектор мрачно мотнул головой. - Увы, наша маленькая коноплянка потеряла голос. - Как так? - Лечение на него не повлияло. Опасаюсь, мистер Харлоу; что вы слишком жестоко обошлись с его таким на первый взгляд мужественным лицом, пришлось давать ему болеутоляющие таблетки каждый час. Я приставил к нему наряд из четырех дежурных - двое находились в палате, Двое снаружи. Без десяти минут двенадцать прекрасная молодая блондинка-медсестра... по описанию этих кретинов... - Кретинов? - Ну, моего сержанта и троих его людей... Она принесла две таблетки и стакан с водой и попросила сержанта проследить, чтобы дали подопечному лекарство ровно в полдень. Сержант Флери с галантностью принял таблетки и дал их Луиджи. - Какое это было лекарство? - Цианид. Был уже вечер, когда Харлоу въехал на своем красном "феррари" во двор пустой фермы к югу от аэродромного поля Виньоля. Дверь в пустой амбар была распахнута. Харлоу заехал внутрь, заглушил мотор и вышел, стараясь разглядеть что-либо в окружающей тьме. Внезапно фигура в маске из чулка возникла перед ним. Харлоу не успел даже выхватить пистолет, как человек размахнулся чем-то напоминающим кирку. Харлоу бросился вперед, неточным боковым ударом снизу попал плечом во что-то мягкое. Удар пришелся ниже грудной клетки налетчика, прямо в солнечное сплетение, так что он рухнул как подкошенный, с остановившимся дыханием. Харлоу повалился вместес ним. Оказавшись сверху, он успел схватить его за горло, а другой попытался достать пистолет, но опять не успел. Происходящее с ним было похоже на какой-то кошмарный сон: повернув немного голову, он увидел в тот же миг еще одну фигуру в маске и с поднятой дубинкой и тут же получил полновесный удар справа по голове. Харлоу потерял сознание. Тогда первый из нападавших поднялся на неустойчивые ноги и яростно дважды ударил ногой лежащего Харлоу в застывшее лицо. Харлоу спасло только то, что нападавший был еще слаб, иначе мог бы прикончить его. Компаньон оттащил нападавшего в сторону. Согнувшись, тот доплелся до скамьи и сел, а его напарник обыскал недвижно лежащего Харлоу, делая это тщательно и последовательно. В амбаре было по-прежнему темно, когда Харлоу начал приходить в себя. Он шевельнулся, застонал, постепенно, опираясь на руку, постарался приподнять плечи и тело. Некоторое время он находился в таком положении, отдыхая и приходя в себя, затем неимоверным усилием заставил себя подняться на ноги, которые не слушались его и подкашивались, как у пьяного. Он провел по лицу рукой, и ему показалось, что оно напоминает сбитый войлок, по которому проехал "коронадо". Через минуту или две совершенно машинально, стараясь думать только о том, чтобы не упасть, он выбрался наружу из гаража, пересек двор и, спотыкаясь, двинулся неверной походкой к аэродромному полю. Дождь прекратился, и небо прояснилось. Даннет только что вышел из закусочной, направляясь к шале, когда увидел шатающуюся фигуру ярдах в пятнадцати впереди себя. Он решил, что это какой-нибудь алкоголик болтается возле взлетного поля. Но, присмотревшись, замер на мгновение и вдруг бросился вперед. Он нагнал Харлоу через минуту, обхватил руками за плечи, глянул ему в лицо, которое невозможно было узнать, и ужаснулся - так оно было разбито и рассечено шрамами, а запекшаяся кровь, проступавшая из ран, превратила всю его правую сторону в неподвижную маску. Правый глаз был сплошным кровоподтеком; левую сторону лица обезобразило в неменьшей степени. Щеку пересекал шрам. Нос кровоточил, как и рот, губы были разбиты, и два зуба выбиты. - Господь всемогущий! - пробормотал Даннет. - Боже дорогой! Даннет полувел, полутащил бесчувственного Харлоу по дороге, затем по ступенькам и через вестибюль шале. Он уже поднимался с ним по лестнице, когда совсем не вовремя появилась Мэри. Она остановилась как вкопанная, на мгновение широко раскрыла глаза, лицо ее побледнело, и она только смогла произнести тихим неузнаваемым голосом, почти шепотом: - Джонни! - Она всхлипнула. - Ох, Джонни, Джонни, Джонни... Что они сделали с тобой? Подавшись вперед, она осторожно провела пальцами по кровавой маске его лица, содрогнулась, и крупные слезы брызнули из ее глаз. - Нет времени для рыданий, Мэри. - Голос Даннета прозвучал нарочито бодро. - Теплая вода, губка и полотенце! После этого несите аптечку первой помощи! Но ни слова вашему отцу. Мы будем в комнате отдыха. Пять минут спустя в комнате отдыха у ног Харлоу уже стоял таз с красной от крови водой, рядом валялось окровавленное полотенце. Лицо Джонни, отмытое от крови, выглядело ненамного лучше: порезы и ссадины обозначились отчетливее. Даннет не жалел йода и антисептиков, и по судорогам, искажавшим то и дело физиономию Харлоу, можно было догадаться, что боль он испытывает ужасную. В довершение всего, он, сунув палец в рот и пошатав зуб, вытащил его, разглядел с явным неудовольствием и выбросил в таз. Но когда Харлоу заговорил, ясно стало, что дух его обрел прежнее равновесие. - Думаю, Алексис, нам нужно сфотографироваться вместе. Для моего семейного альбома. Кто из нас будет лучше выглядеть? - Оба стоим друг друга. - Даннет внимательно разглядывал его. - Так, так. Сдается мне, природа поработала надо мной получше, чем над вами. - Постойте, постойте, о чем вы? - Мэри опять заплакала. - Его искалечили, его ужасно искалечили. Я позову врача. - Не может быть и речи! - Ответ Харлоу был категоричен, в голосе его слышался металл. - Никаких врачей. Никаких швов. Позже. Но не сегодня вечером. Мэри глазами, полными слез, смотрела на стакан бренди в руке Харлоу. Рука была каменно тверда. Она сказала без всякого упрека, начиная только сейчас все понимать: - Вы всех нас дурачили. Расстроенные нервы у чемпиона мира, трясущиеся руки. Вы все это время всех нас дурачили! - Да. Но, пожалуйста, выйди из комнаты, Мэри. - Я обещаю никому ничего не говорить. Даже отцу. - Выйди из комнаты. - Пускай останется, - вмешался Даннет. - Я хочу сказать вам, Мэри, вы должны это знать: он ни на что не посмотрит, если вдруг вы проговоритесь. Мой Бог, если дождь, так уж ливень. Нападение на вас - это уже второе событие, - обратился он затем к Харлоу. - Пропали Твидлдам и Твидлди. Даннет понаблюдал за реакцией Харлоу на его слова, но тот никак не отреагировал. - Они работали на разгрузке транспортера, - просто сказал Харлоу. - Откуда вам это известно? - В южном ангаре. Вместе с Джекобсоном. Даннет медленно кивнул. - Они слишком много увидели, - уверенно продолжал Харлоу. - Слишком много. Наверное, это получилось случайно, почему - Бог его знает, они ведь не отличались наблюдательностью. Но они увидели слишком много. А как все это объясняет Джекобсон? - Близнецы пошли завтракать, на утренний чай. Когда они не вернулись через сорок минут, он пошел их искать. С тех пор они исчезли. - А были ли они в закусочной на самом деле? - Даннет отрицательно помотал головой. - Тогда они отыщутся где-нибудь на дне оврага или канала. Помните Джека и Гарри из гаража "Коронадо"? - Даннет согласно кивнул. - Джекобсон сказал, что они ушли, потому что соскучились по дому. Да, они якобы уехали домой, как и Твидлдам и Твидлди. Он принял на работу двух новых механиков, но сегодня утром в гараже крутился только один. Другого не было. Я не такой наблюдательный, однако заметил это. Почему он не появился, могу догадаться: потому что я уложил его ночью в больницу. Даннет невозмутимо слушал. Мэри во все глаза смотрела на Харлоу. - Прости, Мэри, - продолжал Харлоу. - Джекобсон - убийца, убивающий ради своих интересов. Он переступит все ради них. Я знаю, он виновен в гибели моего брата на первых гонках Гран При этого сезона. Вот почему я ввязался в это дело. Алексис меня убедил. - Алексис? Журналист? - Мэри произнесла это с недоверием. Харлоу продолжал рассказывать, будто не слыша ее вопроса. - Он хотел меня убить еще во Франции, на гонках на Гран При. Я сделал совершенно безупречные фотографии, доказывающие это. Он виноват и в гибели Джету. Затем он устроил мне ночью засаду на дороге под видом полицейской заставы, чтобы остановить транспортер. Он ответит и за убийство в Марселе сегодня. - Кого? - тихо спросил Даннет. - Луиджи Легкая Рука. Сегодня в больнице ему дали болеутоляющее лекарство. Боль у него с тех пор навсегда прошла. Цианид. Джекобсон был единственным, кто знал о Луиджи, я сам сказал ему, что сдал его в полицию, и он поторопился убрать напарника до того, как тот признается. Это моя вина, ведь именно я сказал об этом Джекобсону. Но в тот момент я не мог поступить иначе, у меня не было выбора. - Не могу в это поверить! - Мэри была совершенно ошеломлена. - Я не могу в это поверить. Это просто какой-то ночной кошмар. - Можешь не верить, это не меняет дела. Сейчас ты просто должна держаться подальше от Джекобсона. Если он что-то узнает по твоему лицу, он заинтересуется еще и тобой. Я знаю, что он заинтересуется тобой, помни, что ты получила увечье из-за Джекобсона. Говоря это, Харлоу между делом внимательно обследовал свои карманы, поочередно выворачивая их. - Ограбили, - подвел он итог. - Полностью. Бумажник, паспорт, водительские права, деньги, ключи от машины... Но у меня есть запасные. Все мои отмычки. - Он быстро прикинул. - Значит, понадобятся веревка, крюк и кусок брезента из транспортера. И еще... Мэри прервала его с ужасом в глазах: - Тебе ничего не надо... Тебе не нужно никуда идти сегодня вечером! Тебе нужно немедленно отправляться в больницу. Харлоу посмотрел на нее спокойно, безучастно даже. - И еще, конечно, они забрали мой пистолет. Мне нужен другой, Алексис. И немного денег. Харлоу неожиданно поднялся, быстро и бесшумно скользнул к двери и рывком открыл ее. Рори, который, очевидно, подслушивал под дверью, приложив ухо к замочной скважине, влетел в комнату. Харлоу ухватил его за волосы, и Рори, вскрикнув от боли, оказался в один миг на ногах. - Посмотри на мое лицо, Рори, - спокойно произнес Харлоу. Рори взглянул, содрогнулся и смертельно побледнел. - Это все по твоей вине, мальчик! Внезапно он сильно ударил юношу в левую щеку. Тот наверняка слетел бы с ног при обычных условиях, но сейчас этого не случилось - рука Харлоу крепко держала его за волосы. Харлоу ударил еще раз, теперь с другой стороны, по правой щеке. Он повторял эту процедуру с методичностью метронома. - Джонни! Джонни! Ты в своем уме? - вскричала Мэри. Она хотела броситься на него, но Даннет проворно обхватил ее сзади. Даннет нисколько не удивился происходящему. - Я буду продолжать, Рори, - сказал Харлоу, - пока ты не почувствуешь на себе, на какую дорожку ты ступил. Харлоу ударил еще. Рори и не пытался защищаться или сопротивляться. Его голова безвольно моталась из стороны в сторону, пока Харлоу не прекратил этот жестокий урок. - Мне нужна информация, - сказал он наконец. - Я желаю знать истину. Сейчас же. Ты подслушал сегодня днем мой разговор с мистером Даннетом и мой вчерашний разговор, не так ли? - Нет! Нет! Я не подслушивал. Я не подслушивал... - Голос Рори сорвался до визга, потому что Харлоу снова взялся за его воспитание. Но через пять секунд он прекратил избиение. Плачущая Мэри, безучастно холодный Даннет - все это было ужасно. - Я был избит теми людьми, которые знали, что я еду в Марсель за очень важными фотографиями, - холодно заговорил Харлоу. - Им очень хотелось их получить, потому что дела у них обстоят скверно. Они знали также, что я собираюсь оставить свой "феррари" в амбаре на заброшенной ферме в стороне от шоссе. Мистер Даннет был единственным из всех, кто знал об этом, о фотографиях и о заброшенной ферме. Может быть, это он им рассказал. - Может быть... - Как и у сестры, по щекам Рори обильно текли слезы. - Я не знаю! Да, да, он мог сообщить!.. Харлоу заговорил медленно и беспощадно, опять сопровождая каждое слово веской пощечиной. - Мистер Даннет не журналист. Мистер Даннет никогда не был бухгалтером. Мистер Даннет - господин офицер специального отдела нового Скотланд-Ярда и член Интерпола. Он может доказать, что собраны веские факты о твоем содействии преступникам. Этих фактов вполне хватит, чтобы упрятать тебя не менее чем на пять лет в исправительную колонию или тюрьму в Борстале. - Он отпустил волосы Рори. - Кому ты об этом рассказывал, Рори? - Траккиа. Харлоу толкнул Рори в кресло, тот сгорбился в нем, закрыв руками красное, заплаканное лицо. Харлоу поглядел на Даннета. - Где сейчас Траккиа? - Уехал в Марсель. Так он сказал. Вместе с Нойбауэром. - И тот туда же? А Джекобсон? - Уехал на своей машине... Искать близнецов... Он так сказал. - Он, несомненно, прихватил с собой и лопату. Пойду-ка я за своими отмычками и выведу "феррари". Встретимся у транспортера через пятнадцать минут. С пистолетом. И деньгами. Харлоу вышел. Рори, встав не очень уверенно на ноги, отправился следом за ним. А Даннет обнял Мэри за плечи, вытащил носовой платок и начал заботливо вытирать ее мокрое от слез лицо. Мэри с удивлением глядела на него. - Вы действительно с Джонни заодно? Специальный отдел? Интерпол? - Да, я полицейский с офицерским званием. - Тогда остановите его, мистер Даннет! Остановите его! - Разве вы до сих пор не изучили Джонни? Мэри обреченно кивнула, пожала руку Даннета и спросила: - Он против Траккиа? - Против Траккиа. И еще против многих таких, как Траккиа. Но главный его противник Джекобсон. Когда Джонни говорит, что Джекобсон виновник гибели семи человек - значит, тот действительно виновен в гибели семи человек. Кроме того, у Джонни Харлоу есть две причины лично расправиться с Джекобсоном. - Его младший брат? - Даннет кивнул, соглашаясь. - А другая причина? - А вы взгляните на свою левую ногу, Мэри. Глава 10 На объездной дороге южнее Виньоля черный "ситроен" притормозил, пропуская вперед красный "феррари" Харлоу. Когда "феррари" промчался мимо, Джекобсон, сидящий в "ситроене", задумчиво потер подбородок, повернул свою машину обратно к Виньолю и остановился у ближайшей придорожной телефонной будки. В кантине Виньоля Мак-Элпайн и Даннет вдвоем заканчивали ужин в почти пустой обеденной комнате. Оба только что взглядом проводили до дверей уходящую Мэри. - Что-то моя дочь загрустила на ночь глядя, - вздохнул Мак-Элпайн. - Ваша дочь влюблена. - Я тоже так думаю. А куда делся дьяволенок Рори? - Не входя в подробности, скажу, что Харлоу опять поймал его за подслушиванием. - Только не это! Неужели опять? - Да. Произошла неприятная сцена. Я при этом присутствовал. Думаю, Рори теперь просто боится встречаться с Джонни. На самом деле Джонни в постели: прошлую ночь он совсем не спал. - В постели? Заманчиво. Я тоже чувствую себя страшно усталым. Вы меня извините, Алексис, я пойду, пожалуй. Он почти уже поднялся на ноги, но сразу опустился на место, потому что в комнату входил Джекобсон. Механик направился прямо к их столу. Выглядел он очень утомленным. - Как дела? - спросил его Мак-Элпайн. - Ноль. Я обшарил все на пять миль вокруг. Никого. Но я только что получил сообщение из полиции: двух человек видели в Боссе, похожи по всем приметам на наших скверных близнецов. Сейчас поем и отправляюсь туда. Но сначала поищу машину. У моей барахлит тормозная система. - Возьмите мой "остин", - Мак-Элпайн протянул Джекобсону ключи. - Прекрасно, благодарю, мистер Мак-Элпайн. А документы на машину? - Они всегда в бардачке. Очень любезно с вашей стороны, что вы так заботитесь. - Это ведь и мои парни, мистер Мак-Элпайн. Даннет безразлично смотрел куда-то вдаль. Спидометр "феррари" показывал сто восемьдесят километров в час. Но Харлоу словно забыл, что предельная допустимая скорость на дорогах Франции на семьдесят километров ниже, однако время от времени он все-таки чисто инстинктивно поглядывал в зеркало заднего обзора, хотя знал, что ни одна полицейская машина не в состоянии его догнать. Ему бросилась в глаза связка веревки, крюк и аптечка первой помощи на заднем сиденье, на полу под ним небрежно валялся кусок старого брезента. Всего каких-то сорок минут назад "феррари" отъехал от Виньоля, а уже приближался Марсель. Спустя километр "феррари" притормозил у светофора, блеснувшего красным светом. Лицо Харлоу, покрытое синяками и залепленное пластырем до неузнаваемости, было спокойно, глаза глядели вперед уверенно и ясно, тело расслабилось. И вот это-то спокойствие оказалось разрушенным в одно мгновение. - Мистер Харлоу, - вдруг раздался голос с заднего сиденья. Харлоу резко повернулся и увидел Рори, голова его высовывалась из-под брезента, как из кокона. Когда Харлоу заговорил, слова его звучали медленно и недружелюбно. - Чего тебе здесь нужно? - Я подумал, вдруг вам понадобится помощь, не так ли. - Рори пытался говорить с вызовом. Харлоу с трудом сдержался, чтобы не ответить грубостью. - Я не нуждаюсь в помощи. - Из кармана он вынул несколько бумажек из денег, которые дал ему Даннет, и протянул Рори. - Триста франков. Отправляйся в ближайшую гостиницу и позвони в Виньоль, чтобы за тобой прислали машину. - Нет, благодарю вас, мистер Харлоу. Я поступил очень скверно по отношению к вам, я понимаю. Теперь у меня есть план, предложение. Я прошу прощения у вас, однако все извинения в мире не смогут меня Оправдать. Лучший путь извиниться - это оказать помощь. Пожалуйста, мистер Харлоу. - Послушай, паренек, сегодня ночью я встречаюсь с людьми, которые убьют тебя не задумываясь. Но я отвечаю за тебя перед твоим отцом. Светофор переменил цвет, и "феррари" тронулся дальше. Лицо Харлоу несколько смягчилось. - С моим отцом что-то не так, я вижу, - сказал Рори. - Его шантажируют. - Отца? Шантажируют? - Рори был совершенно растерян. - Он не сделал ничего плохого. В свое время я расскажу тебе все. - И вы хотите заставить этих людей прекратить шантаж? - Рассчитываю на это. - А Джекобсон - тот человек, который покалечил Мэри? Я был слеп, если мог поверить; что виноваты в этом вы. Вы с ним тоже посчитаетесь, не так ли? - Да. - Вы не сказали теперь "рассчитываю". Вы сказали "да". - Так и есть. Рори все понял. Последний вопрос он задал с показным безразличием: - Вы женитесь на Мэри, мистер Харлоу? - Тюремной стеной покажется все, что замыкается во мне. - Ладно, я ведь тоже ее люблю. По-другому, но очень сильно. Если вы преследуете негодяя, который искалечил Мэри, то я тоже хочу мстить! - Перестань болтать! - перебил его Харлоу. Теперь он вел машину молча. Наконец вздохнул примирительно и сказал: - О'кей. Но если ты обещаешь не попадаться им на глаза и быть осторожным. - Я не буду попадаться им на глаза и буду осторожным. Харлоу прикусил губу и тотчас передернулся от боли, задев рану. Он посмотрел в зеркало. Сидящий на заднем сиденье Рори улыбался с довольным видом победителя. Харлоу покачал головой, выражая тем самым и недоверие и безнадежност