апомнил, что где находится: орудия, командные пункты, солдатские казармы, помещения для офицеров, склад боеприпасов, турбогенераторные, сторожевые посты. Мэллори аж присвистнул. Узнал он гораздо больше, чем мог рассчитывать. Предстоит, правда, оторваться от преследователей, добраться до крепости, проникнуть в нее, -- а Панаис знает, как это сделать, -- и тогда... Наклонясь пониже, Мэллори бессознательно ускорил шаг. -- Ваш друг Панаис, должно быть, замечательная личность, -- проговорил он задумчиво. -- Расскажите мне о нем поподробнее, Лука. -- Что мне вам рассказать? -- ответил грек, стряхнув снег с капюшона. -- Что я знаю о Панаисе? Кто вообще что-то знает о нем? Что он удачлив, как бес; смел, как безумец, н что скорее лев ляжет мирно рядом с ягненком, скорее голодный волк пощадит стадо, чем Папане станет дышать с немцами одним воздухом? Знаю одно. Слава Богу, что я не родился немцем. Панаис нападает исподтишка, под покровом ночи, и наносит противнику удар ножом в спину. -- Лука перекрестился. -- У него руки по локоть в крови. Мэллори невольно поежился. И все же в личности этого темноволосого, угрюмого грека с бесстрастным лицом и глазами, скрытыми под капюшоном, было что-то таинственное. -- Наверняка, это неполный портрет Панаиса, -- упорствовал Мэллори. -- Вы же оба жители Навароне. -- Это верно. -- Остров невелик, вы всю жизнь прожили бок о бок. -- Вот тут-то, майор, вы и ошибаетесь! -- Несмотря на протесты и объяснения Мэллори, Лука по собственному почину повысил новозеландца в звании и упорно продолжал так к нему обращаться. -- Я, Лука, много лет прожил за рубежом, находясь на службе у месье Влакоса. Месье Влакос, -- заметил с гордостью маленький грек, -- очень важный государственный чиновник. -- Знаю, -- кивнул головой Мэллори. -- Консул. Мы с ним встречались. Очень славный господин. -- Как! Вы встречались с месье Влакосом? -- восторженно воскликнул Лука. -- Это хорошо! Это великолепно! Вы должны мне все рассказать. Он великий человек. Я вам рассказывал... -- Мы говорили о Панаисе, -- напомнил маленькому греку капитан. -- Ах, да, Панаис. Я уже сообщал вам, что долгое время жил за границей. Когда я вернулся на остров, то Панаиса на нем не застал. Отец его умер, мать снова вышла замуж, и Панаис переехал на Крит, где жил вместе с отчимом и двумя сводными сестричками. Отчим, занимавшийся рыбным промыслом и хлебопашеством, погиб, сражаясь с немцами близ Кандии в начале войны. Панаис, унаследовав от отчима судно, помог спастись многим союзникам. В конце концов немцы его поймали и подвесили за кисти рук на площади в деревне, где жили его родные, это недалеко от Кастелли. В назидание его землякам Панаиса пороли до тех пор, пока не обнажились ребра и позвоночник. Сочтя его мертвым, беднягу в таком виде и бросили. Потом деревню немцы сожгли. Семья Панаиса исчезла. Поняли, каким образом, майор? -- Понял, -- мрачно ответил Мэллори. -- Ну, а Панаис? -- Он должен был умереть. Но этого парня не так-то просто сломать. Он крепче нароста на стволе рожкового дерева. Ночью друзья его перерезали веревки и унесли его в горы, где он скрывался, пока не поправился. А потом вернулся на остров Навароне. Каким образом, одному Богу известно. Наверно, перебирался с острова на остров на тузике. Зачем он вернулся, он мне не сказал. Может, убивать немцев на его родном острове Панаису доставляет больше удовольствия? Я этого не знаю, майор. Знаю одно: ни еда, ни сон, ни сияние солнца, ни женщины или вино -- ничто не радует эту черную душу. -- Лука снова осенил себя крестным знамением. -- Он слушается меня, потому что я управляющий имения Влакосов. Но даже я его побаиваюсь. Убивать, убивать и снова убивать -- единственная цель его жизни. На мгновение маленький грек остановился, принюхиваясь, словно охотничья собака, напавшая на след, сбил с подошв налипший снег и уверенно пошел вверх по склону. Умение его безошибочно ориентироваться казалось сверхъестественным. -- Еще далеко, Лука? -- Метров двести, майор. Не больше. -- Сдув с густых усов снег. Лука выругался. -- Я не очень-то расстроюсь, если доберусь до пещеры. -- Я тоже, -- произнес Мэллори, чуть ли не с любовью вспомнив жалкое, продуваемое ветром убежище, где со стен течет вода. Когда они оба выбрались из седловины, стало заметно холоднее. Ветер усиливался, с завыванием повышаемой ноту за нотой. Чтобы преодолеть сопротивление ветра, приходилось сгибаться чуть ли не надвое. Вдруг оба застыли на месте. Прислушиваясь, переглянулись, наклонив головы, но вокруг была снежная круговерть. Оба так и не поняли, что заставило их насторожиться. -- Вы тоже слышали какой-то звук? -- спросил грека Мэллори. -- Это всего лишь я. -- Резко повернувшись при звуках густого баса, Мэллори увидел, как из снега выросла дородная фигура в белом маскхалате. -- Повозка, груженная молочными бидонами, которая едет по булыжной мостовой, производит меньше шума, чем ты и твой приятель. Снег заглушал ваши голоса, и я не сразу разобрал, кто это. -- Как ты здесь очутился, Андреа? -- с любопытством посмотрел капитан на товарища. -- Пошел за дровами, -- принялся тот объяснять. -- На закате, когда снегопад чуть поутих, на склоне Костоса я заметил небольшую хибару. Она пряталась в лощине неподалеку отсюда. Ее темный силуэт четко выделялся на фоне снега. Вот я и пошел... -- Совершенно верно, -- оборвал его Лука. -- Это хижина полоумного старика Лери. Он пас коз. Мы все его предупреждали, но он никого, кроме коз, и знать не желал. Вот его хибарку и накрыло оползнем. -- Нет худа без добра... -- пробормотал Андреа. -- Старый Лери нас сегодня согреет. -- Внезапно остановившись у края разверзшегося перед ним оврага, плечистый грек ловко, словно горный баран, соскользнул на дно. Дважды пронзительно свистнув, прислушался и, дождавшись ответного сигнала, стал торопливо карабкаться вверх. Опустив автомат, Кейси Браун, встретивший их возле устья пещеры, отодвинул в сторону брезентовый полог. Оплывая с одного боку из-за ледяного сквозняка, сальная свеча чадила, освещая своим неровным пламенем пещеру. От свечи почти ничего не осталось. Капающий фитиль беспомощно сник, касаясь камня, и Лука, сняв маскировочный халат, зажигал от умирающего пламени новый огарок. На мгновение вспыхнули обе свечи, и при их свете Мэллори впервые разглядел своего спутника. Невысокого роста, коренастый, темно-синяя куртка, отделанная черной тесьмой по швам и вышитая цветистыми узорами на груди, перетянута малиновым кушаком. Смуглое улыбающееся лицо, украшенное великолепными усами, развевавшимися как знамя. Веселый шевалье, миниатюрная копия вооруженного до зубов д'Артаньяна. Тут взгляд Мэллори упал на глаза маленького грека, окруженные мелкими морщинками, темные и прозрачные. В них застыли печаль и усталость. Новозеландец был поражен, еще не понимая причины, но огарок вспыхнул и погас, и лицо Луки снова оказалось в тени. Вытянувшись во весь рост в своем спальном мешке, Стивенc дышал с хрипом, часто. При возвращении товарищей он проснулся, но ни есть, ни пить не стал, а, отвернувшись к стене, снова забылся нездоровым, тревожным сном. Со стороны казалось, он совсем не испытывает никаких страданий. Опасный симптом, подумал Мэллори. Самое худшее, что может быть. Скорее бы возвращался Миллер... Запив глотком вина последние крошки хлеба, Кейси Браун неуклюже поднялся на ноги. Отодвинув полог, мрачным взглядом впился в снежную пелену. Зябко повел плечами, опустил полог. Закинув за плечи рацию, захватил моток веревки, фонарь и кусок брезента. Мэллори взглянул на часы. До полуночи пятнадцать минут. Скоро сеанс связи с Каиром. -- Хотите снова попытать счастья, Кейси? В такую ночь хороший хозяин и собаку из дома не выгонит. -- Я бы тоже не выгнал, -- с мрачным видом произнес Браун. -- Но попробовать стоит, сэр. Прохождение сигнала ночью гораздо лучше. Хочу подняться повыше, чтобы эта окаянная гора не экранировала. А днем меня сразу бы приметили. -- Вы правы, Кейси. Вам лучше знать. -- Мэллори с любопытством взглянул на Брауна. -- А эти причиндалы зачем? -- Спрячу рацию под брезент, а потом и сам заберусь с фонариком, -- объяснил радист. -- А веревку прикреплю к колышку и буду вытравливать по дороге. Хочется когда-нибудь вернуться назад. -- Молодчина, -- похвалил его капитан. -- Будьте осторожны. Эта лощина вверху сужается, превращаясь в настоящее ущелье. -- Обо мне не беспокойтесь, сэр, -- решительно произнес Браун. -- Что может случиться с Кейси Брауном? Ворвался снежный заряд, хлопнул полог, и Браун исчез. -- Что ж, если Кейси не боится метели... -- произнес Мэллори, поднявшись на ноги и натягивая маскировочный костюм. -- Прогуляюсь-ка я за дровами, джентльмены. К хижине старика Лери. Кто хочет составить компанию? Андреа и Лука вскочили одновременно, но капитан отрицательно покачал головой. -- Хватит одного. Кому-то надо остаться со Стивенсом. -- Он спит крепким сном, -- возразил Андреа. -- Пока ходим, с ним ничего не случится. -- Я не об этом. Просто нельзя допустить, чтобы Энди попал в руки к немцам. Они ему развяжут язык. И в том не будет его вины. Но рисковать мы не вправе. -- Фи! -- прищелкнул пальцами Лука. -- Напрасно беспокоитесь, майор. На несколько миль вокруг нет ни одного немца. Можете на меня положиться. Помолчав, Мэллори наконец усмехнулся. -- Вы правы. Мне черт-то что лезет в голову. -- Наклонясь к Стивенсу, капитан легонько потряс его. Юноша застонал, с трудом открывая глаза. -- Мы пошли за дровами, -- объяснил ему Мэллори. -- Через несколько минут вернемся. Не возражаешь? -- Конечно, нет, сэр. Что может за это время произойти? Оставьте рядом автомат и свечку погасите. -- С улыбкой добавил: -- Не забудьте назваться, когда вернетесь, Нагнувшись, Мэллори дунул на свечу. Полночный мрак поглотил и людей, и предметы, находившиеся в пещере. Мэллори повернулся на каблуках, приоткрыв полог, выбрался наружу, за ним Андреа и Лука. Мела поземка, занося слоем снега дно оврага. На то, чтобы отыскать хижину старого пастуха, ушло минут десять. Еще пять -- на то, чтобы Андреа смог сорвать с расшатанных петель дверь и разбить ее на удобные для переноски обломки. То же произошло с нарами и топчаном. Еще десяток минут понадобилось на то, чтобы стянуть веревкой дрова в вязанки и доставить их в пещеру. Северный ветер швырял в лицо пригоршни мокрого снега, достигая штормовой силы. Добравшись до лощины, путешественники оказались под защитой крутых ее откосов. Возле устья пещеры Мэллори негромко подал голос. Не услышав ни единого звука, он снова позвал Стивенса и напряженно прислушался. Спустя несколько секунд повернулся и взглянул на Андреа и Луку. Аккуратно опустив вязанку на снег, достал кольт и фонарь, отодвинув полог, вошел. Переводчик-предохранитель и выключатель на фонаре щелкнули одновременно. Луч фонаря упал на пол пещеры у самого входа, переместился дальше, задержавшись на одном месте, затем устремился в дальний угол пещеры, вернулся назад и застыл, упершись в середину. На полу валялся скомканный спальник. Энди Стивенса не было. Глава девятая. ВО ВТОРНИК НОЧЬЮ. 00.15--02.00 -- Выходит, я ошибся, -- растерянно проговорил Андреа. -- Он тогда не спал. -- Конечно, нет, -- угрюмо отозвался Мэллори. -- Он и меня провел. Ко всему, он слышал мои слова. -- Губы капитана скривились в горькой усмешке. -- Мальчишка понял, почему мы так о нем печемся. Понял, что был прав, заявив, что тянет нас ко дну. Не хотел бы я испытать те чувства, которые он сейчас испытывает. -- Нетрудно понять, почему он ушел, -- кивнул Андреа. Бросив взгляд на часы, Мэллори выбрался из пещеры. -- Прошло всего двадцать минут. Далеко он уйти не мог. Может, даже меньше двадцати. Он хотел убедиться, что мы ушли. Прополз он не больше полуста метров. Через четыре минуты найдем. Включите фонари и капюшоны снимите. В такую пургу, будь она неладна, нас никто не увидит. Поднимайтесь веером вверх по склону. Я пойду посередине лощины. -- Вверх по склону? -- удивленно спросил Лука, положив ладонь на предплечье новозеландца. -- Но ведь у него нога... -- Я сказал: вверх, -- нетерпеливо оборвал его Мэллори. -- Стивенc парень сообразительный. И смелее, чем мы думаем. Он решил, что мы пойдем в том направлении, где ему будет легче двигаться. -- Помолчав, капитан угрюмо продолжал: -- Умирающий, который не хочет быть обузой, выбирает самый трудный вариант. Пошли! Лейтенанта нашли спустя ровно три минуты. Он, видно, сообразил, что Мэллори на удочку не попадется, а возможно, слышал, как карабкаются по склону его преследователи, и поэтому ухитрился выкопать себе нору в сугробе, нависшем над верхней кромкой лощины. Лучше укрытия не сыщешь. Но Стивенса выдала раненая нога. В свете фонаря наметанный глаз Андреа заметил темневшую на снегу струйку крови. Юноша потерял сознание -- не то закоченев от холода, не то выбившись из сил, не то от боли в изувеченной ноге, а наиболее вероятно, от всего вместе. Доставив раненого в пещеру, Мэллори попытался влить юноше в рот немного "узо" -- жгучего, как огонь, напитка местного изготовления, от которого перехватывает дыхание. Он не был твердо уверен, что средство это безопасно в данных обстоятельствах. Но лучше такое средство, чем ничего. Стивенc поперхнулся и почти все выплюнул обратно, но хоть какая-то часть "узо" попала по назначению. С помощью Андреа Мэллори потуже затянул шину, остановив кровотечение, и обложил раненого сухой одеждой, какую удалось найти в пещере. Закончив работу, устало откинулся на спину, достал из герметичного портсигара сигарету. До возвращения Миллера вместе с Панаисом из селения предпринять что-то еще было невозможно. Да и Дасти Миллер вряд ли сумеет сделать большее. Помочь Стивенсу уже не сможет никто. У самого устья пещеры Лука успел развести костер. Сухое, как трут, дерево горело жарким пламенем с яростным треском и почти без дыма. В пещере тотчас стало тепло, все трое придвинулись поближе к огню. На каменистое, усыпанное гравием дно пещеры потекли сверху струйки воды, и вскоре пол напоминал вязкое болото. Но для обитателей пещеры, особенно Мэллори и Андреа, такие неудобства были сущими пустяками по сравнению с возможностью впервые за тридцать часов согреться. Мэллори ощутил, как по нему разливается благодатное тепло, как тело наливается истомой, а веки слипаются. Опершись спиной о стену убежища, Мэллори дремал, не выпуская изо рта дымящуюся сигарету, когда в пещеру ворвался снежный вихрь. С усталым видом Браун снял с плеч ремни рации. Угрюмое лицо его осветилось при виде огня. Он весь посинел и дрожал от холода. Шутка ли -- полчаса проторчать без движения, согнувшись в три погибели, на обледенелой вершине. Ни слова не говоря, Кейси присел на корточки, по привычке достал сигарету и уставился, о чем-то задумавшись, на огонь, не обращая внимания ни на облака пара, которые тотчас окутали его, ни на вонь тлеющей одежды. Вид у него был какой-то пришибленный. Протянув руку, Мэллори достал бутылку, налил в кружку тепловатого "ретсимо" -- изготовленного на материке вина с сильным смолистым привкусом -- и передал ее Брауну. -- Опрокиньте залпом, -- посоветовал он. -- Тогда не почувствуете привкуса. -- Ткнув носком в приемопередатчик, капитан поинтересовался: -- Снова неудача? -- Станцию поймал без труда, сэр, -- поморщился Браун, ощутив во рту липкую приторную жидкость. -- Слышимость была отличная. И здесь, и в Каире. -- Вы-таки связались со штабом? -- оживился Мэллори. Подавшись вперед, добавил: -- Ну как, в штабе обрадовались, получив весточку от своих блудных сыновей? -- Не знаю. Первым делом велели немедленно прекратить передачу и помалкивать в тряпочку, -- ответил Браун, задумчиво поправляя дрова ботинком, от которого поднимался пар. -- Не знаю, каким образом, сэр, но в штабе стало известно, что в течение последних двух недель на остров доставлено оборудование для монтажа двух или трех станций радиоперехвата. -- Станции радиоперехвата! -выругался Мэллори. -- Этого еще недоставало! -- Он вспомнил, сколько им с Андреа пришлось помучишься, скрываясь в Белых горах на Мрите, из-за таких вот станций. -- Черт подери, Кейси. На этом островке, размером не больше суповой тарелки, они засекут нас в два счета! -- Вполне, сэр, -- угрюмо кивнул Браун. -- Вы ничего не слышали про эти станции, Лука? -- спросил новозеландец. -- Ничего, майор, -- пожал плечами маленький грек. -- Я даже не знаю, про что вы тут толкуете. -- Я так и понял. Но это не имеет значения. Выяснять слишком поздно. Что еще хорошего сообщите, Кейси? -- Это почти все. Мне строго-настрого запрещено работать в режиме передачи. Разрешено применять лишь кодовые сигналы, -- утверждение, отрицание, повтор, подтверждение и тому подобное. Длительная передача разрешена лишь в экстренных случаях или если скрываться более невозможно. -- Например, очутившись в камере смертников, -- буркнул Мэллори. -- Не ждите меня, мама, я на посту погиб. -- Простите, сэр, но смешного мало, -- угрюмо заметил Браун. -- Десантные суда немцев -- в основном каики и торпедные катера, -- вышли сегодня из Пирея, -- продолжал он. -- Около четырех часов утра. Каир предполагает, что этой ночью они направятся к Цикладским островам. -- До чего проницательный народ в Каире. Куда же еще им направляться, черт побори? -- закурив очередную сигарету, Мэллори уныло смотрел в костер. -- Что ж, приятно узнать, что немецкие суда в пути. Это все, Кейси? Тот молча кивнул. -- Вот и отлично. Большое спасибо за работу. А теперь прилягте, сосните, пока есть возможность... По мнению Луки, до рассвета нам надо добраться до Маргариты и день переждать в этом селении. Он подыскал нам заброшенный колодец. А завтра ночью отправимся в город Навароне. -- Господи! -- простонал Браун. -- Сегодня ночуем в пещере, где нас заливает сверху. Завтра -- отсиживаемся в заброшенном колодце, видно, наполовину заполненном водой. А в городе где остановимся, сэр? В склепе на местном кладбище? -- При нынешних обстоятельствах это было бы самое надежное жилье, -- сухо заметил капитан. -- Будем надеяться на лучшее. Снимаемся где-то около пяти. -- Увидев, что Браун лег рядом со Стивенсом, Мэллори переключил свое внимание на маленького грека. Сидя на ящике у огня, тот время от времени выкатывал нагретый пламенем булыжник, заворачивал его в тряпку, а затем прикладывал к закоченевшим ногам юноши, после чего с блаженным видом протягивал руки к костру. Заметив, что за ним наблюдают, он посмотрел на Мэллори. -- У вас озабоченный вид, майор, -- с раздражением заметил грек. -- Похоже, вы чем-то... как это называется?.. Обеспокоены. Вам что, мой план не по душе? А я-то думал, мы обо всем договорились. -- Меня беспокоит не ваш план, -- признался новозеландец. -- Ни даже вы сами. Беспокоит ящик, на котором вы пристроились. В нем такое количество взрывчатки, что на воздух взлетит и линейный корабль. А вы на нем сидите меньше чем в метре от огня. Такое занятие не очень-то полезно для здоровья. Лука поежился, дергая себя за кончики усов. -- А я слышал, будто тол можно бросить в огонь, он сгорит, как смолистое полено, только и всего. -- Совершенно верно, -- согласился новозеландец. -- Тол можно деформировать, крошить, пилить напильником, резать ножовкой, прыгать по нему, дробить кувалдой. И ничего не произойдет, разве только разомнете свои мышцы. Но если он начинает отпотевать, очутясь в жарком, сыром помещении, то начинается кристаллизация этой испарины. Что тогда будет, братец ты мой! А в нашей норе становится слишком жарко и сыро. -- Убрать его отсюда! -- воскликнул Лука, пятясь в самый дальний угол. -- Убрать! -- Помолчав, он прибавил. -- Если только от снега и от влаги... -- Тол можно погрузить в морскую воду хоть на десять лет, и ничего с ним не случится, -- назидательно проговорил Мэллори. -- Но вот запалы могут отсыреть. Не говоря о детонаторах в ящике, который стоит около Андреа. Все это добро надо вынести из пещеры и закрыть плащом. -- Фу! Лука придумал кое-что получше! -- Низенький грек уже надевал свой маскировочный халат. -- Отнесем ящики в хижину старого Лери. Лучше места о не найти. А когда понадобится, можно будет в любое время забрать. Так что, если потребуется срочно оставить пещеру, возиться с взрывчаткой не придется. -- Прежде чем Мэллори успел возразить. Лука наклонился, с трудом поднял ящик и, пошатываясь под его тяжестью, обошел вокруг костра. Не дав ему сделать и трех шагов, Андреа с решительным видом отобрал у островитянина взрывчатку и взял ящик под мышку. -- Позвольте... -- Ни в коем случае! -- воскликнул обиженно Лука. -- Я сам справлюсь. Это для меня сущий пустяк. -- Знаю, -- успокоил его Андреа. -- Но это взрывчатка. Ее нужно нести особенным способом. Меня этому специально обучали, -- объяснил он. -- Ах, вот как! Я и не знал. Пусть будет по-вашему. А я тогда понесу детонаторы, -- согласился Лука, самолюбие которого осталось не задетым, и, подхватив зеленый ящичек, торопливой походкой пошагал за своим земляком. Мэллори взглянул на циферблат. Ровно час ночи. С минуты на минуту должны вернуться Миллер и Панаис. Ветер дул не столь свирепо, снегопад почти прекратился. Идти будет легче, но на снегу останутся следы. Неприятно, но не смертельно. Когда рассветет, их группы здесь уже не будет. Они кратчайшим путем спустятся к подножию склона. Там снег сойдет. А если где-то он и останется лежать, можно будет пройти по ручью, вьющемуся по долине, и не оставить следов... Пламя угасало, в пещеру вновь вползала стужа. Одежда у Мэллори не успела высохнуть, и его била дрожь. Бросив в костер еще несколько обломков досок, капитан смотрел, как огонь вспыхнул и осветил пещеру. Кейси Браун спал, свернувшись калачиком на куске брезента. Спиной к нему неподвижно лежал Стивенc. Дышал он прерывисто и часто. Кто знает, много ли ему осталось жить. Юноша умирал. Но умирать -- понятие растяжимое. Если изувеченный, казалось бы, стоящий одной ногой в могиле человек решит не умирать, он становится самым стойким, самым выносливым на земле существом. Мэллори доводилось встречать таких людей. Но, может быть, Стивенc не хочет жить? Жить, переносить эти невероятные страдания означает утвердить себя в собственных глазах и в глазах своих товарищей. Он еще достаточно молод, хотя и успел хлебнуть горя, и это самоутверждение может оказаться самым главным в жизни юноши. Но, с другой стороны, Энди сознает, какой он стал обузой. От него, Мэллори, он это и узнал. Стивенc также понимает, что командир группы беспокоится не о его, лейтенанта, здоровье, а опасается, как бы Энди не попал в плен к неприятелю и под пытками не "раскололся". Он слышал, как капитан говорил об этом, и решил, что подвел товарищей. И чем кончится этот спор с самим собой, предсказать очень сложно. Покачав головой, Мэллори вздохнул, закурил еще одну сигарету и поближе придвинулся к огню. Не прошло и пяти минут, как вернулись Андреа и Лука. Почти тотчас же пришли Миллер и Панаис. О своем возвращении янки оповестил издалека: скользя, падая и снова поднимаясь на ноги, он, не переставая, бранился, когда карабкался вверх по лощине с громоздким тяжелым грузом на плечах. Ввалившись в пещеру, капрал устало опустился у костра. Судя по его виду, американцу досталось на орехи. Мэллори сочувственно улыбнулся товарищу. -- Как дела, Дасти? Надеюсь, Панаис не очень от тебя отставал? Миллер, видно, не слышал слов капитана. Он бессмысленно уставился на огонь. И без того худое лицо его еще больше вытянулось. Наконец, до него дошло, в чем дело. -- Тысяча чертей! Вы только посмотрите! -- выругался он сердито. -- Я, как дурак, целую ночь лезу по этой идиотской горе, пру на собственном горбу камелек и столько керосина, что впору слона в нем купать! И что же я вижу? -- Набрав полную грудь воздуха, капрал в соответствующих выражениях сообщил, что именно он увидел. И умолк, все еще кипя от негодования. -- В твоем возрасте нужно следить за кровяным давлением, -- посоветовал Мэллори. -- А как с остальным получилось? -- По-моему, все в порядке. -- В руках капрала появилась кружка "узо", и лицо его немного прояснилось. -- Притащили постельные принадлежности, аптечку... -- Если дашь мне постель, я уложу в нее парнишку, -- оборвал его Андреа. -- А как с продовольствием? -- В порядке, шеф. Харч тоже притащили. Харча навалом. Панаис -- не человек, а золото. Достал хлеба, вина, брынзы, чесночной колбасы, риса... Словом, всего. -- Риса? -- На этот раз удивился Мэллори. -- Но риса на островах теперь днем с огнем не сыщешь, Дасти. -- Панаис сыщет, -- не скрывая восторга, произнес Миллер. -- Достал его на кухне немецкого коменданта. Одного малого по фамилии Шкода. -- Немецкого коменданта? Ты шутишь! -- Истинная правда, шеф! -- опрокинув полкружки "узо" одним залпом, капрал удовлетворенно крякнул. -- Бедный старый Миллер стоит у черного хода ни жив ни мертв. Коленки стучат, как кастаньеты у Кармен. Готов драпануть при малейшем шорохе. А этот малыш спокойно подходит и взламывает дверь. С такими способностями у нас в Штатах он стал бы миллионером. Минут через десять возвращается, прет этот стебучий чемодан. -- Миллер небрежно махнул в сторону. -- Малый не только выгреб начисто комендантскую кладовку, но еще и продуктовую сумку у него одолжил. Нет, шеф, если я еще пообщаюсь с этим чудаком, то меня инфаркт хватит. -- Но разве не было охраны, часовых? -- На ночь охрану, видно, сняли. Из Панаиса клещами слова не вытянешь. А если что и скажет, так я все равно не пойму. Думаю, теперь там все с ног сбились, нас разыскивают... -- Добрались до деревни и вернулись обратно, не встретив ни души? -- Мэллори налил капралу кружку вина. -- Молодчина, Дасти. -- Это Панаис молодчина. А я только погулять вышел. Кроме того, нам-таки попались два его приятеля. Верно, он сам их отыскал. Похоже, те его о чем-то предупредили. Панаис прыгал от возбуждения, пытался мне что-то втолковать. -- Миллер грустно пожал плечами. -- Но мы ж в разных диапазонах работаем, шеф. Мэллори мотнул головой в другой конец пещеры. Лука и Панаис стояли рядом. Низенький грек только слушал, а товарищ его вполголоса что-то торопливо объяснял, размахивая при этом руками. -- Чем-то очень взволнован, -- задумчиво произнес капитан. Повысив голос, спросил: -- Стряслось что-нибудь, Лука? -- Беда стряслась, майор, -- сердито дернул себя за усы маленький грек. -- Придется уходить. Панаис хочет исчезнуть сию же минуту. Он узнал, что немцы часа в четыре утра начнут прочесывать дом за домом. -- Это не обычная проверка? -- поинтересовался Мэллори. -- Уже много месяцев такого не бывало. Видно, они решили, что ваша группа ускользнула от дозорных и прячется в деревне, -- хмыкнул Лука. -- Думаю, немцы в полной растерянности. Вам-то облава не страшна. Вы там не будете. А если б и были, фрицы вас бы не нашли. Вам облава даже на руку. Меньше риска появиться в Маргарите после проверки. Но нам с Панаисом непременно надо быть дома. Иначе несдобровать. -- Конечно. Рисковать нельзя. Времени у вас достаточно. Через час будете дома. Но прежде всего поговорим о крепости. -- Мэллори извлек из нагрудного кармана карту, составленную Эженом Влакосом, и, обратясь к Панаису, заговорил с ним на диалекте островитян. -- Послушайте, Панаис. Я слышал, вы изучили крепость не хуже, чем Лука свой огород. Мне и самому многое известно, но хотелось бы, чтоб вы рассказали все, что знаете, -- о ее планировке, орудийных позициях, артиллерийских складах, энергетических установках, казармах, системе охраны, выходах, сигнализации. Нас интересуют даже мелочи; где тени более и где менее густы, словом, все. Хотя какие-то подробности могут показаться вам несущественными, сообщите и о них. Скажем, где-то дверь открывается внутрь, а не наружу. Такая деталь может спасти тысячу жизней. -- А сам майор как намерен попасть в крепость? -- полюбопытствовал Лука. -- Сам не знаю. Надо сначала взглянуть на нее. -- Заметив пристальный взгляд Андреа, новозеландец отвернулся. Согласно плану, им следовало проникнуть в крепость на борту торпедного катера. В этом изюминка всей операции, о ней должно знать как можно меньше людей. Почти полчаса Мэллори вместе с тремя греками изучали карту при свете костра. Капитан проверял данные, добросовестно наносил карандашом новую информацию, полученную от Панаиса, а знал тот очень много. Просто немыслимо, как человек сумел столько запомнить, всего два раза, да еще ночью, побывав в крепости. Он обладал фотографической зрительной памятью. Мэллори считал, что виной тому -- неистребимая ненависть Панаиса к немцам. Уверенность в успехе операции крепла в нем с каждой секундой. Неясный гул голосов нарушил тревожный сон Кейси Брауна. Он подошел к Энди Стивенсу. Тот сидел, прислонясь к стене и что-то говорил. Временами он рассуждал здраво, временами нес ахинею. Кейси понял, что тут ему делать нечего; раненым уже занимался Миллер. Тот обрабатывал раны, менял повязки. Помогал ему Андреа, и помогал умело. Приблизясь к устью пещеры, Кейси рассеянно послушал разговор по-гречески, затем вышел из укрытия, чтобы глотнуть свежего ночного воздуха. Из-за того, что в пещере, где не было вентиляции, собралось сразу семь человек и постоянно горел костер, там стало невыносимо душно. Полминуты спустя Браун вернулся и плотно задернул полог. -- Тихо, все! -- прошептал он. -- Неподалеку от пещеры я слышал какой-то звук. Дважды, сэр. Выругавшись вполголоса, Панаис вскочил, словно дикая кошка. В руке его сверкнул длинный обоюдоострый нож. Никто не успел и слова произнести, как грек выскользнул из пещеры. Андреа хотел было последовать его примеру, но Мэллори жестом остановил его. -- Оставайся на месте. Наш друг Панаис чересчур опрометчив, -- негромко произнес капитан. -- Возможно, там никого и нет. А может, это уловка... Проклятье! В эту минуту Стивенc громко забормотал. -- Началось. Сделай что-нибудь... Но Андреа уже наклонился над больным. Взяв его руку в свою, принялся второй рукой гладить горячий лоб больного, его волосы, что-то твердя негромким, успокаивающим голосом. Сначала Стивенc не обращал на него внимания, продолжая говорить несвязные, бессмысленные слова. Но затем, под гипнотическим воздействием рук, ласкового голоса бормотание стало стихать и смолкло. Внезапно юноша очнулся и, открыв глаза, произнес здраво: -- В чем дело, Андреа? Почему вы... -- Тсс! -- прижал к губам палец Мэллори. -- Кто-то идет... -- Это Панаис, сэр, -- проронил Браун, посмотрев в щель. -- Поднимается по лощине. Минуту спустя, вернувшись в пещеру. Панаис сел на корточки у огня. -- Никого там нет, -- сказал он сердито. -- Одни козы. В нижней части склона. И все. Мэллори перевел его слова товарищам. -- На коз не похоже, -- упрямился Браун. -- Звук был не такой. -- Пойду взгляну, -- проговорил Андреа. -- Выясню, что там такое. Не думаю, чтоб Угрюмый ошибся. -- Прежде чем Мэллори успел возразить, рослый грек скрылся во тьме. Минуты через три он вернулся. -- Панаис прав. Никого там нет. Я и коз-то не увидел. -- Наверно, это были козы, Кейси, -- сказал Мэллори. -- И все-таки что-то тут неладно. Снег почти перестал, ветер ослаб, а по долине бродят немецкие дозоры. Думаю, вам обоим пора уходить. Только будьте начеку. Если кто-то попытается вас задержать, бейте наповал. Все равно на нас подумают. -- Наповал! -- презрительно усмехнулся Лука. -- Излишне об этом напоминать, майор, если с нами Угрюмый. Иначе он и не умеет стрелять. -- Вот и отлично. Ну, ступайте. Чертовски жаль, что вы влипли в эту историю. Но раз уж так получилось, низкий вам поклон за все, что вы для нас сделали. В половине седьмого увидимся. -- В половине седьмого, -- эхом отозвался Лука. -- Оливковая роща на берегу ручья, к югу от селения. Будем вас там ждать. Спустя две минуты обоих греков не было ни видно, ни слышно. Лишь легкое потрескивание угольков в догорающем костре нарушало тишину, воцарившуюся в пещере. Браун занял наружный пост. Энди забылся тревожным горячечным сном. Склонившись над раненым, капрал посмотрел на него долгим взглядом, затем неслышным шагом подошел к Мэллори. В правой руке он держал ком окровавленных бинтов. -- Понюхай-ка, шеф! -- проронил янки. -- Да не очень спеши. Подавшись вперед, капитан тотчас же отшатнулся. -- Ну и вонь, Дасти! -- брезгливо поморщился он. Помолчав, спросил, заранее зная ответ. -- Что это, черт побори? -- Гангрена. -- С усилием опустившись рядом с Мэллори, американец швырнул бинты в огонь. Усталым, подавленным голосом добавил: -- Газовая гангрена. Распространяется со скоростью лесного пожара. А парень и без того-то одной ногой в могиле. Зря я только старался. Глава десятая. ВО ВТОРНИК НОЧЬЮ. 04.00--06.00 Немцы захватили всех в самом начале пятого. Смертельно устав, не успев очнуться от сна, диверсанты не могли оказать ни малейшего сопротивления. И план, и координация действий, и осуществление операции были безупречны. Обитателей пещеры застали врасплох. Первым проснулся Андреа. Те клетки мозга, которые постоянно бодрствуют, зарегистрировали посторонние звуки; грек мгновенно поднялся на локтях и схватил заряженный автомат, стоявший на боевом взводе. Но белый сноп света, вспоровший темноту, ослепил его, и сжимавшая ложу рука застыла прежде, чем раздалась отрывистая команда. -- Всем лежать! -- проговорил человек с фонарем на безукоризненном, с почти незаметным акцентом, английском языке. В ледяном голосе прозвучала угроза. -- Кто двинется с места, будет убит! Вспыхнул еще один фонарь и еще. В пещере стало светло как днем. Сна у Мэллори ни в одном глазу. Он лежал неподвижно, щурясь от ярких лучей. Бледное их отражение освещало нечеткие силуэты автоматчиков. -- Руки за голову, спиной к стене! -- властно произнес немец. -- Всмотритесь в них хорошенько, унтер-офицер. -- Это был уже не приказ, а предложение, но ни луч фонаря, ни ствол автомата не колыхнулись. -- Спокойны, как манекены, даже бровью не повели! Опасный народ, унтер-офицер. Англичане умеют готовить головорезов! Почти осязаемое чувство горечи охватило Мэллори. Он ощущал его на вкус. На мгновение потеряв над собой контроль, он представил себе, что вот-вот должно случиться. Но тут же усилием воли отбросил эту мысль. Нужно думать о настоящем! Еще не все потеряно, если с ними Андреа. Любопытно, заметил ли, услышал ли немцев Кейси и что с ним. Капитан хотел было справиться о нем, но в последнюю минуту спохватился: а вдруг тот на свободе. -- Как вам удалось нас отыскать? -- спокойно спросил он. -- Только неумные люди жгут можжевельник, -- презрительно ответил офицер. -- Мы целый день и почти всю ночь находились на горе Костос. Этот запах почуял бы и мертвец. -- На горе Костос? -- недоверчиво покачал головой Миллер. -- Каким это вас образом... -- Хватит разговаривать! -- оборвал его офицер и, обернувшись, приказал кому-то по-немецки: -- Сорвать брезент! Прикройте нас с обеих сторон. -- Снова повернувшись к обитателям пещеры, он почти незаметным движением руки показал в сторону устья: -- Вы, трое! Выходить, живо! Да не вздумайте валять дурака. Мои солдаты только и ждут предлога, чтобы пристрелить вас, гнусных убийц! -- со злобой и ненавистью в голосе добавил немец. С трудом, по-прежнему держа руки на затылке, все трое поднялись на ноги. Едва Мэллори сделал один шаг, как немец скомандовал: -- Стоять! -- Ткнув лучом фонаря в лежащего без сознания Стивенса, нетерпеливым тоном приказал греку: -- Ну-ка, в сторону! Кто таков? -- спросил он затем. -- Вам его нечего опасаться, -- спокойно произнес Мэллори. -- Этот человек из нашей группы, он получил тяжелое увечье. Он при смерти. -- Сейчас выясним, -- сухо ответил офицер. -- Отойти в глубь пещеры! -- Подождав, пока все трое, перешагнув через Стивенса, удалятся, немец сменил автомат на пистолет. Опустившись на колени, так, чтобы не мешать, в случае нужды, ведению огня, офицер стал осторожно приближаться к раненому, держа в одной руке фонарь, в другой -- пистолет. За ним по пятам двигались два автоматчика. Действия их были столь четки и согласованны, что Мэллори пал духом. Протянув вперед руку с пистолетом, офицер резким движением сорвал с юноши одеяло. Тот дрогнул всем телом, застонав от боли, и замотал головой. Офицер наклонился к раненому. В свете фонаря видны были правильные волевые черты его лица и прядь белокурых волос. Кинув беглый взгляд на похудевшее, искаженное страданием лицо Стивенса, посмотрев на его изувеченную ногу, немец сморщил нос: до него донесся гангренозный запах. Аккуратно закрыв раненого, офицер снова присел на корточки. -- Вы не лжете, -- произнес он негромко. -- Мы не варвары. Мы не сводим счеты с умирающими. Оставьте его здесь. -- Поднявшись на ноги, немец стал медленно пятиться. -- Остальным выйти. Снег перестал, на предрассветном небе замерцали звезды. Ветер ослаб, и температура заметно повысилась. К полудню почти весь снег растает. Мэллори как бы нехотя оглянулся. Кейси Брауна нигде не видно. Добрый признак. Для участия в операции главстаршину Брауна рекомендовали очень большие чины. Два ряда орденских колодок, заслуженных им по праву, хотя он никогда их не носил, свидетельствовали о его отваге. Он проявил себя как опытный и умелый боец, участвуя в партизанских действиях. В руке у него автомат. Скорее бы Кейси появился... Словно прочитав его мысли, немец насмешливо спросил: -- Уж не часового ли ищете? Не бойтесь, англичанин. Он неподалеку, спит на посту. Причем очень крепким сном. -- Вы его убили? -- до боли сжал кулаки Мэллори. Немецкий офицер безразлично пожал плечами. -- Точно не знаю. А получилось все очень просто. Один из моих солдат лежал в лощине и стонал. Даже меня разжалобил. Попавшись на крючок, ваш лопух вздумал выяснять, в чем дело. А чуть повыше притаился еще один мой солдат, держа автомат за ствол. Палица получилась на славу, уверяю... Медленно разжав кулаки, капитан уныло смотрел на убегавшую вниз лощину. Кейси должен был попасться на удочку. Не желая выставлять себя на посмешище снова, он решил посмотреть, что произошло. Но, может, Кейси действительно слышал тогда посторонний звук. Правда, Панаис не похож на человека, который может ошибаться, да и у Андреа никогда не было проколов. Мэллори снова обернулся к офицеру. -- А куда вы нас ведете? -- В Маргариту. Но сначала нужно решить одну проблему. -- Немец оказался одного с ним роста. В левой руке пистолет, на правой болтается фонарь. -- У меня к вам пустяковый вопрос, англичанин. Где взрывчатка? -- последние слова офицер чуть ли не выплюнул. -- Взрывчатка? -- недоуменно нахмурил брови Мэллори. -- Какая еще взрывчатка? -- с глупым видом спросил он, но в ту же секунду отшатнулся и упал на землю. Описав дугу, тяжелый фонарь с размаху опустился. Удар пришелся по правой скуле. Качая, как пьяный, головой, капитан с трудом встал на ноги. -- Взрывчатка, -- произнес ласковым голосом немец, поигрывая фонарем. -- Я вас спрашиваю, где взрывчатка? -- Не понимаю, о чем вы т